[Mara Li]

Над озером стоял густой молочный туман… Где-то отчетливо слышалось испуганное уханье ночной птицы. Свет, который слабо пыталась испускать луна сквозь облака, казался нереально плотным, почти осязаемым. Шелестели деревья, и слабо плескалась вода, натыкаясь на гальку и затонувшие ветки…
Вдруг неожиданный порыв ветра резким движеньем отодвинул туманную дымку, словно занавес в театре, и открылась темная и зеркальная гладь озера , отражающая и луну, и деревья, и тысячи звезд… И тогда из-под толщи холодной прозрачной воды глянули в небо пронзительно синие и пугающе спокойные, широко открытые глаза молодой девушки…

«Вот вам и новое дело», - говорила я сама себе, пытаясь влезть во влажные туфли, которые так и не поставила у батареи с вечера. А ведь в планах была пара недель в солнечной Испании с коктейлем на песчаном пляже. Видно, не судьба. Я топала под мелко моросящим дождиком, привычно прикрываясь зонтом от ветра. Ну и погода! Хотя идти пешком на работу в любую погоду стало моей привычкой. До Конторы всего ничего, а там и кофе выпьем, и одежку высушим.
Контора наша не носит точного названия, да и, пожалуй, ничего и никому оно не скажет. Почему? Частично из-за секретности, частично из-за невероятных целей и частично из-за странных субсидирований ей просто нет места в официальных новостях и органах. Я, например, медиум. Да, да, именно так. Нет, господа, я не устраиваю спиритических сеансов и не ношусь по кладбищам в поисках призраков, и уж тем более не ищу встреч с неупокоенными душами. Нет, это они ищут меня. С разными целями, с разными просьбами, иногда - что бы просто что-то сообщить живым. Но, тем не менее, такое бывает. А это как раз дело для моей Конторы - фиксировать все необычное, сверхъестественное и заниматься исследованием подобных случаев и контактов.
Меня зовут Мэдэлайн Фреш, мне 27 лет, и в Конторе я работаю третий год. Немного учебы, немного удачи, и меня включили в группу «Окно», которая состоит из трех человек – лидера группы Марка Видова, меня, и датчанина Йенса Херельсена. Группа работает в Лондоне, но мы, естественно не единственная группа. Мне приходилось сталкиваться и с французской группой «Пассат», и с испанской «Мелади». Впрочем, все группы интернациональны абсолютно. Видимо, это принцип работы Конторы.

Итак, сон. Сон про девушку в озере значил для меня новое дело. Это и есть мой, так сказать, дар. Дойдя до офиса, в котором еще никого не было, я, подвинув туфли к обогревателю, села писать отчет, пытаясь вспомнить все детали моего ночного сновиденья. Что-то было в этом сне такое, что казалось мне инородным, не подходящим ко всему пейзажу ночного озера. Но вот что?
И тут ворвался мой шеф. Именно ворвался, ибо по-другому он ходить не умеет. Легким шагом он приблизился к моему столу и водрузился на него задом. Ну и дурацкая манера!

- Марк, сними зад с моего стола, - сказала я, продолжая стучать по клавиатуре.
- Ну, хоть отвлекись и поздоровайся с шефом, Мэди, - нарочито патетично произнес Марк, - Кстати, у русских есть поговорка о том, что не место красит человека, а наоборот, человек – место. То есть, я – украшение твоего стола!
- Я не против красоты твоего зада, но, похоже, вся эта красота сидит на моей губной помаде, и если ты не встанешь, то будет безнадежно испорчена, - я достала зеркало и принялась поправлять прическу, глядя на реакцию Марка.

Он тут же вскочил и, выворачивая шею, принялся осматривать брюки.
- Пошутила?
- Не садись на мой стол! В конце концов, твой стоит неподалеку. И вообще, у меня дело новое.
- Что ж ты молчишь! Ну давай, выкладывай, что у тебя, - он мгновенно стал серьезен и тут же принял позу «я – шеф», сев уже за свой стол, причем как нормальный человек.
Марк был наполовину русским, наполовину немцем, причем обе половины ненавидели друг друга. Если русская половина Марка засиживалась в пабе и потом с красными глазами являлась в офис, это значило вовсе не похмелье, а только то, что бюргерская часть застыдила его до слез. При этом по отдельности обе половины были чудно хороши. В нем сочеталась немецкая пунктуальность и русская задушевность, европейская практичность и лубочное безудержное шутовство. Причем Марк был военным. Он водил все, что можно водить, летал на всем, что вообще может взлететь, и, очевидно, стрелял тоже из всего, что может стрелять. К тому же, он потрясающий логик и умелый руководитель. Мы с ним большие друзья, но временами он дает понять, кто здесь главный, хотя это бывает всегда к месту.
Я подробно рассказывала Марку сон, при этом сама еще раз его анализируя. Очевидно, что девушке нужна помощь и, скорей всего, она не по своей воле оказалась в пруду.

- Так что тебя смущает? Что там было не так? Может, звуки? Или, может, освещение?
- Нет, звуки – птица, сова, наверное, свет – тоже, только луна. Ничего искусственного, типа фар или фонарика, там не было.
- Хорошо, давай по порядку. Вода?
Я задумалась.
- Пожалуй, что-то в воде, что–то инородное.
- Предмет? Цвет предмета? Форма? Возможно, тень от него?
-Нет, Марк, не то. Это, скорее, растение. Растение, которое цвело под водой.
- Ух ты! Уже хорошо! Вот что, дорогая, пиши отчет и езжай-ка ты к Казараки. Он, я думаю, тебя помучает, но сообща вы все же что-нибудь сообразите. А я наверх позвоню. Да и Херельсен, возможно, понадобится.
- Ок, сейчас закончу и поеду. Думаю, он, действительно сможет мне помочь.

Анастас Казараки.

Казараки был уникальным человеком. Я бы назвала его ассоциологом. Знаете детскую игру в ассоциации? Во-первых, Казараки мог найти невероятное количество всяких вариантов одного и того же события. И, во-вторых, он запоминает все, что читает. То есть абсолютно все. Собственно, это главная его обязанность - читать все подряд и играть в ассоциации. К тому же, у него способности к гипнозу или к чему-то подобному. Он просто вынимает все то, что волей-неволей удерживает ваша память. Причем просто умело поставленными вопросами. А нередко, оказывается, человеческий мозг помнит гораздо больше, чем вы сами помните о том или ином событии.
Вот, собственно, поэтому я и еду к Казараки, который обитает в огромной библиотеке Конторы, старинном здании, хранящем страшные тайны. Меня так и подмывает иной раз свернуть в темный переходик без надзора и поглядеть, что же скрывается в недрах и хранилищах таинственного царства Анастаса Казараки.
Секретарша Элли отчаянно скучала, и, как мне показалась, отдала бы все на свете, лишь бы я испарилась и не мешала ей общаться с неведомым поклонником по телефону.
- Мне не было дано никаких указаний, мэм, - прощебетала она. - Никто не звонил, ничего не говорил!
- Дорогая Элли, если Вы на минуту положите трубочку, то, думаю, непременно раздастся звонок! Вам же нельзя дозвониться. Я в дороге минут пятнадцать и, очевидно, мой шеф в бешенстве, так как пытается понять, или это хулиганы лишили нас телефонной связи, или вы подрабатываете, устраивая тут секс по телефону!

Элли густо покраснела, и положила трубку. Тут же телефон залился раздраженной трелью. Кто был на проводе, угадать не сложно. Элли краснела все больше. Наконец, выслушав тираду от Марка, связалась с Казараки.
- Он сейчас будет, мэм, - промямлила она. – Простите, мэм.
Через пару минут я оказалась в огромном зале, заполненном книгами, книжечками, томами, фолиантами, рукописями. А над всем этим возвышался бог и царь местных владений с пластиковым стаканчиком кофе в руке! Какая картина!
- Поднимайся наверх, милочка! – раздался хрустальный голос бога из поднебесья.

Милочками Казараки называл всех, независимо от пола и возраста, причем обижаться на это было невозможно. Правда, единственный человек, которого это выводило из себя, был другой бог – компьютерный гений Оливер Майлс. Как только он слышал фразу: «Оливер, милочка, Вы просто помешались на Ваших компьютерах..», у Майлса случалась истерика, и орал он так, что была опасность вывиха челюсти. Впрочем, эти двое вечно воевали.
А я обожаю Казараки! Вся атмосфера его кабинета, вся его речь и манеры просто восхитительны! Рождаются же люди с такими необычайными способностями и так богато одаренные природой!

Сначала мы просто общались с Казараки. Я рассказала ему все, что увидела, потом он стал говорить о книгах, и убаюкивающий его голос ввел меня в странное и приятное состояние, когда мысли улетают, и тебе хорошо, спокойно, уютно.
- Так, значит, растение, цветущее под водой? - вдруг резко переспросил он, – Знаете, милочка, если речь идет об Англии, то вряд ли можно найти нечто подобное в ее пределах. Тем более, Вы вспомнили, что цветет оно еще и разным цветом. Возможно, это наводнение залило тихий английский сад, как в 2007 в Глостершире, или, возможно, это венок, который бросают в воду в память о тех, кто утонул. Так делают моряки. Возможно, это искусственные цветы, бывшие украшением на шляпе или платье…

Казараки не успел продолжить. «Венок, цветы!» - как молния мелькнуло в глубине моего подсознания, как будто вновь повторилось видение – и я отчетливо увидела: там, на глубине, рядом с девушкой, лежит, окутанный флером и лентами классический розово-белый БУКЕТ НЕВЕСТЫ!