[Mara Li]

Третья серия

Йенс Херельсен, или Размышления о датчанах из Орхуса.

Мы спешно вернулись в Контору и отправились в лабораторию к Йенсу. Выезд в Челтенхем был назначен на завтрашнее утро, и надо было все необходимое собрать сегодня. Входя в огромный вестибюль Конторы, я все еще рассуждала о находках Майлса. Итак, Лиз Крайтон пропала менее года назад, и розыск ее ничего не дал. Муж ее, то есть, уже вдовец, и сейчас живет в Челтенхеме. Вторую пропавшую девушку, Мардж Беккет, искали в 1989 году, и пропала она также в Глостерширском графстве, но в самом Глостере. О ее муже мы не обнаружили никаких сведений, но надеялись найти их уже на месте. Самый главный вопрос – что связывало двух исчезнувших невест, кроме географии?

Тем временем мы спустились вниз и, подойдя к дверям лаборатории, услышали странные звуки, напоминающие одновременно вой собаки и всхлипывание ребенка.
- Что это, Марк? Что за чертовщина там происходит? У Йенса появились дети и животные? – спрашивала я у Марка, одновременно немилосердно выкручивая ручку двери, которая никак не поддавалась моим усилиям.
- Отойди, Мэди, - Марк отодвинул меня и начал педантично молотить по закрытой створке. – Йенс, у тебя там все в порядке? Открой немедленно!
Результат был нулевой, а звуки не стихли. Марк достал из кармана увесистую связку ключей, и практически через минуту мы в немом изумлении застыли перед странной картиной.

Херельсен сидел на кресле под непонятным колпаком, напоминающим допотопные сушилки для волос в парикмахерских, осыпаемый ореолом искр, и издавал странные звуки. Кроме того, рядом находилась подключеная к аппарату огромная колба, булькающая и испускающая зеленоватый свет. Картина напоминала какие-то фантастические фильмы. Но выглядело все это жутко и не вполне нормально.

Я никогда особо не прислушивалась с пересудам в конторе, но точно знала, что Йенса нередко называли «сумасшедшим викингом», кто с издевкой, а кто и с расширенными от ужаса глазами. Но наблюдала я приступ помешательства всегда невозмутимого датчанина впервые! Я – да, но не Марк. Он подлетел к щитку и в мгновение ока просто отключил электричество. Наступила темнота, звуки исчезли, но мерцающее голубое сияние все еще шло от колпака, или, возможно, это у меня несколько рябило в глазах.

Через минуту раздался совершенно спокойный голос Херельсена:
- Марк, ты испортил мне эксперимент.
- Иди к черту, Херельсен! Отойди от этой гребаной установки и сделай так, чтоб я тебя видел!
- Ты ж свет потушил.
- Отойди к двери, ненормальный! Руки в проем двери!
Позади меня открылась дверь, и свет из вестибюля лучом лег на плиточный пол. Мне все это напомнило захват террористов. Типа: « Выйти, руки вверх, лицом вниз!», и далее по плану - начинать читать права и заковывать бандита в наручники. Наконец зажегся свет. В установке опять что-то противно забулькало.
- А теперь, будь добр, объясни, что вся эта дрянь значит?! – грозно прошипел Марк. - И выключи сейчас же это!
Датчанин невозмутимо подошел к колбе, задумчиво поглядел на нее, потом вздохнул и тихо произнес: «Ерунда это все». Так же спокойно отключил аппаратуру и сел в кресло, явно выражая творческое удовлетворение.

- Я прошу объяснений, и я их получу. А ты, Мэди, отойди оттуда, душа моя, а то эта жуть кладбищенская не для твоих глаз.
Я не поняла последнюю фразу, но послушно отправилась в дальний конец лаборатории к рабочим столам и тихо приземлилась на жесткий стульчик, втайне сгорая от любопытства и норовя кинуть взгляд на темный угол с колбой.
- Я, собственно, версию проверял по вашему делу о бабочках, – закуривая, голосом оракула произнес Йенс.
У меня прямо лицо вытянулось! Бабочки и эта сушилка - что тут общего?

- Не понял? – переспросил Марк. - Проясняй!
- Все просто. Я хотел понять и экспериментально проверить, может ли мертвый мозг утонувшего человека материализовать какие-либо мысли или вообще обнаруживать себя любым другим способом перед живым человеком и …
- Да е….! – взвыл Марк и выдал совершенно непонятную мне тираду, явно на русском языке. – Знаешь, что Херельсен, я вот прямо сейчас тебя в эту колбу засуну и проверю, как ты будешь себя обнаруживать! Я запретил тебе подобного рода эксперименты! Я, твой начальник, просил тебя не делать идиотских выходок, которые могут привести к необратимым последствиям! Скажи, просил?


Тут только до меня дошло, что в колбе находилось не что иное, как мозг умершего человека! У меня прямо мурашки побежали по всему телу!
- Ну, просил. Так это неопасно. Я же проверил все, – невинно округлив голубые глаза, ответствовал смирный датчанин.
- А чего ж ты орал так?
- Так это… Я ж щекотку не переношу, а от статического электричества волосы шевелились – вот и постанывал немного.
Марк начал улыбаться, пряча лицо в ладонь. Я тоже - похохатывала, прячась за компьютер. Ну, это ж уму непостижимо!
Херельсен имел около двадцати самых различных дипломов Университета в Орхусе. Десяток дипломов бакалавра и столько же примерно званий кандидата наук. Вот уж не помню точно, сколько и каких именно. Но этот гений самых разных наук обходил стороной теологический факультет Орхуса и оставался абсолютным атеистом. Он считал, что религия лишь следует за наукой, и стоит Великой Научной мысли влезть на очередную вершину, как религия тут же презрительно заявляет: «А я так и знала, все это уже есть в Библии (Коране, Завете)! Ничего нового».». Поэтому было странно, что он вообще начал проверять всякие мистические вещи,такие, например, как мои сновидения об утонувших невестах!
- Ну так что, эксперимент что-то доказал? – уже давясь смехом, спросил Марк.

- Да ерунда все это – молчит, ничего не говорит… - и тяжело вздохнул, выпустив из веснушчатого носа струю табачного дыма.
И тут мы с Марком закатились!