[Mara Li]

Шестая серия

Продолжение. Сокровище опальной графини.

Поместье выглядело старинным и, как мне показалось, было жилым лишь с одного крыла. Но эта деталь тщательно маскировалась подстриженными кустами парка и кронированными деревьями. Так что издалека строение выглядело вполне респектабельно. Ворота дома были закрыты, но рядом находилась скрипучая калитка, через которую мы беспрепятственно вошли.
Дорожка, уложенная потертой брусчаткой, была кое-где выщерблена, но виднелись и свежие заплаты из плиток поновей. Мне показалось, что люди, живущие здесь, тщательно скрывают недостаток средств и пытаются придать былому великолепию хотя бы отблески позолоты. Слева, шелестя листьями, стояли могучие дубы, обрамляя тропинки, а справа простирался некогда ухоженный парк.
Возле самого дома Марк решил осмотреться и быстро скрылся за углом особняка. Херельсен отправился в противоположную сторону. Я же осталась стоять возле каменной стены, увитой густым плющом, нависающим надо мной, как беседка.
Совершенно неожиданно прямо у меня над головой раздались переливчатые звуки рояля. Кто-то наигрывал старинную английскую песенку.

Should old acquaintance be forgot,
and never brought to mind ?
Should old acquaintance be forgot,
and old lang syne ?
CHORUS:
For auld lang syne, my dear,
for auld lang syne,
we'll take a cup of kindness yet,
for auld lang syne.

(Послушать песню тут

http://www.youtube.com/watch?v=lvJRmdN9iyU

)
Играли довольно хорошо, я бы даже сказала, с чувством. Лично у меня этот старый английский фольклор вызывает детскую ностальгию о чем-то давнем, сказочно-волшебном и очень далеком. Но невидимый музыкант придавал простенькой песенке какую-то звенящую энергию, которая мне показалась излишней.
«Интересно, - подумала я, - кто это может играть?» Дэвид Розенблюм? Вот уж кто-кто, а он точно не ассоциировался у меня ни с подобным исполнением, ни со старой английской песенкой, ни с игрой на рояле!

Музыка смолкла. Я прислушалась – не возвращаются ли мои доблестные рыцари? И тут та же мелодия зазвучала второй раз. Странно, зачем же необходимо играть еще? Хотя, может быть, кто-то репетирует, готовясь к публичному выступлению. Не похоже. Мелодия была буквально «вызубрена» до нотки. Тогда зачем?
При третьем исполнении староанглийской баллады мне стало почему-то неуютно, и я прислонилась к увитой плющом каменной кладке, от всей души желая, что бы Марк и Йенс появились как можно скорее.
Наконец оба нарисовались практически одновременно с разных сторон.
- Ни прислуги, ни домочадцев. Часть дома явно закрыта, - слегка запыхавшись, сказал Марк. Йенс кивнул, что означало, его согласие с шефом. – А кто играет? Розенблюм?
- Марк, я тут почти ассимилировалась, - пожаловалась я, - чувствую себя старым английским плющом, прилипшим к старой английской стенке! Сейчас прорасту и выпущу листья. Еще этот фольклор в пятый раз играют.
- Ладно, пошли стучать в дверцу, - Марк решительно направился к входу.
Дверь не открывали довольно долго. Очевидно, прислуги, действительно не было. Наконец замок скрипнул, и на пороге показалась приятная женщина лет 35-38 с ярко выраженной британской внешностью. Строгий костюм не скрывал превосходную фигуру незнакомки. В ответ на наше приветствие она только кивнула и продолжала вопросительно смотреть на нас.

- Мы бы хотели встретиться с мистером Дэвидом Розенблюмом, - довольно напористо произнес Марк, - дело довольно срочное, и нам необходимо незамедлительно переговорить с ним.
- Это невозможно, - отрезала рыжеватая блондинка приятным хрипловатым голосом. - Он никого не принимает и в ближайшее время принимать не будет.
Женщина едва выдерживала приличия, иначе попросту хлопнула бы дверью нам по носу.
- В таком случае, передайте ему, что вся информация, касающаяся его любовницы Мардж Бэккет и его незаконнорожденной дочери Лиз Крайтон, немедленно попадет в газеты. Думаю, публике понравится столь пикантный рассказ о наследнике богатого рода ювелиров, – Марк развязно улыбался, прислонившись к косяку и жуя травинку. Более всего он был похож на второсортного писаку из желтой газетенки. – Да! И сообщите, что мы кое-что знаем и о голубой бабочке! Будет скандал, мэм, если он с нами не поговорит.Женщина напряглась. Затем на лице сменилась целая гамма чувств от тревоги до почти отчаянья. Я с удивлением наблюдала за метаморфозами ее мимики.
- Только не сейчас… - прошептала она. - Ну почему именно сейчас? Откуда вы? Зачем вам эта старая грязь? - она вздохнула.
Впрочем, довольно быстро взяла себя в руки:
- Проходите.
Мы поднялись за ней на второй этаж по лестнице, украшенной перилами чудесной работы. В чугунное, покрытое некогда позолотой кружево вплетались вензеля B и R, заметить которые сейчас было трудно из-за их весьма плачевного состояния.
Но второй этаж (или его часть) явно был жилым. Большая гостиная-кабинет, служившая джентльменам убежищем на шумных вечеринках или званых обедах, была в полном порядке.

- Присаживайтесь. Меня зовут Элен Мак–Грэгор. Я секретарь и экономка мистера Розенблюма, - представилась дама. - И я выслушаю все, что вы мне хотите сказать.
- Вам? Вам, мэм, абсолютно ничего! – ехидно процедил Марк. – Нам необходим мистер Розенблюм собственной персоной.
- Но… Мистер?..
- Картрайд, - кивнул Марк.
- Мистер Картрайд, это невозможно. Его нет, и не будет в ближайшее время. Но я непременно свяжусь с ним, передам все ваши просьбы, пожелания и дам ответ незамедлительно.
- Ну, так связывайтесь, - улыбнулся Херельсен.
Элен замялась.
- Хорошо, как вас представить? И что передать? Что вы от него хотите?
- Скажите, мэм, что мы журналисты, ведущие частное расследование, что нам известно о его дочери, исчезнувшей и, скорей всего, убитой в день ее свадьбы. Скажите, что нам известно о его любовнице, аналогичным образом пропавшей двадцать лет назад. И сообщите, что мы намерены довести дело не только до прессы, но и до полиции. А так же, что он, по нашему мнению, является подозреваемым в этих двух убийствах.
- Подозреваемым? Розенблюм? – и тут она заулыбалась. - Вы его подозреваете? Так вам не нужно денег? Вы хотите поймать убийцу? - и она рассмеялась, как будто камень упал у нее с души. – Так значит вы – борцы за справедливость?
Мы переглянулись, не понимая, почему ей так неожиданно стало весело.
- Хорошо, - она резко встала, - идите за мной.
Элен откинула штору, закрывавшую арку в соседнюю комнату и молча прошла вперед, загораживая нам обзор своей фигурой. Я увидела огромный старинный рояль, картины в золоченых рамах. И тут она отошла вправо, открывая нашим взглядам кресло рядом с роялем. А в нем худую серую фигуру в домашнем халате, с седыми взлохмаченными волосами, с безжизненным, стеклянным взглядом мутно-серых глаз.

-Вот это и есть преступник, мистер Картрайд, - с усмешкой кивнула она в сторону кресла. - Надевайте наручники!

Мы вернулись в гостиную. В этом деле одна ниточка рвалась за другой. И каждый раз мы попадали в тупик. Естественно, что обездвиженный калека не мог убить даже мухи, не то что бы продумать и воплотить преступление.
- Скажите, пожалуйста, мисс Мак-Грэгор, как давно это с ним? - откашлявшись, спросил Марк. Он явно был смущен.
- Это случилось за несколько дней до того, как Мардж появилась с маленькой девочкой на руках. То есть более двадцати лет назад, – ответила Элен. И, сверкая глазами, продолжила: - Сейчас он никто, между небом и землей, Богом и сатаной. Надеюсь, Бог отмерит ему жизнь подлиннее, чтобы он, когда наконец умрет, вспоминал, что жил здесь, как овощ, как безногий слизняк. И тогда, быть может, он поймёт, за что страдал, и устыдится, что до этого был негодяем.
Я вздрогнула от ее тихих слов.

- Почему Вы его так ненавидите? - спросила я, глядя на нее в упор.
- Потому, что я воспитывалась в этом доме, и его покойная жена, Мередит, пусть земля ей будет пухом, была ангелом. А он был ее мучителем, он находил удовольствие в том, что издевался над ней и ее чувствами. Будь моя воля, я бы рассказала всем и каждому, что это за негодяй. Но я не могу. Так как я опозорю не только самого Розенблюма, но еще и добрейшего мистера Бэккета!
- Бэккета? – удивился Марк, - ведь это муж Мардж Бэккет? Или речь идет о ком–то еще?
- Он не только муж Мардж, но еще и дальний родственник Розенблюмов по материнской линии. Бабушка Дэвида была урожденная Бэккет. Именно по этой причине мистер Джеральд Бэккет и женился на Мардж. Он хотел прикрыть отвратительную историю бегства Розенблюма и его любовницы и дать незаконнорожденному ребенку статус их семьи.
Мардж явилась к нему с крохотной девочкой и начала шантажировать его, ссылаясь на то, что Дэвид Розенблюм изнасиловал и похитил ее. Дело обещало обернуться уголовным преступлением и страшным скандалом. Мардж потребовала денег и фамилию для своей дочери. Розенблюм, естественно, жениться не мог, так как был женат, а вот Бэккету пришлось согласиться. Два дня спустя после появления Мардж Дэвида нашли в отеле Ливерпуля в том состоянии, в котором вы его видите сейчас. Очевидно, беспробудное пьянство и наркотики привели его к инсульту. Теперь уже никто не мог опровергнуть слов Мардж. И она заполучила то, что хотела. Вот только почему она пропала, неведомо никому до сих пор.
- Да уж, история грязная, - согласился Марк, - но Вы-то почему остались при Розенблюме?
- Меня попросил мистер Бэккет. После моего неудачного замужества меня вполне устраивает данная работа.
- И Вы играете по десять раз мелодии, которые должны ему о чем-то напоминать? – резко спросила я, - Вы устраиваете ему пытки? Так что именно должна напоминать ему старая английская песенка, мисс Мак–Грэгор? Ведь это противозаконно, Вам известно это?
Элен густо покраснела.

- Эту песенку играла старинная музыкальная шкатулка мисс Мередит, - тихо ответила она. - Только, боюсь, он не слышит. Он разбил ее, когда пытался ударить мисс Мередит.
- Послушайте, мисс Мак–Грэгор, все это очень странно, и я бы даже сказал, отвратительно. Вы отдаете себе отчет в том, что делаете? – ледяным тоном спросил Марк. – Ведь Вы не судья, не Господь Бог. И почему Вы так боитесь огласки? Вы–то тут при чем?
- Через месяц я выхожу замуж за мистера Джеральда Бэккета, - очень четко произнесла она, - и я очень хочу, что бы ничего из старых историй не всплыло до этого события. Кроме того, мистер Бэккет участвует в выборах в мэрию города. Вот и все. Если вы найдете убийцу – я буду только рада, ибо эта история обретет наконец определенность и не будет темным пятном на всех людях, так или иначе замешанных в ней! Именно поэтому я готова помочь вам и предоставить любую информацию, кроме особо деликатной или личной.
Да уж, этой особе не откажешь ни в уме, ни в хладнокровии. Она точно знает, чего хочет, за что мстит, кого любит и за что. Меня всегда поражали такие люди – упорные, как ледокол, неукротимо пробивающиеся сквозь жизненные льды и торосы к заветной цели.
- Что ж, мы воспользуемся Вашей помощью, - подумав, сказал Марк. – Нам нужна информация о сапфировой бабочке, принадлежащей семейству Розенблюмов.
- Ну, это не так сложно. Я занималась архивами как секретарь и приводила в порядок бумаги семьи. Поэтому кое–что мне известно… Да и тайны тут нет. Розенблюмы всегда гордились приобретением этого шедевра, – Элен встала и подошла к довольно старенькому компьютеру. – Я перенесла все на электронные носители, так удобней. Сейчас распечатаю вам материалы. Подождите немного.
Через несколько минут у нас в руках оказалась история сапфировой бабочки.

В 1786 году в центре Парижа ранним утром была выведена из тюрьмы и позорно заклеймена родовитая авантюристка своего времени Жанна де Ламотт. Казни предшествовал жуткий скандал, связанный с самой королевой Франции Марией–Антуанеттой и кардиналом Роганом. Итогом аферы стала пропажа ювелирного изделия невероятной ценности. Колье стоимостью в один миллион шестьсот тысяч ливров бесследно исчезло, благодаря хитрым манипуляциям Жанны и ее супруга.

Итак, действующие лица: королева Франции Мария-Антуанетта, страсбургский кардинал Луи Роган и графиня де Ламотт. В центре действа груда алмазов, точнее, ожерелье, изготовленное лучшими ювелирами Франции, состоящее из 629 бриллиантов и сапфиров. Мария-Антуанетта страстно мечтает об этом украшении, но король отказывается выдать такую громадную сумму.
У кардинал Рогана свои проблемы: он кажется себе очень способным и хочет стать первым министром королевства, но к нему крайне неприязненно относится королева. Нужно убедить королеву в верноподданнических чувствах, в постоянной готовности к услуге, словом, стать нужным ей человеком.
Жанна берется уладить дело, намекая Рогану на необходимость денежных субсидий: мол, ссуда для покупки примирит королеву с кардиналом. Но упаси Боже, чтобы об этой сделке узнал августейший супруг.
Луи Роган, естественно, готов к услугам. И вот интрига закручена.
Между королевой и кардиналом завязывается оживленная переписка. Кардинал получает послания, полные монаршей благосклонности, и наконец письмо-доверенность на покупку алмазного ожерелья.

Теперь, пожалуй, самое время приоткрыть занавес над ролью в этой интриге Жанны де Ламотт. Дело в том, что королева ни сном, ни духом не ведала не только об энергичных хлопотах графини, но и о самом существовании такой подруги даже не подозревала. Кардинал - весьма неглупый человек, член Академии, опытный придворный и политик - был обманут Жанной.
Фальшивки, состряпанные графиней, сработали. Ожерелье было куплено кардиналом и передано Жанне. Её муж, Николас де Ламотт срочно отправляется в Лондон сбывать бриллианты. А Жанна продолжает вести светскую жизнь. Она полагает, что Роган, узнав о том, как его провели, скорее предпочтет оплатить ожерелье из собственного кармана, чем поднимет скандал с риском стать всеобщим посмешищем.
Но королева первой узнает о том, что ее августейшее имя упоминают в связи с аферой, да еще рядом с именем столь неприятного ей Луи Рогана. И разразился скандал, потрясший Европу.
Жанна попадет в тюрьму, а из знаменитого ожерелья муж вынимает камни и распродает их в Лондоне.

Через год таинственным образом графиня де Ламотт исчезает из тюрьмы и объявляется в Англии. Как это случилось – неизвестно до сих пор. Правда, со временем меняется ее имя, и она становится графиней Гаше.
Так вот именно у графини Гаше и была выкуплена семейством ювелиров Розенблюм эта самая бабочка.
- Ничего себе история! – восхитилась я. – Такое украшение с такой историей стоит невероятных денег! Быть может, и камни на крыльях бабочки из того самого пресловутого ожерелья королевы! Ведь продать ожерелье целиком, скорей всего, было невозможно!
- Вы правы, - сказала Элен, - такое колье продать было невозможно. Вот и делали украшения поменьше, либо просто распродавали камни.
- Простите, мисс Мак-Грегор, а где теперь находится эта брошь? – задал вопрос Марк.
- А вот это мне неизвестно. Возможно, знает мистер Бэккет, или поверенный семьи, мистер Мотли. Ведь дом Розенблюмов переживал не лучшие времена. Дэвид Розенблюм все промотал, и теперь именно Джеральд Бэккет является его опекуном. По крайней мере, никаких записей о том, что брошь продали, я не видела. Спросите у поверенного, хотя этот старый крот вряд ли станет говорить на данную тему.