[Mara Li]

Восьмая серия

[ - Это случилось за несколько недель до смерти Мередит Розенблюм. Меня неожиданно вызвали к ним в дом, и я, прихватив необходимые документы ( ибо полагал, что речь идет о наследстве), отправился, не теряя ни минуты. Тогда еще вся правда о мистере Джеральде была известна лишь узкому кругу людей. И врачи еще надеялись, что состояние его, возможно улучшится. А вот что касалось миссис Мередит - другое дело. Ей с каждым днем становилось все хуже, и печальный конец был неотвратим. Смотреть на нее было выше моих сил. Несчастная женщина угасала на глазах, мучительно переживая последние дни. Обезболивающие уже практически не помогали.

Оставшись с ней наедине, я приготовился записывать распоряжения. Но она неожиданно попросила достать небольшую шкатулку из сейфа, находящегося в её комнате. Я, воспользовавшись шифром, продиктованным мне миссис Розенблюм, открыл дверцу и подал ей маленькую коробочку.
- Смотрите, - сказала она. – Это коробочка – подарок. Подарок на свадьбу благороднейшему мистеру Беккету. Вернее, его будущей жене.
Я был поражен. Благородство этой женщины не переставало меня восхищать. Ведь Мардж, по сути, увела ее мужа, разбила ей сердце и шантажом собиралась заставить мистера Джеральда вступить в недостойный брак. Сохраняя честь семьи и будущее дочери самого Розенблюма, Беккет согласился. Тем не менее, миссис Мередит собирается дарить шантажистке и нежеланной невесте подарки!
- Миссис Розенблюм, - обратился я к бледной и взволнованной Мередит. – Вам не кажется, что любой подарок несколько скомпрометирует Вас и вызовет нежелательные пересуды? Ведь многие, по крайней мере, догадываются, чем вызван столь скоропалительный брак!
- Напротив, мистер Мотли, - тихим голосом отвечала миссис Мередит. – Я считаю, что, не будь всей этой грязной истории, отсутствие подарка с моей стороны как раз и повлечет сплетни. Будем надеяться, что мы достаточно соблюли тайну. Хотя, мой друг, что знают трое, то знает свинья.
Она замолчала, отдыхая от сказанного. Было видно, что говорить ей невыразимо трудно, но она держала себя как настоящая леди!
- Есть одно условие, которое Вы должны выполнить, сэр, даже если меня не станет, - почти прошептала она.

- Но…
- Не надо, мистер Мотли, я знаю о своем состоянии. Поэтому прошу Вас выполнить все, что я скажу, слово в слово. Вы должны передать эту шкатулку ей в день свадьбы. И сообщите ей, что там прекрасное ювелирное украшение. Именно в день свадьбы! Но только после регистрации их брака! Запомните, мистер Мотли, после!
Стряпчий потупил взор и замолчал.
- И Вы передали шкатулку? – спросил Марк, воспользовавшись
театральной паузой Мотли.

[

- О, да, конечно! Я сделал все, как она сказала. Позвонил новоявленной невесте мистера Беккета и сообщил, что я хочу предать ей подарок от семьи Розенблюм, и что это сказочной красоты ювелирное изделие. Мардж пришла в волнение и попыталась выяснить, не от Дэвида ли этот подарок. Потом она задумалась и сказала, что согласна принять дар в день свадьбы. Но таким образом, чтобы ее новоиспеченный муж не знал о драгоценности. По этому поводу указаний мне не дали, а миссис Мередит уже была не в состоянии отвечать на вопросы, и я согласился. Было решено, что после процедуры венчания она тайком выйдет из дома под предлогом плохого самочувствия, а я передам ей шкатулку, ожидая ее за оградой особняка Беккетов, со стороны черного входа. По моему мнению, это жадная особа не хотела посвящать мужа в то, что у неё будут личные драгоценности, а значит, и деньги. Но мое дело - сторона. Все, что просила миссис Мередит, было исполнено.

- Черт те что, мистер Мотли! – возмутился Марк. – Зачем Вы согласились передать ей шкатулку тайком?
- Но, мистер Видофф, семья Беккетов – старинный и богатый род, возможно Мардж впоследствии стала бы моей клиенткой! Как Вы не понимаете – она ведь уже вышла замуж! – Мотли картинно всплеснул руками.
Да уж! Такой продаст за тридцать серебряников и не поморщится. Мне этот стряпчий был крайне неприятен, более того, отвратителен. Он был похож на плохого актера - насквозь фальшивый и лицемерный! Не знаю, как Марк, а я бы и собаке его не поверила! Ох, да простит меня это благородное животное за столь дурацкую поговорку!
Марк усмехнулся, как будто услышал мои мысли:
- Ну да, король умер, да здравствует король, – процедил он. – Одна клиентка уже не жилец и проверить Вас не могла, зато вторая с перспективой!
- Бросьте, господин Видофф! – скривился Мотли. – Это моя работа! И я абсолютно ничего не нарушил!
- Так, и что было дальше? – вмешалась я, боясь, что страсти накалятся.
- Ничего, – ответил стряпчий. – Она забрала коробочку и ушла, а я уехал. Вот, собственно, и все. Думаю, она сбежала, как только убедилась, что драгоценность в шкатулке чего-то стоит.
- Простите, а Вы не знали, что именно за подарок преподнесла миссис Мередит Мардж? – осторожно поинтересовалась я.
- Нет, конечно, ведь коробочка была опечатана. И потом, милая мисс, как я мог… Желание клиента - свято! – опять картинно воздев руки, пафосно воскликнул Мотли.

Я невольно отвела взгляд. Комедиант, старый плут!
- Но Вы догадывались, что именно было в шкатулке? – напористо продолжал Марк.
- В какой–то мере - да. Ведь к тому времени кроме этой бабочки у Розенблюмов ничего особо ценного не оставалось. Поэтому я горько переживал, что воистину великолепный раритет достанется недостойной женщине! Как это страшно осознавать… - Мотли схватился за голову с видом убитого горем человека.
- Так. Мистер Мотли, давайте без этого цирка, - явно накаляясь, отчеканил шеф. – Как она утонула?
Мотли опять побледнел и вздрогнул.
- Не знаю. Я ее больше не видел! И потом, может ее ограбили через минуту после того, как я уехал. Или она сбежала, собрав вещички, а уж потом ее ограбили и утопили! Тогда вообще кругом вода была, наводнение. Бросили в канаву или в озеро, и все. Только это не по моей части. Я больше не знаю ни-че-го!

- Мистер Мотли, - грозно поднимаясь с кресла, буквально прошипел Марк. – Я надеюсь, что Ваш рассказ был правдивым! Иначе, мистер Мотли, я вернусь, и вернусь в сопровождении полиции! И если Вы что-нибудь вспомните, очень надеюсь, что позвоните мне!
Шеф небрежно бросил свою визитку на стол и, глянув на Мотли огненным взором, пошел к выходу. Я встала, кивнула стряпчему и направилась вслед за Марком.


Марк буквально вылетел из помещения, и по всему было видно, он разгневан. Если б на улицах Челтенхема можно было курить, шеф задымил бы двумя сигаретами разом!
- Черт! Старая, лживая, пакостная сволочь! – выругался Марк.
- Успокойся, - попробовала угомонить я шефа. – Видно было, что он плохой актер.
- Он, дорогая, прекрасный актер! Он показал тебе то, что хотел показать. И не думай, что подводные камни его характера хоть немного выглянули из темного омута его души! Нет, этот стряпчий ловок и хитер, он продумал всё! Поверь мне!
- И что теперь? - спросила я.
- Теперь - быстрым аллюром к мисс Мак–Грегор. Не верю, что она ничего не знала про подаренную брошку!

- Марк, как ты думаешь, Мередит действительно подарила драгоценность Мардж? Ведь тогда ясно, кто убил первую невесту, - задумчиво рассуждала я по дороге в поместье.
- Думаю, что это единственный отправной момент, который был в действительности. И доказательство тому – твои ощущения в доме Розенблюмов. Вот почему Мередит страдает. Это она начинила ядом великолепную брошь! Отомстить, наверное, хотела непутевой девице!
- Нет, Марк, не отомстить, она Беккета хотела избавить от Мардж. Хотя, возможно, женская месть тоже присутствовала. Но ей было все равно, она знала, что умирает, и людской суд ей не грозит! А вот дальше – непонятно. Куда все-таки делась Мардж, и кто ее утопил?
- А с чего ты решила, что Мотли отдал ей бабочку? Кто знал о подарке? Если никто, тогда я спорить готов, что он ее прикарманил!
- Боже мой! Неужели ты думаешь, что он ее…? – волосы зашевелились у меня на голове.
- Я пока только предположил, - как можно спокойней ответил Марк. – Не нервничай.
Господи, ну почему я такая наивная! Почему мне дано видеть то, что видят мертвые, и совершенно не дано понять, правду ли говорят живые! А виноват во всем Дэвид Розенблюм, который довел одну женщину до убийства другой! Но тогда каким образом ее утопил Мотли? Нет, такие загадки мне точно не по плечу!

- Марк, а как получилось, что этому негодяю Дэвиду никто не мог помешать растрачивать семейное богатство? Где его родители, к примеру.
- Они утонули за два года до совершеннолетия Дэвида, когда катались на собственном катере. Несчастный случай. Так что некому было вправить Розенблюму-младшему мозги. Мы почти добрались, Мэди. Соберись, дружочек!
Мисс Мак-Грегор не удивилась нашему повторному визиту. Или она вообще ничему уже не удивлялась? На этот раз нам даже предложили чаю.
- Чем я еще могу вам помочь? – разливая крепкий напиток в легкие форфоровые кружки, спросила она.
- Мисс Мак-Грегор, я очень Вас прошу вспомнить последние дни жизни Мередит Розенблюм. Быть может, она дала какие-либо распоряжения?
Экономка задумалась.
- За пару дней до своего конца она написала несколько писем. Я точно могу сказать, какие и кому.
- Будьте любезны, просветите нас. Нам это жизненно необходимо для разгадки дела! – попросил Марк.
- Одно - ее лечащему врачу с благодарностью, второе - Дэвиду, где она писала, что прощает ему все. Третье - Лиз Розенблюм. О чем оно, я не знаю, так как писала его не я, а она сама, лично.
- Лиз? Так ведь ей тогда и года не было! – удивилась я.

- Верно. Но она поручила это письмо заботам мистера Беккета, который должен был передать его Лиззи за год до совершеннолетия. И послание, я думаю, было передано, ибо он человек долга и чести.
- А брошь? Скажите, Вы действительно ничего о ней не знаете? – глядя на нее в упор, задал вопрос Марк.
- Господа, я вам уже на этот вопрос отвечала, и ничего нового за пару дней не произошло, - совершенно спокойно ответила Элен. - Уж кто-кто, а я и мистер Беккет в первую очередь очень бы хотели ее найти. Если она не продана и не заложена. Все-таки это семейная реликвия с богатой легендой!
- Понятно, - задумчиво проговорил Марк. – Вы нам очень помогли. Спасибо!


Итак, история с письмом перестала быть тайной. Похоже, именно послание Мередит получила Лиз незадолго до свадьбы. Скорей всего, это было признание несчастной женщины в тяжком преступлении, совершенном ею против матери Лиззи. Но для меня оставалось неясным одно – почему Лиз думала, что ее мать жива?
- Мэди, представь себя на месте Лиз, – пустился в объяснения Марк. - Итак, незнакомая женщина сообщает тебе, что отравила твою мать при помощи броши с сапфирами. Более того, она пишет, что драгоценность была вручена ей в день свадьбы. Но ни матери, ни драгоценности нет и в помине. Так что можно предположить, что отравление не удалось, а Мардж действительно сбежала, как это много лет и предполагали почти все участники событий.
- Мне жаль Мередит, Марк. Очень. Я чувствую, как ей больно. И уверена, что она очень раскаивается в содеянном. Ведь злосчастная бабочка вновь появляется двадцать лет спустя, уже без нее! И вновь убивает. Ни один яд, я думаю, не может быть действенен столь долгое время. Кто-то вновь делает брошь смертельно опасной игрушкой. И этот кто-то, похоже, совсем рядом!
Последние лучи солнца играли на поверхности столовых приборов. Ужин остывал на тарелках. Сидя на веранде отеля, мы трое выглядели как заговорщики в преддверии теракта. Марк достал диктофон, и предложение за предложением мы слушали Мотли. Как выяснилось, гениальный шеф, едва увидев странную реакцию стряпчего, немедленно включил запись.

Херельсен внимательно слушал каждое слово. В какой-то момент на его лице появилось недоумение, потом удивление.
- Шеф, у тебя ничего вопросов не вызывает? Или пока ты метал молнии, аки Зевс с Олимпа, у тебя уши от грома заложило?
- Очень смешно, Херельсен! Что заметил-то?
Йенс молча потыкал в кнопочки, и голос Мотли вновь произнес: « …Не знаю. Я ее больше не видел! И потом, может, ее ограбили через минуту после того, как я уехал. Или она сбежала, собрав вещички, а уж потом ее ограбили и утопили! Тогда вообще кругом вода была, наводнение. Бросили в канаву или в озеро - и все. Только это не по моей части. Я больше не знаю ни-че-го!»
- Черт возьми! – подскочил наш громовержец. – Ты гений, Херельсен! Ты чертов гений!

На следующий день неожиданно приехал Оливер Майлс. Как выяснилось, нам предстояло тихо перебраться в другое место, при этом всячески делая вид, что мы покидаем Челтенхем без реальных результатов нашего расследования. Мне было не очень ясно, зачем такие предосторожности, но, очевидно, решение принимал Марк, а сомневаться в нем у меня причин не было.
Глаза Оливера с легким внимательным прищуром сверкали, когда он изображал степенного таксиста, помогая нам укладывать багаж в машину. Помотавшись по городу, Оливер направил миникэб в предместья Челтенхема, где небольшая сельская гостиница тепло приняла нас традиционным завтраком из бекона и яичницы.
Я невольно залюбовалась пейзажем. Этакая старушка Англия с милыми чистенькими домиками, увитыми темно-зелеными занавесями многолетнего плюща, с очаровательными лужайками с махровой травкой, на которую хочется присесть, с мощеными улочками, утопающими в цветах, и тенистыми двориками!

Центром жизни была небольшая площадь с магазинчиками, лавками и уютным пабом, где, на радость нашим мужчинам, можно было спокойно выкурить пару сигарет за обедом. Мы разместились в номерах, а вот Оливер должен был вернуться в Челтенхем, где у него была собственная миссия.
Мы любовались окрестностями с небольшого балкончика в моем номере.
- Марк, а почему Оливер? Он же компьютерщик! Гений, так сказать, цифр и электронных программ, – спросила я, несколько недоумевая.
- Не только, Мэди. Оливер у нас - ларчик с секретом. Если б ты знала, где он работал и чем занимался, то у тебя личико вытянулось бы! Пошли, дорогая, помашем Майлсу на прощанье!

Мы провели в гостинице четыре дня, наполненных разговорами, рассуждениями, прогулками по окрестностям и приятными обедами в здешнем пабе. Местный нежнейший ростбиф покорил наши сердца. А сыры здесь были просто восхитительны. Тем не менее, в душе у меня спокойствия не было, как, наверное, и у всех остальных членов группы. Загадочная, пугающая история убийства, лжи и обмана должна была завершиться. Но почему-то до сих пор у меня возникали подозрения, что мы целимся не в ту птаху.

Я восхищалась уверенностью Марка, придумавшего четкий план поимки преступника, сосредоточенным вниманием Херельсена, который продолжал выстраивать логическую версию, дополняя ее все новыми и новыми фактами, рисуя причудливый узор прошедших событий, складывая странную и страшную мозаику истории преступления.
Но всякому ожиданию когда-то приходит конец. К вечеру четвертого дня, около восьми, мы отправились в поместье Розенблюмов. Марк распорядился одеться по-походному, ибо нам придется идти не меньше полумили садами-огородами. Нашу машину не должны заметить. Что ж, вечер обещал быть интересным!

У меня внутри, где-то в животе, томительно ныло, какое-то чувство тревоги, неосознанного страха поглощало меня полностью. Мне кажется, у меня дрожали руки и ноги, и, сидя в машине, я чувствовала постоянный озноб. Марк пару раз глядел на меня, видимо, сомневаясь, правильно ли он поступил, взяв меня с собой. Но я держалась изо всех сил, надеясь, что мужчины не заметят моего внутреннего состояния. Мне было страшно. До этого случая, у меня были совсем простенькие дела, а это…
Пока мы доехали, стало темнеть, и синие прохладные сумерки привели меня в состояние ощущения нереальности происходящего. Продираясь сквозь живые розовые изгороди и ища тропинки между заборчиками и хозяйственными постройками, мы через некоторое время оказались у серого здания усадьбы Розенблюмов, но, как мне показалось, со стороны черного входа. Затаившись в плохо постриженном кустарнике, мы ждали знака. Наконец послышался тихий щелчок открываемой двери, и мы, стараясь быть неслышными, как тени проскользнули внутрь. Оливер (а это был он) включил фонарик и повел нас за собой. Вот теперь меня начало колотить так, что зуб на зуб не попадал. Мы оказались в явно нежилой части дома и, пройдя по огромным полупустым комнатам, оказались наконец в комнате с роялем, где впервые увидели Дэвида Розенблюма в инвалидном кресле.
- Все, парни, тут и остановимся, - тихо прошептал Оливер. – Мэдэлайн, ты как? На тебе лица нет! Честное слово, даже в темноте видно, какая ты бледная.
Он взял меня за руку и усадил на стул в уголке комнаты.

- Ты вся дрожишь, Мэди. Не надо было тебе сюда идти, - опустившись передо мной на корточки, потихоньку говорил он. – Но уж теперь попробуй успокоиться. Здесь куча храбрых парней, которые не дадут тебя в обиду! Слышишь, все будет хорошо! - он слегка сжал мне руку и отошел к Марку и Йенсу.
Я постаралась дышать ровней. Было слышно, как за портьерой, стуча каблучками, ходила из угла в угол мисс Мак-Грегор. О, Господи! А ей-то каково! Я тут же устыдилась. Сижу, трясусь, как мышь, а вот мисс Элен, должно быть, и вправду не по себе! Вот кого успокаивать нужно. Как ни странно, мне стало заметно легче. Мужчины о чем-то тихо переговаривались. Звучным стакатто по крыше забарабанил дождь, скрадывая остальные звуки. Раздался бой часов в гостиной. «Интересно, сколько уже времени?» - подумала я. И вдруг в глубине дома раздался звучный и требовательный, такой ожидаемый нами звонок! Я подскочила на стуле. «Пришел!» - мелькнуло в голове.[/center][/font]

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем мисс Мак–Грэгор ввела гостя в комнату. Раздались голоса, потом Марк оказался стоящим вплотную у тяжелой занавеси, а Оливер показывал что-то знаками Херельсену. Мне казалось, прошла вечность. Время тянулось, дождь перешел в барабанную дробь, когда неожиданно Марк откинул штору и рванулся в гостиную. Следом за портьеру просочился, как кошка, Майлс. Последним, поправляя непослушные пряди, очень спокойно вышел Йенс.
Какие–то вскрики, шум упавшей вазы или чашки, мисс Мак–Грегор громко вскрикнула. И потом ледяной и спокойный голос Марка. Все… Я отлипла от стула и, чувствуя, что покрываюсь испариной, медленно пошла к проему двери. Откинув штору, как занавес в театре, я увидела поистине драматический финал разыгравшейся трагедии.
На кресле, окруженный моими коллегами, сидел мистер Мотли с поникшей головой и безжизненно опущенными руками. А на маленьком столике, в шкатулке, на ложе из атласа, блистая и переливаясь драгоценными сапфировыми крыльями, покоилась невероятно прекрасная и такая смертоносная голубая бабочка-брошка, ставшая главной героиней только что сыгранной пьесы!

_______________