Весна в Аппалузе, придала этому городу, с его постройками в стиле южных поселений Штатов, тихой размеренной жизнью, и великолепными пейзажами, особый шарм. Уже на пятый день весны заметно потеплело, и снег практически весь растаял. На улице шёл дождь, и через какое то время началась первая гроза. Я послала свою симку, чтобы успокоить коня, напуганного раскатами грома, и заодно взять счета из почтового ящика. Оплатив их, моя симка остановилась, и стояла под дождём, смотря на дорогу, ведущую в город. Я приблизила камеру, и выражение лица моей симки, напряжённо вглядывающейся вдаль, как будто она чего - то ждала, её одежда в стиле конца 19 века, на фоне ранчо, построенном по эскизам того времени, и раскаты грома, навеяли мне фантазии, в которых время, как бы повернуло вспять, и которыми я бы хотела поделиться...
В один из мартовских вечеров 1865 года, симка Гефеста сидела за письменным столом, и при свете лампы, перечитывала письмо к мужу, который ушёл добровольцем в Теннесийскую армию Конфедерации под командованием генерала Джонстона, и от которого уже полтора месяца не было ни каких известий. Уже несколько дней, была отчётливо слышна канонада тяжёлых орудий северян, обстреливающих позиции, обескровленных защитников свободного Юга, в результате наступления генерала Шермана, через Северную и Южную Каролину. Из задумчивости, Гефесту вывел голос её служанки Скелехильды, которая со страхом прислушиваясь к доносящемуся грому орудий, проговорила: "Что же с нами будет, если эти янки ворвутся сюда? Они уже совсем рядом!" Гефеста повернув голову, взглянула на горничную, и с раздражением сказала: "Не говори глупостей Скелехильда! Доблестные войска Конфедерации генерала Ли, не допустят этих грязных любителей негров сюда! А если кто - то из янки сунется, я лично прострелю ему голову!" - и недвусмысленно положила руку на шестизарядный Кольт, лежащий на столе справа от неё. С этими словами Гефеста встала, и пристегнув кобуру с револьвером к поясу, вышла из дому. У неё на душе тоже было не спокойно, а тут ещё эта глупая служанка... После ухода мужа в армию, дом совсем опустел, маленького сына, Гефеста отвезла к родственникам на побережье, под прикрытие гарнизона южан, с их бастионными орудиями и плавучими батареями, защищавшими с моря, от атак флота Северного Союза. Проходя по двору, Гефеста увидела нескольких негров с её маленькой хлопковой плантации, которые заметив хозяйку сразу замолчали, и со злобой смотрели на неё. От бунта в предверии подхода "освободителей - янки", их удерживал крутой нрав хозяйки, и оружие у неё на поясе, да и случай с одним из их товарищей, которому Гефеста не задумываясь прострелила ногу, за попытку подстрекательства к побегу, явно охладил их пыл. Гефеста, с ненавистью взглянув на притихших рабов, демонстративно поправила кобуру с Кольтом на поясе, и прошла по дорожке, раскисшей от дождя в сторону ворот. Стоя под дождём, она смотрела на дорогу, чувствуя спиной недоброжелательные взгляды. На дороге послышался шум, и мимо стоявшей у ворот ранчо Гефесты, громыхая и подпрыгивая на ухабах, проехала конная упряжка, тянувшая лёгкое орудие, в направлении города, и через какое - то время проехали две санитарные повозки увозившие раненых с передовой. Гефеста стояла не смотря на ещё холодную весеннюю погоду, задумчиво глядя вдаль...домой идти не хотелось... Она услышала звук копыт, и всмотревшись в пелену дождя увидела всадников, ехавших в сторону ранчо. В одном из драгун, подъехавших к ней, она узнала знакомого, который вместе с её мужем ушёл в армию, и почувствовав что - то недоброе, Гефеста бросилась к нему навстречу. "Что с ним? Он... он жив?" - дрожащим голосом проговорила Гефеста с надеждой всматриваясь в лицо гостя. Тот слез с коня, и придерживая висящую на перевязи руку, замотанную промокшим бинтом, достал конверт, и протягивая его готовой разреветься Гефесте сказал: "Успокойтесь мэм, с вашим мужем всё в порядке, в последней стычке с синими мундирами, его немного задело, но поверьте старому вояке, это всего лишь царапина... Он просил передать вам письмо, возможно, после госпиталя он к вам заедет". Гефеста схватив письмо, спохватившись быстро проговорила: "Джентльмены, что же мы стоим под дождём, пойдёмте в дом, я прикажу приготовить ужин, да и вы вымокли, виски будет, как раз кстати..." Зайдя в дом, она отдала распоряжение Скелехильде насчёт ужина, и послалав её с указанием "к этим ленивым чернокожим скотам" позаботиться о лошадях гостей, присела к столу и стала читать письмо мужа, в то время, как драгуны, сняв промокшие шинели и конфедератки, столпились у зажённого камина. Муж, в коротком письме сообщал, что легко ранен, и если будет возможность, заедет повидаться домой. Просил написать, как она, и их сын, и советовал Гефесте, тоже перебраться к родственникам на побережье... Немного успокоившись, Гефеста спросила, что происходит на фронте, на что её знакомый, сделав пару глотков виски, и опустив глаза, медленно проговорил: "В стычке в Бентонвилле, мы показали янки, что они заплатят кровью за каждый фут нашей земли, на который им удастся продвинуться... У нас большие потери, и на одного конфедерата приходится пять янки... так, что вам лучше отправиться к сыну на побережье..." "Что происходит сэр?" - узнав о положение дел, вскрикнула Гефеста. "Если так будет продолжаться, то вскоре главой Америки станет нигер, а наши дома превратят в Бараки!
" - возмущённо добавила она. Услышав это, драгуны громко рассмеялись, а один из них, молодой парень из Алабамы, сказал: "Ну, что вы мэм, этого уж точно никогда не будет!"
Утром, проводив гостей, Гефеста приказала оседлать своего коня, и одев мужскую одежду, и прицепив к поясу Кольт, а в седельную кобуру положив старый двуствольный дробовик, оставила ранчо на попечении старушки Скелехильды, и пришпорив коня, поскакала в направлении фронта... Вернётся ли она домой, или подняв бойцов в последнюю штыковую атаку, останется лежать у Сайлерс - Крик...кто знает...
6 апреля 1865 года разгромленная армия Конфедерации подписала капитуляцию, и на долгие годы над Югом опустилась "ночь кошмаров"...
Вот такие фантазии навеяла мне весна в Аппалузе...
