- Ну вот! Повязка чистая, раны больше не кровят, это уже хорошо. Да и выглядите вы куда лучше, чем вчера. Клянусь милостью Дану, я очень переживал, что на коронации с вами приключится какая-нибудь неприятность, - удовлетворённо изрёк пожилой лекарь, когда Муилькор, не без помощи присутствовавшей при осмотре Люси, скинул рубаху.
- Печёт, зараза, будто огнём горит!
- Огнём горит... - в тон императору пробормотал эскулап. – Горит, значит? Так это хорошо, всё так и должно быть. Раны не опасные, но крайне неприятные. А теперь сменим повязку. Я подготовлю мазь, а девушка...
Лекарь вручил Люси длинные ножницы, а сам, нацепив на нос круглые очки, удалился к столу, на котором базировался его сундучок.
В комнате воцарилась тишина, нарушаемая позвякиванием докторских склянок со снадобьями да доносившимся с улицы приглушенным грохотом фейерверков.
Пока Люси срезала с него бинты, Муилькор отрешенно смотрел в окно.
- Красиво, - задумчиво произнёс он. – Скажите, доктор, а в Нижнем Тирине сейчас очень шумно?
- О да! Я уж подумал, что не доберусь сюда. Народу тьма! Да ещё кабатчики удумали прямо на улицах угощать всех элем. Народ веселится. Кто пляшет, кто песни горланит. Я едва пробился через эту толпу. А фейерверки-то сколь густо да пышно пускают! Боюсь, как бы чего не запалили.
- Шумно, говорите? Это хорошо, - всё так же задумчиво пробормотал император.
- Шумно - не то слово... - так и не договорив, лекарь умолк, сокрушенно покачав головой, ибо в дверь кабинета тихо, но настойчиво постучали.
- Пусть войдёт, - едва слышно произнёс Муилькор.
Бросив в таз бесформенный клубок бинтов, Люси пошла отворять.
- Государь! К вам господин Итилгайл, с ним баронесса Колодаи! - звонким от волнения голосом доложил вошедший паж.
- Зови.
Пропустив визитёров, юноша церемонно поклонился и вышел.
Люси поплотнее притворила за ним дверь.
- Всё готово, мой государь! Все уже на местах, - бросив мимолётный взгляд на лекаря, доложил Итилгайл и выжидающе воззрился на тестя.
Муилькор удовлетворённо улыбнулся.
- Отменно, отменно! Ну что ж! Уже и стемнело изрядно. Тогда, во славу Праматери, можете уже начинать потихонечку. Только...
Собравшийся было выйти Итилгайл остановился.
- Слушаю, государь.
- Наш дорогой доктор шибко пожаров опасается. Вы уж там со всей этой артиллерией поосторожнее. Не переусердствуйте.
Итилгайл улыбнулся.
- Всё будет как надо, государь.
- Ну и ступай.
Сверкнув стёклами очков, лекарь поднялся из-за стола.
- Мазь готова, государь. Только прежде чем я вас перевяжу, выпейте вот это.
Приняв из его рук кубок, Муилькор выпил содержимое и брезгливо сморщился.
- Что за гадость? Кошками воняет.
- Увы, государь, не все снадобья блещут изысканным вкусом.
- Надеюсь, не настой половых тряпок на кошачьей моче?
- Можете не опасаться на этот счёт. Это травяной отвар.
Кивнув, Муилькор перевёл взгляд на Колодаи.
- Ну а баронесса отчего не в пиршественном зале? Императрицы давно уже с гостями, - поставив кубок на стол, поинтересовался он.
- Разговор есть.
- Разговор?
- С глазу на глаз, - сухо ответила Колодаи, сев в кресло. - Я обожду...
- Так что за разговор? - спросил Муилькор, когда перевязка была окончена, и они остались наедине.
- Погоди, не корячься, - Колодаи подошла к императору, чтобы помочь ему одеться. - Раньше случай поговорить так и не представился. Собственно, разговор о тех парнях, что тебя порезали.
- Что про них говорить? Ангрим считает произошедшее какими-то внутренними разборками в Лиге. Ведь покушались и на Нарзеса. Если бы не ты...
Застёгивая камзол на груди Муилькора, Колодаи отрицательно качнула головой.
- Предположение разумное, но Ангрим не знает одной детали. Тут иное, и возможно, что Лига к этим выпороткам не имеет никакого отношения.
- Ну, милая моя, этак можно что угодно нафантазировать! Или ты хочешь сказать, что убийц подослал кто-то из своих? Впрочем... Нарзес в тот день завёл разговор, будто нам следует ждать неприятностей от тех, кого мы считаем союзниками.
- Не гадай! - Колодаи сунула в руку императора белый кружевной платок. - Узнаёшь?
- Погоди! Так это же... Это же платок Лилит! - изумлённо выдохнул тот. - Вот и монограмма! Но откуда?!
- С Тиринского пирса, и мне известно, у кого он был. Тебе передавали письмо от госпожи Анфрид?
Муилькор лукаво прищурился.
- Признайся честно, ты его прочла?
- Я не настолько любопытна. Ну, так о чём она пишет?
- Да так, о разном. О том, что переживает за Лилит и опасается за сына, как там его?
- Ойгерда, - напомнила Колодаи.
- Да! Ойгерд! Анфрид пишет, что парень совсем от рук отбился, а теперь и вовсе пропал.
- А теперь подумай о том, каким образом платочек Лилит вдруг оказался у меня?
- Будь конкретнее.
Колодаи понимающе кивнула.
- Все считают, будто в тот день были убиты все заговорщики, но это не совсем так. Один жив, и это Ойгерд. Ты просто не узнал парня. Своими ранами ты ему обязан.
Не отводя ошарашенного взгляда от Колодаи, Муилькор медленно опустился в кресло.
- Представь, какой разразился бы скандал, если бы это выплыло! Родной брат всенародно любимой королевы Амелии оказывается заговорщиком, пытавшимся убить императора! Мне стоило немалых трудов умыкнуть его из-под самого носа лишних свидетелей. Парень сейчас у меня.
- Как же так?
- Никто ведь не знает, сколько всего было заговорщиков. Троих прибили, а Ойгерда подстрелила Сати. Сейчас нет времени, дабы во всех подробностях рассказывать о том, как мне это всё удалось. Скажу лишь, что о парне знает Дион, обе мои девчонки, рыжий фермер, твоя сестра да одна из надёжных ольге.
- Ольге?
- Ну не пытать же мне его, в самом деле! Пришлось обращаться за помощью к Преподобной. Парня здорово обработали. Даже ольге не смогла вытянуть из него всей правды. Он как баран твердит одно и то же - будто он и его дружки совершали благое и благородное дело, этакий подвиг во имя вселенской справедливости. Самопожертвование, дабы освободить Сидонию от чернокнижника Нарзеса. Ну и от тебя, ибо ты тиран и предатель, вступивший в сговор с Нарзесом, и поэтому обожаемая им Лилит не должна тебе достаться. И заметь, парень не врёт и ничего не утаивает. Ольге не обмануть. Воспоминания о тех, кто помог всей этой шайке оказаться среди егерей, начисто стёрты из его памяти. Вот такие дела.
Колодаи выжидающе посмотрела на Муилькора.
- Тебе решать. Если Анфрид пишет о том, что Ойгерд исчез, то я могу помочь ему в этом, и парень в самом деле исчезнет навсегда. Помилуешь? Так тому и быть, отправим его к мамке. Пусть сама разбирается со своим отпрыском. В любом случае твоя совесть будет чиста.
Муилькор хмуро взглянул на собеседницу.
- Он может нам ещё как-то понадобиться?
Женщина отрицательно качнула головой.
- Если уж ольге не смогла вытащить из него правды, то он абсолютно бесполезен. Разве что тряхнём стариной...
Муилькор усмехнулся.
- Кайся! Что значит твоё "тряхнём стариной"?
- Сербска краина, - лукаво прищурила глаз Колодаи.
Император понимающе кивнул.
- Помню, помню! Славные были денёчки. Но, милая моя, тут не Югославия. Это тебе не пиндоских инструкторов валить, тут всё иначе. Сиды не люди, они мыслят по-другому. Склад ума иной, иные ценности, иная мораль, иная логика! Мы с тобой только по своей природе сиды, но тут… - Муилькор постучал пальцем по лбу. – Тут-то мы люди.
- Но именно в этих различиях и есть наше преимущество, дорогой мой. Поговори с сестрёнкой, она у тебя тётка мудрая, вмиг всё растолкует. Ну так что, попробуем использовать парня как приманку? Уверена, что всё получится, и те, кто затеял покушение, "клюнут" на него!
- Сомневаюсь... - в раздумье покусывая ус, проворчал Муилькор.
- В Югославии ты не сомневался и этим спас сотни жизней!
- Тогда не трудно было догадаться, что пиндосы готовят одну из своих провокаций.
- Вот и сейчас не сомневайся. Даже ситуации чем-то похожи.
- Ладно! Мне определённо нравиться твоё предложение. В любом случае мы ничего не теряем. Но как ты сможешь скрыть основную цель своей поездки в Данахт?
- Да очень просто! Я отправлюсь с Амелией. Благо, и повод есть - я еду по твоему распоряжению, дабы сопроводить императрицу Лилит при её возвращении ко двору. Раньше, чем сойдёт лёд, та с Каринфельда не вернётся. Так что времени у меня будет достаточно.
- Но ты же не сама будешь следить за Ойгердом?
- Придётся обратиться к Ангриму и рассказать ему всё. Думаю, что ради такого дела у старого лиса найдётся пара-тройка смышлёных ребят. Уж коли братца самой королевы в оборот взяли, то думается мне, что под боком короля Уве зреет серьёзный заговор.
Решительно хлопнув себя по колену, император поднялся с кресла, тут же сморщившись от боли в пояснице.
- Отменно! Так и сделаем. Вернём оболтуса в лоно семьи, а уж коли речь о возможном заговоре пошла, то тебе и карты в руки. Действуй по своему усмотрению, но будь осторожнее. Ангрим подготовит указ и сопроводительное письмо. В случае чего, с тебя и взятки гладки, ты выполняла личное распоряжение императора.
Колодаи кивнула.
- Погоди. У меня к тебе ещё одно дело, - с этими словами она расстегнула поясную сумку, достала оттуда свиток пергамента и протянула его Муилькору.
- Это моё прошение о создании службы имперской безопасности.
- И как это можно увязать с твоим решением едва ли не сейчас отправиться в Данахт?
- За меня в Тирине остаётся Хинкар. Он справится с этим делом.
Услышав её ответ, Муилькор рассмеялся.
- Вот ведь злыдня! Переманила, значит, лучшего ученика Ангрима?
Колодаи скромно пожала плечами.
Развернув свиток, император бегло пробежал глазами по тексту и улыбнулся.
- Вот за что люблю тебя, так за то, что у тебя всё вроде случайно, но ко времени. Откуда будешь набирать народ?
- Ну, это я уж сама как-нибудь устрою. От тебя требуется только указ да всяко-разно по мелочам.
Муилькор усмехнулся. Подойдя к секретеру, он убрал прошение Колодаи в ящик для важных документов.
- Знаю, что означает твоё "всяко-разно по мелочам". А ну, колись!
- Нужны учебные лагеря и штаб-квартира. Для начала тут, в Тирине.
- Хорошо. Во время твоей отлучки я возьму это дело под личный контроль. Можешь считать, что твоя Гильдия Теней уже существует.
Положив руки на плечи императора, Колодаи привстала на цыпочки и чмокнула его в щёку.
- Благодарю вас, ваше величество! Пойду переоденусь. Вижу, что твой сегодняшний "спектакль" уже начался, и скоро мой выход. Нужно подготовиться, - она кокетливо улыбнулась.
- Погоди! - взяв её за руку, Муилькор с беспокойством заглянул ей в глаза. - Ты уверена, что справишься?
- За меня не беспокойся. Сейчас важно другое – клюнул ли этот козлобородый хлыщ на мою провокацию. Если нет, то попробую его ещё раздраконить. И не забывай, эту часть плана предложила я сама. Всё, пора! Встретимся на пиру, - с этими словами она выскользнула из кабинета.
- Мне бы твою уверенность... - тихо произнёс Муилькор.
* * * * *
Уже начинало светать, когда, отпустив охрану, его величество Боккаж Андаланский усталой походкой вернулся в отведённые ему и его свите покои гостевого дома.
Слегка пошатываясь, постоял пару минут в едва освещённой камином гостиной, тяжело вздохнул и, бормоча себе под нос что-то злое, расстегнул душный камзол.
За спиной послышался тихий свистящий смешок.
Боккаж резко обернулся:
- Мама?!
Уютно расположившись в стоявшем возле камина кресле на резных колёсах, Роза Боккаж внимательно смотрела на сына.
- Кажется, мой мальчик выпил лишнего, - ворчливо проскрипела королева-мать. В её голосе прозвучала лёгкая издёвка.
- Не настолько сильно, чтобы ничего не соображать, - отбросив в сторону камзол, раздражённо пробасил он. - Почему вы не спите, мама? И где ваши девушки?
Не отводя испытующего взгляда от сына, старуха пожевала беззубым ртом.
- Разве хорошая мать ляжет спать, когда её маленький мальчик находится среди стаи волков?
- Я очень люблю и уважаю вас, мама, но прекратите называть меня маленьким мальчиком.
- Ты мой сын, Айлен, для меня ты был и будешь маленьким мальчиком вплоть до дня моей смерти. Но я вижу, что ты не в духе. Разве в таком настроении возвращаются с пиров? Что случилось, сынок?
Тряхнув головой, Боккаж тяжело вздохнул.
- Не сейчас, мама. Я слишком устал и хочу...
Выпростав из-под меховой накидки сухую руку, Роза властным жестом оборвала речь сына.
- Настоящий мужчина не смеет поминать усталость в трёх случаях - перед битвой, в постели с женщиной и когда разговаривает со своей матерью!
Пригладив бороду, Боккаж обречённо вздохнул и грузно опустился на стоявшую возле стены банкетку.
- И не веди себя так, будто ты делаешь мне одолжение! - дребезжащим фальцетом изрекла старуха. – Ну, так что произошло?
Устало прикрыв глаза, Айлен Боккаж прислонился спиной к стене.
- Сегодня случилась ужасная вещь. Мы потеряли всех наших шпионов, всех до одного. Понимаете, мама? Всех! Всех до последнего, даже самого ничтожного соглядатая! - не открывая глаз, произнёс он.
- Я не понимаю тебя, сын.
- Да что тут понимать?! Пока мы пировали, солдаты выскочки, выполняя его приказ, перехватали в городе всех наших шпионов! Всех! И всё из-за этого дурацкого покушения!
Боккаж в сердцах грохнул кулаком по банкетке, вскочил и заходил по гостиной.
Уподобившись каменному сфинксу, Роза некоторое время молча наблюдала за сыном, а затем убийственно-невозмутимым тоном спросила:
- Только твоих шпионов?
- Не только! Не только! Они перебили всех шпионов Лиги.
Она равнодушно хмыкнула, словно разговор шёл о потере какой-то пустяковой и уже давно не нужной вещи.
- Разве стоит переживать из-за этого?
Вопрос был задан настолько спокойным и холодным тоном, что от неожиданности Боккаж остановился, изумлённо воззрившись на мать.
- Мама?!
- Милый мой мальчик, похоже, что выпитое на пиру вино лишило тебя способности здраво мыслить. Что проку от шпионов, которые уже давно разоблачены твоими врагами? Император сослужил вам добрую службу, истребив весь этот ненужный хлам.
- Хлам? Да, хлам! Но, матушка, вы сказали «император»? Вы назвали его императором?
- Ну а кто же он ещё? Конечно, он император! И заметь, законный император! Это твои дружки называют его то выскочкой, то самозванцем, но кто они-то? Безродный шарлатан, пастух, шоколадник да башмачник! Оскорбляя императора, эта чернь потакает своей низости и ущербности. Название-то какое для своей шайки придумали - Лига пяти королевств! А много ли в этой Лиге истинных королей по крови? Ты, похотливый интриган Меленгорд да король Бруни, унаследовавший от своего отца не только титул, но и природную робость! Это скверна человеческая, сынок! Скверна! - срывающимся, дребезжащим голосом изрекла Роза, сопровождая каждое произнесённое слово постукиванием костяшек пальцев по подлокотнику кресла.
- Но мама!
- Что - мама?! Что - мама?!
По тому, как дрожит её скрипучий голос и трясётся седая голова, Боккаж видел, что мать пребывает в высшей степени волнения. Происходи этот разговор лет сорок назад, она непременно запустила бы в него своей клюкой. Но в те годы она ещё могла ходить, опираясь на эту самую клюку, сейчас же преклонный возраст и немощь полностью овладели старой Розой, лишив её возможности передвигаться самостоятельно. Уже многие годы её ногами и руками были изобретённое придворным механиком кресло на колёсах и группа из приближённых девушек, заботливо ухаживавших за разбитой параличом королевой-матерью.
Наблюдая вспышку её бессильной ярости, Айлен Боккаж с обострённым чувством горечи вдруг осознал, насколько она плоха, и подумал, что вряд ли им доведётся встретить весну вместе.
"Каким богам я должен молиться за твоё здоровье, мама? За то, чтобы они даровали тебе ещё хотя бы пару лет жизни! Ты давно пережила отведённый природой срок, и пусть твоё тело беспомощно, но твой дух и твой разум по сей день сильны и несокрушимы. Мама!"
Подойдя к креслу, он, огромный и могучий, как медведь, сел на пол возле ног матери и, как это часто бывало в детстве, опустил свою большую голову ей на колени.
Сухие, узловатые пальцы Розы утонули в густой шевелюре Айлена Боккажа.
- Милый мой мальчик, запомни раз и навсегда, - сменив гнев на милость, произнесла она. - Муилькор не выскочка, не самозванец. Он законный император Сидонии. А вот ты, сынок, связался с дурной компанией. Я всегда тебе говорила, что мне не нравится ни твой Нарзес, ни этот похотливый щенок Меленгорд. Да и прочие ублюдки из Лиги! Не ту ты выбрал компанию, сынок, не ровня они нам!
- В первую очередь они сила, мама.
Старуха пренебрежительно хмыкнула.
- Я всегда считала тебя умным ребёнком. Сила не в армии, а тут... - Роза ласково потрепала сына по голове. - Ты считаешь, что они настолько сильны? Возможно, и сильны. Но не забывай и того, какими путями они пришли к власти. Холоп, поднявший меч на своего господина, страшен, но у него могут быть на то сотни причин. Куда страшнее холоп, обнаживший меч ради захвата власти, ибо его поступки побуждаемы низменными страстями, он желает упиваться властью. А его потомки будут ещё ужаснее, ибо они испорчены уже от рождения. Не прилагая усилий, они получают блага из рук своих отцов, но крысёныш никогда не станет красавцем горностаем. Подлость и обман - опора в их ничтожной жизни. И ты связался именно с такими чудовищами! Запомни навсегда, они заражены человеческой скверной, ибо в душе снедаемы завистью. Они ненавидят и презирают тебя. Ненавидят за свою ущербность, за то, что ты высокороден по крови! При удобном случае любой из них без колебаний воткнёт тебе нож в спину! Закрепи эту мысль в своей голове, убеди себя в том, что твои дружки опасны! Но помни - император намного опаснее и сильнее их. Никогда не допускай мысли, что твой враг слабее и наивнее тебя, что его легко переиграть или победить. Впитай в себя это, сын мой, живи с убеждением, что враг всегда сильнее и коварнее, чем ты. Иначе может наступить день, когда ты с горечью осознаешь, насколько заблуждался.
Подняв голову с колен матери, Боккаж заглянул ей в глаза.
- Ненависть и зависть затмевают разум. Даже самые изощрённые замыслы, порождённые сознанием, охваченным ненавистью, обречены на провал. В силе ненависти Лиги и кроется её слабость. Лига управляема. Вы ведь это хотите мне сказать, мама?
Тонкие, ввалившиеся губы Розы растянулись в подобии ласковой улыбки.
- Своими словами вы влагаете мне в руки оружие победы. Благодарю вас, мама, за мудрые напутствия. Ваши слова навечно останутся в моём сердце.
Взяв сухую ладошку матери в руку, Боккаж, словно к святыне, прильнул к ней губами.
- Ну так хитри, интригуй! И никогда не забывай о том, что Лига интригует против тебя. Подумать только, какой-то остолоп совершает чудовищную глупость, в результате которой в один миг рушится всё, что до этого намудрили твои дружки! Скажи, сын, ты ведь отправишь сюда, в Тирин, новых шпионов?
Король кивнул.
- Только на этот раз будь осторожнее, мой мальчик. Не спеши, будь более щепетильным в выборе своих соглядатаев и никому не раскрывай их, даже своим дружкам. Видишь, что получилось. А теперь расскажи, что там было, на пиру? Как всё прошло?
- Да как сказать... - нежно сжимая руку матери, пророкотал Боккаж. - Было занятно.
- Занятно? - Роза с интересом взглянула на сына.
- Да, мама. Сначала всё проходило вполне обычно и казалось, что пир будет пышным, но весьма скучным. Но потом лорд Канес с группой молодых дворян надумали устроить скандал. Они заявили императору, что не желают находиться в одном зале с главами преступной Лиги, с коими предпочли бы встретиться в бою, а не за общим столом. Они демонстративно пожелали покинуть зал, но стража перекрыла выходы...
Роза укоризненно покачала головой.
- Вино из имперских погребов оказалось излишне крепким. Необдуманный поступок, он не делает им чести. И что было дальше? Полагаю, эта дерзость не сошла им с рук? Как на это отреагировал император?
- Невзирая на своё ранение, император не поленился встать из-за стола и, выхватив кинжал у одного из стражей, метнул его сторону лорда Канеса. И надо сказать, метнул весьма ловко, так приладил, что кинжал, пролетев прямо над головой Канеса, почти на два пальца вонзился в одну из декоративных панелей. "Видать, вино ударило вам в головы! Негоже лордам сомневаться в правоте своего императора! - крикнул он и добавил: - Запомните впредь: ежели у кого-то возникнут подобные крамольные мысли, то пусть он имеет смелость не болтать впустую, а взять этот кинжал в знак вызова и сразиться со мной лично!"
Королева-мать изумлённо приподняла брови.
- А он не промах! Это поступок достойного властелина. Однако ему не откажешь в решительности и силе духа. Узнаю характер его деда! И как отреагировали на это гости?
- А никак. Канес и все те, кто пошел за ним, в знак раскаяния пустили себе кровь и поклялись служить императору как простые солдаты вплоть до той минуты, пока он не дарует им своёго прощения. Муилькор принял их омрэ* и тут же велел им встать в караул подле престола. Глядя на это, царица Саа-Мохан заявила, что восхищена решительностью императора и тут же, прямо на пиру, преподнесла ему в дар свой клинок чести.
- Скверно. Ох, как скверно! - цокая языком по беззубым дёснам и качая головой, вздохнула королева-мать. - Это очень скверно, мой мальчик. В лице царицы император заполучил верного и могучего союзника...
- Увы, мама, не союзника, а верную подданную. Ибо взамен её кинжала чести он даровал царице свой клинок, и та без доли сомнения опустилась перед императором на колено и приняла сей дар, целуя край его одежды.
Выслушав ответ сына, Роза покачала головой.
– Гордая царица Сульми на колено? Да ещё целует его одежды?! Вот это поистине чудо из чудес!
- Это ещё не всё, мама. Она подарила ему свой танец.
- Ты рассказываешь невероятные вещи, сынок! - изумлённо изрекла королева-мать и, качая головой, погрузилась в тяжёлые размышления.
Поднявшись, Боккаж отошел к окну. Уже совсем рассвело. Над миром царил угрюмый и серый зимний день. Слегка утихло и буйство ночных гуляний, но всполохи фейерверков всё ещё продолжали расцветать над черепичными крышами города.
За его спиной вновь послышался скрипучий голос матери.
- Ну а что было дальше?
- Дальше... А дальше, уже ближе к утру, отличился Меленгорд.
- А этому-то чего вдруг понадобилось?
- Да будто во время Большой охоты баронесса Колодаи словом и делом нанесла ему жестокое оскорбление, и он просил императора о дозволении сатисфакции.
- Словом и делом? Да неужто она снасильничала над бедным мальчиком? - не скрывая сарказма, поинтересовалась королева-мать. - Глупец! Иного времени он, конечно, не нашёл? Такой поступок сам по себе не только нелеп, но и оскорбителен для императора. И что он просил?
- Просил разрешить сей вопрос смертельным поединком.
Роза одарила сына внимательным взглядом.
- И чем всё закончилось?
Боккаж угрюмо взглянул на мать.
- Колодаи согласилась.
- Я очень стара, и память начинает мне изменять, но… Следуя уложению о поединках чести, коли король намерен биться насмерть, то биться надлежит только с равным, а эта Колодаи, как ты сказал, баронесса.
Боккаж кивнул.
- Меленгорд и выставил против неё своего сквайра. Но боя не было. Вмешался император и заявил, что Меленгорд слишком разгорячён, и будет лучше, если он, прежде чем кого-то обвинять в оскорблении, немного успокоится и выпьет холодной воды, которую ему в знак примирения поднесёт служанка баронессы, - нервным движением руки Айлен пригладил бороду. – Помните, мама, совсем недавно Меленгорд гостил у нас, и я рассказывал вам, как мне удалось вывести его на откровенность? Ну так вот, служанка, которая поднесла ему кубок с водой - это была та самая сбежавшая таутская девчонка!
- Кажется, припоминаю. В тот раз Эдингорн докладывал, будто пожар на одной из ферм каким-то образом был связан с побегом наложницы, подаренной Меленгорду. Это была она?
- Да, матушка. Это она, и она слишком много знает. А впрочем... - Боккаж махнул рукой. - Теперь это не имеет абсолютно никакого значения. Имперскому совету ныне ведомы все наши секреты. Истребив наших шпионов, они наглядно дали понять, что вытянули из них всё, что только можно. И то, что может добавить таутская девка, просто сущий пустяк. Надо было видеть выражение триумфа на лицах императриц!
Роза с живостью взглянула на сына.
- Императриц? Я-то уж подумала, что их не было на пиру. Ты ведь о них даже не упомянул.
- Конечно, были. Были и императрицы, и дочери императора. Как раз после выходки Меленгорда императрица Ленора и обратилась к нам: " В знак нашего доброго расположения и доверия к главам Лиги мы приглашаем вас на прогулку по парку. В зале очень душно". Они даже послали за Нарзесом, желая видеть его на прогулке. А в парке... - Боккаж в гневе поджал губы, от чего его окладистая борода зашевелилась, будто жила на его лице самостоятельной жизнью. - А там колья, колья ... и головы! Куда ни глянь, всюду колья и головы! Больше двух сотен голов! Ровненько, рядочками, словно на параде. "Ах, это всё негодяи, замышлявшие дурное против империи... Суровые времена требуют решительных действий... Император должен быть решителен в такие моменты и сурово карать изменников... А как чувствует себя дорогой Нарзес? Не иначе как боги помогли вам избежать участи нашего супруга... Государь желает заключить с Лигой договор о посольствах... "
Понурив голову, Боккаж умолк. Молчала и Роза, внимательно наблюдая за сыном.
- Демонстративно! Нарочито! - зло пробормотал Боккаж. - И ведь вся эта показуха для нас - знайте, мол, что мы сильнее и хитрее вас! Я чувствовал себя так, будто мне харкнули в лицо! Поганые вымески*, ничтожества! Я полагал, что получаю от них достоверные сообщения! А оказалось, что...
Будь у Розы более чуткий слух, она бы услышала, как её сын сжал кулаки до хруста в суставах.
- Подумать только, и это шпионы Боккажа! Вернусь в Мелиолан, непременно перевешаю родню этих выпоротков! Под корень истреблю поганое семя! Все мои планы... Подумать только!
За спиной послышался свистящий смех матери. Боккаж обернулся.
- Ну и плутовки! А ведь как хитры! Не запятнали себя ни единым лживым словом! Хотела бы я увидеть лицо Нарзеса в ту минуту... С его-то убеждением в своей исключительности! Бедолагу и так судьба обделила внешностью, а тут... Такой удар!
- Мама!? К гулям Нарзеса! Это же оскорбление нам! Оскорбление мне!
- Вот мы и вернулись к началу нашего разговора, - перестав смеяться, заключила Роза.
Соглашаясь, он сокрушенно качнул головой.
- Мальчик мой, милый мой Айлен. Разочарование слишком горькое питьё, но вкушать это лекарство время от времени полезно. Впрочем, у меня есть для тебя подарок, который придётся тебе по вкусу. До твоего возвращения с пира моё ожидание скрашивала одна юная особа, развлекая меня беседой и пением. Уверена, что встреча с нею придётся тебе по душе.
С этими словами Роза позвонила в закреплённый под подлокотником её кресла колокольчик.
- Все шпионы Лиги не стоят и её мизинца, - тихо произнесла королева-мать.
Дверь, ведущая в её покои, бесшумно отворилась, и в гостиную вошла совсем ещё молоденькая девушка.
Она была невысока ростом и худощава, но в её ещё только формирующейся фигуре уже угадывались черты, неуловимо намекающие на то, что уже скоро этот невзрачный подросток превратится в весьма соблазнительную молодую женщину. Тёмно-русые волосы девушки были собраны в длинный, до поясницы, хвост и перехвачены алой шелковой лентой. В руках юной особы была лютня.
- Пл... Племянница? Милисентия! - выдохнул Айлен Боккаж, изумлённо взглянув на мать.- Мама, вы полны сюрпризов!
- В лице Милисентии ты найдёшь верного соратника, ибо у неё есть что тебе сказать.
Боккаж перевёл взгляд на девушку.
"Интересно, а отчего это барон Нан Марог не взял дочь на пир? Ведь не было её там. Да и ко двору он её не представлял. Это по меньшей мере странно!" - подумал он.
- Доброго вам утра, мессир, - скромно потупив взор, произнесла Милисентия, присев перед королём в грациозном реверансе.
- Ваш батюшка знает о том, где вы сейчас находитесь? - поинтересовался Боккаж.
- Да, мессир, но ему нынче не до меня. После давешней прогулки по парку отец пребывает в крайне дурном расположении духа и сейчас уединился с Нарзесом. Они обсуждают события этой ночи.
Роза взглянула на сына. Лицо её озарилось торжествующей ухмылкой.
- Так что вы желали мне сказать, милое дитя? - всё ещё не веря в свою удачу и стараясь говорить как можно деликатнее, спросил Боккаж.
Милисентия сдержано улыбнулась.
- Я знаю, как можно устроить в империи хаос.
- Вы уверены?! - изумился король.
- Да.
Боккаж с недоверием посмотрел на Милисентию, перевёл взгляд на мать, потом вновь взглянул на девушку.
- И как же?
- Очень просто. Вам следует усилить давление на проживающих в Андалане тауттов и идишей. Сделать так, чтобы их жизнь в вашем королевстве сделалась невыносимой. И срочно убрать "шершней" из Меласской долины, тем самым открыв беспрепятственный путь для бегства всего этого сброда в земли империи. Сейчас зима, сбор продовольственной десятины давно закончен. Всё подсчитано. И пусть продовольствия у империи имеется с избытком, но эти запасы не рассчитаны на внезапный наплыв толп беженцев. Кроме того, мы можем привлечь на свою сторону разбойников и браконьеров, пообещав им полное прощение. Пусть разоряют фермы в имперских землях и грабят продуктовые обозы. А если подобный план примут и прочие члены Лиги, то наплыв беженцев уподобится нашествию саранчи. Это приведёт империю к хаосу, ибо нехватка продовольствия ударит по всем слоям общества. Если начать действовать в ближайшее время, то уже к весне в землях империи наступит голод.
Боккаж слушал её слова, не скрывая своего изумления.
"А идея-то весьма недурна! В её словах определённо есть резон! Ай да матушка! Ты права, эта маленькая дрянь стоит всех шпионов Лиги!"
- Определённо мне нравится ваша идея. Она заслуживает самого тщательного изучения.
- Убедите батюшку в том, что я должна присутствовать на ближайшем совете Лиги, - в голосе Милисентии Боккаж уловил едва различимые требовательные нотки.
"Ого! А у этой маленькой сучки определённо есть задатки лидера. Кажется, моя идея о королеве Милисентии вполне осуществима!"
- Обещаю, милое дитя, что вы непременно будете на ближайшем собрании Высшего совета Лиги, и даже ваш батюшка не сможет вам воспрепятствовать!
Улыбнувшись, девушка присела в реверансе.
- Благодарю, мессир.
- А теперь, милая, услади наш слух своим пением и музыкой, - ласково улыбаясь, произнесла Роза. - Спой нам ту балладу, что давеча мне пела.
Ответив ей лёгким поклоном, Милисентия пробежала тонкими пальцами по струнам лютни.
Скрестив на груди руки и привалившись спиной к оконному переплёту, Боккаж приготовился слушать.
Исполнив мелодичный проигрыш, Милисентия запела.
Лютни звук над миром льётся. В танце женщина смеётся.
Над лесами и лугами будто бабочка порхает.
Ее платье белоснежно, белоснежная коса,
И глядит она так нежно – любит женщина тебя.
Только с нею повидаться поскорей ты не спеши,
Холодны её объятья для твоей живой души.
- Ты скучал? Скажи, мой милый. Вот уж я к тебе пришла.
На краю пустой могилы крепко обниму тебя.
Обниму тебя нежнее даже матери родной.
Не горюй о прошлой жизни, ты теперь навеки мой.
Уведу тебя туда я, где нет горя и забот,
Где в садах моих, мечтая, светят звезды круглый год.
Хоть танцую я над миром, все равно совсем одна,
Протяни же руку, милый, обогрей скорей меня.
Твоя боль пройдёт, лишь только ты увидишь танец мой.
На границе дня и ночи, милый мой, танцуй со мной.
А как только ночь коснется мира бархатным крылом,
Унесу тебя от солнца в земли, где царит покой.
Голос мой – деревьев шепот, песня - трели соловья.
Разве есть на свете кто-то милосерднее меня?
Ты послушай, эту песню лишь тебе сейчас пою.
Мой герой, мой милый пленник, страстно я тебя люблю.
Для меня ведь все равны вы - землепашец, знатный лорд.
Вновь под песни колдовские банши водят хоровод.
На границе дня и ночи пробегаю по холмам.
Ты меня не бойся, милый, никогда я не предам.
Я вернее самых верных, верней матери родной,
И в объятьях моих нежных успокойся, мой герой.
Ты устал, твой путь окончен, на моей груди усни.
Ни о чем не беспокойся, все осталось позади.
Стали тише стоны, мольбы – прошлой жизни звук затих,
О себе не беспокойся и не думай о других.
Своей доле не противься, посмотри в мои глаза,
В них мгновенно растворишься, как в воде морской слеза.
Одиноко запевает банши песню при луне.
Только, милый мой, признайся, вспомнит кто-то о тебе?
Стихла печальная мелодия баллады. Смолк чарующий голос юной певуньи, изящные пальцы в последний раз коснулись струн лютни...
Айлен Боккаж взглянул на мать, потом на юную баронессу.
- Благодарю вас за доставленное нам удовольствие. Вы очаровательны, дитя моё, - пробасил король Андалана и, подойдя к Милисентии, по-отечески поцеловал её в лоб. - Я восхищён вами!
- Ну, что скажешь, сын мой? - спросила Роза, когда девушка вышла из гостиной, оставив их наедине.
- Ваш подарок трудно переоценить, мама.
Роза ответила сыну мягкой улыбкой.
- Кстати, о подарках. Как император нашёл твой дар?
- Карета и упряжные больше понравились императрицам.
Роза кивнула.
- А что прочие?
- Прочие... - Боккаж пренебрежительно хмыкнул. - Прочие не шибко фантазировали. Всё предсказуемо: кони, оружие, наложницы, ковры, гобелены, рабочий стол и секретер для кабинета...
Роза внимательно смотрела на сына.
- Мак Олдрин преподнёс императору огромную друзу сурия...
- Это вызов. Оскорбительный намёк, - приподняв брови, заключила Роза.
- Ещё какой вызов! - согласился с ней сын. - И император понял этот намёк. Я видел его глаза.
- Саа-Мохан? - впившись в сына напряжённым взглядом, спросила Роза.
Прежде чем ответить на её вопрос, Боккаж в раздумье пригладил бороду.
- "Мой дар ждёт государя в его опочивальне..." - именно так она сказала.
- И все подумали...
- Иного смысла у этой фразы не может быть - царица дарит императору себя, - сморщив лоб, пробормотал Боккаж.
Дёрнув головой, Роза презрительно, как-то по-кошачьи фыркнула.
- Жалкие дураки! Похотливые выпоротки! Какие же вы все недоумки! "Дарит себя"!
Не понимая причины такой ярости, король изумлённо взглянул на мать.
- Мужики! Улышав подобные слова из уст женщины, вы начинаете думать как похотливые козлы! Дарит себя! Да этого добра у него хоть отбавляй! Сами же надарили ему наложниц!
Айлен Боккаж искренне изумился.
- Мама, я вас не понимаю!
- Впустив в уши её слова, вы не потрудились здраво их осмыслить! На ваших глазах царица преподнесла императору самый важный дар, какой только можно себе представить! И никто не понял, каков этот дар!
- Довольно загадок, мама!
Прикрыв глаза и качая в ритм слов головой, Роза торжественно заговорила:
- "... и дарили они ярость соития стихий в круге тела его! И познал он природу родства своего, ибо кровь от крови, плоть от плоти он есть стихий единство. И в знак того простёр крыла свои над домом благословенным. И служил им, и защищал пределы Мира Поднебесного, истребляя и недругов, и скверну прочую. Да свершится предначертанное Матерью нашей и сёстрами её..."
Айлен Боккаж тяжело сглотнул пересохшим ртом. Он понял.
- Она подарила дракона… - подавленно прохрипел он.