[Influence]

- Я вам скажу, если вы перестанете записывать каждое мое слово! – не выдержала, наконец, я, обвинительно указав пальцем на её планшет. Говоря откровенно, «каждое слово» она и не записывала, но легче от этого не становилось.
Доктор Уизерс ничего не ответила, и я напряглась. Вполне её духе было бы проигнорировать меня и изящно перевести тему, как она поступала каждый раз, когда я пыталась хамить или скандалить. Но отступать в этот раз я не собиралась.
- Вы уберете??
- Нет, - спокойно отозвалась она, и я едва не подавилась возмущением. Вместо пояснения она просто развернула планшет ко мне. – Я кроссворд разгадываю.
- И вы никогда не записывали, что я говорила? – пораженно спросила я, на что она улыбнулась и качнула головой.
- На память не жалуюсь.
- А планшет тогда зачем?
- Для серьезности, ясное дело, - хмыкнула она и вопросительно изогнула бровь, - так что там с музыкой?

От Делайлы веет незыблемой многовековой мудростью, нисколько не характерной для кого бы то ни было младше трехсот лет от роду

Внутри него как будто погас свет, и агрессия сползла как сползает старая змеиная кожа. Однажды мне приходилось наблюдать линьку у змеи в зоопарке, и этот процесс оказался настолько увлекательным, что я проследила за финальным этапом до самого конца. Старая кожа, ещё совсем недавно гладкая и блестящая, потускнела и растянулась. Рисунок на ней померк, а сама она превратилась во что-то безжизненное. В отличие от смены кожи змеи, наблюдать за изменением выражения лица Малыша мне было физически больно.

Он не помнил. Смотрел на меня пустыми глазами человека, чья картина мира только обрушилась прямо ему на голову.

Династия Томпсон. Стрелять мы тоже умеем
Глава тридцать третья. О волнах и старшем охотнике