Если кто-то вдруг спросит: «Не знаешь ли ты, кто устроил Апокалипсис?» - мне придется ответить: «Я». Да, это не только моя вина – нас было сорок человек, сорок молодых и дерзких ученых, решивших поиграть с законами природы. Но я боюсь даже думать о том, что случилось с остальными, поэтому остается предположить, что я – единственный, кто остался в живых, единственный, кто продолжает искупать свою вину. Сам себе жертва, сам себе палач.
Все случилось так быстро, что я даже не успел осознать, что происходит. Помню, как стрелки на приборах бешено закрутились – и даже мы, те, кто проектировал эту ядерную станцию, не поняли, отчего это случилось.
Помню, как замигала красная лампочка, как раздался противный звук сирены и все бросились к аварийному выходу. Я тоже побежал, но побежал в другую сторону – к главному реактору, туда, где началось возгорание. Мне важнее было не спасти себя, а понять, что творится с оборудованием. Но я не смог сделать ни того, ни другого…
Внутри реактора бушевал пожар, и вскоре он взорвался. Пламя вырвалось из-за негерметично закрытой двери, и первый, кто попался ему на пути, был я. Вспышка белого света обожгла мне глаза, и я ощутил ужасную боль, от которой потерял сознание и рухнул на пол.
Мне не повезло - я не умер. Но моя жизнь была кончена. До взрыва был молодым, полным сил тридцатичетырехлетним мужчиной, перспективным ученым, добившимся больших успехов в своем деле. После взрыва я стал никем.
Фамилия моего отца была Хэд, и моя мама, большая юмористка, решила назвать меня Робин – в честь легендарного разбойника, которого потом назвали Робином Гудом. Но после того, что случилось, меня правильнее будет называть Робин Анхэд. Робин-без-головы.[/font][/size]
Поскольку речь пойдет о человеке без лица, я решила на некоторое время вернуть ему лицо.
Мне было хорошо. Я снова вернулся в свои тридцать два. И был славный безветренный весенний денек, и чистое небо, насыщенно-голубое, как новая, только что купленная в супермаркете «Джобс» рубашка, и ясное апрельское солнышко, и крики малышни, гоняющей мяч во дворе. И я, тридцатидвухлетний, пришел в городской парк, чтобы проветриться.
скриншот в повседневной одежде
Я вернул свое состояние – бездумное и спокойное. Как же хорошо мне жилось! Хотя я считал, что моя жизнь тяжела. Наивный! Я еще не знал, что такое по-настоящему тяжелая жизнь.
Я был образован, добр, умен и чуток. Я верил в себя. Я не знал за собой никакой вины. У меня было треклятое чувство собственного достоинства и детская вера в ум и гуманность человечества – ведь я никогда не предавал, не спал на промерзшей земле, не наедался мясом бродячей собаки, не видел ужасов, от которых душа черствеет. Я спокойно засыпал по ночам.
скриншот в купальном костюме
Я думал, что моя работа очень важна, и был готов пахать до седьмого пота, лишь бы осуществить мечту. Мечту, погубившую мир.
Я снова стал собой – спящим в коконе. Слепым романтиком, ориентирующимся в мире на ощупь, делающем выводы о том, что этому миру нужно, на основании собственных иллюзий и вбитых когда-то в башку ложных принципов. И вот, когда я снова стал таким, я вздрогнул и проснулся.
- Что ты? – сонно спросила Пятница, которую я разбудил, неосторожно дрыгнув ногой.
И я в считанные секунды вспомнил, что у меня больше ничего нет. Прежний я умер. Мой мир лежит в руинах, и у меня даже тела не осталось. У меня больше нет ничего. Кроме неё.
- Спи, - попросил я. И она уснула. Кто знает, вдруг ей тоже приснился сон о нашей несбывшейся прекрасной жизни.
«Мне пришлось жить в такое странное время, когда жизнь мало-помалу перестала напоминать вечную войну или седьмой круг ада, и все надеялись, что вот-вот, еще немного, и мы заживем легко, привольно, без этой изматывающей душу тоски, без страха, без голода, без Смерти, вечно караулящей нас за углом. Все расслабились, как после долгой зимы, обрадовались и приготовились греться под первыми лучами солнышка – а март так и не настал. Это была лишь оттепель, иллюзия весны, но не сама весна. Нам казалось, что мы сможем жить полноценной жизнью – но это нам только казалось. Апокалипсис не прекращался. Возврата к нормальной жизни не было и быть не могло».
в повседневной одежде
Его дед был героем, его мать была героиней. А Джастас не был героем. Он был легким и светлым душой, как мать. Родись он в другое время и в другом месте, был бы всеми любим и счастлив. В другом месте. В другом времени. Не здесь и сейчас.
Но он жил здесь и сейчас.
"Иногда мне немного стыдно перед предками. Мне кажется, я куда слабее, чем они".
С самого начала его представляли другим, не таким, каким он был. Мать дала ему имя Джастас.
Красивое имя, сильное. Джастас, Юстас. "Справедливость". Игрек надеялась, что её сын вырастет гениальным, как Робин, сильным, как Рэм, или справедливым, как Ромул. Но мальчик не был похож ни на одного из них. Он родился, чтобы улыбаться – вот в чём была разница.
С самого детства он умудрялся сочетать несочетаемое.
Сын больной матери и мертвого отца, брат мертвых сестричек и братьев, он жил в доме, населенном призраками, среди могил – и при этом его веселый игривый смех согревал душу всех в доме.
Единственный мужчина в доме, глава семьи – и рубаха-парень, душа компании, который всегда найдет время и способ пошутить.
Душа компании и любимец женщин, он вел себя как плейбой – но на самом деле как одинокий человек, отталкивающий от себя женщин. В глубине души он просто не верил, что имеет хоть один шанс на любовь.
в купальном костюме
Мог ли ты знать, что судьба улыбнется тебе? А потом, когда ты поверишь в свое счастье – ударит так больно, как только может, причем дважды?
Многим он казался странным, непонятным, чужеродным. Когда все стонали от горя, он улыбался, как будто ему все нипочем. Люди не понимали этого. Для них его веселость казалась нелепой; он был как разряженный танцор, дающий представление среди развалин.
в вечернем наряде
Тебя не любят, ты одинок, тебе некому помочь, все тебя сторонятся. Тебе все еще хочется смеяться, Джастас?
"В детстве у меня была одна странная фантазия. Когда мне было грустно или страшно, я закрывал глаза и начинал представлять себя лебедем с серыми крыльями. Крылья расправляются за спиной, я поднимаюсь в воздух и лечу, лечу, парю всё выше и выше, а всё, что было там, внизу, становится все меньше и меньше, и я забываю, откуда я прилетел, и всё забываю, и просто лечу…
Возможно, этого я всегда и хотел – просто улететь отсюда".
Икс Анхед - от голода † Рэм Анхед - от болезни † Пятница Анхед - от старости (платина) † Робин Анхед - от старости (платина) † Тефнут Анхед - от страха † Сэм Анхед - от града † Шу Анхед - съеден коровой † Зет Анхед - от старости (платина)† Ромул Анхед - от старости (платина)† Карен Анхед - от удара током † Даймон Анхед - от падения огненных шаров † Виолетта Анхед - от падения огненных шаров † Альфонсо Анхед - от падения огненных шаров † Белинда Анхед - от падения огненных шаров † Джойс Анхед - от падения огненных шаров † Джастин Анхед - от падения огненных шаров † Адамант Анхед - от утопления † Берилл Анхед - от утопления † Даймонд Анхед - от утопления † Жади Анхед - от утопления † Эмералд Анхед - от утопления † Сизар Анхед- от падения раскладной кровати † Джаспер Анхед - от мух † Силия Анхед- от спутника † Руби Анхед - от голода † Саффире Анхед - от огня † Агата Анхед - от солнечного света † Игрек Анхед - от старости (платина) †
[/size][/font]
Апокалипсис - 5б.
Дополнительно:
Богатый жених/невеста - 1б.
Писатель - 1б.
Свободные призраки - 2б.
Семейная карьера - 1б.
Наверное, ты ждешь от меня красивой любовной истории, хочешь, чтобы я рассказал тебе, как мы с твоей мамой несколько лет дружили, как полюбили друг друга и стали встречаться, как решили связать свои судьбы, как появилась ты… Это правильно, потому что наша история – часть твоей истории, и где тебе черпать вдохновение, как ни в истории своей семьи? Прости, что не могу выполнить твое невинное желание. Не потому, что не хочу, а потому, что это слишком тяжело для меня. Мне нужно, мне просто необходимо вывернуть себя наизнанку перед тобой, но всё, что касается твоей матери… Нет, об этом я говорить не могу. Может быть, со временем я соберусь с силами, но сейчас писать о ней что-нибудь выше моих сил.
Я смирился с тем, что произошло. Но смириться - не значит принять.
Вместо этого, если хочешь, расскажу тебе о себе - и снова не буду смягчать красок. Конечно, ты предполагаешь, что, начав встречаться с твоей мамой, я остепенился. Во всяком случае, не изменял ей направо и налево. Ну, как тебе сказать... И да, и нет. Другой любви я больше не искал, а измены, конечно, случались - я был слишком молод и легкомысленен, можно сказать, без тормозов.
Так, например, на последнем курсе я здорово запустил учебу, потому что занимался только одним проектом, который отнимал всё моё время. Что мне было делать? Только просить о помощи свою бывшую любовницу - декана нашего факультета. Сначала, конечно, она меня здорово отчитала, и мне даже показалось, что в этот раз поблажек я не дождусь.
Потом я покаялся - насколько мог искренне - и ее сердце понемногу смягчилось.
Закончилось все в общем так, как я и ожидал - мне удалось добиться её благосклонности привычным способом.
После этого, конечно, мои дела наладились, но мне нужно было сдать курсовую, писать которую мне было совершенно некогда. Мне удалось уговорить одну миленькую первокурсницу, не очень симпатичную, зато умненькую, написать работу за меня - и она честно выполнила обещание.
Конечно, девчонка заслуживала благодарности за работу, и я её отблагодарил - по-своему... Да, это было неправильно, но тогда мне так не казалось.
Твоя мама, конечно, ничего об этом не знала, и, надеюсь, не догадалась и потом, когда мы уже поженились. У неё вообще были своеобразные отношения с реальностью. Твоя мама, если помнишь, с молодости увлекалась психологией, различными духовными практиками и мистическими учениями, и это наложило определенный отпечаток на её личность. Временами она бывала очаровательно странной, а временами - просто странной, на грани безумия. Так, она очень любила приходить ко мне поздним вечером и, не заходы в дом, оставлять на крыльце разные подарки.
Например, однажды она подарила мне пинбол (и как она его только дотащила? Или специально заказывала доставку к нашему крыльцу?)
Возможно, она хотела этим сказать, что я должен наиграться в игры, раз не сумел этого сделать в детстве, которого у меня, как ты знаешь, по сути и не было?
Не знаю. Сейчас уже никто не сможет объяснить логику её поступков.
Давай напишу тебе о чём-то более приятном. Учёба завершалась, мы все готовили дипломные проекты и строили планы на будущее. Все мы были молоды и полны надежд, и чего только не пророчили друг другу в грядущей взрослой жизни! Сбудься хоть часть этих смелых предположений - и каждый из нас был бы как минимум царём мира.
Я был спокоен за будущее ребят, они за эти годы и повзрослели, и многому научились. Тревожила меня только Доротея. Как бы тебе объяснить... Она начала читать нам некоторые из своих литературных творений, и я видел, какое действие эти тексты оказывают на моих братьев и сестер. С одной стороны, послушав её, они становились мрачными и подавленными, с другой - требовали продолжения и жадно ловили каждое слово. Вроде бы она говорила о совершенно невинных вещах, но делала это так, что каждый из нас начинал себя чувствовать одиноким, ничтожным, подавленным. Только тогда мы заметили, что ей дан особый дар - дар подчинять себе людей через слово. Эта маленькая, хрупкая девочка с косой и тихим голосом могла попросить любого пожертвовать ради неё жизнью - и он сделал бы это с радостью. Ну да что уж тут говорить, что выросло, то выросло. К счастью, против своих братьев и сестер она своё невидимое оружие не применяла, и на том спасибо.
Напряженное время выпускных экзаменов и защиты диплома пролетело быстро - и вот мы уже были выпускниками и готовились покинуть кампус. По правилам, мы должны были либо передать свою избушку в собственность университета, либо самостоятельно найти новых жильцов, либо выкупить. Ребята, как обычно, доверили принимать решение мне. Мне почему-то стало жаль отдавать дом, к которому я так привык, неизвестным людям, и я вспомнил про малышку-первокурсницу, которая помогала мне с курсовой. Почему-то мне было очень приятно оставить дом именно ей, хотя кроме деловых отношений и торопливого секса между нами ничего не было.
Возможно, меня радовали её юность и наивность, и хотелось сделать что-нибудь, чтобы облегчить ей жизнь.
Я пригласил девочку в гости и провёл по нашим хоромам, откуда мы вынесли большую часть мебели.
Потом предложил ей не жить больше в кампусе, а остаться в этом доме хозяйкой - и она с радостью согласилась.
Покончив с этим последним делом, я официально зачеркнул для себя этот этап жизни и осознал, что стал, наконец, настоящим взрослым, у котрого есть не только обязанности, но и привилегии.
Нас всех ожидала неизвестная взрослая жизнь... И если бы я только знал, что именно должно было с нами случиться!
Раньше я думал, что видеть наперёд - хорошо. Теперь считаю, что не видеть - ещё лучше.
Хэллоуин еще не наступил, а я уже радую вас хэллоуинским отчетом! Ломаем традицию опаздывать к празднику?
Отчет двадцать первый
Недели 31-34
Что творилось в доме тёти Джил
Дочка,
Ты, вероятно, помнишь, что, когда я уезжал в колледж, отношения с тётей у меня были довольно прохладные. Признаюсь, я довольно редко писал ей или звонил - не только потому, что был занят другими делами, но и потому, что просто не хотел этого делать. Она, со своей стороны, тоже не очень-то со мной откровенничала - и потому я совершенно не знал о том, что творится в нашем старом доме. Да и её дети, Эльма и Дав, скорее всего, не знали ничего об её проблемах.
Нефрит же перестал интересоваться нашими домашними делами сразу после того, как похоронил мать.
В общем, никто ничего не знал толком. Поэтому-то таким сюрпризом для нас стало то, что мы там увидели.
Дом стоял, как и прежде, территория вокруг дома (не повернется язык назвать это "лужайкой" или "газоном") заросла сорняками. Могилок на нашем семейном кладбище прибавилось, и я с болью подумал о том, что тетя Джил недосмотрела за малышами, которых она родила, пока мы не жили дома. Но в реальности всё оказалось гораздо сложнее, проще и страшнее.
В дверях дома показалась почти выжившая из ума старуха в одном исподнем, в которой я не мог узнать тётю Джил - да это была и не она, но кто же? Я не знал её. Она, между тем, узнала меня (не знаю, как) и закричала:
- Джастас, Джастас!
Я вздрогнул и спросил:
- Мы знакомы?
В ответ она ткнула себя в грудь, как дикарь или ребёнок:
- Игрек! - она повторила это слово несколько раз.
Я оторопел. Мне почудилось невероятное: что это моя мать вернулась на белый свет в образе всеми покинутой полудурочной старухи.
Но тут Нефрит снова обрёл дар речи и закричал:
- Игрек, малышка, это ты? Но как?!!
Оказывается, когда братец приезжал на похороны тёти Ландау, эта малышка (тогда ещё малышка, а не безобразная старуха) всегда тёрлась около него - видимо, он ей понравился. Нефрит подтвердил, что тетя Джил незадолго до смерти его мамы родила девочку, которую назвала в честь сестры, моей матери - Игрек.
Вот, теперь перед нами стояла Игрек-младшая, которая за несколько лет нашего отсутствия постарела на целую вечность.
Мы начали думать, что попали во временную петлю или с нами случилось еще что-нибудь фантастическое. Но оказалось, что всё было не так. Постепенно нам удалось выяснить, что произошло.
У тёти Джил, если ты помнишь, был вроде как муж, от которого она родила всех своих детей (исключая Эльму и Дава, их она зачала, наставив маме рога с её, как мама считала, неофициальным мужем). Как бы то ни было, своего мужа тётя Джил любила так, что наглядеться не могла. В общем-то, в этом не было ничего плохого.
Мне сразу вспомнилось, как Дав и Эльма повстречали своего отца, который, не помня себя, метался по улицам. Как оказалось, причины сойти с ума у него были, и довольно веские.
В молодости тётя Джил не очень-то стремилась подселить своего в наш дом - вероятно, ценила свою свободу, не хотела лишних обязательств и всё такое. Но со временем ей захотелось создать настоящую семью, укрепить союз и так далее. Скорее всего, сыграл страх приближающейся одинокой старости или что-то в этом духе. Все складывалось удачно: мы уехали в колледж, тетя Ландау, приносившая всем много хлопот, упокоилась на семейном кладбище, дети подрастали.
Тетя Джил решила, что пора бы наконец съехаться со своим ухажером и начать вести общее хозяйство, а там и пожениться. Да вот только он уже не стремился к ней переехать.
Настолько не стремился, что расстроенная тетя Джил отправилась к колдунье, чтобы приворожить его.
Что там произошло, никто толком не знает и уже не узнает. Вроде бы дети слышали, как Джил, рыдая, говорила, что никто из нашей семьи не может быть счастлив, и, чтобы снять с себя печать семейного проклятья, она должна пожертвовать самым дорогим. Чем именно, тётя поняла, только когда увидела, как её дети моментально повзрослели, а потом в считанные дни одряхлели. Больше всего боявшаяся старости, она осталась в доме с шестью стариками, которые вчера еще были детьми и ничего не умели. Как тут не впасть в отчаяние!
Её дети тоже не смогли перенести того, что у них, по сути, украли жизнь, во всяком случае, лучший её кусок, и немного повредились в рассудке.
Они не могли делать многие дела по дому, не знали, как оплачивать счета, и дом разоряли не только бандиты, но представители закона - приставы.
В душе они оставались подростками и вели себя как подростки, только к этой их детскости прибавилась толика старческого слабоумия.
Тетя Джил была слишком гордой или чувствовала себя слишком виноватой, поэтому ни словом не обмолвилась о своей беде, когда звонила нам в колледж. Мы же - и тут я не снимаю вины ни с себя, ни с братьев и сестер - после похорон Ландау так её и не навестили.
Когда же она сама ушла - а мы в это время странствовали по свету - некому стало заботиться о детях-стариках, и они постепенно, один за другим, заняли свои места на нашем уже очень обширном кладбище.
Впрочем даже в таком состоянии старички смогли кое-чего добиться в жизни, используя свои природные дарования. Одна из девочек, Лиза, у которой были зачатки актерского таланта (Нефрит вспомнил, как она читала ему детские стишки), смогла стать иллюзионистом
. Её сестра Дейзи, постоянно дождавшаяся единственного дня в неделю, когда её пускали к компьютеру поиграть в игры (если маломощный сигнал позволял), достигла больших успехов в этой области
. А сама она, стремясь победить неизбежное одряхление и вернуть телу подростковую выносливость и гибкость, стала чемпионкой в спорте
.
Всё это Игрек-младшая поведала абсолютно спокойным, безэмоциональным голосом, не глядя на нас. Полный жалости, я раскрыл ей свои объятья:
-Сестрёнка, мы что-нибудь придумаем, мы обязательно тебя спасём... - но она отшатнулась, замахала руками и замычала как безумная.
Может быть, она чувствовала приближение смерти, которая и настигла её несколько минут спустя.
Продолжение следует...
__________________
Последний раз редактировалось Лалэль, 28.12.2019 в 12:59.
Поскольку Джастас совсем недавно перестал быть студентом, вспомним, как он выполнял свою работу в университете - то есть учился и готовил дипломный проект. Выкладываю кадры с защиты его дипломного проекта "Среда обитания Проглотис Людоедис".
Хорошо, когда твой дипломный проект способен напугать любую комиссию. Хуже, когда он пытается съесть тебя!
Нет, я не имею в виду то время, в котором мы живём (хотя и его тоже). Я говорю обо времени вообще, о материи времени, об этой физической субстанции.
Не кажется ли тебе, что мы все постоянно живём в страхе, что нам не хватит времени, стремимся вырвать его побольше, запасти впрок, чтобы не оказаться в ситуации, когда смерть показывает нам опустевшие песочные часы и, схватив за руку, тащит в вечное безвременье?
Впрочем, тебе это должно быть незнакомо. Ты сейчас проживаешь тот неповторимый отрезок жизни, когда будущее кажется туманным, а время – тягучим и почти бесконечным.
Пишу это не в упрёк тебе, мы тоже когда-то были такими.
Посмотри на эту фотографию внимательно. Это твои и тёти, родные и двоюродные: Дорофей и Доротея, Айрин и Луиза, Эльма и Дав. Такими – молодыми, полными сил и надежд – они приехали вместе со мной из колледжа.
Что заставляло нас смотреть в будущее с оптимизмом?! Мы все еле спастись из дома, где дети если не умирали в младенчестве, то всё равно не доживали до окончания школы, из дома, где никто не чувствовал себя спокойным и защищенным, где нам, по сути, не на кого было положиться. Мы были одни на целом свете, у нас никого не было, кроме себя самих, а мир вокруг нас еще лежал в руинах и пытался собрать себя по кусочкам.
И все равно ведь мы были счастливы тогда. Отчего? Что придавало нам силы?
Запомни их такими, какими они были.
К сожалению, такими – молодыми, полными сил – они оставались недолго.
Не знаю уж, отчего, но никому из тех, кто когда-либо жил под крышей этого дома, не довелось прожить обычную человеческую жизнь, пусть и полную тревог и волнений. Со всеми приключалось что-либо ужасное.
Мои братья и сестры не стали исключением. Более того, с ними это произошло внезапно и одномоментно.
После того, как мы похоронили Игрек (не мою мать, а ту бедную старушку, несчастную нашу сестренку, выжившую из ума), мы понемногу успокоились и обжились в нашем небольшом бункере на кладбище, привели его в порядок и начали налаживать собственные жизни. Теперь уж мне не приходилось ими командовать: ребята сами принимали решения.
Впрочем, выяснилось, что у спецслужб нашего города были свои виды на моих животных, которых они планировали использовать для проведения своих тайных операций. А вскоре появились виды и на меня самого - специалисты оценили мой артистизм и умение очаровывать женщин и предложили мне стать агентом разведки... двух разведок
. Когда же я согласился и перешёл на новую работу, передо мной открылись совершенно невероятные перспективы
...
Своенравная Эльма предпочла положить диплом на полку и стать танцовщицей
, то показывая их всем, в ком видел возможных спонсоров. Но даже эти непристроенные жрецы свободных искусств не тревожили меня так сильно, как Доротея, которая окончательно встала на путь порока. Когда я увидел её беседующей с местными бандитами, мне стало совсем плохо. Доротея твёрдо решила применить свои таланты в криминальной сфере
, и никакие наши увещевания на неё не действовали.
Впрочем, если бы я знал, что нам приготовило ближайшее будущее, я бы отнёсся ко всему этому гораздо легче. Но мне ведь, как и всем нам, казалось, что впереди у нас долгая жизнь, которую нужно прожить по возможности достойно.
Дальнейшие события показали, что я крупно ошибался.
Прошло совсем немного времени – месяц, не больше – и настал день, когда, вернувшись с работы, я увидел всех братьев и сестер во дворе, прямо возле нашего обширного кладбища. Почему они все собрались там – не знаю, возможно, какая-то неведомая сила согнала их вместе. Я только собрался спросить, для чего они, собственно, собрались, когда все – кроме меня и Нефрита, который тоже только что подошёл и встал рядом со мной – одновременно изогнулись под воздействием какого-то чародейства и буквально на наших глазах изменили облик.
Мы ничего не могли с этим поделать, нам оставалось только наблюдать.
Кажется, тогда я хотя бы отчасти ощутил тот экзистенциальный ужас, который испытала бедная тётя Джил. Потому что буквально через несколько секунд двор на месте наших братьев и сестер стояли дряхлые старики и старушки.
Не знаю, подействовало ли прежнее заклятье ведьмы, или она придумала какое-то новое, но все в семье, кроме нас с Нефритом, превратились в стариков.
Но окончательно поразило меня не это, а то, что назавтра все они, как обычно, пошли на работу.
У них украли полжизни, а им хоть бы что! – думал я, ужасаясь и тайно восхищаясь ими.
И ведь ничего действительно для них не изменилось! Дав занял кресло мэра
. Эльма, скрипя артритными суставами, продолжала плясать, вызывая у зрителей слезы жалости и вздохи гордости; Айрин не выпускала фирму
из своих слабеньких ручек, вцепившись в нее всеми оставшимися зубами, как и Луиза – в свой журнал
. Доротее стоило лишь погрозить морщинистым пальчиком, чтобы заставить дрожать от страха
самого отмороженного бандита. Все они добились своего, все состоялись в жизни – и всех их мы с Нефритом похоронили.
И респектабельную Айрин, и солидного Дава, и легкомысленную Эльму, и доброго Дорофея, и серьёзную Луизу.
И Доротею, которая наводила на город страх – но я уже не мог осуждать её по-настоящему, когда увидел её дряхлой старушкой. В конце концов, она сделала для города и немало хорошего, например, избавила всех от поборов бандита Гребёнки.
Каждый из них оставил свой след. И, если подумать, им повезло больше, чем тем бедняжкам, утонувшим в колодце, которые могли оставлять только лужицы на земле.
Наверное, поэтому детские призраки так любили общаться с собаками, поселившимся на нашем участке – собаки ведь тоже ничего, кроме лужиц и ям, не оставляют.
Почему нас с Нефритом старость не тронула – не знаю. Возможно, мы с ним расплатились чем-то другим.
Нефрита вскоре похитили инопланетяне и сделали с ним такое, что он еле сумел пережить.
, то есть натура впечатлительная, эксцентричная, много раз потом говорил мне, что хотел бы состариться вместе с братьями и сестрами, чтобы только избежать подобных мучений.
Чем расплатится я – не знаю. Возможно, своим счастьем.
А возможно, и твоим временем.
Эта мысль мучает меня невероятно. Что, если я - причина всех твоих бед?
Наконец-то я пишу тебе о тех, кого ты знала, и эта мысль согревает моё сердце: теперь мои письма будут отзываться теплом в твоей душе и пробуждать добрые воспоминания. Ты не знала мою маму, никогда не видела её сестёр и их несчастных детей – никто из них не дожил до твоего рождения, кроме дяди Нефрита. Ты была ещё совсем мала, когда его не стало, но у тебя должны были остаться смутные воспоминания о нём, как и о твоей бедной матери. Но вот уж кого ты точно должна вспомнить, так это твоего невероятного дядю Акцидента, фантастически доброго и фантастически же невезучего.
Нефрит назвал его Акцидентом потому, что, по сути, он и являлся результатом, скажем так, несчастного случая. В один погожий вечер Нефрит в поисках вдохновения разглядывал в телескоп звездное небо, когда случайно попал в поле зрения космического объекта, выслеживавшего таких растяп-мечтателей… Нефрита похитили. Что с ним делали, рассказывать не стану, но судя по тому, что вернулся он уже беременным
, можно догадаться, что выстрадать ему пришлось немало.
Нефрит до самых родов ходил мрачный, подавленный – неудивительно в его состоянии. Почувствовав первые схватки (брр, не хочу даже представлять, как это), он, не имея сил сдерживаться, проклинал всё на свете – и тех, кто с ним такое сделал, и бедного младенца.
Неудивительно, что сначала он и видеть не хотел младенца, которого произвёл на свет. Хотя со временем доброта и жалость растопили его сердце – Нефрит же всегда был парнем незлобивым и душевным.
Первые же дни, как я уже писал, Нефрит новорожденного принципиально не замечал. Даже обитал он у него не в колыбели, а в ящике комода. Сколько уж я стыдил невнимательного папашу – все без толку. Пришлось мне вспомнить свою юность в доме с мамой и тётей Ландау и ухаживать за малышом самостоятельно. Родной папаша, несомненно, уморил бы его голодом.
Впрочем, Нефрит не стремился нарочно причинить малышу вред, ему просто было не до того. Он, что называется, поймал музу за хвост и рисовал, рисовал, рисовал целыми днями, прерываясь только для того, чтобы немного поспать.
Этого я тоже не мог понять. По мне, так во всём, что нас окружало, не было и следа той волшебной красоты, которую следовало бы запечатлеть на полотнах. Неужели его настолько вдохновляли наши безжизненные, а то и вовсе мёртвые пустынные пейзажи, где кое-где встречались останки чего-то, построенного людьми, отчего ощущение опустошения и потери чего-то важного становилось ещё сильнее?
И неужели его могли вдохновить на творчество жуткие остатки каких-то важных промышленных коммуникаций, бездействующих, но по-прежнему угрожающе выступающих посреди песков?
Словом, для меня до сих пор остаётся загадкой, отчего Нефрита охватила такая неистовая, иссушающая душу тяга к творчеству. Возможно, всё было наоборот, и он не вдохновлялся тем, что видел, а искал красоту внутри себя, чтобы чем-то заполнить эту ужасную пустоту снаружи?
Мне подумалось: может быть, и любовь к сыну, которого Нефрит не ждал и не хотел, появилась после того, как он попытался найти в этой любви источник вечной красоты, которую мог бы выплеснуть на полотна?
Кто сейчас скажет...
Меня он тоже любил как-то особенно - не только как друга, как наставника, воспитателя и вечное верное плечо, но и как источник какой-то загадочной, необъяснимой красоты. Сам я ничего такого в себе не замечал, но пару раз, поддавшись на его уговоры, позировал для портрета, который Нефриту непременно нужно было написать.
Один портрет, который я у него забрал, должен был сохраниться, надеюсь, он и сейчас висит
в нашем - теперь уже в твоём доме.
Что ещё тебе сказать про твоего брата Акцидента? Про детство его рассказывать особенно и нечего, оно у него прошло примерно так же, как и у всех детей, которых угораздило родиться в нашем доме. Подрастая, он обнаружил большой интерес к противоположному полу
. Не буду тебе рассказывать, какими смешными и нелепыми были все его попытки флиртовать с девушками, потому что мне вовсе не хочется над ним смеяться. Ты сама при желании сможешь вспомнить немало примеров его любовных неудач, покопавшись в памяти.
Как только он достиг твоего возраста, с ним случилось что-то странное, он словно слился с природой и превратился в то загадочное существо
, которое ты помнишь. При этом я не могу назвать никого, кто был бы человечнее и добрее его. Парадокс!
Что же делал я? Тоже пытался заполнить пустоту в душе, как умел. Если бы мы не остались с Нефритом одни в пустом доме, и если бы мне не было так катастрофически неуютно наедине с самим собой, возможно, я ещё долго не решился бы уговорить твою маму переехать
ко мне. А она, возможно, ещё долго думала бы, решиться на такой шаг или нет.
Ядвига и раньше бывала у нас (она дружила с тётей Джил) - а теперь я ввёл её в дом как мою невесту и будущую жену. Она как восторженная, экзальтированная девушка была просто влюблена в это место, где большую часть двора занимало кладбище, а призраки свободно разгуливали по дому. Видимо, после переезда к нам её духовные силы настолько укрепились, что она организовала собственный религиозный культ
. Я хоть и не одобрял этого, предпочитал не вмешиваться в её дела - мне настолько не хотелось потерять её, что я на всё был готов смотреть сквозь пальцы.
Ядвига уговорила меня завести кошечку, и вскоре мы с Нефритом начали шёпотом шутить, что у нас живёт настоящая ведьма с чёрным котом. Кошечка Милли была очень красивой, и я позволил каким-то странным ребятам снимать
её на плёнку и на видео. Наша Милли научилась новым трюкам и быстро стала звездой
.
Но мы с Ядвигой понимали, что одного плачущего племянника в колыбельке - ящике комода и мурлыкающей кошечки мало, чтобы заполнить эту жуткую пустоту, чтобы сделать нас счастливыми. Нам нужно было ещё что-то, что сделало бы наши жизни осмысленными. Да, милая, я говорю о тебе.
Возможно, в следующем письме я наберусь сил и расскажу тебе о нашей свадьбе и о том, как ты появилась на свет.
Для тебя, наверное, очень важно сохранить в памяти историю свадьбы твоих родителей. Не могу лишить тебя этого и расскажу всё, хотя сердце до сих пор сжимается от боли.
Мама знала, что, приглашая её переехать, я предлагаю ей выйти за меня замуж, а она, принимая моё предложение переехать ко мне, даёт своё согласие. Мне не хотелось долго томить её в сомнительном статусе сожительницы, но, пока в доме одно за другим проходили траурные мероприятия, сыграть свадьбу было невозможно.
Пришлось набраться терпения и готовиться к свадьбе, хотя мы готовы были сыграть её в первый же день. Твоя мать оказалась просто чудесной хозяйкой, она изменила весь уклад нашей жизни. Следуя её советам, мы перенесли все могилы на отдаленное кладбище, расчистили передний двор, облагородили его и засадили растениями. Дом тоже был перестроен и обновлен, а бетонные стены покрашены в пастельные цвета. Твоя мама изменила в лучшую сторону жизнь всех, кто жил в этом доме, и её полюбили все, не только я.
Несмотря на все трудности, как только появилась возможность, мы всё-таки сыграли свадьбу.
Твоя мама была прекраснейшей из невест. Твой отец, надеюсь, тоже был недурён, но мама была просто невероятна. Когда я впервые увидел её в очаровательном подвенечном платье, которое только подчеркнуло её красоту, подумал, что умру от восторга.
Гостей мы не приглашали. На свадьбу пришли только мой брат Нефрит и его сын Акциент. Из каких-то суеверных соображений я поставил между ними третий стул, который оставался свободен. Мне казалось, что этот стул - для моей мамы, хоть она и не дождалась этого дня.
Церемония была очень скромной: мы принесли свадебные клятвы и обменялись кольцами. Но поверь мне, дочка, для нас это была самая чудесная свадьба.
Лицо твоей мамы, когда она отвечала мне "согласна", до сих пор стоит у меня перед глазами. Это был один из счастливейших моментов моей жизни - и её жизни, надеюсь, тоже.
Надеюсь, дочка, ты вскоре встретишь того, с кем будешь настолько же счастлива, как мы с твоей мамой были счастливы в тот момент.
И я даже не смог рассердиться на неё, когда на свадебной вечеринке она поймала меня в саду и насильно накормила свадебным тортом.
Чтобы тебе ещё приятнее было, намекну, что, возможно, ты разделила с нами радость этого дня. После свадебной вечеринки мы с твоей мамой уединились, и весьма вероятно, через несколько часов уже забилось твоё сердечко.
Когда мы узнали о том, что у нас скоро появишься ты, мы были смущены, но очень рады. Особенно радовалась твоя мама. Она с первых дней разговаривала с тобой, дала тебе имя и была уверена, что у неё родится девочка.
Так и получилось! Очень скоро нас уже было трое.
Твоё рождение привело в восторг всех домашних. Особенно обрадовался твой дядя Нефрит, который, к сожалению, уже успел к тому моменту постареть.
- Как ты? - осторожно спросил я, когда это случилось.
- Нормально, - лаконично ответил он. - Я многое успел, и многое ещё могу успеть. Могло быть и хуже.
И мы замолчали, и, думаю, одновременно вспомнили своих братьев и сестёр, которые шагнули в старость прямо из юности, минуя зрелость.
Мы никогда не знаем, что может случиться завтра. Хуже действительно может быть всегда, даже если кажется, что хуже уже некуда. Нужно беречь то, что есть, и радоваться тому, что имеешь.
Впрочем, случаются и добрые чудеса. Для меня таким чудом стала твоя мама.
Жаль, что это чудо задержалось в моей жизни так недолго.
Здравствуй, дорогая Лалэль!
Внезапно осознала, что очень соскучилась по твоему творчеству, поэтому забежала к Анхэдам на огонек и с головой погрузилась в их мрачный мир, наполненный горестями, радостями и странностями. Перечитала те отчёты, с которыми уже знакома, и прочла все остальные. Ну что тут скажешь? Ты просто К̶о̶д̶з̶и̶м̶а гений описания игровых ситуаций и мастер слова. Я не разбиралась в правилах Апокалипсиса, но, судя по происходящему, понимаю, что на таком уровне справляться с его трудностями, превращая имеющийся материал в мощное повествование, насыщенное психологизмом, может далеко не каждый. Ты - профи. Очевидно же. Мне, конечно, ближе атмосфера первых отчётов. Они более камерные что ли. А далее начинается натуральное безумие со всеми этими рождениями и смертями, описать происходящее вменяемо ещё нужно постараться. И у тебя это отлично получилось. Особенно меня порадовало то, как ты мастерски обыграла передачу роли рассказчика, минуя "неинтересное" второе поколение, превратив это в художественный приём, раскрывающий характеры персонажей. Кстати, читая отчёты Джастаса, я чувствую себя его дочерью. Как ты это делаешь? То есть понятно, как реализовано с технической стороны, но меня поражает тот уровень эмоциональной вовлечённости читателя, которого тебе удаётся достичь. В твоих историях, обрамлённые фантастическими деталями и невообразимыми сюжетными изысками, живут вполне реалистичные и подлинные человеческие взаимоотношения, чувства и рассуждения. Фантасмагория чудным образом соседствует со здравым смыслом. И это прекрасно!
Желаю тебе сил и вдохновения, чтобы довести дело до победного конца. Прелюбопытно, чем отличится наследница Джастаса. Кажется, мы уже видели здесь все - от генетических мутаций до беременных мужчин, но мы-то знаем, что воображение автора неиссякаемо.
В общем, всячески поддерживаю, жду проду и обожаю!
Lady_Kelly, о, какие люди! Не ожидала, очень рада видеть! как сама, как диссертация?
Большое спасибо тебе за прочувствованный комментарий, у меня всегда складывается впечатление, что ты находишь в моей писанине больше, чем я туда вкладываю) Но это здорово, мне в любом случае очень приятно.
История скоро закончится (ну а сколько можно тянуть-то, десятый год пошёл). Хорошего конца не обещаю, но катарсис вполне возможен.
Целую, Пух
Апокалипсис: Династия Анхэд - Всадник без головы
,
Кажется, мы уже видели здесь все - от генетических мутаций до беременных мужчин, но мы-то знаем, что воображение автора неиссякаемо.
Линейный вид
