[Мэриан]

Дела шли на поправку. Сил на то, чтобы отложить хоть немного денег, Эрика на сей раз в себе не нашла, и премия быстро обратилась в уже помянутую белоснежную блузку, вышитую юбку, новые стеллажи для шкафа, удобную софу, новое покрытие для пола в гостиной. Зато теперь она перестала чувствовать себя дома, как в едва жилом бункере или комнате дешевого мотеля. Ведь, в конце концов, кто знает, сколько лет ей придется здесь прожить?





Сердобольные соседки продолжали приглашать ее на чай с яблочным пирогом, за что Эрика была сердечно благодарна. Утомленные монотонной жизнью зеленого пригорода, они с живейшим участием и интересом относились к ее судьбе.

Теперь, когда девушка если и не выкарабкалась из бедности полностью, то, во всяком случае, находилась на верном пути, дамы обратили внимание на другое бедствие – по их мнению, не уступающее по масштабам невозможности купить свежее мясо. Довольно хорошенькая молодая женщина была – что бы вы подумали? – одна, совершенно одна. Не помолвлена, не имела кавалера, тихого поклонника или хотя бы какого-нибудь самого завалящего служебного романа. Сочувственные слова звучали все чаще, как и идущие от чистого сердца предложения познакомить с кем-нибудь «милую девочку». Эрика дергалась – как и всегда, когда ее называли «девочкой» - и в очередной раз убеждалась, что она никогда не поймет людей. Ей было несравненно легче иметь дело с бумагами, цифрами, колбами и ретортами, чем даже с самыми благожелательными соседями – не говоря уже о демонстрировавших небывалую гражданскую активность старушках из числа пациентов.



Она изо всех сил держалась подальше от топкого болота местечковых рабочих интриг. В ситуациях, когда этого опасного поля нельзя было избегнуть никак, она неизменно проигрывала.








Зато в других делах цепкий взгляд, внимательность и педантичность Эрики скорее шли ей на пользу.





Она приноровилась отвечать на вопросы гостеприимных хозяек, туманно рассказывая им про «молодого человека в Германии», он же – «милый Рольф». Разумеется, говорить о Джоне-Йоханне было бы честнее; однако он жил сравнительно недалеко, и потому его упоминание рисковало вызвать еще большие расспросы: почему он не приезжает? Часто ли он навещает ее? Обручены ли они? Если нет, то почему? Если да, то как это произошло?
Пара тысяч миль, разделявшая «влюбленных», была сама по себе достаточным объяснением для большинства вопросов.
На самом деле последней весточкой от Рольфа было полученное еще в августе письмо. Он спрашивал, как у Эрики дела, осведомлялся о планах на будущее, слегка упрекал за желание остаться в этой прогнившей капиталистической стране, вдохновенно вещал о гении Отто Штрассера и рассказывал о своей недавно законченной службе в бундесвере. Отслужив еще год вдобавок к обязательным шести месяцам, он остался в непонятном для многих восторге и к письму приложил слегка размытую фотокарточку – он, в серой военной форме и берете, гордо улыбается на фоне какой-то ограды. Уголки губ Эрики тронула едва заметная улыбка – хорош, все-таки хорош! Но определенно не для нее.
Она никогда не пробовала курить и не собиралась начинать. Однако, наслушавшись его назидательных речей о современных «валькириях» с папиросой, которые калечат своих будущих детей и рушат будущее нации, и о том, что вообще курение присуще только всяким бесстыдным еврейкам, она испытала сильное желание демонстративно затянуться.
***
Йоханн приехал неожиданно. То был дождливый вечер, и хозяйка дома уже собиралась заварить себе чашку кофе и совместить духовную пищу с телесной – проще говоря, сделать себе бутерброд с колбасой и открыть новую книгу. Звонок в дверь заставил ее бросить эту затею и отправиться в холодную прихожую, бормоча под нос, кого же принесло к ней в такую погоду.
Бывший студент кафедры биохимии выглядел промокшим, чуть виноватым, но все еще жизнерадостным.
- О боже… - только и смогла вздохнуть Эрика, приглашая его войти.
Закипавший на кухне горячий кофе оказался как нельзя кстати.
- Ты мог бы мне позвонить.
- У тебя вечно отключен телефон. – пожал плечами Йоханн, садясь за стол и плотоядно глядя на распакованный батон колбасы.
- А телеграммы?
- Я до последнего надеялся, что ты включишь телефон.
- Железная логика!
- Ну, ты же все равно не можешь выгнать человека в темную дождливую ночь…
- Вообще-то могу. Но с тобой я так поступать не буду. Ты будешь чай или кофе?
По счастью, на следующий день у Эрики был выходной – в противном случае она бы просто не смогла подняться с постели в назначенный час. Она до раннего утра просидела с бывшим однокурсником, улыбаясь его рассказам, увлеченно обсуждая все события, о которых оба прочитали в газетах или хотя бы слышали краем уха.


… Обручение их состоялось в пятом часу утра, после нескольких чашек кофе с ликером, на диване возле книжного шкафа, по прямой инициативе невесты.


«В этом нет ничего стыдного или странного», - убеждала себя Эрика, встав ближе к полудню, заплетая косы перед зеркалом и поглядывая на изгнанного на тот же диван Йоханна – «В конце концов, говорят, даже королева Виктория с принцем Альбертом обручились по ее инициативе. А я разве хуже?».

[Мэриан]

В течение следующих нескольких лет Эрика не раз чувствовала себя кем-то вроде воплощения шестирукой богини Кали. Правда, если бы не помощь Йоханна, ей, вернее всего, пришлось бы «отращивать» еще несколько дополнительных пар рук, а такими рискованными экспериментами не занимались даже в его лаборатории, исследовавшей следы от высадок инопланетян и теории о Полой Земле. Эрика порой ожидала, когда же ее супруга пошлют с экспедицией в Тибет – разыскивать на благо науки Шамбалу. Это бы вполне вписалось в его послужной список.

Одной рукой новоиспеченная богиня готовила оладьи, благодаря небеса за то, что Йоханн привык завтракать сам, другой – укачивала Лорелей, третьей – мыла бутылочки и пустышки, четвертой – стирала пеленки… ну, а пятая и шестая пригодились ей, когда не то высшие силы, не то заблудшие аисты осчастливили семью Эйберхартов вторично – на сей раз двойней.

Если с Лорелей нередко проводил время отец, обожавший читать ей вслух и умилявшийся ее первым шагам, то забота о совсем еще маленькой Маргарите (или попросту Гретхен) и ее брате Готфриде поначалу целиком легла на плечи Эрики.


Первое время было кромешным адом – особенно если учесть, что все три колыбели за неимением пространства стояли в спальне четы. Неожиданным подарком небес (впрочем, в подарки небес фрау не верила, и предпочитала называть это плодами успешной работы) был грант, полученный Йоханном за его исследования.


Невзирая на то, что определенную часть суммы они поместили в надежный банк, беспокоясь за будущую оплату образования детей, ее львиная доля ушла на небольшую пристройку к дому. В пристройке оборудовали чудесную детскую, отделанную и расписанную, точно коробка французских конфет. Туда поставили узкую кровать с вышитым покрывалом для подросшей Лоры, поместили множество игрушек, столик с цветными карандашами и небольшую тумбочку для книг.
Лора выросла девочкой крепкой, розовощекой и ясноглазой, разве что на удивление курносой.

Она проявляла мало интереса к исследованию окрестных заборов и крыш, а потому могла позволить себе носить светлое узорчатое платьице. Зато она с ранних лет пыталась постичь хитросплетения шахматных комбинаций на отцовской доске и разобраться в подробностях маминой работы.


Привычка занимать себя самой у Лорелей появилась с раннего детства, несмотря на то, что вниманием ее никогда не обделяли. Эрика занималась с ней по мере сил – хотя бы теми же шахматами – однако была премного благодарна дочери за склонность к самостоятельности. Это позволяло матери, уложив наконец двух младших, выделить хотя бы час или два на отдых, наслаждение блаженной тишиной и любительское рисование.



«Дорогие мама и папа», - писала она домой, чувствуя себя вновь не то послушной школьницей, не то прилежной студенткой – «У нас все хорошо. Готфрид ест с невероятным аппетитом. У Гретхен прошла ветрянка, и теперь она все с большим энтузиазмом мучает бывшего игрушечного зайца Лоры».


Детские фотографии могли вызвать умиление у кого угодно – белокурые, голубоглазые, чуть курносые «киндер» наводили на мысли не то о золотоволосых херувимчиках с викторианских открыток, не то о Нюрнбергских расовых законах. Как один, умытые (стараниями матери), любопытные и получающие хорошие оценки в младшей школе, они так и просились на фотографию к очередной оптимистичной статье о молодежи-светлом будущем нации.

[Cromachy]

Мэриан, Эрика прелестна. Каждая запись о ней пропитана духом "благородной юной леди", изысканно-сдержанной, привыкшей полагаться во всем на разум, а не на непостоянные эмоции. Спасибо))

[Мэриан]

О, филен данк Очень рада вниманию
Кстати, неуловимый Рольф



Очевидно, объясняет девушке про гений Отто Штрассера и то, как космические корабли бороздят просторы Большого театра



Добавлено через 6 минут

Бракосочетание состоялось менее эксцентрично - присутствовали и украшенная цветами свадебная арка, и кремовое платье невесты, и строгий костюм жениха.





Правда, венчание пришлось провести очень быстро, так как упомянутой невесте надо было к одиннадцати часам быть на работе, а у счастливого новобрачного в полдень начиналась смена в лаборатории, куда он недавно устроился.



Также добропорядочных дам смущал другой аспект – после заключения брака Джон-Йоханн взял фамилию жены. Как шутили некоторые – не она стала миссис, а он – герром. Одних беспокоила национальная гордость, других – моральные устои, третьи волновались за «хрупкую мужскую гордость» новоиспеченного герра и мрачно предрекали паре серьезные проблемы, когда «эта стервочка начнет загонять его под каблук».
Эрика была женщиной во всех отношениях неблагополучной – мало того, что не бросила работу, дабы полностью посвятить себя обязанностям хозяйки дома, так еще и продолжала зарабатывать существенно больше мужа, и даже не прилагала усилий, чтобы скрыть сей прискорбный факт. Однако если она и лелеяла намерения начать загонять кого бы то ни было под каблук, то ничем их не выказывала.
Волнения понемногу улеглись, и вскоре возмутители общественного спокойствия, сами того не желая, начали прямо-таки воплощать собой тот глянцевый собирательный образ «молодой пары», что улыбался читателям со страниц журналов. Йоханн упорно работал в своем научном центре, и его смелость и деятельность нередко приносили ему такую же пользу, как Эрике – ее точность и аккуратность.









Его жена прослыла лучшим диагностом в округе, и, несмотря на ее холодное и часто резкое обращение с молодыми стажерами, от желающих «просветиться» не было отбоя. Порой она даже обнаруживала в своем почтовом ящике приглашения на конференции в Нью-Йорке или Сан-Франциско – до международного уровня фрау Эйберхарт пока не дошла, но была уверена, что это лишь дело времени.



Даже местная цыганка-гадалка, зарабатывавшая на жизнь предсказаниями для сомневающихся невест и приворотами несговорчивых одноклассников, благословила этот брак, торжественно возвестив, что древние силы готовы осыпать всяческими благами молодоженов.


На людях уже упомянутые добропорядочные дамы осуждали старушку, а особенно религиозные или суеверные побаивались ее «черного глаза»; однако в случае разлада в семье, проблем в личной жизни или угрозы со стороны соперницы они, вздохнув, шли именно к «мадам Розе». Привычка предпочитать ее услуги кабинетам новомодных психологов была неистребима.
В данном случае жительницам Бухты дали лишь еще один повод убедиться в таланте и могуществе таинственной мадам, ибо вскоре новоиспеченной фрау было послано несомненное, с их точки зрения, благо.



Эрика отнеслась к нему, с той же точки зрения, непростительно легкомысленно – продолжала ходить на работу, носила под халатом широкие брюки (а ведь это наверняка вредно!) и даже не отказывалась долгое время от любимых пробежек.



Ребенку предрекали многочисленные деформации, не говоря уже о душевных травмах. Ссылки на диплом и долгую врачебную практику матери мало кого убеждали. В убранных гостиных, за субботним покером задавался отчаянный вопрос: «Почему же Джон, то есть Йоханн, ничего не сделает?». Стороннему наблюдателю могло бы показаться, что речь идет о своенравном и шкодливом ребенке, которого все никак не может выпороть мягкосердечный отец.
Вопреки ожиданиям, дочь родилась здоровой, крепкой и голубоглазой и была названа Лорелей – или попросту Лора. Имя рейнской сирены из поэмы Гейне могло бы показаться излишне претенциозным для маленькой девочки – однако Эрика предсказывала с железной уверенностью, что когда-нибудь эта маленькая девочка вырастет в красавицу.

[katsol]

Мэриан, написано очень интересно! Хороший слог, стиль и описания.
Но технические скрины сводят на нет всё очарование. Только-только въедешь в состояние, настроишься, а тут хлобысь на полэкрана картинка о том, что героиня получила навык. Или устроилась на работу или ещё какую всплывающую информацию. Да и неинтересно на них смотреть, мы их тыщщу раз видели у себя в игре. Или может, под кат прятать, хочешь смотри, хочешь не смотри, а то ещё и в конце отчёта их под кат засунуть, чтоб настрой не сбивали.
И ещё упоминание евреев в негативном ключе. Я понимаю, что так сложилось исторически, что немцы тех времён их не любили, но, может быть, можно обойтись без этой детали и не упоминать в династии. Меня, например, жутко коробит, когда к людям относятся хуже из-за национальности, социального положения, внешнего вида или ещё каких дурацких условностей.
Хм... какой-то негативный получился комментарий... Извините! В будущем исправлюсь...
Но, думаю, что если сделать, как я написала, то династии это пойдёт только на пользу. Потому что хорошему тексту нужна достойная оправа! К тому же написано интересно и увлекательно!

[Мэриан]

Хорошо, подумаю над оформлением скринов

[Мэриан]

По поводу расизма - это вы про мнение неонациста Рольфа относительно курящих мэдхен? Ничего, могу заверить, что я принадлежу к стану "бесстыдных евреек" и точно его не поддерживаю

[Lazy_Lin]

Мэриан, заранее прошу прощения за некоторую несвязность и краткость. Хорошие комментарии не мой конек.
Мне ужасно понравилось! История продуманная, интересная. Детки супер Так, соплей с меня на сегодня хватит, пожалуй.
Следить за Эрикой действительно интересно. Тем более стиль повествования немного не привычный для династий. Этакая личная изюминка.
Обещаю следить за темой. С комментариями могут случаться перебои. Прошу простить.

[Мэриан]

Ммм, благодарю за внимание "Оставайтесь с нами"

[katsol]

Мэриан,

**************

Да в том-то и дело, что не в одном месте и не только евреи.

Вопреки злостным стереотипам, «свиньями» Эрика считала вовсе не евреев и цыган...

Нет, я даже не думала, что автор разделяет такие убеждения, да и героиня их не поддерживает, но у меня, как минимум, не получается относиться к Йоханну хорошо после того заявления (всё равно косо смотрю на него теперь). Но если вами так задумывалось, то прощу прощения.
Перечитала ещё раз, да, действительно это мои личные закидоны.
Ну, это у меня такой бздык — терпеть не могу когда по принадлежности к какой-то нации делают выводы, и борюсь с этим любыми доступными мне методами)))) Поэтому, бывает, клинит меня даже там, где этого и нет. Даже не знаю, почему образовался у меня такой пунктик)))) Прошу простить...

Написано, ещё раз повторюсь, очень хорошо! Прямо сонастроившись, хочется поменять слог и присесть в глубоком реверансе. Буду с удовольствием читать продолжение истории Эрики!
Автору цветочки!
И... очень теперь переживаю, потому что до моего комментария отчёты часто выходили, а теперь нет Извините, пожалуйста, и если что на меня можно и не обращать внимания