Династия Мортрэн - Страница 5 - Prosims: новости, обзоры, дополнения, файлы, коды, объекты, скины и скриншоты The Sims 3 и The Sims 2

Emary · 20.11.2013, 21:18

“Бездомный”
“Бесстрашный”
“Великий изобретатель” by Ингага
“Семейная черта” (одиночество)
“Табу” by Ингага" (Смешивание напитков)
“Черный рынок”
“Экстрим”

- Закрой глаза... Что ты видишь?
- Только белый лист...
- Скажи, ты видишь восходящее солнце? Чувствуешь, как капли росы стекают по твоим пальцам? Как порыв ветра обнимает твои плечи? А видишь, как улыбается солнечный луч на твоих губах?
- Да, - едва слышен ответ.
- Ты можешь нарисовать всё, что хочешь, всё, о чем только можешь вообразить.
- Но у меня нет ни красок, ни кисти, ни карандаша.
- Зато у тебя есть душа, просто закрой плотнее глаза и рисуй в ней свой мир. Тебе не нужна палитра, твои чувства - это краски, твои эмоции - это кисти.
- Но тогда почему у меня получается только черно-белый мир? Разве он состоит из двух цветов?
- А ты присмотрись, сколько в них оттенков! Мир всегда черно - белый, просто в зависимости от настроения мы раскрашиваем его в своем воображении. Те, у кого есть душа, видят в нем свои тона и оттенки, свои краски.
- Почему я вижу только черный и белый?
- Просто ты не помнишь других цветов, ты забыл их. Ты пытаешься нарисовать прошлое, не стоит... Ты художник своей жизни, ваятель своей судьбы. Рисуй настоящее.
- Значит наша жизнь - это жизнь с закрытыми глазами?
- Да, но только твоя. Чтобы ни случилось, пообещай мне, если когда–нибудь ты откроешь глаза, то сохранишь в душе это нарисованный тобой по-детски Черно-белый мир и, может быть, тогда ты вспомнишь всё и поймешь, что твой мир по-настоящему цветной.
- Хорошо. Я... обещаю...

Моя память - словно темная комната с обветшалой дверью, под которой скользит призрачная полоска света. Вокруг меня темнота, но иногда перед моими глазами, будто кадр с заезженной, старой пленки, мелькают чужие лица, взмах ресниц незнакомых глаз, полных нежности, жест руки… Кадр тухнет… Это моя память. Я на ощупь двигаюсь по комнате, касаясь предметов, спрятанных темнотой, словно слепец, пытаясь узнать в них хоть что-то знакомое. Но я не могу представить даже их очертания. Я в плену у собственной памяти.
Всплеск воды… Я четко слышу его, только не знаю откуда он доносится. Мои глаза плотно закрыты. Но даже сквозь сомкнутые веки я вижу полоску света под дверью. Мое имя расплывается каплями ртути, отравляя подсознание. Снова всплеск… В его звуках я пытаюсь прочесть свое имя, тщетно. Я хочу нарисовать его на окружающей меня плотным слоем черной ваты темноте, только в моих пальцах уголь… Я пишу им свое имя – черное по черному, сглатывая молчание, и, подступившую к горлу мглу. Я слышу взмах крыльев мотылька… Кадр памяти… Взмах ресниц… я чувстую как мотылек бьется о стекло одинокого окна, за которым непроглядной стеной идет унылый, осиротелый дождь. Мотыльку тоже тесно в комнате, как и мне. Я только чувствую и слышу его, но не вижу. Наверное, он тоже темный, как и моя память. Может быть, это я нарисовал его? Окно слишком высоко. Я хочу ощутить, что оно скрывает, что за ним. Или мир состоит из дождя? Из черно-белого дождя… Проем окна совсем близко. Вздох. Разьве мотыльки умеют вздыхать? Нет. Это всего лишь вздыхает моя тень. Она ползет по полу вслед за мной в тусклом свете от окна бесформенным пятном, расплывающимся под ногами. А может это просто мое одиночество?..
Вздох. Я смотрю сквозь стекло и понимаю, что дождь окутывают белые облака, как меня окутывает тьма. Я и дождь. Между нами только мотылек. Я протягиваю к нему ладони и касаюсь пальцами его крыльев, они вовсе не темные, а светлые. Тень позади меня опять глухо вздыхает, будто готовясь к чему-то неизбежному. А если я открою дверь, может, нарисованное мной имя, станет белым и я смогу его прочесть? Я знаю, что тогда тень исчезнет, я останусь один. А может быть, исчезну и я… Сердце бьется в груди, словно отсчитывая мои тяжелые шаги, может, мне только кажется, что я ступаю по полу, странно, но я не чувствую его под своими ногами. А вдруг я сам нарисовал эту комнату? Мои руки нащупывают дверь. Я слабо толкаю ее. Замедленный кадр распахивающийся двери. Я чувствую поток яркого света, на ее фоне - раскачивающуюся на петлях нарисованную дверь, и осознаю, что комната, в которой я нахожусь - светлая, просто ее поглощала тьма. Я распахиваю глаза… Мотылек, касаясь моей щеки, устремляется на свет. Мои глаза широко открыты. Вспышка. Все тот же темный потолок. Стены.
Моя память - словно темная комната с обветшалой дверью, под которой видна призрачная полоска света. Только, я не знаю, с какой стороны двери нахожусь я…

Emary · 09.07.2014, 17:35

К сожалению, выпуск отчета задерживается. Постараюсь выпустить его на этой неделе. Забрасывать династию даже не думаю. Спасибо всем читателям за понимание! Думаю, совсем скоро увидимся!

Emary · 12.12.2014, 01:03

Моим читателям и всем, кто просто заходит в династию Мортрэн

Набросок из жизни 6. Танцующие ветра.

Где нет начала, там нет и конца. Чувствую себя бегущим по кругу. Замкнутому. Без выхода. В бункере одни белые стены. Без дверей. Лишь лестница в небо такая бесконечная, дрожащая на ветру, уходящая в пустую черную ночь...
- Джулиан? – слышу я за своей спиной и, оглянувшись, сталкиваюсь с внимательными глазами Харвуда, - тебе стоит отдохнуть. Нам всем стоит отдохнуть.
Хуан облокачивается о стену, прижав руку к сердцу:
- Думаю, ты прав. Здоровье у меня уже не то, чтобы приключения искать себе на голову, пора по домам,- только я успел подумать, что необычно слышать от него такие слова, как он тут же бойко и жизнерадостно добавляет, - а вот завтра с утречка можно и встретиться! - он поднимается наверх, скрипя ступеньками лестницы. За ним следует и Харвуд. Я не замечаю, как остаюсь один, зажатый белыми стенами подвала. Энди Фишер, кто ты? Почему я позже стал называть себя твоим именем? Существовал ли ты вообще когда-нибудь?
Я опускаюсь на колени и осторожно касаюсь пальцами стены, на котором начертана часть моего прошлого. Я смотрю на нарисованный мной в детстве черно-белый дом, на траву, на дым, на маленькие, будто колеблющиеся, словно угасающее пламя, фигурки людей. А над всем этим набросанный черным фломастером люк с приставленной к нему лестницей… Это мир моего детства, сдавленный среди стен. Неужели, я представлял себе так свой дом, жизнь, мир и все, что было дорого мне?! Дом, спрятанный глубоко в подвале. Мир под стеклянным колпаком. А мотылек? Почему я назвал его душой моего воображаемого брата? Дикое одиночество – необузданное, всепоглощающее, заковывающее в кандалы отчаяния, прожигающее насквозь, съедающее, словно ржавчина. Преследующее. Идущее за мной по пятам неживой тенью. Дышащее мне в спину. Смотрю в осколок зеркала, лежащий на полу, и не вижу себя. Здесь когда-то стояло большое зеркало. В человеческий рост. И Энди часто улыбался мне из него. Касаюсь пальцев своей тени на стене и понимаю, что прикасаюсь к его пальцам – холодным, продрогшим, застывшим в камне. Где-то здесь должна быть дверь, за которой в моих воспоминаниях скрылся отец. Я ощупываю стену.

Она ровная, без каких-либо намеков на очертание дверного проема. И тут я замечаю плоский четырехугольник. Покрытая толстым слоем тумана и пыли книжка с пустыми страницами и привязанным к ней карандашом. Я поднимаюсь вверх по лестнице на улицу, чтобы ее рассмотреть, но в ней нет ничего. Вот обложка у нее странная - твердая и какая-то по детски разрисованная. Интересно, чья она? Моя или моего отца? Пальцы ветра играют на незримом фортепиано, перебирая клавиши застывшего воздуха. Первый снег. Он падает с небес на мои руки и вспышками хрупкого льда опаляет мои ресницы. Ветер танцует, кружась в эфемерной иллюзии снежинок. Неужели так много времени я пробыл в этом подземелье, забывшись в воспоминаниях?

Снег шел всю ночь под беззвучную музыку танцующих по замкнутому кругу ветров. Мир по-настоящему становится черно-белым, скрывая свои краски. Полночи я смотрел из окна, как падает снег, наблюдал за вспыхивающими на небе далекими звездами, думая об Энди, о Лилиан, о своих родителях, о старике Франсуа, о большой звезде, которую я прозвал Белиндой. Моя жизнь словно раскололась надвое: на до и после. А между ними – ветхий мост из моих воспоминаний…
Хуан и Харвуд пришли ранним утром. Мы снова осмотрели подземелье, предварительно запасшись фонарями, однако удача была на нашей стороне. Нам посчастливилось найти на боковой стене крохотную панель с алфавитом, ее углядел проницательный Харвуд, но только мы не знаем кода. На всякий случай я перелистал каждую страничку найденной мной книжки. Тут я для себя сделал небольшое открытие - первые несколько страниц были вырваны. А вдруг код был написан именно там? Это всего лишь догадки. Бессмысленно сейчас гадать, страницы вряд ли найдешь, ведь подземелье мы исследовали вдоль и поперек. Этот таинственный подвал вновь и вновь загадывает нам новую загадку. Все-таки дверь существует, как и комната, скрывающаяся за ней. Мысли одолевают меня, превращаясь в какую-то навязчивую идею, и материализуются в следы на снегу от моих беспокойных шагов. Взад-вперед. Взад-вперед. Мысли преследуют мой заснеженный разум. Меня не покидает чувство, что именно это странное, загадочное подземелье напрямую связано с моим прошлым. Почему отец водил меня туда, а не оставлял дома? Или это действительно был мой дом? Мой с Энди дом. Возможно, отец работал над каким-нибудь проектом и брал меня с собой? Нет, он ведь был художником. А может он хотел уберечь меня от чего-то? От меня самого? Сумасшедший… Я вспоминаю то, что было вчера и газету, из которой сделал вырезку. В ней написано, что из клиники сбежал опасный психопат. Неужели это я? Опознавательные признаки, перечисленные в статье, развеивают все сомнения. Не из-за этого ли отец оставлял меня в подземелье? До меня доносится смех Хуана. Я даже не замечаю, как он начал строить у моего дома снеговика. Харвуд Клэй хоть и серьезный, но не на столько, чтобы не поддаться этому веселью. Я знаю, они хорошие друзья, стараются как-то отвлечь меня и у них это получается. Ветер меняет мелодию, заставляя снежинки кружиться в безумном, безудержном веселье. Я запомню этот день. А снег скоро растает.

Я договорился с Харди, что позже зайду к нему, и мы вместе отправимся в архивы городской библиотеки, в закромах которой у него давно завелся один знакомый "книжный червь". Может быть, там я найду что-то о моей семье. В то же время у меня возникает идея порыться как следует в компьютере. Нужно где-то срочно его отыскать, ведь ни у меня, ни у моих друзей его нет.
- Так соберем его, делов-то! У меня дома да и на свалке много всякой всячины валяется! Машину раритетную, вон, почти собрали, а какую-то погремушку электронную не соберем что ли?! - уверенно заявляет Хуан, деловито уперев руки в боки, и тут же невозмутимым тоном добавляет, - пока вы в архивы съездите, я займусь взломом кода. Один взломали и этот взломаем! Втроем и море по колено.
Конечно, знаю, что он одержим изобретательством, как и я, но даже предположить не могу, что мой сумасбродный друг-старичок – спец по отмычкам и взломам секретных замков. Друзья расходятся, а я, чтобы хоть как-то отвлечься, принимаюсь расчищать от снега порог своего дома. Занятый делом, я не замечаю, как сзади ко мне кто-то подходит. Я ощущаю это в последнюю минуту и быстро оборачиваюсь. Я успеваю увидеть лишь лицо того странного, постоянно следящего за мной незнакомца и двух человек за его спиной. Дальше – тьма.
- Я же говорил – не тревожь прошлое…- это последнее, что слышу я.
С трудом приоткрываю веки. Черно-белая комната без дверей. Я уже здесь был. Не хватает лишь скрюченной, несчастной тени в углу с потухшими глазами и мотылька… Я словно во сне и наяву одновременно. С тяжестью вспоминаю, как я сюда попал. Сознание – мутное болото. Чьи-то голоса. Кажется, что вокруг иллюзия и меня попросту нет. Проходят минуты, бегут часы, пролетают дни. Я не знаю, сколько проходит времени. Я теряюсь в нем, захлебываюсь и, кажется, что вот-вот смогу вынырнуть, как чьи-то безумные руки толкают меня обратно, не дав сделать живительного глотка. Я чувствую, как в мои вены вкалывают какую-то гадость. Больше я ничего не чувствую. Может быть, сплю, может быть, ем, может быть, все еще существую… Мое тело поднимают и куда-то ведут. Ноги почти не слушаются. Коридор, как пропасть, на конце которого рухнувший мост. Меня кладут на какой-то стол. Я не знаю, чего хотят эти люди, но я понимаю, что не должен поддаваться ни им, ни собственному бессилию, вызванному чередой уколов. Отчаяние. Сумасшествие. Сейчас или никогда. Я уже когда-то вырывался из этой клетки безумия. Пытаюсь пошевелиться. У меня даже получается скатиться со стола и ударить то ли охранника, то ли врача.

Чувствую, как игла пронзает кожу. Удар. Еще один. Боль. Снова и снова. Тупая, странная и в чем-то спасительная. Руки ослабевают. Мой разум помещают будто в белый куб той Комнаты с мечущимися по ее стенам тенями. Я НЕ ХОЧУ БЫТЬ ТЕНЬЮ. Ветер, как паук, скользит по полу, заворачивая меня в непроницаемый кокон тумана, то ли стараясь уберечь от надвигающейся тьмы, то ли безвозвратно поглотить. Я теряю сознание, но продолжаю чувствовать, слышать, осязать. Слышать самого себя, стук своего сердца. Чем они меня накачали? Транквилизаторами? Медленно перестаю ощущать свое тело и проваливаюсь в пустоту.

- Знаешь, зимой цветы особенно прекрасны, - различаю я в пустоте голос отца.
- А разве цветы бывают зимой? – слышу я свой детский голос.
- Да. Почему бы нам не вырастить их?
- Но они замерзнут. Как же ветра, бури, холод?
- Замерзшие цветы красивей увядших. Они всего лишь спят. Им, как и нам, иногда нужно видеть сны, - произносит отец и кладет букетик озябших цветов на мою припорошенную снегом могилу.
Я прихожу в себя, растворяясь в черно-белом пространстве комнаты. Что это было? Воспоминание или просто бред?
Нахожу в себе силы подняться на ноги. Они плохо слушаются, но я делаю шаг. Не первый и не последний. Коридоры. Длинные и темные. Я блуждаю по ним, словно по коридорам моей памяти, сливаясь с серыми стенами. Кажется, что за следующим поворотом выход к бесконечному небу, но я снова и снова упираюсь в угрюмую стену из безмолвного кирпича. Я возвращаюсь в свою Комнату и опускаюсь на пол.

Перед моими глазами все плывет, но я достаю из кармана ту самую книжку с чистыми, как снег, страницами, огрызок карандаша. Не понимаю, почему их у меня вообще не забрали. Начинаю набрасывать примерный план. Но зачем? Ради чего отсюда выбираться? Странно и страшно от того, что чем дольше я здесь нахожусь, тем спокойнее становится на душе. Это место затягивает, лишает воли, вытягивает душу… Может быть, так и надо? Дверь открывается, словно приглашая меня выйти. Я снова бреду по коридорам. Значит так надо. Мимо меня скользят тени - безликие, пустые, и я медленно превращаюсь в одну из них. Позади меня раздается шлепанье босых ног и чьи-то тяжелые шаги. Оглядываюсь. Всего лишь еще одна тень. Она склонила голову, сжалась. Что-то бормочет. А позади - незнакомец в зеленой униформе. Охранник? Врач? Или тот, кто отбрасывает эту тень?
- Я… твоя… Тень… Не отходи… Иначе. Исчезну…
Шепот тени совсем рядом. Я узнаю ее – это парень, которого я встретил, когда впервые оказался в той странной белой комнате. Он выглядит еще хуже, чем тогда. Я не знаю его имени. Просто запомнил его глаза. Здесь у всех одинаковое выражение лица – заброшенное, бессмысленное. Хотя, нет, тени не имеют лиц.

В моей голове сидит твердая мысль – только бы не сойти окончательно с ума. Дни кажутся бесконечными и в то же время проносящимися мимо меня, словно безудержный ветер. Стоит мне чуть вернуться в реальность из мира забытья, как вновь чувствую холодную жидкость, разливающуюся по моим венам. Каждый раз, когда открываю глаза - я вижу перед собой тонкое жало иглы и мутное, расплывающееся лицо с дикой ухмылкой.
- Не будешь молчать и слушаться - выведу тебя днем на улицу, - слышу я у себя над ухом шипящий, змеиный голос. Укус иглы и снова полузабытье. Время идет, отсчитывая минуты. Когда я прихожу в себя, то вижу тень в углу комнаты.
-Почему ты борешься? - шепчет она, всхлипывая, и сжимается в бесформенный комочек, сползая по стене на пол, - если будешь сопротивляться - они выжгут твои мысли, уничтожат прошлое. Ты будешь безликой тенью без хозяина.
Я нахожу силы и мотаю головой, стараюсь согнать с себя болезненное наваждение. Поднимаюсь на ноги, которые то и дело норовят подогнуться. Тень кидается ко мне стремительно и одержимо.
- Они могут вывести тебя на улицу днем и ты начнешь исчезать! Ты исчезнешь! Исчезнешь! Исчезнешь!
Я помню эти глаза. Я встречал этого парня сегодня в коридоре.

Хочу его успокоить, но он не унимается, продолжая дрожать всем телом и безумно шептать, как заезженная магнитофонная лента.
- Многие исчезли... Я... остался... без хозяина. Тень... без хозяина исчезнет, исчезнет... - парень начинает метаться из угла в угол, бормоча что-то нечленораздельное себе под нос. Вдруг он замирает и вздрагивает, словно от удара невидимой руки.
- Можно я буду твоей тенью? - его глаза пристально смотрят на меня. Только я ничего не успеваю ответить, так как в Комнату заходят несколько человек в зеленых халатах и уводят его в никуда. Меня тоже куда-то ведут. Ведут на улицу, в холодный осенний день, но меня совсем не пугает, что я исчезну. Все кажется бессмысленным, чужим, даже мое собственное тело, будто я смотрю на него со стороны. Я замечаю, что первый снег растаял. Живы ли наши снеговики? Я вспоминаю, что у меня кажется есть друзья - Харди и Хуан. Я осознаю, что могу думать. Я понимаю, что тоже становлюсь чьей-то тенью. За мной кто-то постоянно следует, а, быть может, следую я за ним.

Что это за место? Там, где живут тени? Или там, где живут психи? Я сумасшедший или просто забытая кем-то тень? Кто бы я ни был - нельзя опускать руки. Не имею права. Только нужно ни о чем не думать, не искать ответы, а просто выбраться отсюда. Любой ценой, иначе я просто сойду с ума. Пролет. Еще один. Странно, что никто не бьет тревогу, ведь здесь у стен есть глаза. Лестница. А вверху клочок серого неба. Разбитое окно. Ступеньки кажутся холодными и бесконечными… Такой узкий, маленький проем окна, как фоторамка на стене, только разбитая, без фотографии. А в ней – полнеба, полмира, полжизни. Где-то там, в этой безжизненной рамке прошлого шумят деревья. Они шепчутся о чем-то вечном своей листвой. Их шепот доносит до меня танцующий ветер. Почему-то мне то ли мерещится, то ли вспоминается осенний сквер, где на скамейке склонились друг к другу две фигуры, озябшие от холодного стеклянного неба. Когда-нибудь оно разобьется на тысячи осколков и фоторамка упадет со стены. Нарисованные моим воображением фигуры покроются пылью, сотрутся штрих за штрихом. Последняя ступень, как глоток свежего воздуха. Воспоминания слетели, но чувство, что над моей головой стеклянный купол, осталось. Чьи-то холодные серые глаза с прищуром следят за мной. И тут я понимаю – это глаза неба. Оно смотрит на меня.
Где нет начала, там нет и конца. Чувствую себя бегущим по кругу. Замкнутому. Без выхода. Там, за спиной, одни белые стены. Без дверей. Лишь лестница в небо такая бесконечная, дрожащая на ветру, уходящая в пустую черную ночь. А впереди туман, сквозь который проглядывает деревянный, разрушившийся мост. Мост соединяющий мои жизни. Мост, с которого я когда-то сделал шаг вниз…

Техническая часть

Saga · 13.12.2014, 14:57

С возвращением! Вдвойне рада видеть продолжение, потому что давно читала династию, но не дошла до того, чтобы оставить комментарий.

Самое время это исправить.

У династии необычный основатель, у которого вместо прошлого только обрывки воспоминаний, производит мрачноватое впечатление, на самом деле, но "цепляет". Контраст между молодым Джулианом из воспоминаний и основателем очень сильный. Начиная от внешности (симпатичный молодой человек, одетый "как на выставку" - и потрепанный бродяга; хотя они, вроде бы, даже из одной возрастной категории игры) и заканчивая социальным статусом. Хотя характер, похоже, почти не изменился. Неудивительно, что Джулиан остался довольно замкнутым одиночкой (обстоятельства изменениям и не способствовали

), но ещё в нем осталась доброта - что будучи богатым, он помог бездомному, что не имея почти ничего, он заботится о почти незнакомой девочке.

Части с мистикой, элементами детектива и путешествиями во "внутренний мир" персонажа очень понравились.

Здорово описаны психологические аспекты, во внутреннюю драму действительно верится. Интрига закручена мастерски, так, что подталкивает читателя искать ответы. Я возвращалась и сравнивала то лица девушек, то незнакомца с Тони, чтобы разобраться, что происходит и в чьих это интересах. (Кстати, а ведь Тони в юности питал "сильные чувства" к некой Сильвии, а потом, став постарше, сватает Джулиану тоже некую Сильвию - случайно не одна и та же Сильвия?

Скорее всего, нет...) Получается целая теория заговора. Много странного

Джулиан свободно ходит по больнице, и никто не останавливает его, когда он выходит в город поиграть в шахматы или погулять в парке. Но когда он начинает вспоминать прошлое, сразу начинаются сперва предупреждения, потом неприятности. Создается впечатление, что его кто-то очень качественно "пасет": отслеживает, кто ему дал телефон, выпускает газету про сбежавшего психопата. При этом психопата никто даже не чешется искать. Как будто новость там только за тем, чтобы с подозрительной личностью никто не общался и не воспринимал всерьез то, что она скажет. Хотя насчет "качественной" слежки я, может, преувеличила: для осведомителя встреча в магазине оказалась большим сюрпризом.

Или он наемный и верит, что имеет дело с психопатом, за которым надо следить на расстоянии? Совет прогуляться на кладбище я бы отнесла к попыткам пошатнуть психику и не дать восстановить воспоминания. И в копилку странностей добавляется то, что сын известных людей, изобретатель и обладатель немаленького, наверное, состояния, пребывает в какой-то заброшенной психбольнице, и его никто даже не навещает - хотя у него и жена была (причем она должна быть ещё жива), и друг. И лет-то прошло немного. Хотя меня смутило, что в первом отчете говорится, что по датам на надгробии Джулиан умер несколько дней назад, а потом Хуан говорит, что ухаживал за памятником.
В общем, такое чувство, что кому-то нужно держать его в таком состоянии - живым, но ничего не помнящим и, в общем-то, беспомощным. Не мафии ли он, часом, дорогу перешел? Хотя, судя по тому, что близкие люди у него всё-таки были, возникает вопрос, не они ли "постарались". Или какие-нибудь спецслужбы, которым не понравилось или слишком понравилось изобретенное. Довели ситуацию до того, что Джулиан сам шагнул с моста, а потом объявили общественности, что он до конца жизни будет в частной клинике, а потом - патент себе в карман, а Джулиана - в психбольницу.

Подозреваю, что реальному положению дел соответствует далеко не всё, но проводить это "мини-расследование" и пытаться разобраться, что к чему, мне как читателю было очень интересно. Вдохновения и удачи с дальнейшей историей! Жду продолжения.

Emary · 14.05.2015, 22:47

Уважаемый читатель!

Спасибо, что Ты не забываешь про нас с Джулианом. Отчет готов, постараюсь успеть выложить его сегодня, в крайнем случае завтра вечером.

Emary · 16.05.2015, 03:17

Urtika

Цитата:

С возвращением! Вдвойне рада видеть продолжение, потому что давно читала династию, но не дошла до того, чтобы оставить комментарий.

Спасибо огромное за такой замечательный отзыв! Так рад, что понравилась моя династия!

Очень долго не выпускал отчет, не без причины конечно, хотя он был почти написан. В будущем постараюсь выпускать отчеты примерно раз в неделю. Уже пишу следующий

Приятно узнать, что у меня есть преданный читатель!

Цитата:

симпатичный молодой человек, одетый "как на выставку" - и потрепанный бродяга; хотя они, вроде бы, даже из одной возрастной категории игры

А он тут как раз в разном возрасте - в воспоминаниях он молодой, в 5 главе - подросток, а в настоящем времени - взрослый. Он с возрастом на лицо почти не меняется))) Хоть Джулиан и был всегда одиночкой, но чувтсво стиля у него раньше было. Теперь он несколько изменился.

Цитата:

Контраст между молодым Джулианом из воспоминаний и основателем очень сильный... Хотя характер, похоже, почти не изменился.

Точно подмечено! По внешнему виду и статусу изменился конечно, но в душе таким же остался. Хоть и одиночка, но к людям его тянет, правда не недолго, исключение составляли лишь Тони и управляющий. Джулиан очень закрытый, живущий в своем мире, но, к сожалению, Тони не смог понять его, хотя Джулиан в свою очередь даже соглашался идти с Тони на вечеринки, коих он терпеть не мог.

Цитата:

Кстати, а ведь Тони в юности питал "сильные чувства" к некой Сильвии, а потом, став постарше, сватает Джулиану тоже некую Сильвию - случайно не одна и та же Сильвия?

Она самая! Тони действительно питал к ней чувства, а вот она - нет, он для нее был просто хорошим знакомым. Сильвия была наслышана о "подвигах" Тони на личном фронте и не горела желанием с ним встречаться, а вот его загадочным другом она была заинтригована. Джулиан для Тони был своего рода пропуском во все элитные клубы, вечеринки, так как фамилия Мортрэн была очень известной в кругах, однако мало кто знал, что у четы Мортрэн есть вообще сын. Джулиан редко появлялся в обществе и то под фамилией Фишер. Так вот Тони очень упрямый и через Джулиана решил попасть на закрытую вечеринку, чтобы иметь возможность ближе познакомиться с Сильвией, ну, и еще у него была кое-какая причина именно попытаться свести девушку с Джулианом. А Сильвия еще не раз появиться в династии, так что про нее не забывайте)
Очень был впечатлен проведенным вами расследованием!

Цитата:

Джулиан свободно ходит по больнице, и никто не останавливает его, когда он выходит в город поиграть в шахматы или погулять в парке. Но когда он начинает вспоминать прошлое, сразу начинаются сперва предупреждения, потом неприятности. Создается впечатление, что его кто-то очень качественно "пасет"

Да, именно"пасёт", так и есть. Могу сказать, что Джулиана действительно намеренно выпустил из клиники кое-кто, но не этот незнакомец. А кто такой незнакомец можно будет косвенно догадаться уже из этой главы. И удивлен он был искренне, когда столкнулся с Джулианом нос к носу. А вот потом, после этого случая, его и приставили "пасти" главного героя, чтобы лишнего не вспомнил.

Цитата:

Совет прогуляться на кладбище я бы отнесла к попыткам пошатнуть психику и не дать восстановить воспоминания.

От части верно!Но был и еще кое-какой повод...

Цитата:

И в копилку странностей добавляется то, что сын известных людей, изобретатель и обладатель немаленького, наверное, состояния, пребывает в какой-то заброшенной психбольнице, и его никто даже не навещает - хотя у него и жена была (причем она должна быть ещё жива), и друг.

Состояние, если честно, очень большое было. И род древний, и отец известный художник плюс изобретатель. Да и сам Джулиан продвинулся гораздо дальше в изобретениях, чем его отец. Кстати жена действительно жива, как и старик-управляющий. Тони тоже жив-здоров. И у каждого из них была своя причина не навещать Джулиана в лечебнице. Все эти товарищи не совсем скоро, но появятся на горизонте отчетов династии.

Цитата:

Хотя меня смутило, что в первом отчете говорится, что по датам на надгробии Джулиан умер несколько дней назад, а потом Хуан говорит, что ухаживал за памятником.

Это одна из запутанных странностей, которой я совсем скоро дам объяснение.

Цитата:

В общем, такое чувство, что кому-то нужно держать его в таком состоянии - живым, но ничего не помнящим и, в общем-то, беспомощным.

В самую точку! Этому кое-кому очень выгоден такой расклад дел.

Цитата:

Довели ситуацию до того, что Джулиан сам шагнул с моста, а потом объявили общественности, что он до конца жизни будет в частной клинике, а потом - патент себе в карман, а Джулиана - в психбольницу.

На самом деле все было несколько иначе. Это было решение самого Джулиана, и зависило он целиком от того, что происходило с ним в далеком детстве. В отчетах будут часто всплывать воспоминания, дабы пролить свет на происходящие события. А пока что главный герой знает не больше нашего (за исключением меня конечно

) и узнает свое прошлое вместе с читателем. Вообще, отчеты базируются на таком фундаменте - воспоминания - настоящее- воспоминание - снова настоящее

Цитата:

Подозреваю, что реальному положению дел соответствует далеко не всё, но проводить это "мини-расследование" и пытаться разобраться, что к чему, мне как читателю было очень интересно. Вдохновения и удачи с дальнейшей историей! Жду продолжения.

Все-таки что-то вам да удалось расследовать! Еще раз спасибо! Приятного прочтения!

Набросок из жизни 7. На стене запертой комнаты.

Кап-кап-кап. Я слышу, как капает вода. Капля за каплей, словно кто-то бессмысленно пальцами вялой руки монотонно стучит по крышке стола в пустой комнате. Сначала это раздражает, но вскоре я привыкаю к этому звуку, как к тиканью часов. Я представляю, что нахожусь у себя дома, а на стене размеренно идут старые ходики. Я настолько привык к их звуку, что уже не замечал. Теперь мне его не хватает. Дома, часов и времени. Тут оно не идет, застыв в немой агонии на циферблате моей жизни.
Кап-кап-кап. У меня нет желания узнавать, что это за звук. Глупо, но просто я нашел повод, чтобы обмануть себя, представить, что я - дома. Это спасение. Особенно после укола. Они делают его ночью, когда спишь. Я пытался не спать. Они ждали. Ждали, когда я закрою глаза. Они убеждают, что теням нужны уколы – без них тень раствориться при свете дня. Пусть. Это лучше, чем существовать на стене запертой комнаты.
Кап-кап-кап. Сознание медленно вытекает из моей головы. Голова истошно болит. Я понимаю, что начинаю сходить с ума. Или я, наоборот, прихожу в себя? Я все еще здесь? Или меня больше нет? Я смотрю перед собой, на белую стену, и пытаюсь найти на ней себя: среди мелькающих теней, проникающих в узкий просвет окна, среди щербин облупившейся краски, среди мыслей незнакомых людей, сидящих здесь до меня и оставивших на этой стене свои воспоминания. Я смотрю на мельтешащие тени деревьев – черные на белой стене… А еще я слышу звуки: иногда капанье, как сейчас, иногда мне мерещится детский плач. Я схожу с ума медленно, но верно.

- Закрой глаза, - шепчет мне сидящая рядом беспокойная тень, - так ты спасешься от света.
- Закрыть глаза – это не спасение, - шепчу я, не сводя взгляда с мотылька, опустившегося на выдуманную кем-то до меня ветку тени, - если я закрою их, то сольюсь с темнотой.
Может, быть, эти придуманные тени на стене и есть те люди, которые просто не стали закрывать свои глаза? И теперь я смотрю их жизнь, воспоминания, несбывшиеся мечты? Как будто я просто нашел на чердаке запыленную пленку, когда-то отснятую прошлыми жильцами дома. Мне кажется, что я вижу Лилиан, бредущую по песчаному пляжу, и она держит за руку малыша. Они уходят от меня вдаль. Может, это не мои воспоминания, а чьи-то, увиденные мной на стене?

Сегодня нам всем разрешают выйти из Комнат днем, а не как обычно - вечером. У каждого из нас она своя – маленькая, белая, затерянная в длинных узких коридорах этой непонятной вселенной. За исключением той Комнаты, в которой нахожусь. Нас в ней двое – моя тень и я. Даже благодарен в какой-то мере этому смотрящему в одну точку парню за то, что он хочет быть моей тенью. Благодаря ему я перестаю чувствовать себя тенью того охранника, который постоянно следует рядом со мной в коридорах, на улице, повсюду, даже в моих мыслях. У того, у кого есть тень – сам не может быть тенью. Хотя бы на время… Я не тень…
- Эта Комната иная, чем та, в которой я был, - шепчет моя тень, продолжая раскачиваться из стороны в сторону и смотреть прямо перед собой, - там не было этих щербинок, там были гладкие стены, - он ведет пальцем по шершавой стене и замирает с потрясенным видом, будто сделал важное открытие. А я узнаю новое про Комнату. Мне важно узнавать ее – чем она живет, что чувствует и нужен ли ей я… Нужна ли ее стенам тень. Нас зовут на выход, на улицу. Парень испуганно забивается в угол и лихорадочно трясет головой, давая понять, что не сдвинется с места. Я пытаюсь его поднять, но он сливается со стеной. Вид у него слабый, беспомощный, жалкий, болезненный, наверное, из-за того, что он почти никогда не выходит на улицу, даже когда нам разрешают.
- Ты же хотел быть моей тенью, - я протягиваю ему руку, - значит, ты должен повторять мои движения.
Он смотрит мне в глаза и бездумно тянет руку ко мне. Я сжимаю его пальцы в своих и поднимаюсь вместе с ним на ноги. Пол под ними кружится, стены пульсируют, затягивая нас в водоворот белой Комнаты. Мне хочется отсюда бежать, и я выбегаю в черную пустоту дня. Кап-кап-кап эхом раздается в моем подсознании. Этот навязчивый звук преследует меня. На какое-то мгновение перед моими глазами появляется отрывок прошлого. Я вижу свою маму на кровати с белой простыней, рядом – капельница и я. На прикроватной тумбочке лежат таблетки. Кап-кап-кап… Прихожу в себя и понимаю, что уже нахожусь за пределами белых стен. Я просто опускаюсь на землю, не замечая, что происходит вокруг меня.

Я пытаюсь думать о том, что происходило пару дней назад. Зачем? Тот день стал рубежом между моим настоящим и недавним прошлым, чем больше проходит дней, часов, тем туманнее я помню Хуана, Харвуда, ту маленькую девочку, которую я встретил на пляже… Как странно, я забыл ее имя… В тот день мне сделали укол и исчезли за дверью. Беспамятство. Бред. Безумие. Три Б. Безвыходность. Потом был туман, и сквозь него я видел, как меня везли в какую-то другую комнату, только стены были у нее серые. Здесь каждая Комната живет своей жизнью. Тело почти не слушалось меня. Я видел его как бы со стороны. Почему-то мне в тот момент вспомнился шарик, зацепившийся нитью за край крыши дома, стоящего среди бескрайнего поля пшеницы. Он качается от неспокойных порывов воздушного потока среди ночного неба, но, когда ветер усиливается, то начинает трепыхаться, метаться из стороны в сторону, как живой, пытаясь вырваться ввысь.
- Хочешь, я его достану? – слышу я голос отца, отрицательно мотаю головой и уверенно произношу, - помоги ему улететь.
Пальцы отца касаются нити, и шарик улетает… Высоко - в звезды, в ночь, в море небес. К луне, такой же одинокой, круглой, парящей в пространстве. Когда я с отцом выходил гулять ночью, то представлял, как держу луну за невидимую ниточку, а потом передаю ее Энди...
В тот день я не чувствовал боли. Я ощущал, как просто улетаю куда-то ввысь – за пределы своих мыслей, за свое тело, за стены…

Та серая Комната была похожа на операционную или комнату с электрошокером. Странно, откуда я могу знать, как выглядит электрошокер? Ловлю себя на мысли, что пару месяцев назад, я очнулся в этом же доме с тенями, помню, как мне удалось выйти оттуда (сбежать?), но, не помня своего прошлого. Может быть, они и раньше делали мне такие процедуры? Зачем? Чтобы привести в себя или, наоборот, сделать из меня податливую, сумасшедшую тень? А еще я помню в той серой Комнате за ширмой Дверь с тяжелыми засовами.
Меня разбудили от мыслей голоса. Чьи-то робкие, виноватые и чей-то вздорный, пронзительный. Кто-то поссорился.

Я и слышал и не слышал их одновременно. Мой взгляд приковали тени. У говоривших они были. Собственные тени. А не поэтому ли нас выводят на прогулку вечером? Вечером, когда мы не видим своих теней, когда мы не знаем об их существовании. Бросаю взгляд на мою дремлющую на лавочке тень – того безымянного парня, который живет на стене моей комнаты, как и я сам. Он слышит мой взгляд и просыпается. Как один из моих друзей (выдуманных?), который слышал мои мысли. Как его звали? Хуан? Харвуд? Парень останавливается возле меня, ожидая, что я скажу. И я не молчу. Я говорю:
- У тебя тоже есть тень. Понимаешь? Мы не можем быть тенями.

Он смотрит на меня подозрительно, недоверчиво, непонимающе. На меня и мимо меня, куда-то вверх, словно видит трепыхающийся на ветру шарик. Так много всего читается в его взгляде, что на мгновение я думаю - он пришел в себя, но в следующую секунду парень вновь становится инертным, пассивным, безразличным ко всему, к моим словам. Он опять становиться тенью. Его тоже чем-то накачали. Говорить что-либо бесполезно. Он ходит за мной по пятам, как привязанный, как… тень, до тех пор, пока нам не велят расходиться обратно к своим Комнатам. Санитар озабочен усмирением чуть было не подравшихся (тенями?), поэтому впервые за весь промежуток моего пребывания в этом доме я иду самостоятельно. Меня никто не останавливает. По коридору вглубь среди других (пациентов?). Комната. Серая комната. Я вижу ее справа от себя, и она приоткрыта. Не знаю, какие силы заставляют меня двинуться к ней, толкнуть уверенной рукой слабую дверь и проскользнуть внутрь. Странный аппарат, грязная, старая ширма, впитавшая людские страхи и боли, пронизывающие отголосками замершее в Комнате время – всё, как в тот день. Ничего не изменилась. Я захожу за ширму, не боясь столкнуться за ней с кем-нибудь. Передо мной возвышается темная Дверь - застывшая, непроницаемая, безмолвная, хранящая за собой что-то важное. Я напрягаю голову и вспоминаю - люк. Она вызывает у меняя ассоциации с люком, в который мне и моим друзьям удалось проникнуть. Мои мысли обрываются, как истертая веревка.

Я понимаю, что мы с Дверью в Комнате не одни. Есть кто-то еще. Чувствую это спиной и сгустившимся напряжением в воздухе. Резко оборачиваюсь и вижу перед собой того самого незнакомца, преследовавшего меня повсюду – на свалке, возле моего домика, в парке.
-Ну, раз ты сам пришел и не можешь никак успокоиться, то мне придется успокоить тебя. А я ведь предупреждал тебя не вспоминать свое прошлое. Я не хочу причинять тебя зла, но так будет лучше для всех нас, - он улыбается и по бокам от него возникают три санитара. Улыбка. Она, словно нарисованная и приклеенная на кожу лица. Быстрый укол. Лицо незнакомца тает и я теряю сознание.
Не знаю, как долго я пролежал в таком состоянии. Хотя здесь нет времени, а, если и есть, то оно не имеет значения в стенах этого Дома.

Я чувствую боль в голове и понимаю, значит, я жив, но, может быть, это временно? Боль током бьет по всему телу, опаляя мозг. Постепенно прихожу в сознание. Я на койке, как всегда, только кровать рядом пуста.
Я вспоминаю, как зовут моего друга. Хуан.
Вспоминаю Лилиан. Просто клочок воспоминания. Она стоит, застыв у окна, словно ждет меня. Безмолвное вечное ожидание, замершее в своей памяти. Яркий, цветной кадр среди черно-белого мира. Он исчезает так же быстро, как и появляется.

Я не могу встать. Всё застыло, замерло. Не двигается. Только вижу, как за узким проемом окна меняются день и ночь. Я слышу, как капают капли, но для меня они уже ничего не значат. Слышу плачь, шорох, скрежет. Кто-то приходит, ставит укол и опять исчезает. Засыпаю, просыпаюсь, иду на прогулку, вернее меня ведут. Потом разрешают выходить самому, только мне этого не надо. Хочется забиться в угол и просто бесконечно сидеть, как тот парень, что жил в моей Комнате. Не думал, что я посчитаю эту Комнату своей. Я бреду по коридору и незаметно для себя выхожу на крышу. Это единственное место, где все еще есть хоть частичка свободы, пространства.
Я смотрю на мельтешащие тени деревьев – черные на белой стене, и вдруг осознаю, что я нахожусь все в той же Комнате. Не имеет значения внутри мы нее или выбираемся наружу, но все мы продолжаем быть. Существовать на стене запертой Комнаты...

Техническая часть.

!Isabella! · 16.05.2015, 09:48

Emary, здравствуй. Пришла прокомментировать сразу две главы. Если говорить относительно текста, то многое начинает раскрываться, но далеко не всё. Очень интересно, из-за кого всё это происходит, кто такое творит и с какой целью. А если относительно затронутой темы, то мои мысли может выразить одно слово - наконец-то! А именно, наконец-то затронута данная тема именно так, как и должно быть. В твоей династии нет ничего наподобие "Ой, какие забавные психи!". Меня подобное удручает, ведь это не весело, не смешно. Как чья-то трагедия может быть развлечением? Неважно, попавший в такую больницу человек является ли здоровым в этом плане или нет, в любом случае это страшно. Просто, если он на самом деле здоров, это ещё страшнее. Спасибо тебе огромное.

Emary · 16.11.2015, 00:46

!Isabella!

Набросок из жизни 8. За твоей спиной.

Это утро отличается от других дней. Я почувствовал это, как только открыл глаза. Оно слишком тихое и молчаливое, лишь дождь за окном нарушает безмолвие. Я прислушиваюсь и пытаюсь понять, что он мне шепчет, что хочет донести до меня. Плачь. Как будто кто-то оставил маленького ребенка одного под промозглым дождем. Но потом я понимаю, что он доноситься не со стороны окна, а откуда-то слева. По ночам я иногда тоже его слышу. Особенно с тех пор, когда меня перевели в другую Комнату. Тогда я был под воздействием какого-то сильнодействующего психотропного препарата и лишь, когда я пришел в себя, то увидел эту Другую комнату. Меня по-прежнему окружали четыре белые стены, только теперь они были обиты, как в палате психиатрической клиники. По полу ко мне медленно подбирается тень. Кажется, что дождь идет не за окном, а падает сквозь крышу, этажи, потолок. Тень ползет. На минуту я ощущаю себя за пределами этих стен, как будто весь мир – комната, а я сижу снаружи нее.

Как же мне знакома эта Комната, кажется еще с самого детства. Ностальгия шевелится, ворча, в душе, словно потревоженный комок пыли на заброшенном чердаке. Я вздрагиваю. Значит, мне и раньше доводилось лежать здесь? Сам собой вновь в памяти всплыл отрывок из газеты о сбежавшем буйном психбольном. Моя мать тоже страдала слабоумием. Нет, хватит, я не сумасшедший! Сумасшедших не существует, есть просто больные люди, они такие же, как и все. Я вспоминаю своего бывшего соседа по прошлой Комнате. Да, он своеобразный человек, но он добрый, отзывчивый, просто все вокруг: врачи, санитары и даже посторонние люди, живущие за пределами клиники, делают из него сумасшедшего. Маньяков, развратников и действительно опасных людей все стараются понять, даже находятся те, кто сочувствует таким, испытывают симпатию, а людей, которым действительно нужна помощь и поддержка они объявляют изгоями, клеймят выдуманным словом «сумасшедший», чтобы подчеркнуть свое совершенство, эго, чтобы не чувствовать себя по сравнению с ними моральными уродами. Это мир сошел с ума, а те, кто находятся здесь, наверное, единственные люди, у которых осталась человечность. Тот парень, когда ненадолго приходил в себя, рассказал мне, как скучает по семье и считает себя виноватым в том, что он просто стал им мешать. Он стал им не нужен. Как вещь.
Сегодня ночью мне опять привиделась Лилиан, ведущая за руку малыша. Возможно, это как-то связано с тем, что я слышу детский плач. А еще у меня не выходит из головы серая дверь с тяжелыми засовами. Одни говорят, что за ней тьма, другие – свет. Открываю потрепанную записную книжку. Я привык ее открывать каждое утро, чтобы повторить записанные там имена моих друзей.
- Харвуд Клэй… Хуан Храброс… Энди Фишер, - беззвучно шепчу я, чтобы не забывать их. Потом перелистываю шершавую страницу и смотрю на набросанный мной примерный план больницы, на пару штрихов, за которыми скрывается та самая загадочная дверь, на ломаные линии колючей проволоки, на крестики, имитирующие посты и места обхода санитаров. Знаю, выхода больше не существует, но не теряю надежды выбраться, ведь мне каким-то образом все же удалось покинуть это место, причем я даже тогда не думал о побеге. Как только эти мысли пролетают в моей голове, слышатся тяжелые шаги, поворот ключа в замочной скважине и дверь со скрипом открывается. Это значит, что я могу выйти. На прогулку. Только сегодня никто не стоит у меня за спиной и не сверлит неусыпным взглядом. Я один бесцельно бреду по коридору в однообразную пустоту. Мне кажется, что у окна стоит серая фигурка, похожая на тень. В последнее время мне повсюду мерещатся тени. Я подхожу ближе и понимаю, что человек у окна мне не привиделся.
- Привет! – тихо и осторожно окликиваю я его. Он вздрагивает и оборачивается. Это девушка с неровно остриженными волосами и безучастным, пустым взглядом, глядящим куда-то сквозь меня. Бред, но она показалась мне знакомой, ее глаза, а именно ее взгляд.
- Не хотел напугать тебя, извини, - произношу я и немного сокращаю между нами расстояние, - никогда здесь не видел тебя раньше.
- Я часто тут бываю, - отвечает она, - и слышала твои шаги, ты меня почти не напугал. Мне нравится приходить сюда и стоять у окна, в нашем крыле их почти нет.
Я даже удивился тому, что услышал связную речь.

- Только тут вид не очень хороший, на колючую проволоку и болото, - говорю я, но ее губы едва заметно трогает улыбка.
- Для меня это не важно. Совсем не важно. Здесь я чувствую себя свободней, никто за мной не следит.
- Тогда почему ты не сбежишь отсюда?
-Не имеет смысла, - она поднимает глаза к небу – васильковые – к прозрачно-голубому. Только оно молчит в немом отчаянии тумана. Я поднимаюсь глазами за ее взглядом и вижу в глубине небес мелькающую тень птицы. Наверное, это стриж.
- Я думал, что стрижи уже улетели.
- А этот остался. Его что-то или кто-то держит здесь. Наступит зима, и он погибнет. Знает, но остался. У каждого из нас есть своя птица в небе. Мы не тени, мы просто часть неведомого будущего нас самих, то, что может быть, но еще пока не наступило. Или мы другая реальность себя. Где-то совсем рядом живем настоящие мы и не знаем, что наша жизнь – это маленькая комната с черно-белыми стенами, единственный выход из которой – через окно.
- Это путь мотылька, - произношу я, чувствуя рядом со своей ладонью тепло ее обессиленной руки.
Я смотрю на окно, а за ним густой туман. Кажется, что его можно потрогать, сделать шаг по нему и упасть в бездну своих иллюзий. Я никогда не ходил по карнизу ночью. Энди ходил. А еще он любил сидеть на крыше дома из красного кирпича, построенного в моем воображении, поджав под себя ноги и держа соломинку во рту. Ему нравилось вот так сидеть, мечтать и смотреть в небо. Оно его понимало, как и я.
Я медленно закрываю глаза, чтобы не спугнуть Энди, усевшегося на крыше. Теперь, столько лет спустя, став взрослым, я понимаю, что придумал его сам. У меня было психическое расстройство, унаследованное от матери. Ребенку всегда требуется общение с другими детьми. У меня этого не было. И я придумал Энди – самого себя, только в другой реальности. Там, я – Другой, свободный, умеющий ходить по крышам под дождем, считать звезды, сидя высоко на дереве, умеющий смеяться, ходить в самую обычную школу вместе с другими детьми и летать совсем, как невесомый мотылек. Так Энди появился на свет – в моем черно-белом воображении.
- Почему Энди стал мотыльком? – привел меня в себя ее тихий голос. Я и не заметил, что начал говорить вслух.

- Мотылек и существует, и нет. Он незаметный. На него не обращают внимания, его не видят, его крылья сотканы из тумана. Наверное, поэтому, когда кто-то очень сильно хочет вырваться из черно-белого плена этой комнаты, делает шаг из окна и превращается в мотылька. Бездушная ночь дарит ему свой подарок в честь нового рождения – крылья, сотканные из тумана.
- Значит, так рождаются мотыльки? – взгляд ее васильковых глаз смотрит, будто сквозь меня. Здесь у многих такой взгляд от принимаемых лекарств.
- Да. Так исчез и родился Энди. Знаешь, я недавно видел свою могилу, на фото я там ребенок. Наверное, тот прошлый я зовет меня за собой. У меня здесь никого не осталось.
- Значит, ты тоже был одинок? Ты когда-нибудь просыпался в полной мгле? - внезапно, едва слышно спрашивает она, - когда ты знаешь, что твои родители рядом, когда слышишь их обеспокоенные голоса. Ты просыпаешься каждое утро в черной глухоте среди чужих слов, окружающих твой разум, когда ты слышишь чье-то дыхание, чувствуешь, как руки мамы обнимают тебя – крепко, нежно, чтобы никому не отдавать, но ты видишь не ее лицо, а только засасывающий тебя мрак. Крутится карусель, а вокруг мелькают голоса, цвета, ощущения, грусть, смех, но ты ничего не видишь. Твое воображение рисует каждый звук, облачая его в причудливые образы и формы. Иногда это добрые, иногда страшные рисунки. Боялась страшных рисунков в детстве, а потом я подружилась с тьмой, окружающей меня. Так было легче существовать.

- Вот как? А я подружился с Одиночеством. Оказывается, тьма тоже умеет рисовать…
Девушка кивает в ответ. Ее губ касается улыбка.
- Если бы я знала, что можно превратиться в мотылька, то попросила бы Тьму нарисовать мне крылья из тумана. И в детстве мы смогли бы прилетать друг к другу, играть и больше никого-никогда не быть одинокими, блуждающими во тьме.
В следующую секунду я притянул ее к себе и обнял за плечи, до конца не осознавая своих действий. Мне просто хотелось обнять эту девушку. Она, вопреки моим ожиданиям, не оттолкнула меня, а, наоборот, закуталась, спряталась в мои руки.

- Скажи, это ведь был ты? Там, на мосту?- внезапно прошептала она, слегка вздрогнув, и подняла свои глаза, по-прежнему глядящие сквозь меня. Меня словно кто-то сталкивает с людьми из прошлого, дразнит обрывками воспоминаний, но не дает вспомнить всё. Почему? Почему… Мост… Полуразрушенный мост. Да, помню. Я хотел сделать с него последний шаг, но получилось так, что сделал шаг навстречу ей, там я встретил ее.
Она стояла одна на краю моста, как на краю неба, укутанная в ночь. Маленькая, одинокая, с хрупкими, как у куклы, безвольными руками.
- Стой, не надо! – крикнул я, почувствовав на расстоянии дрожь ее невесомого тела, но она, как призрак, почти растворилась в тумане. Она стояла ко мне спиной и даже не оглянулась на мой голос. Я сделал шаг, но только не с моста, а к ней, и крепко обнял ее за плечи, ощутив щекой тепло ее солнечных волос. Я понял, что она не привиделась мне. Она живая. Еще минуту назад я сам хотел совершить ту же ошибку, что и она – шагнуть с моста. Шагнуть в другую реальность, где будут живы родители, там, где не будет меня, но будет Энди, там, где не будет тьмы.
- В ту минуту ты перевернула мою жизнь. Я понял, что тьма как раз по ту сторону моста, там ничего нет – ни родителей, ни Энди. Там лишь пустота, чернота и вечное безмолвие, завлекающее нас в свои туманные, призрачные, холодные объятья. Я не знал тебя, твоего имени, твоего лица, но не хотел тебя потерять. Мне было страшно, что там, за мостом, не будет тебя.
- В ту минуту я как раз стремилась к темноте, чтобы больше ничего не чувствовать, не слышать. Я устала придумывать мир, устала дружить с тьмой, устала рисовать то, чего никогда не увижу. Когда ты остановил и обнял меня, я поняла, что кому-то еще нужна именно в этом мире. Но я испугалась и убежала.
- Я часто приходил к мосту и ждал тебя. Все свободное время я проводил там, даже с другом поссорился.
- Можно я убегу? – я почувствовал слабое сопротивление под своими руками и почувствовал, что она плачет.
- Нет, я больше не позволю, - я обнял ее еще крепче, и мы остались смотреть на ночной дождь за окном, шепчущий нам о том, что могло быть по ту сторону моста и чего могло никогда не случиться.
Раньше мне казалось, что я выдумал ее, что не было ничего на том полуразрушенном мосту: ни васильковых глаз, ни солнечно-рыжих волос, ни босоногой фигурки в бледном платье, ни ее жизни. Я чувствую ее прошлое, как она совершенно одна, слепая, во тьме бредет, держась за невидимые стены рукой, а за ее спиной стоит непроглядная Тьма.

- Тебя хотят видеть, - зовет меня грубый голос, жестоко затаскивая в реальность черного коридора с молчащими Комнатами. За моей спиной стоит санитар. Еще одна странность – мне не делают укол, не дают таблетки, просто куда-то ведут вглубь пустого коридора. Возможно, сейчас что-то прояснится.
- Я еще обязательно приду, и мы сможем поговорить, - говорю я девушке, оставляя ее наедине с собственным одиночеством. Она отворачивается и продолжает смотреть немигающим взглядом в окно. Я замечаю, что по ее лицу текут слезы, которые она тут же смахивает ладонью. Санитар торопит меня.
Я так часто хожу по коридору в одном и том же направлении, что перестаю замечать его. Я совсем не вижу стен вокруг себя, не чувствую напряженный, сбившийся в ком дрожащий воздух, ощущаю лишь то, как часть меня клонит к моим же ногам, будто сломанные стрелки часов, безвольно повисшие в грустной улыбке безысходности.
- Заходи! – вместе с голосом, возникшим у меня за спиной, пол появляется под моими ногами. Он оживает и, словно толкает меня в распахнувшуюся дверь. Из нее бьет поток ослепительно белого света. Делаю шаг навстречу ему и оказываюсь в Комнате. Только это Особая Комната. Я понял это сразу. Особой ее называют те, кто побывал в ней. Теперь и я здесь. Дверь закрывается за мной, оставив мое Одиночество по ту сторону .

Это кабинет врача. Не смотря на то, что каждый день мне кололи неизвестные лекарства, говорили про то, что мы не существуем, что мы всего лишь тени, я все же смог трезво оценить сложившуюся ситуацию. Все резко встало на свои места и подтвердило мои подозрения – я действительно нахожусь в психиатрической клинике.
Человек у окна. Он даже не обернулся. Просто стоит, скрестив руки на груди. Куда он смотрит? Окно плотно занавешено белыми застывшими шторами.
- Вы до сих пор не можете смириться с тем, что случилось? – спрашивает он, не оборачиваясь ко мне, - вы ищите выход, которого нет.
- Что все это значит? Почему меня держат в этом сумасшедшем доме? Что вам от меня надо?
- Я вам не враг, а скорее наоборот.
Я чувствую, как он улыбается, и мне дико хочется подскочить к нему, развернуть, заглянуть к нему в лицо и врезать, чтобы сбить с него эту ледяную самоуверенность, затаенную насмешку, граничащую с пренебрежением.
- А вот этого не стоит делать. За дверью санитары. Вы же не хотите снова вернуться в вегетативное состояние? Давайте поговорим, как цивилизованные люди. Я действительно хочу вам помочь.
-Чем? Упрятав меня, как и этих несчастных людей, в психушку?

- Подойдите к столу. На нем лежит ваша медкарта. Прочтите ее, - его голос звучит, как приказ. Мне хочется послать куда подальше этого придурка, но любопытство и желание понять, что здесь происходит, берет свое. Я не ожидал, что моя медицинская карта будет столь внушительных размеров.
- Вы пока что читайте, а я вам дам ответы на волнующие вас вопросы. Я - ваш лечащий врач Самуель Селуэй, - его слова переплетаются с мало разборчивым почерком в медкарте, дополняя приоткрывающееся мне собственное прошлое. Судя по дате ее начали вести еще в моем детстве. Сначала я пытаюсь вникнуть в каждое написанное слово, мне даже удается что-то разобрать в этом хаосе медицинских терминов, потом все написанное будто сливается перед моими глазами.
- Я буду говорить по существу и попытаюсь донести до вас всю пользу сложившейся ситуации. Вы уже были когда-то под моим наблюдением и лежали в этой больнице по вашей воле и воле вашей жены – Лилиан Мортрэн. Потом вы сбежали. Вы помните кто такой Джулиан?
- Я – Джулиан! Почему вы спрашиваете?
- Скажите, тогда какое имя вы видели на могиле ребенка, приехав на городское кладбище? - он поворачивается и, я могу видеть его лицо с холодными тускло-голубыми глазами, смотрящими прямо на меня.

- Мне нужно было знать, что конкретно вы помните, а что нет. Там покоится ваш брат-близнец – Джулиан Мортрэн. С детства вы страдали сильнейшим психическим расстройством. И вас зовут Энди. Не правда ли, знакомое имя? Но обо всем по порядку. Вы убили собственного брата. Это был не несчастный случай, хотя ваши родители продолжали думать именно так. В то время вы были ребенком, ваше психическое состояние ухудшилось. У вас диссоциативное расстройство идентичности. Вы стали называть себя Джулианом, подсознательно чувствуя свою вину, придумали фамилию Фишер, добавив ее к собственному, настоящему имени, чтобы стереть грань между вами, конкретным человеком, и вымышленным. Ваша мать тоже была душевно больна, но не смогла смириться с потерей ребенка и видела в вас вашего погибшего брата-близнеца. Она любила его больше, чем вас.
- Хватит! Этого не может быть! – я не чувствую собственных пальцев, они разжимаются и медкарта падает на пол с глухим стуком, - а вторая могила? Как вы объясните ее наличие?
- Вы инсценировали свое самоубийство, чтобы снова не попасть в больницу. О вашем самоубийстве писали газеты. Одна из них лежит на столе. Возможно, вы ничего не помните, это естественно для вашего заболевания.
- Это бред какой-то! У меня не было брата! Я никого не убивал! Значит, это ваш человек следил за мной.
- Да. Тогда как вы объясните, почему вы тут? Вы не ходили в школу, потому что родители боялись за собственных детей, особенно после того случая, когда вы затеяли драку на школьном дворе и чуть не придушили одного из своих одноклассников. Вы потенциально опасны для общества, Энди, поэтому вы тут, - голос Самуеля Селуэя совершенно спокоен, глаза по прежнему холодны, как осколки льда, - половину вашего детства отец скрывал вас в подвале, но это не могло длиться вечно. Ваш отец был известным человеком, художником, никто не хотел огласки. Вас лечили некоторое время в клинике, затем перевели на амбулаторное лечение до тех пор, пока ваше второе «я» не дало о себе знать, - его слова были похожи на черный дождь. Я стоял и просто слушал его в каком-то пассивном, бессознательном состоянии. Я не верил и верил ему одновременно. Неужели… моя правда… была… такой… Я чувствую, как невидимая фигура моего Одиночества проплывает сквозь запертую дверь и становиться за моей спиной…

Tamila · 28.11.2015, 20:32

Emary, давно обещала прийти с комментарием. И уже много раз пыталась написать что-то путное, уложить мысли в голове, но всё никак не получается. Поэтому заранее прошу прощения за сумбур.
В своей династии ты затронул очень интересные и неоднозначные темы. Это и вечный вопрос "кто я?", и сумасшествие, которого нет. Или есть? Последняя глава лишь добавила вопросов, хотя ты и обещал ответы на некоторые вопросы.
Хуан Храброс. Как он оказался на дороге, где его спас Джулиан? Если бы это был не Джулиан, а его брат, то он бы не помнил этого момента. И его брат умер в детстве. Тогда кому принадлежит вторая могила, взрослого Джулиана? Версию с инсценирование самоубийства я откидываю, поскольку Хуан говорит, что много лет за ней ухаживал. Или он имел ввиду могилу Джулиана-ребёнка?

Цитата:

Это было решение самого Джулиана, и зависило оно целиком от того, что происходило с ним в далеком детстве.

То есть Джулиан счёл себя сумасшедшим и опасным для общества? И добровольно попросил заточить его в клинике, лишить памяти и превратить в тень? Или всё же есть и ещё заинтересованные люди, которые подошли к его просьбе слишком рьяно, извлекая выгоду для себя? Хочется верить, что Лилиан здесь ни при чём. Как и Тони.
Но эти идеи Джулиана про тьму вокруг него, про шаг с моста, после которого он встретит родителей и Энди навевают мысль о сильной депрессии, но не сумасшествии.
Самуель Селуэй совершенно не похож на врача. Может, это во мне говорит стереотипное мышление, заставляющее принимать врачей-психиатров в образе седых старцев в круглых очках и козлиной бородкой, а может просто меня смущает его внешний вид. Понимаю, что в симах довольно сложно передать возраст персонажа, но на вид Семюэлю не больше двадцати.
Он говорит разумные вещи, которыми можно объяснить все загадки. И даже почему Тони называл его Жули (память может работать очень избирательно, часто выдавая желаемое за действительное). Но, хоть я и не могу опровергнуть слова врача, я не могу и поверить ему.
Как понимаю, момент с рыжей девочкой в клинике не случаен. И он тогда, на мосту, спас её. И спас себя от самоубийства.
И что это за город теней? Что за клиника, которая выглядит, будто заброшенная? Почему-то навевает на мысли про незаконные эксперименты над людьми и их психикой.
В общем, подводя итог, хочу написать, что мне очень нравится династия, её мрачная, даже жуткая, атмосфера, таинственность, загадочность, драматичность. Она не радостная, не для прочтения с целью расслабиться после трудового дня. Скорее, для любителей загрузиться ещё больше. Но я буду ждать продолжения. И неважно, скоро или нет. Просто буду ждать.