[Райань]

Пролог

[И больше такой особой драмы не будет.]

- На Великой пустоши, что берет начало с Бессмертного дуба и кончается в устье красной реки Верея, возвышается полуразваленный бревенчатый дом, где ведьма с волосами цвета крови шепчет заклятья над грязным котлом с булькающим варевом и подбрасывает туда желтые кости, коренья похожие на человеческие лица и диковинные засушенные цветы…

Дядя Фрэнк улыбается своими лошадиными зубами цвета слоновой кости и ведет свою восьмилетнюю племянницу Шерил к морю, по пути рассказывая ей свои сказки. Он человек странный, живущий в своем собственном выдуманном мире, огороженном от реального непроницаемой стеной. У него темно-синие глаза, в которых всегда пляшут белые искорки, и вечно непричесанные каштановые волосы. Они идут по Святому Скверу в направлении Восточного парка имени Вильгельма Телля, чтобы потом пройти сквозь него, дойти до ратуши, а там уже два шага до моря.
- ... И каждую ночь она идет на пустошь и собирает пахучий мирьян, затем разжигает костер, и, танцуя вокруг, бросает в огонь пучки травы, из-за которой дым становится пурпурного цвета и подымается к звездам...
Он прерывает рассказ и покупает Шерил зеленое фисташковое мороженое. У нее светло-рыжие волосы и глаза небесного цвета. Больше всего на свете она любит запускать воздушных змеев.
У входа в парк стоят статуи львов с застывшим взглядом. Шерил, отдав мороженое дяде, залезает на одного и изображает укротительницу львов, которую видела неделю назад в приезжем цирке. Она видит себя под светом софитов, а ее единственный зритель встречает ее аплодисментами. Настоящая укротительница, конечно, не ездила на львах, но Шерил уверена, что она просто постеснялась из-за слишком короткого платья.

- ... А когда ведьма умирает, ее душа поселяется в море, где поет чарующие волшебные песни, завлекая людей, заставляя их прыгать прямо в морские пучины, а потом съедает их сердца.
Дядя кончает свою сказку, когда они подходят к обрыву, где внизу плещутся волны. Он смотрит вниз, потом поднимает камень и бросает его в воду. Шерил замечает, что море хоть и темно-синее, но совершенно не похоже на дядины глаза. Она разглядывает место, куда упал камень, со страхом и восхищением, потом пытается разглядеть души ведьм в толще воды или хотя бы услышать их пение. Отчаявшись, она поднимает глаза на Фрэнка.
- Здесь высоко.
- Да. Наверное, метров так двадцать.
Завывает ветер. Племяннице надоедает стоять, и она дергает своего спутника за куртку.
- Может, пойдем?
- Да, сейчас. Уже иду.
Он нехотя уходит от обрыва, но вскоре останавливается. Шерил подходит к нему и смотрит в мутные глаза дяди. Ей немного страшно, но она не знает почему.
- Что стоим?
- Шерил, мне надо кое-что у тебя спросить, что-то довольно важное.

Он криво улыбается своим широким ртом. Сегодня замечательный солнечный день, в воздухе пахнет лавандой, где-то вдалеке поют птицы. Впереди зеленое поле с ромашками, оккупированное местными детьми цветов, распевающими "желтую субмарину". Около поля ратуша из красного кирпича с часами, весьма условно показывающими время, и плакат "Мы против наркотиков". А дальше большой зеленый парк с дорожками из белого камня и совсем далеко синий киоск с мороженым.
- Как ты думаешь, встретимся ли мы еще раз?
Его голос заглушает ветер. Шерил смотрит на него непонимающим взглядом. Она думает, что дядя имеет в виду ее скорый отъезд. Наверное, он боится, что Шерил больше не приедет.
- Это все? Ну конечно встретимся, ведь на следующее лето я снова приеду.
Он отводит глаза и смотрит на ратушу, тихо посмеиваясь про себя. Потом поворачивается и медленно подходит к краю обрыва. Поднимает руки, как птицы поднимают крылья перед полетом, и делает шаг в пустоту.