Цитата:
Сообщение от Madlax
Я же с добрыми помыслами ^^
|
Верю, поэтому проштудировала необходимое правило и исправила
Цитата:
Сообщение от Дежавю
Запятые и вправду не нужны
|
Убрала, спасибо огромное за подсказки!
Глава 1
Серое хмурое утро зарождалось над долиной Ноулли, что находится на западе графства Кент. Это состояние природы было настолько привычным для жителей всей территории Великих Британских островов, что каждый лучик солнца, робко выглянувший из-за туч, воспринимался даром Богов.
Единственной достопримечательностью долины была дворянская усадьба, которая пряталась в прекрасном парке. На фоне зеленых деревьев и разноцветных клумб Ноул-Хаус казался большим, серым и мрачным пятном. Это было величественное здание, построенное еще в 1456 году в духе тюдоровской архитектуры. Его многочисленные комнаты и витиеватые лестницы помнили своих предыдущих владельцев.
И таинственного архиепископа Томаса Берчера, потомка короля Эдуарда III Плантагенета, для которого эту усадьбу построили Кентерберийские архиепископы. Ноул-Хаус до сих пор хранит его последний вздох.
И великого писателя и мыслителя Томаса Мора, который писал свою «Утопию» в этих мрачных стенах.
И самого знаменитого владельца усадьбы Генриха VIII Тюдора, который прославился жестокими церковными реформами и необычным для христианина количеством браков.
В то время, которое мы представляем читателю, хозяином усадьбы был граф Томас Сэквилл, двоюродный брат скандально известной жены Генриха VIII - Анны Болейн.
О сэре Томасе ходили очень странные слухи. Крестьяне шептались о том, что граф Сэквилл алхимик и приспешник сатаны. На самом деле это был очень образованный, тактичный человек, воспитанный в лучших традициях старой Англии. То, что вызывало толки, в научном мире называется химией, которой Томас Сэквилл увлекался давно.
В то утро хозяин усадьбы стоял на пороге своего дома и смотрел куда-то вдаль серыми холодными глазами.
Графу было пятьдесят шесть лет. К его черным волосам добавились серебристые нити, но физической формой и бодростью духа Томас Сэквилл мог потягаться с молодыми. Со стороны казалось, что его суровое лицо олицетворяет жестокого и беспощадного человека, но внешность часто бывает обманчива. Он был действительно строг, но справедлив. Люди, работающие на него, не могли пожаловаться на крутой нрав своего хозяина. Честность, исполнительность и добропорядочность – вот качества, которые требовались для работы в Ноул-Хаусе. Граф Томас сам обладал этими достоинствами и работников набирал под стать своему характеру.
Не смотря на то, что было раннее утро, граф был облачен в черный костюм, который сидел на нем, как влитой, белоснежную рубашку и цилиндр.
Из распахнутого окна на верхнем этаже замка раздался звонкий девичий смех. Взгляд Сэквилла потеплел, и он вошел в дом.
* * *
- Няня, няня, иди скорее сюда! Посмотри, какая я красивая!
Юная Лиона Сэквилл, едва покинув кровать, крутилась перед зеркалом. Она действительно была прекрасна. Роскошные волосы цвета пшеницы, непослушными локонами ниспадали на ее плечи, а в глазах фиалкового цвета было столько счастья и веселья, что они восполняли холодность взгляда ее отца. Матери Лиона не помнила, она умерла при родах, но граф настолько сильно любил свою дочь и окружал ее такой заботой и вниманием, что она не чувствовала утраты. Единственным напоминанием о существовании Анны Сэквилл был прекрасный портрет кисти Ван Дейка, висевший в гостиной.
-Няня! Ну, где же ты? Мне уже пора собираться!
Лиона повернулась в сторону скрипнувшей двери, но вместо Маргарет, ее няньки, в дверях появился отец.
Вскрикнув, от неожиданности, она забралась обратно под одеяло.
- Сэр, Вы меня напугали, - обиженно надув губки, сказала Лиона,- Вам не кажется нетактичным врываться в столь раннее время в комнату молодой девушки? Тем более, я не одета!
Граф Сэквилл расхохотался.
- С каких это пор, юная леди, мне запрещен вход в Вашу комнату? Вы не помните, как прибегали ко мне ночью во время последней грозы? И если мне не изменяет память, Вы были не совсем одеты!
- С сегодняшнего дня все поменяется, сэр. Или Вы забыли? Я теперь взрослая девушка и, впредь, попрошу Вас, прежде чем войти в мою комнату, стучитесь!
- Прошу прощения, леди, - граф откланялся и, с улыбкой, полной нежности, вышел из комнаты дочери.
«Забыл? Как же я мог забыть?», - серые глаза Сэквилла опять стали холодными. По дороге в свой кабинет, в котором, к слову сказать, он проводил большую часть суток, сэр Томас вспоминал события пятнадцатилетней давности. Лишь в своем кабинете он мог быть самим собой, лишь там, среди книг и научных трудов, он мог расслабиться и не думать, что кто-то сможет прочитать в его глазах страх потери. Какие мысли приходили в эту голову за закрытой дубовой дверью не знает никто. И Сэквиллу совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь о них узнал. Он сидел в кресле и держал в руках книгу.
Со стороны могло показаться, что он читает, но мысли графа были далеко в прошлом. Через полчаса он нервно захлопнул книгу и прошептал:
- Прочь горькие раздумья, прочь страх и печаль. Сегодня у моей девочки день рождения, она права, теперь Лиона почти взрослая. Я устрою в ее честь бал. Это будет первый бал в ее жизни. Лиона принесла в мою жизнь счастье, радость и веселье. Я приложу максимум усилий, чтобы она никогда не испытала горечь и разочарование.
* * *
Наконец-то пришла Маргарет. Руки старой служанки быстро приручили непослушные волосы Лионы и затянули корсет на ее и так тонкой талии.
Через час леди Сэквилл была готова спуститься к завтраку. Утренняя трапеза в этом доме, как и полагается в приличном английском семействе, проходила по всем правилам того времени. Серебряная посуда, чопорный дворецкий, подающий овсянку и горячий чай. Лиона с любопытством смотрела на сидящего напротив отца и с нетерпением ждала, когда эта церемония закончится. Он обещал, что после принятия пищи, они обсудят праздник. Как ни просила дочь хоть намекнуть о том, что планирует сэр Томас, граф был непреклонен.
- Сначала поешь, а потом будем разговаривать, - с таинственной улыбкой произнес он.
Есть совсем не хотелось, но Лиона послушно ковырялась в ненавистной овсянке и даже пыталась несколько ложек отправить в рот.
Наконец, Амиро стал убирать столовые приборы, и сэр Томас поднялся со стула. Лиона тут же вспорхнула со своего места. Отец и дочь переместились в каминную. Там, расположившись в уютных креслах, они тихо обсуждали предстоящее мероприятие. Эпитет «тихо» больше подходил к речи графа, который очень редко повышал голос, а вот Лиона бурно реагировала на каждое слово, произнесенное отцом. Прелесть молодости в ее непосредственности.
- Мой первый бал! Мой первый бал! – хлопала она в ладоши, не в силах сдержать эмоции.
Граф с нежностью смотрел на свою «маленькую девочку», в груди разливалось приятное тепло.
Они долго обсуждали список приглашенных, меню и прочие мелочи, сопутствующие празднику. Сэр Томас планировал увидеть в своем доме много гостей. Здесь должны были собраться все влиятельные люди графства: граф Берлингтон с супругой, герцог и герцогиня Дорсет с дочерью Виржинией, молодой, подающий надежды художник Андреа Палладио, живший в Хокэм-холле. Уильям Кент, архиепископ местной епархии, грозился привезти молодого человека, который в данный момент находился под его покровительством. Праздник обещал быть грандиозным.
. Я бы еще сказала, что это инфантильность. И все равно она мне глубоко симпатична ).
Комбинированный вид
