[Лилиьет]

Неделя 3. Когда я угасну

Вместо эпиграфа

На самом деле уют – растяжимое понятие. Я поняла это, оказавшись в мире, казалось, понятия не имеющем даже о буквах, из которых складывается такое короткое, и такое отчего-то важное слово. Раньше оно непременно ассоциировалось у меня с ковром и потрескивающими в камине поленьями, ароматным мылом и мягкими полотенцами. Но вот, за насквозь промёрзшей стеной потрескивает лютый, по-волчьи голодный мороз, со скрипом поворачивается ржавый кран раковины, покрытой паутиной мелких трещин.



А дома, в коробке, опирающемся на спички, уютно. Элиот аккуратно расставляет фигуры на клетчатой доске, готовясь сам с собой разыграть очередную партию из книги про известных гроссмейстеров этого мира.



И ритмично постукивают клавиши под моими пальцами, набирающими очередную сказку. Теперь я отправляю в издательство только сказки, потому что и пишу только для ребёнка. Одного единственного на свете и самого важного.



Потом, когда станет слишком темно, чтобы печатать и играть, у нас будет семейный ужин.



А затем мы вместе ляжем спать на двуспальной кровати с ножками разной высоты.



Элиот боится спать один с тех пор, как несколько месяцев назад в наш коробок забрался вор.





Тогда я провела почти полтора суток без сна, спешно заканчивая книгу, чтобы успеть получить деньги до воскресного визита «сборщиков пожертвований», и лежала в полубольном беспамятстве. А мой мальчик проснулся как раз в тот момент, когда эта жадная крыса с бегающими глазками шарила по комнате. Неужели мало того, что я отдаю регулярно?!

Я заглушаю в себе горькие немые вопросы, в темноте поглаживая каштановые волосы сына.

**

Элиот очень похож на Грегора. Те же глаза, тёмная кожа. Даже характеры похожи, насколько я могу судить, сравнивая себя и сына и не находя больше одного – двух совпадений.



Благодаря Грегору мой мальчик может ходить в школу в городе. Ко мне на Холодной Горе более - менее привыкли, к тому же, ребёнок был рождён здесь, в этом мире. От известного всем мужчины (хоть и не говорят об этом вслух, а сходство отца и сына очевидно каждому), поэтому Элиота принимают гораздо легче, чем меня. Он любит школу и расстраивается и скучает, когда собирающий детей грузовик не может проехать к нам из-за снежных завалов.



В такие дни я, как могу, развлекаю Элиота, отвлекаясь от работы. Сидя за шахматами, мы разговариваем.



Рассказываю об оставшейся позади семье, о родном городе, о сестре и значении медальона, который никогда не снимаю, - её последнего подарка.

Иногда он спрашивает: «А папа навестит нас?» Я отвечаю всегда уклончиво, стараясь скорее сменить тему или обратить всё в шутку. Как объяснить маленькому мальчику, что для отца он – лишь плод мимолётного желания, любопытства, похоти?

Когда снега становится меньше, Элиот радостно бежит к грузовику – из дырявой обшивки кузова уже высовывают руки приятели [или неприятели, как посмотреть], а я отправляюсь в издательство.



Возвращаемся мы одновременно, и сын с хохотом виснет на мне. Я бываю так счастлива в эти минуты, что сама не могу не смеяться. И не плакать.



**

Я больна. Чуждая структура мира разрушает меня, тело, и мозг, и сознание. Это могла бы исправить магия, но её нет на Холодной Горе, нет во мне, она осталась там, в самой земле настоящего дома. Иногда, проснувшись утром, долго не могу понять, где нахожусь. Нервно тереблю медальон.



Я угасаю, угасает Пелагея Рэд, придумавшая себе фамилию Рэдемер – искупитель. Её… Мои! Воспоминания, поступки, эмоции, пороки, любовь, вина – тлеющий фитиль свечного огарка. Вот-вот с едва слышным «пшик…» исчезнет последняя искра. Кто-то останется в теле, кто-то другой, но не я. Бледная тень, без памяти и личности. Я знаю это, и мне страшно. Однажды утром не вспомнить себя, не узнать Элиота.

Но последнего никогда не случится. Что бы ни было, мой сын… навсегда останется моим сыном. И пока есть в любом из миров Элиот Рэдемер, как-то… буду и я.

Техническое

1. В понедельник Элиот повзрослел до ребёнка-школьника. Тогда же пришлось продать лестницу: после визита мафии на прошлой неделе не осталось денег на покупку нового холодильника (в старом кончились продукты) и компьютера, жизненно необходимого для дальнейшего зарабатывания денег. К среде написали роман, вернули лестницу на место. По счастью, во вторник был снегопад и дитё не прогуляло школу. Штраф уже записан.

2. Вор приходил в четверг. Унёс компьютер (ааа!!!) и шахматы. К счастью, на новый компьютер денег хватило, а для шахмат пришлось судорожно печатать ещё один роман.

3. На работу Пел отправила, чтоб накопить хоть чуть-чуть денежек к наступающему на пятки маразму.

4. И прочие события, их мало: мафия и гонорары за книги.