[Hyacinth]

91. Темные реки сердца

САУНДТРЕК К ЗАПИСИ: SAGISU SHIROU, 'FIESTA DE GUERRA'

Любовь — самая большая слабость вампира. А мы не слабые.

Шел одиннадцатый месяц нашего брака; он был совсем малышом, но малышом крепким и упитанным. Больше не ползал, заглядывая куда не надо, а вполне бодро ковылял, научившись ходить. Оставалось всего несколько недель до нашей первой годовщины, я подумывала о поездке в Австралию, раз: а) мы оба там никогда не были б) это будет свежо после Европы и островов. Хм, может, создать традицию? Нейту понравится, он любит новые места.
В один распрекрасный мартовский день, когда я стояла в пробке на шоссе, мысли, раскиданные и взъерошенные после дедлайна на работе, расступились вдруг, как воды Красного моря перед Моисеем. Лежавшее на дне подозрение взглянуло на меня добрыми красными глазами. Чуть не подскочив, я принялась рыться сначала в сумочке, потом в бардачке; ноутбук тоже не остался в стороне, и, злорадно пискнув, календарь вынес свой вердикт.
Очнулась я от гневного визга стоявшей позади машины. Пробка рассосалась, законопослушная гражданка, она же агент, рванула вперед, второй рукой набирая номер врача. Накануне визита я обыскала книжные шкафы на предмет медицинских справочников, подлив масла в огонь своей маленькой паранойи. Но ведь никакой тошноты не было! А вдруг я больна? Эти опухоли хитрые твари, проберутся куда угодно.

Выйдя из кабинета врача, я забыла про все календари и дедлайны на свете. Стояла в приемной и прислушивалась к себе, стараясь уловить какие-либо изменения.
- Мэм, с вами все в порядке? – встревожено спросила секретарша.
Я поймала свое отражение в зеркале и расхохоталась, узрев свое перекошенное от напряжения лицо. Да уж, Елена Прекрасная, обезьяньи гримасы удаются тебе куда лучше.
Нейт как назло улетал в Мехико. Я бы могла попросить его остаться, и он бы остался без раздумий, но эта сделка вот-вот станет одной из важнейших в его карьере; они любят вырастать из скромных переговоров. В день вылета я смотрела, как он ходит по комнате, собирая вещи, и сказала мимоходом: знаешь, а ведь скоро нас будет трое. Или четверо, но лучше трое.
Вещи были забыты.

Его руки осторожно скользнули под маечку, погладили живот. Там, едва ли месячный плод, набор клеток, который совсем скоро вырастет и превратится в малыша, окончательно станет нашим ребенком. Нашим сыном или дочкой. Он или она будет пинаться и слушать, и отзываться, а осенью – ближе к ноябрю, сказал мне врач – появится на свет. Наше маленькое сокровище.
Я ушла от объятий Нейта и, упав на спину, потянула его к себе. Тем утром мы были близки как никогда, с исступленной нежностью в сердцах разделяя. Нейт шептал: моя прекрасная, моя девочка, моя-моя-моя. И я улыбалась, отвечая: твоя, теперь уже навсегда.

~*~

Узнав, что скоро станет дедушкой, папа пришел в восторг. Малыш должен быть стать первым его внуком, и он излучал самодовольство такое же мощное, как радиация. Я продолжала ходить на работу, копаясь в бумажках; к счастью, наступил мертвый сезон, да и стажеры никогда не переводились… Вдруг оказалось, что у меня бездна свободного времени. Я проводила его за лепкой и курсами для молодых мам. Нейт ухитрялся ходить со мной на каждое занятие, покорно выполняя все требования. Вид у него был слегка ошарашенный, временами он словно никак не мог поверить в свое будущее отцовство.

Но ему пришлось, нам всем пришлось, потому что сначала был живот, растущий месяц от месяца, только живет, и будущее казалось нереальным. Будто я вечно буду толстеть, а мы все ждать. И это начинало казаться привычным ходом вещей, поэтому, когда накануне Хэллоуина у меня начались схватки, я перепугалась насмерть.
Больничный персонал был само спокойствие. Бедняги, потом мне было очень стыдно, когда я вспоминала свои гневные крики… Думалось, схватки будут длиться бесконечно, не прекратятся никогда. Я шипела на маму, пытающуюся быть терпеливой. Требовала к себе Нейта; он сидел в приемной, но так и не вышел, слава небесам, иначе досталось бы и ему.
Вечером последнего октябрьского дня, ровно в половину седьмого, свой первый крик издал наш сын. Мы назвали его Майклом, в честь отца Нейта. Он был красный и сморщенный, крошечная запеленатая гусеничка. Медсестра-католичка звала его ангелочком, даже когда малыш начинал требовательно орать.

Такой же невыносимый, как и ты, радовался папа. Можешь быть уверена, что феи не подменили твоего сына. Я кидалась подушками в ответ на этот тупой юмор. Феи! Да еще и подменили… Типун тебе на язык, папа!
Нейт держался с малышом очень странно. Нет, не пытался брать его, как кота, под передние лапы, или еще что-то. Подолгу разглядывал Майкла, привыкая. Тот пускал пузыри в ответ (исключительно из вредности). Вообще Нейту следовало бы проводить с ним побольше времени, а не торчать на работе. Я понимаю всю её важность, но теперь у него есть сын, важная часть жизни.
Нейт раздражался, когда я пыталась поговорить с ним об этом, и мне приходилось отступать.

Вдруг оказалось, что у нас чертовски мало времени друг для друга. Между нами все оставалось по-прежнему. За вычетом постели. Вечером мы сваливались в кровать, погребенные под усталостью, и мгновенно отключались. Да и не тянуло как-то, честно говоря. Вот это было действительно странно.
Наверное, нам обоим не хотелось унижаться до неловкого, торопливого секса. Поэтому все случалось – когда случалось – в отелях, в номерах, снятых на несколько часов. Стоп, о нет, это ведь тоже подпадает под такую категорию… Поэтому тот день (за пару недель до первого дня рождения Майкла) стал настоящим благословением. Родители уехали в летний домик, с малышом гуляла няня, наверху прибиралась Джоанна. И мы. На ковре в гостиной.

Мысль о том, что она может нас застукать, чертовски заводила. Потом мы долго смеялись, вспоминая этот случай. После него все выровнялось как-то само собой. Видимо, поговорка «первый блин комом» подходит к любой ситуации.
(Однажды нас застукал Смерть Блох. Вот это было действительно неловко.)
Кстати, о котах. Смерть Блох из крошечного черного котенка вырос в огромного пушистого экземпляра с пронзительно-зелеными глазищами. Сестра его Смерть Крыс походила на братца удивительно, только смотрела на мир через голубой. Их обоих, впрочем, Майкл любил. Тискать. Так что коты, что у нас, что у Кэтрин, мгновенно скрывались, завидев малыша.

~*~

Близилось Рождество.
Я вся была в размышлениях о подарках и о новогоднем приеме, на котором мы должны были присутствовать полным составом, а потом удалиться на свою вечеринку. И о нападениях диких животных у нас в Эмбер Бэй, откуда только они взялись. Спустились с гор? Но было уже два смертельных случая, и это тревожило.
Из задумчивости меня вывел желудок. Он любезно сообщил, что собирается избавиться от всей находящейся в нем еды. Спотыкаясь, я рванула в ванную, где и упала, ударившись коленкой, перед унитазом.
Твою ж вперехлест через клюз… Единственная внятная мысль. Содержательная. Маленький параноик в моей голове гаденько улыбнулся. Ой.

Тест подтвердил мои подозрения. Интересно, когда это случилось? На ковре? Или позже, в машине? Или, может, на батуте в тренажерном зале? Или… О Господи, да какая теперь разница!
Ребенок. У нас снова будет ребенок.
Лихорадочно сгрызаемая морковка, к которой желудок отнесся весьма благосклонно, служила топливом для творческих раздумий. Я улыбалась, воображая вторую кроватку в детской. Розовую, хотелось бы розовую. Вышла бы королевская парочка.
Сюрприз я решила преподнести в новогоднюю ночь. Малышка – пусть будет малышка – пожалела свою голодную мамочку и одобряла все блюда на приеме. Я не выпила ни капли, но голова слегка кружилась, когда мы выходили из ресторана. В ней взрывались легкие золотые пузырьки.
Но дома малышка, вредина, напомнила о себе, и я сбежала в уборную. А когда вернулась, то гостиную уже украшала своим присутствием и игрой Эмма. Все слушали её почти благоговейно.

Папа объявил, что сегодня годовщина первого раза, когда мама осталось у него на ночь. В честь этого холл оживлял огромный плакат с поздравлениями. Мама, обычно неприязненно относящаяся к таким выходкам, улыбалась.
Нейт оживленно болтал с Деймоном, было бы сложно его оттуда выцарапать. К тому же он выглядел таким веселым и умиротворенным… Затем Нейта сграбастал папа, а Деймон утянул меня танцевать. Выглядел братец каким-то по-особенному довольным.

- Ты заставил бедную Веранке сидеть дома с ребенком, а сам притащился сюда? – сурово вопросила я.
- Она ненавидит вечеринки. Даже ради меня не пойдет. К тому же, у неё есть повод вообще туда не ходить, - Деймон лукаво улыбнулся.
- Да у нас тут прямо эпидемия!.. Стой, до меня дошло. Деймон, правда? Серьезно?
Улыбка из лукавой стала смущенной:
- Пока еще никто не знает. Мы решили проконсультироваться потом. Если возникнут проблемы… - он на миг посерьезнел. – Подожди, ты сказала, эпидемия?
Я капитулировала на другой конец гостиной. Деймон пожал плечами и вытащил маму на середину комнаты.

Близилась полночь. Все собрались перед часами, сжимая бокалы шампанского. В свой я тайком подлила ананасовый сок и теперь с независимым, как мне казалось, видом притворялась, что наравне с другими.
Надо же, Веранке беременна! Хотя чему тут удивляться, мне всегда казалось, что Деймон вот-вот обрюхатит какую-нибудь свою подружку, но контрацепция его не подводила. Но теперь его жена ждет малыша. На четверть инопланетянина. Ха, у Деймона все дети будут зелеными?
Начался обратный отсчет. Секунду после двенадцатого удара заглушил звон бокалов.
- С Новым Годом!
Папа увлек маму в холл. В своем красном платье она выглядела потрясающе, и не скажешь, что у неё почти четыре внука. Так хорошо становится, когда смотришь на них с папой. Вот бы и мы с Нейтом стали такими после двадцати с лишним лет брака…

- Ты что-то задумала? – Нейт рассмеялся, позволяя мне тащить себя в библиотеку. – Я знаю это выражение лица.
- Ага, - согласилась я, закрывая дверь. – Именно. У меня для тебя сюрприз.
- Знаешь, заниматься любовью в доме, полных твоих родственников…
- Нейтан!
Он вновь рассмеялся. Боже, какой же он красивый сегодня, без сделок, наваливающихся на плечи и прочих неприятных вещей. И эта новая прическа, немножко дурацкая, но почему-то считающаяся солидной, и эта родинка на скуле… Так, Хелена, сосредоточься.
- Нейт.
- Да?

Я глубоко вздохнула – до рези в легких – и на выдохе выпалила:
- Я беременна.