Это предыстория Райли. Выбирайте раздел, который вам больше нравится - от няни или самой непосредственно Райли. Можете прочесть обе)) Они довольно сильно отличаются написанием, так что думаю, что обе части вам понравятся Повествование от одной из нянь Райли
Ее зовут Райли Канберри. На самом деле, ее фамилия Джей; ее имя - единственное, что сохранилось после того случая... Она - своеобразная Девочка-Которая-Выжила в реальном мире, скажем так. Хоть я и считаю Гарри Поттера аморальным и не соответствующим Божьим Законам. Райли несколько дней, будучи новорожденной, лежала на ковре в доме без еды и без воды, абсолютно немощная. Она не могла ни ползать, ни закричать.
Мы с моими сестрами приметили этот дом тем, что двадцать четыре часа в сутки там горела маленькая лампочка, сделанная из волшебной пыли ее бабушкой-волшебницей. Эта лампочка горит вечно, но ее можно выключать. Она горела в спальне матери Райли - Люми, и мы с сестрами подумали и решили, что не могут же молодожены не спать целыми днями. И судьба сделала нам своеобразный сюрприз. Мы полюбопытствовали.
Мы пытались войти. Да что пытались?.. Дверь даже не была заперта. В доме было темно и абсолютно пусто, все портреты и могилы с кладбища исчезли. Прокравшись наверх, прямо на полу я увидела маленькую, немощную, бледную, голодную и задыхающуюся девочку...
Найдя свидетельство о рождении, мы увидели, что девочку зовут Райли Джей.
Райли росла. Мы никогда не скрывали от нее ее прошлого. Она знала, что ее отца звали Ти-Нинг, что у него были кошачьи уши, мать была нейтральной ведьмой, бабушка - самой светлой ведьмой. Что у Райли была кузина Амигита, дяди и тети - в общем, полноценная семья. Она никогда не страдала и не жаловалась, росла веселым и общительным ребенком и никогда, никогда не хотела сменить себе фамилию обратно на Джей.
Райли пугала меня. Никто этого не замечал. Райли развивалась нормально, никаких подозрительных быстрот или медленностей не замечено, но у нее феноменальная память. Она помнит лицо матери, она помнит как выглядела ее новорожденная кузина Амигита, она помнит ВСЕ, включая то, как она осталась на полу совсем одна. Но как исчезли ее родители - это единственное, чего она не помнит. Она помнит, как везде как взмахом руки выключился свет и тишина.
Был объявлен международный розыск на Люми, Прохора, Аннабет, Диану и Амигиту, но они исчезли. Как провалились.
Я всегда была уверена, что во всех этих ведьм и "котов" вселился бес. Я знаю, Боженька поможет моей Райли стать счастливой!.. Мы знали, что все Джеи - в ней. Быть может, Джеи каким-то образом стали бесплодными духами?.. Начата новая династия, династия Канберри, пускай Райли и наследница династии Джей.
Девочка моя не раз говорила, что не чувствует себя своей, что ей хочется уйти в свободное плаванье. Мы с сестрами не могли ее держать. Обняв ее и дав денег, мы пожелали ей ни пуха, ни пера...
Меня зовут Райли Канберри. Вообще-то, на самом деле меня зовут Райли Джей. Но мое имя - все, что осталось от моего прошлого.
Меня всегда считали необычной, загадочной и все такое - а все потому, что я помню то, что со мной было. Я помню, как я родилась, помню напряженные лица тети, мамы, папы, бабушки, дедушки и помню кузину Амигиту в соседней кроватке.
Последнее, что я помню до того, как это произошло... Теплые, нежные руки бабушки (моя мама Люми никогда не отличалась аккуратностью и ответственностью, и когда я это вспоминаю, у меня порой было ощущение, что она еще не выросла из вечеринок. Я просто не знала слов, не слышала фактически и не понимала, не думала, но фиксировала все слова и звуки. И я помню их).
Так вот, нежные руки моей бабушки Аннабет - самой лучшей бабушки - взяли меня и понесли к холодильнику...
Бабушка была просто чудесной. Она приятно светилась не менее приятным светом, ее голубые звездочки мне очень хотелось поймать, но они были не осязаемы. Тогда я просто водила ручонкой по ее блестящей коже. И было такое теплое, теплое и нежное ощущение... Я бы хотела, чтобы она была моей мамой.
Мой папа был тоже красавец. Блондин с красивыми глазами и губами... Самое интересное, что у него были кошачьи уши. А мама... мама нейтральная ведьма. Она не светилась интересным светом, она для меня сейчас никто. Ярко накрашенная девушка, которую надо оставить в институте на второй год - порадоваться еще немного... Кузина Амигита - вот взросление кого я хочу увидеть больше всего. Но увы...
Опять я отклонилась от темы. Бабушка понесла меня к холодильнику. И вдруг, посреди родительской спальни, бабушка вдруг не менее нежно и аккуратно положила меня на пол, на теплый голубой ковер... И с напряженным лицом ушла.
Кажется, все-все-все мои родственники собрались внизу, о чем-то перешептывались, говорили про какую-то Райли. А кто такая была Райли - я не знала. Я вообще не знала слов. И вдруг везде погас свет. Везде! Но автоматического освещение у нас не было... Горела только моя лампочка на втором этаже - лампочка из волшебной пыли, любовно сделанная моей бабушкой. Она горит вечно и не зависит от электричества. Ее можно выключить, но она никогда не погаснет.
Ужас и страх вселился в мою детскую интуицию. Я чувствовала, что дома никого нет. Я не знаю, может это игра моего воображения, а может я помню слова мамы дрожащим голосом:
- А Райли?..
А дедушка сказал:
- Пускай живет хотя бы она. Она - твоя наследница, она - все, что у тебя осталось. Мы забираем с собой даже Амигиту - и на этом жертв достаточно.
Но не уверена я в достоверности этих слов и фактов.
Я не знала, сколько я пролежала... я не спала, я не могла закричать. Не ела. Не пила. Меня бил озноб, было плохо, тошнило. Чудом я не захлебнулась в рвотах и отрыжках - хотя бы потому, что рвать было нечем. Что это было? Конец света? Но почему же все живы - на улицах смех компаний, переговоры, сплетни бабушек на лавках.
Это было ужасно. Бросало то в жар, то в холод. Мне было страшно, пусть и в столь юном возрасте я не знала страха.
Дверь скрипнула. "Папа!" - почувствовала я. Я слышала папину походку, слышала папины шаги! Но какого же было мое разочарование, когда это оказались три женщины. Они осторожно вошли в комнату, где я лежала, испугались и взяли меня на руки. В холодильнике нашли свежую бутылочку, накормили и положили в кроватку. Я ведь действительно не спала все эти часы... дни... или что это было? Но я не стала спать. Я кричала, что было духу! Плакала, стонала... Тогда женщины посовещались и забрали меня.
Я помню, что в машине я уже уснула.
Я росла, и от меня никогда не скрывали ни моей фамилии, ни моей биографии - а что случилось с моей родней никто не знает. Они знали, что у меня были еще родственники - тетя Скарлетт, дядя Кайл и дядя Ланселот, двоюродные дяди Миэль, Арни, Леон и троюродные братья и сестры - Омикрон, Дана, Зарина и Ребекка. Но никто не знал о моем существовании - мама не успела никому сообщить... Вот и акцентировать их внимание на мне няни не стали. Наверное, все они уже умерли. Дяди Кайл и Ланселот, а также тетя Скарлетт переехали в Верону, а остальные... умерли, наверное. Если уж бабушке немного оставалось... То что уж говорить об остальных.
Почему же я необычна? Все закономерно - бабушка ведьма, мать ведьма, у папы и вовсе кошачьи уши. Слава богу, от папы они мне не передались. Почему слава богу?.. Потому что я не хочу напоминаний о своем прошлом.
Я зарегистрирована как Канберри - фамилия дальней родственницы моей самой любимой няни. Красивая, правда? Ударение на "а".
Я была не такой, как мои няни. Они - верующие монашки, они пытались воспитать меня такой же. Но я как сейчас помню - деньги на завтраки я копила на клевые шмотки, а каждый день из своей общеобразовательной школы приносила "сюрприз" в виде вопроса: "Тетя Айгуль, что такое (матерное слово)?". У нянь были припадки. Корваолы, валокардины. И всякая ерунда.
Отделившись от них (вообще, я собиралась сделать это тайно, но совесть не позволила и все же я сообщила им о своем решении. Так что все было как положено - все собирали мои вещи, расцеловали и проводили), я начала свой путь с Академии ля Тур. Может, там все будет хорошо. И может, моя юность будет лучше моего детства...
Баллов: 1
-Все 10 поколений не имеют права заснуть на полу ,или справить нужду туда же. Младенцы, малыши и гости попадают под это ограничение. Сон лицом в тарелке не считается нарушением.
- Основатель и наследники должны иметь интерес к культуре 10 до того, как станут пожилыми.
Баллов: 1
-Наследники должны быть того же пола, что и основатель. Т.е. если основатель мужчина-все наследники, продолжающие род, должны быть мужского пола. Соответственно с женским.
Категория: ограничения
Баллов: 1
-Сим не может использовать эликсир жизни.
-Эликсир из коровы может использоваться.
-Можете использовать эликсир жизни для зарабатывания баллов.
Баллов: 2
-Могилы и урны не могут быть удалены или перемещены, даже если были разбиты.
-Могилы и урны не могут быть перемещены в багаж.
-Могилы и урны должны располагаться так, чтобы привидения могли свободно перемещаться по лоту.
Баллов:1
-По крайне мере один роман должен быть написан каждым поколение династии, кроме 10-го.Неважно,какого качества роман. Вы должны написать историю своей семьи.
0,5 балла за основательницу (Райли)
0,5 балла за второе поколение (Алексин)
0,5 балла за третье поколение (Бесси)
0,5 балла за четвертое поколение (Алесса)
0,5 балла за пятое поколение (Мейзи)
0,5Х5 = 2,5 балла за портреты
Это моя пятая Династия, и я хочу, чтобы она стала, скажем так, самой долгосрочной.
Хотела бы выразить благодарности всем, кто поддерживал меня, когда улетела моя династия Джей. Я очень любила Джеев, но Канберри мне их теперь заменили
Отдельная благодарность Innominato за чудесный дом, который она мне построила)
Еще немного пиара устрою хорошему другу и строителю общежития Дейли Миррор, которое появляется в пятом поколении, Ambry ^^
Райли Канберри, несмотря на предысторию, не имеет никакого отношения к Джеям. Все абсолютно легально. Райли была создана в Бодишопе мной, а предыстория вот такая вот сочинилась. Я не знаю, как выглядела бы повзрослевшая Райли Джей.
Предыстория может быть очень неправдоподобной, но мне так захотелось. Младенец, конечно же, не может помнить то, что было в детстве. Да и в конце концов, никогда не претендуйте на реалистичность - это ваш мир! У вас Вторая мировая может начаться аж в 3098 году!
Еще раз спасибо Innominato, теперь уже за семейное древо ^^
В фамилии "Канберри" ударение ставится на первый слог - на "а".
Последний раз редактировалось Седая, 10.08.2014 в 23:13.
Тащемта, я скачал неудачные дефолтные скинтоны, поэтому Мейзи тут "немного" негр. В след. отчете будет исправлено)
Айрин сидела закомпьютером и смотрела заботливо включенного нами Спанч Боба; Финеа орала на весь дом, как сумасшедшая. Голова разрывалась от количества звуков: ежесекундно Айрин прибавляла громкость, точно также, как и ее сестра. Наконец звук выключился, Сэнди встала на месте, лишь раскрыв рот.
- Мама, - сказала Айрин. – Ты ведь помнишь про мой День Рождения?
Такое забудешь. Если учесть, что тебе уже полгода промывают про это мозги.
Айрин вообще славная девочка. Смотрит мультики, бегает по лужайке с какими-то девочками, много гуляет, возится с Финеей, поливает цветы, иногда со скуки моет посуду, даже когда никто не просит. (Правда, посуду приходится перемывать потом, ну да какая разница.) Одним словом – милашка. В ее возрасте мои подружки были мне и подругами, и врагами, которых мне всегда хотелось обломать. Взять хотя бы Лею. Она ожидала от меня дорогого подарка на именины, созвала гостей, а я сослалась на плохое самочувствие и не пришла. И будто бы забыла про ее именины. И ничего не подарила. Даже не знаю, с улыбкой это вспоминать или нет.
В общем-то, праздник Айрин приблизился слишком быстро. Я даже не успела заметить, как она выросла *а выросла она в кимоно XD* Надо же, никогда не замечала в ней ни унции проявлений переходного возраста. Айрин всегда была Айрин: вечно улыбающийся, добрый, позитивный ребенок, усыпанный веснушками. Смотрит себе аниме, учит японский и болтает с отцом какими-то простейшими фразами. Так что бездушность рыжих полностью опровергнута.
Помимо основной мечты захватить мир, у Айрин есть еще одна: играть на гитаре. На ее репетиторов уходят тонны денег и одна бронзовая статуэтка, которую мы так и не нашли – ни на месте, ни где-либо еще (впрочем, дорога она была только папе). Дочь прошибала мозги всем и каждому, поэтому кроме пары риффов она особо ничего не может, но сейчас нашелся учитель, способный терпеть ее неусидчивость и инфантильность. Она оббегала кучи звукозаписывающих компаний и студий, где над ней просто посмеялись, но в конце концов до нее снизошли и дали работу настройщицы.
Следующее утро было слишком прекрасно, чтобы его не испортил Джек.
- ЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЙ!!!!! – Визжал он на весь дом, пока все, кроме приболевших родителей, не откликнулись на его зов. – Я тут подумал, почему бы нам не смотаться в Японию? Я знаю одну отличную деревню, в которую я давно хотел съездить.
- Предоставляю слово детям, - пожала плечами я, стараясь держать улыбку хотя бы при них.
- О, отлично! – Запрыгала Айрин, держа за руку сестру. – Я так давно мечтала об этом! Настоящее аниме по настоящему телеку!
- Что ж, решено, - улыбнулся Джек. – Значит, едем в Японию.
Тринадцать часов полета и культурный шок: здесь все совсем по-другому. Личный вертолет доставил нас из аэропорта прямо к гостинице; коренные жители смотрели с недоверием («Не любят они иностранцев», - пожимал плечами рыжий), персонал в гостинице кланялся как только мог. Джек купил каждому из нас (кроме Финеи, на ее размер не нашлось) кимоно. Не знаю, как я его в итоге надела, полы путаются в ногах, деревянная обувь чертовски неудобна. Рыжий сыграл злую шутку, запахнув его как на покойнике, и только когда на меня смотрели, выпучив глаза, он в этом признался.
Такемицу поражала своей красотой в самое сердце. Япония не была похожа ни на одну страну, которую я в своей жизни видела (а видела я их немало): может, остальные города были и более современные, но эта деревня существовала в лучших японских традициях.
- Да, Джек, не зря ты нас сюда притащил, - мурлыкала я, растянувшись на кровати и разглядывая какую-то подвеску с непереводимыми для меня иероглифами. Дети жили в отдельном номере гостиницы, кажется, через один или через два.
- Мм, - холодно отозвался он. – А поблагодарить?
Я отложила подвеску. Кажется, я знаю, о чем он.
Следующим вечером мы вновь гуляли по историческим местам. Проклятье! Эти суеверия так и прут из каждого места. Кинь монетку @ будешь счастлив. Мне вдруг представился маленький человечек с лопатой, сгребающий каждую горку монеток в свой вагончик с золотом. Финея и Айрин едва ли не дрались за право кинуть драгоценную монету, в итоге, поджав губы, это сделала я.
Фин сидела на лавочке, уставшая, Айрин же поманил какой-то местный самурай в кусты. Отлично, не хватало еще. Выбежала она из кустов как ошпаренная, но с таким сияющим и счастливым лицом, что я испугалась, что ращу малолетнего извращенца. У нее было такое лицо, словно она узнала какую-то страшно интересную тайну, но никому не расскажет.
В общем-то, так оно и было. С тех пор Айрин стала просто вездесущей: с тем красавчиклом Аянамой было просто невозможно уединиться, не опасаясь того, что твоя родная дочь возникнет из воздуха и с криками накинется на тебя с предложением отправиться выпить чаю к старому шаману.
Так она, собственно говоря, и сделала.
Джек тоже пострадал от Айрин: едва ли не рыдая, он прибежал ко мне и начал всхлипывать, мол, он оплатил эротический массаж и вот уже все было готово, как прилетает милая дочь и кричит:
- ПААААААПАААААААААА!!!!! Дай мне денег на новое кимоно!
В общем, деньги блудному папаше вернули просто потому, что ему хватило мозгов не оставаться там под аккомпонемент хихикающих массажисток.
И Финеа не тратила время зря. Айрин принеслась ко мне со своим «Кеноном» (я уже всегда так радуюсь, когда она приходит на своих ногах, а не появляется из воздуха) и показала довольно милую фотографию, где Фин прыгает с доски в воду. Ну, правда, мелкую пришлось лечить от легкой простуды, но это неважно.
Айрин – единственное существо на всем белом свете, способное своим пуленепробиваемым позитивом разрушить ВСЕ мои планы. Стоило мне помечтать о вполне законном баловстве со вполне законным мужем, как врывается в сауну эта рыжая бестия и кричит: «Ух ты! Не ожидала вас тут увидеть!».
Забавное совпадение – попереться в одно и то же время в одно и то же место.
Все наслаждение от сауны превратилось в чтение нотаций о том, что Финни нельзя оставлять одну в гостинице. То-есть, по сути, можно, но когда у тебя испорчено все настроение и предвкушение, можно и побубнить.
Когда мы возвращались из Японии, отдохнувшие и вместе с этим уставшие от впечатлений, была глубокая ночь; снова нужно приспосабливаться к этим чертовым часовым поясам. Бесит.
Я почувствовала себя очень старой, когда сидела между детьми и обе положили свои тяжелые головы мне на плечи и уснули.
- Час от часу не легче, - вздохнул Джек, когда при выходе из такси увидел моего отца, среди, пусть и бесснежной, зимы (но при этом канадской зимы, КАНАДСКОЙ), абсолютно голого, играющего с водяным осьминогом. В этот момент мне очень захотелось ему врезать.
За это время он поседел сильнее, чем обычно. Наверное, этот совершенно жалкий вид и воздержал меня от рукоприкладства.
Мама снова закатила скандал о том, что я не слежу за своим отцом и что я слишком долго затаскивала его домой.
Я чувствовала себя опустошенной. Из меня будто все эмоции, кроме негативных, выело ложкой; я сказала семье, что еду на работу, срочный вызов, хотя на самом деле поперлась в зоопарк. Я не была там лет шестнадцать. В террариуме мне дали даже полапать бабочек.
И да. Я была опустошена. Даже когда меня в очередной раз повысили на моей проклятущей работе, я чувствовала себя так, будто так и должно быть.
Хотя в общем-то, так и должно быть. Ведь Мейзи Канберри всегда побеждает и бла-бла-бла. Я настолько к этому привыкла, что даже уволилась без того чувства удовлетворения, без своего любимого тона «а-я-ухожу-а-вы-все-идиоты-и-вообще-вы-меня-не-достойны».
Пару месяцев спустя я отправилась в клуб. «Готика» стара, как мир, но почему-то все еще актуальна; мой организм даже справился с максимальной скоростью этой вертушки. В студенческие годы мы называли эту хрень «тошниловка» или «круговорот блевотины». Я вспомнила это и про себя усмехнулась. Мое платье было, наверное, самым потрясающим платьем, которое я когда-либо покупала.
Ну не считая того, красного. И еще вон того. Ну и…
А, нет.
Я жадно ловила на себе взгляды. Как в подростковый возраст вернулась, честное слово. Ди-джей смотрел на меня с желанием, я делала вид, что не вижу; сегодня я была также идеальна, как прежде. Я сливалась со всем и выделялась одновременно. Я выглядела моложе молодых.
Коннор был славным. Он пообещал мне много путешествий и даже поверил про «кольцо, дорогое как память о покойном муже». Он искренне верил, что я уже десять лет, как вдова (молодая вдова!) и безмерно хотел утешить меня. Должна сказать, ему это удалось: хоть какое-то разнообразие. Несмотря на то, что он мужчина старше меня, хочется сказать про него что-то типа «милый парень». Его даже по-другому не назовешь, кроме как парнем. Наивный, простой.
Богатый.
Он влюбился в меня, я в него – нет.
Коннору я оставила поддельный номер; собственно говоря, даже имя я свое назвала не настоящее. Больно много чести. Он ушел, ибо надо было идти к ребенку, капризной девочки десяти лет. В общем-то, он «тоже» вдовец. Мы очень мило об этом поболтали. Я даже не разучилась пускать ложную слезу, которую он заботливо осушил своими губами.
Надеюсь, я его больше не увижу?
Самое смешное началось, когда вошел Он. На этот раз даже я не запомнила его имени, и даже не уверена, что он его называл; я искренне хохотала над тем, как он называл себя столетним графом, потомком каких-то там знатных людей.
И я не верила ему ровно до тех пор, пока он не обнажил клычки. Я глупо улыбалась, когда он кусал меня; все привыкли в «Готике» к таким зрелищам. Многие разбежались, конечно; ди-джей остался, испуганно глядя на оставшихся посетителей, в том числе и на нас.
Мы целовались и обнимались, ходили в одну кабинку туалета за известным делом. Все кончилось этим. Его злорадная ухмылка, улыбка хищника, не давала мне покою. В этот раз игрушкой оказалась я. Чувство слабости перед ним, перед Графом, не покидало меня, как не покидало и чувство силы перед Коннором.
Я стала бледна. Моя кожа, моя идеальная смуглая кожа выцвела, утеряла краски; мое сердце пульсировало как-то странно, отдаленно.
Я переоделась – и стала Графиней. Передо мной лежала долгая жизнь, и пусть я не отображалась в зеркале, я знала: я прекрасна.
Дорога к бесконечности, к бессмертию, была найдена. А осиновый кол в наши дни в сердце вставлять негуманно.
Как забавный талисман, Граф носил с собой зубчик чеснока; сначала я шикнула и пошатнулась от него, помня поверья про чеснок и вампиров, но он едва ли не всунул мне его в нос. Кажется, мой нюх обострился; чеснок ничего мне не сделал.
- Поторопись, Мейзи, - нежно улыбнулся он, все также хищно глядя мне в глаза. – Скоро рассвет, я не хочу, чтобы ты сгорела в первый же день.
Проклятье! Проклятье, проклятье, проклятье! Больше никакого солнца!
Я побежала в сторону проезжей части. Мне очень хотелось кинуться под колеса, проверить обретенную Бесконечность, но я решила не рисковать, несмотря на дозу алкоголя в крови. Я даже не сообразила посмотреть на время.
Глядя из окна такси, я видела, как он насмешливо улыбался.
Он поимел меня! Поимел!
Эта мысль не вылезала у меня из головы. От «Готики» до дома ехать час, а солнце даже не подумало восходить; Джек окинул меня с ног до головы мерзким взглядом и сказал, что мы еще поговорим на эту тему. Ха-ха! Поговорим! Отлови меня, сволочь.
Глядя с балкона на открывающийся вид в виде дурацких дешево отделанных домов и канадских лесов, я думала только о Графе. Плющ колыхался на ветру; платье приподымалось.
Я навсегда останусь благодарна ему за то, что он сделал.
Даже если я больше никогда его не увижу.
Последний раз редактировалось Soumai, 26.02.2013 в 23:10.
Soumai, вот я добрался и сюда х) Наконец-то отчет, а я уж было и надеяться перестал.
Ну, для начала, радует, что ненависть Мейзи уже ушла и сменилась некоторым пофигизмом.
У Айрин много японских замашек, а тут еще и поездка в Японию... чувствуется мне, следующее поколение обещает жить в японских традициях и радовать отсылками к аниме и дорамам ^^
Перейдя к вампирской теме, я надеюсь, что ты не убьешь Мейзи, а дашь ей шанс прожить вечную жизнь, вдали от Алессы XD Вообще-то, я никогда не думал, что Мейзи может стать вампиром. Оборотнем, ростоманом - но не вампиром о.о
Очень интересно, что же будет дальше, так что уселся со слюнями перед монитором и жду продолжения ^^
Этот отчет дался мне очень, очень тяжело, мне нужно было вызывать самой себе кошмарное настроение, чтобы его нормально написать, а так как такие минуты выдавались изредка, на написание его и ушло несколько месяцев. Стыдно, но зато, по-моему, под настроение было легче и качественнее его писать. Надеюсь, не разочарую :3
Эта осень выдалась такой солнечной; на моей памяти не было ни разу, чтобы за сентябрь не упало с неба ни капли дождя. Это было настолько неправдоподно, что я надеялась, что я в страшном сне. Черт! А я же так радовалась тому, что стала вампиром к осени, когда все станет мрачно и я смогу передвигаться в дневном свете!
Айрин смотрит на меня с жалостью. Мне не нужна ее жалость! Мне не нужна ничья жалость! Я сама справлюсь! Сама!
Но чем дальше, тем сильнее я завидую Айрин. Она молода, у нее все впереди, если, конечно, ее не собьет какой-нибудь придурок, не справившийся с управлением; ходячее солнышко. У меня в глазах рябит, когда я ее вижу. Она обожает кислотные и радикальные цвета, даже хотела перекраситься.
Айрин вообще больно приличная. Сидит на лужайке, болтает со своими друзьями из какого-то клуба, кажется, любителей не то дабстепа, не то рока. Улица не воняет сигаретами, под кустами никто не находит окурков, как это было в случае со мной. Глядя на свою собственную дочь, я уже всерьез начинаю верить в то, что веселиться можно без алкоголя.
Моим же временем была ночь. И чем глубже – тем лучше. Но при этом, чем глубже – тем меньше у меня времени. Все магазины уже закрываются, все клубы кишат пьяными подростками.
К которым я когда-то относилась.
Эйфория от этой самой вечности, от повернутой на девяносто градусов восьмерки, быстро сменилась адским раздражением: вечные распросы о том, мол, Мейзи, ты же была смуглой, что случилось? А некоторые пытаются пошутить и сказать что-то вроде: «Да ты Майкл Джексон!».
Появляется ощущение, будто я разучилась водить машину.
Айрин такая восторженная. Ее удивляет каждая мелочь, к которой я привыкла лет в пять. Она позвала меня (поздно вечером. Как предусмотрительно.) смотреть старые альбомы моей матери: вот Алесса в пять лет, вот в десять, вот в двадцать восемь, мам, смотри какая хорошенькая была бабушка…
Я смотрела на это и едва подавляла рвотные потуги. Айрин заливисто засмеялась, ткнув пальцем в меня в подгузниках. У меня и тогда был такой остервенелый взгляд, даже в младенчестве. Правда, глаза были карие, а сейчас – красные… Так говорят, я же не могу смотреть на себя в зеркале.
Две рыжие, две счастливые головы. Айрин унаследовала от отца волосы, глаза, цвет кожи, оптимизм, глупость и веселое, ненавязчивое нахальство. Правда, раздолбайства в ней куда меньше (она даже делает уроки!), чем в Джеке, но все равно. Сколько я ни смотрю на нее, я не могу в ней ничего найти от себя.
Каждое утро меня будят радостные крики детей: «Пока, пап!».
«Пока, Фин, пока, Айрин!».
И смех.
Уничтожающий меня изнутри смех. Каждое «ха» составляет еще одну щепку для моего осинового кола в сердце. Я никогда не смеюсь с детьми.
И все уходят. Мама – на работу, папа – на работу, Джек – на работу, дети – в школу. Я остаюсь с котом и с теткой, которую мама наняла, чтобы та за ним ухаживала. Потому что за многие годы я так и не научилась вспоминать насыпать корм Лучику. И каждый раз, перед уходом, они задергивают по всему дому занавески (а мама это делает еще и с таким видом, будто занавески измазаны фекалиями), лишь бы я не умерла. А я хожу и раздвигаю их, зная, что я не уму от света, идущего через окно.
Забавно, когда весь дом принадлежит тебе. Я не помню, когда такое в последний раз было; всегда, когда кто-нибудь уезжал, кто-нибудь тут же приезжал. Или когда все работали, у кого-то обязательно был выходной. Или кто-то заболевал. А тут я одна. Совсем одна.
Уже половину месяца я выслушиваю, как маленькая девочка: «Возвращайся домой до рассвета» и «Раздернешь шторы – убью». Ха! Как будто я сама не знаю, что для меня плохо, а что хорошо. Граф тогда сделал мне отличные наставления.
В последнее время папа стал просто обожать Джека. Раньше он его и так любил, а сейчас смотрит прямо с почтением. Иногда я думаю: Джек мог бы полюбить какую-нибудь красивую молодую девушку с золотыми кудрями, жениться на ней и родить любимых детей от любимой женщины. Но ему досталась я – стерва, вокруг которой крутится мир. И вылилось это в двоих детей.
Джека повысили, как он и мечтал; его глаза сияли за прищуром. Солнце слепило ему глаза. Папа положил ему руку на плечо и поздравил, а улыбка расцвела на лице мужа, и он довольно ответил: «Спасибо, мистер Канберри».
Когда нет дома меня, я все время представляю себе эту картинку: мама стоит и следит за тем, как мои дети выполняют уроки. Мои дети, а не ее. Папа говорит, мол, она ведет себя вполне сносно, но я уверена, что что-то там не то. Он чего-то или не знает, или недоговаривает. Почему они ее любят?! Она даже не покупает им чипсы чаще, чем раз в полгода!
Нет, я почти уверена, это какой-то особо хитроумный план. Айрин вылепилась сама, сильная натура и все такое, а Финею можно подделать под себя. Чтоб Айрин занималась садом? Ха-ха. А вот Финеа бегает как зомбированная и стрижет растения. Наверное, у меня развилась паранойя, ведь я даже не могу смотреть, чем занимается Фин в остальное время суток.
Но одним пасмурным днем я таки видела ее, возвращающуюся из школы. Она так и сияла счастьем: болтала про какого-то Лари Уэйна, Синтию Вейбург и Алисию Тензон, ее новых друзей. Притащила их с собой и играла целыми днями в мяч на заднем дворе. Так, хорошо, зомбация пока что приостановлена. Лишь бы Финеа была счастлива. Все что угодно.
Джек ходит довольный целыми днями. Владелец издательства, он радуется как ребенок, что он может отдавать самые дебильные приказы, а все будут им следовать. Иногда он вырезает себе корону из бумаги и надевает. А иногда берет стоящую вешалку из прихожей и не трудится даже скинуть с нее пальто – сразу делает посох. И сидит так за компом прямо в таком виде и пишет коллегам. Последнее его нововведение – не использовать красный цвет даже на картинках, где он предполагается, ибо красный его раздражает. Айрин хохотала как припадочная, когда он нам рассказывал.
На самом деле, это забавное ощущение, когда ты перестаешь видеть своих детей в собственном же доме. Финеа стала знакомиться с какими-то отморозками по интернету, турками, желающих свою американскую девочку. Я видела, с какой радостью Фин поддерживает эти разговоры, и что именно она с ними обсуждает. Ну, одно мне утешение – у меня это началось раньше, и ничего, жива-здорова. Наверное, это совсем идиотизм, но меня смущает, что у младшей дочери нет друзей-мальчиков. Одни девочки. Я в них уже начинаю даже путаться.
- Мейз, ты какая-то депрессивная, - мягко сказал папа. – Послеродовая должна была начаться чуть-чуть раньше. И бледная.
Он хихикнул после слова «бледная». Когда он наконец поймет, что мне вовсе несмешно?.. Порой я лежу на кровати, смотрю в потолок и думаю – почему я? Кто я вообще такая на самом деле? Было ли во мне хоть раз в жизни что-то такое, чем я могла бы похвалиться? Бегала и давала. Бегала и давала. Давала и бегала.
Умер Лучик, вся семья рыдает, а мне плевать. Даже на это.
Айрин имела в моих глазах менее светлый и прекрасный образ, нежели у Финеи. Айрин – веселая, заводная, хитрая лиса, со все тем же папским дьявольским огоньком в ухмыляющихся бирюзовых глазах. Из нее так и валил позитив. Подсевшая на аниме и Японию, свободно болтающая на нескольких самовыученных языках, умная, бегающая в яркой одежде и перманентно с кислотно-желтыми большими наушниками. Да и врет отменно. Выходной дали как нефиг делать. Отлично притворяешься, молодец, дочка. Моя школа.
В ее возрасте – ну, в возрасте Айрин – я бегала по мальчикам, еще через годик уже потеряла все, что только можно потерять неблаговоспитанной леди. А она настолько другая – впадает в детство, прыгает с вышки в бассейне, крутится на карусели, рисует на рисовальном столике для детей, покупает огромные круглые леденцы в отличии от меня (я-то покупала сигареты), просит деньги, а не таскает их.
Это случилось этим вечером, когда она запускала змея и радостно кричала. У мамы схватило сердце.
Прямо со служебной машины. Она вышла, вроде все и нормально, и тут глупая улыбка застыла на ее лице. Она пошатнулась, схватилась за сердце и упала. Замертво.
И, если честно, первое, что я подумала, это «Наконец-то». И пусть меня считают кем хотят.
Но почему, почему они плачут? Что такого им давала эта женщина? Да, труп, лежащий на земле, немножко содрогающийся, с не меняющимся выражением лица, вызывает не самые приятные эмоции, но плакать? Из-за нее? Из-за ее смерти, из-за смерти этой глупой, язвительной, отвратительной женщины?..
Она лежала на тротуаре, черные короткие волосы слегка развевались на ветру, рука окончательно расслабилась и сжалась. Постепенно холодела вместе с ледяной сырой землей.
Почему-то на секунду я увидела Смерть – ту самую Смерть, с косой. Мне показалось, что мама взяла у нее что-то и отправилась вместе с ней. Как только я протерла глаза, видение исчезло. Видимо, с вампиризмом приходит и видение какой-то хрени.
А может быть, пора просто завязывать с алкоголем.
А папа стоял. Он даже не плакал и не рыдал, он стоял, немного согнув колени и спрятав лицо в ладонях; он тихо говорил:
- Алесса… Сколько всего я не успел тебе сказать… Сколько всего не успел сделать…
Сердце мое разламывалось, глядя на это жалкое зрелище. Скорая – хотя тут уж наверное нужен катафалк – уже уехала, а он даже не поехал с ней. Он просто понял, насколько это безнадежно.
Слезинка упала на землю и оставила свой мокрый след на траве. За ней – еще одна. За ней – еще одна. И еще, и еще, и еще… Я смотрела на него и даже не могла ничего сделать. Я смотрела на него и понимала, что даже с тремя внуками, двумя дочерьми и любимым зятем (да или кто он там), он совершенно, абсолютно одинок. И он стоял, а под его ногами уже разлилась соленая прозрачная лужа.
Одинокий генерал.
Но если я и не могла понять чьих слез целиком и полностью – так это слез Айрин. Что их связывало?.. Ничего. Моя мать даже не принимала никакого участия в ее воспитании. Только стояла и шипела, что вот, ты вырастишь такую же сволочь и стерву, как и ты сама, Мейзи. А потом опять за свое – как я могла вырастить такую дочь? Неужели внучка будет такая же?..
И Айрин слышала все это, каждое слово. Мама никогда не прикрывала всего этого. Она могла и напрямую сказать моей дочери.
Айрин, ты же такая сильная, ты названа ураганом, ты абсолютно оправдываешь свое имя, так почему, почему же ты плачешь, Айрин?..
И если папу нельзя утешить ничем – а я и не горела желанием, кстати – то мне почему-то очень хотелось подойти и поддержать это рыжее солнечное, на какое-то время потухшее, создание.
Я сидела в маминой комнате. Напротив меня – телек с унылыми мыльными операми. Под телеком – тумбочка, на тумбочке – фотографии.
Они молодые – мой папа и она, эта женщина. Она была все-таки дьявольски хороша. Даже когда родила, на ее животе не было ни складки, а на лице – ни морщинки.
Сегодня я отдала себе отчет в том, что я не помню, как я выгляжу.
Соль в суп можно было не добавлять. Она прекрасно сочилась из слез Айрин.
Готовить стала, в основном, она; я пропадала на работе, Финеа сутками в школе – школа далека, дополнительных занятий куча, на сотню кружков она записалась по своей собственной инициативе (вот же дети активные пошли! Вся в папашу), Джек вроде бы и тоже торчал на работе, а вроде и у очередной любовницы.
Вчера нас встретили лобстеры.
Две ярко-рыжие головы за одним столом. Как лампу включили, честное слово.
Ужины проходили в молчании. Даже не потому, что была какая-то особая скорбь. Ни у кого не было настроения и желания общаться. Душа компании, мой папа, лежал целыми днями на кровати, и я так и чувствую, как недолго осталось и ему.
Джек сидел с голым торсом, который мне так и хотелось облюдовать, но не говорить же ему об этом посреди гробового молчания и всхлипывающей дочери.
Наверное то, что такие ужины уже стали нормой, и утвердило целиком и полностью мое решение.
Весь следующий день я собиралась. Собиралась с силами, но мне не нужно было взвешивать все «за» и «против». Я просто знала: так будет лучше для всех.
Я медленно раздернула занавески. Они все еще страхуются, задергивают их, думая, что солнце, светящее не напрямую, может мне как-то навредить. Прекрасная погода, как раз та, которую я люблю. Ну, любила, пока дело не стало совсем дрянью. Осень вступила в свои права. Береза стала желто-оранжевой, как волосы моей дочери.
И я вышла. Осторожно, тихо вышла. И я чувствовала дым, дым, исходящий прямо из меня. И боль. Боль была пронзительна, но я даже не обращала на нее внимание. Мне хотелось сесть на траву и посидеть, посидеть ровно до того, как всему этому не придет конец.
Наверное, впервые за всю свою жизнь я заплакала. Мне было плевать на то, что плечи уже иссохли, а пальцы медленно пачкаются из-за того, что обращаются в пепел; я вспомнила, кто я такая. Родившаяся в самой обыкновенной, просто имеющей очень известные корни (из-за чего мы как правило и попадаем в газеты), семье, ничем особо не выделявшаяся. Модельная внешность, спортивные данные – все это было, да, а потом… а потом вроде все и осталось, но ничего не сохранилось. Ничего. Я стояла и рыдала, обручальное кольцо сдавливало пепелящийся палец.
А потом меня просто охватило пламя. По крайней мере, ощущение было именно такое. Я услышала, как Джек дико взревел:
- МЕЙЗИ!!!!!
Папа завизжал, Айрин заорала и бросилась ко мне, кажется, с распростертыми объятиями и воплями «Мамочка!», Финеа рыдала, боясь даже выйти.
Я сохла, моя кожа трескалась, пепел ссыпался с плеч, локтей и коленок, платье стало раскаленным, нагреваясь от температуры моего тела.
Еще секунд пять я жила пеплом. Не знаю, как такое возможно, может душа там или что-то в этом роде. Вникнуть я уже не успела. Но когда я горела изнутри, я поняла две вещи.
Мейзи Канберри повержена.
Мейзи Канберри испепелена.
Последний раз редактировалось Soumai, 22.05.2013 в 20:11.
А я же так радовалась тому, что стала вампиром к осени, когда все станет мрачно и я смогу передвигаться в дневном свете!
Как-то непонятно.Разве осенью нету солнца?
Цитата:
Айрин смотрит на меня с жалостью. Мне не нужна ее жалость! Мне не нужна ничья жалость! Я сама справлюсь! Сама!
Сильно сказано
Цитата:
Но чем дальше, тем сильнее я завидую Айрин. Она молода, у нее все впереди, если, конечно, ее не собьет какой-нибудь придурок, не справившийся с управлением; ходячее солнышко.
Здесь я просто умер
Цитата:
Глядя на свою собственную дочь, я уже всерьез начинаю верить в то, что веселиться можно без алкоголя.
У автора хорошее чувство юмора!
Цитата:
Моим же временем была ночь. И чем глубже – тем лучше. Но при этом, чем глубже – тем меньше у меня времени. Все магазины уже закрываются, все клубы кишат пьяными подростками.
К которым я когда-то относилась.
Скоро обязательно прочитаю прошлые отчеты!
Цитата:
Две рыжие, две счастливые головы.
Благословляю вас!
Цитата:
Уничтожающий меня изнутри смех. Каждое «ха» составляет еще одну щепку для моего осинового кола в сердце. Я никогда не смеюсь с детьми.
Печально
Цитата:
Умер Лучик, вся семья рыдает, а мне плевать. Даже на это.
Похоже ей действительно плохо....
Цитата:
А она настолько другая – впадает в детство, прыгает с вышки в бассейне, крутится на карусели, рисует на рисовальном столике для детей, покупает огромные круглые леденцы в отличии от меня (я-то покупала сигареты), просит деньги, а не таскает их.
Не удержался
Цитата:
Из-за нее? Из-за ее смерти, из-за смерти этой глупой, язвительной, отвратительной женщины?..
Soumai, честно говоря, трудно комментировать последний отчёт, потому что мотивацию Мейзи я так до конца и не поняла. То есть понятно, что нежизнь вампира давила на неё, и осознание того, что её ненависть к матери - это только её ненависть, наложилось на это, но... выйти на солнце. Seriously?.. Всегда казалось, что Мейзи сильнее, переборет себя в итоге и свалит куда-нибудь в Европу жить шикарной вампирской жизнью. А получилось, что всех её сил только и хватало на злобное шипение? И когда не на кого стало шипеть - ушла Алесса, - не стало и сил?
Лилиьет, в общем-то, я этого никогда не показывала, но у меня в голове у Мейзи всю жизнь была склонность к суициду, в подростковом возрасте - из желания позерства, во взрослом - из-за того, что все задолбало. Думаю, я как-нибудь это постараюсь раскрыть в следующих отчетах, правда не знаю как)
Да и ко всему прочему, я считаю, что вампиризм не лечится (гадалкино зелье - это гадалкино зелье, а в реальной жизни-то нет), что лишило Мейз 99,999% удовольствий в жизни :С
Я очень извиняюсь за столь длительную задержку. Дело в том, что у меня были большие нагрузки в мае, а потом лето, разъезды и т.д. В течение недели постараюсь написать отчет.
Династия Канберри
Линейный вид
