[katsol]

как обещала... альтернативный конец

Истошный женский крик.
Первые нотки его были удивлёнными, но мгновенно сменились разъедающими сердце беспомощными исступлёнными воплями, которые тщетно пытались облегчить участь охваченного огнём, страдающего от непереносимой боли тела. Мерседес не поняла, что произошло, откуда на сцене взялось пламя, почему оно перекинулось на неё. Это всё было неважным, когда яркая, дорогая, блестящая, но имеющая синтетическую природу одежда, плотно облепила кожу, навсегда с ней срастаясь, когда мысли, панически носясь, превратились в одно-единственное чёткое осознание неминуемой смерти, которая уже казалось желанной. Всё что угодно лучше панического ужаса и дикой боли, которая жгла, разъедала, обугливала то, что некогда было её телом.
Умереть.
Из этого огненного ада нет другого выхода.
- Есть!
Моментом прекратилась боль, просто исчезла, будто бы кто-то нажал невидимый выключатель, снова застучало сердце, расправились лёгкие, только вдохнуть не получалось, обретшее чувствительность тело ощущало сильнейший поток ветра, который просто выдувал насквозь, не давая сделать глоток кислорода. Да это было и не нужным, ведь воздух, казалось, пронизывал каждую её клеточку, не нуждаясь в дополнительной подпитке. Она забилась от невозможности понять, что же происходит. Слишком быстрые смены декораций, смены событий, слишком непонятные состояния, кажущиеся порождениями тяжёлого заполночного сновидения, но слишком правдивые ощущения.
Странный полёт, странные картины перед глазами, сотканные из мельтешащих мельчайших частичек неведомо чего, странное ощущение чьих-то крепко сжимающих рук.

...........................................

Ой, это уже не полёт, это падение!
- Аааааа, - Мерси потирает ушибленную пятую точку, сбросив с себя какую-то девицу, навалившуюся сверху.
- Извини, приземления никогда мне особо не удавались.
- Да уж, посадка была не из мягких, - Мерседес сама не понимает, что говорит и зачем, просто произнесение каких-то звуков хоть немного успокаивает истерически бьющийся в непонимании разум. Поднимает глаза, - Афи?
- Ага, это я. Привет.
От того, что в поле зрения попадает знакомая фигура, становится легче, к ней, к этой фигуре уже можно предъявить претензии, потребовать объяснений, всё что угодно лучше, чем помнить собственную несостоявшуюся агонию.
- Что тут происходит? Я ничего не понимаю? Что ты здесь делаешь? Что я здесь делаю? Это «здесь» вообще где? И что было? Я горела? Отвечай! Отвечай же, чёрт возьми, не молчи!!

................................................

- Стой, стой, успокойся, - Афей кладёт руки на плечи спасённой, будто не замечая отталкивающих её рук, на секунду закрывает глаза, - у тебя сердце сейчас вылетит, а я в целительстве не особо разбираюсь.
- Бред! Какой-то дикий бред!!!!
- Дыши. Поглубже. Сейчас объясню. Только спокойно, хорошо? – тон синеволосой девушки становился всё более мягким и тёплым с каждым новым звуком, и то ли это, то ли аккуратно нарисованные левой кистью за спиной магические пассы возымели действие, но Мерседес медленно кивнула, приготовившись слушать, - Я тебя вытащила. Там, на сцене, в огне погибла копия твоего тела, а ты теперь здесь, в другом мире. Не знаю точно, как это делается, наши демиурги между собой договорились, и это стало возможным.
Мерс подняла ладони к неуместно сейчас саднящим вискам, к голове, которая отчаянно не хотела понимать, не хотела признавать всё случившееся действительностью. Разве так бывает? Разве такое возможно?
- Мой сын! Мишель? Он без меня… без меня! – она прижимает пальцы ко рту в осознании непоправимости, в исступлённой тоске от разлуки.
- Да. Его место там, я не могла забрать его с тобой, но он вырастет, о нём позаботятся.
Мерседес резко отстранилась.
- Что ты понимаешь? Остаться без собственного ребёнка – это, по-твоему, лучшая судьба?
Мельком пронесшаяся тень по лицу магички моментально исчезла в уголках губ, сначала натужно, но потом искренне обозначающих полуулыбку.
- Я понимаю. Но всё что угодно лучше смерти, можешь мне поверить.

................................................

- Что я буду тут делать одна?
Осознание охватывало Мерседес, тяжёлой волной боли окутывало её душу, наполняя беспросветностью. Какое к чёрту будущее? Она будет вынуждена застрять навечно в одной-единственной секунде прошлого, последнем взгляде, брошенном на сына.
Фей осторожно дотронулась до Мерси, слишком сломленной, слишком уставшей и, не встретив сопротивления, просто обняла её, ту, которая, наконец смогла разрыдаться. Она плакала, сначала от злости, потом от бессилия, потом от грусти… настроения сменялись как стекляшки в калейдоскопе, правда, неуловимо светлея от каждого следующего услышанного слова, произносимого воздушной.
- Ты не будешь одна. Если захочешь, то теперь никогда не будешь одна, понимаешь, ты – свободна! Боль проходит, она сильна, это правда, но она потихоньку залечится, можешь мне поверить. Ты сможешь делать всё, что тебе захочется, все, о чём мечталось, но на что отчаянно не хватало времени или сил. Ты справишься. И он справится. Он всегда будет тебя любить и помнить, я не смогу сказать ему, что ты жива, но, подумай, как он был бы счастлив знать, что ты где-то есть. Живи, потому что жить – это лучшее!
Мерседес медленно кивнула, отстраняясь и всё ещё сквозь призму слёз, но уже с робкой надеждой оглядывая пространство.
- Что это за место?
- Не знаю. Какой-то мир, вроде бы обычный. Какой-то город, здесь красиво, в принципе.
- Да. Красиво.
Ветер осторожно шевелил волосы на голове Мерседес, острый запах травы приятно наполнял лёгкие, какие-то бабочки вертелись поодаль. Сколько времени она не была на природе? Почти вечность. Вылазки в парки – маленькие островки жизни, стиснутые со всех сторон каменными многотонными исполинами; и бескрайние поля, изредка наблюдаемые из окна автомобиля, везущего её в другой город на выступления, не в счёт.
А чёрт возьми, жить всё-таки здорово! И теперь она действительно сможет жить так как захочется, ведь отныне, в первый раз, она никому ничего не должна.
Кроме одного, но с этим разделаться можно прямо сейчас.
Мерс повернулась к улыбающейся Афи и с чувством сказала:
- Спасибо.
- Не за что, я рада была помочь.
Они обнялись и обновлённая, ещё не исцелившаяся, но почувствовавшая надежду, обрётшая острое, пьянящее, кружащее голову ощущение свободы Мерседес, повернулась лицом к миру.

..........................................