Название: И ныне и присно Автор сценария и иллюстраций: Matildacat Жанр: фентези Возрастные ограничения: 14+ Одобрение: Айжель, за что ей моя искренняя благодарность Все пейзажи, интерьеры и прочие бэкграунды являются авторскими, собраны мной по фрагментам в Фотошопе из множества исходников, и могут быть размещены на сторонних ресурсах только с моего разрешения и с обязательной ссылкой на первоисточник.
В сериале множество героев, поэтому Галерея будет пополняться портретами, по мере появления персонажей.
Я попыталась создать свой собственный мир с географией, историей, некоторыми расами и существами, мифологией и космогонией, поэтому я буду вести этот раздел для того, чтобы читателям было легче ориентироваться в рассказе. Статьи иллюстрированного Глоссария будут появляться по мере развития сюжета.
- Кажется, мы его теряем, господа, - резким каркающим голосом произнес мужчина с крупным горбатым носом, указывая на голографическую карту, висящую над письменным столом, - Приборы зафиксировали сильное напряжение материи, чреватое Большим взрывом. Даже более сильное, чем в прошлый раз.
Он и еще двое его собеседников сидели в стильно обставленном кабинете на сто двенадцатом этаже небоскреба, принадлежащего Корпорации TCSA (Trans-National Corporation and Space Administration).
- Какая разница, мистер Кроу, одним миром больше, одним меньше? - по-змеиному тихо прошелестел второй мужчина, глядя на него круглыми немигающими глазами, - У Корпорации есть более перспективные подопечные, до всего просто не доходят руки. По моему мнению, стоит дать возможность событиям течь своим чередом.
- Как Вы можете быть столь бесстрастны, мистер Снейк, когда речь идет о судьбе целого мира? – с эмоциональностью, не вяжущейся с официальной обстановкой, воскликнул третий, самый молодой из них, человек с удлиненным, несколько лошадиным лицом, - Ведь в наших силах предотвратить катастрофу.
- Ах, молодость, молодость, - вновь негромким, вкрадчивым, голосом проговорил Снейк, - Уверяю Вас, мистер Капри, рано или поздно, но это пройдет. Я же привык руководствоваться принципом разумной необходимости. Считаю нецелесообразным распылять силы на спасение заштатного, находящегося на задворках Вселенной, мира. На мой взгляд, стоит сосредоточиться на более перспективных проектах.
- Просто, этот мир всегда был мне симпатичен, - слегка покраснев, смущенно ответил Капри.
Первый собеседник подошел к окну, задумчиво разглядывая панораму гигантского мегаполиса, и его хищный, немного птичий профиль четко вырисовывался на фоне начинающего темнеть неба.
- Сам по себе этот объект не имеет особой ценности, - наконец, проговорил он, - Но в последнее время произошло несколько глобальных катастроф в разных уголках Вселенной. Господин Президент крайне недоволен, считая работу Корпорации малоэффективной. Если мы допустим еще одну потерю, нас ждут крупные кадровые перестановки. Надеюсь, никто из вас не хочет оказаться на бирже труда? Прошу вас в кратчайшие сроки разработать план спасения и предоставить ваши соображения к следующему совещанию. Мистер Капри, Вас я назначаю ответственным, молодость молодостью, но пора уже браться за самостоятельные проекты. Все свободны.
Последний раз редактировалось Matildacat, 06.09.2013 в 19:48.
Junona, очень рада тебя видеть, не знаю, как надолго меня хватит, но пока планирую выкладываться регулярно, так что заходи. Сегодня, кстати, попозже будет новая серия, вот только залью на радикал картинки.
Парни устроились на ночлег прямо возле подножия гор. Ян и Дан по очереди заступали на дежурство, давая возможность Филиппу восстановить силы. Ян прохаживался около спящих друзей, внимательно оглядываясь по сторонам и прислушиваясь ко всем подозрительным звукам. Но вокруг было удивительно тихо, лишь оглушительно трещали цикады, и черная ночь укрывала небо бархатной вуалью, как лицо восточной красавицы, да лазоревая луна, нанизанная на цепочку крупных звезд, сияла, как диадема на челе принцессы.
Когда царственное солнце показало свою золотую корону над горизонтом, отдохнувшие парни, наскоро перекусив, были полны решимости продолжить путешествие. Филипп полностью восстановился, а к ноге Дана стала возвращаться чувствительность. И хотя он все еще прихрамывал, он решительно отбросил палку, ворча, что он привык передвигаться на двух или четырех конечностях, но уж никак не на трех.
Невдалеке друзья обнаружили широкую мощеную дорогу, кое-где разрушенную и заросшую травой и кустарником, вдоль которой располагались обломки чудесных статуй и колонн, и зашагали по ней в сторону Читлана.
Примерно после 3-х часовой прогулки они вошли в черту бывшего города, оказавшись на просторном прямом проспекте. По обеим его сторонам возвышались величественные руины великолепных зданий, которые даже сейчас поражали монументальной красотой и совершенством форм. Некоторые сооружения выглядели как ступенчатые конусы с усеченными вершинами и их стены, лишенные окон, сплошь покрывала ажурная каменная резьба, состоящая из странных непонятных символов и надписей, составленных из неизвестных иероглифов. Чаще всего в орнаментах встречались изображения солнца, языков пламени и птичьих голов с изогнутым клювом. Ян не мог понять назначение этих строений, он вопросительно взглянул на Филиппа, но тот сам выглядел озадаченным и удивленно рассматривал эту необычную архитектуру.
Все пространство между домами занимали гигантские деревья с гладкими белесыми стволами, такими толстыми, что трое друзей, взявшись за руки, не смогли бы их обхватить. Огромные корни выглядели, как потоки застывшей лавы, они обтекали здания и, врастая в них, казались рукотворными скульптурными деталями. Они оплетали колонны, укладывались на портики, и было трудно отличить, где заканчивался камень, а где начиналась живая древесная плоть. Некоторые деревья так плотно примыкали к строениям, что казалось, будто их фасады вырезаны прямо в стволе.
Редкие кроны с мелкими серебристыми листьями возносились высоко в небо, накрыв город полупрозрачным кружевным пологом, создавая торжественную атмосферу огромного храма.
Пораженные этой красотой и величием юноши углубились внутрь города и вышли на огромную, идеально круглую площадь. В центре нее находилась растрескавшаяся мраморная чаша пересохшего фонтана, а под ногами беспорядочно валялись обломки великолепных статуй. В дальнем конце площади виднелась гигантская лестница с выщербленными ступенями, ведущая к необыкновенно пышному дворцу, сплошь состоящему из конусообразных и пирамидальных башен разной величины. Он казался воздушно-ажурным от покрывающих его резных орнаментов, и был так огромен, что парни почувствовали себя муравьями. Приглядевшись, они заметили, что некоторые башни разрушены, окна выбиты, а во многих местах фасада и крыши зияют проломы, тем не менее, этот дворец потрясал и подавлял царственным величием и, казалось, что он предназначен для Богов.
- Очень интересно, - пробормотал Филипп, будто бы самому себе, - Видимо, все это было построено уже после того, как Варнава закрылась для путешественников.
- Этот дворец так огромен, - сказал Дан, - Мы можем неделю бродить в нем в поисках Чаши.
- Тогда не будем терять времени, - ответил Ян, решительно направляясь к лестнице.
Друзья поспешили за ним. Они поднялись по бесчисленным ступеням и вошли в колоссальных размеров зал, в котором повсюду виднелись следы разрушений и запустения.
Внезапно Ян почувствовал сильную усталость, и его ватные ноги передвигались с огромным трудом, прирастая к полу. «Зачем спешить? Куда спешить? Все вокруг лишь суета», - эти слова вливались ему в уши, заполняя сознание, и юноша не мог понять его ли это мысли или их произнес кто-то со стороны. Он медленно добрел до стены и прислонился к ней. «Все вокруг лишь бесполезная тщета, - убаюкивающе кружились в голове мысли, - Не надо никуда идти, все это не имеет никакого смысла. Покой – вот, что нужно. Не двигаться, остаться здесь навсегда, ощутить блаженство покоя». Он с трудом повернул голову, оглядываясь вокруг, и совсем рядом увидел двух людей, заторможено движущихся, как сомнамбулы. «Кто они такие? – подумал Ян, - Кажется, мы пришли вместе. Но зачем?» Он сполз по стене на пол, и его голова с закрытыми глазами опустилась на грудь. «Надо забыть обо всем, - вновь пришли не понятно откуда берущиеся слова, - Забыть. Не думать. Покой. Блаженство вечного покоя».
- Ян, очнись. Да очнись же!
Юноша открыл затуманенные глаза и увидел, что бледный Филипп энергично трясет его за плечи.
- Кажется, я задремал, - удивленно сказал Ян, пытаясь сфокусировать взгляд и ощущая сильное головокружение.
- Мы тут, брат, чуть не уснули навсегда, - пробурчал сидящий рядом Дан, изо всех сил тряся головой, - Если бы не Фил, то мы вкусили бы блаженство вечного покоя.
- Прошу прощения, - виновато ответил Филипп, - Мне стоило предупредить вас, но я не был уверен. Это лемии – бесплотные духи, обитающие здесь и питающиеся жизненной энергией живых существ. Я предполагал, что Кунинг и его окружение под воздействием Чаши Огня могли превратиться в них, но я не учел, что они ужасно голодны. Уже много веков никто не забредал во дворец, а когда мы появились здесь, они набросились так стремительно, что я едва успел блокировать их воздействие на себя и лишь потом занялся вами.
- Но что же ты с ними сделал? – спросил Ян, - Ты их уничтожил?
- Нет, мне такое не по силам, - улыбнулся маг, - Они – порождение и пленники Чаши, возможно, когда мы унесем ее отсюда, они станут свободны и уйдут на покой в Мрачные Чертоги. Я создал вокруг нас энергетическую сферу, и они не смогут проникнуть сквозь нее. Но размеры защиты не очень велики, поэтому нам надо держаться почти вплотную друг к другу.
- Нужно поскорее отыскать эту проклятую Чашу и убираться отсюда по добру, по здорову, - морщась и потирая виски проговорил Дан, - Мне решительно не нравится этот дворец.
Парни поднялись на ноги и, все еще испытывая слабость, стали обследовать помещение. Они переступали через разнообразный хлам, состоящий из обломков скульптур, лепнины, золоченых завитушек и полусгнивших фрагментов мебели, и наткнулись на лестницу, уводящую в подвал.
Друзья вопросительно переглянулись, и Ян сказал, пожав плечами:
- Это место не лучше и не хуже остальных, давайте начнем с подземелья.
Парни, согласно кивнув, стали спускаться вниз, осторожно переставляя ноги по шатающимся ступеням. «Нет! Не сметь! Вы просто глупцы! – забились в голове Яна тревожные, панические мысли, - Вы все умрете! Вы будете мертвы!»
- Надеюсь, вы слышите то же, что и я, - нервно озираясь по сторонам, спросил Дан, - Ведь я же не сошел с ума?
- Думаю, мы на правильном пути, - ответил Филипп, - Чаша в подвале, вот они и всполошились. Просто не обращайте на них внимания, они теперь не опасны, это всего лишь слова.
Парни продолжали спускаться, и голоса в голове Яна звучали все тревожнее и настойчивей. Юноша освободил мозг, отгораживаясь от них, и эти чужие мысли затихли, оставаясь фоном где-то на периферии сознания.
Друзья спустились на пять лестничных пролетов и оказались глубоко под дворцом в нешироком каменном коридоре. Филипп засветил магический шарик, и они шли вперед, следуя поворотам тоннеля. Их гигантские тени кривлялись на голых стенах, звук шагов гулко отражался от свода, и вековая пыль, как пудра, взвивалась легким облаком, потревоженная нежданными пришельцами.
Бледный Филипп шагал рядом с Яном, нервно покусывая губы, с другой стороны шел Дан, недовольно морщась и время от времени зажимая руками уши, и Ян понял, что голоса продолжают атаковать его друзей.
Коридор уткнулся в стену с рассохшейся, висящей на одной петле, дверью. Ян толкнул ее, и она рассыпалась в прах, разлетевшись древесной трухой и запорошив глаза парней. Молодые люди, дождавшись, когда рассеется облако пыли, вошли в большое помещение. Возле стен стояли полуразвалившиеся деревянные сундуки и сквозь их лопнувшие бока вытекали, сверкая и переливаясь, реки и ручейки золотых монет, нитей жемчуга, всевозможных украшений, пряжек, заколок, кубков и россыпи крупных и мелких драгоценных камней. Ян разглядел великолепные мечи, сабли и кинжалы в золотых ножнах, украшенных рубинами, сапфирами и изумрудами, чудесной работы шкатулки и табакерки, с нанесенной на них тонкой резьбой и эмалевыми картинками, серебряные охотничьи рожки и еще множество изумительных вещей, обладание даже малой толикой которых сделало бы каждого из них невероятно богатым.
- Княжеская сокровищница, - негромко проговорил Филипп, - Думаю, нам не стоит надолго задерживаться здесь.
- Да уж, - согласился Дан, - Судя по тому, как настойчиво эти бестии искушают, нам не следует ничего брать из этого барахла.
Парни прошли вглубь помещения и уткнулись в еще одну дверь. В отличие от первой, она полностью была изготовлена из железа и, хотя проржавела в некоторых местах, выглядела крепкой и внушительной. Ян толкнул ее, но она даже не дрогнула. Парни уперлись в нее плечами, но она не поддалась, оставаясь незыблемым и неподкупным стражем, исправно неся свою вековую службу.
- Дайте, я попробую, - сказал Филипп, - Придется немного пошуметь.
Он вдруг охнул, схватившись за голову, но быстро справился с собой и сказал, обернувшись к приятелям:
- Лемии неистовствуют, уверен, что за этой дверью – цель нашего путешествия.
Он подошел к стене и сделал короткое небрежное движение, будто играл в мячик во дворцовом парке с придворными фрейлинами, и от этого почти невесомого жеста в каменной кладке образовалась широкая круглая брешь, и блоки из стены обвалились внутрь с грохотом и клубами пыли.
Филипп вместе с уважительно глядящими на него Даном и Яном перешагнул пролом, и парни попали в небольшую, совершенно пустую комнату. Магический шарик света совсем побледнел, потому что в каменной нише на постаменте ярко сияла красным огнем необыкновенно прекрасная золотая Чаша. Ее подставка была усыпана черными опалами и кровавыми рубинами, держатель представлял собой прекрасного обнаженного юношу, у которого вместо рук были раскинутые крылья, широкое круглое ложе украшал ворон, держащий в клюве змею, а внутри нее плясали желто-оранжевые языки негасимого огня. Она была столь совершенна, что от нее невозможно было отвести взгляд, а исходящая от нее властность и сила внушала непреодолимое желание обладать ею.
Внезапно Дан сделал шаг вперед и, протянув руку, сжал ее в ладони и поднес совсем близко к себе. Багровые отблески пламени преобразили лицо вера, превратив его в жестокую суровую маску, совершенно лишив человечности. В его глазах загорелся жесткий, почти фанатичный огонь, и Яну вдруг показалось, что перед ним не его дорогой друг, с которым он бок о бок прошел полконтинента, а совершенно чужой и даже чуждый человек.
- Отдай Чашу, Дан, - спокойно, почти ласково попросил Филипп, протянув руку, - Она не принадлежит тебе.
Тело вера резко напряглось, ощетиниваясь острыми локтями, его губа вздернулась, обнажая зубы, и он злобно проговорил незнакомым голосом:
- Она моя!
На моем мониторе картинки выглядят гораздо светлее, чем залитые на радикал. В следующий раз я это постараюсь учесть, чтобы изображение не было таким темным.
Ура! Новые серии! Наконец то узнаю о продолжении путешествия Яна и его спутников. Честно, я уже думала, продолжения не будет..
Последняя серия окончилась на таком интригующем месте, с нетерпением жду следующей серии.+
Цитата:
Сообщение от Matildacat
На моем мониторе картинки выглядят гораздо светлее, чем залитые на радикал. В следующий раз я это постараюсь учесть, чтобы изображение не было таким темным.
а по-моему такие темные картинки хорошо передают атмосферу происходящего. Я даже подумала, так было задумано, а глаза Дана на последнем скрине - это что-то
- Она моя, - неуверенно повторил Дан. Его плечи опустились, между бровями и возле губ залегли усталые морщины, и весь он стал похож на отчаявшегося затравленного зверя.
- Элоиза сказала мне, что ты послужишь причиной моей гибели, - негромко сказал Ян, - Но я не поверил ей. Я и сейчас этому не верю. Ты мой друг, я люблю тебя и доверяю, как самому себе.
Вер вздрогнул, как от удара хлыстом, и в его глазах появилась такая боль, что сердце Яна сжалось от сострадания.
- Убери эту проклятую Чашу, парень, - хрипло проговорил Дан, протягивая юноше артефакт, - Я не стану делать того, чего он от меня хочет. Я не предам тебя.
Ян взял в руку Чашу Огня, и ее держатель удобно лег в его ладонь, будто бы она была сделана специально для него. Языки пламени заплясали в его зрачках, сжигая в огне окружающую комнату и друзей, растворяя прошлое, заставляя забыть настоящее, творя будущее. Ян вдруг увидел себя, стоящим на высокой горе в энергичной властной позе, и Чаша в его поднятой вверх руке освещала мир вместо солнца. В багровых отблесках пламени Ян увидел внизу под своими ногами неисчислимые армии людей и монстров, закованных в броню. Их бездушные лица были обращены к нему, в их неживых глазах светилась фанатическая преданность, их руки, сжимающие древки копий, ритмично вскидывались к кровавому небу, и из их мертвых глоток вырывался многократно повторяемый клич:
- Виват, Властитель Эладора! Ты – наш Бог!
- Ян, нам нужно уходить, - сказал Филипп, встревоженно глядя на друга, - Не дай ей обольстить тебя.
Юноша очнулся от видения, он тряхнул головой, обводя взглядом дорогих ему людей, и решительно убрал Чашу в заплечную суму. «Это не мой путь, - сказал он сам себе, - Я не развяжу кровавую войну. Я хочу лишь вернуть мою любимую».
Парни направились к выходу, и каждый из них раздумывал о чем-то своем. Лемии растерянно молчали, но в напряженно звенящей тишине Ян ощущал их незримое присутствие. «Ты можешь владеть миром. Ты можешь владеть всем», - вкрадчиво зашептали голоса в голове юноши. «Замолчите!» - мысленно приказал Ян, и голоса послушно умолкли.
Парни выбрались из подземелья и, чем ближе они подходили к выходу из дворца, тем нервознее и беспокойнее становились лемии. Они, не смея ослушаться приказа Яна, безмолвствовали, но юноша услышал их постепенно нарастающие вой и стенания, и в этих звуках слышалась невыразимая смертная тоска.
Молодые люди вышли на площадь и, двигаясь размеренным шагом, через несколько часов миновали Читлан и достигли подножия гор.
- Тоннель завален, - сказал Дан, задумчиво разглядывая голые скалы, - Чтобы перемахнуть через этот хребет нам потребуются крылья. Ты умеешь летать, Младич?
- Думаю, нам не понадобится эта способность, - улыбнулся Филипп, - Должен быть еще один проход, надеюсь, что он не пришел в негодность. Надо его отыскать, давайте разделимся.
- Расслабься, маг, - лениво бросил вер, - Отдыхайте пока, поваляйтесь на травке, а я превращусь в ирбиса. Если этот тоннель существует, то я в два счета отыщу его.
- Ты знал, что Чаша может воздействовать на сознание и навязывать свою волю? – спросил Ян, когда белый барс грациозными прыжками умчался вдоль горной гряды.
- Об этом артефакте сохранилось не так уж много свидетельств, - ответил Филипп, - Но я предполагал, что подобное возможно. Я не прикоснусь к ней, не хочу обнаружить в себе черты, о которых я даже не подозреваю. Если я не устою, то это может оказаться фатальным для мира: мои магические способности в совокупности с силой Чаши могут принести неисчислимые бедствия.
- Почему же ты не предупредил меня? – воскликнул юноша, - Что, если бы и я не устоял?
- Ты – совершенно другое, - убежденно ответил маг, - Ты – Избранный. Твоя душа чиста, Ян, иначе Высшие Силы не остановили бы свой выбор на тебе.
- Хотел бы я быть так же уверен в этом, как и ты, - пробормотал юноша.
- Хватит прохлаждаться, бездельники, - весело прокричал находящийся от них шагах в десяти Дан, махая рукой, - Я нашел его.
Ян с Филиппом, легко поднявшись на ноги, поспешили к веру, и вскоре вся троица шагала по каменному коридору, как две капли воды похожему на тот, по которому они пришли сюда. Не смотря на то, что впереди их ждала долгая и опасная дорога в Салдану, настроение у парней было приподнятым, и они бодро шагали вперед, чувствуя удовлетворение от хорошо сделанного дела. Маленький магический шарик тускло освещал оживленные лица друзей, и под низкими тяжелыми сводами слышались беспечный голос Дана, по обыкновению травящего байки, и веселый хохот Яна и Фила.
- Какого Рейвена ты остановился? – озадаченно спросил вер, неожиданно налетев на мага.
Ян взглянул вперед, и смех застыл у него на губах.
- Дальше идти некуда, - ответил Филипп, - Там тупик.
- Вот пропасть, - ругнулся Дан, - Значит, это не тот тоннель, придется возвращаться.
- Нет-нет, - возразил маг, ощупывая пальцами выросшую перед ними стену, - Это не может быть ложный проход, их устраивали снаружи, делать подобное со стороны Читлана просто не имеет смысла.
- Тогда что же это? – спросил Ян, приблизившись к другу, приложившему ухо к камню и стучащему по нему костяшками пальцев, - Похоже на завал.
- Так и есть, - мрачно подтвердил Филипп, - Очевидно, произошли подвижки почвы, и свод обрушился. Случилось это явно очень давно, камни спрессовались в плотную кучу, разобрать ее голыми руками мы не сможем.
- Кровь и кровавый пепел! – вновь ожесточенно выругался Дан, в сердцах грохнув кулаком по стене, - Из этого проклятого города есть только два выхода и оба они завалены! Видимо, тебе все же придется обзавестись крыльями, Младич.
Ян с Филом усмехнулись мрачной шутке вера, но все понимали, в каком нелегком положении они оказались.
- Во всяком случае, нам повезло, что мы попали не в этот тоннель, когда убегали от харлоков, - сказал Ян, стараясь подбодрить друзей.
- Ну да, везет, как утопленникам, - проворчал Дан.
- Мне не удалось определить, как далеко распространяется завал, - сказал Филипп, вновь и вновь ощупывая неровные, шероховатые камни, - Если его протяженность не слишком велика, то я смог бы прожечь в нем дыру, но на большое расстояние меня не хватит.
- Прожечь? В камне? – изумленно вскинул глаза на друга Ян, Дан от потрясения хватал ртом воздух, как выброшенная из воды крупная хищная рыба.
- Ну, я же говорил, что магия земли и огня – мои стихии, - пожал плечами Фил, - Я все же попробую, отойдите подальше.
Маг встал в нескольких шагах от груды камней, вытянув вперед руки. Он глубоко и ритмично задышал, постепенно наращивая темп, как быстро бегущий человек. Внезапно, с кончиков его пальцев сорвались ослепительные вспышки белого огня и, свившись друг с другом в тугой канат, они с шипением врезались в камень, как штопор, ввинчиваясь в него. Парни заморгали глазами, пытаясь восстановить зрение, когда же им это удалось, они увидели узкий круглый лаз с идеально гладкими оплавленными краями, расположенный на высоте в пол человеческого роста.
- Я выложился полностью и серьезные заклинания я не смогу применять, как минимум дня три, - устало сказал Филипп, грузно опускаясь на землю, - Моих сил теперь хватит только на шарик света. Если огонь прожег не весь завал, то я бессилен.
- Кто-то должен пролезть через него, - промолвил Дан, - Только так мы сможем узнать об этом.
- Я пойду, - отозвался Ян, сбрасывая с плеча мешок, - Филу нужно отдыхать, а тебя еще беспокоит нога. Да и потом, я самый худой из вас.
- Тебе придется ползти в темноте, - отозвался Филипп, - Я не смогу послать свет вместе с тобой.
Юноша пролез в отверстие и, подтягиваясь на локтях, пополз вперед. Тусклый свет совсем померк, и вскоре Ян оказался в полном мраке. Тесный лаз становился все теснее, и через некоторое время Ян не смог поднять голову, его плечи с трудом протискивались сквозь камень, он задыхался от нехватки воздуха и чувствовал себя пробкой, забитой в узкое горлышко бутылки. В сердце закрался страх застрять в этой щели, остаться здесь навсегда, зажатым в холодных объятиях равнодушной скалы, но он тут же отбросил его и, очистив сознание, упрямо продолжал ползти дальше.
Внезапно его руки потеряли опору, он смог поднять голову и, подавшись вперед, Ян вывалился на свободное пространство. Он по-прежнему ничего не видел вокруг, но его вытянутые руки не находили впереди никакой преграды.
- Путь свободен, парни, - крикнул Ян в глубину лаза, - Ползите сюда.
Первым, пыхтя и отдуваясь, появился Дан, а за ним прибыл и Филипп, принеся с собой магический шарик света. Дальнейший путь друзья преодолели без помех, Читлан наконец-то отпустил их, и выйдя по другую сторону горного хребта, они попали в теплые объятия закатывающегося солнца.
Парни бодро потопали в сторону мертвого леса, намереваясь до темноты достичь его и заночевать поблизости. Они прошли уже больше полпути, как до их слуха донесся хорошо знакомый ненавистный топот множества копыт, слышащийся ото всюду.
- Кажется, мы попались, парни, - мрачно сказал Дан, оглядывая орды харлоков, окружающих их со всех сторон.
Молодые люди встали спина к спине, обнажив клинки, и приготовились принять последний бой.
- Ох, пропасть! – с отчаянием в голосе проговорил Дан, судорожно пытаясь найти пути отхода, но так и не находя их, - Да их тут целая прорва.
Парни стояли на голом каменистом плато и вокруг, на сколько хватало глаз, все потемнело от надвигающихся орд волосатых монстров с кабаньими рылами. Твари двигались быстрым размеренным шагом, кольцом окружая друзей, которое стремительно сжималось.
- Если это полчище рванет через Плинское ущелье, Салдана не устоит, - сказал Ян, - Правда, мы об этом уже не узнаем. Но без боя я не сдамся. Потрудимся напоследок, парни?
- Я горд и счастлив дружбой с вами, господа, - прочувствованно сказал Филипп, - Сделаем все, что в наших силах.
Юноши, обнажив клинки, приняли боевые стойки, прикрывая спины друг друга. Харлоки неотвратимо надвигались, земля дрожала от топота десятков тысяч копыт, и багровое солнце, кутаясь в саван из пыли, испуганно убегало за горизонт. Ян уже отчетливо видел их отвратительные свиные хари, поросшие толстой короткой щетиной, маленькие глазки без проблеска разума, слышал их хриплое дыхание и ощущал тяжелый звериный смрад, исходящий от их массивных разгоряченных тел.
Молодые люди, как завороженные, смотрели на надвигающуюся смерть и, крепко сжимая в руках оружие, были полны решимости дорого отдать свои жизни.
Когда до переднего ряда монстров оставалось всего каких-нибудь пять метров, движение орды прекратилось, и без какой-либо видимой команды чудовища остановились и замерли, как вкопанные.
- Тур ё Рекс. Харл’Ок тур бакшан Рекс, - низким басом прорычал ближайший к Яну харлок, устремив на него взгляд.
- Хватит болтать, идите сюда, гады! – крикнул Дан, нервы которого были на пределе, - Ну, кто хочет первым попробовать моей стали?
- Погоди-ка, - задумчиво проговорил Филипп, - Кажется, они пытаются что-то сказать.
Вер что-то ответил, но его голос растворился в реве, издаваемом множеством дружно скандирующих глоток:
- Тур ё Рекс! Тур ё Рекс!
Ян, как по наитию, вытащил из сумы Чашу Огня и высоко поднял ее над головой в вытянутой руке. Чаша ярко вспыхнула пурпурным царственным огнем, разогнав фиолетовые сумерки, и над равниной повисла плотная давящая тишина. Юноша стоял, широко расставив ноги, и в отсветах багрового огня его фигура становилась больше и внушительнее, гордо возвышаясь над всеми.
Затаившая дыхание толпа харлоков выдохнула, как единый организм, и через мгновение монстры повалились на колени и упали рылами ниц, распростерши руки в сторону Яна.
- Чтоб я сдох! – потрясенно воскликнул Дан, - Теперь у тебя есть собственная карманная армия, парень. Кажется, они готовы тебя короновать.
- Может, ты попросишь этих милых зверюшек пропустить нас? – с невинным выражением лица спросил Филипп.
- Слушайте меня все! – крикнул Ян, и друзья подивились властности, звучащей в его голосе, - Я повелеваю вам никогда не выходить за границы этого леса. Вы никогда больше не разорите ни одного селения. Если вы ослушаетесь, я покараю вас, и кара моя будет страшна. Это говорю вам я – ваш Властелин!
Ян сделал паузу, обводя взглядом плато с распростершимися на нем харлоками. Он не знал, понимают ли они его, но застывшие и не поднимающие голов монстры всем своим видом выказывали раболепие и полное подчинение.
- Сейчас я ухожу, - продолжил он тоном, не терпящим возражения, - Пропустите своего Владыку!
Юноша решительно направился в сторону мертвого леса, неся поднятую над головой Чашу, разгоняющую сгущающийся мрак. Оранжевые отсветы пламени лизали его лицо, и от этого он выглядел старше и суровее и казался деспотичным жестоким императором, отправляющим войска на кровавую битву.
Ян приблизился к коленопреклоненным монстрам, и они тут же вскочили на ноги и поспешно, пятясь задом, расступились, образуя плотный живой коридор. Друзья твердым шагом двинулись по направлению к Салдане, при этом Дан с Филиппом не убирали рук с рукоятей клинков. Они шли через раздвигающуюся перед ними толпу, как корабль, рассекающий носом пенные воды, и десятки тысяч харлоков молча склоняли перед ними головы, не смея поднять глаз на Чашу.
Это напряженное шествие длилось, казалось, целую вечность, но, наконец, впереди показался просвет, и парни увидели край мертвого леса, до которого оставалось около получаса пути.
- Что-то мне не хочется оставлять их за спиной, - проворчал Дан, - Кто их знает, что у них на уме.
- Они нас не тронут, - уверенно сказал Ян.
- Откуда ты знаешь? – недоверчиво спросил вер, - Ты научился понимать их язык?
- Не спрашивай, - спокойно ответил юноша, - Просто знаю и все.
Дан хотел что-то добавить, но, взглянув на безмятежное лицо Филиппа, заткнулся, пожав плечами.
Парни в молчании дошли до леса и, устроившись на опушке, достали оставшиеся скудные припасы. К Дану вернулось хорошее настроение, и он с аппетитом поглощал сухари с сушеным мясом.
- А из тебя получился бы неплохой император харлоков, - с усмешкой сказал он, но, увидев сверкнувшие гневом глаза Яна, торопливо добавил, - Ладно-ладно, парень, не напрягайся, я же пошутил.
После ужина парни улеглись, завернувшись в плащи и подсунув под головы сумы. Ян вызвался первым нести дежурство, и совсем скоро он услышал раскатистый храп вера, всегда отличавшегося способностью мгновенно засыпать в любом месте и в любом положении. Юноша из предосторожности не убрал Чашу, и она ярко сияла в темноте вместо костра. Орда харлоков рассеялась, и Ян вглядывался в опустевшее плато, думая о чем-то своем. Из задумчивости его вывел голос Филиппа, присевшего рядом.
- Мне тоже что-то не спится, - негромко заговорил он, - Что тебя беспокоит, мой друг?
- Она искушает меня, - горько ответил юноша, - Чем чаще я беру ее в руки, тем труднее мне отпускать ее. Она насылает видения и внушает мне мысли о могуществе и власти над миром.
- Такова ее природа, - сказал Фил, - Она может дать очень много, но и цену потребует неподъемную. Она заберет твою душу, Ян. Вспомни, что случилось с Кунингом. Он не воспользовался возможностями Чаши, может быть из-за того, что не знал, как это сделать или просто у него не хватило на это духу. Тем не менее, он стал ее рабом.
- Я не хочу этого, - гневно воскликнул юноша, - Мне не нужно мировое владычество. Я хочу лишь вернуть Любаву.
- Тогда борись, парень, - ответил маг, - Это битва, в которой тебе никто не сможет помочь, ты должен выиграть ее сам.
Ян так и не уснул в эту ночь, раздумывая над словами Филиппа, и лишь только забрезжило утро, он разбудил друзей. Парни с опаской вошли в мертвый лес, но там было тихо и мирно, как на старом деревенском кладбище. И хотя под ногами колыхалось и булькало, а спертый воздух вызывал удушье и головокружение, могильные камни оставались незыблемыми, и мертвые крепко спали в вечных объятиях земли.
Долгая дорога через болото отняла много сил, и молодые люди выбрались на твердую почву лишь к исходу дня. Хоть друзья и устали, они решили сделать крюк, чтобы отыскать оставленных лошадей. Они шли вдоль кромки поля довольно продолжительное время и заметили лоснящиеся шкуры коней, хорошо отдохнувших за это время, уже при голубоватом сиянии выплывшей на небо луны.
На следующее утро путники верхом преодолели вспаханное Филиппом поле и въехали в плотоядный лес, обнажив клинки. Но к их удивлению они им не понадобились: деревья, как ранее харлоки, раздвигались, трава, пригибаясь, стелилась мягким ковром, а ветви предупредительно отдергивались перед приближающимися путешественниками. И вот, наконец, после совсем не изнурительной поездки через Варнавскую Пустошь, больше похожей на прогулку, парни выехали на открытое пространство, и их глазам предстала во всей своей мощи салданская твердыня.
- Дело сделано, господа, - сказал Филипп, вглядываясь в дозорные башни, - Теперь Салдана может жить спокойно.
Matildacat, не перестаю поражаться, какие же красивые картинки (назвать скринами язык не поворачивается). Особенно последняя - это сделано ну очень красиво и даже волшебно
Продолжайте в том же духе, очень жду продолжения
- Ну, и куда теперь? – спросил Дан, окидывая взглядом Яна и Филиппа.
Парни стояли на стене Салданской крепости, вглядываясь в темный массив уже не опасного леса. Прошло более трех недель, как они вернулись из своего опасного путешествия в Читлан. Их встретили, как героев, весть о том, что древнее Зло унесено из Варнавы, и Пустошь больше не представляет угрозы, быстро облетела твердыню, и все ее обитатели со счастливыми лицами спешили увидеть своих избавителей и высказать им горячую благодарность. Ян был безмерно смущен этим, Филипп все заслуги скромно приписывал своим друзьям, зато Дан с удовольствием примерял на себя образ героя и строил глазки девушкам, которые смотрели на него с обожанием и буквально вешались ему на шею. Однако дальше улыбок и подмигиваний дело не заходило, вер лишь дарил им легкие поцелуи, но при этом заявлял, что он почти женатый мужчина. Ян с Филиппом удивленно переглядывались, с трудом веря в то, что этот повеса всерьез остепенился, но, видимо, все же Элоиза сумела завладеть его сердцем.
Ян уже давно порывался ехать дальше, но лорд Эберхард горячо уговаривал приятелей задержаться еще ненадолго, говоря, что события такого масштаба происходят не каждый день. После того, как салданцы оплакали погибших бойцов из отряда капитана Галахера, в крепости были устроены широкие гуляния и щедрые пиры. Прямо на площади перед замком на огромных вертелах зажаривались целые туши быков, баранов и свиней, в каждом доме пеклись свежие хлебы, в пивоварне наварили множество бочонков эля, а из погребов извлекли на свет пыльные бутыли со старым, выдержанным вином, припрятанные для особых случаев.
На этой же широкой площади, которая, тем не менее, с трудом вместила в себя всех жителей твердыни, накрыли столы, во главе которых расселись трое друзей и сам лорд Эберхард со своей супругой.
Пир длился целых три дня, и за это время столы продолжали ломиться от жареного мяса и других блюд, а опустевшие чарки пирующих тут же вновь наполнялись хмельными напитками. Устав от обильной выпивки, салданские воины брали в руки, больше привыкшие к лукам и мечам, лютни, цимбалы и дудочки и к всеобщему удовольствию играли веселые мелодии, от которых ноги сами пускались в пляс. Девушки плавно и грациозно, как лебедушки, плыли в танце, парни кружились вокруг них, даже Ян с Филиппом не смогли усидеть за столом. Но самым лучшим танцором единодушно признали Дана. Он был неутомим, и его ноги выписывали такие коленца, что все только диву давались. Салданские юноши пытались перенимать у него наиболее понравившиеся танцевальные па, а девушки лишь вздыхали и украдкой бросали на него влюбленные взгляды.
Но праздник подошел к концу, и хотя их никто не гнал, парни понимали, что отдых закончен и пришло время двигаться дальше.
- Элоиза не знает, где Чаша Льда, она сказала, что где-то в Лирии, - ответил Ян на вопрос вера, - Думаю, что нам следует отправиться туда и на месте попытаться отыскать ее следы.
- Тогда нам необходимо добраться до Эбрусидара, - отозвался Филипп, - Это самый большой порт на юге Виконии, там мы сможем нанять судно.
На следующее утро молодые люди, провожаемые всеми жителями крепости, выехали из ворот по перекидному мосту и направились на юг.
Их путь пролегал через разоренную долгой войной с харлоками Салдану. Эта большая страна и так была небогатой из-за малого количества плодородных земель и скудных природных ресурсов, а из-за постоянных бедствий войны ее жители едва сводили концы с концами. Парни ехали по ней больше месяца, и их дорожные запасы истощились, одежда и обувь требовала обновления или хотя бы ремонта, да и сбрую лошадей не мешало бы заменить. Но нищая Салдана не могла предоставить им такой возможности.
- Мы проедем через Изам, - сказал Филипп, хорошо знакомый с географией восточной Виконии, - Это самая богатая страна в этой части мира, там мы сможем приобрести все необходимое.
Их путь пролегал по обжитой территории и теперь, когда угроза нападения харлоков миновала, дорога была совсем безопасной. Вести о событиях в Пустоши долетали и вглубь страны, в каждом селении парни слышали рассказы о трех богатырях, которые единолично расправились с целой армией харлоков. Жители с горящими глазами говорили, что те герои ростом, как двое высоких мужчин, и такие сильные, что без труда могут поднять лошадь одной рукой. Рассказывали также, что у каждого из них заколдованный меч, одним взмахом которого можно срубить сразу пятьдесят голов чудищ. Но самым удивительным было то, что во главе их отряда шествовал сам Каприкорн, разящий рогами и копытами монстров. Парни, делая вид, что верят всем этим россказням, с наигранным восхищением слушали собеседников, при этом лукаво переглядываясь и усмехаясь украдкой.
Юноши не раскрывали своего инкогнито, но им было приятно, что благодаря им, обитатели городов и деревень постепенно разбирали оборонные сооружения вокруг селений, отцепляли от поясов оружие, и истерзанная страна возвращалась к мирной жизни.
В один из дней жеребец Филиппа захромал, потеряв подкову, и друзья остановились в небольшой деревне, в которой была всего одна гостиница, но зато имелась кузница. Филипп увел подковывать коня, а Дан исчез не известно куда. Ян привел себя в порядок и спустился в общий зал, но не найдя там друзей, решил прогуляться по окрестностям. Он быстро миновал деревушку и, выйдя за околицу, прошел к небольшой рощице, заметив вдалеке среди деревьев сверкающую на солнце речную гладь. К удивлению юноши до его слуха донесся звон стали, не оставляющий сомнений в том, что в перелеске идет сражение. Ян положил ладонь на рукоять меча и раздвинул кусты. Прямо перед его глазами, спиной к нему, стоял Дан, держа в руках сабли, и на его предплечье виднелся глубокий порез, довольно сильно кровоточащий. Напротив вера грациозно танцевал боевой танец невысокий стройный мужчина, больше похожий на мальчика-подростка, и его лицо было прикрыто темной материей. Судя по вытоптанной траве под ногами, бой проходил уже довольно продолжительное время, противники оба устали, но истекающий кровью Дан двигался медленнее соперника, и исход поединка явно склонялся не в его пользу.
- Вам лучше уйти, сударь, - сказал Ян, обнажая клинок и становясь рядом с другом, - В противном случае Вам придется сражаться против нас двоих.
- Против троих, - уточнил Филипп, неожиданно появившись из других кустов с мечом наголо.
Человек в маске оглядел подошедших мужчин, оценил степень их опасности и проговорил глухо раздающимся из-под материи голосом:
- Сейчас поле боя за тобой, Аль-Гамбра. Но ты же помнишь, чему нас учили: надо уметь проигрывать битву, чтобы одержать победу в войне. Ты выбрал не ту сторону. Он всегда побеждает, и горе тому, кто противостоит ему. Но ты же знаешь его милосердие, ты еще можешь придти с повинной. У тебя пока еще есть выбор.
С этими словами мужчина попятился и через мгновение бесшумно исчез за кустами, так ловко, что ветви почти не заколыхались.
- Опять небольшой старый должок? – с горечью в голосе спросил Ян, повернувшись к Дану, - Вновь встретил не очень желанного приятеля с Лирия? Не пора ли объясниться? Ведь мы же друзья, я хочу помочь.
В потухших скорбных глазах вера тлела боль, он растерянно взглянул на парней, и Яну на миг показалось, что мучительное молчание наконец-то лопнет, и Дан рассеет все подозрения, недомолвки, оговорки, странные встречи и слова, сказанные в беспамятстве, которые уже давно отравляли их дружбу. Но лицо вера посуровело, превращаясь в каменную маску, глаза стали совсем мертвыми, лишенными выражения, и он глухо проговорил:
- Мне не нужна твоя помощь, Младич, я справлюсь сам.
Внезапно эта страшная чужая маска рассыпалась, хорошо знакомое, родное лицо Дана вернулось, и он порывисто добавил:
- Я должен справиться с этим сам, иначе я просто не знаю, как жить дальше. Об одном лишь прошу: верь мне. Я не предам тебя.
Он отвернулся и стремительно убежал, не разбирая дороги, в сторону реки. Ян рванулся за ним, но Филипп перехватил его.
- Не стоит, друг, - спокойно сказал он, глядя на юношу мудрыми глазами, - Это его бой. Он должен выиграть его сам. Или проиграть.
- Чаша найдена, монсеньер, - негромко прошелестел узкоплечий невзрачный человек неопределенного возраста, склонившись в подобострастном поклоне.
Худой немощный старик, сидящий в кресле за письменным столом, заваленным бумагами, поднял бесцветные прозрачные глаза, и человек склонился еще ниже. Этот спокойный взыскующий взгляд мало кто мог выдержать, и Зохар Лайда не был исключением.
Октав Котильон, Верховный Иерофант самой могущественной организации по обе стороны Великого океана, сидел в своем скромно обставленном кабинете, больше похожем на монашескую келью. Этих слов он ожидал уже очень давно, но сейчас они не прозвучали для него как новость, все предзнаменования и так недвусмысленно указывали на это. Значит, до цели, которая владела его душой последние несколько десятилетий, остался всего один шаг.
Октав Котильон, Верховный Иерофант самой могущественной организации по обе стороны Великого океана, позволил себе слегка расслабиться и, облокотившись на жесткую неудобную спинку кресла, глубоко задумался.
Он вырос в казенном приюте для подкидышей. Он не знал, кем были его родители, и никогда не интересовался этим. Он был человеком, который сделал себя сам.
Он рос болезненным некрасивым ребенком, и с самого детства его окружали лишь голод, побои и насмешки. Его никто не любил, и он убедил себя, что не нуждается в этом чувстве. Он упрямо искоренял в себе потребность в любви, будто бы это был опасный вирус, возбудитель смертельной болезни, угрожающей его организму. И он сумел развить в себе иммунитет, сковавший его душу подобно стальной броне, надежно защищающий его от всяких чувств и эмоций.
Когда ему было лет пять, приют с инспекцией посетил базилевс Кроатии. Он явился в эту обитель нищеты и слез с пышной свитой и был так прекрасен и величественен, что маленькому Октаву показалось, будто он увидел живого Бога. Правитель рассеянно погладил по голове тихого невзрачного мальчика и прошел мимо, тут же позабыв о нем, но ребенок воспринял этот жест, как проявление особого внимания. Он был уверен, что теперь его жизнь кардинально изменится. Он ждал, что его заберут отсюда, и отныне он будет окружен заботой и любовью. Но время шло, а за ним никто не приходил, и Октав понял, что его предали.
Это был первый жизненный урок, который он усвоил навсегда: никогда нельзя ждать милостей, их нужно брать самому и сделать так, чтобы другие искали благодеяния от него.
Он стал считать, что люди созданы не для любви, а для того, чтобы их использовать в собственных интересах. По его мнению, у каждого человека есть слабое место, и необходимо, отыскав его, воздействовать на него силой, лаской или хитростью, и тогда можно заставить любого человека действовать по его, Котильона, сценарию. Люди – это детали и лишь, когда они занимают строго определенное для них место и исполняют предназначенные для них функции, весь механизм работает слаженно и точно. Взять хотя бы Зохара Лайду, человека, который сейчас пресмыкался перед ним. Котильон подобрал его, когда тот умирал от голода, как шелудивого щенка, и сделал его своим секретарем и доверенным лицом. «Труслив и недалек, - думал Октав, глядя на его нескладную фигуру и редкие пегие волосы, - Но зато фанатично предан, а для той роли, которую я ему предназначил, нужна именно эта собачья привязанность».
Октав Котильон поднес сухие старческие руки к лицу и потер виски. Он устал, он смертельно устал. Вся его жизнь была борьбой. Борьбой с нищетой, с издевательствами, с безвестностью. Он с детства твердо решил вырваться из этого круга и последовательно шел к цели.
В одиннадцать лет Октав сбежал из приюта и пешком, без денег добрался до Башни Воронов. Он воровал еду у зазевавшихся торговцев, не раз был бит до полусмерти, терял сознание от голода, но ни разу не протянул руки для подаяния. Он шел почти год, каким-то звериным чутьем угадывая направление и находя дорогу по звездам, и когда он добрался до места, он был похож на маленького затравленного волчонка, озлобленного на весь неприветливый, враждебный мир.
Его не хотели принимать учеником, потому что он был худ, слаб и гораздо ниже ростом, чем положено по возрасту. Над ним смеялись, его гнали, но он не уходил. Он стал выполнять в Башне черную работу, мыл полы и нужники, начищал котлы и сковороды на кухне, выгребал навоз в конюшне. Он выполнял поручения учеников и наставников, был у них на побегушках, но в его глазах горел такой неукротимый огонь, что никто не осмеливался назвать его слугой.
Наконец, ему повезло, тогдашний глава Башни обратил внимание на упрямого, несгибаемого парнишку и приблизил его к себе. С этого времени началось его восхождение, звезда Октава Котильона взошла, разгоняя мрак и безысходность его жизни, и ярко засияла на мировом небосклоне.
Ему не исполнилось и тридцати, когда его избрали Верховным Иерофантом. Это было чистой случайностью, голосовавшие преследовали свои цели, им казалось, что малограмотным, не имеющим высоких покровителей человеком можно легко управлять и сделать из него послушную марионетку. Они жестоко просчитались. Самыми главными качествами, которые Котильон развил в себе, были бесконечное терпение, умение проигрывать и ждать удобного случая. Он никогда не шел напролом, рискуя потерять все, он готов был жертвовать частью ради сохранения целого. Он плел интриги, строил многоходовые комбинации, сталкивал лбами соперников, наушничал, распространял клевету и слухи, приближал к себе нужных людей и способствовал низвержению тех, кто представлял для него опасность.
Когда он пришел в Башню, она была всего лишь военной организацией и не представляла собой самостоятельную политическую силу, служа одновременно всем странам и традиционно проявляя особую лояльность Кроатии и лично базилевсу. Сейчас, после тридцати лет его правления, она превратилась в могущественнейший орден. Ее щупальца протягивались через страны и континенты, разветвленная шпионская сеть оплетала весь Эладор, и Котильон, как кукловод, дергал за невидимые ниточки, приводя в движение тяжелые колеса большой политики. Короли и правители являлись к нему на прием и, стоя на коленях, целовали его руку, испрашивая высочайшего позволения или совета. Даже этот гордец базилевс, никогда и ни с кем не считающийся, был вынужден склонять голову перед Верховным Иерофантом, даже не подозревая, что перед ним тот самый сирый, убогий мальчонка, которого он когда-то походя оскорбил своей небрежной лаской.
Октав Котильон, Верховный Иерофант самой могущественной организации по обе стороны Великого океана, достиг всего, чего мог желать смертный. Но он знал, что это всего лишь промежуточная цель, слишком мелкая и незначительная для такой масштабной личности, каковой он являлся. Судьба была к нему благосклонна, и подбросила ему загадку, которую он обдумывал несколько десятков лет. Его цепкий ум сразу осознал, что разгадка сулит головокружительные, захватывающие дух, перспективы. Многие годы ушли на то, чтобы расплести этот замысловатый узор, найти тот кончик, потянув за который, можно распутать весь клубок. И вот теперь цель, к которой он шел без малого двадцать лет, совсем близка, и осталось лишь протянуть руку, чтобы взять весь этот мир.
- Хорошо, Зохар, - тихим, лишенным эмоций голосом, сказал старик, вновь по привычке распрямляя спину, - Что еще?
От этих негромких звуков секретарь вздрогнул и вытянул вперед тощую шею, боясь пропустить хоть слово.
- Он отказался, монсеньер, - ответил Лайда, и его лицо скривилось, будто бы это известие причинило ему сильную боль.
Выражение лица и поза Котильона не изменились, но его худые старческие пальцы сдавили костяной нож для разрезания бумаг с такой силой, что он треснул пополам с сухим, резким щелчком.
«Значит, он вышел из повиновения, - подумал Октав, - Ах, мальчик! Но почему?».
Котильон всю сознательную жизнь ограждал себя от проявлений любви и душевной привязанности, и считал, что преуспел в этом. Но он лукавил даже с самим собой. Этот мальчик не был простым инструментом, как предполагалось вначале, он стал кем-то гораздо более значительным в жизни Иерофанта. Октав приблизил его к себе, лелея планы отмщения человеку, который предал его много лет назад. Его обидчик даже не заметил этого, но Котильон никогда ничего не забывал. Мальчик идеально подходил для мести, он оказался наивным и доверчивым, и Иерофант быстро обнаружил его слабое место. Но к неудовольствию Октава этот юноша разбудил в нем незнакомые, давно запрещенные чувства. Котильон считал, что сломал его и полностью подчинил себе, но, видимо, он не сумел до конца разгадать его душу, не заметив каких-то важных качеств. «Ну, что ж, - подумал старик, - Ставки в этой игре слишком высоки, и нужно пожертвовать малым ради сохранения целого, как бы ни было больно».
- Ты знаешь, что делать, Зохар, - так же тихо и спокойно продолжил Верховный Иерофант, - Сообщи нашему другу, что двоих надо ликвидировать. Но ни в коем случае не трогать Шута, он еще нужен. Ступай.
В глазах Лайды вспыхнуло торжество и он, подобострастно кланяясь, задом попятился к выходу, испытывая невероятное облегчение от того, что аудиенция окончена.
- Да, и еще одно, - окликнул его Котильон, когда Зохар уже взялся за ручку двери, - Я же велел называть меня Пастырем.
Добавлены два персонажа в Портретную галерею.
Последний раз редактировалось Matildacat, 16.07.2013 в 21:40.
И ныне и присно
[/url]
[/url]
[/url]
Наконец то узнаю о продолжении путешествия Яна и его спутников. Честно, я уже думала, продолжения не будет..
Линейный вид
