- Как могло случиться, что народ такой богатой страны, как Изам, бедствует? Почему ваши правители допускают такое? – допытывался Ян у своего нового друга, огромного широкоплечего парня с пудовыми кулаками и невинно-детским лицом, - Кто такой герцог де Визант, на которого здесь все так сетуют? Почему он имеет так много власти, и откуда он вообще взялся?
Ян сидел в таверне Слободы, небогатой рабочей окраины Адиссы, за кружкой темного крепкого эля, беседуя с зашедшим передохнуть кузнецом Хайдаром.
- Де Визант появился в Адиссе около десяти лет назад. Никто не знал, откуда он пришел. Он выглядел, как мелкопоместный дворянин средней руки, остро нуждающийся в средствах. Его одежда сохранила следы изысканности, но явно была не первой свежести и нуждалась в обновлении, - начал рассказывать Хайдар, потягивая пенный напиток, - На вид ему было лет двадцать пять, он обладал обходительными манерами и приятной внешностью. Очень скоро Визант близко сошелся с наследным принцем Хирамом, единственным сыном короля Саула.
Мне известны все эти подробности, потому что моя тетушка в то время служила во дворце посудомойкой, а слуги замечают гораздо больше, чем думают господа. Хирам вел разгульный образ жизни, проводя время в пирах с многочисленными друзьями и охоте в своих загородных имениях. Король осуждал сына, но всегда питал к нему большую слабость и поэтому прощал ему все. Визант сумел понравиться принцу, и через очень короткое время они стали не разлей водой, всюду появляясь вместе. Как-то Хирам в очередной раз отправился с пышной свитой в свое поместье на охоту, и Визант, конечно же, поехал вместе с ним. А через несколько дней во дворец пришло ужасное известие: принц погиб, растерзанный клыками огромного вепря. Никто ничего толком не знал, из свидетелей на месте оказался лишь герцог, и рассказ о случившемся основывался лишь на его показаниях. История была темной, этого вепря никто больше не видел, егеря не обнаружили его следов, но принца нашли со вспоротым животом, и другого объяснения так и не смогли предложить.
Его Величество был убит горем, и весь Изам скорбел вместе со своим добрым королем. Визант стал приходить к нему, выражая сочувствие и рассказывая о погибшем принце, и Саул находил утешение в этих беседах. Король сильно привязался к Византу и уже не мог без него обходиться, постоянно посылая за ним. Он пожаловал ему герцогский титул с прилагающимися землями и назначил его своим главным советником. Де Визант приобрел огромное влияние на короля и постепенно полностью подавил его волю. Уж и не знаю, как ему это удалось, но поговаривают, что не обошлось без чародейства. Герцог стал править самостоятельно, издавая законы от лица Саула, но в них явно прослеживалась его рука. Он ввел новые налоги и увеличил существующие, причем все бремя возложил на крестьян и ремесленников. С дворянами же он заигрывал, ища в них поддержку, и освободил их от многих податей и даровал новые привилегии. Среди народа началось обнищание, цены на все товары выросли втридорога, и чтобы хоть как-то накормить голодных детей мужчины стали охотиться, таким образом добывая пропитание. Но Визант, ублажая своих клевретов, издал новый указ. Теперь, если дворянин ловил на месте преступления человека, охотящегося в его угодьях, срубившего дерево в его лесах или взявшего хоть малую часть из урожая с его полей, то он мог убить нарушителя на месте без суда и следствия. Все имущество несчастного отходило к аристократу, а члены его семьи, включая малых детей, становились навечно его рабами.
Кроме того, бароны стали обладать правом первой ночи, обесчещивая невинных девушек, а крестьян за любую провинность могли высечь кнутом. Все школы для простого люда закрылись, потому что безграмотным народом легче управлять. Вот так наша прекрасная богатая страна превратилась в место горя и слез, а свободный счастливый народ стал рабами.
- Отчего же вы миритесь с этим? – возмущенно воскликнул потрясенный Ян, - Почему не ропщите или хотя бы не обратитесь к королю, раскрыв ему глаза на преступления своего ставленника?
- Конечно, мы пытались бороться, - горько ответил Хайдар, качая кудрявой головой, - Люди стремились попасть на прием к королю, неся прошения от имени жителей целых деревень и округ, но им заявили, что Его Величество больше не дает аудиенций и не принимает ходатайств. Через некоторое время доведенные до отчаяния люди взялись за косы, вилы и топоры, но все восстания были жестоко подавлены, а зачинщики публично казнены. В назидание остальным приказы об их казни глашатаи читали на площадях всех городов и деревень, а отрубленные головы казненных, насаженные на колы, выставили на всеобщее обозрение, и вороны и стервятники клевали их мертвые глаза. Притеснение народа не прекращается, а, наоборот, усиливается с каждым годом, Визант ненасытен, и люди доведены до крайности.
- Как же все это ужасно! - горько сказал Ян, - Неужели ничего нельзя сделать? Разве Саул не видит, во что превратилась страна и не слышит стонов своего народа? Если бы я был на месте короля, то уже давно прогнал бы этого Византа. Я считаю, что вы не должны опускать руки, вам необходимо бороться с этой несправедливостью.
- Мы боимся, показательные порки и казни происходят по всей стране, чтобы другим неповадно было. Не смотря на это, наше терпение кончается, и каждый мужчина в Слободе прячет в подполе оружие. Но у нас нет лидера, который смог бы повести нас против Византа и стать новым королем.
- Ты мог бы стать этим лидером, Хайдар, - убежденно проговорил юноша, - Ты умен и энергичен, и ты пользуешься уважением в Слободе.
- Нет-нет, - покачал головой парень, - Какой из меня король? Я безграмотный кузнец, мое дело махать молотом, это то, что я умею и люблю делать. Вот такой человек, как ты, смог бы возглавить страну и вновь сделать ее счастливой и процветающей. Ты – настоящий дворянин, ты образован и разумен. Но самое главное, у тебя есть сердце и тебе не безразлична судьба народа.
- Я? – безмерно удивился Ян, - Конечно, я не равнодушен к судьбе Изама, и я изменил бы законы, лишив аристократов бесчеловечных прав, но я не дворянин, а простой пастух и совершенно не умею управлять целым государством. Кроме того, у меня есть очень важное дело, я скоро уеду отсюда, так что вам нужно искать лидера среди своих.
Посидев в таверне еще немного, юноша отправился в гостиницу. Войдя в помещение, Ян пораженно застыл на пороге, увидев абсолютно невозможную картину. В зале царил невероятный беспорядок, как будто здесь произошло сражение, столы и стулья валялись перевернутыми вверх дном, некоторые из них были раскрошены в щепки. Под ногами хрустели стекла от разбитых бутылей с вином, пару пивных бочонков расколола какая-то неведомая сила, и подошвы сапог прилипали к полу, покрытому огромными лужами разлившихся напитков. Среди этого разгрома и хаоса бродил растерянный хозяин гостиницы, поминутно хватаясь за голову и причитая, что он разорен.
- Что случилось, мастер Фандай? – потрясенно спросил юноша, - Здесь кто-то подрался?
- Ах, милый господин, произошло ужасное событие, - почти плача ответил толстый трактирщик, - Сегодня вечером господин Дан решил остаться в нашей гостинице и немного поиграть в кости. Он очень приличный молодой человек, всегда вежлив и обходителен и обязательно угощает выпивкой всех в зале. Его присутствие привлекает много клиентов, и я радовался, что за сегодняшний вечер у меня будет приличная выручка. Вначале все было хорошо, таверна наполнилась народом, пиво лилось рекой, и торговля шла бойко. Как вдруг в гостиницу вломились пятнадцать вооруженных стражников герцога де Византа и обвинили Вашего друга в мошенничестве. Они заявили, что он во время игры использует утяжеленные кости, и таким образом обманывает честных граждан Изама. Господин Дан возмутился этому обвинению, назвав его клеветой, и потребовал проверить его кости. Другие игроки тщательно обследовали их, но никакого обмана не обнаружили. Однако стражники ничего не хотели слушать, сказав, что у них приказ о его аресте, подписанный самим королем Саулом. Они попытались арестовать Вашего друга, но он выхватил сабли и стал сопротивляться. Несколько человек вступились за него, и началась настоящая потасовка, слава Астарте, хоть никого не убили. Солдат было слишком много, и они ранили господина Дана, а потом арестовали его и увели в тюрьму, заковав в кандалы. Какое несчастье, он такой милый молодой человек!
- Дана обвинили в мошенничестве? – у Яна голова шла кругом от этого невероятного рассказа, - Но это совершенно немыслимо! Он очень щепетилен в вопросах чести и никогда не допустит обмана в подобных делах.
- Знаю-знаю, сударь, - согласно закивал головой Фандай, - Господин Дан очень общителен, с ним знакомы уже многие в Адиссе, и никто о нем дурного слова не скажет. Все это очень странно, тем более что случилось еще кое-что, такое же печальное. Моя кухарка вернулась из бакалейной лавки и рассказала, что в торговом районе она увидела второго Вашего друга, господина Филиппа, и его тоже окружали стражники. Их было еще больше, кто-то из них ударил его сзади по затылку, и его, бесчувственного, поволокли в темницу. А собравшимся зевакам офицер объяснил, что этого господина обвиняют в том, что он расплачивался фальшивыми золотыми монетами.
- Что?! – Ян почти лишился дара речи, - Это клевета! Неужели Вы верите всем этим россказням?
- Конечно, нет, господин Ян, - поспешно заверил его трактирщик, - Я же беру с вас плату за постой, и вы расплачиваетесь золотом из Зачарованной Долины, а это самые полновесные монеты во всей Виконии. Здесь что-то нечисто, чем-то Ваши друзья насолили герцогу. Вам нужно спрятаться, сударь, не то, не ровен час, его люди придут и за Вами.
- Я не собираюсь скрываться, - возмущенно заявил юноша, - Мои друзья попали в беду, я не успокоюсь, пока не выручу их. Я немедленно должен отправиться к герцогу или королю и убедить их в невиновности Дана и Филиппа.
- Ах, сударь! – печально воскликнул мастер Фандай, - Вы даже не представляете, в какую тяжелую ситуацию попали Ваши друзья. Король уже давно не принимает просителей, а герцог наверняка откажет Вам. Преступления, в которых обвиняются господа Дан и Филипп, очень тяжкие, и по нашим законам они караются смертью. Боюсь, что теперь Вы сможете увидеть своих друзей только на плахе.
«О, Боги, Чаша!» - от этой мысли Яна прошиб пот, и он стремглав бросился в комнату. «Слава Астарте! Она на месте», - облегченно вздохнул юноша, увидев на столике простой глиняный кувшин, в который превратило Чашу заклятие иллюзии, наложенное Филиппом. «Но все же они искали ее, кто-то узнал, что Чаша у нас, - подумал Ян, оглядывая перевернутое вверх дном помещение, - Ладно, сейчас это не важно. Сейчас главное – Дан и Филипп, остальное потом».
На следующее утро юноша прошел через приведенный в относительный порядок зал и решительно направился в сторону холма, на склонах которого расположился дворец герцога де Византа.
- Мне необходимо увидеть герцога, - твердо заявил он стоящему у ворот охраннику, - Произошла чудовищная ошибка, мои друзья оклеветаны, они должны быть немедленно освобождены.
- Ожидайте, сударь, - неприветливо ответил стражник, хмуро оглядывая Яна.
Его оставили у входа, где не было никаких скамеек. Юноша присел под дерево и терпеливо приготовился ждать. Его явно не спешили приглашать внутрь, прошло более двух часов, когда, наконец, появившийся военный подошел к нему.
- Вам отказано в аудиенции, - сухо отрапортовал он, - Правосудие в Изаме вершится в соответствии с законом, преступники понесут заслуженное наказание.
После произнесения этой речи охранник, полностью потеряв интерес к обескураженному Яну, вытянулся в струнку возле ворот и застыл, как изваяние с ничего не выражающим лицом и остекленевшими глазами.
«Как все это странно, - думал Ян, медленно бредущий в сторону второго холма, - Визант явно осведомлен о Чаше, не зря же наши комнаты выглядят так, будто по ним прошел ураган. Да и арест моих друзей вовсе не случайность, кто-то хочет вывести их из игры. Но почему же тогда я на свободе? Чем так опасны Дан и Филипп? И зачем я кому-то нужен?»
Юноша глубоко задумался и не заметил, что он уже давно шагает вдоль каменной стены, окружающей королевский дворец. Он даже не стал пытаться попасть на прием к Саулу через главный вход, поняв, что только потеряет время. Ян огляделся и увидел, что оказался за дворцом. Стена в этом месте была ниже и сложена довольно небрежно, плохо пригнанные каменные блоки выступали наружу и между ними виднелись широкие щели, за которые можно было зацепиться пальцами. Юноша, не долго думая, ухватился руками за выступ и, переставляя носки сапог по впадинам и выпуклостям и подтягиваясь, влез на вершину широкой ограды. Ян бросил взгляд вниз и, не заметив охраны, спрыгнул на землю.
Он попал в очаровательный уютный садик с зелеными лужайками, яркими цветниками, клумбами и рабатками. Вдоль змеящихся, выложенных сланцем, дорожек располагались подстриженные шарами кусты роз, сирени и жасмина, а перекинувшиеся через них перголы и арки, увитые клематисами и висперией, отбрасывали ажурную тень. Просеянные через листву солнечные лучи отражались от зеркал небольших прудиков, заросших лотосами и обрамленных замшелыми валунами, а в зарослях цветущих олеандров прятались мраморные резные скамьи. В кронах невысоких, с глянцевыми кожистыми листьями деревьев щебетали яркие птички с разноцветным оперением, а по аккуратным изумрудным газонам неторопливо расхаживали важные павлины и горделивые фазаны. Горбатые мостики перекидывались через чистые ручейки с блестящими чешуей золотыми рыбками, и в их прохладных волнах танцевали медленный танец белые цапли и розовые фламинго. Ян наугад шагал по тропинке, восхищенно оглядываясь вокруг и почти забыв, зачем он сюда пришел.
Дорожка плавно свернула в сторону, и юноша, следуя ее изгибу, оказался на уютной поляне, окруженной живой изгородью из серебристого самшита. В центре возвышался небольшой фонтан со скульптурой грациозной девушки, изящная фигурка которой окутывалась жемчужными струйками журчащей воды. Напротив фонтана располагался навес, поддерживаемый золотыми витыми колоннами, и внутри него, среди разбросанных атласных и шелковых подушек полулежал изможденный старик, задумчиво устремивший тоскливый взгляд мутноватых глаз в сторону Адиссы.
Ян, поняв, что перед ним король, приблизился к шатру и, почтительно поклонившись, обратился к Саулу:
- Прошу прощения, мой король, что незваным явился в твой дворец, но дело, приведшее меня сюда, не терпит отлагательства. Мои друзья неправедно оклеветаны и без веских на то оснований брошены в темницу. Они не виновны, мой король, я готов под присягой подтвердить свои слова и поручиться за них. Герцог отказался выслушать меня, поэтому я прошу твоего заступничества и королевской справедливости.
Старик без удивления взглянул на Яна, и в его угасших глазах появился интерес.
- Присаживайся, милый юноша. Твое появление – приятная неожиданность, уже давно никто не посещает меня, кроме герцога, но его приход трудно назвать приятным. Прошло так много времени с тех пор, как я разговаривал с желанным собеседником.
- Мы непременно поговорим обо всем, о чем ты захочешь, мой король, - ответил Ян, устраиваясь среди подушек, - Но сейчас давай вернемся к моим друзьям. С ними стряслась беда.
- Я знаю, - спокойно и как-то обреченно ответил Саул, - Сегодня утром я подписал приказ об их казни, которая состоится через три дня.
- Казни?! – возмущенно воскликнул юноша, - И ты так равнодушно говоришь об этом? Твое сердце очерствело, король, если тебя не волнует смерть невинных людей!
- Мое старое сердце давно разбито, юноша, и его осколки обливаются кровью, - печально, без гнева проговорил Саул, - Я больше ничего не решаю в этой стране, все дела вершит герцог, и я ничем не могу помочь ни тебе, ни остальным несчастным жителям Изама.
- Герцог отказался принять меня, - Ян все еще надеялся убедить монарха, - Мои друзья – не простые крестьяне. Дан – принц Кроатии, а Филипп – принц-консорт Закрытых Земель, своим безответственным поведением Визант может ввергнуть твою страну во вражду с правителями великих государств.
- Герцог ничего не боится, - продолжил Саул, - У него есть какой-то могущественный покровитель. Арест твоих друзей по какой-то причине очень важен для него, он не отступиться, и я не в силах изменить его решение.
- Но почему? – удивленно спросил Ян, - Ведь ты король, верховный правитель и абсолютный монарх, достаточно лишь одного твоего слова, и герцог сам может оказаться в застенках. Посмотри, что он сотворил с Изамом. Твой народ стонет под непосильным бременем налогов, аристократы безнаказанно убивают крестьян и насилуют девушек, дети умирают от голода. Люди ненавидят Византа, его именем матери пугают непослушных ребятишек, и все эти беззакония он творит от твоего имени. Очнись, король, спаси свой народ, ведь самая святая обязанность монарха – благополучие его подданных.
- Ты благородный человек и у тебя доброе сердце, - с чувством сказал Саул, глядя потеплевшими глазами на Яна, - Как жаль, что у меня нет такого сына, как ты, из тебя получился бы прекрасный наследник. Уверен, что твое правление было бы справедливым, и наш несчастный народ наконец-то вновь обрел благополучие и счастье.
- Зачем без толку сетовать? – пожал плечами Ян, - У этой страны есть король. Прояви же волю и прогони этого жестокого тирана.
- Ты не понимаешь, юноша, - горько воскликнул Саул, - У меня больше нет иллюзий насчет Византа, я знаю обо всех его беззакониях, но я ничего не могу поделать. Моего желания что-то изменить недостаточно, потому что он полностью подавляет мою волю. Герцог обладает сильным даром внушения, и в его присутствии я превращаюсь в послушную марионетку и подчиняюсь его приказам. Моя душа рыдает, но я продолжаю выполнять то, что он мне навязывает. И только здесь, во дворце, когда я остаюсь один, я вновь становлюсь самим собой и оплакиваю свою несчастную судьбу и горькую долю моего народа.
- Почему же ты не пытаешься бежать? – спросил Ян, сочувственно глядя на этого сломленного человека, - У тебя же должны быть верные люди, которые сохранили тебе преданность.
- Визант начал свою деятельность с того, что удалил от меня всех моих горячих сторонников и окружил своими шпионами, - с горечью в голосе ответил старик, - Он поселил меня в этом дворце, превратив его в мою тюрьму, и меня охраняют от моих подданных, как опасного преступника.
- Пойдем со мной, - воскликнул Ян, - В том месте, откуда я пришел, стена не слишком высока, я помогу тебе выбраться.
- Нет, юноша, - покачал головой король, и по его взгляду Ян понял, что он смирился, и в нем не осталось воли к борьбе, - Я стар и слишком устал, мой народ разочаровался во мне и больше не поддержит меня. Для меня все кончено, мне остается только ждать смерти, как избавления.
Глаза короля вновь потухли, и он полностью ушел в свои невеселые мысли. Ян попрощался с ним, но Саул этого даже не заметил. Юноша вздохнул и, поняв, что больше ничего не добьется от короля, ушел из дворца тем же путем, что и пришел. Он испытывал жалость к этому доброму человеку, но одновременно негодовал на его слабость и нежелание бороться. «Судьба Саула печальна, но он сам выбрал свой путь. У меня есть более насущные дела, - одернул себя Ян, - Я должен позаботиться о своих друзьях, им никто не поможет, кроме меня. Значит, остается последнее средство. Мне очень не хочется ввязываться во все это, но другого выхода нет».
- Не буду лгать, Хайдар, я делаю это ради своих друзей, - сказал Ян кузнецу, - Мне хочется помочь народу Изама, но, если бы мои друзья не попали в беду, я не стал бы ввязываться во все это.
Юноша находился в кузнице, где он отыскал своего приятеля, кузнеца Хайдара, и они уже пару часов обсуждали детали предстоящего дела.
- Мне нравится твоя откровенность, - ответил силач, вытирая мускулистые руки о чистую ветошь, и пламя из горящего горна освещало его чистое детское лицо, делая его более скульптурным, - Я бы не поверил тебе, если бы ты сказал, что хочешь сделать это ради нас, и стал бы подозревать тебя в корыстных целях. Но хорошо, что твои и наши интересы совпали. Все в Слободе знают и любят тебя, мы доверяем твоей честности и благородству, и ты идеально подходишь на роль лидера.
- Все ли готово, Хайдар? – озабоченно спросил Ян, - Сколько людей нас поддержат? И как обстоят дела с оружием? Все должно быть рассчитано наверняка, я не могу рисковать жизнями друзей.
- Слобода поддерживает тебя полностью, - уверенно заявил кузнец, - Все мужчины выйдут на площадь и будут сражаться до конца, нам некуда отступать. Кое-кто из торгового квартала тоже присоединится к нам, все кузнецы выразили свою солидарность, и уже вторые сутки во всех кузницах куется оружие. Все это приходится делать, соблюдая особую осторожность, Адисса наводнена шпионами герцога, нельзя допустить, чтобы наши намерения раскрылись раньше времени.
- Хорошо, друг, - Ян пожал руку парня, и встревожено добавил, - Я сегодня проходил мимо главной площади, там вовсю готовятся к казни, уже возвели плаху и заканчивают установку трибун для герцога и короля. Я не могу допустить, чтобы мои дорогие друзья сложили свои головы. Даже если вы передумаете, я стану в одиночку сражаться со стражниками.
- Мы не передумаем, Ян, - убежденно проговорил Хайдар, - Мы давно готовились к этому дню и теперь, когда у нас появился предводитель, мы не отступимся.
В ночь перед казнью Яну не удалось поспать, да он и не уснул бы, даже если бы ему выпала такая возможность. Он тайно встречался и вел переговоры с лидерами различных ремесленных и торговых гильдий, давая им гарантии налоговых льгот и послаблений в случае их участия в свержении режима Византа. Он проверял готовность оружия и руководил его отгрузкой и доставкой на места. Он отдавал распоряжения о размещении вооруженных отрядов возле ключевых объектов и знакомил бойцов с планом действий, добиваясь того, чтобы каждый человек знал, что ему делать завтра. Он воодушевлял сомневающихся, поддерживал колеблющихся, внушал веру в победу и поднимал боевой дух людей, которых собирался вести в бой. Он, как молния, метался по разным районам города, едва не загнав Ласточку, оказываясь, как многие думали, одновременно в нескольких местах и заражая всех своей энергией и уверенностью. Он не знал усталости, испытывая невероятный подъем и возбуждение, и за эти трое суток успел сделать столько дел, на которые у многих не хватило бы и месяца.
Ранним утром, на которое была назначена казнь, сосредоточенные и собранные люди, пряча под запахнутыми плащами оружие, заполнили главную площадь, держась ближе к лобному месту и трибунам для аристократов. Ян, отдав последние распоряжения, присоединился к ним, находясь в первых рядах. Несколько десятков вооруженных людей, маскируясь под зевак, держались возле входа в главный дворец, отсекая герцогу и его свите пути к отходу. Остальные отряды блокировали подступы к жилым дворцам на холмах, и самое многочисленное войско окружило казармы преданных герцогу солдат и его личной гвардии.
Солнце, лениво позевывая, приподнялось над горизонтом, постепенно заливая горячим теплом просыпающиеся улицы Адиссы и ярко вспыхивая на золоте куполов, крыш и фасадов выспавшихся дворцов. Разномастный люд спешил на площадь, жаждая получить, если и не хлеба, то хотя бы зрелищ. Все пространство, прилегающее к помосту для казни, запрудилось народом так плотно, что яблоку некуда было упасть. Те, кому не хватило места, заполнили впадающие в площадь улочки и облепили крыши близлежащих домов. Около полудня на площадь вышла пышная процессия, состоящая из десятка богато одетых людей. Первым гордо вышагивал разряженный в пух и прах красивый мужчина средних лет, в котором Ян сразу узнал герцога де Византа. Рядом с ним шел шаркающей старческой походкой король Саул, опустив плечи и не поднимая потухший взгляд на толпу. За этой парой следовали несколько особо приближенных аристократов, замыкали шествие вооруженные гвардейцы. Поднявшись на трибуну, герцог взмахнул кружевным платком, давая сигнал к началу казни.
Вначале на помост поднялся палач, высокий крепкий мужчина в красной одежде и в маске, полностью закрывающей его лицо. Он подошел к колоде и, взяв с нее топор, стал большим пальцем проверять остроту его лезвия. Человек двигался совершенно невозмутимо, даже, как будто рисуясь перед публикой, словно актер, вышедший на подмостки, чтобы сыграть главную роль в этом страшном спектакле.
К дальнему концу площади со стороны лобного места подъехала черная карета, и стражники, тесня толпу, провели через живой коридор двоих осужденных и вывели их на плаху.
Дан был страшно избит, оба его глаза заплыли, левая рука висела неподвижно и, очевидно, была сломана. Сквозь грязную порванную рубашку виднелись его грудь и плечи, покрытые багрово-синими кровоподтеками, но он все-таки, хоть и сильно хромая, шел самостоятельно, и его разбитые губы растянулись в усмешку, будто бы он усмехался прямо смерти в лицо. С Филиппом дело обстояло еще хуже. Хотя явных следов побоев было меньше, его золотисто-каштановые волосы свалялись от запекшейся крови, а голову кольцом обхватывала грязная повязка, почти полностью покрытая бурыми пятнами. Его глаза то и дело закатывались, и он держался на ногах только благодаря Дану, который взвалил его себе на плечо.
- Такие молоденькие! – жалостливо всхлипнула какая-то баба, и ее плаксивый голос громко взлетел над затихшей площадью.
- Убийцы! – раздалось из другой части толпы, - Позор!
Герцог поднялся на трибуне во весь рост и, повернувшись к палачу, властным голосом приказал начинать казнь.
- Пора, - негромко сказал Ян окружающим его людям. А вслед за этим он резко вскинул руку с мечом и крикнул во всю мочь легких, - Вперед, ребята! За Изам!
Толпа забурлила, как закипающее молоко, мужчины откидывали полы плащей, выхватывая мечи, топоры, косы и даже кухонные тесаки. Несколько человек вскочили на помост и расправились с палачом, на окраинах площади шло сражение с окружающим ее оцеплением. Дан, усадив Филиппа, схватил здоровой рукой топор, которым его только что собирались казнить, и яростно размахивал им, снося головы подвернувшимся стражникам и выкрикивая бешеные ругательства. Ян с Хайдаром и еще несколько слобожан пробивались к трибуне, стремясь к герцогу и его свите.
- Саула не трогать! – властно крикнул Ян, - Он – жертва герцога. А с Византом я сам разберусь, он мой.
Несколько всадников сорвались с места и поскакали к казармам сообщить о начале восстания. Личная гвардия, преданная герцогу, отчаянно сопротивлялась, но солдаты, в большинстве своем набранные из простых крестьян, переходили на сторону восставших и радостно приветствовали смельчаков.
Аристократы из свиты герцога, вытащив мечи, сражались со слобожанами, стараясь пробиться ко дворцу в надежде укрыться за его крепкими стенами, но все подступы к его входу были заранее перекрыты бунтовщиками. Ян добрался до Византа, и их мечи скрестились со звоном.
- Мальчишка! – презрительно крикнул герцог, судорожно выискивая пути отступления, и отчаянно защищаясь от атак юноши, - Ты не понимаешь, с кем решил потягаться. Он все равно сомнет тебя. Но если ты будешь покорным, ты получишь весь мир.
- Я могу взять этот мир, когда захочу, - жестко ответил Ян, - Но он и так принадлежит мне, как и всем остальным, живущим в нем. Но боюсь, ты все равно не сможешь этого понять, Визант.
С этими словами юноша без особого труда вонзил клинок по самую рукоять в грудь не очень умелого противника.
Сражение длилось еще какое-то время, войска сопротивлялись больше по инерции, но весть о том, что герцог убит, быстро распространилась по всей Адиссе. К восставшим присоединялось все больше народу, и вскоре сопротивление сторонников Византа было окончательно сломлено.
- Победа! Победа! – отовсюду разносились ликующие крики.
- Победа! – скандировала толпа на площади.
Ян с трудом пробился через массу радостных, обнимающихся людей к Дану и Филиппу.
- Я верил, что ты попытаешься нас отбить, - не очень внятно проговорил Дан разбитыми губами, - Но то, что ты ради этого устроишь революцию, такое мне даже в голову не приходило. Я твой должник, парень.
- Сочтемся, - счастливо улыбнулся юноша, обнимая своих друзей.
- Ян – наш король! Да здравствует новый король! – многоголосо скандировала толпа, собравшаяся на главной площади Адиссы перед королевским дворцом.
- Чего они от меня хотят? – растерянно спрашивал юноша, нервно расхаживая по залу и время от времени бросая взгляды в окно на волнующееся людское море, - Я совершенно не умею управлять государством и совсем не готов к этой роли.
- Да, уж, парень, ты попался, теперь это бремя на всю жизнь, - лениво протянул Дан, вальяжно развалившись на мягком диване.
- Ты повел их в бой, Ян, - пожал плечами Филипп, уже пришедший в себя за несколько минувших после восстания дней, - Значит, ты за них в ответе.
Ян, его выздоравливающие друзья и Саул находились в старом дворце, обсуждая насущные дела. Бывший король, уже подписавший свое отречение от престола, наотрез отказался возвращаться в резиденцию на холме, где он до сих пор чувствовал себя пленником, и поселился в здании на главной площади, заняв довольно скромные гостевые апартаменты. Все дни после победы Ян был очень занят, принимая новые законы и подписывая указы в качестве временного правителя, стремясь свести на нет вред, причиненный стране режимом Византа. Оказалось, что государственные дела отнимают массу времени, и у него голова шла кругом от множества бумаг, требующих немедленного изучения, счетов и обязательств, которые нужно было оплатить еще вчера, приемов иностранных послов и многочисленных просителей. Он не думал о власти и не стремился к ней, он хотел лишь оправдать надежды и чаяния людей, избравших его своим предводителем и позволившим его друзьям избежать казни.
- Но я простой пастух, - продолжал противиться Ян, - Какой из меня король?
- Ты справишься, юноша, - подал голос Саул, - Вспомни, что ты сказал в нашу первую встречу: самая святая обязанность монарха – забота о благополучии его подданных. У тебя это получается, люди доверяют тебе и хотят видеть именно тебя во главе государства. Не обмани их доверие.
Ян глубоко задумался, и его друзья молчали, давая ему возможность принять решение. Наконец, он поднял глаза на бывшего короля и решительно сказал:
- Хорошо, я приму корону и сделаю все, что в моих силах, чтобы народ Изама вновь стал свободен, богат и счастлив. Но у меня есть важная миссия, от которой я не могу отказаться. Мне придется уехать, и я не знаю, сколько времени это отнимет, но я клянусь вернуться, как только она будет исполнена. Если останусь жив. На время моего отсутствия ты, Саул, назначаешься моим регентом, и будешь править от моего имени. Я дам указания секретарю сегодня же подготовить приказ о твоем назначении. И можешь готовить коронацию.
На следующий день к Яну прибыл низкорослый полный человек, представившийся графом де Шанталем. Этот напыщенный вельможа отвесил высокомерный поклон и заявил, что он будет знакомить Яна с церемонией коронации. Юноша слушал его вполуха, зарывшись в отчеты, сметы, проекты и счета. Он ломал голову, как залатать дыры в бюджете, поступления в который значительно уменьшились после снижения налогов и податей. «Будем экономить, - решил он, ставя свой высочайший отказ на проекте расширения королевского дворца, но при этом подписал распоряжение об основании университета, передав для этих целей резиденцию на холме. В результате, он пропустил мимо ушей все, что ему говорил Шанталь, но решил, что церемония – это простая формальность.
Ян просмотрел список допущенных к присутствию на коронации и удивленно поднял глаза на графа.
- Я нашел здесь лишь имена послов и аристократов, - обратился он к толстяку, - Но я не обнаружил ни одного представителя крестьян, ремесленников и торговцев.
- Конечно, их здесь нет, - надменно поджал губы Шанталь, - Что делать этим простолюдинам на таком важном действе?
- Мой народ состоит не из одних дворян, - гневно воскликнул Ян, - Немедленно свяжитесь с кузнецом Хайдаром и согласуйте списки участников. Немедленно!
Юноша назначил церемонию через три дня, не слушая возмущенное брюзжание графа Шанталя о том, что такое важное действие нельзя проводить впопыхах.
Ранним утром в этот торжественный для всей страны день Яна разбудил вошедший мажордом, а вслед за ним в спальню прошествовал граф и несколько лакеев, несущих парадное одеяние. Парня разрядили, как майское деревце, натянув на него камзол из золотой парчи, расшитый жемчугом и драгоценными каменьями, а на плечи накинули винно-бордовый бархатный плащ с золотым шитьем, такой длинный, что его складки тянулись за юношей, как шлейф, и Ян опасался в нем запутаться. Многочисленные тонкие кружева украшали его грудь и запястья, ноги, как перчатки, обтягивали мягкие сапоги из ценной кожи аспида, водящегося только в труднодоступных пустынях Лирия. Его надушили и напомадили, и к концу процедуры Ян так утомился, что мысль о том, что церемония коронации еще и не начиналась, сводила его скулы оскоминой.
Яна провели в огромный пышный зал, использующийся для самых важных приемов, и фалды багрового плаща волочились за ним по узорчатому мраморному полу, вздуваясь, как парус, от его энергичной походки.
Зал своей пышностью и великолепием превосходил все, доселе виденное Яном. Высокие шатровые своды покрывало золотое ажурное кружево и изумительной красоты фрески, все колонны были изготовлены из драгоценного порфира и увиты гирляндами из золотых побегов, листья которых сверкали изумрудами, а цветки были изготовлены из рубинов, желтых топазов, сапфиров и алмазов. Высокие стрельчатые окна, застекленные искусными витражами, отбрасывали разноцветные блики, превращая это великолепное помещение в драгоценную шкатулку. Высокие золотые канделябры, сделанные в виде женских и мужских фигур, и огромные, свисающие каскадами, люстры, сияли зажженными свечами, заливая зал теплым, янтарным светом. Возле дальней стены, украшенной изумительной работы великолепным панно, возвышался помост с несколькими ступенями, и он был покрыт узорчатым шелковым ковром, переходящим в дорожку, убегающую ко входу в зал. На помосте стоял трон с пурпурной обивкой, его спинку обвивал золой дракон с раскрытой пастью, а его когтистые лапы образовывали подлокотники.
Зал был полон нарядно одетыми людьми, среди которых Ян разглядел Саула и Хайдара, Дан и Филипп стояли отдельно, в группе иностранных послов.
Шанталь подошел к помосту и торжественно заговорил, указывая рукой на кресло:
- Сие есть Драконий трон – символ высшей власти Изама, и он пуст. Сегодня Изам должен обрести короля.
Два аристократа подхватили Яна с обеих сторон под руки и подвели к возвышению. Один из них положил ладонь на плечо юноши, понуждая его опуститься на колено.
- Этот коленопреклоненный мужчина пришел заявить свои права на трон, - продолжил Шанталь, - Подтверждаешь ли ты свои притязания, Ян Младич?
- Да, - твердо ответил юноша.
- Готов ли ты нести бремя ответственности за свой народ? Отдашь ли ты все силы для его процветания и благоденствия? Будешь ли ты заботиться о своих подданных, ибо отныне они – твои дети? Разделишь ли ты с ними все тяготы, каковые ниспошлют им Боги? Разломишь ли ты хлеб свой с голодными, отдашь ли рубашку замерзающим, разделишь ли кров свой с бездомными?
Торжественный суровый голос графа требовал принесения обетов, и Ян после каждого вопроса без колебаний отвечал: «Да!»
- Все слышали твои клятвы, Ян Младич, произнесенные тобой добровольно в присутствии множества свидетелей. Народ Изама принимает их. Поднимись с колен.
Юноша выпрямился, а граф поднес ему маленькую атласную подушечку, на которой сверкал платиновый с алмазами перстень в виде дракона.
- Прими это кольцо, Ян Младич, ибо отныне ты повенчан с государством, и твоя судьба теперь неразрывна с его судьбой.
Ян протянул левую руку, и перстень, как влитой, обвился вокруг его среднего пальца.
- Готов ли ты, Ян Младич, с оружием в руках защищать твою страну от врагов? Будешь ли сражаться за ее независимость до последней капли крови? Отдашь ли ты свою жизнь, если потребуется, обороняя Изам от захватчиков?
- Да! – вновь и вновь убежденно восклицал юноша.
Подошедший военный подал графу меч в золотых, украшенных россыпью самоцветов, ножнах, и Шанталь протянул его Яну со словами:
- Прими этот меч, Ян Младич, как символ верховной военной власти Изама, и как напоминание о твоих клятвах.
Парень с благоговением принял прекрасное оружие и прицепил его к своему поясу.
Еще один помощник подошел к помосту, неся на бархатной подушке изящную, сверкающую в отблесках свечей, корону.
- Прими эту корону, Ян Младич, как символ высшей королевской власти, - с явной неохотой сказал граф, ожидая, когда юноша склонит перед ним голову.
Ян гордо взглянул на этого спесивого аристократа и неожиданно для всех взял венец в руки.
- Не ты дал мне эту власть, Шанталь, - твердо заявил он, - Не по милости дворян воцаряюсь я в Изаме. Я взял ее в бою, и простые люди, сражающиеся со мной бок о бок, доверили мне ее.
Секунду помолчав, Ян решительно водрузил корону себе на голову, а затем, сбросив с себя надоевший плащ, поднялся по ступеням и уселся на трон. В зале послышался удивленный шепот. С трудом пришедший в себя Шанталь дрогнувшим голосом произнес:
- Изам обрел короля! Принесите же клятвы верности своему сюзерену.
Первым на помост поднялся важный дворянин и, опустившись на колено, сказал:
- Аристократы Изама присягают тебе на верность, мой король.
Повисла пауза, и дворянин поднял на Яна глаза, не понимая, почему он молчит. Юноша твердо встретил его взгляд, продолжая безмолвствовать и ожидая чего-то. В глазах коленопреклоненного человека мелькнуло понимание, но он продолжал колебаться. Наконец, он опустился еще ниже и поцеловал носок сапога воцарившегося монарха.
- Я принимаю твои клятвы, - строго сказал Ян, - Помните же о них.
По залу прошел неясный ропот, и красный, как рак, аристократ спустился по ступеням. Следом за ним к трону подошел глава Торговой Гильдии и на коленях принес клятвы верности. Он уже хотел наклониться для поцелуя, но Ян жестом удержал его.
- Дай мне свои руки, - ласково сказал юноша.
Торговец удивленно протянул ему сложенные лодочкой руки, и король, взяв их в свои ладони, произнес:
- Я принимаю твои клятвы, и со своей стороны обещаю покровительство торговле.
Затем к Яну подходили главы других гильдий и уполномоченный от крестьян, и всех их король принимал так же, клянясь оказывать поддержку.
- Чтоб я сдох! – восхищенно воскликнул Дан, - Этот пастух одним махом сломал все многовековые традиции!
- Мы присутствуем при историческом событии, мой друг, - негромко откликнулся Филипп, - Из него получится великий король.
Комбинированный вид
