- Ты именно поэтому помнишь свою предыдущую жизнь, это часть наказания? - спросил я у Кэйли, когда она немного успокоилась, перестала рыдать и заверять меня, что безумно благодарна за то, что я ее не выгнал.
- Да. Именно поэтому. Пришлось стать кармическим целителем, чтобы досконально во всем разобраться. Точнее не "пришлось стать", как такового выбора у меня и не было. Трин... мне так... я рада, что ты меня пока не выгоняешь, но знаю, что ты можешь передумать. Хочу сразу сказать, что не буду обижаться и пойму.
- Кэй, - я понял, что тут нужна тяжёлая артиллерия, а с другой стороны осознал, что после того как она мне открыла о себе такое, я просто обязан поступить так же, - я не передумаю. Я тебе тоже не обо всем рассказал, поэтому не считай, что я такой вот ангел во плоти. Кстати, вообще неизвестно кем я был в прошлой жизни, может шайды эти ваши сущие цветочки по сравнению с моими творениями.
- Как это неизвестно? Обычно все по достижению совершеннолетия первым делом... Или ты из клана Норицей?
Понятия не имел что за клан, наверное какая-то местная разновидность религии, но определённо причина была не в этом.
- Нет. Я вообще в существование прошлых жизней поверил не так давно.
- Не поняла, что значит поверил? - распахнула глаза от удивления она. Ну, по крайней мере одна цель достигнута - моя девушка больше не терзается, - как в это можно верить или не верить? Ты же не подвергаешь сомнению то, что ты - мужчина или что небо сверху.
- Ну к этим фактам я уже как-то с детства привык. А вот о прошлых жизнях слышал, конечно, но там, где я родился, это лишь ничем не подтвержденная гипотеза. И упреждая твой следующий вопрос скажу сразу, что я из другого мира, - с замиранием сердца произнёс я, - меня сунули в тело Трина, с этим и связана такая резкая смена его поведения и улучшение репутации. Сам я ну совсем не такой секс-символ как он.
- Трин, - медленно сказала она, - ты извини, пожалуйста, но я обязана спросить. Кто твои родители?
- Марк и Дженнифер Сторм, папа - маклер, умер от сердечного приступа в сорок три, когда мне было десять, мама вышла замуж в третий раз, живёт в Филадельфии. С тех пор как мне исполнилось шестнадцать я совершенно перестал ее интересовать. Сам я жил в Нью-Йорке, пошёл вечером в бар, выпить как обычно и вот, оказался в вашем мире.
- А ещё? Какие фундаментальные отличия твоего мира от моего?
- Да не знаю я, какие фундаментальные. Магии у нас нет. Точнее, может и есть, но не так открыто и вписано в реальность, как у вас. Синдрома этого точно нет. С полуночницами, прошлыми жизнями, шайдами, кармами, сектами и прочими нечистями я только у вас тут столкнулся. У нас все как-то больше на деньгах построено.
- Похоже, что ты не врешь, - смущенно улыбнулась она, - с синдромом обычно говорят более уверено, потому что придумали легенду, или совсем теряются, потому что не придумали. Извини, что сразу не верю, слишком много вещей попадает под камикадзе, а я и раньше сомневалась на твой счет. Постарайся не взрывать никого, ладно?
Фразу она закончила совсем уже жалобно и я улыбнулся.
- Обещаю.
Потом прижал ее к себе и поцеловал в висок.
- Ложись-ка ты спать.
Кэй помотала головой.
- А смысл? Мне на работу через три часа.
- На работу? В таком состоянии? Может, не пойдешь?
- Ты что, я и так в отпуске была, там моего возвращения ждут как избавления, а я тут ещё один день вздумаю взять. Нет, сейчас приму душ, выпью кофе и почешу на работу. Это ты лучше ложись.
- Ты говорила что я могу пойти к вашим...
- В любом случае, лучше это делать не сегодня.
Честно говоря, я был рад, что мне никуда не нужно идти прямо сейчас и, к своему стыду, провалился в сон даже раньше, чем она вернулась из ванной.
Спал я долго, периодически проплывая возле самой кромки бодрствования, возле самой грани всплытия, но в последний момент сдавал назад и снова погружался в пучины подсознания. И это было почти осознанное решение. В конце концов, алкоголь стоит денег, наркотики не самое полезное занятие, а уйти от непонятной пугающей реальности в сон - тоже неплохое решение.
Но оказалось, что даже тут от реальности не уйдешь...
- Три-иииин.
Я обернулся. По залитому солнцем парку ко мне бежала Мелодия. Я самопроизвольно улыбнулся, раскинул руки и она туда упала.
- Значит, ты не возненавидел меня?
Будто тонкие серебряные колокольчики прозвенели в моих ушах. Я решил не заморачиваться со словами и сделал то, что ответило за меня гораздо лучше любых фраз.
Я ее поцеловал.
Так органично она трепетала между моих рук, так тесно вжимала ладони мне в спину, так сладки и дурманящи были ее губы...
Она тонко засмеялась, легко отстранилась после поцелуя и убежала, едва касаясь земли подошвами своих невесомых ножек.
- Ойди! Это была ты? Мы снимся друг другу настоящие, как тогда, когда на меня насылали тьму? Ответь, Ойди!
Но она только сильнее засмеялась, не оборачиваясь и стремительно уносясь за горизонт.
- Трин. Тринушка... Хороший мой... Триша, солнышко ты моё, проснись, пожалуйста. Боже, что я наделала?
С громадным усилием поднимают многократно утяжеленные веки и возвращаюсь в эту негочтеприимную реальность. В которой Кэйли плачет над моим телом.
Первые несколько секунд ничего не могу понять, озираясь вокруг, а рыдающая, обнимающая меня и кричащая что-то нечленораздельное Кэй никак не способствует этому процессу.
Хотя глаза выдают информацию, что я не дома, а в каком-то смутно знакомом помещении с белыми стенами.
- Тринушка, - она уже не рыдает, вытирает глаза, робко улыбается, с нежностью смотря на ничего не понимающего меня.
Пересушенное горло отказывается подчиняться и издавать какие-то звуки, Кэй догадавшись, протягивает мне бутылку с водой. Жадно глотаю, будто не пил целую вечность, потом кашляю и, наконец, речевой аппарат снова в состоянии исполнять мои команды, поэтому, спрашиваю:
- Что это было?
- Ты заснул и спал две недели, - она уже отлипла от моего тела и опустилась на стул возле моей кровати, похоже, на нём она ранее провела не один час, - это из-за меня всё, точно из-за меня, если б я тебе не показала, ничего бы не случилось. Я так рада, что ты проснулся, Трин, я люблю тебя.
Хлопаю глазами, как-то всего этого слишком для меня много, две недели сна, воспоминание о таких реальных, таких мягких губах Мелодии, а теперь ещё и это.
- Знаешь, - всё ещё всхлипывая, говорит она, - я позвала коллег, они тебя посмотрели, так вот твою прошлую жизнь увидеть невозможно, очень яркий свет всё сбивает, ничего не почувствовать. Но знаешь, если бы там было что-то плохое, света точно бы не было.
- То есть никаких гадостей?
- Скорее уж ты был ангелом.
- Такой хороший, что ли? - недоверчиво поднимаю бровь.
- Ну да. Нет, ты неправильно понял, не очень-преочень прекрасным человеком, а чем-то сродни ангельским существам. Ой, прости, это я так брякнула, на самом деле мы не знаем, что это такое, самим непонятно.
Мы отправились домой. Перед этим меня просветили, укололи, чтобы взять кровь, просканировали и сказали, что я свободен аки птица. Странная у них тут медицина. Ага, ещё вручили бумажку с длинной вереницей медицинских терминов, исходя из которых, как сказала мне Кэй, ясно видно, что причин летаргии не найдено.
Кэйли вела себя немного загадочно: когда мы шли, чуть ли не плечо собралась мне подставлять, хотя я вроде бы даже не шатался, а когда добрались до дома, так и норовила забежать вперёд, открыть передо мной двери, а то и помочь снять ботинки намеревалась.
- Стой, - попытки покормить меня с ложки я уже не выдержал и взял её за запястье, - Кэй, я вроде бы не смертельно болен и на немощного старика не похож, равно как и на беспомощного младенца.
- Извини, - она тут же потерялась, опустив глаза.
- С чего это всё?
- Просто... Если честно, я хотела, чтобы ты был в прошлой жизни кем-то гадким, таким же как я. Знаю, что это эгоистично, но мне было бы проще. Я не могу быть настолько хуже, понимаешь?! - почти срывается на крик она.
- Да подожди ты! Ну какое это имеет значение? Выкинь всё это из головы! Я вообще ни о каких прошлых жизнях не знал и знать не хочу. Забудь, оставь, сколько можно елозить туда-сюда кто там кем был? Ты сейчас Кэйли Бёрк, девушка, которая мне безумно нравится, - знаю, что в ответ на сегодняшнее признание этого безумно мало, но, как говорится, чем богаты.
И пока она не успела ничего возразить, закрыл ей рот поцелуем, а потом утащил к нам в комнату, где тут же доказал на практике, как сильно она мне нравится.
Все катаклизмы когда-нибудь проходят. Всё сглаживается, выравнивается, самая острая игла притупляется, самая жёсткая ситуация становится мягче, самая невыносимая боль делается привычной и уже не терзает
Я ей нужен, я ей важен, я наполняю смыслом её глаза, она нависла над пропастью, но только я крепко держу её за руку. У нас всё хорошо. У нас, да. Но не у меня.
Потому что мне нужна другая. Та, которая стала носить длинные платья с завышенной талией, хотя иногда одевается и в прежнюю, виденную мной одежду, та, в лёгкой походке которой появилась некоторая неуверенность, что со временем только усилится, та, которую могу видеть так часто, как это только возможно в моём случае, потому что окна моего рабочего кабинета выходят как раз во двор перед её домом.
Да, вы не ослышались, у меня теперь есть работа. Точнее у нас, у меня и Кэйли, она забрала меня к себе в контору, так что отныне я скромный труженик кармических завязок и развязок. В принципе, пока что меня больше изучают, чем доверяют каких-то сложных клиентов, но в прошлое я нападался уже с лихвой. Правда, не всё так страшно, как казалось мне поначалу, но об этом позвольте рассказать в следующий раз.
Древовидный вид
