Победитель первой мировой премии в номинациях "Лучший опытный демиург", "Лучший мировой писатель", "Лучший мировой художник", "Мастер остросюжетной сцены", "Мистер мира"
4 октября 1481 года в бургундском городе Аваллон появился на свет мальчик, нареченный именем одного из герцогов Ада. Впоследствии ему, уже мужчине, придется пройти сквозь невыносимые пытки, непреодолимые преграды, умирая, останавливаясь, снова возрождаясь к жизни для новых препятствий...
Но ради чего? Возрастное ограничение - 14+ (начиная со второй части - 16+)
Хочу сказать спасибо всем-всем, кто поддержал идею с мирами, Big_game, без которой все это так и осталось бы в мечтах, Хильдушке за вдохновение, пинки, поддержку и жилетку, Venera.D за мою свадьбу, без которой ничего бы не было, а также всем-всем читателям, и людям, помогающим мне в этом нелегком деле! Я вас очень-очень люблю! 2012-2013 года. I часть
Согласно сюжету, действие разворачивается на северном побережье Франции, в первой половине XVI века. Я не гонюсь за исторической точностью того времени, когда происходит события мира (ну не учебник же истории я пишу ^^), однако, пытаюсь максимально приблизить мир к тому периоду и пытаюсь достичь этого за счет упоминания\добавления исторических фактов и личностей. Можно сказать, что это условное Возрождение с блэкджеком и... Кому надо, тот продолжит : D
Если пройтись по жанрам - то это сплошная солянка. Единственное, чего можно ждать в малых количествах или не ожидать вообще - магии и иже с ней. Я пытаюсь максимально приблизится к реальности, помните же?
В мире возможны сцены, которые вас могут напугать, расстроить, отрицательно повлиять на ваше мировозрение и пошатнуть вашу веру в мораль. И еще - хэппи энд для меня почти всегда не натурален, поэтому можете ждать любой концовки, вплоть до "Тогда Хуан и узнал, что его жена - на самом деле его сестра...". Ну, это я чисто для примера.
Upd. от 2014 года
В новый год - с новой частью, господа!
Место действия: южная Англия, таймлайн тот же, что и в первой части. Жанр определенный: философская притча, а точнее сплошные треш, упоротость и обращение к античным философам. А если серьезно, то детям я читать это не советую: все равно не поймете все.
Любви нет. Шучу, конечно, просто тут она занимает не настолько главенствующее место, как ранее. Но попереживать за судьбы гроев я вас заставлю, как истинная злюка, да ^^
Особую благодарность хотелось бы выразить Venera D., за ее пинки, упоротость и нереальную любовь к Людвигу. Танюша, ты просто космос ^^
Я очень долго работала над второй частью, долго выписывала все события и раз стопиццот меняла сюжет. Так, например, из погони за неведомой фигней™ история превратилась в нечто более приземленное с подковерными интригами. Суть, в общем-то, осталась той же - история до сих пор числится под жанром "философия"
И да, все та же атмосфера, та же чернуха, те же крутые мужики и та же винрарная музыка. Что поменялось, спрашивается? хD
Любите и жалуйте, Людвиг. Он с нами надолго.
Брат Людвиг - на фиг кончай поскорее со всеми этими шурами-мурами и давай мне вторую часть. Я требую Людвига, да!
пост Venera D. от 20.06.2013 Тань, ты терпеливо ждала два года и я посвящаю эту историю тебе ^_^
Глава 1. Detestatio
- Sed libera nos a malo. Amen.
- Amen, - несколько десятков голосов вознеслись к куполу храма при монастыре. За иконами виднелся лик Дьявола, в словах молитвы, ставшей простой и скучной обязанностью, скользило лицемерие, рясы скрывали ненасытные тела. Многие из присутствующих здесь приняли постриг не по зову сердца, а по совершенно иным причинам - некоторым надоела светская жизнь и они решили продолжить свое существование в монастыре, кто-то скрывался от преследования...
Впрочем, чего можно ожидать от места, где аббат приходит на мессу с бутылкой вина в одной руке и женской грудью в другой? Людей с чистыми помыслами здесь встретить маловероятно. Только с виду в неприступной обители совершаются благодеяния, но стоит углубиться, достать наружу органы, как всплывают все грязные обстоятельства. Самым добрым делом, совершаемым монахами, является подаяние нищим. Простым нищим, стоящим у дороги в лохмотьях. Чумных и прокаженных обходят стороной.
Что здесь могут делать неиспорченные люди, ведомо только Всевышнему.
Что здесь до сих пор делаю я, наверное, не знаю даже я сам.
На самом деле, я никогда в жизни не мечтал стать монахом. Конечно, наивно надеялся вырваться из пучины грязи нашего мира, подняться выше, но, скорее, в материальном, а не духовном плане. А вот как только мне исполнилось шестнадцать лет, все изменилось: я понял, что отныне никто мне не мил и только бесформенная ряса принесет мне успокоение. Это было подобно проблеску молнии в моем сознании. Не самому лучшем проблеску. Я не пожалел о принятом решении, о том, что предал мать, желанием которой было увидеть мою супругу и своих внуков, о том, что прогневал отца, пророчившего мне великую военную карьеру, о том, что вовсе не была выбранная обитель домом благодетели и непорочности. Просто потом, с высоты своего возраста, почти через двадцать пять лет спустя, я понял, что где-то не так повернул и попал не на ту жизненную дорожку. Пришедшее осознание этого факта не сопровождалось ни сожалением, ни грустью. Сделанное никак не исправить, десятки лет жизни не вернуть, время не повернуть вспять; это не то, что стоит жалости.
Впрочем, несмотря на это, обнесенная стеной территория монастыря стала моим домом. Помню, как впервые увидел его - гордый и неприступный, со сверкающими крестами и белоснежными стенами монастырского храма, окруженный сочной зеленью, он стоял рядом с густым лесом. Ближайшая деревня находилась в десяти милях от него, и это была не моя деревня. Я специально выбрал отдаленную от родины местность, пытаясь разорвать все свои связи с прошлой жизнью, обезопасить себя от гнета воспоминаний.
Сам монастырь святого Патрика а выбрал спонтанно. Кто-то когда-то упомянул это место в разговоре, вот это и отложилось в моей памяти и лежало там до тех пор, пока мысль о постриге в монахи не засветилась в моем разуме ярким пламенем. Тихой ночью я покинул свой дом, напоследок даже не кинув взгляда на мирно спящих родителей, братьев, сестер. Что касательно желания вернуться - его не возникло ни разу, как и сожаления. Это был мой путь и мой выбор. Теперь это сковывало меня цепкими узами долга, долга перед самим собой, наиболее тяжкого из всех возможных. Я был в ответе за свой выбор, за любимое дело, я платил жизни пошлину за возможность быть самим собой. Отдать жизнь за жизнь - не так уж велика цена, как по мне.
Когда я впервые пришел сюда, светило солнце. Погода была так ясна и солнечна, что волей-неволей и на душе становилось светло. По юношеской невнимательности я не замечал множества нищих на своем пути, людские уродства, грязь улиц - слишком был ослеплен своей целью. А посему первым, что я заметил необычного, были наглухо закрытые массивные деревянные ворота обители, - я-то думал, что она должна была бы быть открыта для всех - но стоило мне постучаться, как прилившая от волнения в голову кровь перебила это непонимание. Зато я понял, что путь назад был уже отрезан.
Близ ворот висела средней длины веревка, на конце завязанная в двойной узел. Так как иных предметов, которые могли бы служить оповещением для привратника, не было, то я дернул за нее раз. А после того, как я ничего не услышал, еще два раза. Однако стоило мне отойти, пятясь, назад на шаг, как с громким скрипом открылись ворота и пожилой мужчина с длинной, спутанной бородой и с ветхой палкой, служившей тростью, окликнул меня.
- Эй, путник, ты звал?
- Да, я. Мне бы хотелось увидеть аббата.
Привратник впустил меня без лишних вопросов и указал налево.
- Зайдете в кельи и подниметесь по лестнице, дитя. Аббат должен быть сейчас там, в библиотеке.
Я улыбнулся старику и зашел во внутренний двор монастыря.
Первое, что привлекало внимание здесь - старое дерево посреди двора. Его густая крона отбрасывала тень на две небольших скамьи, что стояли под ним. Кора потрескалась и огрубела, в некоторых местах вообще сползла. На одной из скамей лежала забытая кем-то книга в кожаном переплете. Меж моих ног проскользнула дымчатая кошка и деловито направилась направо, к трапезной, судя по многочисленным корзинам с овощами и быстро заносящему их в помещение монаху. Еще пару мужчин в рясах тащили мешок вглубь двора.
Зашедшийся болезненным кашлем привратник вернул меня в реальность и словно напомнил, что мне не помешало бы быстрее решить свои дела с аббатом, вместо того чтобы стоять и бездумно глазеть по сторонам. Тут все были чем-то заняты. Тут царила бытовая суета. Тут я ожидал увидеть иное.
Чтобы попасть в библиотеку, мне нужно было пройти через коридор, к которому примыкали все кельи. Затхлый, со стойким запахом чего-то гнилого, воздух вкупе с теплотой помещения и узкими, каменными стенами, оказывал не самое приятное впечатление. Это помещение освещалось одной-единственной свечой - нельзя назвать светом ту ничтожную частичку солнца, что проникала сквозь маленькие окошки-бойницы - в дрожащем свете которой можно было заметить тяжелые деревянные двери, добротные и хорошо укрепленные. Впрочем, противоречивые ощущения от келий были перебиты, стоило войти в библиотеку. Тут пахло уже бумагой и чернилами, было светло и на удивление уютно. Вдоль стен стояли многочисленные полки, заполненные книгами с похожими переплетами, а посреди комнаты стояли столы. За одним из них и сидел аббат Джозеф.
Это был добрейшей души человек, под чьим чутким руководством монастырь процветал и действительно являлся образчиком духовной обители. Спустя два года после моего пострига он скончался, и его преемник отнюдь не был таким прекрасным наставником. Может, первое впечатление оказалось настолько сильным, что навеки отпечаталось в моем разуме и я не мог заметить ничего плохого за человеком, ставшим для меня своеобразным образцом, но для меня он навеки останется наидобрейшим и светлейшим человеком. Тогда, стоило мне зайти в комнату, он, не отрывая глаза от бумаги и продолжая усиленно скрипеть пером, без долгих вступлений начал:
- Трижды подумай, сынок, прежде чем связать себя нерушимым обетом. Это тяжелый груз, уж поверь мне, - нотки отцовской заботы скользили в хриплом голосе. Так он относился ко всем послушникам, как я понял позже, но тогда меня это удивило. И еще я сразу почувствовал себя дома.
- Я много думал, отец, иначе не пришел бы сюда, - видимо, аббату мой ответ не понравился, ибо тот отложил перо и пристально посмотрел на меня.
- Как тебя зовут?
- Людвиг, отец.
- Подойди-ка поближе, - я медленно подошел к столу, за которым сидел Джозеф. Это было вовсе не из-за робости или своеволия, это было желание растянуть момент. Взгляд мой сразу зацепился за бумагу - она была испещрена многочисленными знаками. Увы, я тогда не умел ни читать, ни считать. Отец мой был крайне несговорчив в вопросах образования. "Ни дед мой, ни прадед читать не умели, и выросли достойными людьми!" - яростно размахивал он гусиной ножкой во время обеда, когда я выразил желание поступить на обучение к приходскому священнику. - "И тебе это совершенно незачем. К тому же, кто за обучение платить будет? Я. А деньги в пустоту я выбрасывать не собираюсь". Впрочем, докучать ему я перестал только после знатной порки, но все равно лелеял мечты о том, что когда-то смогу читать и прочту один из тех огромных талмудов, что стояли на полке в церкви.
- Чем ты руководствовался, ища пристанище тут? - поинтересовался аббат, смотря мне прямо в глаза. Теплые огоньки время от времени проскальзывали в его взгляде.
- Ничем, разве что зовом сердца.
- Благое дело тебя привело сюда. Ну что ж, раз так, то я предлагаю тебе еще раз подумать, прежде чем навеки отречься от земного.
- Но отец...
- Такие решения скоро не принимаются. Можешь пока пожить среди нас, а после воскресной службы придешь и расскажешь мне о своем решении. И сходи к брату Кристиану - ты, верно, видел его у ворот - он покажет тебе твою постель.
Надо сказать, что в самих кельях было не в пример уютнее и свежее, чем в соединяющем их коридоре. Пусть обстановка и была скудна, и двум людям нужно было тесниться в одной комнатке, я, садясь на отведенную мне кровать, испытывал только облегчение. Покрывало неприятно царапало ладони, когда я приглаживал его, уже приняв окончательное решение.
Менее чем через две недели, я принял обет монашества.
- Брат... - чья-то легкая рука легла мне на плечо, вытаскивая из пучины благоговейного забвения. Я приложил палец к губам в жесте, призывающем к тишине, и поднялся, направляясь к выходу из храма. Солнце, проникающее сквозь разноцветные витражи, даже не оставляло бликов на полу, останавливаясь, споткнувшись о равномерный слой грязи. А раньше полы драили чаще...
Стоило нам с совсем молодым послушником (к слову, напоминавшем в чем-то меня) покинуть храм, как он начал:
- Аббат велел...
- С каких это пор аббат раздает приказы? Ранее он лишь просил, - послушник замялся. Все-таки плохой идеей было выражать свое недовольство в его присутствии. – Извини, продолжай.
- Аббат велел… позвать вас к нему. Он в библиотеке.
Я задумчиво посмотрел на окна библиотеки, выходящие во двор. Тема будущего разговора была легко предугадываема, и она мне вообще не нравилась. Да и не сказать, чтобы я хоть раз был доволен своим разговором с аббатом: все его речи неизменно сводились к чему-то светскому, низменному, порой даже отвратительному. Я понимал, что светское неотделимо от духовного и нет ничего плохого в рациональном подходе к управлению аббатством, но это огорчало и раздражало одновременно; после таких разговором долгое время я не мог избавиться от противного чувства в душе и от притворно-слащавого голоса, произносящего мое имя и несколько богохульные слова, в голове.
Тихо скрипнула старая деревянная дверь, и раздался звук захлопываемой книги.
- А, Людвиг, проходи, я ждал тебя, - я кивнул и направился к ближайшему креслу. – Я сегодня опять принимал посла барона Мавеля. Достопочтенный, - аббат хмыкнул, - снова вежливо просит нас освободить землю, которая «принадлежит ему по праву».
- Что поделать, вера нынче не в особой чести, а доходам человек всегда радуется, - я пожал плечами и скрыл нотку осуждения в голосе.
- Твоя правда, брат, но мне все равно придется просить твоей помощи. В прошлый раз она была действительно неоценимой, сейчас же она просто необходима.
Мне стоило в прошлый раз подумать, прежде чем предлагать свою помощь, как парламентера. Вообще, не стоило никогда в эту земельную политику забираться. А сейчас и в помощи не откажешь: все-таки родной монастырь, и не выступить в его интересах – предать братьев.
- Хорошо, я отправлюсь в путь завтра утром.
- Сегодня, Людвиг. Промедление нам ни к чему, - тоном, не подразумевающим возражений, отрезал аббат.
- Хорошо. Сейчас же выступаю и уже утром обещаю быть на месте.
- Я понимаю ваши чувства, но не разделяю ваших убеждений, - напротив меня сидел тот самый Алистер Мавель, приносящий множество неудобств существованию нашего монастыря. Шел второй час нашего с ним разговора и у меня осталось непозволительно мало невысказанных слов.
Точнее, невысказанных слов-то как раз накопилось много, но не тех, что можно безнаказанно бросить в лицо барону.
- Пусть наша конфессия становится все менее популярной на этих землях, следует учесть, что мы находимся по протекторатом Рима. Я не думаю, что это тот враг, которого вы хотели бы себе нажить, - речь так вовремя пришла на ум и была произнесена с таким чувством, что я смог и произвести впечатление на барона. Увы, недостаточное.
- Знаете, вы просто зря вышли из своей кельи, - мужчина встал и подошел ко мне, глядя прямо в глаза. - Ваша хваленая Церковь даже не обратит внимания на один небольшой, совершенно бесполезный, монастырь, даже если всех монахов жестоко убьют, а церковь разграбят.
- Вы неправы. Сейчас Папе весьма невыгодно терять здесь представителей своей власти и показывать свою слабость. Я вас уверяю, если вы примените силу, с рук это вам не сойдет, - я встал и смело глянул в глаза барона. В них я заметил… одобрение?
- Знаете, вы мне определенно нравитесь. Если вдруг ваш монастырь будет… стерт с лица земли, а вы сами останетесь без крова и пищи, и если ваш Папа вдруг вам не поможет, приходите ко мне. Я найду для вас работу.
- Приду сразу, как протрубит седьмой рог, - я поклонился, несмотря на резкость в своих словах и оскорбление в словах барона. – На этом позвольте с вами попрощаться. Дальнейший наш разговор просто не будет иметь смысла.
Мужчина сдержано кивнул и жестом велел прислуге отвести меня к выходу. И пока я не скрылся за дверью, я чувствовал на себе пристальный, оценивающий взгляд.
Путь обратно к монастырю занял у меня чуть больше времени из-за разбушевавшейся непогоды: нередкое явление в эту пору. Небо затянуло тучами, неприятно моросил дождь, скорее раздражая, чем действительно мешая, неистово шатаемые ветром ветви все норовили оставить свой след на лице. Ужасные условия для жизни. Никогда не любил ни дождь, ни сырость вообще.
Оставалось только надеяться на непостоянство летней погоды и идти вперед, несмотря ни на что. Потому что в конце пути – дом. В конце пути – уют.
Аромат влажной земли и свежести не дал сразу почувствовать противный, щекочущий нос запах, который донес ветер. Он был словно инородный, непривычный и тревожный. Запах гари… и крови. Запах жженой плоти. Запах смерти. Я двинулся на него. Что страшно: это был путь домой.
Это был огонь. Пылало дерево посреди монастырского двора, пылали двери, пылали ставни, раскалилась каменная кладка, лишившаяся опоры, готовая вот-вот обрушиться. Вздох удивления и непонимания вырвался у меня из груди, и я взобрался на пригорок недалеко от монастыря. Там уже стояла одинокая фигура в таком же, как и у меня, облачении – наш привратник. Он выглядел и вел себя почти так же, как и тот, что встретил меня тогда, в самый первый день, и мне порою казалось, что это их работа накладывает на них такой отпечаток, делает их отзывчивыми и добросердечными.
- Ты успел как раз вовремя, - не оборачиваясь, сказал мне мужчина.
- Я не успел…
- Успел уйти. Я рад, что наш аббат сделал хоть одно доброе дело в жизни и спас тебя, пусть и неосознанно, - перебил меня привратник.
- Я спущусь. Там может понадобиться моя помощь, - я уж было ринулся вниз, но меня придержали за рукав.
- Некому. Все, кто выжил, разбежались. Ну, и я просто не советую тебе туда ходить.
Я замолчал, глядя на пылающие кельи. Морось усилилась до полноценного дождя, но огню словно было все равно на то, что сама природа пытается его потушить. С треском рухнула внутрь крыша часовни, рухнул и крест, что был на ней.
- Что здесь произошло?
- Шайка головорезов. Просто ворвались, убили всех, кто попытался сопротивляться, подожгли все, до чего дотянулись и разорили церковь, - сухо рассказал мужчина.
- И когда?
- Рано утром.
Рано утром я был очень далеко, ожидал, пока поднимется повыше солнце, чтобы нанести визит барону.
Он знал. Это были даже не угрозы, это была констатация.
Снова повисла тишина. Я стоял, опустив голову, влажные волосы облепили лицо, а одежда промокла насквозь. И мне было некуда идти: мой дом обратился в пепел. Идти было некуда, делать было нечего.
- Что же теперь? – прошептал я, откидывая волосы с лица.
Мужчина рядом со мной закрыл глаза и подставил лицо дождю. Я поежился, почувствовав каплю, закатившуюся за шиворот.
- Людвиг, они унесли Распятие, - я вздрогнул. Точно. Разграбили церковь и не могли не заметить такое. Распятие хранилось за семью печатями и добраться до него было нелегко, но если оно в чужих руках... Его запросто могли расколоть на части и продать по частям. – Ты ничего уже не можешь сделать здесь, ты не можешь вернуть погибших и отстроить разрушенное, но ты можешь не позволить этой реликвии кануть в небытие.
... Нужно было успеть, пока мародеры не поняли, что просто так они никому такую приметную вещь не продадут.
- Я – простой монах; что я могу поделать с разбойниками?– я отвернулся на последнем слове, надеясь, что это сможет скрыть отчаяние в голосе. Дождь начал утихать.
- Ты не просто монах, Людвиг. Ты недооцениваешь свои способности. Если кто это и сделает, так это ты. Ты знаешь, как решать проблемы словами, а не силой, и это сослужит тебе добрую службу.
- Я полагаю, это мой долг? – задал я вопрос, направленный скорее себе, чем привратнику.
- Нет, ты ничего никому не должен. Ты не должен выслеживать распятие, ты не должен мстить... Теперь есть только твое желание.
Мстить. Я сжал ладони в кулаки и посмотрел на разгорающийся все ярче огонь. Жители ближайшего села уже подоспели на дым, видимо, опасаясь, что загорелись посевы, но стояли в отдалении от обители, боясь языков огня. Мысль о мести не возникала в моем мозгу, хотя я твердо знал, кто стоит за этим. Я знал, кто заслуживал возмездия. Но я не должен был мстить. Я не хотел. Я никогда не умел.
Но я хотел вернуть распятие. Вернуть и отнести в другой монастырь, чтобы хранящая прикосновение святого вещь не загрязнилась, не осквернилась, не сломалась, в конце концов. Это не та вещь, которая потерпит грубого обращения с собой.
- Нужно начать с ближайшего крупного города. В местных деревнях шайку бандитов заметят сразу, а в городе им удастся скрыться, сбыть награбленное... и отчитаться перед главой, - я поджал губы, не узнавая свой голос. Сухой, хрипловатый... должно быть, дождь оставил на моем теле свой отпечаток в виде простуды.
Привратник мягко улыбнулся.
- Я же говорил, что ты знаешь, что делать, Людвиг. Ты умен, ты справишься, - мужчина взял мою ладонь своей, иссохшейся и морщинистой, словно желая ее пожать, но вместо этого лишь опустил на нее толстый, завязанный, звенящий мешочек. – Бери это и иди с Богом.
- Вы не пойдете со мной? – удивился я.
- Я слишком стар.
- Я тоже немолод.
- Я буду обузой. Останусь здесь, может, буду помогать людям... Мне не так-то много осталось, знаешь, - привратник замолчал. – Но это не значит, что ты должен проходить свой путь один. Не бойся заводить друзей и союзников, не отказывайся от добродушных предложений помощи. Я знаю, ты держался особняком в монастыре, но так нельзя. Ты не один. Ты не должен быть один.
- Я... понял, - я сжал подрагивающие руки старика, пытаясь выразить всю свою признательность, все уважение через этот жест.
- Теперь иди и не оглядывайся – раньше у тебя было все время в мире, теперь оно резко сократилось.
Мне надо было двигаться к своей цели.
Ему надо было двигаться к своей цели, и делать это, несмотря ни на что.
Так и начался путь брата Людвига; теперь уже просто Людвига – свою рясу мужчина при первой возможности сменил на что-то более неприметное, привычное для окружающих и удобное. С новой одеждой пришло еще что-то новое в его душу, что-то очень давно забытое и похороненное, что-то чуждое.
Когда в одну из бедных, деревянных, забитых до отказа и грязных таверн зашел очередной человек в видавшей виды одежде путешественника, никто не обратил на него внимания. Людвиг оглянулся и занял один из столиков; он находился у всех на виду, зато мог прекрасно все слышать. Вызывающее покачивая бедрами к нему подошла милая девушка, своим слегка приторным голосом спросив, чего же сударь изволит; натолкнувшись на стальной взгляд, она поумерила свои откровенные телодвижения и поджала губы – здесь ловить было нечего. Людвиг нахмурился, провожая ее глазами. Девочка казалась совсем юной, ей было не место в таком заведении и особенно не в такой роли. Мужчина покачал головой. Возможно, все будет неприятнее, чем он полагал.
Он мог снять рясу, но в душе-то остался монахом. И как монах – да и просто как человек – он не любил неправильные вещи.
- Дерет в два раза дороже, но это абсолютно того стоило! А ее рот...
- И абсолютно никто не кинулся искать. Вообще. Правда, потом на его труп все-таки наткнулись. К слову, без кожи он выглядит приятнее.
- А когда он снял штаны, выскочили, значит, из соседней комнаты пару мужиков с ножами, и, значит, говорят: «Отдавай, мол, все». А перед ним стоит, значит, эта чертовка и ядовито так лыбится.
- Так он смотался. Пырнул ножиком стражника и был таков. Надеюсь, его все-таки отловят: ублюдок много мне должен.
Людвиг потер переносицу и невидящим взглядом посмотрел перед собой, продолжая прислушиваться к разговорам. Налет на монастырь не мог пройти незамеченным. Кто-то обязан хоть что-то о нем сказать. В идеале – что-то, что самому Людвигу поможет. Тем не менее, мужчина приуныл – полчаса назад его затея казалась разумнее. Ведь где еще можно узнать свежие сплетни и много чего нового, как не в таверне?
Так и не доеденный пережаренный обед давно остыл, и Людвиг поморщился, зацепившись за него взглядом – он никогда не был особенно требователен к пище, но это... это было ужасно.
- Никогда бы за такое не взялся. Это же все равно, что ограбить церковь, - донеслось до слуха мужчины, и он напрягся.
- Это не «все равно» что ограбить церковь. Они ее и ограбили.
- Ну и идиоты. Кому они все это сбывать собрались?
- Коэну, кому же еще.
Коэн. Людвиг закрыл глаза, про себя выделив это имя. Он поймал ниточку, которая может привести его к цели. Очень тонкую и зыбкую – вряд ли по ней можно проследовать.
- Везучий ублюдок. Ведет себя со всеми, как полный отморозок, не гнушается самым грязным товаром, а судьба к нему прямо благоволит.
- Не думаю, что это судьба позволяет ему проворачивать дела совсем близко к казармам. Скорее, толстый кошелек.
- Ему стоит сменить вывеску и переименовать свою лавку. Потрясающее же название – «толстый кошелек». Многообещающее.
Казармы. Людвиг не смог сдержать улыбки и мысленно поблагодарил всех святых за то, что нить в его руках теперь стала вполне осязаемой и весьма крепкой. В городе было всего два здания казарм и вряд ли вокруг них так уж много лавок.
От размышлений Людвига оторвала бесцеремонно приземлившаяся рядом фигура:
- Вы здесь недавно?
- Что? – Людвиг поднял глаза на севшего за его стол юношу. У него были необычные глаза, близко посаженные, что придавало ему простодушный вид, но с той неуловимой дьявольской хитринкой во взгляде, присущей льстецам и соблазнителям. Менестрель, скорее всего. Или мошенник. Впрочем, если задуматься, это одно и то же.
- Впервые вас вижу в этой таверне. Да и в других раньше особо не замечал. Путешествуете?
- Да, - ответил Людвиг после недолгой паузы. А как он еще мог себя назвать? Только путешественником. У него уже была идея, относительно того, куда двинуться после того, как он найдет распятие, и эта идея включала в себя длительно путешествие. – А вы...?
-Ах, да, где мои манеры. Позвольте представиться, - юноша слегка привстал и согнулся в легком вальяжном поклоне, - Пауль, бард, крайне отчаянный человек и гроза девушек.
Последние слова он произнес чуть громче – мимо проходила милейшего вида служанка. Девушка окинула и барда придирчивым взглядом и, тихо фыркнув, ушла. Пауль развел руками и с недовольным лицом снова сел, а Людвиг не смог сдержать смешка.
- Не такая уж и гроза, - улыбнулся он и протянул ладонь для рукопожатия. – Я Людвиг. Ваше имя необычно звучит, как для англичанина.
- Да, я гражданин мира: куда меня только не заносило. Вы тоже, к слову, не похожи на местных.
- Я француз, но довольно много прожил на этих землях, - вкратце рассказал Людвиг.
- У вас прекрасное произношение, - отметил Пауль. – Все остальные французы, кого я встречал, жутко картавили.
- И много вы встречали французов за пределами их родины?
Юноша серьезно нахмурился, задумавшись, и затем не менее серьезно выдал:
- Дюжину, включая вас.
- Ошеломляющая статистика получается, - наклонил голову мужчина, скрывая улыбку.
- Так что вас сюда привело? Куда держите путь? – поинтересовался Пауль, опираясь на локти. В его глазах не было никакого притворства – только искреннее любопытство. В его лице тоже не читалось ничего дурного. За последние двадцать пять лет Людвиг научился отделять добро от зла – и юноша перед ним злом явно не был. Дурные намерения накладывают свой отпечаток на манеру поведения, на глаза... Но Пауль отчего-то казался лишь слегка взволнованным. Людвиг решил поддержать разговор:
- Ищу кое-что... кое-кого, - признался мужчина, вспомнив о том, что у него появилась новая, куда более досягаемая цель.
- Успешно?
- Пока да. Надеюсь, удача от меня не отвернется.
Дверь таверны открылась, впуская в помещение ночную прохладу и двух неприятных с виду мужчин. Один из них, тот, что был выше, окинул помещение цепким взглядом и задержался на столике, за которым сидел Людвиг. Монах нахмурился, когда парочка направилась прямиком к нему. Пауль проследил за взглядом своего собеседника и вскочил, кинувшись куда-то к кухне.
- Лови гада! – прикрикнул на своего напарника один из мужчин, тот, что пониже, а сам кинулся к Людвигу. Его руки схватили пустоту – тот успел выскочить из-за стола и, перескочив через несколько лавок, направиться к выходу. Со спины раздалось пару ругательств и топот. «Что происходит?» - успел удивиться Людвиг и выбежал из таверны. Удивление его не имело границ. Можно, конечно, было не бежать, сломя голову, а попытаться все тихо и мирно уладить, но мужчина не мог не отметить, что те двое явно были не в настроении разговаривать. Мимо него пробежал Пауль, видимо, просто выскочивший через задний ход. За неимением других путей, Людвиг кинулся за ним. Потом, он узнает все потом... желательно, не от тех приятных мужчин, что на них накинулись на ровном месте без предупреждения.
Пауль бегал быстро, и Людвигу пришлось напрячься, чтобы особо сильно не отставать.
«Стоять!», - прогремел голос за спиной и подкрепил приказ парой крепких словечек. Юноша оглянулся, в его глазах явно читалась паника – топот стремительно приближался. Их нагонят – понял Людвиг и, быстро оглянувшись, оценил обстановку – улица хорошо освещена, поворотов нет, сейчас преследователи завернут за угол и...
Не было поворотов, зато была речка. И мост. И отвратительно смердящая вода под ним – но так же спасительная тьма. Быстро шепнув «сюда» и собрав остаток сил, Людвиг нагнал Пауля, схватил его за рукав дублета и они вместе благополучно скатились в реку, затем в два шага добрались до моста и спрятались в непроглядной тьме под ним.
Выдохнуть они смогли только когда затихли вдалеке шаги, но лучше бы они этого не делали – отвратительный запах забрался в легкие, заставив закашляться. Пауль ладонью зажал рот и нос, пытаясь одновременно и заглушить кашель, и оградиться от смрада. Выбрались они так быстро, как только смогли, цепляясь за камни и помогая друг другу.
- Это было не совсем изящно, - наконец прервал тишину Пауль, стряхивая грязь с ноги.
- Зато действенно, - отметил Людвиг, вглядываясь в сторону, где исчезли преследователи, и вытирая выступивший на лбу от весьма изматывающей пробежки пот. – Я еще потребую кое-каких объяснений относительно сложившейся ситуации, но нам все-таки лучше поспешить и скрыться.
- Отличная идея, - поддакнул бард.
В следующий раз они заговорили, уже сидя в хорошо освещенной таверне с приятным хозяином и не менее приятным камином. А что самое приятное – располагалась она достаточно далеко от той дыры, где они встретились.
Пауль снимал здесь комнату, Людвиг, недолго думая, тоже решил остаться тут на ночлег. Грязная одежда была заменена и постирана, сапоги – почищены.
- Надо сказать, не ожидал от вас такой скорости и реакции, - признался Пауль. – Вы чертовски хорошо бегаете.
Людвиг тихо фыркнул.
- Я чуть там и не умер. Длительные пробежки – не мой конек.
- Это не помешало вам не растеряться и спасти наши... ладно, мою шкуру, - бард пожал плечами. - Хотя это можно было бы сделать, не влезая по уши в грязь.
- Всего лишь по щиколотку, - мужчина покачал головой. – И все было бы явно легче, не будь вы в таком ярком камзоле. Так чем же вы не угодили этим... людям, - Людвиг постарался подобрать наиболее дипломатическое слово. И почему это оказалось так сложно?
- Скажем так, я бард, и иногда испытываю непреодолимое желание написать что-то прекрасное, искрометное, запоминающееся... Еще чаще я горю желанием насолить какому-то толстосуму. Ну и когда эти желания совпадают, бывает, чтоя пишу памфлеты и тихо раздаю их людям недалеко от дома этого толстосума, - Пауль обреченно вздохнул, сделав глоток вина прямо из бутылки и вытерев рот тыльной стороной кисти. – Не всегда моя затея венчается успехом.
- Я даже не уверен, что хочу знать, что же вы написали, - тихо рассмеялся Людвиг.
- А зря. Редко где вы найдете такие грамотно сложенные и ритмичные стихотворения. Это не какие-то там «творения» ничего не смыслящих в прекрасном людей.
- Не сомневаюсь, но, все-таки, поберегусь. Куда уж нам, простым людям, к такому искусству прикасаться, - в беззлобно шутливой манере ответил мужчина.
- Да... Боюсь, теперь придется покинуть город, а то мне тут покоя не дадут. Вам, - зеленые глаза Пауля остановились на лице Людвига, - кстати, тоже – видимо, они приняли вас за моего сообщника.
- К сожалению, я не могу уехать, - мужчина сцепил пальцы в замок и склонил голову. За спиной раздался звон посуды и голос хозяина таверны, распекающего служанку за неловкость.
- Ах, да, ваши поиски... Может, я смогу чем-то помочь? Я хорошо знаю город и, в какой-то мере, задолжал вам помощь, - поинтересовался Пауль, делая очередной глоток и ставя бутылку на стол. Людвиг слегка наклонил голову и повернул ее в сторону барда, рассматривая его лицо. Он секунду колебался, прежде чем ответить:
- Я был бы очень благодарен.
Юноша откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и широко улыбнулся с видом успешного торговца информацией.
- Выкладывайте. Чем смогу – помогу.
- Мне нужно найти Коэна, - без запинки ответил мужчина. Пауль побледнел и наклонился к нему.
- Я не полагал... Вы не похожи на человека... – бард замолчал. – Впрочем, я даже знать не хочу, зачем вам Коэн.
- Мне не нужен ни его товар, меня не интересует, откуда он его берет и что он с ним делает, - признался Людвиг. – Но он – единственный, кто может знать, где вещь, которая мне нужна.
- Я отведу вас к нему завтра утром, - кивнул Пауль, кажется, довольный полученным ответом на свои опасения.
- Спасибо, Пауль, - Людвиг встал из-за стола, попрощавшись со вновь схватившемся за бутылку юношей.
Когда он молился перед сном, не изменяя монастырским привычкам, снизу раздался женский возмущенный возглас и звук удара. Оставалось только надеяться, что это не с его новым знакомым случилась оказия.
Утром скверное настроение и плачевный вид Пауля послужили подтверждением некоторых догадок монаха. Однако от своего слова бард не отступился и молча повел его переулками к нужному зданию. Юноша был на удивление молчаливым, и оставалось только гадать, сказался ли это вчерашний вечер или дурная репутация этого Коэна. В том, что репутация у него дурная, Людвиг почти не сомневался – если мародеры сбывали ему товар и он брал его без лишних размышлений, то всеобщей любовью и уважением он не мог пользоваться априори.
Начищенная до блеска медная вывеска гордо гласила «Галантерея Коэна». Людвиг нахмурился. Дом снаружи казался большим и светлым. В окнах виднелись белоснежные вышитые занавески, а у двери стояла большая каменная ваза, облагороженная под клумбу.
- Спасибо – мужчина кивнул барду в знак благодарности, показывая, что больше ему ничего не надо. Пауль равнодушно пожал плечами, но не ушел. Мужчина удивился, но, не желая боле мешкать, зашел.
В нос ударил отвратительно приторный запах благовоний, и Людвиг поморщился. Казалось бы, привыкший вдыхать аромат ладана монах должен спокойно отреагировать и на остальные благовония, но тошнота подступила к горлу. Может, он не обратил бы внимания на запах, не будь он настолько густым – хоть ножом режь. Дыхание перехватило.
- Добрый день, вы что-то искали?
Людвиг посмотрел на ставшего перед ним мужчину.
- Мне нужен Коэн.
На лице монаха остановился твердый и пытливый взгляд, затем последовал короткий кивок, и мужчины двинулись в сторону соседней комнаты. Воздух там был чище, поэтому Людвиг смог спокойно вздохнуть. И тут же почувствовал легкий земляной запах, на котором не акцентировал внимание.
- Я вас слушаю, - почти дружелюбно кивнул Коэн на одну из кушеток, а сам облокотился на стоящий напротив комод.
- Я ищу одну вещь, которую вы могли... купить, - монах сделал секундную паузу, всматриваясь в лицо стоящего напротив человека. – Церковное распятие, размером с две моих ладони, покрытое позолотой и полое внутри.
Коэн склонил голову:
- На моей памяти вы первый человек, который ищет в этой галантерее христианскую реликвию, - монах пытливо взглянул на торговца. Если тот знает, чем именно является это распятие, то он определенно это видел в глаза. Или, по крайней мере, наслышан. – Но нет, у меня его нет. Я не покупаю такие броские вещи, к тому же на них сложно найти покупателя. Но я знаю, куда это распятие отправились.
Людвиг усмехнулся:
- Но информация, полагаю, будет стоить чего-то?
- Информация – тоже товар.
Монах устало кивнул, мол, «справедливо» и обвел комнату взглядом, чтобы собраться с мыслями. Естественно его поиски не могут быть такими легкими, как он думал – просто прийти в первый магазин и найти это распятие там было бы скучно, не так ли? Определенно это не было бы тогда умопомрачительным приключением, но Людвиг не расстроился бы. Пускай другие ищут приключений – сам он знал с десяток людей, которые умеют в них встревать и так же легко выпутываться. Он же... он монах, нет? Его место – не в шкуре путешественника и следопыта, как бы он не менял одежду.
Взгляд Людвига наткнулся на лежащие в углу вещи. Шкатулка, с прилипшими кое-где кусочками грязи, треснувшая ваза с грязными разводами, лопата... Сложить этот факт со стойким запахом земли и нелюбовью народа к Коэну было легче простого.
Так мародерство – это еще не самый тяжкий грех в его жизни?
Сам торговец не без удовольствия наблюдал, как меняется лицо его неожиданного посетителя. Он прекрасно знал, что последует после этого. Он сотни раз это проходил и до сих пор его это забавляло.
- Назовите вашу цену, - Людвиг знал, что даже попытка шантажа Коэна будет обречена на провал. Наверняка стража знает о его подпольном занятии и еще более вероятно, что она просто подкуплена, чтобы не обращать внимания на эту галантерею и на занятия ее обитателя. И это при всем при том, что самому Людвигу было бы неприятно шантажировать кого бы то ни было.
А вот Коэн слегка удивился, но быстро взял себя в руки:
- Зачем вы ищете это распятие?
- Информация в обмен на информацию? – торговец кивнул. – Честная сделка, - Людвиг на секунду задумался. – Думаю, вы знаете, откуда оно взялось. Я монах и эта обитель была моим домом. Распятие было украдено и осквернено, и это мой святой долг – вернуть эту реликвию в лоно церкви.
- Сколько еще монахов выжило?
- Я не уверен. Я знаю только одного, но он отказался уходить с тех земель. Что до остальных... – монах покачал головой, - не знаю, не могу сказать. Вряд ли, - голос Людвига дрогнул, - вряд ли много.
Коэн казался довольным ответом.
- Вам стоит искать ваше драгоценное распятие в Адамант Хиллс. Там есть один человек, скупающий подобные вещи. Поспрашиваете о Клиффе и на месте разберетесь. И я настоятельно рекомендую вам поспешить.
- Благодарю, - Людвиг встал. Коэн улыбнулся в ответ, жестом указывая на дверь. Он был доволен общением с этим человеком. Все прямо и по делу. Чаще всего люди пытались юлить в общении с ним, шантажировать, угрожать, заискивать....Он это дело ненавидел. А вот прямолинейность ему нравилась.
И Коэн знал, что проданная в правильные руки информация может принести немаленький доход. Он же знал и информацию, и руки, которым она пригодится.
А Людвиг был немного растерян и запутан. Разве человек с таким родом занятий не должен быть дерганным, с бегающими глазами и неуверенным голосом? Коэн был полной противоположностью тому, каким он его представлял. Впрочем, Людвиг понимал, что его слова действительно обладали какой-то ценностью, иначе наводку он так и не получил бы. Вопрос в том, кому может пригодиться информация о разрушенном монастыре?
- Вы не похожи на монаха, - задорно отметил Пауль, поджидавший у выхода. Он заметно повеселел и смотрел теперь с присущим всем людям его профессии хитрым прищуром. Монах тихо фыркнул – его вина, следовало говорить тише. Ну или обратить внимание на открытое окно. В любом случае, бесполезно читать нотацию о «подслушивать нехорошо».
- Ни капельки?
- Ну, - бард окинул Людвига пристальным взглядом, - выражение лица у вас вполне может сойти за одухотворенное, но я и не подумал бы, что это как-то связано с религией. А так – держитесь вы прямо, дела ведете строго, да и особо на божественное вмешательство не уповаете. Сколько вы лет провели в монастыре?
- Порядка двадцати, - Людвига самого слегка ужаснула эта цифра, произнесенная вслух. Осознавать ее в уме было не так жутко.
Пауль присвистнул.
- Вы весьма... необычны для монаха.
Мужчина усмехнулся и покачал головой.
- Вполне может быть.
- Впрочем, я тут слышал, что ваш путь лежит в Адамант Хиллс. Прекрасный городок. Я даже знаю, как туда быстрее всего пройти. Так что... вы не против, если я к вам присоединюсь?
Людвиг посмотрел в лицо барда, слегка поднимая брови.
- Нет. Вовсе нет.
Пауль улыбнулся.
***
- Я думал, что здесь не водятся волки, - Пауля передернуло, но голос не выдал его отвращения.
- И вы были абсолютно правы: они здесь не водятся, - Людвиг скользнул глазами по спине трупа, по ровной зияющей ране. Явно не работа когтей. – Однако здесь водятся люди.
Бард неловко переступил с ноги на ногу.
Они мирно шли по лесной дороге, когда нашли это тело. Его неаккуратно оттащили в кусты на обочине, о чем явно говорил кровавый след, который никто не попытался скрыть; бросались в глаза и неаккуратно разбросанные, заляпанные кровью листы бумаги. Человек умер, вероятнее всего, утром, как отметил про себя Людвиг, осторожно тронув ледяную ладонь мертвеца.
- Разбойники?
- Вряд ли, - монах покачал головой и осмотрелся, потом взял один лист в руки и попытался что-то разобрать за бордовыми пятнами.
- Ну, сумка выпотрошена, он тоже. Других рациональных объяснений я не вижу, - Пауль пожал плечами. – Гонцом быть опасно, такое, - юноша кивнул в сторону тела, - случается часто.
- Вы ничего странного не заметили? – поинтересовался Людвиг, не отрываясь от чтения.
Бард рассеянно оглянулся.
- Нет.
Мужчина опустил бумагу и поднял глаза.
- Все письма раскрыты. Сургуч сломан, бумага кое-где разрезана... Это было не разбойничье нападение, у этого человека что-то искали.
- Это прямо успокоение для моей души. Я теперь не боюсь, что на нас из-за угла выпрыгнет шайка вооруженных до зубов людей.
Пауль помялся на месте, явно порываясь уйти, но Людвиг не двигался, держа в руках бумагу. Лицо его было каким-то сосредоточенно-умиротворенным, словно он читал какой-то роман... ну, или Библию. Барду стало интересно, чем так увлекся его новый знакомый и он заглянул ему за плечо, всматриваясь в слегка размытые буквы.
- Французский? – Пауль удивленно вскинул брови.
- Да. Неожиданная находка, - Людвиг снова всмотрелся в буквы, которые не казались родными, но стоило ему проговорить текст про себя, как это ощущение пропадало. Многие слова были размыты или скрыты за кровью и грязью, прочесть можно было только начало.
«Мой дорогой Леон,
Ваша забота о моей... крайне приятна, но бесполезна. Не в ваших силах что-либо изменить. Однако... помочь вам. Я знаю, что... И несмотря на всю изворотливость Мавеля, я верю в вас. Ваше...должно сослужить вам хорошую службу. Надеюсь, вы не пустите все на самотек и используете... информацию...»
Далее нельзя было ничего разобрать.
Мавеля.
Именно это слово, а не то, на каком языке написано письмо, заставило Людвига несколько раз пробежать глазами по строчкам. Он делал это неосознанно, словно пытаясь найти какую-то информацию. Увы, единственным, что он узнал, было имя Леон, которое абсолютно ничего не давало.
Людвиг не хотел отпускать прошлое, прошлое не хотело отпускать его. Пришлось напомнить себе, что месть ничем хорошим не заканчивается и лучше оставить все как есть.
- Идем, - наконец, кинул мужчина, кладя письмо обратно на землю. – Я помолюсь за его душу; больше мы ничем не можем ему помочь.
Пауль кивнул и поспешил отойти от мертвеца.
- Так... следующий раз останавливаемся уже в Адамант Хиллс? – получив утвердительное мычание в ответ, бард улыбнулся. – Я никогда не говорил, что этот город знаменит тем, что там продажных девок больше, чем домов?
***
Алистер держал в руках бумагу. Излишне вычурные буквы стояли перед его глазами даже когда он их закрывал. Никто не смеет угрожать Алистеру Мавелю. Никто.
«Ваши попытки шантажа нелепы и смешны. Настоятельно рекомендую прекратить их и спрятаться где-нибудь в подвале, не высовывая оттуда любопытного носа, иначе ваше существование может закончиться весьма нелепо. Существование вашего сына, впрочем, тоже. Вы должны знать, что за мной дело не постоит, так что выводы на вашей совести.
Или что там у вас вместо нее».
Мавель отбросил бумагу на стол. Какая неслыханная дерзость, какое отвратительное неуважение!
И какая удивительная осведомленность.
Краткая, лаконичная угроза, не растянутая, как принято, на несколько листов, действительно вызывала какую-то неловкость, но Алистер не признавался себе в этом. Ни приветствия, и лишь одна-единственная буква вместо подписи в конце письма. Нужно было действовать хитрее, чтобы в следующем письме не было чьих-то частей тела вместо слов – а вероятность этого была велика.
Желая отбросить негодование и вернуться к своей обычной рациональности и расчетливости, Мавель переложил несколько писем с места на место. Слабая ухмылка коснулась его губ, когда он увидел то, что было подписано «Коэн».
Все только начинается.
Последний раз редактировалось EvilChild, 07.04.2020 в 14:15.
Причина: savepic умер и унес с собой картинки
А еще четвертовать меня надо за 3 и 6 скрины.
Я успела выложить главу в апреле! ^^ (по Москве еще апрель, ага) Так что пока придерживаемся графика 1 месяц - 1 глава
Ахтунг! смотрим на возрастное ограничение
Глава 2. Сoelibatus
Людвиг был недоволен. Солнце палило вовсю, из-за ветра волосы постоянно лезли в глаза, во рту пересохло а в горле першило.
- Нет, я не имею не малейшего понятия обо всем, что касается работы хозяина. Лучше придите, когда он приедет, - трухлявая старуха недобро зыркнула на мужчину единственным здоровым глазом и недовольно поджала морщинистые губы. Людвиг выдержал этот взгляд и нахмурился.
- Я понял. Спасибо.
Найти дом посредника Клиффа Бастара – что, между прочим, в таком немаленьком городе было сложно – было только половиной дела. Хозяина дома не оказалось – уехал по делам, как сказала старуха-распорядительница, - и теперь Людвиг был в недоумении. Сначала монах отставал от распятия на день, теперь ему суждено было задержаться на неделю – пока не вернется посредник. И это только в том случае, если оно все-таки было ему продано.
Слишком много условий, слишком много проблем. Тут бы и, казалось, плюнуть на это дело, но Людвиг не мог. И на самом деле не потому, что это было его священным долгом или чем-то вроде того.
Монах боялся, даже не отдавая себе в этом отчета.
Это было его целью, пока единственной. Он пропал бы без нее. Что ему бы оставалось делать? Начинать новую жизнь слишком поздно, продолжать старую он уже вряд ли смог бы. Для Людвига не было ничего страшнее бездействия, страшнее скуки и бессмысленности.
Поэтому мужчина не отступил. Отойдя на приличное расстояние от громко и как-то возмущенно захлопнувшейся двери, из-за которой донеслось приглушенное ворчание, он прислонился к холодной каменной стене спиной и закинул назад голову. Людвиг расслабился, почувствовав растекающуюся по телу прохладу, и провел рукой по волосам.
«Будет ужасно, если я через десяток-второй лет стану таким же ворчуном», - усмехнулся он, наслаждаясь секундой мнимой беззаботности.
Улица была пустынна – кто выйдет на улицу в разгар летнего дня, - и некому было обратить внимание на странно ведущего себя человека. И никто не видел, как он с громким вскриком отскочил от стены и словно принялся танцевать. Естественно, мужчина не танцевал, а просто отряхивался. Когда какое-то очень болезненно укусившее его насекомое упало на землю, Людвиг прочистил горло и воровато оглянулся по сторонам, и только потом двинулся в сторону своей таверны. Останавливаться на одном месте ему уже решительно не хотелось. Кто знает, что еще ему может упасть на шею.
Теперь у мужчины было два пути: либо терпеливо ждать, либо действовать. Второй путь казался нецелесообразным, пустой тратой энергии. Как можно найти вещицу размером с ладонь, пусть даже и такую приметную, в большом городе? Людвиг решил ждать. Как только появятся хоть какие-то наводки, он будет действовать. Может, Пауль сможет подбросить какую-то идею: он казался неглупым молодым человеком.
На улицах ближе к центральным было уже не так безлюдно. Время от времени навстречу шли уставшие женщины с загоревшими лицами и покрасневшими руками, грубые крестьяне, чьи черты словно были неудачно высечены топором, ярко одетые женщины со сладострастным взглядом... Людвиг же был поглощен своими мыслями о том, насколько отвратительно и приторно позднее лето, и не сразу заметил, что к нему подошла одна из ярко разукрашенных женщин.
- Господин, - тихо начала она, но закончить не успела: Людвиг кинул беглый взгляд на ее лицо и отшатнулся. Удивленная такой реакцией проститутка вздрогнула, но с места не сдвинулась. Мужчина выдохнул и извиняющее улыбнулся, принимая расслабленную позу.
- Прошу прощения, это все моя рассеянность, - попытался оправдаться он и скользнул взглядом по хорошенькому светлому личику женщины, обрамленному светлыми волосами.
Приняв этот взгляд за оценивающий, проститутка встрепенулась:
- Господин не желает себе хорошей компании? – игриво поинтересовалась она, улыбаясь пересохшими, потрескавшимися губами – единственным, надо признать, изъяном на ее лице.
- Сожалею, нет, - монах покачал головой, не стирая с лица дружелюбную улыбку. Он успел заметить краткое разочарование в глазах женщины, пока не отвлекся на громкий голос, раздавшийся откуда-то сбоку:
- Опять ты? Прошлого раза оказалось недостаточно, чтобы научить тебя держаться подальше от этих районов?
Светловолосая проститутка, стоящая перед ним, нахмурилась и глянула на женщину, которой принадлежал этот голос.
- Ты без своих наемников, Ленор. Уж промолчала бы.
- А я не могу молчать. Маман и без таких как ты забот хватает, я не могу ей не помочь.
- Естественно ей в вашем курятнике, который вы по ошибке зовете борделем, забот хватает. Там же половина такие неотесанные крестьянки, как ты, и большая часть – такие же змеи.
Та, что звалась Ленор, оскалилась и толкнула противницу в обнаженное плечо. Людвиг инстинктивно сделал шаг назад, а потом почувствовал, как его схватили за рукав и ловко затащили за угол.
- Что...
- А ты, я смотрю, времени зря не теряешь, - усмехнулся Пауль.
Мужчина облегченно вздохнул:
- Ты меня напугал. Не каждый день меня так беспардонно затаскивают в подворотню.
- Бояться ты должен не меня, я того, что там происходит, - бард кивнул туда, откуда доносилась громкая женская брань.
- И что же там происходит?
- Конкурентки сцепились. Ленор в близлежащем борделе работает, потрясающая девка. А вон та, вторая – вроде как пришлая. Здесь пришлых не любят, закидывают их куда подальше, на окраины.
Людвиг фыркнул.
- Сколько по борделям не ходил, никогда ни о чем подобном не слышал.
- Человек передо мной ходил по борделям? – Пауль присвистнул.
- Мне тоже когда-то было двадцать, юноша, - усмехнулся монах. Тут до мужчин донесся глухой звук удара и всхлип. Людвиг дернулся туда, но Пауль придержал его за рукав.
- Послушай моего дружеского совета: никогда не вмешивайся в женскую драку. Ни в какой другой драке ты столько ненависти и жестокости не увидишь, как в этой.
И снова звук удара, всхлип, уже громче, и грязная ругань.
- Я знаю, - сухо кинул мужчина, и Пауль выпустил его рукав. Бард покачал головой, тихо буркнул себе под нос: «Благонравный и благонамеренный дурак», - и двинулся вслед за Людвигом.
- Еще раз ты так обо мне отзовешься... - Ленор стояла над свернувшейся в клубок, вывалявшейся в пыли соперницей. Увидев мужчин, она процедила им сквозь зубы, предварительно натянув ну уж никак не похожую на искреннюю улыбку: - Вы бы не якшались с этим отребьем, было бы прискорбно, если бы такие, - улыбка стала еще натянутей, - мужчины что-то подцепили бы.
- Не могу не признать, но есть в ее словах про болезни доля истины, - задумчиво отметил Пауль, когда женщина отошла на достаточное расстояние. Людвиг же опустился на колени рядом со вздрагивающей, перемазанной грязью девушкой и осторожно тронул ее за плечо.
- Эй, - позвал он, мгновение посетовав, что не знает ее имени. Дрожь прекратилась, и проститутка встала на четвереньки, пытаясь подняться. Порыв мужчины помочь был встречен резким окликом:
- Уйдите!
И в голосе ее прозвучала какая-то такая надломленная сила, такая воля, что монах послушно отодвинулся. Когда девушка встала уже на ноги, она лишь кинула беглый взгляд на сочувствующее лицо Людвига и кинулась прочь. И ее глаза, полные какой-то особой, недоступной мужчиной гордости, на покрытом пылью и заплаканном лице, отчетливо отпечатались в памяти.
- Как твои поиски? – буднично поинтересовался Пауль, разминая шею. Услышав о поисках, Людвиг нахмурился еще больше. – Судя по всему, отвратительно.
- Пойдем в таверну. У меня горло деревянным станет, если я проведу на улице лишние пару минут.
- Тогда не будем доводить твое горло до крайностей. С меня вино.
- Не откажусь.
- Я думал, монахи не пьют, - признался бард, хитро прищурившись.
- Пьют, - коротко ответил мужчина и пошел в нужную сторону. – Пить и напиваться – две разные вещи.
Пауль не стал отвечать, а двинулся вслед за Людвигом.
***
- Тебе очевидно не везет. Даже я ничего придумать не могу кроме как сидеть и ждать этого Клиффа. А что поделать, - бард пожал плечами, - не будешь же ты бегать по городу и спрашивать «Простите, вы не видели мою овцу?».
- Овцу? – Людвиг поднял бровь.
- Ну распятие, чего ты к словам придираешься, - монах снова апатично глянул на полупустую чашку с вином в своей руке и задумался. Пауль закончил настраивать лютню и тихо заиграл. Мужчина поймал себя на мысли, что впервые видит сопровождающего его барда с музыкальным инструментом в руках и, заинтригованный, отвлекся от рассматривания вина и откинулся на спинку стула. Пауль улыбнулся одними уголками губ, видимо довольный эффектом, и встал, приняв несколько вальяжную и расслабленную позу. И тогда он запел.
Людвиг и раньше слышал пение Пауля, оно ему нравилось. Его приятный, звонкий голос словно был создан для этого, и песня в устах барда была бальзамом для ушей. Но дополненный звуками лютни, этот голос казался еще более изумительным.
- Любовь моя, я ль заслужил отвергнутым быть грубо? – немногие посетители таверны слегка затихли, некоторые повернули голову. Пауль, казалось, был полностью погружен в свое занятие, не обращая внимания на окружающий его мир. Людвиг отметил, что юноша действительно расслабился. Если это занятие ему нравилось – прекрасно, значит, он вкладывал в него свои чувства.
- Зеленые рукава, мне радость, веселье вы, вы – сердце из золота, рукавчики цвета травы, - таверна затихла, слышно было только пение и шум народа за стенами. Пауль закрыл глаза, не прекращая своего занятия, а Людвиг бегло осмотрел людей, что сидели с ними в одной комнате. Большинство было молодыми мужчинами, зашедшими сюда, видимо, пообедать, и слушали они песню с мечтательным выражением лица; в дальнем углу сидели два старика, подперев головы руками; служанка тихо мыла посуду, стараюсь не издавать громких звуков и навострив уши. Мужчина улыбнулся своим мыслям.
Им прекрасное не чуждо.
- Любовь моя, что верен я, пойми, молю я вновь и вновь; как прежде я люблю тебя, приди и подари любовь, - Пауль закончил петь, а спустя пару секунд замолчала и его лютня. Бард снова опустился на стул. В таверне зазвучал привычный бытовой шум.
- Ну и как...? – юноша пытливо глянул на Людвига. Мужчина рассмеялся:
- Хорошо.
- Я, видите ли, трачу свои способности на то, чтобы вывести сидящего передо мной человека из состояния унылого забвения, а все, что получаю – простое «хорошо»? – притворно ужаснулся Пауль.
- Ладно-ладно, это действительно было прекрасно. Ты отличный бард. Спасибо, - Людвиг улыбнулся.
- Вот, уже лучше.
- Эй, бард, - крикнул кто-то. Пауль с выражением интереса на лице отклонился от стола, балансируя на двух ножках стула и держась одной рукой за столешницу. – Держи монету!
Звякнул металл, и юноша ловко поймал деньги.
- Благодарю! – крикнул он в ответ и снова повернул лицо к Людвигу, ставя стул, как положено. – А вот теперь вообще замечательно! – бард ловко спрятал монету в кошель и приложился к чашке так, словно не пил целый день. Мужчина тоже приложился к своему вину и повел плечами, почувствовав, как рубашка прилипла к влажной спине.
- Ненавижу сухой воздух. Мне будто песка кто в рот насыпал, - Пауль со звонким стуком поставил пустую чашку на стол и жестом подозвал служанку, которая бегала между столиками. – Еще вина дорогуша, - девушка кивнула и скрылась. – Знаешь, а я ведь давно хотел спросить... а чем так ценно для тебя это распятие? Ну дорогое и дорогое, красивое и красивое...
Людвиг поджал губы и скрестил руки на груди.
- Это просто очень святая вещь и я не хочу, чтобы она попала в чужие руки.
- Не доверяешь, значит.
- Недостаточно доверяю.
- Что ж, - бард на секунду замолчал, потом расслабленно улыбнулся, - правильно делаешь. Зато теперь мы узнали, что не так-то эта вещичка и проста, иначе ты мне все выложил бы без колебаний. Таким образом и то, почему она не так проста, узнать недолго.
Мужчина поднял бровь и подозрительно глянул на Пауля. Тот рассмеялся:
- Не смотри на меня, как накер, я еще ничего такого не сделал.
- «Еще», - выделил Людвиг, тоже как-то расслабившись и улыбнувшись.
- Зато ты не можешь меня упрекать в том, что я искренен. Спасибо, красавица, - бард кивнул девушке и немного отпил из чашки. Людвиг потер висок, облокотившись на подлокотник.
- Ты когда планируешь уезжать из города? – поинтересовался он у Пауля.
- Я только приехал, с чего бы мне уезжать. К тому же не могу же я тебя оставить одного! Мне же самому уже стало интересно, чем все это закончится. Что-то мне подсказывает, что ты найдешь еще много приключений на свою голову.
- Ты, я смотрю, любишь говорить без обиняков, - отметил мужчина.
- Ага. И часто, очень часто бываю за это бит. Чаще, чем хотелось бы, - бард красноречиво потер шею. И тут сзади Пауля раздалось тихое покашливание. Мужчина обернулся к источнику звука, и оба собеседника замерли в некотором удивлении. Перед ними стояла та самая светловолосая проститутка, которая была участницей такой неприятной сцены на улице. Одета она была в какую-то простую, неприметную одежду и, несмотря на жару, куталась в шаль.
- Прошу прощения, - тихо начала она. – Я слышала о... цели вашего визита в этот город, - блондинка посмотрела в глаза Людвигу. – Я могу вам помочь, но нам надо поговорить наедине. Всем троим.
Мужчины переглянулись и встали.
- Пойдемте, - кивнул Пауль и двинулся вверх по лестнице, к комнатам. Когда все вошли в небольшое, прохладное и плохо освещаемое дневным светом помещение, Людвиг плотно прикрыл за собой двери. Не дожидаясь приглашения, девушка села на кровать.
- Я видела распятие наподобие того, что вы ищете.
- Распятий много. Откуда вы знаете, как выглядит именно то, которое является нашей целью? – спросил монах, опираясь на стол.
- Я не думаю, что Бастару каждый день приносят распятия на продажу. Он такими вещами редко занимается.
- Так вы видели...
- Подожди, - прервал Людвига Пауль, стоявший возле окна. – Прошу прощения, сударыня, но моя душа настойчиво настаивает на соблюдении всех правил приличия, - бард поймал слегка удивленный взгляд Людвига, но непонимание длилось пару секунд – монах утвердительно кивнул, одобряя такой поворот разговора. – Меня зовут Пауль.
- Людвиг, - слегка наклонил голову в знак приветствия мужчина.
- Элиза, - назвалась девушка.
- Вы не отсюда, верно?
- Не отсюда, но не вижу причин расспрашивать меня об этом.
Пауль открыл было рот, чтобы возразить, но Людвиг резким жестом остановил его. «Достаточно», - одними губами сказал он и пытливо глянул на Элизу. Девушка вздрогнула, встретив этот взгляд.
- Расскажите нам все, что хотели, так, как посчитаете нужным, - мягкий голос и добродушный тон монаха способствовали тому, что Элиза слегка расслабилась и, очаровательно улыбнувшись, закинула ногу на ногу изящно-естественным движением. Людвиг никак на провокацию не отреагировал, а вот лицо Пауля казалось весьма заинтересованным.
- Я думаю, вам не составило труда угадать, чем я занимаюсь по жизни, - начала девушка и на секунду целостность соблазнительного положения была нарушена: Элиза неловким движением поправила чуть сползший платок на плечах. За ту секунду, что белое покатое плечо было обнажено, Пауль успел заметить свежую царапину, - и второго дня мне выпала честь, - девушка хмыкнула, - быть гостьей в доме Бастара. И я видела, как какой-то очень неприятный мужик среди ночи ворвался в этот дом и стал впаривать его хозяину какое-то распятие. Они очень долго спорили о цене, а потом, когда стали его взвешивать, еще дольше спорили о том, что оно слишком легкое для сделанного из чистого золота, - на лице Людвига дрогнул нерв, но это осталось незамеченным для находящихся в комнате. – А затем Бастар как-то очень резко сменил свое мнение и дал за эту вещь столько, сколько было запрошено сначала.
- Вы можете описать это распятие? – спросил Людвиг.
- Оно было весьма необычным, так что неудивительно, что даже этот богохульник купил его. Такое все золотое, увитое чем-то вроде терновых веток... по-моему они тоже были из какого-то металла.
- Медь, - кивнул головой Людвиг.
- Да, было похоже на медь. И три рубина: один там, где должно быть сердце, а два там, где должны располагаться ладони. Центральный мне еще показался каким-то странным: вроде круглый, но не идеально, и с какой-то гравировкой...
- Достаточно, - прервал Элизу монах. Ему было достаточно и того факта, что крест был декорирован терновой ветвью; теперь же сомнений даже не осталось.
- И никто вообще не озаботился тем, что за обменом следит посторонний человек? – полюбопытствовал Пауль.
- Я находилась в другой комнате и вроде как ничего не должна была слышать. На всякую прислугу вообще внимания не обращают, если она себя тихо ведет, словно это мебель. Мне это сыграло на руку, - Элиза встала и подошла к Паулю, тоже встав у окна. Девушка кинула на барда быстрый взгляд из-под ресниц и обратила свои глаза к Людвигу. Пауль оценил умение стрелять глазками и фыркнул так тихо, чтобы это могла слышать только Элиза, улыбнувшаяся от такой реакции одними уголками губ. На этот безмолвный флирт Людвиг не обратил ни малейшего внимания, погруженный в собственные мысли. Его определенно радовало то, с какой легкостью нити шли к нему в руки, но его не радовало то, что эти нити были старые, такие, какими невозможно было шить – они сыпались и рвались прямо в руках.
- Ты вроде как не рад?
- Я рад, - Людвиг поднял глаза на Пауля, - теперь все не настолько печально. Но даже несмотря на то, что я теперь уверен в том, что распятие у Бастара, я не могу быть уверенным в том, что мы не отстанем от него еще на неделю. Вдруг он увез его с собой и перепродал?
- Ты пессимист, мой друг.
- Я просто немного склонен к самобичеванию, - усмехнулся мужчина, не скрывая насмешки в словах.
- А, теперь ясно, почему наш герой ушел в монастырь; не ожидал, не ожидал, - поддержал шутку Пауль.
- В монастырь? – удивленно спросила Элиза.
Оба мужчины глянули на нее с улыбками. Бард хихикнул:
- Это потерянный для представительниц твоей профессии человек, дорогая. Понимаешь ли, церковные обеты, всякие там воздержания, особенно... Людвиг, как это называется?
- Целибат.
- Именно. Именно целибат. Целибат в сочетании с подозрительными упрямством и спокойствием.
- Почему сразу подозрительными? – рассмеялся монах.
- Stille Wasser sind tief*
в тихом омуте черти водятся (досл. тихие воды глубоки)
, как любил говаривать один мой друг, выбирая себе девку на ночь.
Повисла тишина. Людвиг с Паулем тихо посмеивались, в том числе и над непонимающим лицом Элизы. А девушка так вообще растерялась, не столько из-за того, что Людвиг оказался монахом, сколько из-за того, как непринужденно этот человек, казавшийся серьезным и даже несколько хмурым, начал короткий обмен не совсем понятными ей шутками. Сейчас в его глазах не было прежней серьезности, они искрились весельем и добродушием. Элиза прокашлялась, пытаясь замять неловкость в своем поведении, но ее слегка порозовевшее лицо выдало смущение. Еще больше она смущалась от того, что не могла понять, что из сказанного все-таки было шуткой, а что – правдой. Людвиг не был похож на монаха, и все фразы про обеты и монашество походили больше на издевки и подколки.
- По-моему мы запутали бедную девушку, - мягко сказал мужчина. – Я действительно давал всякие там обеты, - Людвиг умело передразнил интонации Пауля, и тот усмехнулся. – Монах я, или нет – сложно сейчас сказать. По крайней мере, я был им, и до сих пор придерживаюсь данных обетов.
- Если вкратце, то перед тобой стоит скучный человек, который и в таверне не напьется и не подебоширит, и с девками не повеселится и вообще его жизнь уныла и скучна, - подытожил Пауль.
- Нашел скучную жизнь, - фыркнул монах.
- Ничего, и не таких раскручивали, - хмыкнула Элиза, чем вызвала изумленный возглас Людвига и громкий смех Пауля.
- Вот это наш человек! – бард приобнял девушку за плечи, но та кинула на него игривый взгляд и элегантным движением скинула его руку.
- В любом случае, я хотела попросить вашей помощи, - Элиза сразу помрачнела. – Вы, - она обратилась к Людвигу, - показались мне человеком, который не откажет в помощи несчастной девушке, кем бы она ни была. Я.. следила за вами после того происшествия, - щеки девушки слегка покраснели. – Я узнала, где вы остановились, и пришла к вам. Разговор о распятии я застала случайно и посчитала своим долгом рассказать все, что знаю. Сейчас, конечно, моя просьба покажется немного странной, словно я требую что-то взамен тому, что рассказала... – Элиза замялась и начла сбиваться.
- Чем вам помочь? – прямо спросил Пауль, однако его голос звучал уже не так громко и настойчиво, как раньше, а по-тихому доверительно. Людвиг недоуменно глянул на барда, уловив эту перемену. Девушка ее не заметила.
- Как я поняла, вы недолго пробудете в этом городе. Я хочу, чтобы вы потом взяли меня с собой. Я не буду обузой, покину вас сразу же, как мне попадется удобная возможность.
- «Мы» покинем город? – полюбопытствовал Людвиг, не сводя глаз с Пауля. Они еще не разговаривали о том, что будет потом, когда Людвиг получит или не получит распятие, и продолжат ли они путешествие вместе или разойдутся.
- Если барышня желает, то «мы» покинем город. Мне-то что, я все равно на одном месте не люблю долго засиживаться, - монах коротко кивнул и бард перевел взгляд на Элизу. – Мы возьмем вас с собой, если вы того желаете, - Элиза широко улыбнулась, но слова благодарности застыли на ее устах, остановленные резким жестом Пауля: - Только можно узнать, от чего такие желания? Если это уместный вопрос, конечно.
Девушка некоторое время смотрела в лицо склонившегося рядом с ней барда, разгадывая его мысли, а затем кротко кивнула и мило улыбнулась:
- Уместный. Я готова все рассказать. Но только при одном условии... – Элиза выдержала драматическую паузу. – Вы оба проводите меня до места, где я живу. Это не очень далеко, как раз достаточно, чтобы я успела рассказать свою историю.
Пауль глянул на Людвига. Монах пожал плечами.
- Значит, так тому и быть. Идемте, Элиза, - юноша подал Элизе руку и та, с тихим смешком и напускной напыщенностью, приняла ее.
- Вы могли видеть отношение местных... барышень ко мне, - начала девушка свою историю, когда компания вышла на улицу. Солнце уже двигалось к западу, и воздух стал заметно свежее. – И не только барышни так ко мне относятся. Любители повеселится бесплатно, мошенники, разнообразные темные личности, о которых мне хочется поскорее забыть... Если быть откровенной, они все проходят мимо меня серой бесформенной массой. Некоторые нагло пользуются тем, что у меня нет протекции, некоторые просто ворюги... Но недавно мне очень крупно не повезло, - Элиза вздохнула и замолчала на секунду. Порыв ветра пронес мимо слегка пожелтевший листок, но никто на него не обратил внимания. Девушка заговорила тише: - Я задолжала денег одному человеку. Денег, которые я никогда не отдам и не отработаю. Я должна бежать отсюда. Но я боюсь сама выходить из города: стражники запомнят одинокую женщину, покидающую город, и радостно расскажут и опишут меня любому, кто сыпанет им в карман достаточное количество монет. А в том, что если я уйду, то в одиночестве, сомневаться не приходится: здесь у меня нет друзей, нет даже хороших знакомых. Вы же – не скрою – просто обеспечите мне хорошее прикрытие. Назовите меня сестрой, чьей-то женой, в конце концов, и одной проблемой в моей жизни станет меньше. Я следила за воротами – очень многие крестьянские семьи покидают город, с поклажей и налегке, закупаться; это подозрений ни у кого не вызовет и он не будет знать, в какую сторону я ушла.
- Почему бы не покинуть спокойно город и не выйти через лес на другую дорогу? – спросил Людвиг, щурясь от солнца.
- Я боюсь. Говорят, в здешних лесах творятся жуткие вещи; говорят даже, что не человек – их причина. Лучше меня мирно зарежут, чем я вклинюсь в танец пикси.
- Как вы стали проституткой? – прямо поинтересовался монах. Элиза ни капли не замялась.
- Мне казалось, что это легкие деньги. Оказалось, не такие уж легкие, и не так уж много денег. Теперь я много раз раскаялась, что покинула семью и навлекла на них позор, но к нормальной жизни вернуться уже не могу.
- И что же, выбравшись из этой передряги вы продолжите заниматься все тем же?
- Что мне еще остается делать?
Людвиг грустно глянул на девушку, услышав безысходность в его голосе. Ее последний вопрос эхом отдавался в его ушах. «Ничего не поделать, дитя». Прошлое не воротить, остается только жить, как знаешь, как умеешь.
Монах как никто иной знал это.
- Здесь нам надо расстаться,- прервала его мысли Элиза, отходя от галантно придерживающего ее за локоть Пауля. – Завтра свидимся. Я с вечера соберу вещи и тоже сниму комнату в вашем трактире. Хотелось бы быть поближе, - девушка улыбнулась усмехнувшемуся от подобной перспективы юноше и зашла в один из домов.
- Что ж, до завтра, - Пауль повернулся и очутился лицом к лицу с Людвигом. Во взгляде мужчины была явно заметна хитринка. – Вот только не надо мне тут начинать и подробно разбирать по полочкам все, что я думаю, с этим я как-то и сам могу разобраться!
- Ну вот что ты сразу пылишь, - Людвиг пожал плечами и двинулся обратно к трактиру. Вечерняя прохлада все усиливалась. – Но признай, она тебе понравилась.
- Вот что я говорил о подозрительном упрямстве не менее, чем час назад, м? Да, она очень милая.
Мужчина тихо хмыкнул.
Элиза действительно появилась в их таверне на следующий день, и два дня в ее компании прошли очень быстро. Она оказалась не только красивой девушкой, но и очень интересным человеком, знала много историй и умела поддерживать беседу в бодром, веселом ключе. Людвиг не без интереса наблюдал за тем, как она соревнуется с Паулем в том, кто больше сможет рассказать историй из жизни. Соревнование длилось каждый вечер, и конца ему не было видно. Элиза одевалась неброско, незаметно – словно не ее он видел в тот день в ярком, кричащем платье. К нему она относилась с каким-то безмолвным, но ненавязчивым уважением, с Паулем постоянно шутила и заигрывала, отвечая на неоднозначные намеки.
Неделя казалась уже не таким огромным сроком. За занятиями и веселыми вечерами не было возможности посидеть и повздыхать о том, как все плохо. Даже если все пошло по худшему сценарию и ему придется вновь пускаться в путь и нестись уже в другой город, там снова искать хоть что-то, сбивая ноги, Людвиг знал – он не устанет от этого. У него собралась очень душевная компания.
В том, что Элиза уже их не покинет, он не сомневался.
- Знаешь, а ведь люди поговаривают, что Клифф Бастар вернулся в город, - Пауль как всегда вошел без стука и как всегда застал унылое зрелище то ли дремлющего, то ли глубоко задумавшегося Людвига. Мужчина открыл один глаз:
- Да?
- Знаешь, ты очень странный человек. То неделя опоздания для тебя кошмар полный, то ты абсолютно апатичен к тому, что эта неделя сократилась на три дня.
Людвиг молчал пару секунд, а потом резко открыл глаза и вскочил с кровати:
- Вернулся?
- Ну да. Вроде как сегодня в обед. Нельзя быть уверенным в сплетнях, но я бы пошел и проверил, на твоем месте, - Пауль кивнул. Монах улыбнулся и задумчиво глянул куда-то за спину.
- Завтра с утра пойду и проверю. В лучшем случае завтра же и выйдем из города. Ты бы пошел и сказал Элизе – для нее это важно.
- Если она вернулась, то скажу, а то я ее с обеда не видел.
- Кстати, ты вчера пел прекрасную песню. Не то, чтобы я был силен в любовной лирике, все-таки не особо-то много я подобного прочел... – начал Людвиг, но Пауль его перебил:
- Просто прекрати и ничего не говори по этому поводу. Ужас просто, чем ты меня выставляешь. Ужас просто, как я себя веду. Ужас, - конец фразы бард уже бормотал себе под нос. Мужчина усмехнулся и прислушался к тихим шагам за дверью и вопросительному «Элиза?». Пару секунд висела тишина, а потом раздался громкий возглас: - Людвиг!
Монах не медля вышел в коридор и подошел к стоявшему в дверях комнаты Элизы Паулю. Сначала он почувствовал знакомый запах, и лишь потом увидел.
Бордовое пятно на деревянном полу, ярко выделяющийся надрез на белой точеной шее, ужасная улыбка-оскал мертвых губ. Та, что теперь искореженной куклой лежала на полу еще утром улыбалась и бессовестно флиртовала с Паулем. Издевка природы. О, воистину издевка! Смерть не была красивой, она была ужасающе настоящей и реальной; не была красивой мертвенная бледность, вызывали отвращение рваные края раны, начавшие появляться кое-где синие потеки хотелось стереть, убрать чем угодно, хоть соскоблить ножом. Страшнее всего был пустой взгляд стеклянных выпученных глаз.
Природа забрала ту красоту, которую дала.
Пауль перевел взгляд на Людвига, словно ища поддержки, но еще больше ужаснулся: лицо монаха было пусто. Не то, чтобы оно было равнодушно, оно было действительно пусто, не выражало ничего, словно из него выкачали все, что в нем было... Это длилось не более секунды, и затем Людвиг обратил на товарища полный сочувствия и удивления взгляд. Пауль так и не понял, было ли это ложное впечатление из-за шока или на Людвига действительно нашло какое-то наваждение.
Монах снова окинул взглядом распростертое тело и наклонил голову.
- De terra facta sunt omnia...
- ...et in terram omnia pariter revertuntur*
Все произошло из праха и все возвратится в прах. (Экклезиаст, 3:20)
, - продолжил Пауль, тоже наклонив голову. Мужчины стояли в молчании, пока бард не уронил: - Этого можно было ожидать.
- От этого менее горестно не становится, ты же знаешь.
- Ложь. Если ожидаешь худшего, то не так горько.
Людвиг некоторое время думал, прежде чем ответить:
- Ожидать и знать о неизбежности – разные вещи. Если знаешь о неизбежности то да, все переносится легче. Но если просто ожидаешь... Значит, есть где-то и надежда на лучшее, пусть ничтожная, но она даст о себе знать, когда худшее случится.
Пауль промолчал, обдумывая услышанное.
- Пойдем, надо сказать хозяину трактира, - Людвиг вышел из комнаты. Пауль посмотрел на то, что некогда было Элизой, и последовал за монахом.
***
Нора не хотела подслушивать. Она не должна была прислушиваться к разговору, раздававшемуся в соседней комнате, но помимо своей воли навострила уши: в тишине и одиночестве работать было скучно.
- Я не представляю, как можно быть настолько упорным. И это учитывая то, что я ясно дал понять, что церемониться не буду, и вся эта затея с самого начала была обречена на провал, - слегка хриплый голос звучал как всегда спокойно, и от его звука по спине Норы побежали мурашки. Первое время голос хозяина вызывал у нее лишь ужас, но потом, когда она привыкла к этому человеку и поняла, что он не так страшен, каким кажется... Она определенно влюбилась в этот голос. Да и не только в голос.
Уши служанки зардели.
- И это мне говорит самый упорный человек из всех, что я знаю.
- Я умею отступать когда это от меня требуется, - повисла тишина и раздался тихий скрип кресла. – В любом случае, не думаю, что он сильно дорожит сыном. У таких ублюдков как Мавель абсолютно нет ценностей и они смело возложат плоть от плоти своей на алтарь алчности, - короткая пауза. – И прекрати так улыбаться!
- Ты ответил шантажом на шантаж и еще смеешь осуждать Мавеля? И еще попрекать его тем, что у него нет ценностей? – во втором голосе, более мягком и молодом, звучало веселье.
Пауза. Нора выжала тряпку и вытерла выступившие на лбу капли пота.
- Ладно, я не меньший мерзавец, чем он. Тем легче – так я лучше его понимаю.
- Тогда это действительно странное противостояние.
- Друг мой, в мире сражаются не только добро со злом, но и зло со злом, да и добро с добром. Но это так, если придерживаться более приятной многим концепции деления мира строго на добро и зло, - раздался звон бокала.
- А на самом деле ни добра, ни зла не существует?
- Именно. Вот я: добро или зло? Впрочем, можешь не отвечать, мы здесь не для философских дискуссий собрались.
- Но ведь Мавель – определенно зло.
- А если он дико любит птичек? Или кормит сирот? Или тоскует по своей первой любви, погибшей в юности? И вообще в душе – добрейший человек?
- Я что-то не пойму, он твой враг или друг, что ты его так выгораживаешь.
- Это я просто для примера, - тишина. Скрип кресла. - Я теряю хватку. Местный воздух превратил меня во что-то абсолютно бесформенное и безынициативное.
- Ну не говори: я видел, как ты орудуешь мечом.
- Да разве это поможет... Разве что я сам навещу Мавеля до зубов обвешанный оружием и самолично перережу глотку ему и всей его семье.
- Что тебе мешает так поступить?
- Скука. Я давно не прыгал на кончике ножа. Мне интересно насколько далеко этот человек может зайти.
- Ты бы не прыгал, Леон, а хоть как-то пытался бы балансировать. Я слышал, что он недавно приказал стереть с лица земли монастырь святого Патрика только за то, что тот мешал его амбициям.
Раздался сдавленный кашель:
- Монастырь святого Патрика? Тот, что на юге, недалеко от побережья?
- Он самый.
Повисла напряженная пауза. Нора заинтересованно подняла голову и посмотрела на закрытую дверь, ожидая дальнейшего развития диалога. Тишина затягивалась на непозволительно долгое время.
- Ты удивлен?
В голосе хозяина прозвучали непривычные Норе интонации:
- Пожалуй, да. Насколько успешно этот монастырь стерли с лица земли?
- Очень успешно. От него камня на камне не осталось. Кто из послушников выжил – убежал, но многие там и полегли. Местные рассказывают об ужасающей жестокости, с которой там все были убиты.
- Разграбили? – вопрос вышел каким-то неестественно рваным и резким.
- Естественно.
Нора кинула тряпку в бадью и позволила себе немного передохнуть. Ее ухо уловило звук двигаемой мебели.
- Леон, ты в порядке? На тебе лица нет.
Хриплый смешок:
- Надеюсь Мавель недостаточно умен, чтобы извлечь из этого происшествия всю доступную выгоду.
- Я сижу тут, между прочим. Может, поделишься своими секретами, а? Чем этот монастырь так важен?
- Это уже неважно. Важно то, что мне пригодится твоя помощь.
- Куда уж без моей помощи, - раздались шаги, и Нора вновь принялась за работу.
- Мне нужно чтобы ты проследил за людьми Мавеля. Мне надо знать, что они делают, что для них сейчас приоритетно, - дверь открылась и впустила в коридор яркий свет. Служанка на секунду встретилась взглядом со своим хозяином, и он едва заметно кивнул ей. Девушка улыбнулась и опустила голову.
- Из кожи вон вылезу, но сделаю, - мужчины удалились.
Последний раз редактировалось EvilChild, 07.04.2020 в 14:33.
Причина: savepic умер и унес с собой картинки
Яна, привет! А я тут посидела, подумала, и в итоге решила не тянуть резину и оставить комментарий к двум вышедшим главам второй части. Она, я так понимаю, с первой либо вообще не связана, либо будет связана, но попозже)) В любом случае, персонажи тут другие, и сюжет вращается не вокруг наемного убийцы, а вокруг монаха, родной монастырь которого уничтожили. Я обязательно оставлю комментарий к первой части, но это будет попозже, мне требуется внимательно перечитать и составить у себя в голове общую картинку, так что, надеюсь, ты не против, что мой первый визит к тебе вот такой
Что сказать, от Людвига я определенно в восторге, как от выписанного образа, так и от того, что вижу на скринах)) Он шикааарен просто, эти черты лица и синие глаза просто ащащащ *___* Впрочем, у тебя практически все мужики офигенно шикарны, факт)) Очень мягко, но быстро, читатель погружается в эту историю, и мне очень нравится текст, написано офигенно, и классно вставлены все эти детальки, включая даже самые мелкие вроде дымчатого кота и мужиков, которые тащат мешок; вставочки с запахами, звуками, которые окружают главного героя, они заставляют проникнуться, очень четко все представляется и чувствуется, я обожаю, когда так, тебе хорошо удается переносить читателя в средневековье с его традициями и атмосферой, очень классно^^ И, конечно же, я в восторге от того, каким получился монастырь, который выбрал для себя простой парень Людвиг, который не захотел становиться бездумным воякой, как того наверняка желал его отец, а захотел посвятить себя душевному совершенствованию, стать образованным человеком) Но жизнь быстро внесла коррективы, потому что Людвига с его стойкими моральными ценностями уж совсееем не радовали такие простые мелочи, как грудь в руке аббата, только что рассуждавшего о морали и вере в Бога, но эти мелочи тоже просто шикарно прописаны, этому веришь, и видно, что автор проделал огромную работу, прежде чем взяться за такого рода сюжет))
Тем не менее, в мысли уже немолодого человека уже закрадываются мысли – а не зря ли это все было? Но мне очень импонирует, что он воспринимает это все философски, понятное дело, что терпимость и спокойствие в нем воспитала вера, но все равно, мне кажется он сам по себе такой)) Ну и пришел момент, когда жизнь Людвига кардинально поменялась, и теперь спокойные молитвы и служба меняются на детектив, интриги, массу новых знакомств, когда приятных, а когда не совсем, словом, жизнь Людвига резко становится очень интересной, хотя и куда более опасной)) Хорошо прописано и разрушение монастыря, по-средневековому жестокое, и завязка с распятием, которое должен вернуть Людвиг, который человек по сути достаточно добрый, и мстить бы не стал, несмотря на все свои мысли, но вернуть такую реликвию и перевезти ее в безопасное место для него дело чести, за которое он с готовностью берется. И ему тут же везет мало того, что найти нового знакомого, который явно очень общительный и о многих делах окружающих в курсе, так еще и выручить этого знакомого, отчего тот остается у него в долгу)) Из них получилась классная компания, и Пауль тоже крут, веселый такой, с остреньким язычком и жаждой приключений, своими шутками он отлично дополняет спокойного и уравновешенного Людвига, словом, от их тандема я в восторге и их взаимодействие очень круто выписано Детективные загадки, развивающаяся интрига с этим распятием, события, раскручивающиеся будто по спирали, это все заставляет с интересом впиваться глазами в строчки и очень-очень ждать, что же будет дальше с этими двумя, которые ступили на очень опасную дорожку. В первой записи они находят труп совершенно незнакомого им человека, который подкинул Людвигу письмецо для поразмышлять, а во второй жертвой становится уже девушка, которую выручил добрый и внимательный к окружающим людям Людвиг и которая за несколько дней успела стать для них хорошим собеседником и даже почти другом, я бы сказала)) Ее смерть – потрясающий ход получился, сильный, и спасибо тебе за него) Мне очень понравился образ Элизы, очень грамотно продумана и прописана ее история, она меня зацепила, впрочем, твое тщательное внимание к деталям и атмосфере заслуживает всяческих похвал))) И сама девушка со своими манерами и привычками очень очаровательна, ее попытки закадрить Людвига и перепалки с Паулем тоже были нечто просто, я и посмеялась, и поумилялась, ребята очень классные, я уже начала забывать, что бывший монах и очаровательный бард вовсе не в стране эльфов находятся, а то вот, видишь, какие классные друзья им попадаются))) И только я начала строить предположения, как они там будут втроем искать это распятие, только начала думать над тем, а удастся ли этой красавице все-таки пробить целибат бывшего монаха… Как тут такое. Яркий, интересный, запоминающийся образ, который прожил всего одну запись, потому что мир жесток и главных героев окружают совсем не милые люди, и это очень круто выписано, и все-таки Пауль прав – это было ожидаемо. Очень жаль девушку, нечего сказать(( И после такого трагического события еще более интересно, что же будет дальше.
Отдельного внимания заслуживает линия с Мавелем, уничтожившим монастырь, и с неизвестным нам пока что Леоном, которая пока видна только в клочках подслушанных влюбленными служанками разговоров, письмах, приходящих подлецу, который сжег монастырь… Мне пока мало что понятно, признаюсь, но жду с замиранием, потому что явно выписывается что-то очень интересное^^
Резюмируя – классный сюжет, завязки которого заставляют с нетерпением ждать развития событий, приправленный отличным текстом, великолепной атмосферой, яркими образами, даже второстепенными, меня даже служанка в конце второй главы зацепила, и аббат в начале первой, что про главных говорить, я в полном восторге от Людвига и Пауля))) Не в последнюю очередь благодаря умопомрачительным скринам, я обожаю твою обработку, картинки потрясающе дополняют текст и я подолгу их разглядываю, и симы (нет, сложно называть их симами, это же нарисованные люди xD) у тебя тоже очень круты))
Надеюсь, что немного воодушевлю тебя своим комментарием, а пока сажусь в зал ожидания^^
EvilChild, Яночка вот как сказала что пойду и напишу комент )) и я здесь )))
Прости меня не годную, ты сетовала у меня в теме на последний комент, а я даже боюсь смотреть когда я коментила последний раз.…
Но как то ты мне сказала что я могу комментировать только последнюю запись поэтому я её и буду комментировать. Но для начала хочу сказать, что вторая линия мне очень нравится, конечно, это не первая где есть наёмник Данте и так далее, но вторая очень интересная. Хотя если говорить о внешности, то да конечно Людвиг с моей точки зрения проигрывает Dante (но это просто моя безграничная любовь к убийцам и прототипу этого убийцы) но это только с моей.
Но я решила говорить сегодня только второй линии.
На самом деле очень чувствуется что это уже совсем другая история, хотя ты сказала что потом она плавно переплетётся с первой, но пока для меня это другая история с другими персонажами. Завязка интересная и очень знаешь реальная. Нет ну правда читаешь и понимаешь что а такое реально могло быть. А вообще идея про распятие и его поиски мне безумно нравиться, я люблю такой жанр. Не знаю, это с одной стороны приключения, с другой стороны детектив, вот соедини их и получается шикарно как у тебя. А вдобавок ещё все приперчено интригой и секретами. Моё любимое блюдо в общем )))
2 запись второй линии я могу сказать потрясающа. Тандем Людвига и Пауля конечно очень интересный, история, конечно, развиваться только начинает, но уже очень интересно интригующе ну а о самой записи начну сначала. Оно меня прям таки сразило, нет, правда, начало просто великолепное. И встреча с белокурой красавицей(она правда мне внешне понравилась) была неожиданной. Кстати её соперница ну просто офигительная девушка, жалко что они с ней не познакомились поближе(ну в хорошем смысле этого слова, хотя и не против плохого с такой то барышней) кстати если данная симка была эпизодичной то я в шоке создать такую красотку для одного появления, но если нет я жду её появления ))))
Сцена в таверне ну просто шикарна, да уж приятно путешествовать в компании барда всегда можно послушать песенки ))) правда инструмент с изумрудиком определённой формы меня убиииииллл… Я долго смотрела и пыталась въехать… но потом вроде отошла )) Появление белокурой красавицы меня не совсем удивило, даже я ожидала, и я ждала что она попроситься в путешествие и даже подумала что вот теперь компания будет полная, двое красавцев и красавица, вообще было бы супер.
Но вот то что произошло потом меня убило на повал. Зачем ты так жесток Саурон сего мира…. Это было жестоко я не ожидала такого поворота событий, я думала она пойдёт с ними и будет теперь трио… А ты! Ну а ты решила так… но ещё одного человека в их тондеме не хватает, и именно девушки такой прям… в общем подумай над этим пожалуйста, и перестань быть такой жестокой, я вообще не ожидала что после появления нового персонажа, ты его в этом же отчёте возьмёшь и убьёшь… Ты прям меня убила этим….
А самый конец меня заинтриговал, вот уж действительно под конец завеса тайны и интриги, и конечно что дальше не чего не было меня просто добило. Нет правда так всё интересно было и вот так оборвать…. Умеешь заинтриговать, но это лишь значит что я буду ныть и очень сильно ныть на продолжение, плакать и плакать тебе )))
А так всё супер, и отныне я буду коментировать честно честно ))
Irene, Ирочка, огромное-преогромное тебе спасибо, я очень рада тебя видеть ^_^ действительно, твой комментарий - как бальзам на авторскую душу.
Цитата:
Сообщение от Irene
я обожаю, когда так, тебе хорошо удается переносить читателя в средневековье с его традициями и атмосферой, очень классно^^
Ну, средневековье весьма условное, помои по улицам не текут, чумные на улицах не умирают (хотя чумных я, кажется, упоминала хD), никого на кострах не сжигают... Но огромное спасибо за похвалу атмосферности, я очень много уделяю ей внимания. Мне хочется погрузить читателя в ощущения персонажей, дать ему почувствовать и увидеть то, что и они - что и я, начиная от легкого ветерка и заканчивая... дымчатым котом
Цитата:
Сообщение от Irene
Людвига с его стойкими моральными ценностями уж совсееем не радовали такие простые мелочи, как грудь в руке аббата
Скажем так, тут не столько стойкие моральные ценности, сколько обманутые ожидания. Пришел в обитель добродетели и непорочности, называется хD "Иди в монастырь! - говорил его мозг. - Там здорово! - говорил его мозг." Не, ну ценности тоже замешаны, но не в такой мере)
Цитата:
Сообщение от Irene
Но мне очень импонирует, что он воспринимает это все философски
Ну у него скорее по жизни ход мыслей такой. Прошлое - не то, о чем стоит плакать и сожалеть, сделанного не воротить, все дела. Людвиг, на самом-то деле, человек очень необычных и достаточно вольных даже по нынешним меркам взглядов. Правда, несколько не в том плане, в котором принято принимать словосочетание "вольные взгляды"
Цитата:
Сообщение от Irene
хотя и куда более опасной))
Жизнь без приключений на жопу - не жизнь
Цитата:
Сообщение от Irene
и мстить бы не стал, несмотря на все свои мысли
Но мысли-то хоть о чем-то, да говорят ^^ Упало же зерно мести. А вот насколько благодатна почва, на которое оно упало - пока неизвестно
Цитата:
Сообщение от Irene
их взаимодействие очень круто выписано
Сама, на самом деле, тащусь от этой парочки х) Оба умеют и похихикать, и на серьезные темы поговорить.
Цитата:
Сообщение от Irene
Ее смерть – потрясающий ход получился, сильный, и спасибо тебе за него)
Сама в шоке была Хотя Элиза изначально и задумывалась, как мясцо, но я начала ее выписывать и что-то она так хорошо пошла... Но нет, меня мои персонажи не разжалобят и Элизу постигла уготованная ей участь х) Не время еще Людвигу получать второго спутника, он еще недостаточно хорошо узнал первого)
Цитата:
Сообщение от Irene
мир жесток и главных героев окружают совсем не милые люди
Вот именно. Далеко не милые люди. Я вот поднапрглась и поняла, что из прошлых и будущих персонажей ни одного милым назвать не могу
Цитата:
Сообщение от Irene
явно выписывается что-то очень интересное^^
Мне тоже интересно, куда это все меня заведет) ну, точнее, куда заведет я-то знаю, мне интересно то, как это меня заведет Я же в процессе написания просто отдаюсь течению сюжета, он очень часто развивается абсолютно спонтанно и без моего особого участия)
Цитата:
Сообщение от Irene
нет, сложно называть их симами, это же нарисованные люди xD)
Огромное спасибо хD Я столько времени трачу на отрисовку и съемки, что мне всегда очень приятно слышать, что мои труды окупаются)
Еще раз огромное тебе спасибо за визит, надеюсь, я оправдаю все твои ожидания)
Диона, здравствуй-зравствуй, рада видеть) Ну, впрочем, ты это и сама знаешь
Цитата:
Сообщение от Диона
я даже боюсь смотреть когда я коментила последний раз.…
А я посмотрела. По сюжету - не так давно Мне аж стало стыдно, что я так редко обновляюсь
Цитата:
Сообщение от Диона
Людвиг с моей точки зрения проигрывает Dante
Людвиг это запомнит
Цитата:
Сообщение от Диона
потом она плавно переплетётся с первой
Резко переплетется. Очень резко
Цитата:
Сообщение от Диона
А вообще идея про распятие и его поиски мне безумно нравиться, я люблю такой жанр.
Вообще я удивлена, что никому эта идея не кажется странной Потому что мне, допустим, она кажется немножечко кажется странной. Самую капельку хD
Цитата:
Сообщение от Диона
история, конечно, развиваться только начинает
История даже не начинает развиваться, она во второй-третьей главах, видимо, решила впасть в спячку хD Сюжет действительно немного виснет, ибо главы направлены скорее на психологическое раскрытие героев и их скелетов.
Цитата:
Сообщение от Диона
двое красавцев и красавица
Немного странный набор Чагой-то люди подумают, ась? хD
Цитата:
Сообщение от Диона
но ещё одного человека в их тондеме не хватает, и именно девушки такой прям…
А мущщинки такого прям не желаете? Благо мужчина я выписываю немного лучше, чем женщин, как ни странно хD
Цитата:
Сообщение от Диона
я вообще не ожидала что после появления нового персонажа, ты его в этом же отчёте возьмёшь и убьёшь…
Пф. Как будто Элиза первая или последняя xD
Цитата:
Сообщение от Диона
Нет правда так всё интересно было и вот так оборвать…
Ну, что я могу сказать... Я старалась
Спасибо, что заскочила, была очень рада тебя увидеть еще и здесь ^__^ *будто нам вконтактика мало хD*
Глава - в субботу-воскресенье.
Я вам обещала когда-то давно трешак и обращение к античным источникам? Вы это получите
- Людвиг, а у тебя есть дети? – голос барда звучал несколько хрипло от долгого перехода. Людвиг удивленно глянул на Пауля и не сразу ответил:
- Откуда? Я монах. Я давал обет безбрачия.
- Да все я знаю о твоих обетах. Ты же мне тут сам недавно рассказывал про то, что тебе тоже было шестнадцать лет, ты тоже шастал по борделям и занимался всякими непотребствами...
- Знаешь, я теперь боюсь с тобой расставаться. Вот как начнешь рассказывать людям свою версию истории...
Пауль споткнулся, но удержался на ногах. Тихо выругавшись сквозь зубы, юноша уперся ладонями в колени и некоторое время стоял так. Людвиг остановился поодаль, достал флягу и сделал небольшой глоток – горло немного саднило из-за жары и ветра.
Они вышли из Адамант Хиллс незадолго до того, как солнце достигло зенита, и шли почти без остановок до следующей цели. Теперь же солнце было недалеко от горизонта, и путники спешили найти таверну, пока не стемнело.
- Нет, - твердо сказал Людвиг. Пауль поднял на него глаза и вопросительно изогнул бровь: - У меня нет детей.
Бард кивнул и распрямился, разминая шею. Монах переступил с ноги на ногу и склонил голову набок:
- А к чему такие вопросы?
Путешественники вновь двинулись вперед. Пауль шел, поджав губы и глядя под ноги. Резкий порыв ветра закружил пару листьев и растрепал волосы.
- Я дочь вспомнил, - наконец ответил на вопрос бард, и вновь вызвал немое удивление Людвига. Некоторое время оба шли в неловкой тишине, пока мужчина не поднял голубые глаза на него и не сказал тихо:
- А вот это было... неожиданно.
- Я знаю. Если честно, я сам о ней вспоминаю достаточно редко. Я честно пытался жить, как положено, с ее мамашей, пытался как-то устроить то, что называют «нормальной» жизнью... но я сбежал. Это не мое. Я не смог. Это бессмысленное, унылое, однообразное существование, эта скука, этот быт испугали меня, - пауза. – И я только что подумал о том, что из этого ребенка может вырасти и о том, как она может кончить.
Людвигу не требовалось дальнейших разъяснений: он знал, о чем думал Пауль. Смерть Элизы натолкнула их обоих на определенные мысли. Монах понурил голову, размышляя над только что услышанным.
- Как ее зовут-то?
Пауль глянул вдаль, прищурив глаза.
- Анна. Впрочем, ладно, не думаю, что увижу ее еще раз, да и не хочется мне этого. Она была моей ошибкой, - бард пнул подвернувшийся под ногу камень и поднял глаза на Людвига: - Ты осуждаешь меня?
- Я монах, не судья; не мне тебя судить. Если ты считаешь, что поступил правильно... что ж, кому как не тебе лучше знать, - мужчина пожал плечами. Пауль печально улыбнулся. Сейчас он казался старше, значительно старше, чем раньше. Ни паясничества, ни шуток, ни хитрого блеска глаз. Просто уставший человек.
Неловкая тишина затягивалась. Это была явно не самая удачная тема для разговора, и теперь и Людвиг, и Пауль чувствовали себя как-то неловко, хотя ничего особого, в общем-то, сказано не было. Неловкую тишину подчеркивало еще и то, что ветер затих, и даже шелест листьев не мог наполнить пустоту.
- И скоро ночлежка? – буднично поинтересовался Людвиг, перекрывая неловкость.
- Должна была быть две мили назад.
- Две мили? Скажи, что ты шутишь, и мы не заблудились, - мужчина поднял бровь и остановился.
- Спокойно, я прекрасно знаю эту дорогу, - Пауль тоже остановился и оглянулся. – Мы же сворачивали мили четыре назад? Сворачивали.
Тишина.
- Мы не сворачивали. Мы все время шли прямо.
Диск солнца теперь был еще ближе к горизонту. Бард проглотил готовое вырваться ругательство и с силой хлопнул себя по лбу.
- Ты же знаешь, что мы шесть миль до темноты не пройдем? – Пауль кивнул, не отнимая ладони от лица.
- Насколько я знаю, неподалеку таверн нет, но есть хутор. Можно попроситься туда переночевать, и завтра уж вернуться на путь истинный. Всяко лучше, чем под открытым небом спать или ночью по дороге брести, - бард наконец-то убрал руку и, прищурившись, глянул на солнце.
- Ты знаешь-то, как к нему пройти? – Людвиг скрестил руки на груди.
- Если будем идти прямо, то не пропустим.
- Что-то я уже сомневаюсь в твоих способностях к ориентированию.
Пауль фыркнул.
Но, несмотря на потрясающую воображение внимательность путешественников и их умение находить нужную дорогу, до хутора они все-таки смогли добраться. Когда Пауль постучался в дверь первого попавшегося дома, были уже сумерки. Людвиг лениво скользнул глазами по дому, к которому они подошли, и сразу же отметил неумело забитые, уже слегка поржавевшие гвозди под маленькими окошками. Мужчина усмехнулся; он готов был поклясться, что в земле под порогом тоже спрятано пару железных гвоздей.
- Кого нелегкий-то принес, - дверь со скрипом открылась и явила за собой недовольное лицо. – Ну чавось вам надобно-то, а?
- Хозяин, пустите путников переночевать, м?
- Не пущу. А то вот приходють тут всякие, девок облюбуют, да и ищи-свищи их потом.
- Что, больная мозоль? – язвительно ответил Пауль, уставший и оттого злой после перехода.
- Да из-за таких вот псов как ты тута.... – дальше Людвиг не слушал. Он боролся с желанием отвесить Паулю оплеуху за сорванный ночлег. Такую отеческую оплеуху, не злую. Исключительно в воспитательных целях. Впрочем, стоило ему глянуть на напарника, как его внимание привлекло что-то совсем другое, а именно маленькое темное пятнышко на плече Пауля. Круглое, волосатое и с восьмью тоненькими ножками. Людвиг едва заметно усмехнулся и протянул к паучку руку.
- Да как вы с таким отношением вообще смогли... – Пауль глянул на потянувшуюся к его плечу руку и тоже заметил паука. Фраза оборвалась громким вскриком на полуслове. Бард активно задергал рукой, чтобы сбросить несчастного крепко вцепившегося паучка, – Фу, прочь, прочь от моей руки, тварь! Людвиг, убери это!
- Да не вертись ты, - Людвиг не мог сдержать смеха, и от улыбки в уголках его глаз возникла сеточка тонких морщинок. Пауль еще раз дернулся и послушно замер. Мужчина осторожно отцепил паука от ткани и положил себе на ладонь. – Здесь нечего бояться.
- Это исчадие ада, его убить надо, - буркнул бард.
- Да брось ты. Пауки приносят деньги, пусть живет себе, - с этими словами Людвиг переложил испуганное животное на ближайшую поверхность – слегка выступающую из стены доску. Затем монах поднял голову и встретился глазами с человеком, все еще стоявшим на пороге и дверь не закрывшим. – Пожалуйста, пустите нас переночевать. Мы не будем обузой.
Человек недовольно сплюнул.
- Бог с вами, я пущаю вас поночевать в сарае, там сена много, можно перекантоваться. Но шоб смирно тута сидели! – мужик вышел из дому, захлопнул дверь и жестом велел следовать за собой. Пауль удивленно глянул в спину внезапно ставшему сговорчивым человеку и перевел взгляд на Людвига. Людвиг многозначительно улыбнулся и двинулся к сараю.
- Вздумаете учудить што – так не смотрите, што я старый, мой сын вам мигом мозги вправит, - кинул напоследок хозяин и оставил Людвига с Паулем одних.
- Ну спасибо, што хоть лампу оставил, - передразнил речь мужика бард и повертел в руках небольшую масляную лампу.
- Ты с ней поосторожнее, не хотелось бы проснуться в огне, - предостерег монах и скинул с плеч уже надоевший мешок. Спина приятно заболела. Пауль отставил лампу, тоже стянул свой мешок и упал на сено. Все тело сразу же зачесалось, но после долгого перехода такое ложе вкупе с ночной прохладой казалось самым удобным.
- И почему после твоих слов он внезапно стал таким сговорчивым? – вяло поинтересовался бард. Людвиг опустился рядом и заложил руки за голову.
- Мы принесли в его дом удачу.
- Ага. Ничего странного, все понятно, все естественно.
- Не паясничай, - усмехнулся Людвиг и закрыл глаза. – Под окнами дома были забиты гвозди, причем забиты в абсолютно неподходящем месте и совершенно неумело. Причем так под всеми окнами, что я видел. А гвозди-то из железа...
- А железо под окнами и дверьми нечисть отпугивает. Суеверный, стало быть, человек в этом доме живет, - перебил собеседника Пауль и потянулся.
- Именно. Пауки приносят деньги. Мы принесли паука – следовательно, принесли и деньги в дом. Я просто немного заострил на этом факте внимание.
- Ага, то есть ты специально обратил мое внимание на этого паука.
- Ну я же не знал, что ты испугаешься, - Людвиг тихо рассмеялся.
- Я не испугался. Просто они противные, жирные, волосатые, с огромным количеством глаз, - юношу передернуло.
- Ну, тот был вполне миленьким. В любом случае, вариант был один. Если бы можно было приманить пару сорок... Но я не уверен, что они прилетели бы на мой крик.
- Ты умеешь кричать как сорока? – Пауль заинтересованно поднялся на одном локте. Людвиг ничего не ответил, а только улыбнулся и закрыл глаза. – Ну-ка, ну-ка, похвастайся своими расчудесными вокальными данными, - тишина. – Да ну, ничего ты не умеешь.
- Вот не надо меня этим задевать, молодой человек, я на такие провокации не реагирую уже лет тридцать как, - бард обиженно насупился, и некоторое время не было слышно ничего, кроме свиста ветра. Тут Людвиг услышал какие-то странные звуки. Мужчина прислушался и рассмеялся – Пауль пытался имитировать стрекот сороки.
- Расслабься, у тебя не получается. Это больше похоже на крик петуха.
- Чего-о? – обиженно протянул юноша. – Да я бард! Мой голос может принимать любые формы, так что все вполне похоже.
Людвиг сел и глянул на все еще лежащего на боку, подперев голову, Пауля. С видом «учись, как надо», он тоже попытался сымитировать крик сороки. Получилось тоже очень странно, но немного похоже. Оборвавшись на полузвуке, Людвиг спрятал лицо в ладонях и расхохотался. Сквозь собственный смех до него донеслись истеричные всхлипы Пауля.
- Все, жизнь прожита не зря! Я слышал стрекот монаха! – бард утер слезы и плюхнулся на спину, уставившись в небо и все еще сотрясаясь от беззвучного хохота.
- Что я делаю со своей жизнью? – Людвиг отнял руки от лица и оперся ими о колени, пытаясь отдышаться и побороть смех. – Ладно, надо засыпать, а то завтра нам лишние шесть миль идти.
- Не напоминай, - фыркнул Пауль и откатился чуть в сторону, туда, где сено еще не было примятым, а было рыхлым и приятным. И колючим. Но после такого изнурительного дня это никого не волновало.
Людвиг тоже лег и закрыл глаза, пытаясь отогнать от себя все мысли. Отдохнуть уставшему телу они не давали. Сначала вспомнилась его попытка имитировать крик сороки, отчего на губах возникла легкая улыбка; но это воспоминание быстро испарилось. Его заменило другое – их утренний визит к Бастару.
Дверь тогда открыла та же старуха, что и в первый раз. Однако горой на страже дома хозяина она уже не стояла – впустила их с Паулем без лишних вопросов. Все было бессмысленно - у Бастара распятия не оказалось. Пауль в этот раз, несмотря на убедительные просьбы молчать, влез в разговор первым и представил их как коллекционеров редкостей; впоследствии Людвиг не мог не оценить уместности этой лжи – Бастар долго сокрушался и советовал им посетить его друга, к которому он отправил это распятие.
Проблема была в том, что теперь им с Паулем надо было тащиться через пол-Уэльса.
Пауль тоже тащился с ним, как и сказал тогда Элизе. С ее смертью решение не поменялось. Людвиг вспомнил вчерашние похороны, деревянный гроб и твердую, сухую землю. Улыбка пропала с лица.
С этой картиной в голове он и заснул.
*...et non vult pae-niteri a fornicatione sua...
Людвиг резко распахнул глаза. В лицо ударил ледяной ветер, и мужчина так же быстро их закрыл. Спиной чувствовался холод камня, что отчего-то удивило монаха, и он, пересилив себя, снова открыл глаза и сел. По лицу хлестнула подхваченная очередным резким порывом темно-коричневая, истлевшая ветвь кипариса. Людвиг отвернулся и посмотрел на то, на чем только что лежал. «Воскресну», - гласила высеченная на черном мраморе надпись, выше значилась единственная дата «1497». В изголовье стоял простерший ладони над плитой ангел, из глаз его текли слезы; влага сильно блестела и была очень заметна на черном мраморе. Людвиг свесил ноги и встал с надгробия.
... et filios eius inter-fi-ciam in morte...
Алое небо становилось ослепительно светлым в такт каждому слову. Монах чувствовал дрожь земли под ногами. Потом все снова утихло. Людвиг обменялся взглядами с мраморным ангелом. Тот равнодушно пожал плечами, сел на надгробие, опустил голову и снова застыл. Слезы на темном лице высохли. Мужчина оглянулся. Его окружал лес состоявший, казалось, в большинстве своем из кипарисов. На некоторых был глубоко вырезан крест, и вместо древесного сока сочилась черная слизь. Людвиг еще раз глянул на усевшегося ангела и пошел по единственной ведущей от надгробия дорожке.
... qui habet aurem, audiat...
Людвиг знал эти слова, он не раз их слышал, но, сколько не силился, не мог понять их значения. Они казались пустыми, бессмысленными, но забирались в душу; комок застревал в горле, в животе неприятно тянуло. И снова ослепительные вспышки сопровождали каждое слово. Когда зрение мужчины прояснилось после последней, он заметил, что дорожка не мощена уже обычным камнем, а покрыта человеческой кожей. Впереди него, позади него эта кожа вздымалась, словно дыша. Ветки деревьев все ближе и ближе наклонялись к дорожке, царапая его по лицу, по непокрытой рубашкой части рук... ... scio opera tua...
Ветки перестали хлестать лицо. Людвиг боковым зрением заметил мраморного ангела, придерживающего их и дающего ему спокойно пройти. Сколько бы он не шел вперед, черный мрамор маячил на периферии. На мгновение мужчине показалось, что он попросту не двигается с места, но тут он вышел на просторную поляну. Трава на ней была очень жестокой, она даже через подошву ботинок колола ноги. Посередине стояло дерево, большое, ссохшееся, на нем висела белая тряпка. Резкий порыв ветра опять принес с собой ворох больно захлеставших по лицу веток, и Людвиг прикрыл глаза рукой, пытаясь повернуться спиной к ветру. Не получалось: казалось ветки летели отовсюду.
... venio cito...
Когда Людвиг открыл глаза, он увидел склонившегося над ним ангела. Черные, немигающие глаза, смотрели на него, а с протянутых к нему ладоней капала кровь. Мужчина посмотрел на свои руки и увидел, что они тоже окровавлены; с его запястий была содрана кожа.
Людвиг обошел статую, аккуратно зажимая кровоточащие запястья. Ангел поворачивал свою мраморную голову, чтобы видеть монаха, и когда его голова описала полукруг, упал с громким грохотом и неестественно растянулся на земле, как человек, упавший со скалы и сломавший себе шею. Мужчина обернулся глянуть на груду мрамора, но там ее не оказалось. Людвиг снова глянул вперед – ангел уже стоял у дерева, голова его была все так же неестественно повернута по отношению к телу. Трава с каждым шагом становилась жестче, и монах почти не удивился, когда обнаружил, что идет уже по шипам. Каждый раз, когда он наступал, шип пронзал его ступню; Людвиг продолжал идти. Culpa.
Ангел вновь оказался перед ним с приглашающее протянутой рукой. Мужчина посмотрел на его затылок и послушно вложил свою ладонь в черную ледяную ладонь ангела. Когда они шли вперед, их глаза постоянно встречались. Людвиг скользил взглядом по спине, крыльям, сломанной шее, лицу, вновь возвращался к спине. Вместо слез из пустых глазниц выползали пауки. Стоило им подойти к дереву, как ангел разлился, оставил после себя жгучую ртутную лужу. Людвиг вытер кровь и ртуть с рук о рясу и посмотрел на тряпку, что моталась на дереве. На него смотрело посиневшее безглазое лицо, обрамленное пропитанными кровью волосами. Взгляд опустился ниже – на животе цвело алое пятно. Еще ниже – кровь капала с ног. Еще ниже... Culpa.
Людвиг упал на колени. Очередная вспышка ослепила его, он только услышал громоподобный лай Цербера – и в следующую секунду острые когти прошлись по его обнаженной спине.
Мужчина открыл глаза.
Где-то недалеко громко лаяла собака. Рядом мирно сопел Пауль. Пели сверчки. Прохладный ветерок приятно обдувал горевшее лицо. Лампа давно погасла.
Людвиг сильно сжал ладонями болящую голову и по привычке попытался прочесть хоть какую-то, самую простую, молитву, однако у него в голове крутилась только одна фраза: «Mea culpa, mea culpa, mea maxima culpa». Больше никаких молитв он вспомнить не мог.
Странное волнение понемногу улеглось, пришло осознание, что вот она, реальность, что все в порядке и нет никаких кипарисов вокруг, что все это было жутким сном. Что щеки и руки ему сквозь сон царапало сено, что оно же непонятно каким образом оказалась в ботинках и теперь кололо ступни, что болящие запястья просто расчесаны сквозь сон. Мужчина протер глаза и встал. Во рту чувствовался отвратительный привкус, голова все еще болела, хотелось выпить воды и умыться. Питьевая вода была во фляге в сумке, а недалеко от сарая стоял колодец. Сделав пару глотков и спрятав флягу обратно в походной мешок, Людвиг вышел на свежий воздух.
Ночь была прекрасной. На небе не было ни облачка и звезды вместе с молодой луной дарили весь свой свет с высоты. Приятный ветер колыхал мягкую влажную траву. Изредка с соседнего двора доносился лай собаки. От прохладного воздуха кожа Людвига покрылась мурашками. Мужчина вздохнул и двинулся к колодцу.
Ледяная вода приятно освежала, но полного облегчения не приносила. Людвиг провел влажными руками еще и по волосам и направился обратно к сараю. Прислушайся он сейчас – услышал бы доносящиеся с крыльца голоса, но он не прислушивался, он слишком устал для этого.
Но даже несмотря на внезапно навалившуюся усталость, всю ночь Людвиг страдал от болящей головы, находился в не приносящем отдыха состоянии полузабытья и заснуть смог только под утро.
***
- И все-таки почему ты на него работаешь, Алан? – крепкий мужчина средних лет сидел, прислонившись спиной к каменной ограде около дома.
- Я работаю не на него, а с ним, - поправил его собеседник, стоявший чуть поодаль и наслаждавшийся ночной прохладой. –Леон – довольно-таки неплохой человек, умеет быть веселым, простым; в нем нет ни капельки заносчивости, притворства; он истинный аристократ, - на секунду повисла тишина. – К тому же он знал еще моего отца и работал с ним.
- А еще он никогда не скупится на награду.
- Да не в деньгах дело.
- Можешь продолжать утверждать это себе, - Алан в ответ только тихо хмыкнул и отвернулся.
- Я же тебе добра желаю, как друг другу. Просто о нем ходят такие слухи...
- Не слушай их, - резко отрезал мужчина. – Да, он тоже много раз поступал нелицеприятно, но он отдает себе в этом отчет. Он знает, что делает.
- И многое он тебе рассказывал?
- Многое мне рассказывал как раз-то и не он, - отрезал Алан. Мужчины замолчали, прислушиваясь к лаю собаки. – Что это с ним такое? Смирный пес раньше был.
- Это он, наверное, так на чужаков реагирует.
- С каких это пор я в этом доме чужак?
- Да не ты. Двое каких-то путешественников постучались, и батя пустил их переночевать в сарае, вот псина их, наверное, и учуяла.
- Вот как, - удивился Алан. – А где это я был, когда они стучались?
- С Иви общался. А ты ж как с ней языками сцепишься, так все, баста, весь мир вокруг перестает существовать.
Мужчина тихо захихикал, потом повернулся и уселся на порог.
- Что за путешественники-то хоть?
- Да два мужика каких-то, запыленные с ног до головы и уставшие. У одного из них еще очень громкий визг. Ничего особенного.
- Я даже не хочу знать, причем тут визг.
- И правильно, - собака замолкла, и теперь ночную тишину нарушал только шелест листьев и звуки какой-то возни в доме. – Так что там Леон...
- Да вообще подозрительные мужики, и говорят как-то странно, словно не по-нашенски, - старик вышел из дому и сел рядом с сыном. По старости лет он был слегка глуховат, потому услышал только обсуждение прибывших путешественников.
- У них просто южный акцент, отец, - отметил мужчина, но эта фраза была оставлена стариком без внимания:
- Вообще много подозрительных типов в последнее время в округе шатаются, от хотя бы тот, что давеча приходил...
- Отец!
- ... деньги приносил от этого, как его... Мавеля, во!
Лицо Алана вытянулось и он с ужасом в глазах глянул на друга. Вероятнее всего, уже бывшего друга. А старик тем временем все продолжал:
- Я бы и того в дом не пустил бы, если бы не Норрис.
- Отец, поздно уже, иди в дом, - Норрис встал сам и поднял старика на ноги, настойчиво направляя его в дом.
- Дык вы тоже идите, а то завтра не встанете.
- Мы тоже зайдем, иди спи.
Когда старик скрылся за дверью и звук его тяжелых шагов удалился, мужчина глянул на Алана. Тот уже отошел на приличное расстояние, чтобы до него нельзя было дотянуться. Норрис почувствовал сожаление: то ли от того, что с другом так вышло, то ли от того, что при нем не было ножа.
- Ах ты чертов сукин сын, - Алан отчеканил каждое слово и покачал головой. Было заметно напряжение в его теле, словно он был готов в любой момент достать мизерикорд, что висел на его бедре.
- Пойми, нам тоже нужны были деньги. Последние два года за урожай мы получали ровно столько, чтобы еле-еле пережить зиму, а в этом году дела обстоят еще хуже. Еще и Иви...
- Не смей приплетать ее сюда! Она не имеет вообще никакого отношения к тому, что у нее отец безнравственный ублюдок! – вспылил мужчина и яростно махнул рукой. Норрис замолчал, пытаясь различить хоть что-то кроме ярости на лице Алана. Хотя бы жалость, хотя бы сожаление... Ничего. Только нахмуренные брови и пылающий взгляд. – Почему именно Мавель? Почему он?
Отчаянный голос заставил мужчину двинуться вперед, но Алан снова отступил, не желая, чтобы друг оказался рядом. Норрис нахмурился и плотно сжал губы. Следующие слова вырвались словно нехотя и были на удивление тихими:
- Мне было, что ему предложить.
- Отлично. Ты даже не сожалеешь. Беспринципная бездушная скотина, - кинул Алан, развернулся, и пошел прочь. Норрис только тихо зарычал и зашел в дом, громко хлопнув дверью. Ночные дороги небезопасны – и он надеялся, что Алан познает это в полной мере. В любом случае, свои деньги он уже получил и отработал.
Но Норрис недооценивал то, насколько опасного и ловкого врага он себе только что нажил. И он не мог знать, что пока он яростно ходил по комнате, время от времени делая глоток самогона, в комнату его дочери бесшумно проскользнула фигура, теперь нависшая над кроватью девушки и тормошащая ее за плечи.
- Иви, Иви, вставай! – шептал Алан, постоянно прислушиваясь – не раздадутся ли возле двери чужие шаги.
- Алан, что ты... – сонно произнесла девушка, но мужчина зажал ей рот рукой и грозно шикнул. Иви удивленно распахнула глаза, весь сон сразу же словно рукой сняло.
- Ты мне доверяешь? – девушка кивнула. – Ты мне веришь? – девушка активно закивала. Алан отнял ладонь от ее рта. – Тогда собирайся, ты пойдешь со мной.
- Куда? А как же отец, дед? – шепотом поинтересовалась Иви, вставая с кровати.
- Ты их больше не увидишь, - мужчина отвел глаза. Он был готов к любой реакции, но если бы он этого не сказал, совесть терзала бы его всю жизнь. А если бы он не попробовал забрать Иви с собой, его бы всю жизнь мучило сожаление. Девушка пару секунд заметно колебалась, принимая решение:
- А если я останусь, то...
- ... ты больше никогда не увидишь меня, - кивнул Алан; в горле застрял ком.
Иви не была уверена. Романтический побег из осточертевшего дома – казалось, она всегда этого желала, но теперь она колебалась. Да, она не ладила ни с отцом ни с дедом с тех пор, как умерла ее мать; да, ее в этом месте ни во что не ставили; но она должна быть благодарна, хоть за то, что ей дали.
Или ей просто внушили, что она должна быть благодарна? Теперь она разрывалась между невыносимым прошлым и неизвестным будущим.
Иви подошла к комоду и накинула верхнее платье, потом сверху шаль; на голове завязала платок.
- Пойдем, - девушка улыбнулась, и у мужчины сразу отлегло от сердца. Он помог Иви незаметно выскользнуть из задней двери и повел ее полями к ближайшей дороге. Небо затягивало тучами, отчего становилось темнее, но луна уже клонилась к горизонту. Девушка намертво вцепилась в руку Алана, но ничем боле свой страх не показала. Алан ободряюще погладил ее большим пальцем по тыльной стороне ладони и улыбнулся. Теперь, когда Иви была с ним, на душе было не так паршиво из-за своего поступка.
Оставалось только придумать, в каких выражениях описать этот инцидент Леону. А в том, что Леону следует узнать, насколько далеко уже смогли распространить влияние люди Мавеля, он не сомневался.
***
- Где она?
- Да какого дьявола, о чем ты вообще, старик?
Людвиг не хотел открывать глаза. Возмущенные голоса, казалось, звучали во сне, и никакого отношения к реальности не имели. Голова все еще болела. Очень хотелось свернуться калачиком и спать дальше, но когда кого-то волновали его желания?
- Людвиг, хватит спать, помоги мне разобраться с этим полоумным!
- Что вообще происходит? – застонал Людвиг и еле разодрал глаза. Секунда у него ушла на то, чтобы вникнуть в происходящее, секунда – на то, чтобы удивиться.
- Не смей разыгрывать дурачка! Мне твоя рожа сразу не понравилась, так и знал, что надобно было вас вон сразу вышвырнуть! – старик-хозяин крепко держал Пауля за его рубашку и с каждым словом встряхивал его. Лицо барда выражало абсолютное удивление и непонимание.
- Что происходит? – повторил вопрос Людвиг, поднимаясь на ноги.
- А ты, небось, подсобничал, да? Пошти старик уже, а ведешь себя...
- «Почти старик»?! – возмутился мужчина. Он прожил недостаточно, чтобы называться и считать себя стариком. Пауль, несмотря на всю щекотливость своего положения, захихикал.
- Отец, прекрати! – в сарай вошел Норрис. – Это не они. Давай лучше потратим твои силы на поимку того, кто это сделал.
Мужик злобно сплюнул и отпустил барда. Кинув последний раз злобный взгляд на еще растрепанных со сна мужчин, он вышел. Норрис же на выходе обернулся:
- Выметайтесь, и чтобы ноги вашей здесь не было!
Мужчины некоторое время просто удивленно молчали. Пауль первым задал вопрос, интересовавший их обоих и на который ни один из них ответа не знал:
- И что произошло?
Людвиг пожал плечами и стал отряхиваться от приставшего к одежде и волосам сена.
- Думаю, лучше все-таки уходить отсюда. Нам явно здесь не рады.
- Да уж, я заметил, - Пауль потянулся и размял шею. – Ну и утречко.
Людвиг только нахмурился от воспоминаний о том, что у него и ночь была та еще. Веки уже не слипались, после такой-то эмоциональной встряски, но все тело ломило. Мужчина собрал всю свою силу воли в кулак, взял мешок, привычно надел его на плечи и вышел, расчесывая пальцами волосы.
- Подожди меня, - раздался из-за спины голос Пауля. – У меня вода закончилась, сейчас наберу и пойдем.
Людвиг ничего не ответил, только вспомнил, что у него фляга еще полна. Мужчина прикрыл глаза, наслаждаясь прохладой пасмурного утра. Со стороны дороги до него донеслись голоса:
- Надо вам в город съехать, авось там подсобят?
- Да пока мы до города доедем, с ней может случиться все, что угодно!
- Я вот тоже считаю, что надо сразу пускаться в погоню за гадом.
- Только куда?
- Действительно, куда?
- Куда-куда, разделиться, да и все дела!
- Да за ночь он, поди, ее далеко уволок.
- Не беда, справимся с Божьей помощью!
«Кто-то пропал?» - удивился Людвиг, но желания узнать обстоятельства дела поподробнее у него ну уж никак не появилось. Желания помогать тоже – в таких хуторах на любого чужака смотрят подозрительно, что уж говорить о том, что помощь от него примут только в самом крайнем случае.
- Все, я готов, можем выдвигаться, - рядом вырос свежий, улыбающийся, отдохнувший Пауль. Людвиг снова почувствовал навалившуюся на него усталость.
- И не вздумай пропустить поворот в этот раз, - предупредил мужчина, пытаясь подстроиться под бодрый шаг барда.
- Уж постараюсь, - рассмеялся Пауль. – Хочется следующую ночь провести в уютной теплой постели с бутылкой вина в руке, а не на отвратительной колючей и сыроватой соломе, - Людвиг фыркнул – сырая и колючая солома казалась не самым отвратительным в минувшей ночи. – А ты, я смотрю, выглядишь отвратительно. Солома, погода, женщина?
- Кошмары.
- Вот как, - бард удивленно поднял бровь. – Ну, не стоит так волноваться из-за кошмаров, это же просто...
- Пауль, спасибо, но меня не надо успокаивать после дурного сна. Я не зацикливаюсь на снах, они ничего в себе не несут, - спокойно прервал его Людвиг, на ходу разминая шею. – Я просто не выспался и хочу быстрее добраться до места, где можно будет отдохнуть.
- Ну и ладно. А я уже такую речь подготовил о снах, с цитатами, с песнями, с плясками, - бард нарочно состроил недовольную мину, что заставило монаха выдавить из себя усталую улыбку. Больше они не говорили и шли молча. Солнце все еще было скрыто за тучами, иногда дул прохладный северный ветер. Для изматывающей дороги погода была подходящей – лишь бы не пошел дождь. Людвиг дремал на ходу, Пауль, хоть и был бодрее, тоже поддался влиянию погоды и вяло шел вперед.
Милю путники преодолели быстро. Бард достал флягу и сделал глоток.
- Боже, как они умудрились так вырыть колодец, - фыркнул он и отпил еще немного воды.
- А что не так? – поинтересовался Людвиг, стряхивая с себя вновь навалившуюся сонливость.
- Да у этой воды такой кровавый привкус... Лучше бы я ее не набирал.
- Ночью она мне показалась нормальной.
- Ну держи, попробуй, какая она нормальная, - Пауль протянул мужчине флягу, тот принял ее и поднес к губам. Выплюнул воду он почти сразу.
- Ты бы не пил ее, - предупредил Людвиг, нюхая содержимое фляги. Без труда улавливался легкий кисловатый запах. Определенно его не было, когда он умывался ночью. Обоняние у Людвига было развито хорошо – он не мог не учуять эту кислую нотку.
- Мог бы и раньше предупредить, - скривился Пауль.
- Мог бы быть поосторожнее с тем, что в рот заливаешь.
- Уел, - кивнул бард.
В том, что воду все-таки не стоило пить, оба вскоре убедились.
У Пауля разболелась голова. Сначала он не придал этому значения – вдруг сказывается погода. Но потом тупая боль где-то у затылка превратилась в острую у висков. Несмотря на прохладную погоду, юношу кинуло в жар.
- Людвиг, что-то... – начал бард, но не закончил – боль словно скрутила его изнутри. Перед глазами все поплыло.
Людвиг удивленно оглянулся на сдавленный голос и успел подхватить пошатнувшегося Пауля. Прошептав сквозь зубы что-то вроде «Ну просто отлично», мужчина поднял лицо барда и посмотрел на него. На лбу блестела испарина, глаза слезились, нахмуренные брови выдавали сильную боль. Сохраняя сосредоточенное выражение лица и не давая несильной панике отразиться на нем, Людвиг достал свою флягу и всунул ее в руки Пауля.
- Пей, - приказал он, осматривая местность, где они остановились. Недалеко что-то блестело за деревьями.
- Ты издеваешься? – прохрипел юноша. – Куда мне еще пить, меня сейчас наизнанку вывернет.
- Я этого и добиваюсь, - кивнул Людвиг. – Пей до дна.
Пауль поморщился и поднес флягу к губам. Монах отпустил его, когда фляга опустела, и позволил упасть на колени и прочистить желудок.
- Пойдем, - Людвиг помог юноше встать. – Я тут недалеко, кажется, родник заприметил.
- Река. Тут недалеко есть река, - булькнул Пауль.
- Да без разницы, главное, что вода.
- Только не говори, что ты опять заставишь меня пить, - застонал бард.
- Заставлю, - ответил Людвиг и про себя не без радости отметил, что лицо Пауля слегка порозовело и уже было не такого воскового цвета. Значит, все идет как надо. Все это он делал много раз и очень редко этот метод его подводил.
Они действительно подошли к реке, небольшой, но чистой. Здесь Людвиг осторожно прислонил Пауля к камню и снова набрал полную флягу воды, заставив юношу выпить ее, несмотря на все возмущения и протесты. На третьей фляге монах отстал от него. Пауль теперь выглядел значительно лучше, да и жар, вроде как, спал. Людвиг помог барду умыться и вернул его в исходное положение.
- Я сейчас сдохну, - грустно отметил Пауль, убирая с лица упавшие на него мокрые пряди.
- Уже вряд ли, - монах присел перед юношей на одно колено, - а вот если бы мой метод не помог, то мне вероятнее всего пришлось бы рыть для тебя могилу. А рыть могилы – последнее дело, которым я хотел бы заниматься.
- Но ты же помог мне не поэтому, - Пауль усмехнулся и поднял лицо. – Зачем ты мне помог? Ты же меня почти не знаешь, мы знакомы от силы пару недель.
Людвиг молчал, вглядываясь вдаль.
- А обязательно надо быть знакомым с кем-то, чтобы помочь? Ты нуждался в моей помощи, я тебе ее предоставил.
- А если я на самом деле жестокий насильник и тебе не стоило меня спасать? Ты же меня почти не знаешь, - Пауль продолжал улыбаться через силу.
- Ты меня тоже не знаешь. А если я не против жестоких насильников? – рассмеялся монах и провел ладонью по лбу барда. – Ладно, подождем пока у тебя спадет температура и ты перестанешь задавать глупые вопросы, и снова двинемся вперед. Нам надо срочно добраться до таверны. Нам обоим надо отдохнуть. Умудрился же кто-то отравить колодец...
Пауль кивнул в знак согласия и откинулся на камень. Их впереди ждал нелегкий путь.
*... она не пожелала покаяться в своем блуде...
... и детей ее поражу смертью...
... имеющий ухо, да слышит....
... я знаю твои дела...
... се гряду скоро... (Откр. Иоанна)
*Culpa - вина. Mea culpa - начало покаянной молитвы, читаемой в начале мессы
Последний раз редактировалось EvilChild, 07.04.2020 в 14:48.
Причина: savepic умер и унес с собой картинки
EvilChild, я тебе хотела ещё вчера написать, но решила устроить сюрприз. Я к тебе собиралась прийти ещё во времена выхода последней записи спин-оффа, но я была такой уставшей и истощённой из-за этих треклятых экзаменов, а на отстань писать не хочется, особенно когда получаешь от записей воистину эстетическое наслаждение. Да-да, я не шучу и не преувеличиваю, всё действительно так. Текст медленно поглощает без остатка в мир, в котором вертятся герои, и когда читаешь концовку очередной записи, ты сидишь с кислой миной, вопрошая: "И это всё? Хочу ещё". Про скрины говорить не буду, я тебе много раз об этом писала, ничего нового не услышишь. Почему-то я никогда должное внимание не уделяла звуковому сопровождению, вчера вечером и сегодня утром я окончательно убедилась, что они идеально подходят. Я обычно их избегаю, потому что к такому делу надо относиться не менее ответственно, чем к тексту и скринам, так как надо подобрать такую песню, чтобы идеально подходила к сцене и не мешала восприятию. Так вот, из всех упущенных мною четверых записей я нигде не ощутила того, что надо срочно выключить, потому что мешает. Особенно хочу выделить песню, под которую Данте спасал свою шкуру в последней записи спин-оффа. Мало того, что она своей экспрессивностью только добавляет экшена в сюжет, да ещё у меня возникло чувство, будто я фильм смотрю. Я серьёзно. Я даже недоумевала пару секунд, почему Данте не двигается, а музыка вовсю играет xD
Ладно, оболчка - это, разумеется, здорово, но и о сюжете забывать не стоит. Честно говоря, я боялась читать последнюю запись спин-оффа, потому что так привязалась ко всем персонажам, что не хотела с ними прощаться. Однако после прочтения записи у меня никаких чувств сожаления или нечто подобного не возникло, а наоборот, осталось чувство, что они всё ещё здесь, с читателями. Наверно, это из-за того, что после подавления шайки Далии идёт такой резкий контраст с тёмной и эффектной битвы и тёплым и таким домашним общением Брины и Данте. Далия же меня посмешила со своей шайкой, когда Лашанс всех перемочил, было видно, какая она жалкая. Она, конечно, красивая шикарная женщина, но жалкая, такой мелкой и никчёмной она казалась, когда Данте к ней вернулся. А что до демона... Он и взаправду такой, он не сильно пугает, но ужас наводит одним лишь взглядом. А его действия... В который раз убеждаюсь, что у тебя мужчины получаются шикарными: они все разные, но всех их объединяет то, что видно, кто замешан в их создании. Не знаю, как точно это объяснить. И закрою спин-офф тем, что новая внешность Люсьена - это нечто. Он меня сначала напугал тем, что стал очень сильно походить на реального человека, но при более близком и тщательном рассмотрении я вроде даже и очаровалась.
Прости меня за такой маленький комментарий к спин-оффу, потому что мне не терпится перейти к обсуждению новой песни.
Во-первых, меня дико порадовало место действия, потому что я обожаю Англию, много о ней читала, теперь многие вещи будут для меня более понятными, хотя здесь речь идёт о религии. Также понравилось, что ты взяла такую сложную, оригинальную и скользкую тему, но воплотила её так тонко, что ни у кого не возникнет желания спорить, этакий связующий элемент к основному повествованию.
Во-вторых, это герои *-* Я думала, что среди твоих пальму первенства будет держать Люсьен, но, познакомившись с Людвигом и Паулем... В общем, Люсьену придётся потесниться х) Прекрасный монах Людвиг, чётко не следующий своим заветам, шляясь в молодости по бабам. Хотя, учитывая, как у них всё в монастыре проходит, неудивительно и, наверно, жизненно, мне ещё так хотелось добавить про принуждённый постриг некоторых представителей царского рода и аристократии, когда читала первую запись. Безумно и в чём-то неправильно, конечно, но жизненно. В то же время мне кажется, что Людвиг твой самый добрый персонаж, потому что его медпомощь во время отравления Пауля не может остаться незамеченным. Могу и ошибаться, но то, что милосердие у монаха присутствует - это факт. А ещё он очень спокоен и рассудителен.
Пауль же ещё более яркой звёздочкой кажется на фоне Людвига. Мало того, что красив, засранец, да ещё характер очень "живой". Общителен, открыт, не держит слова за зубами, но при всём при этом имеет свои тайны. Вообще, он мне почему-то Флинна Райдера из диснеевской Рапунцель напомнил, они даже внешне похожи х))) Их тандем смотрится очень необычно, интересно наблюдать за их приключениями, буду с удовольствием следить, интересно, в какие передряги их занесёт автор.
Ну и, в-третьих, сюжет мне нравится намного больше, чем в первой песне. Нет, первая песнь хороша, но, как упоминала ранее, необычность ситуации и харизматичность героев в общей совокупности дают очень интересный коктейль. Также радует жизненность сюжета, я почему-то думала, что им удастся провести Элизу, а её убить успели. Вроде, мне эта путана и понравилась чем-то, но её смерть никаких эмоций не оставила. Но вот что больше всего радует в повествовании - это две линии. Назову это так, потому что не знаю, как по-другому обозвать. Интересно подана параллель, когда Людвиг и Пауль разыскивают пропажу, а другие ищут Мавеля для, наверное, иной цели. Если я что-то не так поняла, исправляй, у меня порой туго бывает с пониманием. И ещё, я правильно поняла, что Леон, о котором идёт речь, и есть тот убитый парень, которого нашли Людвиг и Пауль? Больше пока никаких доводов строить не буду, потому что всё только начинается, и впереди ещё много чего интересного раскроется.
Под конец вместо того, чтобы написать порядком надоевшее "жду продолжения", я хочу пожелать тебе вдохновения и лёгкой игры, чтобы всё, что ты планируешь относительно следующей записи, воплотилось, потому что это, мягко говоря, шикарно))) И я опять чуть не забыла
Мне так понравилась поза, где Пауль фейспалм сделал, можешь скинуть? А то мне только её в арсенале не хватает, а она идеально подходит х)
chaser, Анечка, спасибо тебе огромное за такой вкусный и несомненно приятный комментарий ^__^ Я очень рада, что ты зашла)
Цитата:
Сообщение от chaser
и когда читаешь концовку очередной записи, ты сидишь с кислой миной, вопрошая: "И это всё? Хочу ещё"
Пока в концовках там ничего такого нет, чтобы настолько прямо удивляться, но я надеюсь изрядно потрепать нервы читателей в дальнейшем, заканчивая запись в самом неожиданном месте хD
Цитата:
Сообщение от chaser
так как надо подобрать такую песню, чтобы идеально подходила к сцене и не мешала восприятию.
Я где-то уже писала, что для меня подбор песни проблемой является очень редко, потому что я пишу под музыку, и соответственно почти всегда настроение музыки прекрасно совпадает с настроением текста. Правда, бывает такое, что песня, под которую писался определенный момент... немного не подходит к окружению мира, вот тогда приходится изворачиваться И огромное спасибо, что отметила музыку, мне всегда очень приятно, когда ее замечают =,D
Цитата:
Сообщение от chaser
Честно говоря, я боялась читать последнюю запись спин-оффа, потому что так привязалась ко всем персонажам, что не хотела с ними прощаться.
Если честно, то мне тоже очень не хотелось прощаться с персонажами, потому что... ну блин, я только научилась писать как следует, только выписала их, а тут бац! и конец Поэтому я не могла не порадовать свое сердце таким финалом.
А вообще он служит логичным переходом от спин-оффа к первой части и персонажей мне не жалко хД
Цитата:
Сообщение от chaser
Она, конечно, красивая шикарная женщина, но жалкая, такой мелкой и никчёмной она казалась, когда Данте к ней вернулся.
Очень... необычное мнение о Далии, с таким я еще не встречалась *не то, чтобы мне много людей о ней мнение высказывали.. хД* Очень было интересно посмотреть на ситуацию с увиденной тобой стороны) Я сама-то Далию вижу несколько иначе
Цитата:
Сообщение от chaser
Он меня сначала напугал тем, что стал очень сильно походить на реального человека, но при более близком и тщательном рассмотрении я вроде даже и очаровалась.
Я сама удивлена тем, что можно сима сделать таким при помощи какого-то жалкого скинтона тонны слайдеров и десятков часов Я тоже люблю его новую версию, он стал именно таким, каким я его представляю ^__^
Цитата:
Сообщение от chaser
Во-первых, меня дико порадовало место действия, потому что я обожаю Англию, много о ней читала, теперь многие вещи будут для меня более понятными
А вот я, допустим, Англией никогда не увлекалась и выписывание атмосферы этой туманной страны для меня является своеобразным челленджем хД По-моему я адово нафэйлила с местом действия, но так даже веселее хD
Цитата:
Сообщение от chaser
Также понравилось, что ты взяла такую сложную, оригинальную и скользкую тему, но воплотила её так тонко, что ни у кого не возникнет желания спорить, этакий связующий элемент к основному повествованию.
Мне очень приятно, что ты это отметила, потому что тема религии, которая поднимется еще не раз, для меня была одной из самых трудных и я очень боялась, что не смогу ее вывести на достойный уровень и сломаю мозг вместе с читателями, тем более что сама я человек от религии вообще очень далекий. Я рада, что пока не сломала голову ни себе, ни читателям хД
Цитата:
Сообщение от chaser
В общем, Люсьену придётся потесниться х)
*Люся корчит недовольную рожу*
Цитата:
Сообщение от chaser
Прекрасный монах Людвиг, чётко не следующий своим заветам, шляясь в молодости по бабам.
Не ну чо, после пострига Людвиг вел исключительно благодетельную жизнь и пока ни один из обетов не нарушил. Да и не шлялся он даже до монастырской жизни, то Пауль уже утрировал хD
А вообще, мы еще многое интересное узнаем о прошлом Людвига. Прекрасный монах не так-то прост ^_______^
Цитата:
Сообщение от chaser
Общителен, открыт, не держит слова за зубами, но при всём при этом имеет свои тайны
И при всем при этом тайны надо поставить на первое место С: Пауль пока для нас - темная лошадка. Как и Людвиг. Как и другие персонажи, которые появятся в будущем. Наверное, лучше всего во всей этой истории мы пока знаем только Мавеля
Цитата:
Сообщение от chaser
Вообще, он мне почему-то Флинна Райдера из диснеевской Рапунцель напомнил, они даже внешне похожи х)))
Да-да-да, я уже заценила сходство действительно, очень похожи хД
Цитата:
Сообщение от chaser
Ну и, в-третьих, сюжет мне нравится намного больше, чем в первой песне.
Потому что Яна научилась ко второй части писать нормально хD Мне и самой сюжет второй части *особенно в долгосрочной перспективе* нравится значительно больше)
Цитата:
Сообщение от chaser
Интересно подана параллель, когда Людвиг и Пауль разыскивают пропажу, а другие ищут Мавеля для, наверное, иной цели. Если я что-то не так поняла, исправляй, у меня порой туго бывает с пониманием.
Ну, вообще все должно стать зеркально понятно где-то через столько же глав, так что не волнуйся хД Я допускала, что вторая линия для читателей может казаться чем-то бессвязным хД
Цитата:
Сообщение от chaser
И ещё, я правильно поняла, что Леон, о котором идёт речь, и есть тот убитый парень, которого нашли Людвиг и Пауль?
Нет, Леон жив, здоров и еще вскачет в наш сюжет на вороном жеребце Леон - тот с кем разговаривает Алан в конце второй главы, он к нему даже по имени обращается. Да, второй человек там - Алан
Цитата:
Сообщение от chaser
Мне так понравилась поза, где Пауль фейспалм сделал, можешь скинуть?
Главу в конце прошлого месяца я не выпустила из-за того, что была в поездке, но я попытаюсь наверстать упущенное.
Насчет точных сроков продолжения ничего говорить не буду, нелюбимое время года превратило меня в нечто амебное и я просто ленюсь хД
*картинка просто для привлечения внимания *
Я не комментила непростительно долго и много, поэтому более подробно распишусь только по последней главе, уж слишком много пропущенно XD.
Но перед этим отмечу, что пока вновь все просматривала залипла на скринах последней главы спин-оффа. Они таки нереально эпичны и от этого офигительны :З.
Во-первых, я таки рада, что спустя два года я все-таки дождалась эту часть. Я правда сомневалась в том, что увижу ее. Впрочем, теперь я сомневаюсь, что увижу следующие, но надесь, ты не станешь сильно затягивать, как и обещала .
Во-вторых, посылаю лучи любви и обожания Паулю, потому что это просто очаровательнейший персонаж, очень контрастирующий с Людвигом, отчего их тандем офигенен. Если с Паулем что-то случится я уйду в запой и сопьюсь с горя, мне будет очень и очень обидно. Ну слишком он офигенен .
В-третьих, уже к главе. На внезапно имеющуюся у Пауля дочь я отреагировала так же, как и Людвиг. Слово в слово даже: это было очень неожиданно. Но мнение о нем ни разу не попортилось, то ли от моей большой любви, то ли от взглядов на жизнь, или от всего сразу . *далее идет нечленораздельный поток восторга и умиления по поводу взаимодействия тандема Людвига и Пауля, ибо это так крутенько и вообще ащащащащаща, люблю их*
Сон получился атмосферным донельзя. И текст, и скрины, и музыкальное сопровождение - все просто идеально сочетается и заставляет, не мигая, прилипнуть к экрану и внимательно и напряженно вчитываться. Ибо момент очень так напряженный. И криповый. Собсно, таков, каким он и должен быть, тебе все удалось, хд.
Немного могу сказать об отрывке с Аланом, ибо вообще вся эта линия с Мавелем и Леоном и проч. очень темная и пока что непонятная, но несомненно интригующая. А Иви очень милая, да^^
А вот концовочка немного настораживает. Уж сильно глаз зацепился за строки, что метод прочистки желудка у Людвига отработанный за много раз. Не, все, конечно, может быть очень прозаично, но все равно настораживает.
В Общем, душа моя, не ленись, пиши дальше и, несмотря на мою любовь к этой песне, не затягивай так сильно, я боюсь точно не дождаться следующей части XD.
ну что же как я и говорила, вот и комент в мир(хотела написать ещё вчера, но после обеда дел привалило столько что пришлось ещё сегодня доделывать, да и слушание ещё было по ГД)
ну что же как я там в просимс вестях говорила: приключения продолжаются(да заткнись ты уже музыка), и вообще эта глава выдалась на редкость не убийственной, ну ты поняла о чём я. В ней все живы осталиииись ))) что в принципе не может не радовать, но я как то начинаю переживать что в отместку автор убьёт нескольких людей в следующей(и не смей это принимать за идею) а может просто автор становиться на путь истинный )))
ну а я начну с начала, и блин начало классное хотя я прикидываю сколько они прошли и какие они уставшие но до чего всё таки весело было читать когда наш монах узнал что его спутник тот ещё Сусанин(да я знаю что они знать не знают кто это такой, но я зато знаю)
но правда повезло им что всё таки какое то здание было на горизонте хотя их и встретили не очень радушно но всё таки спали то под крышей )) и конечно ну какая же классная сцена с этим монстром(я про паука) и как я понимаю нашего Барда что он говорил о нём. и я блин тоже такого же мнения, мне всё равно что по поверьям они деньги приносят в дом, они ужасные мерзкие создания и их убивать нужно.
но ладно оставим тему с пауком, и откроем новою тему, хотя нет стоп я ещё хотела сказать кое что по поводу передразнивания сороки, блин как же это было забавно )) вот прямо реально спешно, хорошо я сижу в отдельном кабинете и меня ни кто не видит а то подумали бы что я того, потому как улыба на моём лице явно бы свидетельствовала, что у меня с головой что то не то ))
ну а теперь можно открывать тему о снах, знаешь прямо интересный переход у тебя получился в том отношении что такое беззаботное как бы до этого всё а потом так быстро перешли на такое глубокое и мрачное. интересный контраст нужно сказать и супер как сработал, вот реально представляешь что это был за кошмар такой, очень сильный и глубокий, и правда вот подсознание Люды ему подкинуло видение ((( и ещё важный аспект, у тебя реально получилось его превратить в сон, когда всё вокруг по сути бессмысленное и не поддаётся ни каким объяснениям, но когда ты в нём тебе кажется всё супер логично и закономерно и ты не особо удивлявшийся что вроде всё не правильно вокруг )))
и конечно пробуждение от такого видение ужасное, прямо реально ужасное, по себе знаю, когда какая ересь сниться просыпаешься и отвратное чувство(знаешь вспомнила выражение говорят что Снится тот, кого больше всего не хватает. Ну да, ну да... Куча монстров и говорящий кактус, как мне вас не хватает!
ну это вот точно было про меня)
а теперь извини но я должна сказать что мне жутко понравился блондинчик, и да я считаю что он не похож на папу, ну прости глаз у меня такой видимо, я бы вот не за что бы нашла его папашу, когда ты мне говорила что мол он уже мелькал(да теперь те кто прочтут случайно мой комент пускай тоже мучаются и ищут) но так он прекрасен, и жутко харизматичен )))) и вообще мне интересно будет узнать что он будет дальше делать(особенно с девушкой милашкой ))))
кстати о малышке прости но я буду её так называть ну она малышка настоящая) до чего же она хороша и мила, просто чудо а не девочка )) я надеюсь что хоть ЕЁ ты не убьёшь и она ещё порадует нас в твоём мире )))
а теперь о концовке, надо сказать я офигела, ни чего себе метод, отравить колодец, ой хорошо что хоть не сильно действующем снадобьем и что у Пауля был под боком Люда, который в общем всё сделал правильно ))) но блин их разговор что насильников, ну вот как так можно в такой серьёзный и не лёгкий момент вот так убить всё атмосферу ответом Люды что может он не против насильников )) я просто опять сижу с улыбкой пациента Кащенко )))
ну и как я поняла приключение продолжается(ну вот опять музыка вылезла, ладно зверёк я почти закончила иди сюда ) и как жутко интересно что там будет дальше тем более как я поняла там скоро появиться весьма ожидаемый персонаж(да те кто прочитал комент кроме автора мучайтесь теперь и гадайте)
а ты автор давай не халтурь а работай ))))
Song of angels
I
А я тут посидела, подумала, и в итоге решила не тянуть резину и оставить комментарий к двум вышедшим главам второй части. Она, я так понимаю, с первой либо вообще не связана, либо будет связана, но попозже)) В любом случае, персонажи тут другие, и сюжет вращается не вокруг наемного убийцы, а вокруг монаха, родной монастырь которого уничтожили. Я обязательно оставлю комментарий к первой части, но это будет попозже, мне требуется внимательно перечитать и составить у себя в голове общую картинку, так что, надеюсь, ты не против, что мой первый визит к тебе вот такой 
.
. *далее идет нечленораздельный поток восторга и умиления по поводу взаимодействия тандема Людвига и Пауля, ибо это так крутенько и вообще ащащащащаща, люблю их*
комент комент)))
Линейный вид
