Армия — это школа жизни, говорили мне. Школа, которую должен пройти каждый уважающий себя мужчина. Как по мне, это больше похоже на школу выживания. Ну, знаешь, когда забрасывают толпу в лес или на какой-нибудь необитаемый остров и смотрят, как они будут там крутиться.
Ни фига это не школа. В школе нам прощали ошибки, давали второй шанс — помнишь, некоторые даже оставались на второй год? Здесь такого нет. Здесь слабакам не место.
И я ещё не в худшем положении. Вон мой товарищ с непривычки отхватил солнечный удар во время марш-броска. Пришлось тащить беднягу на себе до лазарета.
А Бахман (помнишь, тот патлатый, он ещё за твоей кузиной ухаживал) рыпнулся в самоволку — к ней же. Ох, и досталось ему от командира! Перед всем строем отчитал, как нашкодившего мальчишку. Чего бедняга только не наслушался! Получить по заднице — и то менее унизительно.
Как там говорится? Иди к своей цели. Не можешь идти — ползи. Вот именно этим я и занимаюсь весь день напролёт.
Устаю как собака. После того, как нас очередной раз погоняют в полном обмундировании (оно весит ненамного меньше, чем я со всеми потрохами), мне больше всего хочется закопаться в землю и лежать, пока не помру. Но я вспоминаю тебя, наших детишек, которых ещё даже не видел — и сразу откуда-то появляются силы.
Когда я узнал, что у нас родилась двойня, сразу сообщил об этом товарищам. А они давай надо мной смеяться: мол, я теперь на всю жизнь повязан, и буду горбатиться, как проклятый. Посоветовали остаться служить по контракту, чтобы меньше памперсов нюхать. Эх, чтоб они понимали!
Только Эльвин — ну, ты его помнишь, учился в параллельном — порадовался за меня. Сказал, что завидует тому, что я заполучил такую шикарную девчонку, да ещё и малышей в придачу. И не поспоришь ведь, я сам себе завидую...
А вообще, если честно, я тоже некоторым завидую. Вон к Рутбвернам приезжает родня, Ларсону мать привозит домашние вкусняшки. А меня хоть бы кто навестил! Другие хоть родных видят, а я так и стою на карауле, как сыч.
Вот так и проходит наша жизнь. Сиди себе да жди, как в тюрьме.
Нет-нет, я понимаю, что тебе нельзя так далеко ездить. Я и не настаиваю. Береги себя и малышей, это для меня — самое главное.
Кстати, тут намедни в нашу часть заглянул какой-то мужик. Гражданский, наверно, раз в костюме. Пообещал помочь поступить в вуз. Я, конечно, обеими руками «за». Но не тогда, когда этот благодетель... В общем, этот гад делал мне какие-то двусмысленные намёки. Я, конечно же, вежливо отпихнул его и сказал, что меня его предложение не интересует.
А он взбесился и обещал показать мне, где раки зимуют.
И показал, зараза. На следующее утро командир придрался ко мне из-за какой-то ерунды и заставил отжиматься перед строем. На раскалённом плацу, скажу я вам, то ещё удовольствие. Ларсон было вступился за меня, но огрёб за компанию.
Вот так и живём. Я бы много тебе ещё рассказал, но служба не ждёт. Вон уже идут проверять, у кого после отбоя свет горит.
Да, я уже устал от всего этого. Просто ужас как. И будь прокляты те, кто придумал для нас этот «долг перед родиной». Но я пройду это до конца. Ради наших детей, чтобы они выросли и гордились папочкой. Ради того, чтобы снова увидеть твои прекрасные глазки. И пусть хоть самих чертей сюда зашлют — мне ничто не помешает!
Целую тебя и с нетерпением жду встречи.
С любовью, твой Ральф.»
Девушка улыбнулась, перечитывая письмо. Но тут же быстро свернула его и спрятала в тумбочку.
- Детка, чем ты там занимаешься? - послышался голос со стороны кровати.
- Ничем, дорогой, - улыбнулась Инноченца. - Ничем.
бонусы
Ральф и кто-то из Рутбвернов. Кажется, Алистер.
Что, красавчик Брайан, носатый Эльвин для тебя недостаточно хорош?
II. Каллахан.
Комбинированный вид
