Пролог
Класс рисования был наполнен приторно тяжелым запахом акрила и гуаши. Мягко шуршали по мольбертам кисти, рисуя различные композиции. В ожидании звонка на табуретах ерзали нетерпеливые ученические ягодицы.
− Мередит, разве так в жизни выглядит чайник?− поинтересовался у светловолосой девочки Мистер Воловитц.
Она подняла свои голубые оленьи глаза и недоуменно посмотрела на учителя. Ее аккуратный прямой нос, полностью усыпанный веснушками, был измазан фиолетовой краской. Бурное детское воображение Мередит преображало на холсте чайники, чашки, кувшины, лимоны, яблоки, свечи, яйца в предметы совершенно разнообразных форм и размеров.
− А почему бы ему так не выглядеть?− в голосе девочки чувствовались ноты настоящей детской непосредственности.
− Потому что в жизни чайники выглядят так, как ты видишь перед собой на столе. А то, что ты изобразила на мольберте, − это что-то совершенно неведомое!− учитель старался звучать мягко, чтобы не обидеть ребенка, но в то же время твердо.
− Я просто нарисовала то, что увидела, Мистер Воловитц,− тон девочки был преисполнен решительности.
− Хорошо,− учитель на секунду замолчал. − Мередит.
− Да, Мистер Воловитц.
− Я хочу повесить твою работу у себя в кабинете. Назову ее "Чайник Рассел".
Девочка улыбнулась и продолжила работать над картиной.
Друзья!
Это мой дебют в ведении династии, поэтому с моей стороны не исключены неточности и погрешности. Если увидите ошибку, пожалуйста, не оставляйте ее без внимания.
Кроме того, мне очень важно знать ваше мнение по поводу моего творчества, важно знать, что меня читают. Если я вижу отдачу и интерес, это здорово стимулирует меня выкладывать отчеты как можно чаще.
Пожалуйста, не оставайтесь инкогнито - отпишитесь, поделитесь своими впечатлениями о династии, просто отметьтесь, что вы читаете и ждете продолжения, мне будет очень приятно.
Спасибо, что заглянули! Рейтинг династии 16+
P.S. Проверила villain.
Последний раз редактировалось Холодок, 18.12.2017 в 23:58.
Девчонки!
Мне очень радостно слышать от вас такие приятные слова! Спасибо, что вы есть!
Nica_Nicoletta, спасибо огромное! Ты знала за что похвалить, я растаяла и растеклась по стулу На самом деле, если бы не ты, я бы и не вспомнила про нашу годовщину (да уж, историком мне точно не быть), так что спасибо, что напомнила! А наследники будут, куда денутся, второй сезон уже пишется И возвращайся скорее, охота почитать про Грейс))
ElinaGenie, спасибо за пожелания и за то, что все нарядились и пришли ко мне в гости! Тоже на это надеюсь
Sofi_S, ого-го, ты мне льстишь! СПА-СИ-БО Очень приятно, что моя история кому-то так нравится) Обещаю не останавливаться на достигнутом и совершенствоваться с каждым днем, чтобы радовать вас еще больше!
Априори: Хочу немного "причесать" темку, переделать старые скрины, может даже оформление поменять.
Фотохостинг: Так значит тебе не нужны старые скрины? Тогда я удаляю их ВСЕ.
Априори: Вообще-то очень нужны!
Фотохостинг: Нет, не нужны.
Мораль: извиняюсь за отсутствие скринов в 3-6 отчетах. Обещаю все востановить в ближайшее время. И спасибо огромное Aquarell за то, что так оперативно помогла с новым оформлением!
Нет, это не отчет, не бонус, не кнут и даже не пряник. Просто вдохновение, которое пошло в немного неожиданное русло. Тем, кому в династии Рассел было мало самой Мередит Рассел, точно понравится
1. Мередит выросла в обеспеченной семье и привыкла ни в чем не нуждаться. Ее отец был биржевым маклером, а мать – довольно успешным риэлтором. Однако родители старались никогда сильно не баловать дочь. Поэтому у Мередит сформировалось вполне здоровое отношение к деньгам.
2. Помимо живописи в юности серьезно увлекалась большим теннисом. Однако из-за трещины локтевого сустава спорт пришлось оставить и ограничить какие-либо серьезные нагрузки на правую руку.
3. Любимым предметом в медицинском колледже (если такие вообще могли существовать) была гистология, на которой приходилось так много рисовать, что она больше напоминала занятие в художественной школе, чем в мединституте.
4. В школе училась, в основном, на тройки и четверки, чем вызывала большое недовольство родителей. Для Мередит до сих пор является загадкой ее беспроблемное поступление в колледж с учетом плохих баллов по вступительным экзаменам. Однако, она догадывается, что без вмешательства родителей тут не обошлось.
5. У Мередит всегда было много приятелей. Ее, творческую и быстро увлекающуюся, хотели видеть в любой компании. Однако друзей, с которыми она близко общалась бы до сих пор, ни с колледжа, ни со школы у нее не осталось.
какой-то придурок испортил хороший кадр
6. Мередит обожает сладкое. Ее любимый десерт – французские вафли с лавандовым мороженым и карамельным сиропом.
7. Несмотря на предыдущий факт, ограничивает себя в питании. Иногда просто забывая поесть из-за увлеченности работой.
8. Без чего не обойдется гардероб Мередит, так это без сарафанов. Пестрые, однотонные, с принтами, по фигуре, свободного кроя, на завязочках, с бантиками и рюшами – в шкафу у Мередит можно найти любой. Однако в настоящее время этот предмет одежды заменили более классические платья, не обошлось, конечно, без влияния Асты.
9. В школе провалила тест на вождение, больше вопросом получения прав не занималась. По этой причине не может водить машину, хотя вполне может себе ее позволить.
10. Самое больше разочарование детства – выпросила у родителей на День Рождения щенка и поняла, что у нее на него аллергия.
11. Любимая эпоха в истории живописи (что, однако, не отображается на стиле картин Мередит) – Ренессанс. Любимая художница – Артемизия Джентилески.
12. Не считает, что художник должен быть «голодным», однако резко отрицательно относится к личностям, которые спекулируют на современном течении в живописи, продавая откровенно бездарные работы за большие деньги.
13. Очень боится летать на самолетах. Причиной этого стала случайно просмотренная в детстве документалка про авиакатастрофы.
Это пока что все известные автору факты о Мередит Рассел))
Спасибо за внимание!
Идея оформления villain
__________________
Последний раз редактировалось Холодок, 27.06.2016 в 11:29.
Априори, оказывается, сколько разной информации мы не знали о Мередит. Из отчетов я только помню некоторые факты о родителях, остальное стало открытием. Круто!
Априори, ух ты)) Интересно получилось, однако) Как аллергик, я прекрасно понимаю Мередит (я была в такой ситуации), а вот родителей ее я не понимаю до сих пор (да и вообще родителей, которые выбирают профессию за детей). Удивило, что у Мерри всегда было много приятелей, я почему-то наивно полагала, что она необщительный человек. Про придурка на фото
Друзьяяяяя!
Невероятно рада, что наконец-то снова могу к вам обратиться. Надеюсь, вы не потеряли интерес к этой истории, даже когда мы переехали в новый раздел и не тот, который бы хотелось. Наверное,
нам придется здесь некоторое время пожить Что вас ждет в новом отчете: восемь тысяч слов чистого текста. Тем, у кого были замечания к размеру отчетов, должно понравиться. Кстати, это еще не конец истории Асты. Будет еще одна часть Чего не стоит ожидать: одинакового стиля скриншотов. Тут я бессильна, некоторые скриншоты, стоящие рядом, старше других на два месяца. Когда вырастут, будут дразнить друг друга из-за возраста, а пока, надеюсь, это не испортит вам впечатление и не вызовет когнитивный диссонанс. Также возможны опечатки, прошу за это прощение, текст уже настолько причитался, что я не замечу там даже элементарную ошибку. Предупреждение: в отчете намешано черт знает что, поэтому возрастное ограничение 16+. Если вы находитесь в весьма нежном возрасте и способны менять ориентацию, читая об однополых отношениях, то, хоть вам и подвластны чудеса физического перевоплощения, читать этот отчет лучше не стоит.
Если же вы уверены в своих силах, приятного прочтения!
Город солнцем переполнен,
Белизна глаза слепит.
Я смотрю — в морозный полдень
Под горой девчонка спит.
Спит на санках
Чья-то дочка,
Чья-то дочка
Одиночка...
Почему тут мамы нет?
Только длинный лыжный след...
А девчонке горя мало —
Спит спокойно на спине,
Под пушистым одеялом
Закаляется во сне.
Я была в стране Суоми...
Вспоминаю часто:
Снежный лес,
И низкий домик,
И девчонка — Аста.
Агния Барто, отрывок
Аста Райхель. Часть вторая. ***
– Аста Райхель… За годы преподавательской деятельности у меня было много ассистенток, но это имя я запомнил. Довольно необычное, на мой вкус. Эта девушка всегда была довольно немногословной, хотя справляться со своими обязанностями ей это никогда не мешало. Аста была очень ответственной, никогда не подводила с выполнением порученных ей заданий, услужливой, одним словом, однако у меня она проработала совсем недолго. Кажется, где-то после полугода нашего сотрудничества мистер Мейер переманил ее для работы на кафедре «Истории искусств». Извиняюсь, а в чем ее обвиняют?
***
Вероятно, самая большая оплошность, которую допускают все студенты при поступлении в высшее учебное заведение – завышенные ожидания. Обращали ли вы внимание на лица первокурсников в первый учебный день? Более восторженных и счастливых людей не найти, ведь – вот они перемены, вот она самостоятельность. Так близко, что до них можно практически дотянуться рукой, дотронуться, прочувствовать. Осознание того, что у тебя появился шанс кардинально изменить свою жизнь, приводит к глубочайшей эйфории, которая, однако, длиться лишь до тех пор, пока ты не начинаешь осознавать, что социальные роли, которые ярлыками висели на тебе всю твою жизнь, исчезать никуда не собираются. Не исчезли ни предубеждения, ни оценочная объективизация, ни социальные группы, разделяющиеся по принципу элитарности – не изменилось ничего. Изгои так и остались изгоями, а выходцы из высшего общества все так же играют в гольф по пятницам.
К счастью, осознание этого пришло ко мне достаточно быстро, и вместо того, чтобы всеми известными и неизвестными способами пытаться вписаться в университетскую тусовку, я ломала голову над тем, как подняться на тот уровень, достойной которого я себя считала. Но ограничиваться лишь бесконечной зубрежкой не входило в мои планы, ведь старая схема работала – преподаватели так же легко, как и учителя в школе, попадались на крючок моих проверенных временем манипуляций. Сложность заключалась лишь в том, что находить индивидуальный подход к каждому было необходимо как можно быстрее. Первые несколько месяцев было тяжело. Как только я успевала обозначить рычаги давления на строгую, принципиальную преподавательницу бальзаковского возраста, экзамены у которой невозможно было сдать без, по крайней мере, одной пересдачи, ей на смену приходил бывший студент-аспирант, который был не против покурить с тобой на перемене и обижался, когда его не воспринимали всерьез. На первое время пришлось даже обзавестись влиятельным покровителем, работая ассистенткой у профессора Уильямса – известного в городе архитектора. Говоря откровенно, особых симпатий этот человек у меня не вызывал. Несмотря на аккуратный интеллигентный вид от него всегда пахло старостью и тухлыми яйцами, к своим студенткам он обращался исключительно пренебрежительным «милочка» и никогда не стыдился показывать свое высокомерие ни студентам, ни преподавателям, хотя вескими причинами для этого очевидно не обладал. Да, работа с ним была не слишком приятной и простой, но она имела большие преимущества в виде профессорского протектората и дополнительного заработка, который я очень быстро научилась ценить в условиях непростой студенческой жизни в чужой стране.
Адаптация к американскому стилю жизни прошла для меня намного менее болезненно, чем я себе могла представить. Не вызвала никаких затруднений и интеграция в англоязычную языковую среду, кроме, наверное, моего резкого немецкого произношения, а среда культурная ненамного отличалась от европейской, разве что исповедовала более широкие взгляды на жизнь, к которым мне еще стоило привыкнуть. Мне хватило меньше недели, чтобы понять, что я до кончиков ресниц экстраверт, и примерно то же время мне понадобилось, чтобы полностью слететь с катушек от немыслимой свободы. Хотя со свободой от снежноволосых эльфиек, смотрящих со своих бумажных обителей, пришлось повременить, – тренд на блондинок оставался в моде еще довольно долгое время. Но это не помешало Нью-Йорку вдохнуть в меня независимость, о которой раньше даже не приходилось мечтать. Весь первый месяц проживания в этом сумасшедшем мегаполисе был наполнен невероятными впечатлениями, а вместе с тем и огромной усталостью. Никогда не спящий город, мерцающий сотнями огней и наполненный звуками тысяч голосов, покорил меня с первого взгляда, и вслед за городом на некоторое время забыла о сне и я.
Утром я старательно училась в академии, впитывая из университетских стен все нужные и не нужные мне знания, как и полагалось прилежной студентке-надежде курса. Вечером – хваталась за любую попадавшуюся мне работу, пытаясь в кратчайшие сроки добиться финансовой независимости, которая на интуитивном уровне уже тогда ассоциировалась у меня с властью и силой. А когда темнота опускалась на Нью-Йорк, от домашней девчонки-любительницы книжек не оставалось и следа. Мое ноющее от усталости тело сотрясалось под звуки музыки на местных рейвах, а помутневшее и ничего не понимающее сознание ловило сотни взглядов: бессмысленных, ошалевших, беззаботных, страстных, абсолютно отстраненных, других. Мне нравилась темнота, мне нравилась громкая музыка, я просто обожала толпу – наслаждалась и боготворила ее, как самая преданная ее часть. Я танцевала, а на танцполе мне как будто передавалась энергия и смелость сотни двигающихся со мною в такт тел. Я чувствовала такую силу и непобедимость, с которой вряд ли может что-нибудь сравниться.
Впрочем, в романтическом плане тогда все было не столь гладко. Мое принятие себя проходило более чем постепенно. Первое время я пыталась «исправиться», заводя краткосрочные отношения с мужчинами, среди которых было много желающих познакомиться. Это удивляло, ведь я все еще считала себя недостаточно красивой, чтобы кому-нибудь когда-либо понравиться. Несмотря на искреннее желание, ни один из них не помог мне преодолеть отвращение к сексу с противоположным полом – я до конца осознала, что близость с мужчиной для меня невозможна и неприемлема. Меня повсюду окружали разнополые и однополые парочки: вокруг царила любовь полигендерная, поликультурная и полинациональная. А я, хоть и начинала осознавать нормальность своих предпочтений или хотя бы принимать их из-за отсутствия альтернативных, но все же оставалась стоять в стороне, не решаясь познакомиться или хотя бы заговорить с понравившейся девушкой. У меня на лбу не было написано, что я лесбиянка, и даже смелость всех людей на танцполе никогда не заставила бы меня произнести это вслух. Женское внимание настойчиво обходило меня стороной, однако природа все же взяла свое, когда в моей жизни появилась Сирена Картер. У нее были серьезные проблемы с кожей и с законом из-за употребления и торговли наркотиками. Она была грубоватой, слегка агрессивной и почти всегда «под кайфом», но именно эти ее негативные качества и делали ее настолько интересной и привлекательной для меня. Черт, да я была от нее в восторге! Сирену никогда не интересовало мнение о ней окружающих, она делала только то, что сама хотела, даже если это означало зажать незнакомку в темном коридоре клуба страстным поцелуем, а потом бросить на прощание мимолетное «Позвони, если захочешь как-то вместе обдолбаться», как это было со мной. Не очень романтично? Возможно, но тогда для меня это было самое райское ощущение на земле. На меня впервые обратила внимание девушка, я впервые почувствовала себя по-настоящему желанной. Я позвонила, и с этого началось приключение длиною в два насыщенных месяца.
Через несколько дней после знакомства я неожиданно для самой себя переехала к Сирене. При другом развитии событий выкроить время для отношений в таком бешеном ритме жизни было бы просто невозможно. И мы стали жить. Отнюдь не вдвоем, уединенную совместную жизнь я тогда могла представить себе только в мечтах, – лофт, помимо нас, в разное время населяло большое количество иных маргинальных личностей: мужчины, женщины, парочки, случайно зашедшие в гости и оставшиеся дольше обычного чьи-то знакомые, а также крысы, тараканы и безымянная кошка, судьба которой, по всей видимости, волновала только меня. Ранее такая уставшая от одиночества, теперь я грезила о нем во снах: на каждом углу квартиры кто-то смеялся, танцевал, курил, спал и делал вещи, которые стирали четкую грань между густонаселенной коммуналкой и наркопритоном. Я и сама была из города, в котором зарождалась сквот-культура, но это место напоминало мне, скорее, поселение первобытных людей, чем открытое пространство, в котором творят свободные художники. Узнай отец о месте, где жила его прилежная и послушная дочурка, у него бы не выдержало сердце. Это был явно не монастырь, но я хорошо понимала, что и здесь никто не примет меня с собственным уставом, поэтому с таким порядками пришлось только смириться. Сначала я пыталась поддерживать со всеми хорошие отношения, а потом даже перестала запоминать имена. В этом просто не было смысла: лица сожителей менялись так часто, что никто уже этого не замечал. К концу второго месяца из состава, населявшего квартиру в день моего переезда, остались только мы с Сиреной. Она же по меркам этого лофта была и вовсе долгожителем. Для Сирены это не было «жильем до первой зарплаты», для нее это был единственный доступный по деньгам вариант. У меня, как альтернатива, оставалось студенческое общежитие, но на тот момент нашими отношениями я дорожила больше, чем личным пространством, ведь не понаслышке знала – когда его становится много, оно перестает приносить удовлетворение.
Сирена была рождена для своей профессии: ей нравились наркотики и нравилось их продавать. Ничего особенно хитрого в ее работе не было: она занималась тем, что скупала товар у местного поставщика, расфасовывала его и распространяла по клубам с двойной наценкой. Этот бизнес приносил бы хороший доход, если бы иногда товар не задерживался у нее в руках и абсолютно бескорыстно не распространялся среди жильцов нашей квартиры. Такие вечеринки нельзя было предугадать, она устраивала их совершенно спонтанно, по воле души. Естественно, они не проходили бесследно, Сирена снова и снова влезала в долги, возвращать которые приходилось за нее. Мои заработанные честным трудом деньги уходили просто в никуда, а взамен я даже не получала даже обещания прекратить, хотя Сирена и знала, как нелегко мне дается каждый заработанный цент. Деньги отца я не тратила, они хранились на счету в банке, как и те суммы, которые я ухитрялась откладывать каждый месяц со своей зарплаты. Это был неприкасаемый запас, который я хранила для исполнения своей мечты, и ни Сирена, ни ураганы, ни ядерная война не заставили бы меня его потратить. Сама я не употребляла наркотики. Кроме, конечно, стимуляторов. Без них такой насыщенный темп жизни и неспокойная окружающая обстановка были бы просто убийственными для моего неподготовленного организма. Амфетамин долгое время помогал мне оставаться на плаву, благодаря нему я прослыла главным неустанным трудоголиком кампуса. От тоненьких нежно-розовых дорожек зависела моя успеваемость и я сама, а Сирене нравилось выступать в роли «спасительницы» и снабжать меня такими необходимыми пакетиками порошкового вещества, которые наполняли меня энергией и практически лишали сна. Это не были отношения моей мечты, но обо мне впервые в жизни заботился кто-то помимо отца, и я отвечала на это самой большой благодарностью, которую только могла себе представить. Ее поставщиком был нью-йоркский барыга среднего класса по кличке Балу, который хоть и имел в подчинении несколько человек «персонала», однако никогда не производил впечатление серьезного бизнесмена, который сможет долго удерживаться на плаву. Впрочем, случайно встретив его днем на улице, вы бы ни за что не догадались о его, хоть и небольшом, но от этого не менее незаконном промысле: его настоящего имени никто не знал, однако прозвище слегка неуклюжего, веселого и беспечного медведя из детского мультфильма подходило ему настолько, что, казалось, будто он сам и стал прототипом этого персонажа в реальной жизни. Хотя многие отзывались о нем по-другому. Ходили слухи, что ему лучше не переходить дорогу, потому что перед врагами от веселого мишки не оставалось и следа – на смену ему появлялся трехметровый гризли с огромными клыками и острыми когтями, которыми он в клочья растерзывал противника. К счастью, ни подтвердить, ни опровергнуть эти слухи за несколько месяцев тесного общения мне не удалось. Балу был частым гостем в нашей обители: с Сиреной их связывала крепкая дружба, насколько это вообще было возможно в ситуации продавец-покупатель. И несмотря на ходившие о нем слухи и мою предвзятость к его предпринимательскому таланту, совсем скоро у нас завязались достаточно хорошие приятельские отношения.
И в целом мой круг общения постепенно пополнялся все новыми и новыми знакомыми. Отношения с Сиреной многое изменили: они посеяли во мне семя уверенности, которое, разрастаясь все больше с каждым днем, открывало мне глаза на ряд ранее незамеченных вещей. Я перестала обращать внимание на косые взгляды со стороны, перестала бояться, что останусь никем не понятой и больше не стеснялась общения. Но, в ту же очередь, я осознала, что, откликнувшись на первый попавшийся звоночек о взаимности, вместо золотой рыбки в лице Сирены, получила кота в мешке. Я хотела развиваться и двигаться вперед, а Сирену вполне устраивало текущее положение вещей. Ей было вполне комфортно жить в этом забытом богом месте, не думать о будущем и перебиваться теми средствами, которые волей судьбы оказывались в ее распоряжении. Факт того, что мы не подходим друг другу, добирался до моего сознания с очень небольшой скоростью, и к моменту, когда он прибыл на пункт назначения, наши отношения уже успели достаточно охладеть. Я не любила Сирену, меня больше не тянуло к ней в объятия, и, более того, она начала меня здорово раздражать, а ей, кажется, и вовсе было плевать на то, нахожусь ли я рядом. Пока я набиралась смелости, чтобы разорвать эти стремительно направляющиеся в тупик отношения, судьба решила эту проблему за меня: при обыске клуба Сирену задержали за торговлю наркотиками. На следующий день после ее ареста я собрала все свои вещи, потратилась на дорогущий номер в гостинице и наконец-то выспалась – одна, в полной тишине, на огромной кровати с белоснежными простынями. Постановлением суда Сирену признали виновной и приговорили к пяти годам лишения свободы. Мы даже не успели как следует попрощаться: Сирену отправили отбывать срок в другом штате, и больше я никогда ее не видела. Приключение закончилось, оставив мне на память пустивший корни росток уверенности, огромные мешки под глазами и сожаление о том, что с котами не пускают в общежитие.
***
– Я правда не знаю зачем вам понадобилось раскапывать информацию пятнадцатилетней давности об этой безобидной девчонке. Я помню ее ребенком, который считал свой кривой нос вершиной проблем. Когда вокруг люди загибались от нищеты, она работала круглыми сутками, чтобы накопить деньги на пластическую операцию. Черт, как же она была на ней помешана! Знакомые рассказывали, что после моего заключения, она даже приторговывала. Не знаю, почему остановилась. Может, выровняла свой нос и успокоилась наконец… Перерыв закончился, мне пора. Пластинки сами себя не расставят.
По Нью-Йорку прокатилась волна арестов, и многие мелкие торговцы, такие как Сирена, заполонили местные тюрьмы. Студенческий городок тоже лишился своего поставщика, что на некоторое время сильно усложнило жизнь и мне, и другим студентам, которые оказались без незаменимого источника веселья. По всем новостным каналам утверждали, что операция, проходившая под эгидой нового антинаркотического закона, разработанного местными властями, является крайне действенной и эффективной. На самом же деле, это было сродни хоть и самоуверенному, но абсолютно бессмысленному тыканью украденной из ресторана зубочисткой в огромного дракона, который, довольствуясь своими богатствами, ощутил только небольшое покалывание в районе мизинца на левой ноге. Под бурные аплодисменты главу нью-йоркского УБН торжественно награждали почетной грамотой, а верхушка мира наркоторговли в это время спокойно попивала сангрию, наслаждаясь пузырьками джакузи в своих пентхаусах. Эта «архиэффективная операция» не принесла им много неудобств: основная часть логистики не была нарушена, речь шла о нескольких десятках дилеров, заменить которых не представляло особого труда. Однако и за эти незначительные неприятности пришлось заплатить наивысшую цену – цену человеческой жизни. При одном из обысков погибли трое УБНовцев: двое мужчин и женщина. Просто так сдаваться находившиеся там ребята не захотели, поэтому открыли огонь по оперативникам, за что и сами поплатились жизнью. Один мужчина умер на месте, двое других правоохранителей ушли из жизни уже в реанимации. Это должно было ужасать, все-таки речь шла о погибших людях, но меня лишь завораживала эта абсолютная власть и то с какой легкостью сильные мира сего разрушают чужие судьбы, только потому что могут. Если следовать здравому смыслу, эта ситуация должна была завершить мое знакомство с преступным миром, но она только разожгла интерес: я хотела развиваться, а где еще, как не в наркобизнесе, можно было быстро и абсолютно бесплатно освоить базовые принципы психологии и маркетинга, развить неплохую интуицию и научиться находить общий язык практически со всеми, к тому же, неплохо на этом зарабатывая. В голове ежедневно проносились мысли о том, что когда-нибудь и я любой ценой отхвачу себе кусок такой желаемой власти, но на тот момент у меня на повестке дня были другие, возможно немного устаревшие, но от этого не менее желанные цели, для достижения которых нужны были деньги. Балу вернулся к делам через несколько недель, хоть ему и пришлось сменить место жительства и немного отсидеться, пока шумиха не улеглась. Он был рад принять меня в ряды своих сотрудников: после «зачистки» катастрофически не хватало людей, и ему даже пришлось самому возвращаться к торговле на улицах. Я выбрала не самый удачный момент для старта: сейчас нужно было быть осторожнее, чем когда-либо. Но эта напряженность только добавляла азарта и, в то же самое время, не давала мне расслабляться и совершать ошибки, которые раньше совершала Сирена. Система торговли требовала изменений, и я ей эти изменения обеспечила: я не торговала по клубам и никогда не передавала товар из рук в руки – основным полем моей деятельности был студенческий городок, на территории которого я разработала собственную схему расположения закладок, сводившую к минимуму риск потерпеть неудачу. Испробованный на первых же покупателях алгоритм показал себя как вполне рабочий, однако я не спешила ощущать свою непобедимость, ведь все еще могла попасться на мелочах. Я больше не ездила на метро, понимая, что, хоть я и перестала ощущать себя цыганкой, другие все еще видели ее перед собой. Теперь это было их проблемой, а не моей, но все же в метро меня уже несколько раз останавливали полицейские. Тогда для этого не было веских причин, но теперь, когда они появились, я больше не давала полицейским такую возможность.
Вместо общественного транспорта я пересела на велосипед, ежедневно вставала в пять утра и совершала пробежку по студенческому городку. Все мои действия были похожи на внезапное желание перейти к здоровому образу жизни, но, в действительности, были лишь частью моей незаконной торговли. В пять утра в студенческом городке можно было встретить лишь несколько еще не отрезвевших студентов, возвращающихся с ночной попойки, или парочку действительно помешанных на здоровье бегунов, которым я приветливо махала рукой при каждой встрече. Это было то время, когда оживленное и многолюдное в любое другое время суток место было абсолютно опустевшим, и это давало мне прекрасную возможность разложить закладки без лишнего внимания. Возможно, со стороны мои действия сойдут за слишком фанатичную осторожность, но в той ситуации я не могла чувствовать себя в полной безопасности, даже если вовремя перестраховывалась.
Все началось с вопроса моей соседки по общежитию, который после ареста местного барыги остро стоял среди студентов и стал вполне обычным в повседневном общении. После моего ответа в общежитии меня стали знать как «девушку, у которой есть знакомый, который может достать все». Я никогда не афишировала свою причастность к торговле наркотиками, и окружающие думали, что в трудные времена я бескорыстно помогаю найти товар через знакомого. На просьбу свести их с дилером я отвечала категорическим отказом, объясняя это тем, что мой «знакомый» не имеет дел с непроверенными людьми. Я никогда не отказывала в помощи, но и клиентов у меня было не много, то ли студенты считали неудобным обращаться ко мне больше нескольких раз, то ли боялись прослыть наркоманами, то ли просто не хотели докучать. Это также объяснялось и тем, что в этом году академия набрала в два раза меньше студентов, чем выпустила в прошлом. Я не могу сказать, что общежитие было уж слишком необитаемым, но это было именно то, что нужно. Товар прекрасно раскупался и без огромного наплыва клиентов, а ограниченная клиентура не позволяла меня скомпрометировать. Больше всего мне нравилось иметь дело с пресмыкавшимися передо мной мажористыми мальчиками и девочками, которые еще вчера смотрели на меня свысока, а уже сегодня продавали свою гордость за небольшой пакетик вещества. Лучше всего расходились таблетки и марки. Предусмотрительные студенты целыми компаниями скупались для пятничного похода в клуб, а я только и успевала, что расфасовывать товар и набивать цену за неимением конкурентов. Балу нравилось со мной работать: я была осторожным и платежеспособным покупателем и никогда не брала чересчур большой вес, который не смогла бы реализовать.
Вскоре город уже во всю захлестнула рождественская суматоха, витрины магазинов невозможно было представить без сверкающих гирлянд и новогодних украшений, а на улицах все чаще появлялись прохожие с подарками в руках. С усилением ажиотажа перед зимними праздниками, немного ослабился фанатичный контроль властей за оборотом наркотиков. Праздничная атмосфера естественно никак на это не повлияла, просто стороны конфликта наконец пришли к какой-никакой договоренности. На самой верхушке позаботились о том, чтобы все остались довольны и забыли прошлые обиды – будь то убитые полицейские или посаженные под замок наркоторговцы. Забылись также новые обнаруженные точки сбыта, они исчезли с полицейских радаров ровно до тех пор, пока процент от их прибыли капал в государственную казну. Дышать стало свободнее, но дороже. Хотя увеличение цен на товар компенсировало то, что перед зимней экзаменационной сессией увеличился спрос на стимуляторы, употреблением которых я и сама не брезговала. В планах была поездка к отцу, и я не собиралась задерживаться в Нью-Йорке из-за пересдач. Чтобы заплатить за экзамены, я предусмотрительно подготовила деньги, но, к моему удивлению, они мне вовсе не понадобились: сессию я закрыла сама и с первого раза. Я очень соскучилась за отцом. Хотя в Нью-Йорке я и завела много новых знакомств, однако у меня так и не появился по-настоящему близкий друг, с которым я могла бы действительно поговорить по душам. Рождественские праздники влияли на меня особым образом – нельзя было не заразиться той теплой магической атмосферой, которая царила на улицах, и мне как никогда хотелось отметить этот праздник в узком семейном кругу. И в целом на поездку домой у меня были особые планы. Все-таки Берлин не был таким густонаселенным городом, как Нью-Йорк, и я планировала хорошенько отдохнуть от суеты: гулять просторами родной заснеженной столицы, останавливаться в знакомых кофейнях, читая книгу, которую по традиции на Рождество подарит отец, посетить Берлинскую оперу, после небольшого перерыва возобновившую показы моего любимого Вагнера, а еще выспаться и максимально расслабиться после напряженного полугодия в университете и нервной работы. Двадцать восьмого декабря я сдала последний экзамен, и мне повезло купить билеты на самолет сообщением Нью-Йорк–Берлин с пересадкой в Стамбуле на двадцать девятое. Я отнесла нереализованный товар и свои личные запасы амфетамина к Балу – понятно, что я не стала бы перевозить наркотики через границу, да и мало ли куда может сунуть свой нос моя соседка, оставшаяся в общежитии на повторную сессию. Перед регистрацией на самолет, вылетавший из Нью-Йорка около семи вечера, я вдохнула свою последнюю дорожку, поздравила Балу с рождественскими праздниками и заказала такси в аэропорт.
В аэропорту Стамбула у меня начались первые проблемы. Самочувствие резко ухудшилось после того, как на конечном отрезке пути меня несколько раз стошнило. После десяти часов перелета у меня появился внезапный насморк и озноб. Я жутко расстроилась, подозревая, что мне предстоит нелегкая борьба с подхваченным где-то гриппом. Но это был бы лучший вариант развития событий. Сидя в кафе аэропорта и стараясь хоть как-то облегчить симптомы гриппа, попивая непозволительно дорогой чай с лимоном, я начинала осознавать непреодолимое желание вдохнуть хотя бы еще одну дорожку. Я была уверена, что будет просто на несколько недель отказаться от наркотиков, тем более, что я делала перерывы раньше, но дрожащие руки и затуманенный рассудок кричали мне нецензурщиной о другом. Прокрутив в голове несколько последних недель, я поняла, что не провела ни одного дня без амфетамина. Я не рассчитывала на то, что приземлюсь живой, когда мы летели в Берлин. Всю мою душевную боль в подростковом возрасте можно было вспомнить как счастливейшее время в жизни по сравнению с моим состоянием в тот момент. У меня был настолько жалкий вид, что, казалось, внимание всех пассажиров на борту было приковано к моим мучениям, а стюардессы то и дело нерешительно останавливались возле моего места и пристально всматривались в закрытое волосами лицо. Все мои силы были направлены на то, чтобы убедительно изобразить из себя спящую, хотя в глазах у меня не было ни намека на сон, наоборот, чтобы избавиться от ломоты в мышцах, мозг настойчиво посылал мне сигналы ломать пальцы, выкручиваться, тянуться, выгибаться, и противостоять ему было самой невыносимой пыткой. Было жутко холодно и, чтобы хоть немного согреться, мне пришлось сверху донизу закутаться в плед. Благо, место возле меня было свободно, я надела наушники и включила музыку на полную громкость, чтобы она хоть как-то заглушала боль.
Я никогда не забуду застывшее выражение ужаса на лице отца, когда он встретил меня в аэропорту. Я с усердием натягивала рукава свитера на покрытые мурашками руки, смуглая кожа на которых иссохла и побледнела до болезненно-серой, мои длинные волосы были спутаны, зияли синевой морщинистые, опухшие мешки под глазами, а сами глаза ужасно слезились, предавая моему внешнему виду какой-то растрепанной истеричности. Если бы я не убедила отца в том, что это самая обыкновенная простуда, по его воле мы бы отправились в больницу прямо из аэропорта, избежать чего было моей главной целью. Лучше было умереть, чем разочаровать отца, который наверняка даже не мог представить свою дочь в агонии наркотической ломки. Родительский дом своей неизменной обстановкой вызвал у меня в голове ряд приятных и не очень флэшбеков. Ко мне пришло осознание, что все-таки в моей жизни были и хорошие моменты, ассоциировавшиеся в основном с отцом. Но вместо того, чтобы проводить с ним время после длительного расставания, я лежала на диване в гостиной, тряслась и ненавидела себя. Самым абсурдным было то, что ненависть к себе была для меня уже традиционной, хоть в праздничные, хоть в любые другие дни, и было глупо надеяться на какие-то изменения. На День Святого Сильвестра пришелся самый сложный этап моей «болезни»: я время от времени проваливалась в беспокойный сон, просыпаясь от ощущения, что меня варят в адском котле, не могла лежать на одном месте, то и дело вставала и ходила по комнате, хотя это и не уменьшало боль. Перед отцом я еще как-то пыталась держать лицо, но, когда он выходил из комнаты, я чуть не кричала от болезненной ломоты в мышцах, которую могло излечить только одно «лекарство». Пришлось признаться отцу, что я курю, потому что только сигареты и крепкий кофе хоть как-то облегчали боль, заменяя мне стимуляторы. Не представляю какой стресс испытывал мой организм, когда при моем состоянии я выкуривала по несколько пачек в день.
Все мои планы рухнули. Новый год, Рождество – все праздники прошли мимо. Я смотрела отцу в глаза и не понимала, что я вижу, – то ли это было сочувствие, то ли недоумение, то ли страх. Догадывался ли он? Не знаю, и никогда не хотела бы узнать. Прошла самая мучительная неделя, и я начала ненадолго выходить из дома. Хотелось бы сказать, что ради прогулок и свежего воздуха, но это было бы самой настоящей ложью. Не знаю, на какой подарок судьбы я надеялась, но каждый день, вместе с «Кукольным домом» Ибсена в оригинале, который подарил мне отец, я носилась по кварталу в надежде, что ко мне подойдут люди, предлагающие наркотики, о которых так часто предупреждали взрослые в детстве. Но такие люди мне не попадались, в отличие от Свидетелей Иеговы, которые настойчиво упрашивали принять их веру, а я была бы и готова, если бы мне предложили избавиться от разрывающей изнутри нужды. Что в моем случае в первую очередь советуют наркологи? Признать свою зависимость? О, я признала, и испытывала острую необходимость ее подпитать. Неделя бесполезных поисков сделала меня нервной и озлобленной, но непреодолимое желание постепенно переставало быть таким непреодолимым. Первым стал улучшаться аппетит: я забивала свой желудок чем угодно, лишь бы только не чувствовать сосущую пустоту внутри. Несмотря на это, мне удалось набрать лишь половину веса, который я потеряла во время беспамятной агонии. В последние дни моего пребывания в Берлине, я чувствовала себя практически нормально, и даже успела провести немного времени с отцом, который был невероятно рад моему выздоровлению. Меня подбадривала мысль о том, что скоро я смогу удовлетворить все свои потребности и, когда мы прощались с отцом в аэропорту, я была скорее рада, чем расстроена.
После перелета я приехала в общежитие, кинула вещи в комнате и, хотя чувствовала огромную усталость, сразу же отправилась к Балу. Он жил в промышленном районе на четвертом этаже: в доме с протекающими трубами и тараканами. Из посленовогодних обновок – странным образом деформированный дверной замок, дверь легко поддалась на мой слабый толчок. Я окликнула Балу, и до меня донеслось радостное приветствие из гостиной. Хотя эту комнату сложно было назвать гостиной, вообще всю квартиру сложно было назвать квартирой. Туда нужно было заходить в обуви, иначе можно было с легкостью подцепить какую-нибудь заразу, о влажной уборке в этом доме не слышали никогда. От яркой несуразной мебели, купленной за бесценок на гаражной распродаже, рябило в глазах. На полу повсюду валялась пустая стеклянная тара всевозможных размеров и пропитанная потом одежда, остатки прошлогодней еды и строительной пыли впитались в пестрый ковер, а успешное завершение вчерашнего дебоша символизировала побитая посуда времен гражданской войны. Завершала этот зловонный натюрморт нетронутая пицца с явно истекшим сроком годности, расположившаяся в центре стола. Помещение встретило меня непривычной тишиной. Какая-то женщина – не уверена, что в сознании – словно мешок с картошкой валялась на диване, пуская слюни на обивку. Балу сидел рядом на кресле и сосредоточено пересчитывал наличку. Увидев меня, он улыбнулся и кинул добродушное «привет». Я помахала ему рукой и кивнула на женщину:
– С ней все в порядке? – озабочено спросила я.
– Переборщила вчера, но ничего страшного, – эти слова Балу произнес как-то по-особому весело.
– Понятно, а с замком что? – спросила я, хотя, на самом деле, мне было это совершенно не интересно.
– Точно, замок, нужно починить, – Балу отслюнявил несколько крупных купюр и положил их себе в карман. – Как отдохнула?
– Не очень. Ломка немного испортила времяпрепровождение, – ответила я, оглядываясь по сторонам и пытаясь ни к чему не прикасаться.
– О-у, неприятно. Хочешь, могу угостить? – Балу протянул мне пакетик амфетамина.
Я еще раз оглянулась по сторонам. Почему-то раньше я не замечала безысходную обстановку этой дыры, теперь же, по сравнению с уютом отцовской квартиры, она навевала на меня тоскливую безнадежность. Взгляд упал на свисающую с дивана женскую руку, на которой периодически подрагивали тонкие пальцы с неаккуратными, грязными ногтями, сведенные конвульсией в растрепанный танец.
– Сейчас не самое подходящее время, – я отрицательно покачала головой, Балу пожал плечами и опустил руку. – Вообще-то я пришла за товаром. На мели после поездки.
– Дело твое, – Балу удалился в соседнюю комнату и через некоторое время вышел оттуда с большим зиплоком.
Мы еще несколько минут болтали о какой-то ерунде. Балу обильно наслюнявил папиросную бумагу, чтобы скрутить косяк. Едкий дым огромными ватообразными мотками разбросался по комнате. Запах его был схож с запахом пропавшей буженины. Такой запах обычно бывает от самых дешевых сигарет, которые курят только заядлые курильщики, но чаще всего бездомные. Вечером этим запахом пропитаны подворотни и дешевые забегаловки. Сейчас же аромат осел в легких, на дешевой одежде Балу, на его волосах цвета кедрового ореха, на бледной коже, на вкусовых рецепторах и на кончиках его завитых от природы ресниц. А когда дотронулся до моих обонятельных рецепторов, вызвал нескрываемый приступ тошноты. Я наспех попрощалась и выбежала из квартиры на улицу. Я жадно хватала ртом холодный январский воздух, меня едва не стошнило прямо в мусорный бак, стоящий возле подъезда, и я осознала, что с наркотиками, по-видимому, придется завязать.
Такое решение пошло мне только на пользу: дни перестали смешиваться в памяти чехардой, деньги, ранее уходившие на наркотики, теперь пополняли мой счет в банке, да и хирург, у которого я планировала делать операцию, явно был рад, что ему не придется оперировать человека, чьи сосуды в носу давно распрощались с жизнью. Я усиленно планировала ринопластику: денег было уже достаточно, все клиники проанализированы, все консультации проведены, а хирург выбран. Я подошла к вопросу очень серьезно и выбрала самую лучшую в городе клинику, в которой оперировались многие знаменитости. Да, прайс был огромен, но я не могла экономить на такой важной для меня процедуре, хотя и здесь мне не давали стопроцентной гарантии, что нос получится идеальным с первого раза. Я осознанно шла на риск, потому что жить с таким отвратительным изъяном, как у меня, более не представлялось возможным. Наверное, это решение было одним из немногих правильных решений, которые я сделала в своей жизни. Перед выходом в день операции я в последний раз посмотрела в зеркало на свой старый нос, разглядела каждую пору, каждый сосудик, запомнила его очертания и распрощалась навсегда. Люди, утверждающие, что пластическая операция не заставит полюбить себя, сильно ошибаются. Как можно не любить себя, когда в зеркале на месте некогда огромного рыболовного крючка хирург мастерски собрал крошечный аккуратный носик. Да, это приобретение сопровождает сильная боль, трудности с дыханием, сине-желтые припухлые глаза и большое, большое количество крови, а твоя работоспособность снижается до нуля. Но проходит месяц, и неприятные ощущения остаются только воспоминанием, зато изящнейшая часть лица навсегда остается в твоей собственности. Ты чувствуешь себя не то что скромной принцессой, а настоящей моделью Victoria's secret.
Отпраздновать длительное восстановление, впервые надев свое лучшее платье, я решила посещением Метрополитен оперы. Нужно признаться, что здание хоть и не блистало классическим шиком, однако сама атмосфера ничем не уступала берлинской: замечательное исполнения и акустика, осовремененные, но в то же время идеально подходящие под выступление декорации, шампанское в антракте, программки, больше походившие на крошечные разноцветные журналы – лучшего празднования для меня и представить было невозможно. После окончания оперы я все еще находилась под впечатлением, мне не хотелось возвращаться в общежитие после прикосновения к прекрасному, и я остановилась возле здания, чтобы напоследок еще раз ощутить эту торжественную атмосферу. Возле фонтана меня за руку схватил мужчина и широкой улыбкой дал понять, что мы знакомы. Это был Дарел Мейер, тот самый аспират, с которым на перерывах мы обсуждали жизнь академии, систему образования, ненужные предметы и заносчивых преподавателей – то есть все, что нас разочаровывало в нашем учебном заведении, а таких вещей было достаточно много. Отец мистера Мейера владел довольно крупной логистической компанией Meyer&Co, а помимо этого был известным коллекционером и спонсором нашего университета.
– Какая приятная встреча. Приобщаешься к прекрасному? – мистер Мейер был явно рад увидеть меня здесь.
– Да, постановка была просто великолепна, – восхищенно ответила я.
– Как на счет продолжить вечер в моей компании и обменяться впечатлениями?
– Не хочу вас ошибочно обнадеживать – мне не нравятся мужчины. Хотя вы очень приятный молодой человек, и будь мы в другой ситуации, я бы не отказалась от предложения, – наверное впервые за всю свою жизнь я говорила о своих предпочтениях открыто.
– Ну что ж, у каждого свои недостатки. Я вот, например, женат, – он совсем не выглядел удивленным от моего признания, лишь сверкнул широкой улыбкой и продолжил разговор. – Шучу. На самом деле я не имел в виду ничего такого. Я на машине, могу подвезти, если не возражаешь.
Я согласилась не колеблясь: всегда мечтала покататься на машине, чья стоимость превышает даже самые современные модели, чьи линии были выполнены в самых лучших традициях олдскульного автопрома, который стремился приблизить формы автомобиля, если не к формам богини, то к формам идеальной женщины.
– Хоть эту красотку собрали еще в пятидесятых, но гоняет она не хуже современных автомобилей. Хочешь немного прокататься по ночному Нью-Йорку? – спросил Дарел, заводя мотор.
На этот вопрос невозможно было ответить отрицательно. Мы и вправду ехали очень быстро: тысячи ярких неоновых вспышек света проносились мимо, создавая ломаные линии, а город словно слился воедино, образовывая не четкий, но такой манящий фон. Все вокруг как будто замерло на секунду, чтобы дать новой мне шанс вдохнуть вновь эту ни на что не похожую атмосферу. Мы проезжали под Бруклинским мостом, из салона машины открывался прекрасный вид на пролив, который, наверное, единственный в этом городе еще не покрылся бетонным мхом. Меня охватило жуткое желание сполна ощутить исходящую от воды свежесть и этот еще прохладный весенний ветер. Я посмотрела наверх, и видимо Дарел заметил мой горящий взгляд:
– Можешь не стесняться.
Я встала в полный рост, волосы мгновенно растрепались, глаза слезились от встречного ветра, а рука еле удерживала меня, сползая со скользкой, гладкой поверхности лобового стекла. Но мне было все равно. Я чувствовала приятное покалывание, ощущение скорости охватило все мое тело, и я чуть ли не кричала от радости. Моя накидка слетела, и в попытке ее поймать, мы с Дарелом чуть не столкнулись лбами.
– Ты изменилась, – Дарел посмотрел мне в глаза. – В лучшую сторону.
– Да так, кое-какие косметологические процедуры, – я провела пальцем по ровной спинке носа и улыбнулась.
– Это у профессора Уильямса ассистентки зарабатывают так много, что могут позволить себе пластическую операцию? – этот вопрос меня немного озадачил.
– Какую-то часть суммы я заработала сама, что-то добавил отец, – ответила я с осторожностью.
– То есть деньги, заработанные на продаже наркотиков, ты потратила на что-то другое? – его голос был спокойным и размеренным, будто бы этот вопрос был для него таким же обыденным, как вежливое «Как поживаешь?».
– Не понимаю о чем вы, – столь неожиданное разоблачение заставило сердце будто провалиться в желудок, но я все же пыталась, чтобы мой ужас не отразился на лице.
– Не волнуйся, – Дарел улыбнулся. – Я не собираюсь сдавать тебя. Более того, я хочу предложить тебе повышение. Совет на будущее: свое начальство всегда нужно знать в лицо.
– В каком смысле? – я чувствовала, как мои глаза медленно округляются от удивления.
– Ты же знаешь, что я женат. Женат на японке. И семья моей жены имеет не совсем обычный семейный бизнес. Хотя, смотря с какой стороны посмотреть. Торговля процветает в Японии уже несколько столетий, но вот закон 1897 года об опиуме немного подпортил жизнь родственникам моей благоверной, и они перенесли часть бизнеса в США. Американцы легче попадают в ловушку наркотической зависимости, тебе так не кажется? – я пожала плечами, у меня не нашлось ответа. Я была слишком ошарашена этой информацией, чтобы вступать в дискуссию. – В общем-то, не важно, у меня есть к тебе предложение делового характера, если ты вдруг захочешь перейти от мелкой торговли к более крупным делам.
– Но почему именно я? – пелена удивление начинала понемногу соскользать с моих глаз, и в моем сознании вырисовывалась дорожка из желтого кирпича, которая сулила мне самый выгодный финиш этого разговора.
– Меня очень интересовало, кто торгует в нашем студгородке, и когда я узнал ответ, он очень меня удивил. Мы с тобой пересекались много раз, но я бы никогда не подумал, что ты занимаешь чем-то незаконным. Ни слухов, ни приводов: твой осторожный подход вызывает уважение. Слышал, идешь на диплом с отличием. Тоже папа помог сессию сдать?
– Не всегда нужно платить, чтобы получить желаемое, – я сделала обиженный вид, но на деле мне лишь было интересно, к чему клонит Дарел.
– Вот видишь, поиск альтернативных методов и непременное достижение целей. Это мне в тебе и нравится.
– Спасибо за комплимент, но я, пожалуй, откажусь, – отказываться я не собиралась, но хотела, чтобы меня хоть немного поуговаривали. Подсознательно я стремилась выбить для себя более выгодные условия, хотя пока даже не была осведомлена о каких-либо деталях.
– Дело твое, – мужчина пожал плечами, казалось, он совершенно не был разочарован моим ответом. – Но на твоем месте, я бы хорошо подумал над предложением. Пойми, рано или поздно какой-нибудь неопытный первокурсник словит передоз и отбросит копыта от твоего товара. Думаешь, кто-то станет тебя покрывать после смерти дитятка? Да твое же ближайшее окружение первое покажет на тебя пальцем, и ты отправишься прямиком за своей подружкой.
– Это угроза? – это были совсем не те слова, которые я ожидала услышать.
– Правда жизни, – тон его голоса оставался непоколебимо ровным на протяжение всего разговора, в каком-то смысле, это пугало и восхищало меня одновременно.
– На самом деле, я больше не хочу этим заниматься. Планирую честно зарабатывать на жизнь, – Дарел повернулся ко мне и недоверчиво улыбнулся.
– Неужели? И каким честным трудом собираешься заниматься? – было видно, что мои слова не убедили его в искренности моего отказа. – Дай угадаю, искусством? Знаешь, мой отец тоже начинал с продажи картин и антиквариата, только различие между вами в том, что мой дедушка-миллионер спонсировал это увлечение. В твоей семье есть какой-нибудь миллионер?
Я пристально посмотрела на Дарела, он знал ответ.
– Без начального капитала тебя ждет только будущее музейной работницы, которая всю жизнь будет проводить осточертевшие экскурсии и еле сводить концы с концами. Я не предлагаю тебе пожизненную работу. Когда решишь, что заработала достаточно, сможешь уйти в свободное плаванье. По рукам?
Это была интересная партия, но ее пора было заканчивать, и я утвердительно кивнула головой.
***
– Прежде чем что-то вам рассказать, я хочу убедиться, что мои показания останутся анонимными. Аста – это фурия, а не женщина, я приложил массу усилий, чтобы ее имя не ассоциировалось со мной, и я не хочу заниматься этим снова... Что конкретно вы хотите о ней узнать?
***
Работой, которую предложил мне Дарелл, я начала заниматься в то время, когда гардеробы светских дам уже вовсю начинали пополняться платьями с открытыми плечами – в середине мая. Она действительно была намного более приятной, чем моя предыдущая позиция мелкой сошки. Моя задача заключалась в том, чтобы общаться с молодыми представителями городской элиты, посещать светские рауты (читай – роскошные вечеринки), кататься на яхтах, ну и в дополнение – угощать моих новых знакомых партией нашего лучшего товара. Это был уникальный сервис, который не подразумевал конкуренции. Для такой работы отбирали только самых экзотических красоток, и она была мне по душе: не всегда безопасная, но прибыльная и весьма забавная. Нам не запрещалось принимать дорогие подарки или чаевые, а «случайно» услышанные секреты и вовсе поощрялись весьма крупными денежными вознаграждениями. Мне везло: один раз я даже получила чаевые в размере моей месячной аренды за квартиру из-за того, что поговорила по душам на родном языке с пожилым джентльменом-немцем, случайно попавшим на вечеринку в загородный дом чьих-то богатых родителей и явно скучавшим в обществе молодых людей. В этой работе были хороши все средства, и мой природный дар влиять на людей, как и подразумевал Дарел, заставил весьма крупные капиталы литься в кошельки моих работодателей. Даже не знаю, что было в большем приоритете: продажа товара или охота за элитными секретиками, но и то, и другое мне удавалось осуществлять особенно профессионально. Меня предупредили сразу, что попытайся я своровать, скрыть или утаить что-либо, меня ждало не совсем приятное лечение от этих позорных предательских наклонностей.
Но в моих же интересах было сохранить один секрет в тайне, и я не первый раз в жизни нарушила установленное правило. Чтобы избежать серьезных осложнений после операции, мне было необходимо научиться жить без помощи веществ. Моей единственной зависимостью оставалась лишь никотиновая, но смотреть на то, как новоявленные клиенты вдыхают дорожку за дорожкой иногда было сложно, поэтому я часто уединялась на балконе, утоляя свое желание сигаретами. Мне нравилось смотреть с вершин высоток на семенящих маленьких человечков внизу, на бесконечный поток машин и мерцающие огни соседних зданий. Я собиралась поступить так же и в тот раз, но меня остановили доносящиеся с балкона обрывки гневного разговора двух мужчин.
– Кристиан, ты идиот! Мой отец не даст тебе денег, если ты ему все расскажешь. Он просто убьет тебя, а твои останки пустит на корм рыбам, если будет, что пускать, – мужчина в достаточно дорогой одежде едва сдерживался, чтобы не закричать на молодого смуглого швейцара. Я, кажется, видела этого мужчину ранее, но не могла точно вспомнить его имя. Одно я знала наверняка – раз он посещал такие вечеринки как эта, то очевидно был богат.
– Мне жаль, что в твоем мире все измеряется только деньгами, дорогой. Нельзя так просто играться с моими чувствами, я ведь живой человек, который когда-то тебя любил! – с каждым словом разговор становился все интереснее. – Я пожалуй рискну объясниться с твоим отцом, и если случится то, о чем ты мне говоришь, то моя смерть будет на твоей совести.
– Ты себя слышишь вообще? – мужчина яростно расставлял акценты на каждом слове. – Я не хочу твоей смерти, я не понимаю о какой игре чувствами ты говоришь! Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.
– Ты жалок в своем вранье, Эштон. Я предупредил тебя. Адьос, – с этими словами швейцар вошел в комнату, и мы пересеклись взглядами.
Была моя очередь получать желаемое. Я подошла к кирпичному ограждению и посмотрела вниз: гигантский город по-прежнему жил своей жизнью, а на моих глазах переворачивалась жизнь одного маленького человека. Мужчина сидел согнувшись и хрустел костяшками пальцев, видимо услышанный мною разговор оказался для него достаточно нервным.
– Зажигалки не будет? – я прервала угнетающую тишину, мой собеседник поднял глаза, его взгляд точно не пестрил жизнерадостностью.
– Не курю.
– Не куришь, зато спишь с мужчинами, и твой отец явно не в восторге от этой информации, – я вытащила из кармана платья зажигалку и подкурила.
– Чего ты от меня хочешь? – мужчина поднял глаза, и нескрываемая ненависть в его взгляде заставила меня испугаться.
– Я не собираюсь тебя шантажировать. У меня та же ситуация, – я поспешила его успокоить, агрессия с его стороны была бы сейчас совсем не желательной.
– Сомневаюсь, что твой отец лишит тебя всех денег и прав на наследство, если узнает, что ты предпочитаешь мужчин, – парень тяжело вздохнул, его взгляд снова потух.
– Да уж, ситуация не из веселых. А почему ты решил, что он именно так на это отреагирует?
– Был предупрежден.
– Попадался? – он не ответил, но его тяжелое молчание, насквозь пропитанное отчаянием, означало мою правоту. Не воспользоваться этим означало пойти против своего естества, – Полностью тебя понимаю. Послушай, а почему бы нам не решить проблемы друг друга одним простым способом?
– Каким? – в глаза мужчины на секунду мелькнул оттенок надежды.
– Стать парой, например, – я сказала это довольно мягко и изучающе посмотрела на его реакцию.
– Это у тебя такие жестокие шутки?
– Никаких шуток. Твои и мои родители будут явно довольны, если перед ними мы будем изображать гетеросексуальную пару. Не волнуйся, от такого натуралами не становятся. Только расскажи об этом Кристиану, его реакция...
– Не вмешивай в это Кристиана, с ним я разберусь самостоятельно. Меня больше интересует, чего ты хочешь взамен?
– Ничего, это ведь обоюдная помощь. Мне достаточно просто быть твоей официальной избранницей.
– Я думаю, что для этого нам сначала нужно хотя бы познакомиться, – я улыбнулась и протянула руку. Его имя было мне еще не знакомо, но он уже был у меня на крючке.
Гей и лесбиянка – Нью-Йорк никогда не видел пары идеальнее. Перед общественностью мы с Эштоном разыгрывали грандиозные представления с самыми нескрываемыми и пылкими романтическими чувствами. Особенно часто зрителями таких перфомансов становились его близкие. За бортом круизного лайнера, принадлежащего Уайтам, догорал закат, а на борту только сильнее разгорались наши чувства, нагревая и без того горячий воздух вокруг. Мне доставляло огромное удовольствие смотреть на то, как сестру Эштона практически тошнит от наших жарких прикосновений. Еще бы, для нее связь брата с такой сомнительной девицей как я была обжигающим клеймом на младенчески чистой коже ее семейного имени. Хотя вот с ее загорелой кожей и по-модному выбеленными волосами я бы поразвлеклась, боюсь только, что роман с частями тела не приобрел бы статус серьезного по причине полного моего отторжения к заносчивому характеру их владелицы. Что удивительно, родители Эштона отнеслись к нашим отношениям более спокойно: видимо были рады уже тому, что их самые страшные подозрения по поводу ориентации сына не оправдались. О Кристиане разговор больше никогда не заходил. Я знала только, что Эштон каким-то образом от него откупился. Да и, на самом деле, мне было плевать, как он разобрался с этой проблемой.
Главное, что Эштон каждое утро заезжал за мной в арендованную им квартиру и дарил новый наряд, который я надевала для посещения «нашей» кофейни. Мы болтали обо всем на свете. Эштон рассказывал о своих мечтах жить где-то на берегах Сардинии простой размеренной жизнью, освобожденной от требований отца взяться за ум и подарить ему наследников, а я, в свою очередь, рассказывала ему о том, каких художников я бы представила в собственной галерее. Эштон любил живопись: мы вместе посещали нью-йоркские выставки, спорили о ценности современного искусства и о том, у всех ли гениальных живописцев было не все в порядке с головой. Но мы настолько увлеклись игрой, что вскоре наши сфабрикованные отношения незаметно перешли в статус серьезных. Летом мы даже возили отца отдыхать в Испанию: он был настолько счастлив из-за того, как удачно складывалась моя жизнь, что его даже не расстроили мои перемены во внешности. Иногда мы с Эштоном задумывались о том, как бы сложилась жизнь, будь мы в других обстоятельствах. Все было бы проще: мы бы поженились, завели детей, возможно, собаку – большого ласкового лабрадора, который портил бы дорогущую дизайнерскую мебель – Эштон занимался бы строительным бизнесом отца, а я управляла своей галереей и проводила благотворительные аукционы. После таких разговоров нас волной накрывали необъяснимые чувства, и мы даже забывали о том, что все это – лишь сослагательное наклонение и обыкновенная выдумка. Не будет ни детей, ни собаки, ни благотворительных аукционов, не будет ничего кроме дружбы, потому что природу нельзя обмануть сладостной иллюзией. Но давление на нас усиливалось со всех сторон: зрители требовали продолжения. А что мы могли им предложить? Лишь имитацию. Мне нравилось быть рядом с Эштоном, нравилось пользоваться теми возможностями, которые открывали для меня деньги его семьи. Мне нравилось выходить ночью на пирс у собственной виллы, ощущать обнаженным телом прохладную соленую воду, встряхивать волосы в такт небольшому бризу, дующему со стороны нашей яхты, на борт которой я могла зайти в любой момент времени, лишь бы было желание. Я чувствовала полное единение с роскошью, но я не была уверена, что роскошь может заменить мне настоящие чувства.
Да, в тот момент я вспомнила о любви, ведь, по сути, это единственная вещь, которой у меня до сих пор не было.
Последний раз редактировалось Холодок, 22.06.2017 в 23:31.
Априори, наконец-то))) Блин, я рада, что ты решила вернуться)
Да, жизнь Асты прямо приключенческий роман какой-то, как не крути)) Радует, что она перестала комплексовать из-за внешности и осуществила свою мечту о новом носе) И вообще, я рада, что в Нью-Йорке у Асты даже романы появились. Я про Сирену, если что.
Блин, Аста реально везучий человек. Ее не повязали за торговлю наркотой и не разоблачили на приемах, она даже встретила Эштона. Да, их мечты так и останутся мечтами, но вот с дружбой у них все сложилось.
Цитата:
Сообщение от Априори
Вероятно, самая большая оплошность, которую допускают все студенты при поступлении в высшее учебное заведение – завышенные ожидания. Обращали ли вы внимание на лица первокурсников в первый учебный день? Более восторженных и счастливых людей не найти, ведь – вот они перемены, вот она самостоятельность. Так близко, что до них можно практически дотянуться рукой, дотронуться, прочувствовать. Осознание того, что у тебя появился шанс кардинально изменить свою жизнь, приводит к глубочайшей эйфории, которая, однако, длиться лишь до тех пор, пока ты не начинаешь осознавать, что социальные роли, которые ярлыками висели на тебе всю твою жизнь, исчезать никуда не собираются. Не исчезли ни предубеждения, ни оценочная объективизация, ни социальные группы, разделяющиеся по принципу элитарности – не изменилось ничего. Изгои так и остались изгоями, а выходцы из высшего общества все так же играют в гольф по пятницам.
- вот тут я готова подписаться под каждым словом. Еще многие первокурсники, поступившие в универы, которые считаются лучшими хотя бы в городе, не говоря уже про страну, счастливы от осознания данного факта. Правда, к первой сессии это проходит.
Кстати, скрины прекрасны)) Последний так мне вообще больше всего понравился) В общем, жду продолжения истории про Асту и не только)
ElinaGenie, привееет, спасибо за комментарий, рада, что ты не утратила интерес)
Цитата:
Сообщение от ElinaGenie
Блин, я рада, что ты решила вернуться)
я тоже, хотя, по сути, я никуда и не уходила, просто никак не могла дописать/доснять
Цитата:
Сообщение от ElinaGenie
Да, жизнь Асты прямо приключенческий роман какой-то, как не крути))
Переборщила немного, да? Хотелось чего-то кардинально отличающегося от ее прежнего образа жизни, поэтому получилось вот это)
Цитата:
Сообщение от ElinaGenie
Блин, Аста реально везучий человек. Ее не повязали за торговлю наркотой и не разоблачили на приемах, она даже встретила Эштона. Да, их мечты так и останутся мечтами, но вот с дружбой у них все сложилось.
Ойй нее)) Если бы Аста была везучей, она бы вообще не влезла во всю эту опасную историю с наркотиками. Она просто слишком осторожная и слишком много думает о том, как бы по лучше прикрыть свою пятую точку) А на вечеринках она особо и не скрывается, это закрытые мероприятия детей богатых родителей, поэтому ей там опасаться нечего. У Асты нет друзей, у нее нет самого понимания о дружбе, потому что в детстве она всегда была одинока, и теперь только и думает как бы ей в своем одиночестве получше нажиться на других.
Цитата:
Сообщение от ElinaGenie
Еще многие первокурсники, поступившие в универы, которые считаются лучшими хотя бы в городе, не говоря уже про страну, счастливы от осознания данного факта.
Ну, это же все-таки какое-никакое достижение)
Цитата:
Сообщение от ElinaGenie
Кстати, скрины прекрасны)) Последний так мне вообще больше всего понравился) В общем, жду продолжения истории про Асту и не только)
Здравствуй, автор, принимай нового читателя. Надеюсь, тебе не захочется побить меня за излишнюю искренность)
Нормальные люди читают сначала, а я начала с последней главы про Асту и, надо сказать, была приятно удивлена. Четверку я до недавних пор не жаловала, да и династии обычно предпочитаю совсем другого типа, но мне понравилось. Нет, не так - я была в восторге от единственной части, пусть даже выхваченной из контекста! Открыла страницу из любопытства, но запоем дочитала до конца, восхищаясь текстом, сюжетом и скриншотами. Любимые кадры перечислять не буду - это слишком сложно, они все великолепны. А вот что до текста, хочу отметить следующие фразы:
Цитата:
Сообщение от Априори
Сирену никогда не интересовало мнение о ней окружающих, она делала только то, что сама хотела, даже если это означало зажать незнакомку в темном коридоре клуба страстным поцелуем, а потом бросить на прощание мимолетное «Позвони, если захочешь как-то вместе обдолбаться»
Цитата:
Сообщение от Априори
Приключение закончилось, оставив мне на память пустивший корни росток уверенности, огромные мешки под глазами и сожаление о том, что с котами не пускают в общежитие.
Цитата:
Сообщение от Априори
Больше всего мне нравилось иметь дело с пресмыкавшимися передо мной мажористыми мальчиками и девочками, которые еще вчера смотрели на меня свысока, а уже сегодня продавали свою гордость за небольшой пакетик вещества.
Цитата:
Сообщение от Априори
Хотя вот с ее загорелой кожей и по-модному выбеленными волосами я бы поразвлеклась, боюсь только, что роман с частями тела не приобрел бы статус серьезного по причине полного моего отторжения к заносчивому характеру их владелицы.
Еще понравились подписи к иллюстрациям жизни в лофте, улыбнуло)
И вот что интересно: тема наркотиков - едва ли не единственная, которую я считаю запретной лично для себя, поэтому обычно обхожу вниманием подобные истории. Здесь же на этом построен сюжет, но, как ни удивительно, я ни разу не чувствовала отторжения и желания закрыть страницу. История Асты не только прекрасно написана, но и заставляет чувствовать себя в ее шкуре, сопереживать ей несмотря на то, что мамзель, вообще-то, самая настоящая зависимая наркоманка, которая даже не видит в этом проблемы (ее же слова "я не принимаю наркотики, только стимуляторы, и лишь потому, что иначе не справиться с учебой" - отличное тому подтверждение). К слову, это одна из причин, почему я негативно отношусь ко всяким зависимым - считаю их слабовольными. Но назвать Асту тряпкой язык никак не поворачивается. Она сделала себя сама, в буквальном смысле - пахать, чтобы заработать на пластическую операцию, в какой-то степени абсурдно, но, тем не менее, заслуживает уважения. Как и тот факт, что девушка справилась со своей зависимостью, правильно расставила приоритеты и построила себе приличную жизнь... ну или попыталась, по крайней мере, ведь кто знает, как развернутся события уже в следующей части)
Вот, кстати, насчет "сделала себя сама". В "Игре престолов" (респект автору за упоминание, тем более в таком юмористическом ключе!) есть фраза, которая для меня является практически жизненным девизом: "Всегда помни, кто ты есть, ведь другие не забудут. Носи это как броню, и тогда никто не сможет ранить тебя". За точность не ручаюсь, но суть я передала. Так вот, Аста ведет себя прямо противоположным образом. Она переделала себя до основания, сменила имя, лицо, красилась, ненавидя свое цыганское происхождение. И здесь я должна бы сказать нечто вроде "фу такой быть", но мне вовсе не хочется! Я в очередной раз проникаюсь уважением к этой женщине, даже несмотря на то, что в истории основательницы она была подана более чем неприятным образом. И вот именно по этой причине я аплодирую автору за неоднозначного персонажа! Сбросить хорошего героя с пьедестала несложно, а вот заставить сопереживать тому, кого раньше презирали - это талант. В общем, Аста и ее создатель теперь у меня в фаворитах.
Так, а теперь возвращаемся к той фамилии, которая стоит в заголовке. И вот здесь, дорогой автор, тебе придется поймать пару тапочек от читателя.
Повторю, я начала знакомство с династией с последнего отчета Асты и пребывала в полной уверенности, что она - наследница. Когда дочитала до первого появления мисс Райхель в династии, была удивлена. Когда дошла до последнего - неприятно удивлена. Нет, как персонаж Аста Райхель прописана блестяще, но это не отменяет того факта, что она, вообще-то, играет роль второго плана. Главная роль - у Мередит, почему же второстепенные лица ее теснят? Это выражается даже в тексте: Аста говорит с читателем от первого лица, а Мередит, почему-то, от третьего (а разница, в данном случае, огромна). Исключение - последняя часть от основательницы, но исключение, надо сказать, совершенно не обоснованное, с моей точки зрения. Все отчеты, включая начало "Тюльпанов", были от третьего лица, какой смысл был в том, чтобы так резко перескакивать на первое посреди главы? Если такая была идея - мне она не понятна.
Ну и, собственно, все мои претензии к тексту состоят именно в этом: главный герой теряется, не запоминается. Вот той же Асте было посвящено только две части, но у меня сложился детальный портрет этой леди. Мередит же присутствовала на экране целых девять отчетов, но всё, что я могу о ней сказать - художница, милое личико, и... эм, бисексуалка (пансексуалка? еще не определилась?) ? Согласись, этого маловато для создания полноценного запоминающегося образа. К слову, об образе - изначальная Мередит с розовыми волосами, ужасной бытовой неприспособленностью и своим юношеским бунтом мне нравилась намного больше. Понятное дело, что девушка позврослела, проапгрейдила взгляды на жизнь, пошла на уступки обществу, но вместе с тем она стала какой-то обычной. Честно говоря, на совместных фото с Мией я даже путала девиц - обе блондинки, хорошенькие, бледная кожа, никакой изюминки. Блин, даже Балу, и тот завоевал больше моего внимания, чем главгероиня! Это не призыв срочно перекрасить Мередит обратно в розовый или сотворить с ней что-то еще безумное, а лишь напоминание о том, что главный герой должен выделяться, запоминаться. Сейчас же мне непонятно, почему основательницей стала Мередит, а не Аста. ИМХО, вторая имеет намного больший сюжетный потенциал.
На этом, пожалуй, закруглюсь и пожелаю автору удачи. Не забрасывай династию, я жду продолжения!
Influence, привет, спасибо за такой подробный и развернутый комментарий) Принимаю с распростертыми объятиями!
Цитата:
Нормальные люди читают сначала, а я начала с последней главы про Асту и, надо сказать, была приятно удивлена. Четверку я до недавних пор не жаловала, да и династии обычно предпочитаю совсем другого типа, но мне понравилось. Нет, не так - я была в восторге от единственной части, пусть даже выхваченной из контекста! Открыла страницу из любопытства, но запоем дочитала до конца, восхищаясь текстом, сюжетом и скриншотами. Любимые кадры перечислять не буду - это слишком сложно, они все великолепны.
Мне очень-очень приятно, спасибо. Я действительно серьезно подошла к написанию и иллюстрированию этой части, рада, что мои усилия не остались незамеченными) Вот я, как могу, борюсь с негативным восприятием четверки! Надеюсь, что получается))
Спасибо, что поделилась понравившимися моментами)
Цитата:
Еще понравились подписи к иллюстрациям жизни в лофте, улыбнуло)
Это тамблерский формат, и он мне безумно нравится! Хотела еще и анимировать некоторые моменты, но что-то пошло не так
Цитата:
И вот что интересно: тема наркотиков - едва ли не единственная, которую я считаю запретной лично для себя, поэтому обычно обхожу вниманием подобные истории. Здесь же на этом построен сюжет, но, как ни удивительно, я ни разу не чувствовала отторжения и желания закрыть страницу. История Асты не только прекрасно написана, но и заставляет чувствовать себя в ее шкуре, сопереживать ей несмотря на то, что мамзель, вообще-то, самая настоящая зависимая наркоманка, которая даже не видит в этом проблемы (ее же слова "я не принимаю наркотики, только стимуляторы, и лишь потому, что иначе не справиться с учебой" - отличное тому подтверждение). К слову, это одна из причин, почему я негативно отношусь ко всяким зависимым - считаю их слабовольными. Но назвать Асту тряпкой язык никак не поворачивается. Она сделала себя сама, в буквальном смысле - пахать, чтобы заработать на пластическую операцию, в какой-то степени абсурдно, но, тем не менее, заслуживает уважения. Как и тот факт, что девушка справилась со своей зависимостью, правильно расставила приоритеты и построила себе приличную жизнь... ну или попыталась, по крайней мере, ведь кто знает, как развернутся события уже в следующей части)
Блин, это очень круто!) Я действительно пыталась эвфемизировать, насколько это вообще возможно в данной ситуации, упоминания наркотиков и зависимости. Потому что правда, тема совсем не приятная. А на счет фраз "Я не употребляю. У меня нет зависимости. Брошу, когда захочу". Сколько раз я их слышала в своей жизни, и не столько даже про наркотики. Аста, да, - далеко не тряпка, и всегда добивается своего. Не знаю, как у нее это получается, цыганская магия, наверное
Цитата:
Вот, кстати, насчет "сделала себя сама". В "Игре престолов" (респект автору за упоминание, тем более в таком юмористическом ключе!) есть фраза, которая для меня является практически жизненным девизом: "Всегда помни, кто ты есть, ведь другие не забудут. Носи это как броню, и тогда никто не сможет ранить тебя". За точность не ручаюсь, но суть я передала. Так вот, Аста ведет себя прямо противоположным образом. Она переделала себя до основания, сменила имя, лицо, красилась, ненавидя свое цыганское происхождение. И здесь я должна бы сказать нечто вроде "фу такой быть", но мне вовсе не хочется! Я в очередной раз проникаюсь уважением к этой женщине, даже несмотря на то, что в истории основательницы она была подана более чем неприятным образом. И вот именно по этой причине я аплодирую автору за неоднозначного персонажа! Сбросить хорошего героя с пьедестала несложно, а вот заставить сопереживать тому, кого раньше презирали - это талант. В общем, Аста и ее создатель теперь у меня в фаворитах.
Аааааа, как я рада, большое спасибо! Я вообще придерживаюсь мнения, что однозначно плохих или хороших людей не существует: у каждого человека есть свои положительные и отрицательные стороны, своя мотивация к поступкам, и демонизировать или идеализировать кого-либо, когда пытаешься достичь реализма - это неправильно.
Цитата:
Надеюсь, тебе не захочется побить меня за излишнюю искренность)
Цитата:
Так, а теперь возвращаемся к той фамилии, которая стоит в заголовке. И вот здесь, дорогой автор, тебе придется поймать пару тапочек от читателя.
Эх, побить не захочу, тапки словлю с пониманием (тем более это не первые на эту тему, у меня коллекция). Я знаю об этой проблеме,
не буду сейчас оправдываться, но попытаюсь объяснить, почему так получилось.
Цитата:
Сообщение от Influence
Ну и, собственно, все мои претензии к тексту состоят именно в этом: главный герой теряется, не запоминается.
Цитата:
Сообщение от Influence
Сейчас же мне непонятно, почему основательницей стала Мередит, а не Аста. ИМХО, вторая имеет намного больший сюжетный потенциал.
Тут нужно немного рассказать, как вообще появилась династия. Изначально идея была в том, чтобы иллюстрировать небольшой рассказ, именно протестировать возможности игры в плане съемки и всего остального. Ни о каких персонажах, ни о каких продолжениях истории я не задумывалась, не говоря уже о скрупулезном продумывании сюжета вплоть до пятого поколения. Был только маленький отрезок истории про Мередит и Асту, от которого в итоге остались только имена персонажей. В плане текста, каких-то сюжетных решений все было очень импульсивно и непродуманно, так получились сюжетные дыры, которые сейчас приходится как-то латать. Причина этого была в том, что, на тот момент, за два года журфака меня практически разучили писать развернуто, художественно. Если мыслить образно еще разрешалось, то излишние художественные описания и "растекание мыслию по древу" считались дурным тоном. Когда я начинала династию, очень увлеклась имажинизмом и решила попробовать себя в данном направлении, потому что информационный стиль тогда надоел. Поэтому я больше задумывалась над формой, как впихнуть побольше эпитетов и метафор, как придумать сравнения поинтереснее. В итоге, мне стали писать, что у меня получается, что стиль классный, необычный, что легко читается, но были жалобы на счет смысловой составляющей. Вот тогда ко мне и пришло понимание того, какие возможности может открыть не только форма текста, но и его смысл, сюжет. Сейчас для меня равноценно важны и скрины, и продумывание персонажей, и история. А в начале был вот такой перевес. На счет главной героини, Мередит я выбрала главным персонажем потому, что она больше подходила для основательницы династии - у нее было больше шансов обзавестись семьей, детьми, чем у Асты. Такая вот прозаичная причина.
Цитата:
Главная роль - у Мередит, почему же второстепенные лица ее теснят? Это выражается даже в тексте: Аста говорит с читателем от первого лица, а Мередит, почему-то, от третьего (а разница, в данном случае, огромна). Исключение - последняя часть от основательницы, но исключение, надо сказать, совершенно не обоснованное, с моей точки зрения. Все отчеты, включая начало "Тюльпанов", были от третьего лица, какой смысл был в том, чтобы так резко перескакивать на первое посреди главы? Если такая была идея - мне она не понятна.
Почему повествование от третьего лица. Потому что оригинальный рассказ был так написан, но там оба персонажа были главными, а я как-то не подумала, что династия - это прежде всего персонализация героя, что его образ должен выходить на первый план. К тому же, не люблю, когда персонаж начинает размышлять художественно об обстановке квартиры, например, или о природе. Потому что в жизни ты не думаешь эпитетами. Как говорил мой преподаватель по фотографии: "Дождь - это капли струй дождя. Если вы на улице, и идет дождь, то, скорее всего, вы намокнете". Вот, как думают обычные люди, а не метафоры и сравнения подбирают. Но тут еще один недочет. Я не учла, что Мередит - художница, и ей присуще видеть мир образно, а не буквально. Недавно познакомилась с творчеством одного писателя и драматурга, который еще и художник к тому же. У него невероятный талант к использованию художественных средств, даже Паустовский в такие описания не может. Решение вставить повествование от первого лица - это как раз попытка персонализировать историю, больше раскрыть главную героиню, которая заигралась с другими персонажами в прятки и случайно потерялась.
Цитата:
Мередит же присутствовала на экране целых девять отчетов, но всё, что я могу о ней сказать - художница, милое личико, и... эм, бисексуалка (пансексуалка? еще не определилась?) ? Согласись, этого маловато для создания полноценного запоминающегося образа. К слову, об образе - изначальная Мередит с розовыми волосами, ужасной бытовой неприспособленностью и своим юношеским бунтом мне нравилась намного больше. Понятное дело, что девушка позврослела, проапгрейдила взгляды на жизнь, пошла на уступки обществу, но вместе с тем она стала какой-то обычной. Честно говоря, на совместных фото с Мией я даже путала девиц - обе блондинки, хорошенькие, бледная кожа, никакой изюминки. Блин, даже Балу, и тот завоевал больше моего внимания, чем главгероиня!
Тут еще нужно кое-что знать о Мередит. Она живет живописью, а не реальностью. Ей было плохо, когда ей запрещали рисовать, отсюда появился юношеский бунт. Как только у нее не осталось препятствий к рисованию, ей стало абсолютно все равно на внешний мир. Да, она не инопланетянка, ей тоже больно, когда ее предают, ей нравится слава, она любит красивые вещи, но, по сути, для нее главное, чтобы была возможность рисовать. Если ей скажут, что все человечество завтра же должно переселиться на Марс по причине смертельной экологической угрозы, она скажет: "Дайте мне холст и краски, и везите куда хотите". Она ведома и индифферентна практически ко всему, что касается быта или отношений с людьми. Другие герои прямым образом влияют на ее жизнь: они по сути ее и живут за Мередит, которая просто хочет рисовать. Мой косяк в том, что я не смогла правильно подать эту ее особенность, что попытаюсь исправить в будущих отчетах.
Цитата:
На этом, пожалуй, закруглюсь и пожелаю автору удачи. Не забрасывай династию, я жду продолжения!
Всем привет!
Я тут попыталась перестать ныть и паниковать, немного пошевелила мозгами, и теперь у меня есть игра на новом ноутбуке. Без косяков, конечно, не обошлось: много чего придется переустанавливать и качать заново. Мак при загрузке игры гудел как турбина и нагревался как моя пятая точка от мысли, сколько доп. контента мне еще предстоит установить, но новую фоточку Мередит в Симстаграм мне сделать удалось. Выдержит ли ноут нагрузку часовых подготовок ради одного кадра, будем выяснять опытным путем, а пока сообщаю, что мы вроде как живы, и отчет даже немножечко написан.
__________________
Последний раз редактировалось Холодок, 21.11.2017 в 03:37.
Династия Рассел
На самом деле, если бы не ты, я бы и не вспомнила про нашу годовщину (да уж, историком мне точно не быть
), так что спасибо, что напомнила! А наследники будут, куда денутся, второй сезон уже пишется
И возвращайся скорее, охота почитать про Грейс))
Тоже на это надеюсь
Я вообще придерживаюсь мнения, что однозначно плохих или хороших людей не существует: у каждого человека есть свои положительные и отрицательные стороны, своя мотивация к поступкам, и демонизировать или идеализировать кого-либо, когда пытаешься достичь реализма - это неправильно.
Линейный вид
