Позвольте представить вам Фреда Аддамса, одного из первых в ряду основателей новой эры улыбчивых и щекастых покорителей просторов Риверсайда. Потрясающий молодой человек, обладатель самых выдающихся качеств и черт характера, средоточие коллекционных комплексов и психических расстройств, способных вызвать жгучую зависть у любого последователя Зигмунда Фрейда. Начал свою карьеру в Техуниверситете Новосельска, сумел за короткий срок так довести своих педагогов и соседей по общежитию, что оказался изгнанным, даже не успев сдать свой первый экзамен.
Абсолютная неуверенность в себе сочетается с такой же абсолютной непробиваемостью и манией величия; и всё это было бы ничего, если бы не потрясающая трусость, благодаря которой он пошёл на пластическую операцию и, превратившись в слегка подпорченное подобие Кена (для лиц с тяжёлым детством: лучший друг Барби), сбежал в Риверсайд, где нет вампиров, зомби, оборотней, плохой погоды и даже собак, то есть места, где его великолепию никто не смог бы угрожать.
Фредди не помнил своего детства, наверное, потому что был создан как компьютерный персонаж уже студентом-первокурсником. Будучи по определению сиротой и обладая всеми задатками склочника, он не смог ужиться в среде в меру оптимистичных и весьма нечистоплотных студентов. Его раздражало буквально всё: громкая музыка в коридоре, дурацкие танцы соседей,
еда с одинаково зелёным вкусом и запахом,
сломанный замок в его комнате, благодаря которому на его кровати вечно кто-то спал,
а за его столом делали уроки, и это притом, что в остальных местах обитатели общежития разбрасывали невыполненные домашние задания.
Через некоторое время Фред абсолютно убедился, что весь этот мир не просто настроен против него, а главной целью мирозданья является нанесение ему, любимому, затрещин, подзатыльников и других знаков внимания, называемых в просторечье подарками судьбы.
Надо отдать должное: ненависть Фреда к судьбе была взаимной; она ухитрялась находить малейшую возможность для очередного сюрприза своему любимцу.
Дело шло к беспрецедентному общему собранию обитателей Техуниверситета с повесткой дня о досрочном отчислении Фреда. Не имея дурацкой привычки встречать опасность грудью (как уже упоминалось, Аддамс был слегка трусоват), он решил воспользоваться активно рекламируемым предложением о переезде в Риверсайд, хотя, судя по обещаниям из рекламных буклетов («Вечное лето, прекрасная природа, милые и улыбчивые дружелюбные соседи, отсутствие диких животных и божественные ароматы…»), место напоминало девятый круг ада.
Семейная черта - злой
Собственные ограничения-квесты, разработанные совместно с Одажио.
1. "Мой дом - моя крепость"
Участок должен быть огорожен забором, деревья и кусты должны занимать не менее половины территории, свободной от строений. В дальнейшем основатель и его потомки могут переезжать, меняя участок на более крупный, но каждый раз покупаемый участок должен быть пустым. До тех пор пока стоимость участка с мебелью не достигнет 500 000, в семье основателя запрещается любое отселение персонажей.
2. "Всё живое - трава".
Основатель и его потомки обязаны поддерживать в образцовом порядке сад из доступных его уровню растений.
3. "Скупость города берёт!"
Основатель никак не может забыть свою бедность (несчастное голодное детство), поэтому он, несмотря на самочувствие и занятость, сам выходит и заставляет всех домочадцев минимуму час в день зарабатывать деньги: играть в парке на гитаре, просить милостыню, рыться в баках. Он не может отказаться от своей привычки до тех пор, пока не увидит на стенах своего дома полной коллекции чучел всех рыб.
4. "В каждом рисунке - солнце".
До тех пор пока основатель и его потомки не получат статус Великого художника (десятый навык рисования), вся одежда членов семьи, включая купальники, бельё и детские вещи (за исключением неменяемых вещей), должна быть только двух цветов: чёрного и белого.
5. "Доброта спасёт мир"
Считая, что врагов нет только у неудачников, основатель (а потом и наследники) бережно коллекционирует своих врагов, постоянно поддерживая максимум ненависти в отношениях как минимум с тремя персонажами вне семьи.
6. "Скупой платит дважды"
Основатель боится прогадать, продавая что-либо, поэтому отказывается вступать в сделки купли-продажи (овощи-фрукты, рыба, минералы, драгоценные камни, картины и т.д.). Исключение составляют продажи предметов интерьера/строительства при покупке аналогичных или более дорогих вещей на обмен. Убедить основателя и его потомков, что не все люди на свете мошенники, могут 30 игровых квестов (ближние цели, предлагаемые игрой), подряд удачно выполненных совместными усилиями обитателей дома.
7. «Любовь за гранью смерти»
Ваш сим должен посещать кладбище как минимум один раз в неделю. С 12 ночи до 7 утра. В это время он обязательно должен обследовать катакомбы и общаться с призраками.
Ваш сим должен устроиться на работу в мавзолей и достичь вершины карьеры: составитель эпитафий. После этого он может устроиться на другую работу.
Ваш наследник должен вступить в брак с призраком с кладбища.
Если ваш наследник родился призраком, то его необходимо воскресить с помощью амброзии. Пока вы этого не сделаете, наследные права сима под угрозой. Если наследник не стал человеком до перехода во взрослый возраст, то наследование переходит к следующему по списку претенденту.
Призрака-супруга также можно воскресить с помощью амброзии, но только после того, как в семье родится наследник.
8. «Проникновение в избранный круг»
Необходимо, чтобы наследник вступил в брак с представителем богатых семейств городка.
Ваш наследник должен развить 10 баллов обаяния и приобрести 10 лучших друзей.
Ваша семья должна устроить 3 успешных вечеринки, о которых бы говорил весь город, и выкупить в свое полное пользование как минимум одно общественное здание.
9. «Захват власти»
Ваш наследник должен достичь вершины карьеры в области политики и стать Повелителем всего мира, а также провести три успешные вечеринки по сбору средств на выборы.
Ваша семья должна иметь 30 золотых слитков и 20 бриллиантов, огранённых под бриллиант и помещенных в специальную комнату-сейф.
Запрещается!
1. Изменять продолжительность жизни, отключать старение, развитие городка и варьировать свободу сима (она должна быть максимальной)..
3. Пользоваться модами, хаками и кодами, изменяющими свойства игры.
4. Использовать пользовательские объекты.
5. Использовать амброзию для продления жизни (исключения составляют призраки). Продлять жизнь можно только с помощью плодов жизни (не более 3 шт в неделю).
Глава двадцать девятая
Настоящее искусство не горит
Мэри Лу взяла инициативу в свои руки и решила во что бы то ни стало познакомить беспутного Марка с его ровесницей, благо аудитория её поклонников была разновозрастной и часто лимузин звезды провожали до дома всевозможные поклонники, включая и детишек.
Так, в один из вечеров она привела в дом некую Кизи, симпатичную девушку, которую и представила Марку. Тот не очень внимательно посмотрел на неё и с видом «да отстаньте от меня!» затянул нудную беседу с Кизи, которая с любопытством смотрела на юношу. Аида на всякий случай была неподалёку и контролировала ситуацию. Эрих, не отрываясь от своей ненаглядной Тами, всё же краем глаза следил за братом. Всем было интересно, чем же закончится этот вялый диалог.
А закончился он довольно быстро прощанием Марка с девушкой под предлогом раннего подъёма в школу. Домашние были разочарованы, но устраивать разнос Марку побоялись: а вдруг вообще сбежит из дома? Поэтому вечер тихо закончился шахматным поединком Аиды и Уильяма, поглядеть на который сбежалась вся семья. Проигрывающая Аида умоляла сыновей вести себя потише и не мешать ей думать.
Конечно, родителей интересовала будущая мать наследника; считая себя безумно либеральными и продвинутыми, они и в мыслях не держали указывать ребёнку, с какими женщинами общаться, но вот кто родит следующего Аддамса, какая женщина станет достойной войти в пантеон величайших злодеев, - это важный вопрос. И понятно, что доверить его решение малолетнему подростку с врождёнными странностями было бы крайне легкомысленно. Предпочитая долго не разбираться с очевидными вопросами, на семейном совете, куда явно не был приглашён Марк и его брат, была выбрана Кизи Уилсон, девушка, которая обладала всеми необходимыми для Аддамсов чертами. По всем физическим и моральным параметрам Кизи тоже подходила.
Эрих, в отличие от Марка, пользовался свободой вовсю и беззастенчиво.
Будучи от природы склонным к справедливости, он сочувствовал брату, но отказывался идти наперекор семье, поэтому раз за разом маршруты путешествий заканчивались в точке, где их поджидала влюблённая по уши в Марка Кизи, хотя в случайность этих встреч уже никто не верил.
Эрих даже ухитрился заставить брата побывать дома у Кизи, вероятно, рассчитывая таким образом вызвать жалость у Марка к условиям жизни несчастной девушки, росшей к тому же без матери. Но как настоящий Аддамс, Марк остался абсолютно равнодушен к неустроенному быту девушки и, потерпев некоторое время ритуальные объятия и поцелуи, сбежал, чтобы насладиться видеоочками, пользоваться которыми дома ему запрещали.
Кизи догадывалась о том, что не является предметом мечтаний молодого красивого, а главное, очень богатого Аддамса, но, с другой стороны, ей явно намекнули, что она устраивает его родителей. Поэтому умная девушка всячески демонстрировала свою любовь к Марку и никогда почти не обижалась, встретив его с очередной великовозрастной дамой, которая, по всей вероятности, заменяла ему вечно занятую, холодную и отстранённую мать Аиду.
Это поведение ещё больше бесило Марка,чувствовавшего себя проданным и родственниками, и «своей» девушкой. Ощущение значимости рождения наследника, роли следующего продолжателя славного семейства никак не могло сподвигнуть Марка на подвиги. Наоборот, чувствуя себя племенным быком, он делал всё, чтобы нарушить планы семейства. При этом его действия напоминали старую риверсайдовскую поговорку «назло врагу сожгу родную хату!».
Он даже не задумывался над тем, нужны ли ему те или иные отношения, которые он поддерживал, хочет ли он участвовать в этих многочисленных конфликтах, получает ли удовольствие от скандалов с отцом. Это было неважно; его интересовало только одно: как модно сильнее задеть своих родственников, отомстить, навредить, вообщем, сделать так, чтобы стало плохо тем людям, которые, с его позиции, с рождения унижали его своим равнодушием и невниманием. Лишь любимый дедушка Уильям всегда понимал и жалел внука.
На фоне карьерных успехов Ральфа и Аиды
переживания юного Марка смотрелись жалко и мелко; тем более что в его возрасте все Аддамсы проходили трудный период взросления, когда из избалованных чудо-детей они превращаются в заурядных злодеев и теперь наглядно понимают, что за таинственным ореолом злодейства стоит кропотливый труд, постоянные тренировки и самоотречение – всё то, что категорически отказывались понимать остальные жители Риверсайда. Поэтому Ральф и Аида не то чтобы не замечали, что твориться с Марком, но считали это обычными подростковыми неврозами, тем более, что в этот момент Ральф был уже почти на вершине карьеры, а Аида, получив уверения в профессионализме как музыкант и художник и нося официальное звание Магистра искусств, была вынуждена выступать при пустых залах (в Риверсайде не понимали классическую музыку), и у неё так и не было ни одной персональной выставки.
В связи с этим надвигающийся День Рождения сыновей она собиралась превратить в биеннале высокого искусства и, не считаясь с затратами, силами и временем, переоборудовала многострадальный двор Аддамсов под арт-салон.
Перед самым совершеннолетием братьев умерла Мэри Лу. Нет, она не стала униженно ползать перед Смертью на коленях и с достоинством приняла свою участь.
Аида, убиваясь по матери, побежала к брату найти поддержку в трудную минуту. Да, никаких изменений быт семьи Люка не претерпел: безделие вместе с запущенностью прочно обосновалось в доме. Аида не смогла находиться там более пятнадцати минут! Немного пообщавшись с племянницей Антонией, она покинула их двор.
Творения Аиды стали главным и виновниками торжества на Дне Рождения сыновей.
В центре двора, там, где обычно стоял стол с именинным тортом, возвышалась архитектурная композиция, олицетворяющая если не вечность искусства в целом, то, по крайней мере, бессмертность творений Аиды.
Подсвеченный десятками прожекторов, напоминая айсберг, которому «повезло» встретиться с «Титаником», дом Аддамсов представлял собой классическую башню из слоновой кости,
поскольку многочисленные приглашённые, попадая под удар эстетически беспощадных произведений художницы, находились в культурном шоке, пытаясь вспомнить, ради чего их сегодня приглашали и с какого перепуга они вдруг согласились идти на выставку.
Искусно подсвеченные картины и зеркала, зрительно увеличивающие пространство, резкая смена света и тени дезориентировала зрителей, вырывая из контекста происходящего. Поэтому первое задувание свечей Марком
прошло незамеченным, поскольку многие решили, что это часть артистического замысла Аиды. Увидев реакцию гостей, младший Эрих смертельно обиделся и пошёл праздновать свой День Рождения в туалетную комнату.
Зрители долго аплодировали пожару, в котором погибал самый дорогой в городе гриль,до тех пор, пока Ральф и Уильям с огнетушителями наперевес не бросились ликвидировать возгорание.
Но даже после этого гости не смогли сфокусировать своё внимание на происходящем, находясь под пристальными взглядами многочисленных зебр, смотревших с полотен художницы-авангардистки.
Позднее, готовясь к свадьбе Эриха, Аддамсы так устали, разбирая декорации выставки, что теперь замостили весь двор, превратив его в громадную ровную террасу, на которой невозможно было что-то устроить, кроме банальных танцев и посиделок.
Дождавшись, когда наконец-то почти все гости разошлись, Эрих сделал предложение своей Тами, которая приняла его с удовольствием.
Братья поздравили друг друга с Днём Рождения
и решили больше не вспоминать об этой злосчастной вечеринке, на которой никому до них дела не было.
Последний раз редактировалось Слонечка, 10.08.2009 в 00:35.
Глава тридцатая
Марк: побег из дома, отец-одиночка
Не успели остыть электроды прожекторов, а в воздухе ещё отчётливо пахло безвременно сгоревшим грилем, а Ральф уже успел по третьему кругу прочитать Марку лекцию на тему «Я в твои годы уже…»
Судя по её содержанию, папочка к 18 годам был главным добытчиком в семье, сексуальным террористом всего города, примерным мужем, достойным сыном, идеальным внуком, заботливым отцом и ответственным дедушкой, хотя в отношении последнего намечался явный перебор. Марк со скучающим видом выслушивал эти лекции, ощущая себя в очередной раз преданным и обречённым на жизнь, полную высокого смысла и героического самопожертвования, которого он, если честно, в себе не находил.
Не ощущал он также и особого трепета перед семейными ценностями, хотя, с другой стороны, кто бы мог ожидать от вчерашнего подростка подобных эмоций. Марку хотелось банальной свободы. Причём не той «осознанной необходимости», о которой так любили говорить в школе, а именно свободы, воли, возможность хотя бы некоторое время не являться символом благочестия и вершиной педагогического гения родителей. С детства осознав простую истину «чем меньше споришь, тем проще живёшь», Марк со всем соглашался, делал круглые глаза и надувал щёки, демонстрируя степень осознанности важности происходящего. Однако в этот раз обычная уловка не сработала: папаша требовал непременно действий;
причём единственное, что отец соглашался принять как результат, была прилюдная помолвка с Кизи. Марк несколько раз в душе проклял своего паиньку-брата, который ухитрился устроить обмен кольцами со своей крашеной шваброй сразу после окончания вчерашней вечеринки! Теперь, ссылаясь на это событие, отец Ральф требовал немедленных результатов. Судя по тому, чего добивался отец, Марку было необходимо немедленно пригласить Кизи, предложить ей помолвку, к утру закончить приготовления к свадьбе, а к вечеру следующего дня на потеху всему городу изображать счастливого жениха, ночью же вовсю работать над продолжением рода. Абсурдность требований была очевидна не только Марку, но и вообще всем обитателям дома, поскольку выдвигались они, мягко сказать, на повышенных тонах. Вполне возможно, что, перетерпев с полчаса папашины вопли, Марк мог бы уйти спокойно спать, а к утру восходящая звезда бизнеса сама бы догадалась, что несколько поторопилась со столь безапелляционными условиями. Но находясь под грузом обиды на домашних, смертельно устав от постоянных претензий и изнемогая от фраз типа «подобное поведение порочит…», «в славной семье Аддамсов не принято…», Марк не выдержал. Вероятнее всего, это напоминало нервный срыв, хотя внешнее отсутствие истерик и наоборот, сверхправильное и разумное поведение не позволило вовремя принять соответствующие меры. Внезапно он стал соглашаться со всем, что ему предлагалось сделать, не раздумывая, не оговариваясь: пригласить – хорошо, устроить помолвку – согласен, Но буквально через несколько часов не верящая в своё счастье Кизи обменялась кольцами с наследником семьи Аддамс. Ещё несколько минут – и она живёт в этом доме, да и до свадьбы уже недалеко. Родители счастливы, молодые довольны, все пляшут и поют.
Хорошо знающий Марка Аддамса должен был бы не только насторожиться, но и срочно принять какие-нибудь меры, увидев подобное поведение, но поскольку в семье было не принято лезть друг другу в душу, знатоков психического здоровья не наблюдалось.
Пребывая в состоянии, близком к эйфории, Кизи не заметила (а все остальные просто не успели обратить внимание), что действовал Марк «на автомате»: чуть не уронил венчальное кольцо и, стараясь не смотреть в глаза невесте, быстро одел его ей на палец,
после чего, убедившись, что находящийся неподалёку отец всё это увидел,
увлёк девушку в дом, где с жаром принялся целовать и доказывать, что пожениться нужно именно сейчас, тайно; обалдевшая от событий, с лихорадочной быстротой сменяющих друг друга, счастливая Кизи была уже на всё согласна (ведь, по её мнению до завтрашней свадьбы Марк мог и передумать!). Поэтому, тайно поженившись в присутствии одной лишь зебры на картине матери, молодожёны прямиком отправились в спальню исполнять супружеский долг. Тут уж инициатором выступила Кизи, надеясь, что новый наследник привяжет к ней Марка уже навсегда.
Затем чуть позднее, но всё ещё в тот же злосчастный день, Марк с уверенным видом объявил супруге о том, что они переезжают, сказав, что такова давняя семейная традиция.
И начал договариваться о съёме какой-то халупы, впрочем, по поводу халупы Кизи было не привыкать. Нельзя сказать, что у неё не закрались сомнения, связанные со столь быстрым и тихим отъездом, но она была не в той ситуации, чтобы выбирать. Итак, за один день Аддамсы лишились и действующего, и потенциального наследника.
Аида, оторвавшись от подготовки очередной своей выставки,
теперь целыми днями срывала свой гнев на Ральфа; она не могла простить ему уход из семьи Марка. Каждое утро она с нетерпением раскрывала свежую газету в надежде найти хоть строчку о том, где теперь живёт её старшенький. По ночам не отходила от телескопа, всё искала хоть малюсенький след беглецов, но всё было тщетно: Марк и Кизи словно сквозь землю провалились, а Эрих молчал как рыба на все вопросы, нет ли весточки от Марка.
Теперь акции Эриха, вечно второго и младшего в семье, стремительно лезли вверх. Внезапно он ощутил на себе всю трепетную любовь и заботу семьи, которой у него не было практически с рождения.
Не то, чтобы он целыми днями слонялся по двору в поисках корочки хлеба, не то, чтобы он спал на подстилке и ел с газеты, но Эрих постоянно чувствовал свою ущербность по сравнению с братом, притом что не только им, а всеми в доме признавалось, что единственная разница – это те секунды, на которые он родился позже. Но, с одной стороны, понимая, насколько это мало, с другой стороны, все соглашались с тем, что это очень важно. Итак, теперь оказывается, что это он, Эрих, достойный сын славной семьи и его дети достойны быть продолжателями семейных традиций, именно его замечательная невеста (Как, говоришь, её звать? Ах, да, - Тами!) достойна стать матерью нового Аддамса. Все эти разговоры Эрих считал оскорбительными; он ни секунды не сомневался, что если бы сейчас здесь присутствовал Марк, то родители так бы и не выучили имя его невесты. Поэтому, пользуясь правилами старшего брата, он ни с кем не спорил, но оставался при своём мнении. Промолчал он и в тот момент, когда отец, не спрося его мнения о сроке проведения, сам назначил дату свадьбы.
Правда, теперь сработала обратная связь: Аддамсы просто не верили, что Эрих в такой тяжёлый период в жизни семьи
покинет стены дома, хотя он сам раз за разом предупреждал, что именно так собирается поступить. Его слушали, но не слышали, считая, что это просто очередной каприз младшего Аддамса.
Поэтому когда прямо со свадьбы он вместе со своей супругой вежливо попрощался и отправился жить в домик по соседству, который начал строить, ещё будучи подростком. Его молодая жена Тами активно поддерживала мужа в желании жить самостоятельно,
так что как ни хотелось бы Аддамсам держать хорошую мину при плохой игре, их равнодушие, эмоциональная скупость и безразличие к собственным детям привело клан на грань распада: теперь в огромном доме осталось только трое жителей: Аида, Ральф и старый Уильям.
В то время, пока Эрих со своей супругой, показывающей явные признаки беременности, с воодушевлением обустраивались на новом месте, Марк пребывал в глубочайшей депрессии,
поскольку, делая всё назло остальным, он не заметил, как сам загнал себя в угол.
Нельзя сказать, что он сильно скучал по роскошному автомобилю и бесконечным комнатам Аддамс-холл (хотя его теперешнее жильё по размерам больше напоминало салон автомобиля), но, обрекая себя на жизнь с нелюбимым человеком, он чувствовал бессмысленность своей жизни.
Целыми днями он расхаживал в комбинезоне, который в своё время так бесил всех его родных, но который теперь идеально подходил к его новой жизни. В редкие моменты ему удавалось отвлечься игрой в шахматы и работой, возвращаясь с которой валился с ног от усталости. Устроившись в медицину, он даже сумел подняться на одну ступень,
хотя премия, полагающаяся за это, могла оскорбить любую свинку-копилку старого дома. Его душевному равновесию не способствовал также визит деда Уильяма, который ухитрился найти Марка и поведать, как опечалены родители его уходом. Рассказав о том, как теперь идут дела дома, дед повёл себя правильно и не стал просить, чтобы внук вернулся. Марк даже не находил в себе сил злорадствовать по поводу неудач дома, хотя, в свою очередь, и не удивился решению, принятому братом.
Единственное, что поддерживало его, это ожидание рождения ребёнка. Он собирался стать идеальным отцом, воспитав своё дитя так, как хотел бы быть воспитанным сам.
Ради этого он терпел скудость и нищету нового дома, стараясь не обращать внимания на постоянные скандалы, разжигаемые беременной Кизи.
Надо быть полнейшей дурой, чтобы не понимать, каким местом повернулась к ней судьба (а надо заметить, что дурой Кизи не была). Узнав от встреченной случайно на улице Тами, что Эрих сбежал из дома и не собирается туда возвращаться,
она почувствовала себя униженной, поскольку это для подлеца мужа бедность воспринимается как экзотика. Для неё, воспитанной без особых излишеств, это было стилем жизни, вырваться из которой она мечтала при помощи Марка. Оставался ещё один шанс, что после рождения ребёнка удастся вернуться в богатый дом, но она, выросшая на рассказах отца об этих ненормальных Адамсах, не знала точно, как происходит наследование в подобных семьях. То ли ребёнок должен был быть рождён вне брака, то ли вне дома, - наверняка она не знала, а спросить как назло было не у кого., поскольку, как ей передали, эти ненормальные Аддамсы считали её виновной в том, что Марк ушёл из дома.
Дело ухудшалось ещё и тем, что Кизи была детоненавистницей и приближающийся момент появления ребёнка на свет не только не радовал её, а наоборот повергал в глубочайшее расстройство. Этим и объяснялись постоянные конфликты с Марком, который как идиот радовался и предвкушал появление малыша, заранее купив розовую кроватку и игрушки, потому что мечтал о появлении дочки.
Родилась Ванесса не в больнице, как планировал Марк: в последний момент Кизи упёрлась и не поехала в роддом, где по договоренности с работавшим там Марком всё было готово к её родоразрешению. Ошалевшему от ужаса Марку оставалось в стороне наблюдать за процессом.
К его радости, девочка родилась абсолютно здоровой. Кизи же почти с отвращением положила маленький свёрточек на землю, не выказывая никаких материнских инстинктов, что привело в бешенство Марка. Как он, целыми сутками пропадающий на работе, может доверить кроху неадекватной матери-детоненавистнице?
Тщетно пытался он призвать Кизи к выполнению материнских обязанностей по отношению к малютке, но в ответ услышал лишь оскорбления и крики о том, что если он собирается всю жизнь прозябать в нищете в то время как греется тёпленькое местечко в его родительском доме и обрекать на эти жуткие условия и её, не говоря уж о ребёнке, то ей, Кизи, ни он, ни его ребёнок не нужны, и она отправляется на поиски нормального жениха без психических отклонений.Марк не дал ей договорить и, решительно взяв малютку, отправился прочь от этой так и не ставшей ему по-настоящему близкой женщины.
Идти ему было некуда, а ребёнок настоятельно требовал свежих пелёнок, вкусного молочка и прочих удобств, сколь очевидных, столь и обязательных для малыша этого возраста. Единственное место, где наверняка имелось всё вышеперечисленное, причём в огромных количествах, это был его родной дом. От деда он знал, что в его комнате никто даже книжек не убирал, и для того чтобы вернуться, не надо было делать ничего особенного, только переступить через порог, что он и сделал под одобрительный взгляд деда Уильяма,
уютно расположив маленькую Ванессу в кроватке,
и даже отправился переодевать свой комбинезон, сменив злобу к окружающим на презрение к самому себе.
Аддамсы сделали вид, что ничего не происходило. После нескольких аккуратных попыток они перестали спрашивать Марка о Кизи, решив, что не стоит провоцировать его на новые необдуманные действия. Аида на радостях даже простила Ральфа, обещавшего впредь все свои действия согласовывать с женой.Ванесса тут же стала всеобщей любимицей,
что, впрочем, было естественным, потому что детей дошкольного возраста Аддамсы носили на руках, баловали, позволяли буквально всё, поскольку на своём опыте знали, как тяжело им будет впоследствии «высоко нести знамя злодейства». Аида, вдохновлённая появлением малышки в доме, за пару часов создала очередной шедевр, на который неподготовленному зрителю было тяжко смотреть, потому что казалось, что сходишь с ума от пестряди и суматошного движения.
Утром следующего дня Уильям узнал из газеты, что жена его младшего внука Эриха, Тами, тоже родила, и дед побежал к ним домой поздравить молодых родителей. Эрих был рад встрече с дедом, а через несколько минут выяснилось, что вслед за первым ребёнком на свет появился и второй! Девочек родители назвали весьма своеобразно: Йоанна и Юсун.
Тами и Эрих, несмотря на то, что в доме было тесновато и не хватало ещё одной кроватки для малышки, не унывали, радуясь тому, что они вместе. После работы к ним забежал Марк; как врач, осмотрел малышек, уверив их родителей, что девочки абсолютно здоровы.
Уильям и Марк засиделись у Эриха допоздна, вспоминая былые времена, и вернулись домой довольно поздно. Но всё же Уильям не забыл навестить чудо-растеньице, росшее около научного института и заботливо подкармливаемое им, и собрать новый урожай.
Марк был очень рад за брата; его Тами оказалась хорошей матерью и заботливой женой. В их доме был порядок, и гости всегда чувствовали себя уютно.
Работа медбрата, а затем интерна
не отнимала у Марка много времени; большую часть необходимых для карьеры навыков он выучил ещё в детстве, и поэтому теперь он располагал огромным количеством свободного времени, которое, если честно, девать было некуда. Обязанностей по дому у него не было; для того чтобы позаниматься с дочерью, необходимо было встать в очередь, поскольку каждый считал своим долгом лично проследить за тем, чтобы Ванесса получала всё самое лучшее, и в её комнате постоянно толпились родственники, наперебой обучая малышку необходимым детским премудростям, читая ей книжки и сюсюкая изо всех сил.
Отгонять домочадцев от дочери было глупо; в то же время лишнее общение с родными вызывало у Марка острое чувство к самому себе. Раз за разом он вспоминал события, в результате которых он сломал не только свою жизнь, но и жизнь Кизи. Более того, маленькая Ванесса теперь растёт без матери, и хотя пока мала, чтобы понимать это, впоследствии будет сложно объяснить, почему её мама не живёт с ними.
Теперь, по прошествии времени, во всех конфликтах и неурядицах, предшествующих разрыву, он винил только себя, что в принципе являлось верным, поскольку женитьба и последующее появление на свет ребёнка имели цель досадить домочадцам. Только теперь Марк понимал, что действия, в результате которых на свет появился живой человек, не могут быть оправданы никакими конфликтами и неурядицами в семье. Действительно, нет и не может быть оправдания его действиям. Поэтому Марк часто уходил из дома, бродил по пустынным улицам, сидел в одиночестве на лавочке и раз за разом прокручивал произошедшее в своей голове. При этом каждый раз его самобичевание усиливалось, и он впадал в самоуничижение, отказываясь пить, есть, ночуя там же, на скамейке, распугивая своим внешним видом горожан.
Он не находил оправдания, отчётливо понимая бессмысленность своей жизни, ведь даже собственной дочери сейчас была нужнее забота и любовь Аиды, Ральфа и Уильяма, которые не только имели возможность, но и обладали богатым опытом воспитания малышей.
Марк ощущал себя лишним человеком, без настоящих друзей, цели в жизни, и всё, что вызывало в нём положительные эмоции, особенно это касалось случайных встреч с братом, ещё глубже потом опускало его в пучину депрессии.
Он не чувствовал себя адекватным этому миру, совершая странные поступки, общаясь с людьми, которые ему не приятны, стараясь сделать тем самым себе хуже.
В порыве отчаяния он даже перекрасил волосы, поставив крест на своих юношеских попытках отличаться от толпы, но, как и всё остальное, что делал в этот период Марк, этот жест был демонстративен, а потому бессмыслен.
Он плохо спал и, часто просыпаясь среди ночи, вставал и отправлялся рыбачить, поскольку с детства ненавидел это занятие. Особое удовольствие в этих ночных общениях с удочкой доставляло ему то, что рыба не ловилась, и он с удовлетворением чувствовал себя никчёмным даже в этом элементарном деле.
Пару раз на горизонте возникала Кизи; он встречался с ней, ощущая свою вину, но в разговорах Марк не слышал заинтересованности в судьбе дочери, а потому под различными предлогами прекращал общение.
Позднее выяснилось, что Кизи вовсю пыталась решить проблемы при помощи его отца Ральфа, названивая ему днём и ночью,
пытаясь шантажировать и угрожая рассказать всему городу о семейных неурядицах Аддамсов. Отец никогда не рассказывал дома об этих звонках, но именно благодаря им он в итоге сорвался, устроил безобразную сцену на работе и был уволен с одной из высших должностей бизнеса.
Более того, понимая сложности в семье, Ральф переступил через самого себя и упросил руководство не лишать его работы, приняв в качестве наказания незначительную должность начальника отдела.
Жена Люка, Шейенн, постарела, подобрела и даже пригласила Аддамсов в гости. Её дочь Антония превратилась в хорошенькую девушку, которая и взяла на себя все домашние заботы. Она приготовила замечательный ужин и накормила всех гостей.
Дома заметно стало чище и уютнее. После ужина хозяева общались с гостями, Фабиан рассказывал о своём увлечении садоводством, а Антония по секрету сообщила Аиде, что записалась в школу рисования. Шейенн оживлённо что-то чирикала Уильяму… и вдруг бросилась целовать его в губы! Старый Вилли обалдел от такой неожиданности: ведь Шейенн годилась ему в дочери по возрасту, но моментально простил ей этот порыв, списав на старческий маразм от безделия (Шейенн уже давно не работала). Зато её муж Люк не на шутку рассердился и угрожающе устремился было к отцу… но, к счастью, вовремя одумался (ведь отец-то себе ничего лишнего не позволил!). Да, семья Люка потом долго не общалась с Шейенн!
А у Эриха с Тами Аддамсы всегда отдыхали душой: если вдруг становилось грустно, тягостно, они шли в этот маленький уютный домик,всегда было солнечно и царили любовь, дружба и взаимопонимание.
Ральф, удручённый тем, что теперь приходится подниматься вновь к вершине карьеры, как-то ослаб: всё валилось из рук, даже отнимать леденцы у внучки теперь не хотелось. Всё чаще он ходил в библиотеку и читал книги, пытаясь найти в них ответ на один вопрос: как вернуть былое уважение коллег и начальницы.
Впрочем, усердие Ральфа не осталось незамеченным для его шефа: застав его как-то в библиотеке,
она для начала подняла ему зарплату. А потом и последовал карьерный рост. Всё оказалось очень просто: его начальница любила начитанных сотрудников, а Ральф стал теперь именно таким.
Аида встретила старость без истерик, спокойно. Марк вернулся, с мужем в отношениях полная гармония, картины пишутся и продаются хорошо. Вершина карьеры взята; более того, о ней даже в газете написали!
Только вот внучка растёт без матери…
Очень быстро в Риверсайде узнали, что Марк вернулся домой без законной супруги. Странное дело: никто из жителей не то чтобы упрекнул молодого человека в том, что дочь теперь растёт без матери, но и всячески сочувствовал и поддерживал его. Лишь только родные не могли смириться с тем, что сама Кизи даже не ищет поводов увидеться с дочерью.
Попытки родственников поговорить об этом с Марком ничем не закончились: тот либо притворялся, что не понимает, зачем его Ванессе такая кукушка-мать, либо ссылался на сильную усталость после работы. Работал Марк на совесть,
начальник был им доволен, поэтому повышения шли одно за другим.
Терпение Уильяма закончилось раньше, чем у родителей правнучки, и, взяв малютку Ванессу, он отправился в дом к её матери. Дверь открыл отец Кизи и был несколько шокирован тем, что у него есть маленькая внучка: хитрая Кизи ни слова не сказала о Ванессе отцу! Уильям с малышкой на руках прошёл в комнату, где пыталась от него спрятаться нерадивая невестка и попытался завести разговор о том, как нужна ребёнку мать. Кизи слушала вполуха, громко зевая через раз и всем своим видом показывая, что тема беседы её не интересует. Ванесса своими зелёными глазёнками так доверчиво смотрела на мать, но та и замечать ничего не хотела (всё-таки детоненавистники ужасные люди!).
Видя, что мать остаётся глуха к его просьбам хотя бы навещать Ванессу, Уильям не выдержал и, грозя посодействовать в лишении её родительских прав, спешно покинул дом.
На семейном совете
решили всё же пригласить Кизи на День Рождения Ванессы, тем самым дать ей ещё один шанс: вдруг одумается! Но Марку не стали говорить об этом во избежание неприятностей; может, вновь увидит её и простит?
На торжество пригласили только родных: семью Люка и Эриха. Дочери Эриха и Тами, Йоанна и Юсун, уже ходили в школу. Отводил их туда первое время прадед Уильям.
Тами и Эрих работали и, в отличие от Люка, делали это с удовольствием. Фабиан, сын Люка, всё же устроился на работу мастером в салон красоты, а его сестра, старшеклассница Антония, работала в мавзолее. Так что в семье Люка мать с отцом содержали дети.
Уильям приготовил из свежесобранных овощей и фруктов
прекрасные блюда, Ральф включил музыку и прожекторы, Аида переоделась в выходное платье, и все стали ждать гостей. Первыми пришло семейство Эриха и как всегда с угощениями. Марк с Эрихом делились последними новостями, Ванесса знакомилась с сёстрами, Аида беседовала с Тами… И тут все заметили Кизи.
Подойдя к Марку, она поздравила его с именинницей, при этом даже не пытаясь глазами найти дочь. Гости затаили дыхание, ожидая, что будет дальше.
Кизи немного потанцевала с Марком, поговорили ни о чём…
Ванесса, увидев мать, бросилась к ней и обняла. Она говорила, что очень скучает и хочет, чтобы они всегда были вместе.
Танцующие рядом гости не сводили глаз с матери и дочери. Но Кизи в очередной раз сделала вид, что не понимает, о чём говорит дочь, пытаясь тем самым перевести разговор на другую тему. Ванесса поняла, что бесполезно что-то говорить, заплакала и убежала в свою комнату. День Рождения был испорчен.
Ральф потом долго просил извинения у сына за то, что пригласил Кизи, не посоветовавшись с ним,
Уильям бросился за Ванессой и рассказал ей, почему её родители не могут быть вместе. Маленькая девочка на удивление быстро всё поняла
и теперь задалась целью сделать так, чтобы родители помирились. Поэтому она быстро утёрла слёзы и отправилась к отцу вести разъяснительную работу.
Марк почему-то сразу согласился на просьбу дочери, чтобы Кизи хоть иногда посещала их дом. Ванесса
теперь изо всех сил старалась и в школе, и дома: хорошо училась, была паинькой,занималась спортом и спать ложилась как положено, в девять вечера.
В свободное от уроков время бегала к сёстрам Йоанне и Юсун, с которыми вскоре подружилась.
С Кизи Ванесса виделась часто, но ей хотелось, чтобы эти встречи проходили не на улице или в бассейне, а дома, и чтобы папа непременно при этом присутствовал. Но Марк при одном лишь упоминании о Кизи тут же спохватывался и убегал якобы на работу, ссылаясь на очередной вызов.
На самом же деле он просто уходил к брату и с очередной медицинской книжкой в обнимку прятался там.
Через пару часов он как ни в чём не бывало приходил домой и, изображая жутко уставшего, шёл спать. Но на этот раз так не получилось: Кизи задержалась у них дома надолго (обычно больше двух часов она здесь не оставалась), чему поспособствовала Аида со своими вечными разговорами о высоком искусстве
и вовремя вернувшийся с работы Уильям. Марк понял, что надо было задержаться у брата подольше и дочитать-таки племянницам сказку, но отступать было некуда. Да и ещё молящие глаза дочери («папа, ну хоть немножко поговори с мамой!») сыграли свою роль.
Поэтому Марк решил, что всё, что думает о сводничестве, выскажет родным позже.Марк поздоровался с Кизи и стал расспрашивать её о житье-бытье. Аида и Ральф, вроде бы ушедшие спать, мигом поднялись с кровати и отправились подсматривать, чем же закончится этот разговор.
Конечно же, где-то в глубине души Марк жалел, что они с Кизи так расстались, хотя понимал, что мать для их дочки она была абсолютно никакая, да и он никогда не любил эту женщину. Сердцу ведь не прикажешь, и, кроме жалости, он ничего к ней не испытывал.
Телефонный звонок мобильного раздался очень кстати для него в эту минуту: срочно требовалась помощь на работе. Спешно простившись с Кизи, он отправился в больницу. Уильям же, до сих пор надеющийся на чудо, предложил ей остаться: может, внук скоро вернётся домой и у них будет время поговорить.
Вопреки ожиданиям, ни через час, ни через два Марк не вернулся, а Уильям с Кизи проговорили остаток ночи как добрые друзья. Женщина настолько прониклась уважением к этому мудрому доброму старику, что не сдержалась и призналась, что …в очередной раз беременна (конечно, не от Марка) и брошена будущим отцом ребёнка; так очередной богатенький женишок сорвался с крючка.
Уильям остолбенел и не знал, что и сказать, но в разговор вмешался как всегда подслушивающий Ральф, который, не скупясь на слова и эмоции, высказал всё, что теперь думает о своей бывшей невестке, и потребовал, чтобы она немедленно покинула их дом навсегда.
Последнюю фразу слышал вернувшийся домой Марк, спускаясь по лестнице, но не стал встревать и просто отправился спать.
Ральф же долго бушевал, ругая и Уильяма, и жену Аиду,
выкрикивая бранные слова вслед уходящей Кизи. О её беременности решили не сообщать Марку, решив, что расстраивать его не стоит: итак работа напряжённая.
Ванесса тоже ничего не знала. Она по-прежнему хорошо училась, вечерами играла с бабулей Аидой в шахматы,
бегала к сёстрам в домик по соседству, много читала. С матерью встречи были уже нерегулярные: то у Кизи голова болит, то устала на работе, поэтому не может увидеться с дочкой. Всё же в один из вечеров Ванесса настояла на том, чтобы они увиделись, под предлогом трудного домашнего задания, с которым не может справиться, а дома никого нет, все на работе.
Как девочка бежала к маме!
Встретились у ресторана, поужинали, Кизи, как и обещала, помогла дочери с уроками… Никто из них и не заметил, что совсем рядом появился Уильям, но подходить не спешил, будто что-то выжидая.
Пригласив её на свой приближающийся День Рождения, Ванесса стала прощаться с матерью и впервые заметила её увеличившийся живот.
Кизи объяснила, что скоро снова станет мамой. Начитанная Ванесса тут же стала интересоваться и другими вопросами. Уильям, внимательно следивший за беседой, спешно подошёл к ним, прикинулся строгим и настоятельно попросил Ванессу срочно сесть в машину и подождать его. А Кизи кратко сказал: «Я тебе не судья, но будь добра, ничего больше не говори Ванессе никогда!» и поспешил к машине, где уже спала уставшая за день правнучка.
Последний раз редактировалось Слонечка, 10.08.2009 в 23:14.
В День Рождения Ванесса рано встала, повторила уроки и. чмокнув Уильяма в щёку, попросила к её возвращению из школы испечь любимый Ангельский пирог. Пирог удался на славу!
Уильям, уезжая на работу (он трудился в своём ресторане в вечернюю смену), позвонил Аиде и Ральфу, предупредил, чтобы со своими конференциями не опоздали к праздничному столу. Гостей в этот раз решили не звать: у Люка на днях умерла его жена Шейенн,
Эрих с Тами работали в этот день до глубокой ночи, а подросшим сестрёнкам Ванессы, Йоанне и Юсун
была обещана субботняя встреча с именинницей, так как родители не разрешали дочерям после наступления темноты одним выходить из дома.
Ванесса принесла из школы очередную «пятёрку» и поспешила поделиться радостью с Кизи, которую увидела из окна, крикнув отцу, чтобы выходил с ней встречать маму. Марк, подходя к Кизи, оживлённо болтающей с дочерью,
вдруг увидел её большой живот…
Нет, не было ни боли, ни грусти; просто он ещё раз убедился в том, что правильно сделал, в своё время расставшись с этой женщиной: вот и теперь надеялась кого-то привязать к себе ребёнком… ну что же, пусть ей повезёт…
Подойдя ближе, он сухо поздоровался. Кизи поняла, что Марк ничего про её беременность не знал, и, не стесняясь присутствия дочери, сказала: « Да, так получилось… не век же одной и без денег сидеть… Думала, что замуж возьмёт…».
Ванесса поняла всё! Значит, ребёночек вовсе не их с папой; бедный папа! Но он почему-то совсем не сердится, не кричит…значит, её и не любит? Ворох мыслей проносился в голове маленькой девочки: планы на воссоединение родителей рухнули, им теперь не быть рядом никогда… Ванесса опрометью бросилась прочь.
Нет, она не заплакала; вбежав в дом, разрезала любимый Ангельский пирог, кусочек положила на тарелку… Вот когда у неё будут дети, она уж точно никогда не станет такой, как Кизи… мамой назвать больше язык не поворачивался. На кухню зашли Марк и Кизи; причём Марк тут же попрощался с дочерью и отправился на дежурство. Зато вернулись с работы Аида и Уильям и тоже взяли себе по кусочку ароматного пирога.
Увидев огромный живот бывшей невестки, Аида заверещала и чуть было не рухнула в обморок: после бурного объяснения с Ральфом она всё же не верила в то, что Кизи сможет так поступить. Но теперь пришлось поверить глазам.
У перепугавшейся не на шутку от такой реакции Кизи начались схватки. Превозмогая боль, она всё же сумела дотерпеть до конца празднования Дня Рождения Ванессы,
после чего Аиде пришлось на своей машине везти её в роддом.
В дверях больницы они столкнулись с шедшим после смены домой Марком, который ни слова не сказал обеим.
А Ванесса отправилась в Салон к дяде Фабиану сделать новую причёску, что, по её мнению, могло помочь отвлечься.
На следующий день Ванесса прочитала в газете о том, что её мать родила девочку,
и, не зная, зачем, с этого дня наведывалась под окна дома Кизи и подглядывала за её непутёвой жизнью. Мало того, что у неё родилась не одна, а две дочери, так её отец тоже «принёс в подоле» дочку (вот ведь как бывает в жизни!). И теперь на двоих взрослых приходилось три грязных, неухоженных младенца, от ора которых просто болели уши. Кизи категорически не хотела заниматься малышами и целыми днями только морщилась и кричала.
Ванесса теперь твёрдо решила перестать думать о матери, наконец-то осознав, что никогда не была ей нужна. Из депрессии её вывели подружки-сестрёнки,
в доме которых так любила бывать Ванесса (ведь здесь ничто не напоминало о Кизи!). Весёлая и работящая семья Эриха привлекала и Уильяма, который с удовольствием играл с правнучками в шахматы и любил слушать новые песни, сочинением которых на досуге занимался Эрих. Йоанна и Юсун обе работали помимо учёбы в школе, ведь с деньгами в семье было туговато. Зато жили дружно и, что особенно нравилось Ванессе, много читали. По выходным семью Эриха всегда можно было встретить в библиотеке, куда также приходила и Ванесса.
Казалось, книгами она хотела отгородиться от настоящей жизни, забыть о своих проблемах, поэтому читала везде и всегда, как выдавалась свободная минутка.
Часто подолгу они беседовали с отцом; после всего произошедшего они ещё ближе стали друг другу. Марк понимал, что теперь он должен вдвойне уделять внимание подрастающей дочери.
Бабушка Аида провела свою первую автограф-сессию весьма успешно (в чём ей помогла Ванесса, притащив своих одноклассников, убедив их, что классическая музыка – это модно)
и, воодушевившись успехом, наваяла ещё несколько картин, которые а Ратуше чуть ли не с руками оторвали. Помимо этого, она также преуспела в изучении логики,
а её муж Ральф наконец-то добрался до вершины карьеры, чем был очень горд. Уильям тоже не отставал от дочери и зятя и регулярно получал прибавки к зарплате,
так что очень скоро бюджет семьи превысил отметку в 500 тысяч.
Эрих приобрёл машину и решил совместить это событие с Днём Рождения своим и Марка, пригласив Аддамсов к себе домой. В тесном домишке две семьи славно повеселились,
и все разом отметили, что повзрослевший Марк стал очень похож на их прапрапра…деда Фреда (по фотографиям это было хорошо видно).
После встреч с семьёй дяди, Ванесса воспряла духом и решила овладеть искусством обаяния, чтобы так же хорошо научиться общению, как Эрих, Тами и их дочери, дом которых всегда был полон друзей.Ванесса захотела избавиться от одиночества, на которое сама же себя обрекла, теперь поняв, что мир не замыкается на Кизи и её непутёвой жизни.
Последний раз редактировалось Слонечка, 11.08.2009 в 01:49.
Глава Тридцать четвёртая
Аддамсов осталось всего трое
Ральф, видя, как убивается на работе сын Марк, несколько раз настойчиво советовал ему присмотреться к горожанкам и найти среди них достойную спутницу жизни, поскольку, считал он, в таком молодом возрасте нельзя на своей личной жизни ставить крест. Дочь Ванесса также поддерживала мнение дедушки и старалась как-то расшевелить отца, помочь ему вырваться из тесного круга работа-дом; она тоже желала ему счастья.
Марк и сам был удручён своим одиночеством, поэтому вскоре стал предпринимать попытки знакомиться с горожанками. Поначалу он даже не заботился о том, как выглядит, поскольку даже не обращал внимания на то, как одет. К его удивлению, далеко не всем женщинам это было безразлично. Но находились такие же чудачки, которым было всё равно, какая одежда на Марке. Некоторые из них позволяли ему ухаживать, даже целовались, но как только Марк интересовался их работой или хоть что-то говорил про книги, сразу скучали и спешно ретировались.
Другие смело говорили о том, что предпочитают не работать и даже звали его домой, но там оказывалось, что они ещё не наигрались в куклы-машинки и даже думать не хотят о серьёзных отношениях.
Один раз вроде бы повезло: он пригласил в ресторан женщину, с которой Марка познакомил один из приятелей. Женщина оказалась и вправду милой, работала в научной сфере и была богата. Начались отношения. Марк даже приглашал её несколько раз домой с ночёвкой.
Уже и Ванесса подружилась с ней; они вместе посещали тренажёрный зал. Дочь поддерживала выбор отца и надеялась, что скоро будет свадьба.
Марк же медлил с предложением, его словно что-то останавливало. Всё чаще задавался он вопросом, будет ли счастлив в новом браке, и не находил ответа.
Разумеется, ответ нашёлся сам собой: в очередной раз после ужина в ресторане Марк собирался было пригласить женщину домой, но… был остановлен её законным мужем и маленьким сыном.
Его избранница что-то невнятно мямлила про то, что собиралась подавать на развод, но Марк её уже не слушал…В тот день Марк решил, что не стоит больше пытать судьбу: раз не везёт в личной жизни, так и не стоит больше ничего предпринимать. Он был удручён и расстроен, горожане шарахались от него в разные стороны,
поэтому пришлось перестать выходить на улицу, а круг работа-дом снова замкнулся.
Правда, знакомые пару раз вытаскивали его на праздники в Газибо, но там к Марку выстраивалась очередь из беременных женщин, которым не терпелось получить совет у опытного доктора и главное, узнать пол будущего ребёнка.
Ванесса долго не могла понять, почему её любимому отцу так не везёт, но когда поняла, ужаснулась: отец ведёт почти затворническую жизнь. Отдавая всего себя работе, он стал одиноким и замкнутым, а так нельзя! Девушка сочувствовала отцу
и не хотела такой же участи для себя. «От мира закрываться не нужно, в нём живут такие же люди, которым я нужна также, как и они мне. У человека должны быть друзья!» - решила Ванесса.
Теперь Ванесса после школы стремилась к людям: ей нравилось общаться, производить благоприятное впечатление, находить новых знакомых. Она стала открытой и искренней, что и позволило ей вскоре обзавестись друзьями. С удовольствием ходила в Ратушу на тренинги общения, после которых отрабатывала новые приёмы ведения беседы на старых и новых друзьях.
Окружающие не верили глазам: неужели эта девочка на самом деле такая же, как и все Аддамсы, злая и агрессивная?
Да, именно такой Ванесса и была… в душе…
Выходя к людям, она преображалась:
друзья спасали её от депрессии, в которую их с отцом и прадедом повергла смерть Люка. Аида всего лишь на день пережила брата, успев лишь сходить к его детям и разделить их горе.
На следующий день не стало её мужа Ральфа, которого Смерть поджидала прямо у дверей бизнес-центра.
А вечером умерла и Аида,
Престарелый отец Уильям, которому на днях исполнилось 125 лет, переживший своих детей, не находил себе места
и теперь либо проводил время в каминной комнате, рассматривая последние картины дочери, либо бродил с удочкой по окрестным водоёмам, стараясь никого не встречать, настолько ему было тягостно.
На фоне трёх смертей подряд проникновение вора в дом Аддамсов
осталось почти незамеченным: Марк был на работе, Уильям как всегда на рыбалке, дома осталась лишь одна Ванесса, которая уже в такое позднее время спала.
Появление грабителя не вызвало у неё ужаса, скорее интерес: что из себя представляет человек, способный украсть. Поэтому пока она думала, как именно заведёт с ним разговор, воришка ушёл от приехавшей из-за сработавшей сигнализации полиции!
Последний раз редактировалось Слонечка, 11.08.2009 в 16:08.
Слонечка, за пять (или меньше) я пропустила 17 глав!! я и не сомнивалась, что много пропущу. что и говорить, отчёты замечательные!!! одно только название уже завараживает и хочется побыстрее нажать, а вот только на какую главу? ведь их так много и они все такие интересные!
К совершеннолетию Ванессы прадед Уильям и отец Марк решили устроить для девочки сюрприз и, пользуясь своими связями и деньгами, создали специальный открытый бассейн с соответствующей инфраструктурой, подходящей для празднования Дня Рождения. Для того чтобы никто не попытался сунуться со своими заказами (участок-то был общественный), они назвали его «День Рождения Аддамса», и когда подошло время праздновать, предложили девочке заказать этот участок, пообещав, что такое торжество она запомнит на всю жизнь.
Ванесса посетила этот участок, который ей очень понравился, и поблагодарила отца и прадеда: действительно, в Риверсайде этот участок был самым красивым!
На вечеринку Ванесса пригласила родных, друзей и даже знакомых с работы Уильяма и Марка.
Прадед приготовил свои лучшие блюда, а Марк украсил участок воздушными шарами. Под громкое скандирование «поздравляем» девушка задула свечи на торте.
Новорожденную бросились поздравлять и дарить подарки, Особенно радовался дядя Эрих, который всегда был щедр на эмоции и охотно делился ими с окружающими. Ванесса сияла от счастья: правы были её родные, этот день запомнится ей на всю жизнь!Марк радостно отплясывал с одной из подружек дочери, Уильям вёл со своёй коллегой беседу о здоровой еде, Ванесса от души развлекалась с друзьями и родственниками; на праздник сбежались посмотреть и прохожие, которых также приглашали за стол. Исключение не сделали даже для матери Ванессы, Кизи, которая случайно (на самом деле никто не знает, случайно или намеренно она вдруг оказалась здесь) проходила мимо.
Горожане находились в культурном шоке: впервые Аддамсы распахнули двери абсолютно для всех, не взирая на лица и статусы!
Когда проводили последнего гостя, Ванесса с отцом ещё долго за столом делились впечатлениями.
Поскольку девушка выбрала в качестве карьеры политику и всерьёз намеревалась стать мэром Риверсайда, то одним из самых главных минусов, с которыми постоянно приходилось бороться молодому политику, была жгучая зависть, охватывающая горожан при произнесении фамилии Аддамс. Для спортсмена или актёра зависть окружающих – это дополнительный стимул в карьерном росте, а для политика, изо всех сил изображающего, что он такой же простой и незамысловатый, как и его избиратели, нарочитое богатство Аддамсов и вечеринки напоказ могли сослужить не лучшую службу. Поэтому как только отшумела вечеринка, Ванесса, пользуясь связями в муниципалитете, лично проследила за тем, чтобы участку был передан статус общественного на деле, а не на словах. Дошло до того, что там устраивали шахматные турниры и гриль-фестивали.
Утром следующего дня Ванесса поспешила в Ратушу, где устроилась на работу мойщиков трибун (ужасно, но надо же вчерашней выпускнице с чего-нибудь начинать!) и познакомилась со своей начальницей, которая оказалась компанейской и любящей юмор, поэтому Ванесса быстро нашла с ней общий язык.
Более того, выяснилось, что она тоже вчера была на вечеринке, которая пришлась ей по душе. Начальница посоветовала Ванессе больше практиковаться в общении с людьми, ведь это ключ к успешному продвижению в карьере.
Ванесса изо всех сил старалась понравиться всем, завоевать всеобщее одобрение и симпатию.
Единственное, что не хватало ей для образа, это наличие собственной семьи и детей, потому что в представлении местных жителей основное предназначение женщины – это содержать дом и растить детей. Поэтому неистовое желание девушки обзавестись собственной семьёй делало эту задачу практически невыполнимой. Не имея перед глазами примера семейной женщины, она черпала представление о ней из бульварных романов и романтических книг, поэтому реальное общение с мужчинами проходило по стандартной схеме: восторженное увлечение – романтические поцелуи – бегство от невесты, которая буквально через несколько минут переходила к обсуждению семейной психологии и проблемам воспитания детей.
Оказаться мужем такой зануды для многих представлялось невыносимым, несмотря на те деньги, которыми владела Ванесса.
Что же касается профессиональных охотников за приданым, то их будущий мэр определяла моментально, пресекая любые попытки покуситься на достояние семьи,
а следовательно, как каждой умной, красивой и богатой девушке, ей патологически не везло в личной жизни.Зато по служебной лестнице Ванесса, будучи карьеристкой, двигалась с поразительной скоростью.
Марк по-прежнему много работал; после провала отношений с последней возлюбленной, которая долго скрывала от него наличие мужа и ребёнка, он больше и не предпринимал попыток найти свою любовь. Очень много времени занимала работа, а с приятелями в основном общался по телефону. В выходные дни он осуществлял на добровольной основе патронаж детей Риверсайда, внимательно следя за условиями проживания маленьких пациентов, проверяя их рацион, режим дня, проводя периодические обследования их здоровья и давая ценные рекомендации родителям.
Так он и добрался до десятой ступеньки своей карьеры, и теперь мечта всей жизни была осуществлена.
Уильям гордился успехами внука и по такому случаю организовал небольшую вечеринку.
Несмотря на активную общественную жизнь и постоянные походы в гости к маленьким пациентам и непрерывные дежурства в больнице, у Марка всё ещё оставалось немного свободного времени, которое, понятно, девать ему было некуда. Не имея возможности работать 24 часа в сутки, Марк на досуге занялся астрономией и даже обнаружил огромный метеорит.
Уильям теперь практически сутки напролёт был дома один при своей работе всего три дня в неделю: Марк постоянно работал, Ванесса и выходные посвящала общению с людьми,
так что старик стал давать бесплатные уроки старшеклассникам, подтягивая их успеваемость по многим предметам и получая восторженные отзывы от их благодарных родителей.
Успехи Ванессы в политической карьере стали настолько очевидны, что в скором времени вновь возник вопрос о деньгах. Не понятно, по какой причине потребовались достаточно крупные суммы на финансирование предвыборной кампании. Это особенно странно, учитывая, что в выборах девушка пока не участвовала.
Дома поначалу спокойно отнеслись к этой новости, предполагая в очередной раз забраться в семейную копилку. Но, как выяснилось, по непонятной причине сами претенденты не могли финансировать собственные выборы, и бедной Ванессе пришлось на собственном опыте узнать, почему политику называют второй древнейшей профессией.
Как уже говорилось, Ванесса обладала несгибаемым характером и волей, и, несмотря на то, что девочке из благополучной семьи было как-то странно ходить по улицам с протянутой рукой, она, ни секунды не колеблясь, отправилась в путешествие за деньгами. Марк, ставший к тому времени самым известным хирургом Риверсайда, везде сопровождал дочь, сильно беспокоясь по поводу «древности» политической карьеры.
Первый день не принёс значительных успехов, и импровизированные собрания девушки перед Ратушей хотя и позабавили публику, но с финансовой точки зрения потерпели фиаско. Единственным жертвователем стал дядя Фабиан,
да и то в ряды сторонников Ванессы он вступил исключительно из-за семейных причин, вряд ли интересуясь политической платформой племянницы.
К исходу вторых суток Ванесса окончательно поняла, что политикой в Риверсайде не интересуется никто. Почтенные жители с важным видом кивали, прослышав про реформы образования, медицины и другие нововведения, предлагаемые новым политиком, но при этом отчаянно зевали и в итоге впадали в спячку, от которой пробуждались моментально, как только звучала фраза про деньги. Тогда они ещё более понимающе кивали головами и моментально сматывались. Единственные, кто были благодарными слушателями, это юноши-подростки, которые, буквально затаив дыхание, слушали о будущем социальных служб Риверсайда и организации уборки мусора, но, к сожалению, эти персонажи в качестве финансирования могли предложить лишь свои карманные деньги. Бешеную популярность у подростков Риверсайда Ванесса поначалу относила к достоинству своей предвыборной программы и радикализму предложенных мер в реорганизации городских служб. Но в итоге, будучи умной девушкой, воспитанной одиноким отцом-медиком, она поняла, что даже если бы зачитывала без выражения алфавит, то и тогда бы она получила максимум внимания от благодарных слушателей, поскольку причиной популярности, несомненно, служили банальные человеческие гормоны. Некоторое время Ванесса находилась в совершеннейшем шоке от этого открытия, и даже подумывала о том, чтобы оставить карьеру политика. Но, как истинная дочь семьи Аддамс, она в итоге решила, что «этот мир придуман не нами» и грех не воспользоваться тем, что у тебя получается, тем более что один из поклонников её политического таланта напросился к ней домой, где и упросил девушку стать посажённой матерью на его совершеннолетии, в результате чего буквально через несколько минут после благополучного появления на свет нового совершеннолетнего гражданина Риверсайда она подсчитывала новые капиталы в своём предвыборном фонде.
Таким образом была отработана схема: её прыщавые поклонники заявлялись в гости, отмечали там дни рождения, затем новоиспечённые совершеннолетние граждане городка вступали в Партию Радикальных Преобразований (ПРП), которую возглавляла, естественно, Ванесса Аддамс. В качестве компенсации неудавшимся женихам предлагалась искренняя дружба известного политика и обещания никогда не забыть «тот значительный вклад, который был сделан для развития и процветания родного Риверсайда».
Конечно, в этой системе была опасность того, что кто-то из новоявленных радикалов решит, что его обманули и в буквальном смысле слова потребует материального воплощения принципов «доступности власти». Но на этот случай дома постоянно находился лучший хирург города, который нежно интересовался, не стоит ли ампутировать пациенту внезапно выросший орган политической борьбы. Зная о профессиональных способностях Марка, никто не сомневался, что папочка моментально претворит в жизнь задуманное и вести политическую борьбу будет уже нечем.
Да, конечно, политика оказалась грязным делом! С другой стороны, многочисленные женихи с задатками законченного электората никогда бы не смогли рассчитывать даже на скромный и равнодушный взгляд со стороны наследницы Аддамсов. В то же время, став членами Партии, они приобретали верного искреннего друга в лице Ванессы. Таким образом мужское население Риверсайда быстро подрастало, набираясь при этом политического опыта, а ПРП становилась значительной политической силой.
Через некоторое время стало ясно, что преданный, но немногочисленный контингент не обеспечивает должной финансовой поддержки амбициозного политика, но теперь, будучи «лучшим другом и наставником» всех молодых мужчин города, Ванесса не могла больше рассчитывать на поддержку женской аудитории по совершенно понятным причинам. Поэтому она обратилась к ещё не используемой политикой, но весьма перспективной категории населения, а именно к призракам, которые по непостижимым причинам обладали деньгами и которым, в отличие от живых, кроме как слушать политические речи, делать было нечего. С чувством трепетного волнения Ванесса представилась патриарху-основателю своего рода Фреду Аддамсу, который благосклонно отнёсся к попыткам своей наследницы занять должность мэра и, хотя был полным профаном в политике, на всякий случай по-семейному похвалил девушку и выдал ей деньги, которые, скорей всего, по своей старой привычке, отнимал вместе с леденцами у проходящих мимо младенцев. Мысль о том, что Аддамсы – главные негодяи и хулиганы Риверсайда – станут мэрами, так поразила его, что он замертво рухнул на землю и, не успев попрощаться с Ванессой, заснул крепким сном, даже не дойдя до своей могилы.
В среде верных товарищей по Партии начала муссироваться идея, что ни один из parteigenosse не станет в итоге обладателем главного приза. Эти вредные и политически неверные тенденции надо было уничтожить в зародыше, поэтому в среде партийных активистов был выбран «типичный представитель», который был удостоен права личных встреч с Председателем и тем самым олицетворял единство органов управления низовых ячеек.
Основной проблемой Ванессы в этой ситуации была категорическая неспособность выучить имя этого «типичного представителя», что было особенно странно, учитывая её замечательную память. Но с другой стороны, подобная безликость делала шансы остальных членов Партии реальными.
Популярность Ванессы понемногу росла, постаревший отец продолжал неустанно следить за её предвыборной кампанией, в нужные моменты поддерживая и ободряя дочь.
Брат Марка, Эрих, тоже постарел и теперь стал чудаковатым, направо и налево дружески поколачивая своих многочисленных гостей.
Уильям, которому сравнялось 150 лет, не оставил в свободное время репетиторство и с удовольствием готовил старшеклассников к экзаменам.
Ванесса получила очередное повышение и благодарность руководительницы, которая и вручила ей вместе с денежной премией сертификат.
Последний раз редактировалось Слонечка, 11.08.2009 в 16:07.
Династия Аддамс
я и не сомнивалась, что много пропущу. что и говорить, отчёты замечательные!!! одно только название уже завараживает и хочется побыстрее нажать, а вот только на какую главу? ведь их так много и они все такие интересные!
Линейный вид
