[Hyacinth]

11. С небес на землю

Нашла этот дневник в сумочке, с которой хожу на работу. Скорее всего, просто забыла вытащить - я тогда была такая рассеянная, а потом столько всего случилось... Что ж, у меня сейчас обеденный перерыв, а поскольку я на диете, то время у меня есть. Постараюсь пережить заново все, что случилось за этот год. Если моя наследница будет читать эти строки, то пусть никогда не повторит ошибок своей бестолковой матери.
Все началось с того, что мама полюбила утренние пробежки. Однажды она вышла на улицу, даже не переодевшись, и напоролась на волка. Крупный, коричневый, желтоглазый, он смотрел на неё в упор, обнажив клыки, а эта безбашенная женщина улыбалась. Я убиралась в комнате Криса - надо было выбросить его старые вещи - и как раз держала в руках сигнальный свисток. Выглянула в окно, и меня чуть удар не хватил. Дунула в свисток почти на автомате - волк дернулся, зарычал, а потом убрался так же неожиданно, как появился.

Пряча дрожащие руки в карманах, я вышла на улицу подышать свежим воздухом. Мама, безмятежно улыбаясь, едко заметила, что она сама могла бы справиться. Меня все еще немного трясло, я стояла у почтового ящика и отчаянно жалела об отсутствии сигарет. Не знаю, сколько там проторчала, но пришла в себя, когда меня окликнули:
- Клэр?
Я обернулась. Мне улыбался выходивший из магазинчика напротив темноволосый красавец Эстебан.
Страх снесло, как ракушки приливной волной, рефлексы брали свое. Мои губы изогнулись в соблазнительной улыбке, взгляд потеплел, ненавязчиво изменилась поза - в совершенстве отработала эту стойку, специально пересматривая все любимые фильмы с Джонни Деппом.
- Как удачно я тебя встретил, - сказал Эстебан. - Как раз думал позвонить, - мы разговорились, и внезапно он произнес чуть ли не интимным шепотом: - Может, пообедаем как-нибудь?
Как я могла не согласиться? Словом, мы начали встречаться.

Спустя десять-одиннадцать свиданий, полных воистину райского блаженства, мне начало казаться, что я влюблена. Пресловутые бабочки, постоянно приподнятое настроение и все такое. Но, как говорится, высоко лететь - больно падать.
Сейчас мне легче об этом писать, тем более, работа налагает свой отпечаток; я привыкла к сухому канцелярскому стилю, а рыдать над убийствами очередного маньяка перестала еще следователем.
Итак, я влюбилась, Эстебан загадочно улыбался и еще через некоторое время нелегкая от номеров в мотеле, его квартирки, в которой вечно прибывала смазливая соседка, принесла нас ко мне домой.

Это единственное фото Эстебана, которое я оставила. Пусть мои внуки знают, кто был их дедушкой. Подпись, увы, не стереть.

Когда он ушел, я смотрела на его такси, исчезающее вдали. Умиротворенная, расслабленная, счастливая.
Как всякая женщина, я невольно начала мечтать о нашей совместной жизни. О помолвке, свадьбе, детях, кружевных салфеточках на каминной полке, кресле-качалке... Черт возьми, как же я ошибалась.

Прошло несколько недель. Я завтракала вместе со всеми, когда почувствовала тошноту. Меня охватила паника. С трудом доев, я бросилась в ванную; мысли в отличие от тела были не в такой раздрае. Сходилось все: задержка, которой никогда не случалось, эта тошнота, перемены в настроении, а я ведь стараюсь всегда держать себя в руках...
Меня начало трясти.
- Клэр, все в порядке? - крикнул отец, входя в мою спальню.
- Да, - губы с трудом шевелились, но, кажется, прозвучало убедительно.
Я привалилась к ванной, холод бортика неприятно обжигал шею. Звуки доносились, как сквозь вату, хотелось то ли плакать, то ли хохотать, как сумасшедшей.
Я была беременна.

Конечно, я мечтала о детях, но не так скоро. И Эстебан... Как же он к этому отнесется?
Я звонила ему раз двадцать, но слышала только автоответчик. На двадцать первый трубку поднял Эстебан.
- Милая, - удивился он, - что-то случилось?
О, еще, блин, как, подумала я.
- Да, - мой голос был сладким, как патока. - Эстебан, у меня будет ребенок.
- Оу, - он будто бы поперхнулся. - Клэр, дорогая, я на это не рассчитывал. Ты мне очень нравишься, но ребенок... Милая, он мне не нужен.
- Я понимаю, - сказала я после долгой паузы. В моей голове формировались следующие реплики: «Детка, почему бы тебе не сделать аборт?», «Нам стоит расстаться» и еще сто болезненных фраз.

Пожалуй, он тоже сам все понял. Пробормотал: «Ну что ж, удачи» и повесил трубку. Я слушала гудки еще полчаса точно. Навалилась тупая, безнадежная усталость.
Потянулись дни, полные токсикоза, подготовки к декретному отпуску и зарождающейся депрессии. Родители пытались меня поддержать, но мне было все равно. Они будто бились о стену.

Иногда на меня находили приступы злости. Я кричала на маму, та орала в ответ. Однажды я выплюнула ей в лицо:
- Тогда я избавлюсь от него!
Мать дала мне затрещину, я отшатнулась. Глаза у неё стали злые и холодные.
- Только посмей, - прошипела она.
Я хотела сделать ей больно, не собираясь всерьез исполнять эту угрозу. Потому что не могла. Я ненавидела этого ребенка, но не находила в себе сил убивать его.
Это был последний «просвет».

Последние два месяца перед родами я почти не выходила из своей комнаты. Мои прежде роскошные волосы начали сечься и выпадать, лицо стало похоже на маску, причем неопрятно сделанную.

Схватки начались чуть ли не на три недели раньше срока. Из-за жутких пробок на шоссе меня не могли отвезти в больницу, так что пришлось рожать дома. Несмотря на боль, разрывающую меня изнутри, роды прошли быстро и на удивление благополучно.

Так на свет появились мои дочери. Да, у меня родились близнецы. Прехорошенькие и неприятно похожие на Эстебана. Старшая, Жаклин, казалась точной его копией.

В личике младшей, Эрлайн, угадывались мои черты, и выражение его было мягче и добрее.

Девочек устроили в бывшей комнате Криса. Жаль, что единственный его звонок я проигнорировала - потом брата закружило в командировках и обустройстве дома. Дейдра и не пыталась со мной говорить, наши отношения трудно было назвать хорошими.
Я же с головой кинулась в работу. У мамы было много выходных, так что она все свободное время проводила с внучками. Я не хотела их видеть. Мое рвение в расследованиях СимБР дало плоды - мама скрепя сердце подписала приказ о повышении. Теперь я полевой агент.

Это было первой радостью за прошедшие ужасные месяцы. Каким наслаждением стала для меня искренняя улыбка...
А теперь я должна идти. Перерыв заканчивается, и впереди у меня подготовка к командировке в Венесуэлу.

Бонусы

Бонусы: