Глава 14
Не успел он завести мотор, как к коттеджу подкатил все тот же черный байк.
Мотоциклист ловко спрыгнул со своего железного коня, подогнал его вплотную к крыльцу, достал из корзины огромную цепь и по-хозяйски приковал к витому кованому заборчику. Было заметно, что движения привычные и повторяются регулярно.
Саймон подождал, пока откроется дверь. Но в дверном проеме, осветившем лицо Теодора, Еву не было видно.
А склонившийся для поцелуя торс в черной кожаной куртке, вызвал ощущение легкого раздражения.
« Интересно, что ощущает женщина, которая получает поцелуй двух мужчин в течение пяти минут?» – подумал он, поворачивая ключ зажигания.
Легкий рокот мотора усыплял. Казалось, что грозный «Hammer» чувствует состояние хозяина и мурлыкает ему колыбельную. Фаррис ехал по спящему городу со скоростью старого драндулета, боясь заснуть за рулем. Мысли испарились, как ночные бабочки с появлением рассвета. В голове было пусто. Ни эмоций, ни картинок, ни желаний. Хотя, нет! Одно желание было, поскорее добраться до любимой подушки.
И все-таки он заснул. На очередном светофоре голова опустилась на руль, и молодой человек провалился в глубокий сон. Проснулся от стука в окно. Чернокожий парень с улыбкой пытался его разбудить легкими постукиваниями по стеклу.
- Братан, спать дома надо, с роскошной телкой, - весело воскликнул он, когда Саймон опустил окно и с удивлением посмотрел на непрошенного «гостя». Буркнув «спасибо», он похлопал себя по щекам и, едва проснувшись, поехал дальше.
Едва голова коснулась подушки, Морфей не позволил ему долго думать и анализировать встречу с Евой, а моментально принял в свои гипнотические объятия.
Пробуждение стало мучительным. Надоедливый зуммер домофона вгрызался в мозг, не давая прийти в себя после сладких сновидений.
С трудом заставив себя встать с кровати, парень прошлепал вниз и недовольно пробурчал, нажав кнопку:
- Кто?
- Вы там вымерли, как мамонты, что ли? – веселый голос Анри моментально прогнал остатки сна. Мысли запрыгали в разные стороны. И каждая была абсурднее другой. Сейчас он будет спрашивать про Люси… И что сказать? Как выкрутиться? Или просто сказать правду и будь, что будет? А потом?
Нерешительно кинув «Заходи, я сейчас», Саймон побежал в спальню натянуть штаны и майку.
- Нет, это что такое? – деланно возмущался Анри, - стою под дверями уже полчаса, консьерж говорит, что ты дома, а открывать мне никто не собирается!
- Спал я, - отмахнулся Фаррис, заваривая кофе, - неделя трудная была. Вот выдался единственный свободный день, я решил отоспаться.
- А Люси где? Я так по ней соскучился.
Саймон промолчал, наливая ароматный напиток в чашки, не в силах решить, что же ему говорить.
- Я и ей на телефон звонил, и тебе, оба выключены. Вот и приперся без предупреждения. Не выгоните же?
Фаррис, не глядя в глаза друга, накрыл импровизированный завтрак и пригласил гостя к столу.
- Ну, что молчишь? – продолжал разговор Анри, - Не проснулся еще что ли? Ты мне так и не сказал, где Люси?
- У Дианы осталась, - выдавил парень, проклиная себя за нерешительность.
- У Дианы?– с недоверием спросил Дюпон. – Ну-ка посмотри на меня. Только сегодня осталась?
Молодой человек поднял голову.
- Нет, второй день уже…
Анри напрягся:
- Поругались что ли?
- Ну, так, немного, - ответил Саймон, старательно размешивая кофе.
- Немного? – хмыкнул мужчина, нахмурившись. – Она второй день ночует у подруги, а ты говоришь немного? Фаррис, я тебя предупреждал! Я тебя просил! Я тебя умолял! Я знал, что ты не способен на нормальные чувства! Но ты все равно совратил мою маленькую девочку, а теперь она ночует у подруги! Или ты мне в подробностях рассказываешь всю правду, или я не знаю, что с тобой сделаю!
- Ну, что ты кипятишься? – воскликнул Саймон, - Ну, поругались и что? С кем не бывает?
- И что? – возмутился Анри. – Ты говоришь «И что?»
Он встал из-за стола и начал ходить по комнате.
- Я понимаю так: поругались, подулись друг на друга, пошли спать и в процессе… кхм… помирились! Твоя же девушка два дня ночует у подруги, а ты говоришь: «И что?»
Саймон вздохнул.
Дюпон опять опустился на стул и в упор уставился на молодого человека.
- Я хочу знать все и в мельчайших подробностях! И не пытайся что-то утаить, я все равно узнаю!
«Рассказать? Не рассказать? Рассказать! Не могу и не хочу врать другу! Жаль, конечно, будет его потерять, но и ходить кругами, смысла нет!»
И Фаррис начал говорить. Сначала тихо, осторожно подбирая слова. Но потом его голос стал крепчать, а накопленное возмущение нашло свой выход в слегка повышенном тоне и возбужденном взгляде.
Реакция же Анри была прямо противоположной. С каждой минутой он терял свой запал, становился все печальнее и печальнее.
Саймон видел состояние друга, но остановиться уже не мог. Он рассказывал о патологической ревности Люси, о ее желании контролировать его жизнь каждую минуту, точнее каждую секунду. Рассказывать или нет о своей измене, Саймон думал лишь несколько мгновений.
Но и этот момент их отношений был высказан вслух. И тут парень не утаил ничего. Ни прием, ни скандал после него, ни его сомнения перед дверью бывшей любовницы.
- Да, я виноват! Но я просто потерял терпение, Анри! Я не могу больше выносить ее укоры, ее постоянное нытье! Это уже выше моих сил!
Дюпон молчал. Он сидел, опустив глаза, и рассматривал свои руки, безвольно сложенные на коленях.
- Но она же любит тебя, - тихо сказал он после продолжительной паузы.
- Я знаю, - вздохнул Саймон.
- А ты? – Анри поднял голову и с надеждой посмотрел парню в глаза.
Тот еще раз вздохнул и пожал плечами.
- Ты не можешь ее бросить… Она этого просто не переживет… Опять будет срыв, опять кризис… Ты же знаешь…
- Что я знаю? Ты запретил говорить с ней о прошлом. Запретил даже упоминать о ее родителях. Я ничего о ней не знаю, кроме того, что она твоя племянница!
Анри помолчал и, глубоко вдохнув воздух, заговорил:
- Хорошо… Я расскажу… Но ты никогда не покажешь ни словом, ни действием, что знаешь…
Саймон кивнул, а мужчина, помолчав, начал свой рассказ.
- Я жил у своей старшей сестры, у которой была меленькая славная и очень сладкая доченька Люси.
Марго души не чаяла в своей малышке. Родила она ее поздно, причем практически от первого встречного. Врачи поставили ей страшный диагноз. Что-то связанное с гинекологией, я, честно говоря, никогда не вдавался в эти подробности. Так вот, ей сказали, что если она родит ребенка в ближайшее время, то болезнь отступит. А если нет…
Дюпон вздохнул, помолчал и продолжил:
- Марго никогда не говорила о том, кто был отцом Люси, и как ей удалось найти человека, который бы согласился подарить ей ребенка. Она сразу поставила табу на все наши расспросы. Но факт остался фактом. У нее появилась дочь и надежда на то, что она сможет воспитывать ее в любви и ласке до самой старости.
Меня отправили к ней помогать с уходом за новорожденной, а потом я так и остался, потому что в столице было намного больше перспективы добиться успеха. Я уже тогда имел неплохой успех в подготовке портфолио для моделей.
Когда случился этот ужасный случай, от которого у меня до сих пор стынет кровь, мне было двадцать два, а малышке Люси около восьми. Она как раз только пошла в школу.
В тот день мы с друзьями уехали за город справлять день рождения моей любимой девушки, на которой я собирался жениться. Вернулись за полночь. Я был сильно навеселе и еле попал ключом в замочную скважину. Я даже не насторожился, когда дверь открылась оттого, что я, вставив ключ, пошатнулся и потянул ее на себя. Но как только я вошел в квартиру, мое опьянение испарилось в одно мгновение. То, что я увидел до сих пор приходит мне в самых страшных ночных кошмарах и не дает спокойно вспоминать о своей сестре.
Обнаженная Марго была прислонена к стене в коридоре. Пол под ней, мебель вокруг, все было в крови. Люси сидела возле матери, и, расширенными от ужаса глазами, смотрела на ее окровавленное лицо.
16+
Что случилось, она не смогла объяснить… Она вообще перестала разговаривать и молчала на протяжении шести лет после этого. Мы уже и не надеялись, что она когда-нибудь заговорит.
После проведенного расследования, полицейские установили, что, когда сестра вернулась домой, в квартире были воры. Они оглушили ее, изнасиловали, и издевались над ней до тех пор, пока она не испустила дух. На ее теле было двадцать ножевых ранений. Поганые обкуренные твари… Слава Богу, что Люси в этот момент была в школе и пришла уже после того, как эти ублюдки покинули квартиру.
Стресс после случившегося мы лечили у Люси очень долго. Потом частные педагоги, лучшие психиатры…Мама приехала в Париж, чтобы мне было полегче. Я работал, забросил свое любимое дело. Девушка от меня отказалась, потому что ей не нужны были проблемы с умалишенной, по ее предположениям, девчонкой.
Первыми словами моей любимой племянницы после стольких лет молчания стали: «Мне нравится Алекс, и я хочу выйти за него замуж!». Ей было четырнадцать. Но она влюбилась, и это помогло ей начать разговаривать. Психолог сказал, что это стало благоприятным предлогом. Алекс Ривкер был шестнадцатилетним подростком, жившим по соседству. Их отношения продлились год, мы даже не противились этому. Лично я готов был молиться на этого парня. Но он бросил ее ради красивой девушки, работающей моделью. Люси опять замолчала. Мы с мамой сходили с ума, опять таскали ее все к тем же врачам, они молчали и разводили руками. Ждите… И она молчала, только плакала практически целыми днями. А через месяц подошла ко мне и, гордо вскинув голову, провозгласила:
- Я стану лучшей моделью в стране и пусть он подавится от злости на самого себя!
Мы переехали в Америку, чтобы избавить девочку от воспоминаний. Тогда я и пошел работать к месье Лоти, чтобы в последствии была возможность протолкнуть ее в модельный бизнес.
Анри с непередаваемой болью посмотрел на Саймона и с мольбой в голосе сказал:
- Ты не можешь бросить ее… Только не сейчас… Она не переживет еще один такой стресс! Я умоляю тебя! Ради меня, ради нашей дружбы… Я понимаю, что прошу много, но я поговорю с ней, она изменится! Ведь она тебе нравится? Ну, хоть немного? Ведь не просто так ты прожил с ней полгода? Ведь было в ваших отношениях что-то хорошее?
- Она сказала, что вернется только через неделю, чтобы наказать меня за измену, - вздохнул парень.
- А ты позвони сам! Попроси приехать! Она обрадуется, уверен, что она этого ждет! Тем более я тут. Я помогу вам помириться и все забыть. Пожалуйста, Саймон…
Анри протянул ему свой телефон.
- Ты же сказал, что у нее выключен, - попробовал отмазаться Фаррис.
- А ты позвони Диане, ведь знаешь ее номер!
Ева стряхнула с себя оцепенение, на автомате включила телевизор, стянула свитер и осмотрелась. На первый взгляд следов присутствия Саймона не наблюдалось. Дай Бог, пронесет…
Раздался уверенный стук в дверь. Она поднялась с дивана и нехотя пошла открывать. Сейчас бы в кровать и спать… Долго и упорно!
- Привет, детка, - Тео чмокнул ее в щеку. Ева отметила, что подставила ему другую, не ту, которой только что касались губы блондина. – Прости, что приперся среди ночи, но мне до сих пор стыдно за вчерашнюю выходку.
- Да ладно тебе, - отмахнулась девушка, - проехали уже… давным-давно… Можно подумать в первый раз… Или в последний…
Она опять уселась перед телевизором.
- Ты что? Уснула от красивой мелодрамы? – Теодор расхохотался.
- Не начинай, - огрызнулась Ева.
Это было предметов его постоянных насмешек. Да, она любит мелодрамы! И что? Она же не прикалывается над его озабоченностью порнофильмами!
- Ладно, ладно, не буду, - примирительно сказал Тео и повел носом – ты освежитель новый купила?
Девушка побледнела. Сердце ухнуло вниз и остановилось. Освежитель? Ну, да… конечно… Одеколон! Причем мужской и, совсем не дешевый… Она потянулась за сигаретой и прикурила, в надежде, что парень не заострит внимание на новом, не женском запахе. А вслух произнесла как можно безразличнее:
- Да. А что? Не нравится?
Маршалл скинул куртку и бросил ее на диван.
- Я не сказал бы, что не нравится, просто не привычный запах для твоего дома…
Ева глубоко затянулась и выпустила дым к потолку. Он поднялся вверх, медленно растекаясь по пространству и заполняя его специфическим запахом.
Маршалл сел рядом и приобнял ее:
- Мне так не хочется тебя потерять…
Девушка напряглась и осторожно спросила:
- Откуда такие мысли?
- Я так много порю в последнее время, - задумчиво ответил Тео, прижимая ее к себе немного сильнее, - а вдруг ты устанешь от моих заходов и решишь, что я тебе больше не нужен? Но, я просто так тебя не отпущу! – он практически стиснул ее в своих объятиях, - Ты для меня слишком дорога, чтобы отдать другому!
- Ты дурак? – она отстранилась, - С чего решил, что я собралась искать другого?
- Чужая ты стала в последнее время… Как будто не моя…
- Прекрати говорить глупости. - Ева скинула его руку и поднялась. - Если я соберусь от тебя уйти, ты узнаешь первым!
- Уйти? – Тео злобно усмехнулся. – А кто тебя отпустит? Хотел бы я посмотреть на того смельчака, кто попробует тебя увести…
Волна ужаса прокатилась по телу. Стало не по себе от одной мысли, что если он, хоть раз, увидит их с Саймоном вместе, тому точно не поздоровится. А если попробовать ему объяснить, что хочется иметь свою жизнь, друзей, не входящих в группу? Сможет ли он это понять?
Но вслух сказать не решилась.
- Нет такого смельчака, - грустно произнесла она, - и у меня, похоже, нет возможности сделать выбор…
- Ну почему же сразу «нет выбора»? – Теодор потянул Еву за руку и усадил обратно на диван. – Неужели, тебя не устраивают наши отношения? Ведь вроде все нормально… Ну, я понимаю, что иногда веду себя, как полное дерьмо… Но я… Я же…
Маршалл замолчал. Еве на мгновение показалось, что он собрался признаться в своих чувствах. Еще пару дней назад она постаралась бы ему помочь. Начала бы спрашивать. А сейчас… Сейчас ей стало до боли в сердце страшно услышать это признание. Для чего оно ей? Ведь, если он скажет, что любит, то и ей придется ответить. А что она может ему сказать? Ведь, по сути, Линн не чувствовала к парню почти ничего. Было ощущение благодарности, что в трудную минуту он не оставил ее в одиночестве. Но и тут можно было смотреть с разных сторон. Девушка никогда не позволяла себе думать об этом. Но он и только он был инициатором их отношений. Он взял ее против воли, можно сказать изнасиловал… Но сейчас они вместе и вспоминать о том первом разе совсем не хотелось.
Тео забрал у нее сигарету, кинул в пепельницу, притянул Еву и уложил ее голову себе на плечо.
«Я люблю тебя, детка», - прошептал Маршалл одними губами, но она этого не услышала. Парень улыбнулся, отвел глаза и куда-то в сторону спросил:
- Может, покормишь?
- В три часа ночи? – вздохнула Ева, глянув на часы.
Теодор опять расхохотался:
- Желудок не спрашивает сколько время. Он просто требует: «Жрать дай!».
Девушка внимательно посмотрела на своего парня. Ей показалось или этот смех действительно напускной? Потому что в глазах читалось какое-то разочарование. Тео смутился от ее пристального взгляда и шутливо отпихнул в сторону кухни.
- Иди-иди, что уставилась? Ничего нового в моих глазах не покажут!
Она опять поставила на газ чайник и сковородку. Опять недовольное шипение яиц и запах жареных сосисок. Руки делали привычные движения, а мозг отмечал, что сегодня, совсем недавно делалось то же самое. Только для другого мужчины и с другим настроением.
Сейчас Ева ощущала себя старой, умудренной жизнью женщиной, дождавшейся мужа, с которым прожила уже миллион лет. Она готовит ему поздний легкий ужин. Движения привычные, заученные, лишенные чувств и эмоций. Только потому, что так надо.
Странно, раньше все это казалось вполне нормальным, естественным. А сейчас что-то в восприятии треснуло, и виновником этого стал странноватый, длиннющий блондин из другой жизни, с другого мира. Он перевернул все с ног на голову. Ее мир, ее жизнь, ее отношения…
Раньше она понимала, хоть и старалась не зацикливаться на этом, что существует не совсем так, как хотелось бы. Понимала… Но принимала все так, как есть, лишь иногда «бунтуя» против этого.
«Этот «урод» парой встреч показал мне, что все, что раньше казалось призрачной дымкой, существует. И легкость общения, и общность взглядов», - думала Ева, снимая яичницу с плиты. Она чуть не выронила сковороду из рук, когда увидела Тео, облокотившегося об кухонную тумбу и внимательно следящего за ее движениями. «Надо же было так погрузиться в свои мысли, чтобы не почувствовать его присутствие!»
- У тебя такой вид, как будто привидение увидела, - улыбнулся он.
- Не слышала, как ты подошел…
- Так занята была ужином? Или мысли одолевают? – хитро прищурившись, спросил Теодор.
Ее опять бросило в жар.
«Что с ним происходит? Откуда эти постоянные вопросы? Причем такие, что попадают в самую точку».
- Давно тут стоишь? – стараясь скрыть смущение, спросила девушка.
- Минуты три.
- Зачем? Смотрел бы телевизор.
Парень усмехнулся.
-Ты никогда не замечала, но я люблю наблюдать за тобой.
Пока Маршалл уплетал за обе щеки скромный ужин, Ева отправилась в душ. Крепкие струи воды приводили в чувство, помогали избавиться от ненужных мыслей. В том, что они ненужные девушка была абсолютно уверена. Они с Саймоном слишком разные, чтобы иметь что-то большее, чем просто дружба. Да и дружба у них вряд ли получится. Он поиграет в хорошего парня, потом ему это надоест и он просто забудет о ее существовании. Она старалась доказать это своей упрямой душе, которая замирала в сладостном томлении каждый раз, когда образ блондина вставал перед глазами. Ей это и нравилось и пугало одновременно.
«Нельзя, нельзя думать об этом! Нельзя пускать его глубоко в сердце! Все равно ничего хорошего из этого не выйдет! – думала Линн, укутываясь в теплое одеяло.
Она почти провалилась в сон, когда сильные и настойчивые руки стали исследовать ее тело. Она попыталась отодвинуться, пробурчав что-то об усталости и безмерном желании спать. Но Тео развернул ее к себе, подоткнул одну руку под тонкую шею, вторую запустил в волосы, внимательно посмотрел в глаза и страстно прошептал:
- Хочу…
16+
Его губы покрывали лицо жаркими поцелуями, руки блуждали по обнаженному телу, уделяя особое внимание самым чувствительным местам. Все ее мысли и сомнения уходили на второй план, страсть окутывала сознание, разливаясь по всему телу сладкой истомой. Она застонала, когда тяжелое, мускулистое тело навалилось сверху, и воспарила в заоблачные дали от уверенных движений.
Образ Саймона медленно испарялся, отодвигаясь все дальше и дальше, пока не исчез совсем.
Теодор Маршалл умел дарить наслаждение, если хотел этого…
Уютно устроившись на теплом плече, Ева слушала ровное дыхание своего парня. Даже во сне он крепко прижимал ее к себе. Как будто боялся отпустить хоть на мгновение.
«Все-таки он такой родной. И пусть временами бывает грубым и неотесанным. Пусть никогда не говорит о своих чувствах. Но он всегда рядом и всегда готов прийти на помощь, чтобы со мной не случилось!»
Она в последний раз отогнала мысли о Саймоне и провалилась в глубокий сон.
Колея
Ведь человеку важные эмоциональные встряски и чем они сильней, глубже, тем четче они оставляют след на читателе. Как-то так...
Линейный вид
