Глава 15
Прошло почти две недели, а он так и не позвонил…
В первую неделю она ждала, очень ждала…
Ни на минуту не выпускала из рук телефон. А если руки были заняты, он непременно находился в кармане. Ночью она совала его под подушку. Короче носилась с сотовым, как с малым дитем.
Мысли о Саймоне никак не хотели оставлять ее в покое. Это напрягало. Ева пугалась своих ощущений и желаний. Не хотелось пускать в сердце человека, которого практически не знает и не может даже предположить кто он по жизни! Две чудесные встречи не могли раскрыть его характер полностью, поэтому страх одолевал душу.
В понедельник второй недели она с прискорбием стала осознавать, что он возможно не позвонит. Но надежда еще теплилась. Несколько раз она порывалась набрать его номер, но решиться позвонить первой так и не смогла.
К пятнице на душе накопились злость, бешенство и разочарование. Первое, что она сделала, спустив ноги с кровати – удалила телефон Саймона из списка.
Не хочет? Не надо! Переживем…
К вечеру Линн умудрилась переругаться со всеми членами группы и послала Теодора в пеший эротический поход. После репетиции она гордо удалилась, смерив ребят презрительным взглядом.
Дома было пусто, тихо и невыносимо тошно. Девушка слонялась из комнаты в комнату, пытаясь отвлечься от мыслей, которые взрывали не только мозг, но и душу. Даже лучшее успокоительное, которое всегда помогало, сегодня лишь добавило ожесточения. После пары мазков кисть чуть не сломалась. Ева отбросила ее в сторону и прислонилась лбом к холодному стеклу окна.
На подоконнике лежали ножницы. Она взяла их, повертела в руках, загадочно улыбнулась и отправилась к зеркалу.
- Конечно, куда мне…
Первый локон упал к ногам.
- Вокруг тебя такие красавицы… А я кто?
Слезы наполнили глаза, но плакать не хотелось.
Со злостью смахнув соленые капли, она беспощадно защелкала ножницами, превращая себя в лохматое, взъерошенное существо, которое смотрело на нее из зеркала лихорадочно блестящими глазами.
- Страшненькая, маленькая, без длинных стройных ног!
Тряхнув головой, Ева провела несколько раз по волосам рукой. Мягкие и послушные они немного покапризничали, но легли в нечто напоминающее новую прическу. Она подмигнула своему отражению и почувствовала легкое удовлетворение от того, что увидела.
Оглядевшись, она распахнула створки гардероба и вывалила его содержимое на пол. Опустилась рядом и принялась копаться в куче одежды.
Старенькая джинсовая юбка была подрезана теми же ножницами до состояния «трех пальцев».
- Мои ноги не хуже, чем у твоих телок-моделей! И я тебе докажу, что и у меня есть возможность найти красивого парня!
Теодор на время был списан со счетов.
Концертная блуза лишилась рукавов.
Закончив свой образ «боевым раскрасом», довольная и решительно настроенная, Ева отправилась в элитный джаз-клуб.
«Рапсодия» находился в самом центре города. Это была помесь ночного клуба для людей со странными музыкальными пристрастиями и комфортного ресторана с довольно-таки не плохой кухней. Иногда тут собирались истинные ценители джаза и устраивали конкурс на самое лучшее исполнение как вокальное, так и инструментальное.
Несмотря на то, что был вечер пятницы, сегодня тут оказалось на удивление тихо и почти безлюдно. Седовласый мужчина, одетый во фрак сидел за столом с миленькой девушкой в нежно сиреневом платье. Молодая пара кружилась в вальсе, подчиняясь стройным звукам, издаваемым ловкими пальцами пианиста. За стойкой сидел парень в сером пиджаке и с тоской смотрел в недопитый бокал с пивом.
Когда Ева опустилась на стул, стоящий рядом с ним, он даже не поднял головы.
«Тошно… И видимо не только мне»
Бар привлекал внимание обилием выпивки, способной угомонить разбушевавшегося в душе монстра. Телефон и пачка сигарет были выложены из кармана на стойку бара.
Коктейль был необыкновенно вкусным. Один, второй, третий…
Бармен косо поглядывал на странноватую девушку, поглощающую крепкий напиток со скоростью света. Ее взгляд постепенно затуманивался, а язык все сильнее заплетался при повторе заказа. Она уже откинулась на спинку высокого стула и стреляла глазами в своего печального соседа, заставляя парня решить, что это не очень дорогая проститутка в поисках клиента. Но пока девушка вела себя вполне адекватно, он решил не бить тревогу и не вызывать охрану. Но и упускать ее из виду не стал.
На пятом «Сексе на пляже» у девушки зазвонил телефон, небрежно брошенный на стойку.
«Чтобы такое заказать?» - судорожно думала Ева, пытаясь вспомнить названия каких-нибудь престижных коктейлей. Хотелось производить неизгладимое впечатление на всех и каждого. Она бросила кокетливый взгляд на бармена и томно произнесла:
- У меня сегодня игривое настроение. Смешайте мне что-нибудь вкусное, но крепкое! На Ваш выбор…
- «Секс на пляже»? – учтиво спросил бармен, подойдя к клиентке.
- Ух ты какое название! Как раз под мое настроение. А что туда входит?
Парень усмехнулся, видимо подумав, что не знать такое пошло. Ева почувствовала, как раздражение проникает в мозг, но пыталась держать себя в руках.
- Персиковый ликер, апельсиновый и клюквенный соки, ну и, конечно, водка, - неторопливо и нудно перечислял он ингредиенты.
Бешенство затмевало разум, все действовало на нервы, все бесило. Чтобы не оскорбить ни в чем не повинного бармена Ева процедила сквозь зубы:
- Давай…
Первый «Секс» пошел залпом. Где там водка, а где клюква разобрать не получилось, но раздражение немного спало.
- Повторишь? – спросила она у парня, который смотрел на нее ошарашенным взглядом. В его баре не принято пить так! Он любил посетителей, которые смаковали его коктейли, оценивая весь букет ароматов. Но желание клиента закон, поэтому он, молча, повторил заказ.
Вязкое, окутывающее тело, тепло растекалось по всем клеточкам. Проблемы под влиянием градусов отодвигались сначала на второй, а потом и на третий план.
Элегантный тапер в черном фраке наигрывал красивую мелодию из репертуара Глена Миллера. «Лунная серенада» лилась нежными нотами и проникала в самое сердце, которое наполнялось грустью и, как ни странно, вместе с тем любовным томлением.
Ева опустила голову и погрузилась в состояние истязания души.
Мобильный телефон, лежащий на стойке бара, плавно завибрировал в такт музыки, но через секунду разорвал очарование джазовой композиции тяжелыми тактами «Metallica» Девушка внимательно вглядывалась в дисплей, пытаясь понять, что за номер и кто своей наглостью посмел влезть в ее состояние. Цифры казались до боли знакомыми, но, то ли мозг окончательно отказывался работать на предмет воспоминаний, то ли это ощущение было обманчивым.
- Да, - вздохнув, произнесла она в трубку, даже не пытаясь скрыть свое настроение.
- Привет, подруга. Чем занимаешься? - веселый голос зазвучал в трубке и тут же свел на нет все старания, затраченные на то, чтобы успокоиться.
Она узнала его сразу. Все, что тщательно заливалось спиртным и уравновешивалось Гленом Миллером, в одно мгновение проснулось и снова зажглось. Раздражение, разочарование и прочее с ними…
- Хм… Ваше высочество снизошло да звонка простой смертной? – заплетающимся языком спросила она.
Ответом было продолжительное молчание. Видимо Саймон пытался переварить услышанное.
Ева ухмыльнулась и нажала на кнопку отбоя. Через несколько секунд телефон зазвонил вновь.
- Ты обиделась на меня, - скорее констатируя факт, чем спрашивая, выпалил Саймон, боясь, что она снова положит трубку.
Это были самые ужасные две недели в его жизни.
Люси вернулась…
После звонка, на который его вынудил Дюпон, она прилетела домой буквально через полчаса.
Она, то ластилась нежным котенком, то рычала разъяренной тигрицей.
То высказывала за измену, то с преданностью заглядывала в глаза.
После каждого такого взгляда Саймон боялся, что она опять начнет доставать его извечным вопросом:
- Ты любишь меня?
А ведь сейчас, после всего, рассказанного Анри, он должен был ответить утвердительно. Должен! По-другому бы не смог. Но как идти против собственного «я»?
Они уже не один раз ругались по этому поводу. Люси непременно хотелось слышать эти заветные три слова, а он считал, что таким не разбрасываются. Тем более что любви как таковой не было, а говорить то, что он не чувствует, Фаррис не хотел. Из-за этого, в первые пару месяцев их отношений, случались недопонимания, которые всегда заканчивались истерикой девушки и его неизменным раздражением. В очередной раз, когда Люси горько рыдала, зарывшись лицом в подушку, парень подошел к ней, сел рядом и с тоской произнес:
- Ты хочешь, чтобы я говорил неправду?
- Нет, - сквозь слезы выдавила она.
- Тогда зачем спрашиваешь? - Он вздохнул, - Подожди, пока мне самому захочется это сказать…
Она приподнялась на локте и, всхлипывая, спросила:
- А если не захочется?
У нее было несчастное, но в то же время такое милое, детское лицо. Саймон почувствовал, как нежность и сожаление от собственной черствости накрывают с головой.
- Иди ко мне, - прошептал он.
Сейчас он понимал, что это была банальная жалость, но в тот момент казалось, что именно нежность и, ни что другое!
Тогда Люси первый раз преданно заглянула в его глаза и обреченно произнесла:
- Я буду ждать! Сколько нужно, столько и буду! Не можешь сказать, не надо. Только не говори, что не любишь! Умоляю…
В ответ он осторожно, почти невинно ее поцеловал.
С тех пор она не спрашивала, а лишь периодически смотрела на него с надеждой.
16+ Ночи примирения были, как никогда страстными, наполненными необычной для Люси изобретательностью. Она, не обращая внимания на присутствие в доме Анри, доводила Саймона до состояния животного возбуждения, и только почувствовав, что он не в силах больше сдерживаться, давала волю и ему и себе.
Безумные, безудержные ночи, выматывающие до полного изнеможения.
По утрам гость с довольной улыбкой смотрел на их не выспавшиеся лица и неизменно говорил:
- Вы такая прекрасная пара и я вас обоих люблю!
В модельном доме Осборна тоже не давали расслабиться. Все уважающие себя модельеры, знаменитые и не очень, считали своим долгом к новому сезону выпустить коллекцию. И каждый не скупился на то, чтобы заполучить знаменитого Саймона Фарриса на свой показ.
Казалось, весь мир ополчился против парня, не давая ему прийти в себя ни днем, ни ночью…
Поэтому, когда позвонили родственники Дюпона и сказали, что его мама попала в больницу с тяжелым сердечным приступом, и тот засобирался домой, Саймон вздохнул с облегчением, даже не парясь о том, что все это, по крайней мере, не красиво. А когда Люси, без памяти любившая свою бабушку, собралась ехать с Анри, он был готов молиться на несчастную пожилую женщину, так неожиданно подарившую ему отдых!
Как только он остался в квартире один, Фаррис принял расслабляющую ванну и завалился спать.
Спал долго, без сновидений, как убитый. Не слыша посторонних звуков и даже не реагируя на телефонные звонки разгневанного Георга, который с восьми утра и до самого обеда названивал ему, пытаясь навязать еще один показ.
Когда отдохнувший и ужасно довольный Саймон, соизволил ему перезвонить, тот раздраженно послал его в очень мягкое место и сказал, что нашел уже замену. Так же Осборн с сарказмом сообщил, что Фаррис лишил себя приличного гонорара и возможности засветить свое имя у престижного модельера.
- А сколько потерял ты? – парировал молодой человек. – Скажи правду, ведь об этом печешься, а не о моем кармане!
На что был отправлен в еще более интересное место.
- Ладно, Георг, - уже более примирительно произнес в трубку Саймон, - не злись! Всех денег все равно не заработаешь. А я тебе нужен «выжатым лимоном» с синяками под глазами и помятой от усталости мордой?
Осборн вздохнул:
- Да, все я понимаю… Но сейчас сезон… - Он помолчал и добавил. - Ладно, отдыхай! Даю тебе пару дней. Но потом, Фаррис, держись, я выжму из тебя все соки!
- О’кей, - согласился Саймон и положил трубку, пока босс не передумал.
Почти детская радость охватила душу. Два дня! Два свободных дня! Свободных от работы, от Люси! Два дня полнейшей расслабухи!
- Да-да-да! – закричал он во весь голос и подпрыгнул так, что едва не задел головой потолок.
Саймон вышел на балкон. Легкий бриз пощипывал голый торс, но в целом день был теплым, солнечным и ясным.
Мысль, пришедшая в голову, добавила еще одну крупицу счастья.
Парень наспех собрался, выпил на ходу чашку кофе и отправился за город. Столько времени он не мог выбраться на свой участок, общаясь с начальником строительства лишь по телефону. А так хотелось глянуть хоть одним глазком, что же они там воротят!
Увиденное удовлетворило и порадовало его. Работа шла полным ходом. Строители постарались на славу. Почти весь каркас собран, осталось лишь накрыть крышу кровлей, и можно было начинать отделочные работы.
Он заворожено смотрел на то, как умелые руки превращали груды стройматериалов в дом его мечты.
Саймон пообедал с мистером Гринвером, который руководил строительством, в ближайшей кафешке и выдал ему свои новые идеи. Тот пообещал, что через пару недель они, скорее всего, приступят к отделке, а через месяц пообещал сдать дом полностью.
Когда солнце стало клониться к горизонту, Фаррис уставший от впечатлений, но очень довольный, уселся на выложенную в строительных целях каменную лестницу.
«Интересное решение!», - подумал он, - «Надо будет попросить ее оставить»
Рабочие ушли, и наступившая тишина настраивала на приятные мысли. Он думал о том, как будет счастлив и спокоен в новом доме, как будет приезжать сюда после трудного дня. Думал о том, что все-таки получится уговорить маму переехать. И старался не заморачиваться о том, куда же девать Люси. Сейчас не хотелось омрачать мысли неприятными моментами. А то, что ей нет места в этом доме, он прекрасно понимал. Но как найти выход из сложившейся ситуации он не мог даже предположить.
Зажглись первые звезды, а он все сидел и сидел, наслаждаясь свежим воздухом и прекрасной музыкой водопада.
Мысли о Люси с упрямой настойчивостью пытались проникнуть в его мозг, но он, так же упрямо, их откидывал.
Сейчас хотелось думать только о хорошем…
О хорошем?
Ева…
«Как же я мог про нее забыть?» - тяжело вздохнул он, проклиная свою забывчивость и все проблемы, которые только способствовали ее развитию.
Он достал телефон из кармана, нашел номер в списке и нажал кнопку вызова.
Она долго не брала трубку. За эти несколько секунд Саймон пережил и разочарование от того, что обидел хорошего человечка и ужас от того, что она просто не захочет с ним общаться.
Но Ева все-таки ответила. Небрежно брошенная фраза, полная злости и неприкрытой обиды, заставила парня впасть в ступор. Что говорить? Как объяснять свое молчание? Но делать этого не пришлось. В ответ на его замешательство она просто отключилась.
- Черт! – воскликнул он в темноту и нажал на повтор.
Колея
Линейный вид
