Моника сидела на диване, подперев голову рукой, и задумчиво разглядывала стену. Почти без звука работал телевизор. Яркие картинки сменяли на экране одна другую и не несли никакой ценной информации. Мон не смотрела на экран, просто по профессиональной привычке включала телевизор, чтобы быть в курсе происходящего. Но сейчас она дала себе передышку, позволив мозгу работать в том направлении, которое кажется ему верным. Хотя девушка уже совсем не была уверена в правильности своего решения. Потому что как и прежде, упрямый мозг уносил её назад, в прошлое, закручивая в вихре давних воспоминаний.
Прямо перед ней, на журнальном столике стояла большая кружка горячего какао. Соседствовавшая с ней маленькая искусственная елочка, переливающаяся блестками в свете от экрана телевизора, почему-то выглядела очень жалко и навевала тоску. Хотя вряд ли дело в елке. Нет, наверняка не в елке. Все дело в ней самой, с Монике Грем, 25-летней успешной женщине, главном редакторе глянцевого журнала, одного из тех, что там любят покупать в киосках девочки-подростки и, основываясь на дурацких советах с его страниц, строить свою идеальную жизнь.
Казалось, что ещё нужно? Тебе всего 25, а ты уже достигла не малых карьерных высот. Пользуешься уважением в кругу коллег-журналистов. У тебя есть любящая семья, мама, папа, брат и сестренка. Да, они в другом городе, но от этого не стали тебе менее близки… Но ведь это и все… Чего-то не хватает. Или кого-то?
Блуждающий по стенам комнаты взгляд Мон вдруг остановился на книжном шкафе. Там за стеклом, поверх аккуратно выстроенных собраний сочинений классиков, лежал старый, затертый от частых прикосновений фотоальбом. Казалось, какая-то неведомая сила так и подталкивала девушку подняться с дивана и в очередной раз взять в руки этот кладезь воспоминаний и надежд.
Вот он. Джейк Саливан. Лучший, единственный и навсегда потерянный друг. Как странно это звучит – друг… Веселый, ласковый, кареглазый Джей… Только друг… А ведь она была влюблена в него. И делала все возможное, что бы он об этом не узнал. Ей совсем не хотелось перейти из разряда проверенных друзей в разряд воздыхательниц. Тогда ей казалось, что если вдруг Джейк прознает о её чувствах, то он отдалиться и не захочет с ней больше общаться, а этого она не могла допустить. А возможно, если бы тогда не сглупила, сейчас бы они вот так не «потерялись».
Он ведь тогда хотел ей что-то сказать. В тот вечер, когда они решили тайком нарядить большую ель в центральном парке их маленького городка. Тогда их чуть не застукал полицейский и они бежали со всех ног до самого её дома, а потом ещё стояли под лапником старой сосны у парадного крыльца. На секунду Монике даже показалось, что вот сейчас он скажет, то, что она так хотела услышать… Но нет. Он просто сказал ей «пока». Вернее «до завтра». Да, именно так: «До завтра…» А ещё сказал, что хорошо повеселились… В тот момент ей захотелось плакать. Она почувствовала, как веки набухают, и глаза начинает застилать водянистая пелена. Девушка даже не смогла ничего сказать в ответ, чтобы не выдать своего состояния. Просто махнула рукой и убежала в дом. И только плотно прикрыв за собой дверь, дала волю слезам. В ту ночь она плакала самозабвенно, заливая слезами подушку, и, измотанная, уснула только под утро.
А утром все было прекрасно. Джейк, как всегда прибежал к ней сразу после завтрака и радостно улыбаясь, сказал, что все получилось, их затея пришлась всем по душе, взрослые благосклонно кивают головами, а ребятишки уже разбили под их елкой лагерь и теперь ждут Санту, готовя списки подарков. Это действительно было чудесно. Но главное чудо, которого ждала Мон, так и не произошло.
Более того, через месяц, отца Джейка повысили в должности и перевели начальником отдела в другой город. Монике казалось, что у неё вырывают сердце. И Джей был тоже расстроен, ходил как в воду опушенный и, видимо, морально готовил себя к близкому расставанию.
Первое время, они писали друг другу письма, иногда созванивались. Но со временем письма стали все меньше, звонки все реже, а потом… Институт, учеба, студенческая жизнь, новые друзья, новые романы. И каждый день обещаешь себе, что вот завтра-то точно напишешь письмо, и каждый раз на завтра находятся какие-то более насущные дела. И ты машешь рукой и забываешь об этом вовсе.
После института Моника не вернулась домой. Она не видела для себя в родном городке никакой перспективы. С подругой, с которой вместе подрабатывали в газете во время учебы, сняли квартирку. Сначала было трудно, благо родители поддержали и старались помогать по мере сил. Карьера потихоньку шла в гору. Работоспособность и умение концентрироваться на цели очень помогли Монике. И вот теперь она успешная леди, живет в хорошей квартире, получает очень приличные деньги, сама себе хозяйка. Теперь уже она помогает родителям, как когда-то они помогали ей.
Но не зря говорят, что если где-то что-то есть, то где-то чего-то обязательно нет. Вот так и у Мон. Карьера на высоте, а личной жизнью что-то и не пахнет. Конечно, были романы. Вот, например, Гильермо. Знойный испанец, такой брутальный тореадор, готовый завалить любого быка для своей женщины. Правда, он никогда не задумывался о том, зачем женщине может понадобиться заваленный бык. Но зато он носил её на руках, хотел быть рядом всегда, а она… А что она? Она все вспоминала ласковый взгляд карих глаз и мандариновый вкус снежинок на губах.
И вот, завтра Рождество, а она сидит одна на широком диване и перебирает старые фотографии, думая об упущенных возможностях… Как старая дева, честное слово!
Моника уже совсем было собралась сладко поплакать в диванные подушки, как вдруг в холле пронзительно заверещал дверной звонок.
От неожиданности весь слезный настрой прошел, и девушка недоуменно посмотрела на стенные часы: 10:30, кого черт принес в такое время? Если это опять какой-нибудь запоздавший курьер из редакции, то она его убьет. Взяли моду, беспокоить главреда по каждому пустяку! Нехотя поднявшись с дивана и даже не удосужившись накинуть что-нибудь поверх домашнего костюма, Моника побрела в холл. Звонок проверещал ещё раз и на этот раз он звучал гораздо настойчивее. Надо же, какой настырный курьер! Ну, сейчас ему точно мало не покажется.
Даже не посмотрев в глазок, но уже приготовив гневную тираду, Мон резко распахнула дверь и…остолбенела. Это был не курьер. Перед ней стоял, широко улыбаясь, молодой кареглазый мужчина. А под мышкой он держал большой бумажный пакет, из которой в разные стороны торчала разноцветная мишура.
-Джейк?!
-Мон! Я надеялся, что старость не изменила меня до неузнаваемости – весело произнес кареглазый гость, бесцеремонно отодвигая застывшую на пороге девушку и входя в квартиру.
-Джейк…-сказать, что Моника была в шоке – ничего не сказать. – Где ты пропадал столько лет?
-Не поверишь – работал. – Джейк поставил свой ценный груз на столик под зеркалом и с интересом огляделся вокруг. – Я археолог, Мон, почти 7 лет провел в Греции, там сейчас ведутся активные раскопки. Но об этом я тебе расскажу позже, если захочешь, сейчас у нас другая задача. Одевайся.
-Что? – Моника все никак не могла поверить, что перед ней стоит тот самый Джейк, о котором она думала пять минут назад. Ей вдруг показалось, что она сходит с ума. Или это и называется рождественским чудом?
-Только не посчитай меня ненормальным. Красивым девушкам я обычно предлагаю как раз обратное, но сейчас нам нужно кое-что сделать. Я тут в соседнем парке присмотрел очень симпатичную елочку, она так и просится, чтобы её нарядили. Мы должны ей помочь – и весело подмигнув, Джейк наугад вытащил из платяного шкафа первую попавшуюся куртку…
"Мы сами творим чудеса".
История - прелесть!!!
Линейный вид
