Если кто-то вдруг спросит: «Не знаешь ли ты, кто устроил Апокалипсис?» - мне придется ответить: «Я». Да, это не только моя вина – нас было сорок человек, сорок молодых и дерзких ученых, решивших поиграть с законами природы. Но я боюсь даже думать о том, что случилось с остальными, поэтому остается предположить, что я – единственный, кто остался в живых, единственный, кто продолжает искупать свою вину. Сам себе жертва, сам себе палач.
Все случилось так быстро, что я даже не успел осознать, что происходит. Помню, как стрелки на приборах бешено закрутились – и даже мы, те, кто проектировал эту ядерную станцию, не поняли, отчего это случилось.
Помню, как замигала красная лампочка, как раздался противный звук сирены и все бросились к аварийному выходу. Я тоже побежал, но побежал в другую сторону – к главному реактору, туда, где началось возгорание. Мне важнее было не спасти себя, а понять, что творится с оборудованием. Но я не смог сделать ни того, ни другого…
Внутри реактора бушевал пожар, и вскоре он взорвался. Пламя вырвалось из-за негерметично закрытой двери, и первый, кто попался ему на пути, был я. Вспышка белого света обожгла мне глаза, и я ощутил ужасную боль, от которой потерял сознание и рухнул на пол.
Мне не повезло - я не умер. Но моя жизнь была кончена. До взрыва был молодым, полным сил тридцатичетырехлетним мужчиной, перспективным ученым, добившимся больших успехов в своем деле. После взрыва я стал никем.
Фамилия моего отца была Хэд, и моя мама, большая юмористка, решила назвать меня Робин – в честь легендарного разбойника, которого потом назвали Робином Гудом. Но после того, что случилось, меня правильнее будет называть Робин Анхэд. Робин-без-головы.[/font][/size]
Поскольку речь пойдет о человеке без лица, я решила на некоторое время вернуть ему лицо.
Мне было хорошо. Я снова вернулся в свои тридцать два. И был славный безветренный весенний денек, и чистое небо, насыщенно-голубое, как новая, только что купленная в супермаркете «Джобс» рубашка, и ясное апрельское солнышко, и крики малышни, гоняющей мяч во дворе. И я, тридцатидвухлетний, пришел в городской парк, чтобы проветриться.
скриншот в повседневной одежде
Я вернул свое состояние – бездумное и спокойное. Как же хорошо мне жилось! Хотя я считал, что моя жизнь тяжела. Наивный! Я еще не знал, что такое по-настоящему тяжелая жизнь.
Я был образован, добр, умен и чуток. Я верил в себя. Я не знал за собой никакой вины. У меня было треклятое чувство собственного достоинства и детская вера в ум и гуманность человечества – ведь я никогда не предавал, не спал на промерзшей земле, не наедался мясом бродячей собаки, не видел ужасов, от которых душа черствеет. Я спокойно засыпал по ночам.
скриншот в купальном костюме
Я думал, что моя работа очень важна, и был готов пахать до седьмого пота, лишь бы осуществить мечту. Мечту, погубившую мир.
Я снова стал собой – спящим в коконе. Слепым романтиком, ориентирующимся в мире на ощупь, делающем выводы о том, что этому миру нужно, на основании собственных иллюзий и вбитых когда-то в башку ложных принципов. И вот, когда я снова стал таким, я вздрогнул и проснулся.
- Что ты? – сонно спросила Пятница, которую я разбудил, неосторожно дрыгнув ногой.
И я в считанные секунды вспомнил, что у меня больше ничего нет. Прежний я умер. Мой мир лежит в руинах, и у меня даже тела не осталось. У меня больше нет ничего. Кроме неё.
- Спи, - попросил я. И она уснула. Кто знает, вдруг ей тоже приснился сон о нашей несбывшейся прекрасной жизни.
«Мне пришлось жить в такое странное время, когда жизнь мало-помалу перестала напоминать вечную войну или седьмой круг ада, и все надеялись, что вот-вот, еще немного, и мы заживем легко, привольно, без этой изматывающей душу тоски, без страха, без голода, без Смерти, вечно караулящей нас за углом. Все расслабились, как после долгой зимы, обрадовались и приготовились греться под первыми лучами солнышка – а март так и не настал. Это была лишь оттепель, иллюзия весны, но не сама весна. Нам казалось, что мы сможем жить полноценной жизнью – но это нам только казалось. Апокалипсис не прекращался. Возврата к нормальной жизни не было и быть не могло».
в повседневной одежде
Его дед был героем, его мать была героиней. А Джастас не был героем. Он был легким и светлым душой, как мать. Родись он в другое время и в другом месте, был бы всеми любим и счастлив. В другом месте. В другом времени. Не здесь и сейчас.
Но он жил здесь и сейчас.
"Иногда мне немного стыдно перед предками. Мне кажется, я куда слабее, чем они".
С самого начала его представляли другим, не таким, каким он был. Мать дала ему имя Джастас.
Красивое имя, сильное. Джастас, Юстас. "Справедливость". Игрек надеялась, что её сын вырастет гениальным, как Робин, сильным, как Рэм, или справедливым, как Ромул. Но мальчик не был похож ни на одного из них. Он родился, чтобы улыбаться – вот в чём была разница.
С самого детства он умудрялся сочетать несочетаемое.
Сын больной матери и мертвого отца, брат мертвых сестричек и братьев, он жил в доме, населенном призраками, среди могил – и при этом его веселый игривый смех согревал душу всех в доме.
Единственный мужчина в доме, глава семьи – и рубаха-парень, душа компании, который всегда найдет время и способ пошутить.
Душа компании и любимец женщин, он вел себя как плейбой – но на самом деле как одинокий человек, отталкивающий от себя женщин. В глубине души он просто не верил, что имеет хоть один шанс на любовь.
в купальном костюме
Мог ли ты знать, что судьба улыбнется тебе? А потом, когда ты поверишь в свое счастье – ударит так больно, как только может, причем дважды?
Многим он казался странным, непонятным, чужеродным. Когда все стонали от горя, он улыбался, как будто ему все нипочем. Люди не понимали этого. Для них его веселость казалась нелепой; он был как разряженный танцор, дающий представление среди развалин.
в вечернем наряде
Тебя не любят, ты одинок, тебе некому помочь, все тебя сторонятся. Тебе все еще хочется смеяться, Джастас?
"В детстве у меня была одна странная фантазия. Когда мне было грустно или страшно, я закрывал глаза и начинал представлять себя лебедем с серыми крыльями. Крылья расправляются за спиной, я поднимаюсь в воздух и лечу, лечу, парю всё выше и выше, а всё, что было там, внизу, становится все меньше и меньше, и я забываю, откуда я прилетел, и всё забываю, и просто лечу…
Возможно, этого я всегда и хотел – просто улететь отсюда".
Икс Анхед - от голода † Рэм Анхед - от болезни † Пятница Анхед - от старости (платина) † Робин Анхед - от старости (платина) † Тефнут Анхед - от страха † Сэм Анхед - от града † Шу Анхед - съеден коровой † Зет Анхед - от старости (платина)† Ромул Анхед - от старости (платина)† Карен Анхед - от удара током † Даймон Анхед - от падения огненных шаров † Виолетта Анхед - от падения огненных шаров † Альфонсо Анхед - от падения огненных шаров † Белинда Анхед - от падения огненных шаров † Джойс Анхед - от падения огненных шаров † Джастин Анхед - от падения огненных шаров † Адамант Анхед - от утопления † Берилл Анхед - от утопления † Даймонд Анхед - от утопления † Жади Анхед - от утопления † Эмералд Анхед - от утопления † Сизар Анхед- от падения раскладной кровати † Джаспер Анхед - от мух † Силия Анхед- от спутника † Руби Анхед - от голода † Саффире Анхед - от огня † Агата Анхед - от солнечного света † Игрек Анхед - от старости (платина) †
[/size][/font]
Апокалипсис - 5б.
Дополнительно:
Богатый жених/невеста - 1б.
Писатель - 1б.
Свободные призраки - 2б.
Семейная карьера - 1б.
Рухнуло все. Все погибло, и ничего не осталось – совсем ничего. На месте процветающего города – руины. Взамен городского шума – первобытный вой ветра, гоняющего тучи пыли, завывания одичавших собак, и изредка - скрежещущий рев сирен. Вместо пестрого общества сытых и пресыщенных горожан, ищущих развлечений - горстка голодных и отчаявшихся людишек, работающих до седьмого пота, чтобы создать иллюзию «нормальной жизни». Именно иллюзию.
Потому что «нормальной жизни» для нас больше не будет. Никогда.
Адрес моего земельного участка – улица Путь к Свету, дом двенадцать. У нас теперь все улицы называются так: улица Правды, улица Силы, переулок Спокойствия… Что ж, радует, что пережив такое горе, люди наконец-то вспомнили про то, что действительно важно. Хорошо, что они начали искать свой путь к Свету. Жаль, что для этого им понадобилась такая страшная встряска.
Мой участок под номером двенадцать – значит, я был двенадцатым, кому в этом городке дали землю. Что ж, раздавать наделы мэрия стала не так уж и давно. Да и то сказать - сама мэрия в городке появилась всего неделю назад.
Пока что мое «поместье» - это только участок запущенной и замусоренной земли. Здесь ничего нет, совсем ничего. Но я должен здесь обустроиться и начать жить – а как же иначе? Жить, только жить. Других вариантов нет.
Поскольку покупать большой участок я боюсь (заглючит, как уже не раз бывало), я решила купить участок средний, 3 на 4. На сэкономленные средства я накупила предметов роскоши, которые Робину в его постапокалиптической жизни, без сомнения, не понадобятся.
А потом весело все это сожгла. Гори-гори ясно, презренный буржуазный хлам! Нам и без тебя хорошо.
Таким образом, Робин остался гол, как сокол, чего мы и добивались.
Я еще не успел хорошо осмотреть свой участок, как ко мне пожаловал первый гость. Вернее, то была гостья – очень странная девушка с растрепанными волосами, темными глазами, пылающими гневом, и уродливым шрамом на лице.
- Кто ты? – Налетела она на меня. – Что ты тут де-лаешь?
Говорила она очень странно – как будто ей с трудом давались самые простые слова. Возможно, она просто очень давно ни с кем не разговаривала.
- Я тут живу.
- Нет, я! – Она чуть ли не набросилась на меня с кулаками.
Ах, вот что. Оказывается, эта милая сумасшедшая обитала тут до меня.
- Я купил эту землю вчера, - сообщил я, - хочешь посмотреть бумаги?
Растрепка посмотрела на меня с подозрением. Вероятно, она уже подзабыла значение глагола «купить».
- Я тут дав-но, - повторила она, - какого ле-шего ты при-перся?
Мне бы рассердиться. Но почему-то совсем не хотелось на неё кричать.
- Сходи в мэрию, - посоветовал я, - там тебе все объяснят. Теперь тут буду жить я, уж извини.
Девушка прожгла меня ненавидящим взглядом и убежала быстрее, чем я успел что-то сказать. Мне хотелось пригласить её заходить в гости, но в данной ситуации это прозвучало бы как издевательство.
Интересно, кто она такая, откуда взялась? После взрыва все нации перемешались, и теперь не поймешь, кто есть кто, а в наш городок собираются беженцы со всей страны, и даже из-за границы. По выговору кажется, что она родилась в восточной части страны … а может быть, и нет.
Оправившись от изумления, я махнул на все рукой и занялся своими делами. Мне нужно было как можно быстрее построить домик, чтобы не ночевать на улице – и я наскоро сотворил нечто, напоминающее не то бытовку, не то сарай, не то маленький бункер. Ну что ж, мне сейчас и нужен домик, как у Наф-Нафа – чтобы от дождя и ветра защищал. Не до архитектурных изысков мне.
Оставшуюся часть дня я набивал домик необходимой мне мебелью. Почти все, что мне нужно, я добыл, погуляв в руинах – вы даже не представляете, сколько там можно найти полезного, - но скамейку для сна пришлось мастерить самому. Судите сами, как у меня это получилось.
Не успел я обустроиться, как ко мне пожаловали в гости мои соседи. Это были такие же, как я, бедные скитальцы, случайно уцелевшие во время взрыва, потерявшие все и теперь пытающиеся начать новую жизнь на новом месте. Мы очень хорошо пообщались… удивительно, как много доброты в сердцах этих людей, переживших такое страшное горе.
Как только я приехал в Хоуп-сити, ко мне сразу же подошли и спросили, что я умею делать. Оно и понятно: бездельники и нахлебники здесь никому не нужны. Я ответил, что буду делать все, что понадобится городу. Я здоровый мужчина, у меня две руки, две ноги и относительно неглупая голова – я со всем справлюсь. После взрыва мне пришлось делать много такого, чем я раньше даже не думал заниматься: рыть окопы и закапывать трупы, маршировать с ружьем за плечами, разминировать минные поля, плотничать, лечить раны, готовить еду… Теперь я думаю, что справлюсь с любой работой.
Итак, повторяю, меня устроила бы даже должность землекопа или ассенизатора, но от одного из своих новых знакомых я узнал, что в город прибыла группка ученых из какого-то давно разрушенного университета, которые хотят обосноваться здесь, и уже открыли небольшую лабораторию. Такой шанс просто нельзя было упустить, и я отправился к ним на следующий же день. Я нашел их главу – им оказался весьма уважаемый в научных кругах академик, о котором я много слышал когда-то – и коротко рассказал ему свою историю, закончив свой рассказ просьбой взять меня в команду. Я заметил, как загорелись его глаза, когда я живописал ему свои приключения в реакторе, и подумал, что это хороший знак. Но, к сожалению, ошибся.
- Видите ли, Робин, - вежливо сказал академик, протирая тряпочкой очки, видя, что я договорил и с волнением жду ответа, - я кое-что слышал о вас и ваших открытиях. У вас было много интересных опытов… Даже последний ваш эксперимент, хоть и привел к катастрофе, не лишен интереса. Ваши способности действительно пригодились бы нам, но…
«Но?!!»
- Поймите меня правильно, - он, стыдясь, отвел глаза в сторону, - сейчас вы больше интересуете меня не как исследователь, а как исследуемый объект. Не возражаете, если мы с коллегами осмотрим вас?
Вот оно что.
Я должен был почувствовать себя униженным – и конечно, я оскорбился, потому что это предложение оскорбляло мое человеческое достоинство. Но я не мог его винить, потому что если бы я был на его месте, и мне бы попался в руки кто-то вроде меня, я поступил бы так же. Люди науки все скроены по одному лекалу и думают примерно одинаково. Парень, оказавшийся в эпицентре ядерного взрыва, почему-то не испарился на месте, а выжил и стал прозрачным? Черт, да это же находка! На стол его! И пусть не дергается – где мы еще такого найдем-то.
Что ж, я, конечно, согласился стать подопытным кроликом этих ученых. И даже притащил им свои дневники – первые месяцы после перерождения я тоже вел над собой наблюдение и каждый день делал подробные записи, скрупулёзно отмечая малейшие изменения в своем состоянии.
Я понимал, что все это обогатит науку. Но на душе все равно было погано. Возможно, работая поваром или плотником, я чувствовал бы себя более счастливым.
В первый же день я перезнакомился со всем коллективом – ведь стоило мне раздеться, как все сбежались, чтобы посмотреть на меня. Как оказалось, в этой маленькой лаборатории по воле судьбы собрались ученые, работающие в совершенно разных областях: химик, биолог, микробиолог, физиолог, антрополог, даже один физик-ядерщик (окончив университет, я пытался устроиться к нему на работу, но тогда ничего не вышло). Все они смотрели на меня, цокали языками, щупали меня, измеряли, предлагали мне проделать множество разнообразных упражнений – словом, я понял, что исследовать меня будут всерьёз и со всех сторон, и совсем пал духом. Впрочем, они не слишком унижали меня, обращались со мной вежливо, а в перерыв даже угостили горячим чаем и дали плитку гематогена. Пока ученые пили чай и беседовали, отдыхая после рабочего дня, я внимательно их слушал и понимал, что если эти умники меня не замучают и дадут мне шанс поработать вместе с ними, у меня появится возможность получить такие знания, о которых я раньше и мечтать не мог. Возможно, ради этого шанса стоит сжать зубы и все стерпеть
.
К счастью, долго меня не мучили. Процесс обследования занял всего несколько дней, а потом, не зная, что еще со мной делать, ученые доверили мне протирать пробирки в лаборатории. Впрочем, в пятницу мне уже предложили войти в состав выездной лаборатории, которая исследовала зараженную почву на предмет очистки и возможности её дальнейшего сельскохозяйственного использования. Городу нужна была пшеница, картошка и свекла, чтобы получить хлеб, ямс и сахар – а я должен был подготовить землю, на которой все это смогло бы вырасти, и оборудовать теплицу. Вот тогда я впервые почувствовал себя действительно нужным городу.
Прежняя хозяйка моего участка ко мне больше не заявлялась. Впрочем, однажды, возвращаясь с работы и вылезая из служебного автомобиля, я заметил у дороги рыхлое нечто, напоминающее снеговика, и чуть подальше - оголенную спину спешно уходящей девушки. Интересно, много найдется людей, которые в условиях ядерной зимы могут лепить из зараженного снега снежных баб и радоваться им?
В субботу меня поджидал неприятный сюрприз – вернувшись домой, я нашел там только пустые стены, и небольшую записочку на дверях: «Привет от Джоуи Гребенки».
Сначала я погрешил на свою старую знакомую, но, поговорив с соседями, узнал, что и их дома грабят таким же образом – раз в неделю появляются молодчики бандита Джоуи и выносят все, что имеет хоть какую-то ценность. Бандиты называют это «платой за покровительство», но от кого они нас защищают – никто не знает.
«А нужна ли нам такая защита вообще?», - спросил я. Но соседи попросили меня не выделываться, иначе плохо придется не только мне, но и им. Что ж, это очень унизительно, но пока я не могу ничего противопоставить этим гориллам, придется терпеть их налеты.
Я снова прошелся по окрестностям, подобрал себе новую мебель, и завалился спать уставший, голодный и злой. Почему-то мне показалось, что странная девушка со шрамом как-то связана с бандитами, и я начал злиться не только на них, но и на неё.
И буквально следующее утро, выйдя на улицу, чтобы вынести мусор, я увидел эту девицу сидящей прямо на земле.
Я выбросил мусор и подошел к ней.
- Не сиди так, - попросил я, - простудишься.
Она посмотрела на меня – и сжалась в комочек, ощетинилась, как дикий зверек.
- Не под-ходи.
- Я тебя не обижу.
- Все рав-но.
- Хорошо, - тогда я тоже уселся на землю, - давай тогда так поговорим.
Как только я это сказал, она сделала резкое движение, как будто собиралась сорваться с места и побежать.
- Да стой ты! Я же сказал – не трону!
- Не бли-же, - она предостерегающе выставила вперед руку.
- Хорошо, хорошо, - замахал я руками, - ближе не подойду. Видишь, я сижу спокойно? Я ничего тебе не сделаю.
Девушка посмотрела на меня с тревогой, и по её глазам было видно, что не очень-то мне доверяет. Удержать её на месте было не проще, чем накрыть сачком бабочку.
- Ты работаешь на Гребенку?
- Я не ра… - она поперхнулась и произнесла довольно отчетливо: - я не работаю.
- Но ты в его банде?
- Я ни в какой банде. Кто эта Гре-бенка?
- Разве ты про него не слышала? Он грабит дома.
Тут она посмотрела на меня насмешливо.
- Меня не гра-бят. У меня нет дома.
- Ты живешь на улице? – с состраданием спросил я.
- Ког-да как.
Бегать в такой мороз в одной прохудившейся маечке, ночевать на голой земле… Она что, хочет себя угробить? Или у неё просто нет другого выбора?
- Откуда ты?
Она подумала и снова ответила довольно внятно:
- С Востока.
Как я и думал. А ведь восточные регионы пострадали от радиации больше остальных, и там творился реальный кошмар. Страшно даже подумать, как она сюда добиралась, чего насмотрелась, и какие ужасные приключения случились с ней по дороге.
Я, побывав в постядерном аду, разучился доверять людям – а ведь я сильный мужчина, который может постоять за себя. Что же должна сейчас чувствовать маленькая и слабая женщина?
Неудивительно, что она не хочет со мной разговаривать.
- Как тебя зовут?
Она ничего не ответила. Я смотрел на неё и думал о том, как эта крошка могла выжить в регионе, подвергшемуся ядерному поражению, где мутировало и погибло все живое. Возможно, все дело в очень крепкой иммунной системе, или в каком-то неизученном гене. А может, все проще, и все зависит от законов безжалостной статистики – в любой ситуации будут погибшие и выжившие.
Хотя выжившим быть очень горько.
- Ты не голодна?
Она молчала и, не замечая меня, смотрела прямо в небо неподвижными темными глазами. Может быть, она слепая?
И мне вдруг очень захотелось, чтобы девушка оказалась именно слепой. Да, это подлый эгоизм, но я хотел, чтобы она не могла меня видеть.
Тогда ей будет все равно, что я невидим.
Последний раз редактировалось Лалэль, 03.01.2018 в 16:42.
Жуткая история... очень нравится описание и стиль скринов. Удачные ракурсы (плюс автору), атмосферная обработка (плюс Kingyo).
девушка, отрывчиво говорящая, напомнила персонажа из одного квеста.
Персонажи живые, пока читаешь, представляешь написанное как фильм.
хм, пора бы что-то и почитать. Не сериал, так династию. Подпишусь-ка.
ARNAE, спасибо за похвалу, но вдруг дальше будет хуже?) Это же династия. Ничего потрясающего в ней, в общем, не происходит.
А так - у меня наиграно уже 11 недель,так что новый отчет долго себя ждать не заставит.
Айжель, поздравляю с началом династии! С потрясающим красочным, жууутким началом! Предыстория очень впечатлила, а конкретнее сриншоты! Очень качественные и реалистичные! Да, надо быть осторожнее с наукой Робин. Весь город рухнул в одночасье, но надеюсь потомки Анхеда все-таки смогут восстановить равновесие в природе и обществе. Желую Удачи роберту и его маленькой новой знакомой. Ждем продолжения, а я пока записываюсь в ваши постоянные читатели.)
Айжель, это шикарно! Очень необычный основатель, прямо скажу. Но от этого он не теряет своей привлекательности... Конечно, мужчина в апокалипсисе, да еще при взрослом старте - это экстримально... Но так хочется, чтоб все хорошо закончилось.
О скринах отдельная песня. Сделаны прекрасно, обыграны превосходно.
Странная девушка со шрамами очень милая... надеюсь, мы узнаем ее имя.
В общем удачи тебе и твоему необычному герою в столь нелегких начинаниях. Оффтопик:
Кстати, а как ты сделала его невидимым на скринах в первом посте? фотошоп? или у тебя другие методы?
__________________ Попытки реанимировать династию Фоукс. Отчет от 25.08.2023
Вторая жизнь династии Фьерро. Другая реальность, другие заботы, другие судьбы. Отчет от 09.05.2023.
Николетта, отвечу за Айжель. Есть такие скинтоны: без головы или тела. А ещё глаза без глаз, чтобы ничто не выдавало наличие головы. Такие невидимки есть в теме с фантастическими существами.
*восторг-восторг-еще немного восторга*
В первую очередь обращусь к потрясающим скринам. Они такие... Такие... Ну, словом, действительно потрясают)
Жаль, что уже никто никогда не увидит лица Робина... И интересно, долго ли еще его потомки будут отвечать за эту неосторожность
О моем отношении ко всему, что ты пишешь, ты уже знаешь... Но я все равно скажу, что история вообще и первый отчет в частности просто великолепны Теперь я буду с трепетом ждать отчетов и этой династии.
__________________ Маэстро, будьте добры, немного радости.