"Сидония - Хроники потерянного Рая" (роман в стиле фентези)
Это не симс-сериал. Это роман который вырос из симс-сериала.
Эта версия конечно-же отличается от той "Сидонии" что выкладывалась тут ранее.
В этом романе читатель не встретит ни эльфов, ни орков. Их попросту тут нет.
Но драконов, великанов, единорогов, магию, жестокие битвы и коварные интриги - обещаю, они тут будут.
И обещаю, что те кто когда-то уже читал самую первую версию Сидонии, заново откроют для себя жестокий, но таинственный и прекрасный мир сидов.
Заложив руки за спину, лорд Лансер в раздумье прошелся вдоль зева громадного камина.
- На каком основании я должен безоговорочно верить Вам, сударыня? - его вопрос был адресован юной темноволосой женщине, непринуждённо сидевшей в кресле с высокой резной спинкой.
Казалось, загадочная гостья не обращает внимания ни на стоящих за её спиной солдат из караула замковой стражи, ни на самого лорда, ни на присутствовавшего тут же советника Саркана.
С нескрываемым интересом она рассматривала украшенные роскошными гобеленами и скрещенными мечами стены необъятного зала приёмов, свисающие с его потолка полотнища гербовых знамён и громадный круглый стол в центре зала. Всем своим видом девушка словно говорила: "Я всё вам рассказала, а теперь немножко тут посижу, осмотрюсь, а вы уж сами решайте".
Остановив взгляд на задрапированном алым бархатом возвышении с тремя стоявшими там тронами, она неожиданно спросила:
- Это и есть туор, именно там должны сидеть императрицы?
- Да, сударыня, это туор. Но, смею заметить, Вы так и не ответили на вопрос лорда Рональда, - вежливо произнёс Саркан.
Удивлённо приподняв чёрные как вороново крыло брови, девушка взглянула на советника.
- Вопрос? Ах да, вопрос. А разве не достаточно того, что я появилась из портала, хранителем которого является глубокоуважаемый лорд Лансер, и того, что уже вам рассказала?
- Полно, сударыня! Магией в Сидонии никого не удивишь, а древнее пророчество о возвращении в наш мир Преподобной Матери и потомка императорского рода, что Вы пересказали нам, известно каждому ребёнку!
Красивые губы молодой женщины тронула ироничная улыбка.
- Ваши сомнения мне более чем понятны. Окажись я на вашем месте, сомневалась бы не меньше. Но все же повторяю: вот я сижу перед вами, одна и полностью в вашей власти. Так к чему мне лгать? Я дочь Муилькора, прямого потомка императора Сидонии, и...
- ...и сама Преподобная - Ваша наречённая мать... Мы это уже слышали! - раздраженно воскликнул Рональд.
Укоризненно вздохнув, Саркан взглянул на своего господина.
Будучи советником ещё его отца, ныне покойного лорда Бёрлинга Лансера, Саркан знал Рональда буквально с самого его детства и сейчас был несколько удивлён этой несдержанностью. Впрочем, он понимал, что эмоции молодого господина вызваны неординарностью ситуации.
Ещё днём начальник караула Дион доложил о том, что неизвестная девушка невесть откуда возникла на площадке портала, и когда к ней подбежали городские стражники, сразу же потребовала, чтобы её немедленно отвели либо к представителю местной власти, либо к служителю культа Праматери.
Чужеродную природу таинственной гостьи Саркан почувствовал практически сразу, как только увидел эту странную девушку. Всем своим существом старый советник ощущал исходившую от неё силу, причём настолько мощную, что, казалось, она заполнила собой всё огромное пространство зала приёмов, и эта сила никак не вязалась с хрупким, весьма миловидным обликом гостьи.
Ни внешностью, ни манерой поведения она ничем не отличалась от сидониек высшего света, вела себя с достоинством и была подчёркнуто вежлива. Буквально в каждом жесте, в каждом произнесённом ею слове угадывалось великолепное воспитание, и если бы не странные обстоятельства, связанные с её появлением, девушку без сомнений можно было бы принять за выпускницу третьей ступени Хольмского университета.
Выдавало пришелицу лишь произношение.
По немного тягучей манере разговора, по тому, как тщательно и излишне правильно загадочная гостья строит фразы и выговаривает некоторые слова, чувствовалось, что говорит она на чужом для неё языке. А говорила таинственная незнакомка поистине удивительные вещи, и то, что она рассказала лорду Лансеру и его старому советнику, до глубины души потрясло обоих.
Стараясь как-то сгладить неловкую паузу, вызванную несдержанной репликой Рональда, Саркан вежливо обратился к девушке.
- Простите вспыльчивость моего господина, ибо молодость и нетерпение идут рука об руку, но Вы должны понимать, что... – по-старчески пожевав губами, советник вздохнул. – Ну, как бы это объяснить? Если всё сказанное Вами правда, то Сидония стоит на пороге величайшего из чудес.
Грациозно закинув ногу на ногу и оправив складки длинного платья, юная женщина сокрушенно вздохнула и посмотрела на советника.
- Я не вижу в Ваших словах логики. Вы противоречите постулатам своей же религии. Вы ждёте возвращения в этот мир истинного императора и Преподобной Матери, о чём говорится и в Книге Бытия словами самой Дану, и в записях Эльгара Хальмского. Вы поведали мне об Ордене Двадцати и о Братстве портала. Вы, советник, будучи отменным ментадом, вот уже более двух часов безрезультатно пытаетесь проникнуть в моё сознание, чтобы понять, что я собой представляю. Повторяю: я родная дочь того, кого вы все ожидаете. И я тут не для того, чтобы ввести вас в смятение и требовать чего-то... - она на миг умолкла, подбирая слова, но, видимо, не найдя ничего подходящего по смыслу, закончила: - Иными словами, я явилась сюда, чтобы предупредить о грядущем Исходе. Но вы не верите мне, тем самым отвергая собственную религию. Согласитесь, господа, что это выглядит немного абсурдно!
Она не скрывала раздражения, и в душе советника возникло беспокойство. В отличие от своего господина, он прекрасно понимал, что перед ними сидит не простая женщина, а самая настоящая колдунья, и колдунья очень сильная. Она была полностью права, когда упомянула о том, что Саркан пытается на ментальном уровне проникнуть в её сознание. Но также была права, когда сказала, что все его попытки тщетны.
Её сознание было наглухо закрыто, причём закрыто каким-то странным, абсолютно не знакомым Саркану приёмом. Значит, ей было что скрывать, и это настораживало мудрого советника.
Как ментад Саркан мог "читать" мысли всех, кто сейчас находился в большом зале совета, и он отдавал себе ясный отчёт в том, что их кажущаяся такой беззащитной и одинокой таинственная гостья на самом деле доминирует над присутствующими. Он чувствовал растерянность и раздражение молодого лорда, ибо тот пребывал в полнейшем смятении и просто не знал, как ему себя вести в сложившейся ситуации. Но особенно сильно беспокоило советника, что все пятеро воинов из охраны давно уже поверили этой женщине и чистосердечно удивлялись, почему их господин и его советник ну никак не могут принять того, что, по их мнению, было очевидным.
"Неужели пришелица зачаровала их? Она чудовищно сильна, значит, опасна. Её сила буквально заполнила собою весь зал. Но почему она решила обратить свою магию только на воинов? Ведь при желании могла бы зачаровать и нас, но даже не пытается этого делать. Уж не заговор ли это? Не подослана ли эта ведьма для того, чтобы руками наших же стражей убить нас? Нет! С политической точки зрения это абсолютно бессмысленный шаг. Это точно не сидонийка, она чужая, но она сид, и это очевидно. Я не чувствую в ней дара ментада, но она намного сильнее, чем ментад. Кто она? С добром или со злом пришла? Неужели её слова сущая правда?"
Между тем, немного успокоившись, Рональд взял с каминной полки курительные принадлежности и сел в кресло.
- Сидония сейчас переживает не самые лучшие времена, - набивая трубку, произнёс он. - Проникшая к нам человеческая скверна, подобно гнили, медленно пожирает этот мир. Воинствующий Орден Кухулина готов пойти на любые мерзости, лишь бы нанести удар в самое сердце истиной веры.
Гостья ответила ему легким кивком головы.
- Понимаю. Таким образом, Вы деликатно намекаете на то, что меня могли подослать. Там, в мире людей, это называется провокацией. Я не вправе осуждать Вас за такое предположение. Более того, Ваше мнение достойно уважения, ибо оно красноречиво демонстрирует искреннюю приверженность к вере и добросовестное отношение к обязанностям хранителя портала.
Она помолчала, видимо, подбирая слова, и продолжила, немного подумав:
- Прежде чем сделать шаг, слепец прощупает дорогу тростью. Прежде чем срубить дерево, дровосек наметит, в какую сторону должен рухнуть ствол. Ни я, ни мой отец, вообще никто из нас не имеет представления о том, что происходит в Сидонии. Человеческий мир нам ближе, тем не менее мы не принадлежим ему. Сиды и люди не могут существовать в одном мире. Наше место здесь, и мы должны, мы просто обречены вернуться туда, откуда пришли наши предки. К сожалению, Книга Бытия, записи Эльгара Хальмского да отрывочные воспоминания о наших былых жизнях - вот и всё, что мы знаем о Сидонии. Но всё это далёкое прошлое. Сейчас я та самая трость, коей слепец прощупывает дорогу. Я послана сюда, чтобы увидеть и понять этот мир...
Девушка говорила медленно, с расстановкой, старательно произнося каждое слово.
- В любом случае у нас нет иного выбора. Как говорит моя матушка, когда тебе далеко за восемьдесят, а выглядишь ты не старше тридцати, то жить среди людей становится сложновато. Я уже рассказала о том, что и как привело нас сюда. Думаю, не стоит повторять дважды.
Саркан пристально взглянул в тёмно-карие, почти чёрные глаза девушки. Кем бы она ни была, сейчас он не чувствовал в её словах обмана.
- Боюсь, ныне Сидония сильно отличается от той, какой вы себе её представляете, и вам не слишком понравится то, что здесь увидите, - ворчливо посетовал советник. - В Андалане и землях Лиги Пяти Королевств процветает неслыханная жестокость. Лорды Сумбарского Союза своими бесконечными распрями довели подданных до нищеты и голода. В приграничных землях и на трактах лютуют шайки мародёров, - покачав головой, советник вздохнул и, взглянув на своего господина, добавил: - Представляю, что будет твориться в Сенате, когда там станет известно о произошедшем. Уверен, не все правящие дома будут рады этому возвращению. Нас ждут большие трудности.
Задумчиво попыхивая трубкой, Рональд процитировал один из псалмов Книги Бытия:
- «Да войдут чрез дверь сию Белагестель и брат её Муилькор, и вернётся через них слава в дом детей моих. И грянет Исход, и последуют тысячи тысяч вослед за ними. Да прибудут они из мира людского, сжимая в десницах своих меч во очищение от скверны человеческой..." - замолчав, он внимательно посмотрел на молодую женщину. - Вы понимаете, что это означает?
Она молча кивнула.
- Сейчас абсолютно неважно, верю я Вам или нет, - без какого-либо выражения продолжил лорд Ласер. - Я всего лишь хранитель священного портала и обязан исполнять правила, предписанные уставом Ордена. В ближайшие дни Вам придётся предстать перед магистратом Ордена Двадцати и Советом Старейших. Кроме того, я обязан немедленно известить о случившемся и Верховный магистрат Ордена Праматери.
С лёгкостью выдержав его пристальный взгляд, девушка пожала плечами.
- Не смею возражать, уважаемый хранитель портала. Тем более что встреча с представителем Ордена Праматери является для меня весьма желанной.
- С представительницей, - уточнил Рональд. - Это женский Орден.
- Надеюсь, эта встреча произойдёт в ближайшие дни? - поинтересовалась гостья.
- Гораздо раньше, сударыня. Гораздо раньше. Думаю, что не позднее сегодняшнего вечера. До Синодального храма тут рукой подать, всего несколько лиг, - ответил Рональд и перевёл взгляд на своего советника. - Отправьте гонца к матери Амаранте и устройте нашу гостью, предоставьте ей наилучшие покои и самых расторопных служанок.
- Как понимаю, на сегодня наш разговор окончен, - она грациозно поднялась с кресла и уверенной походкой направилась в сторону двери.
Начальник стражи вопросительно взглянул на своего господина, но Рональд жестом дал ему понять, что всё в порядке, и окликнул девушку:
- Сударыня!
Остановившись, гостья обернулась.
- Прошу меня простить, сударыня, но...
Она без труда предугадала его вопрос.
- Вы хотите спросить, когда всё произойдёт?
Рональд кивнул.
- Уже скоро, но не сейчас. У вас ещё есть время, чтобы всё осмыслить и подготовиться.
- Вы говорите загадками, - мягким голосом вставил своё слово советник Саркан.
Девушка немного изумлённо взглянула на него.
- Вы же сами сказали, что не все будут рады подобному возвращению. Так к чему рисковать? Неприятные неожиданности нам не нужны. Я вообще хотела попросить, чтобы вы усилили охрану портала. Только, если возможно, сделайте это так, чтобы не привлекать излишнего внимания. И доверьте охрану лишь самым проверенным и преданным воинам.
- Неужели действительно, как сказано в Писании, будут "тысячи тысяч"? – с явным недоверием поинтересовался Рональд.
В ответ - снисходительная улыбка.
- Ну полно, будьте реалистом, всем священным писаниям свойственно сильно преувеличивать действительность.
Лорд Лансер нахмурил брови.
- Так сколько?
- Не так много, как Вы думаете...
- Опять загадки?
Вместо ответа она лишь пожала плечами.
- Мне запрещено отвечать на подобный вопрос. Поверьте, это делается лишь в целях безопасности. Зато я могу ответить на вопросы, которые не дают Вам покоя... Да! Мы ясно представляем, чем может обернуться наше пришествие, и готовы пойти на всё, лишь бы избежать тех ужасных последствий, о которых говорится в Писании. Нет! Мой отец и матушка не боятся за меня, они знали, кого сюда отправлять. Пусть я ничего не знаю об этом мире, но и этот мир пока не знает обо мне.
Её ответ насторожил Саркана.
- Это Вы к чему?
- Да так, просто к слову пришлось, - приподняв бровь, ответила девушка.
Одарив на прощание Рональда и его советника загадочной полуулыбкой, она уверенной походкой вышла из зала, сопровождаемая охраной.
У лорда Лансера, наблюдавшего за её уходом, сложилось навязчивое и очень неприятное впечатление, будто стражники не конвоируют темноволосую незнакомку, а являются её личной охраной. Он взглянул на Саркана:
- А эта девушка неплохой ментад. Ну, что Вы скажете, уважаемый советник? - и тут же вскочил и кинулся к нему.
Бледный как мел старик, держась за сердце, медленно опустился в кресло, в котором только что сидела их таинственная гостья из другого мира.
- Саркан, что с тобой?! Тебе плохо? Саркан!
Ничего не отвечая, тот молча указал трясущейся рукой в сторону туора.
Взглянув туда, Рональд вздрогнул. По спине пробежал неприятный холодок.
На центральном троне преспокойно восседала их собеседница и с неподдельным интересом наблюдала за этой сценой. Судя по игравшей на губах лукавой улыбке, ей явно понравился произведённый эффект.
- А говорили, что магией в Сидонии никого не удивишь. Видели бы вы сейчас свои лица! - она тихо рассмеялась. - Прошу вас простить мне эту маленькую шалость, господа, но поймите и меня. Я одна в чужом месте, в окружении незнакомцев. Мне нужно было как-то подстраховаться, вот и пришлось создать себе ментального двойника. Ради Праматери, не сердитесь.
Встав с трона, она неспешно спустилась по покрытым мягким ковром ступеням императорского туора, изящно придерживая подол длинного чёрного платья.
- Ещё раз прошу простить меня.
- Я же чувствую, что Вы не ментад, но и не маг. Так кто же Вы, сударыня? - хриплым, сдавленным голосом спросил Саркан.
- Кто я? Да я и сама толком не знаю. Может быть, ведьма?
Поняв, что получил ответ на свой вопрос, Саркан мрачно взглянул на юную женщину.
- Вы не сказали нам своего имени. Как Вас представить матери Амаранте, как вообще к Вам обращаться, сударыня? - глухо спросил он.
- Зовите меня Архаин.
- Ночь, - машинально перевел лорд Лансер.
* * * * *
Пояснения:
Муилькор - Ворон (сандорин) Архаин - Ночь (сандорин) Преподобная Мать - Верховная Первожрица, живое воплощение богини Дану, праматери всех сидов.
* * * * * *
__________________
Последний раз редактировалось pike, 17.06.2017 в 02:45.
Тирин - столица имперского союза. Большой, красивый и богатый город.
В этот солнечный июльский день он жил спокойной обыденной жизнью.
Озадаченные своими большими и малыми заботами, спешат куда-то горожане. По мостовым узких улиц громко цокают подковы могучих коней-тяжеловозов и громыхают окованные сталью колёса тяжело гружённых фермерских телег.
Закончив свои утренние дела, хлопотливые хозяюшки потянулись на рыночные площади Нижнего города, чтобы запастись свежей зеленью, а заодно обменяться последними новостями или щегольнуть перед соседками новым платьем.
Крики и смех детворы, пение скрипки уличного музыканта, стук молотка, доносящийся из мастерской жестянщика - звуки каждодневной жизни любого оживлённого города.
Мирные звуки города, пребывающего в полнейшем неведении, что с этого самого дня весь Поднебесный мир* вступил в новую эпоху, что уже скоро, так или иначе, изменится жизнь каждого обитателя Сидонии.
С вершины одной из устремлённых в небо башен цитадели раздался раскатистый рёв сигнальных труб, и из распахнувшихся ворот тиринского дворца выехало несколько всадников в алых камзолах.
Прогремев копытами по опоясывающей Старый город мостовой, холёные кони, сопровождаемые любопытными взглядами горожан, пронесли своих седоков по улицам верхнего Тирина.
Достигнув главной рыночной площади в Нижнем городе, всадники разделились на три группы.
Четверо гонцов выехали из Тирина через Золотые ворота, держа путь по Андаланскому тракту, двое через Визинские, и трое всадников, гулко простучав подковами своих лошадей по подъёмному мосту, умчались в сторону Хольма.
Едва они покинули город, как с сигнальной башни вновь раздался предупреждающий рёв, и новая группа верховых вылетела из ворот дворца.
- Что это они? Не приведи Дану, опять какая беда приключилась! - проводив обеспокоенным взглядом промчавшихся мимо всадников, пробасил булочник. - Герольды нашего лорда, - пояснил он, обращаясь к двум изысканно одетым дамам, стоящим возле окна его пекарни. - Ваши хлебцы, госпожа.
Выразив свою благодарность лёгкой улыбкой, одна из них, белокурая красавица, приняла из его рук плоскую деревянную тарелку с пышными булочками.
- А ещё по кружке доброго фуша*, сударыни! Негоже всухомятку-то есть. По говору и одежде вижу, что вы из чужих краёв. Так ежели что, знайте, фуша лучше, чем у меня, во всём Верхнем Тирине не сыскать, у кого угодно спросите.
Не дожидаясь ответа, мужчина выставил на широкий подоконник, служивший также и прилавком, две глиняные кружки, до краёв наполненные горячим ароматным напитком.
Булочник не относился к категории молчунов, и его явно тянуло поболтать с двумя странными незнакомками.
К тому же ему как мужчине льстило, что столь очаровательные создания решили перекусить именно в его лавочке.
Намётанный взгляд булочника как-то сразу выделил их в толпе прохожих. В отличие от суетливых горожан, они неторопливо шли по улице, останавливаясь возле многочисленных лавочек, и с интересом разглядывали выставленные товары.
Особенно надолго дамы задержались возле ювелирной лавки Даргона и, как показалось пекарю, были чем-то крайне удивлены.
Лавка находилась на противоположной стороне улицы, прямо напротив пекарни, и булочник смог хорошенько разглядеть этих странных женщин.
Он не был ни поэтом, ни художником, тем не менее, и в глубине души простого булочника порой таится романтик. Пусть и своеобразный, но романтик.
Миниатюрную блондинку с роскошными косами, которую поначалу ошибочно принял за девушку-подростка, он как-то сразу ассоциировал со сладкой и аппетитной булочкой с изюмом, в то время как её высокая рыжеволосая спутница в фантазии пекаря представилась не иначе как медовым пряником.
Отвлекаясь на заглянувших в лавку клиентов, пекарь посматривал, как "булочка" и "пряник" с интересом перебирали золотые безделушки, переговариваясь с женой ювелира, но все же упустил тот момент, когда женщины пересекли улицу и остановились возле его прилавка.
Он перекладывал с поддона в высокую корзину "отдышавшиеся" батоны, когда за его спиной послышался женский голос:
- В ювелирной лавке нам сказали, что у Вас можно перекусить...
Отставив в сторону корзину, булочник оглянулся и обмер.
- Конечно, сударыня. Самые лучшие хлебцы и б-булочки! – пожалуй, он ответил излишне взволнованно.
Обратившаяся к нему блондинка мягко улыбнулась.
С этого момента "булочка с изюмом" бесследно исчезла, фантазия пекаря просто отказалась найти ей подходящую замену, зато из глубин памяти вдруг всплыл куплет из популярной баллады:
«О, дева с золотыми волосами, как лань прекрасна и как бабочка легка.
Но бездна пролегает между нами, и на меня ты смотришь свысока.
Ты дар Богов, а я - презренный пепел.
Красой своей ты затмеваешь свет.
Ты ангел с золотыми волосами, а я твой раб, я твой целую след...»
Булочник никогда в жизни не видел королеву Амелию Прекрасноволосую, которой, собственно, и была посвящена вспомнившаяся ему баллада.
До сей минуты он не сомневался в том, что поэт нисколько не преувеличил, воспевая её образ, но сейчас эта уверенность пошатнулась.
Не оскудела Сидония на истинную красоту, в том же Тирине полным-полно потрясающе прекрасных женщин.
У самого пекаря жена из тауттов, кои славятся миловидностью, но сейчас он готов был поклясться именем Великой Праматери, что в жизни не видал никого краше, чем эта невысокая блондинка.
Откинув край льняного полотенца, накрывавшего поддон с ещё тёплыми булочками, мужчина выбрал две самые румяные и, положив их на деревянную тарелку, протянул белокурой красавице.
- Ваши хлебцы, госпожа.
Именно в этот момент со стороны цитадели раздался рёв сигнальных труб, и по улице вихрем промчались конные герольды.
Облокотившись на прилавок, булочник взглянул в сторону замка.
- Последний раз такой переполох случился пять лет назад, когда скончался старый лорд, добрая ему память. Мудр и справедлив был сей муж...
- А что новый, совсем не то? - осторожно отпивая из кружки горячий фуш, поинтересовалась блондинка. - А то ведь как бывает: старый господин хорош, а новый таков, что впору волком выть.
- Бывает такое, - охотно согласился разговорчивый булочник. - Вона, в Трингобарде, старый-то король сколь много о народе своём заботился. А умер - и что сынулька его? Да ни рыба ни мясо. То он с нами, то вдруг к Лиге переметнётся, то опять к нам послов шлёт с обещаниями вечной дружбы, ну точно девка гулящая, и пойми ты его. Вот что хитёр, собака, так этого у него не отнять. А лет десть назад чего учудил-то? Раньше Трингобард отменной пшеницей славился. Весь Север той пшеницей кормился, а взамен им - и янтарь, и железо из Норвика, и меха самые лучшие. Мы им и мёд адоловый слали, и ткани, и воск, и сыры - да не перечтёшь всего. Всем было хорошо. Ан нет! Вот какая собака этого Меленгорда цапнула? Запретил он пшеницу в земли имперского Союза слать, и всё тут. А что вышло? Ну, получилось так, что у нас два года с пшеницей нехватка была, так и наши фермеры не лыком шиты, свою вырастили, да получше, чем трингобардская. А кто от этого пострадал? Да в первую голову его же подданные! Видите ли, он велел всю пшеницу в земли Лиги отправлять! Говорят, что из той пшеницы сат гонят*, и ныне в любой тамошней таверне этого сату хоть залейся. Понятное дело, простому люду жизнь в землях Лиги - что петля на шее. Вот и спаивают народ, чтоб думали меньше и своим умом не жили. Да ещё для верности жрецы Кухулина своим словоблудием тень на плетень наведут, что, мол, всё у них здорово, лучше края во всём Поднебесном мире не сыскать. А ежели надо, то и виноватых быстро найдут: то скажут, что таутты во всех бедах виновные, то на идишей укажут. Таким одурманенным народом и править сподручнее - твори с ним что хочешь. Лиге хорошо, а что взамен за это зерно Трингбард получил? Да уши от дохлого пса, вот и весь мой сказ. Ну где это видано, чтоб из добра, да помои делать?!
Внимательно выслушивая пламенную тираду политически грамотного пекаря, женщины обменялись многозначительными взглядами.
- Негоже такое над своим народом творить, - покачав головой, произнесла блондинка. - Человеческой скверной попахивает.
- Дурные соседи, от таких чего угодно можно ожидать, - мрачно подытожила рыжеволосая.
Подтверждая правоту слов своих понятливых собеседниц, булочник постучал указательным пальцем по прилавку.
- Вот верно говорите! Точно, скверна человеческая! Ежели бы жили, как предки наши, по законам, Праматерью данным, так всем было бы хорошо. Ан нет! Мало того, что сами нормально не живут, так ещё норовят в зависти своей соседям нагадить. Особо тем, что живут себе по старым законам, и всё-то у них славно да гладко.
Видя, что собеседницы внимательно слушают и даже разделяют его взгляды, хозяин булочной разошелся.
- После Мерфудского мира* сколько лет уж прошло, ещё мой отец говорил, что тихо было, устали все от "Большой крови"*. А вот на тебе, опять эти твари, белые сиды, зашевелились. Вот взять нашего лорда Лансера - ведь отменный господин, ему бы о мирной жизни заботиться, так нет! Что ни год, бросай всё и за меч берись. То дунгарцы на границе шалят, то выродки из Сумбарского союза в Зелёных Дубравах деревни пожгут. Ещё при старом лорде было, что они, собаки, аж до самого Маргиса дошли. Ну, получат по холке, уползут к себе, раны залижут - и опять за старое. Не далее чем прошлым летом наши опять здорово надрали задницы поганым лакойцам. А что толку? Отсидятся, и опять жди их. Чует моё сердце, что добром это не кончится. Будет большая война, как пить дать, будет. Все так думают, да говорить об этом боятся, страшно.
Рыжая поставила на прилавок пустую кружку.
- Так ваш лорд ещё и славный воин?
Не скрывая гордости за своего господина, булочник кивнул головой.
- И он, и его кузен, герцог Гуял-Исша, они на пару, недаром с самого детства вместе. А вообще при молодом лорде много чего хорошего мы все получили. Он и фермеров поддерживает, и беженцам земли раздаёт, ежели те не думают дармоедствовать и хозяйство своё вести решат. Он придумал, как фрименов от гулей защитить. Аясы по его приказу каждый год тракты подновляют. Совет Старейших лишь ему одному доверяет вести переговоры от лица Имперского союза. Он и в Сенате за нас слово имеет, и Орден его уважает. С Сульмистаном договор о вечной дружбе и помощи заключил и с Норвиком союз организовал. А сколько уже для простых жителей успел сделать! Вон в соседних землях от разбойников спасу нет, хозяйства разоряют да на трактах безобразничают. А наш их всех, почитай, подчистую извёл.
- Перебил, - понимающе кивнула высокая дама.
- Ну, коих и порешить пришлось. Ежели кому насильничать да душегубствовать всласть, так что тут такого? Этих и на кол, и в петлю не жалко, туда им и дорога. А наш лорд правильно смекнул, что не в каждом зверь-то живёт. Мужик, он подчас не от хорошей жизни в леса бежит и по дорогам лиходействует. Вот лорд и бросил клич, чтоб к нему на службу шли. Что тем, на ком невинной крови нет, да которые верой и правдой служить ему готовы, он даёт своё вечное прощение и землю дарует. Ох, сколько тут народу-то понабежало! И поодиночке шли, и целыми шайками, да ещё с семьями, с бабами своими да с детьми малыми! Нашим-то разбойничать с чего? У них всех хозяйства добрые. Так что более половины тех, кто пришел, все чужаки: андаланцы, лакойцы да из сумбарских земель, и все, как на подбор, кто из тауттов, а кто из аясов*.
- Мудрый поступок, - согласилась рыжеволосая. - Это делает честь вашему лорду.
- Выходит, что ваш лорд главный в Имперском союзе? - проводив взглядом проехавшую по улице группу конных воинов, спросила блондинка.
Пекарь уставился на женщину непонимающим взглядом, но что-то сообразив, широко заулыбался.
- Ну надо же! Из головы совсем вылетело, что вы издалека! Нет. Он всего лишь хранитель священного портала. Имперский союз на то и союз, что им правит Совет, а наш лорд просто состоит в нём.
Белянка поставила пустую кружку из-под фуша на прилавок.
- А что будет делать этот Совет, да и ваш славный лорд Лансер, когда вдруг сбудется пророчество и в Сидонию вернутся истинная дочь Праматери и тот, кому по праву наследования принадлежит сидонийский престол? - спросила она.
Похоже, что этот вопрос оказался неожиданным не только для словоохотливого булочника, но и для её спутницы - она как-то странно взглянула на подругу, но промолчала и принялась рассматривать улицу и снующих по ней прохожих.
Словно ища поддержки, булочник растерянно посмотрел на рыжую, но, видя, что та больше заинтересована горожанами, чем умной беседой, почесал затылок и смущённо откашлялся.
- Ну, сударыня... Ну и вопросы у Вас! А Вы сами-то что думаете?
Прервав свои наблюдения, рыжеволосая обернулась и с нескрываемой иронией взглянула на свою подругу.
- Думаю, что случатся большие перемены к лучшему, - сверкнув глазами, уверенно ответила белокурая. - Преподобная Мать и император должны объединить Сидонию.
Пекарь вновь почесал затылок, неуверенно качнул головой и открыл было рот, но увидев что-то за спинами женщин, вдруг оживился:
- А, госпожа Анфрид! Доброго Вам дня!
Блондинка и рыжеволосая оглянулись.
К лавке приближалась величественного вида матрона в сопровождении совсем ещё молодого юноши, несущего корзину, заполненную зеленью и прочей снедью.
По излишнему оживлению, с которым мужчина воспринял появление этой дамы, можно было понять, что он чрезвычайно рад возможности уйти от сложного ответа.
- И тебе доброго дня, Донхар, - ответила женщина, не забыв при этом лёгким кивком головы поприветствовать и собеседниц пекаря.
Добродушно улыбаясь, хозяин выложил на прилавок два румяных круглых каравая.
- Как всегда - пшеничный, Ваш любимый.
- Благодарю, дорогой мой.
Бросая в сторону блондинки пылкие взгляды, сопровождавший даму юноша быстро завернул хлеба в чистую ткань и уложил их в свою корзину.
- Видели герольдов? - не унимался пекарь. - Что бы это могло значить? Уж не пожаловал ли к нам очередной душегуб? Вы, знать, были в Нижнем городе. Что там слышно?
Искоса поглядывая на женщин, дама качнула головой.
- Ничего это не значит. Всё тихо. Только утром в город приехал обоз негоциантов.
- Может, там не все знают? Лорду-то поболее нашего известно, - возразил пекарь.
Ничего ему не ответив, дама обернулась к женщинам, молча слушающим их разговор.
- А вы, дамы, судя по всему не из здешних краёв?
- Мы издалека... С Юга... - ответила блондинка.
- С дальнего Юга, - уточнила рыжеволосая.
Госпожа Анфрид снисходительно улыбнулась.
- То-то я смотрю, что платья на вас не наши. Одних кружев-то сколько! Не жарко?
Щёки светловолосой вспыхнули лёгким румянцем смущения.
- Мы только сегодня прибыли в город.
- Понятно. А где решили остановиться? - приподняв брови, поинтересовалась матрона.
- Пока не знаем. Побудем тут день-два и отправимся дальше, на Север.
- Дальнее путешествие... - словно не замечая нарастающего смущения своей собеседницы, госпожа Анфрид продолжала наседать на неё с вопросами. - А если не секрет, куда направляетесь?
Со стороны их диалог выглядел в какой-то мере даже комично. Высокая, полная дама и маленькая, едва достающая ей до плеча, смущённая девушка.
Ни дать ни взять, суровая матушка, отчитывающая свою провинившуюся дочь.
Судя по тяжелому взгляду рыжей, ей эта сцена не казалась забавной.
- На Север! - с ноткой раздражения в голосе отрезала она, подходя ближе к своей подруге. - Туда и обратно.
- Да в Норвик они едут! - не выдержав того, что разговор протекает без его участия, выпалил пекарь.
Подтверждая его слова, женщины дружно закивали головами.
- Да. Мы едем в Норвик. У меня там родня... дальняя родня, - как-то вяло подтвердила блондинка.
Госпожа Анфрид понимающе кивнула.
- А сами вы с Юга, значит? С самого дальнего...
- Да, - кинув на неё недобрый взгляд, коротко ответила рыжеволосая, заняв позицию между матроной и своей подругой. - Дальше не бывает.
- Нам пора, нужно ещё решить, где остановиться! - будто что-то вспомнив, выпалила беленькая. – Спасибо, уважаемый хозяин, Ваш фуш действительно очень вкусный, - сняв с пальца перстень, она положила его на прилавок перед изумлённым пекарем.
- Вы и вправду из очень дальних краёв, - растерянно пробормотал тот, уставившись на украшение.
Пухлая ладонь госпожи Анфрид накрыла перстень.
- Вот что значит быть лучшим пекарем в городе, - улыбнулась она, возвращая золотую безделушку её хозяйке. - К чему вам долго искать? Остановитесь у меня, - без лишних церемоний матрона подхватила обеих женщин под руки и направилась вверх по улице, увлекая их за собой.
- Странные, - тихо пробормотал господин Донхар, провожая дам растерянным взглядом. - Странные, словно не из этого мира. Уж не ангелы ли? - в раздумье почесав подбородок, он взглянул на пустые кружки, и глаза его расширились от внезапно осенившей догадки. - Ну конечно! Конечно же! Не зря... Не зря она спросила об этом!
Едва сдерживая волнение, господин Донхар окинул возбуждённым взглядом улицу, как назло опустевшую, лихорадочно соображая, с кем бы поделиться своим потрясающим открытием.
- Ведь никто не поверит! Не поверит!
Его взгляд остановился на ювелирной лавке Даргона.
- Ну конечно же! Ведь и с ними она разговаривала! - хлопнув растопыренной пятернёй по прилавку, вскрикнул пекарь.
- Госпожа Кайса! Госпожа Кайса! - что есть силы заорал он и, опрокидывая пустые корзины, бегом бросился вон из лавки. - Непременно надо это рассказать! Непременно надо... – бормоча себе под нос, мужчина выбежал в коридор и замер от неожиданности как вкопанный.
На фоне дверного проёма неподвижно стоял некто в чёрной накидке с надвинутым на лицо капюшоном.
- Вы кто? - ошарашенно прошептал господин Донхар, пытаясь рассмотреть лицо таинственного гостя.
Внезапно, потеряв всякий интерес к незнакомцу, булочник развернулся и спокойным шагом вернулся в лавку.
- Опять соседский кот нашкодил! Ну что за напасть, все корзины опрокинул, негодник! - беззлобно выругался он и как ни в чём не бывало, насвистывая какую-то простенькую мелодию, принялся приводить свою лавку в порядок.
Взяв две пустые кружки и ополоснув в тазу, господин Донхар поставил их на полку и, сладко потянувшись, расслабленно облокотился на прилавок.
Проходившая мимо его лавки незнакомая девушка в чёрной накидке откинула с головы капюшон, взглянула на пекаря и приветливо ему улыбнулась.
- Доброго Вам дня, господин Донхар!
- Доброго дня, милая, доброго дня, - добродушно улыбаясь, ответил тот. - Видели герольдов? Что это они? Не приведи Дану, опять какая беда приключилась! Как бы чего не....
Но черноволосая незнакомка уже прошла мимо.
Некоторое время эта девушка шла следом за весьма занятной группой: крупной русоволосой дамой в тёмно-зелёном платье, крепко держащей под руки двух едва поспевающих за ней молодых женщин.
Замыкал шествие щеголеватого вида юнец, несущий корзину с продуктами.
Одна из дам, невысокая изящная блондинка, буквально на секунду обернулась, обменявшись с девушкой быстрыми взглядами.
Юная особа улыбнулась и, накинув на голову капюшон, скрылась в ближайшем переулке.
- Вы с ума сошли! - прошипела госпожа Анфрид. - Донхар замечательный пекарь и добрейший хозяин, но он известен всему Тирину как первейший болтун!
- Смею Вас заверить, что мы уже успели в этом убедиться, - вежливо ответила белокурая, безуспешно пытаясь освободить свою руку.
- А если убедились в этом, так с чего вдруг вздумали разбрасываться своими безделушками?! Вы же его, бедолагу, чуть до обморока этим оскорблением не довели!
- Я вовсе не хотела никого обижать! - огрызнулась девушка, предприняв новую, но столь же безуспешную попытку освободиться.
- Тогда зачем перстень ему сунули? - простосердечно изумилась матрона.
- В качестве платы. Мы ведь приезжие и не знаем, какие деньги тут в ходу! Да отпустите Вы меня!
Дама сбавила шаг.
- В ходу кто? - переспросила она, пропустив мимо ушей протестующий возглас.
- Не кто, а что! Деньги, - подала голос рыжеволосая. - Или как они у вас тут называются? Ну, чем вы за всё расплачиваетесь?
- Расплачиваемся? - удивленно переспросила женщина. - Я ничего не поняла из сказанного Вами. Что такое денгы и с какого перепугу я должна ими за что-то расплачиваться?
Блондинка и её подруга оторопело переглянулись.
- Странные вещи вы говорите, - проворчала матрона, прибавляя шаг. - Ладно, с этим мы позже разберёмся. Лучше скажите, что за чепуху вы несли? «Мы с Юга, мы с самого дальнего Юга…» Взрослые ведь женщины, а ведёте себя, простите, как дети малые! - она взглянула на высокую девушку. - Вот Вы, например!
- Что - я?
- Да то! Неужели Вы думаете, что все вокруг слепцы?
- Я не думаю... - стараясь выглядеть более достойно, рыжая гордо вскинула голову, но следующая реплика матроны сбила с неё спесь.
- Вот именно что не думаете!
- Да о чём Вы? - разозлилась она. - Я не понимаю!
Госпожа Анфрид глубоко вздохнула.
- О Боги! Я говорю о том свёртке, что болтается у Вас за спиной. Ну ладно, добрейший простофиля Донхар не смекнул, что это, но даже я понимаю, что внутри явно не дорожная одежда находится!
- Это наши личные вещи, - оскорблённо воскликнула девушка.
- Правда?! - фальшиво изумилась матрона. - Вот только не делайте из меня полную дуру! Уже по тому, как лямка врезается в плечо, понятно, что свёрток тяжеловат.
- И что же, по Вашему мнению, в этом свёртке? - метнув на матрону гневный взгляд, прошипела рыжая.
- Не надо на меня так смотреть, будто я Ваша кровница. Уверенно берусь предположить, что там оружие, может, меч, причём не один, или даже арбалет. Ну ладно, была бы приключенцем и носила открыто, никто не удивился бы, а тут...
Девушка, резко тряхнув огненной гривой, посмотрела на матрону потемневшими глазами. Она даже не изменила позу, но во всей её фигуре вдруг почувствовалось напряжение, как у хищника перед прыжком на жертву.
- Что - тут?
Женщина ощутила себя неуютно под этим потяжелевшим взглядом, но продолжила как ни в чем не бывало:
- А тут дама в роскошном платье, вся в кружевах, словно она королева, рукава чуть не до земли висят - и вдруг таскает на плече тяжеленный свёрток. Вам не кажется, что любому стражнику такая особа должна показаться подозрительной?
- Послушайте, что Вам от нас нужно? - с отчаянием в голосе вскинулась блондинка, наконец-то высвободив свою руку.
Госпожа Анфрид остановилась и огляделась.
Переулок, в который они только что свернули, был пуст. Кроме них четверых тут никого не было.
- Что мне от вас нужно? Да уберечь от неприятностей! Я же видела вас сегодня днём там, возле портала! С вами была ещё тёмненькая девушка. Она осталась стоять на площадке, а вы спрятались под аркой ближайшего дома и пережидали, пока стража уведёт её. Я велела своему сыну Ойгерду присмотреть за вами, - матрона кивнула в сторону юноши. - Ну, теперь-то поняли?
- Облажались. Я же говорила вам... Говорила! - с нескрываемой досадой выпалила рыжеволосая.
- Вы - что? - не поняла матрона, но, уловив смысл её фразы, кивнула головой. - Вы, сударыня, хотите сказать, что влипли?
- Ещё как! В самое дерьмо и по макушку! - обречённо вздохнула та.
Дама загадочно улыбнулась.
- Это с какой стороны посмотреть.
- Как же случилось, что Вы нас видели? - упавшим голосом спросила белянка.
- Да всё проще простого, сударыни! Окна моего дома выходят на площадь возле портала, и я собственными глазами видела, как вы там появились. Думаете, только лорды да сёстры Ордена знают Писание? Каждому жителю Поднебесного мира ведомо пророчество, каждый знает, что в Тирине находится единственный портал, соединяющий два мира. Сначала появляетесь вы, потом герольды нашего лорда как ошпаренные мчатся куда-то. Среди вас нет мужчины, а значит, нет того, кому принадлежит сидонийский трон. Прошу не принять эти слова с обидой, но моё сердце подсказывает, что среди вас нет и воплощения Первоматери. Либо там, за гранью человеческого мира, произошло нечто непоправимое, либо Исход, предсказанный Праматерью, состоится уже скоро. Надо быть набитой дурой, чтобы не понять того, что произошло. Только безумец прыгнет с обрыва в реку, не изведав прежде, какова глубина. Эх, милые, я же сразу поняла, что вы посланницы!
- Предположим, - сухо отозвалась рыжая. - А Вы-то кто?
- Кажется, нам действительно пора уже познакомиться, - поддержала подругу белокурая.
Матрона улыбнулась.
- Кто я? Ну, давайте знакомиться, сударыни. Я Анфрид, дочь Рогнара, содержу швейные мастерские. Меня знает не только весь Тирин, за моими нарядами едут и из Белого города, и из Маргиса, и даже из самого Норвика. У меня очень много заказчиц и среди сестёр Ордена, - ответила она, изумлённо наблюдая за разительной переменой, произошедшей с маленькой блондинкой.
Она уже не выглядела растерянной капризной недотрогой. Шутовское представление было окончено, и актриса открыла зрителям своё истинное лицо. Изменилось даже выражение её серо-голубых глаз
Перед госпожой Анфрид стояла максимально собранная и решительно настроенная женщина.
- Не иначе как с благословения Праматери состоялась наша встреча, - произнесла она, глядя прямо в глаза матроны. – Пожалуй, у нас нет иного выхода, и мы вынуждены довериться Вам, надеясь на Вашу порядочность. Меня зовут Лилит, а её Мила. Имени третьей нашей спутницы позвольте не называть. Смею Вас уверить, что ничего непоправимого не произошло, и тому, что предначертано в Писании, быть. Вы правы. Мы не знаем, что происходит в этом мире. Прежде чем состоится Исход, необходимо разведать, куда мы идём и чем всё может обернуться. Именно для этого мы находимся тут. И нам действительно нужна помощь.
Госпожа Анфрид облегчённо вздохнула.
- Похоже, нам предстоит большой разговор. Пойдёмте, сударыни, негоже стоять на улице, привлекая к себе внимание. Жить будете у меня. Соседям представлю вас как своих знакомых с Юга, - она взглянула на Милу и с улыбкой добавила: - с очень дальнего Юга.
Дом госпожи Анфрид оказался совсем рядом.
Вся компания, возглавляемая величавой хозяйкой пошивочных мастерских, проследовала через тихий переулок, встретив по дороге лишь пару прохожих.
Свернув на неширокую улицу и поднявшись по ступеням каменной лестницы, зажатой между фасадами двух домов, они оказались на площадке, огороженной массивными каменными перилами.
Ещё днём, блуждая по улицам Старого города, Мила и Лилит обратили внимание на пристрастие тиринцев к цветам.
Цветы были везде, они украшали окна домов, фасады зданий, балконы, росли на клумбах. Но буйство красок, открывшееся их взглядам перед дверями дома новой знакомой, поистине потрясало.
Это был самый настоящий сад, чудесный, цветущий сад. Пусть и маленький, но очень ухоженный и уютный.
Тут всё было подчинено единому стилю: вымощенные гранитной плиткой дорожки, увитая цветущими вьюнками беседка, плетёные из лозы кресла и кофейный столик, роскошные кусты благоухающих роз и пышные шапки хризантем.
В груди Лилит защемило от тихой тоски - увиденное было так похоже на родные её сердцу городки Австрии с их непременными цикламенами, фиалками и геранью! Общее сходство дополнялось безупречно выбеленным фасадом двухэтажного дома, выкрашенными в красный цвет деревянными ставнями и белоснежными занавесками на окнах. А над черепичной крышей вращался... золочёный флюгер в виде петушка!
"Боже! Совсем как в том отеле, когда..." - в памяти Лилит всплыл эпизод из прошлого, одно из тех приятных и романтичных воспоминаний, что продолжают греть душу на протяжении долгих лет, когда забываются мелкие, незначительные детали, а в памяти остаётся лишь самое яркое и прекрасное. Это потом всё становится каким-то обыденным и простым, но та, самая первая ночь, она врезалась в память Лилит навсегда. Это была её ночь, её триумф, сумасшедшая, волшебная ночь, жарче пламени и слаще мёда.
Лилит вздохнула, вспоминая альпийский отель, комнату с гобеленами, пылающий камин, свечи... Её ностальгическое путешествие по волнам памяти прервал изумлённый вскрик Милы.
Вздрогнув от неожиданности, Лилит обернулась.
- Погодите! Что это, неужели газета?! - с площадки перед домом госпожи Анфрид открывался непередаваемо прекрасный вид на Нижний Тирин и его окрестности, но не эти красоты так сильно потрясли Милу, а теперь и Лилит.
На кофейном столике, прижатая бронзовой фигуркой дракона, мирно трепеща на ветерке оттопыренным уголком, лежала самая настоящая газета. Толстенькая, аккуратно сложенная, будто только что из типографии.
- Гасета? - изумляясь столь бурной реакции своих новых знакомых, неуверенно переспросила госпожа Анфрид.
- Твою ж мать! "Тиринский вестник"! - перейдя на родной немецкий, пробормотала Мила, переводя растерянный взгляд на Лилит. - Криминальная хроника, курс валют и биржевые новости, сообщения наших корреспондентов из-за рубежа... Это сон, ущипни меня!
Госпожа Анфрид тронула Лилит за руку.
- Что она говорит?
- Она говорит, что не ожидала увидеть газету в Сидонии, и спрашивает, где она издаётся.
Хозяйка пошивочных мастерских понимающе кивнула.
- Это не гасета, это еженедельник. А печатают его тут, в Тирине.
Мила взглянула на матрону.
- А бумагу? Бумагу где делают?
- Везут с Юга. Под Аль-Самарной её делают.
Отставив в сторону фигурку дракона, Мила взяла еженедельник в руки.
- Теперь вижу, бумага другая. Я могу почитать?
- А! Там всё равно ничего нового... Ой, простите! Это для меня там нет ничего нового, - смущённо рассмеялась госпожа Анфрид. – Конечно, берите. Я велю Ойгерду собрать все еженедельники, какие он найдёт в доме. Думаю, вам будет интересно их почитать. А сейчас пойдёмте в дом. Немедленно отправлю одну из своих девушек в мастерские, надо подобрать вам более привычную для всех одежду.
Когда они шли по дорожке, ведущей к дверям дома, Мила легонечко толкнула Лилит в бок, показав ей титульный лист еженедельника.
- Без изысков, простенько и со вкусом.
На плотной, слегка желтоватой бумаге витиеватым шрифтом было отпечатано название: "Еженедельник. Тирин".
В оформлении издания прослеживалось дикое смешение стилей древних манускриптов и английских газет Викторианской эпохи – если проводить аналогии с миром людей.
Прежде чем Мила свернула еженедельник в трубку, Лилит успела прочесть название передовицы: " Успешная облава на стайных гулей. Сообщение из Маргиса."
- «Ликвидирована ячейка Алькальды. Сообщение из Кабула», - недоуменно качая головой, пробормотала Лилит. - Короли, самогон, лорды, жрецы Кухулина, война с какими-то лакойцами, газеты, стайные гули! Голова идёт кругом! Куда мы попали?
- Домой, дорогая. Мы попали домой! - хлопнув её по плечу, ответила Мила и рассмеялась каким-то странным, совсем не добрым смехом.
* * * * *
Пояснения.
Поднебесный мир* - общепринятое название Сидонии.
Фуш* - традиционный напиток. Делается из смеси козьего молока, настоя крепко заваренного брусничного листа и мёда. Употребляется в горячем виде.
«…сат* гонят» - самогон.
«...после Мерфудского мира* сколько лет уж прошло» - Мерфудский мир – пакт, формально положивший конец Великой войне кланов и разделивший Поднебесную империю на множество самостоятельных королевств и земель. Мерфудским пактом было закреплено уложение о создании Сидонийского Сената.
Мерфуд* - старое название столицы Поднебесной империи. После заключения пакта о мире Мерфуд был переименован в Белый город и обрёл статус нейтрального. В Белом городе находится высший орган управления - Сенат Сидонии.
«…устали все от «Большой крови»*» - «Большая кровь» - общепринятое в просторечии название Великой войны кланов.
«… кто из тауттов*, а кто из аясов*» - народы Сидонии.
* * * * *
__________________
Последний раз редактировалось pike, 17.06.2017 в 00:01.
Главная площадь Нижнего города была полна народу.
Ещё накануне вечером в Тирин прибыла прославившаяся своими грандиозными представлениями труппа абдарских лицедеев, и это событие привлекло живой интерес охочих до развлечений горожан.
Хотя основное представление должно начаться только вечером, уже с полудня на площади царила оживлённая толчея.
Одни с интересом наблюдали за тем, как плотники и мастера огневого дела налаживали работу хитроумных механизмов возведённой за ночь сцены.
Другие под одобрительные крики и свист зевак увлечённо "кормили гулей", азартно швыряя мочёные яблоки в открывающиеся пасти деревянных голов.
Ну а кто-то просто убивал время за болтовнёй со знакомыми.
Большая же часть пришедших на площадь горожан собралась возле здания Городского совета.
Там на импровизированной сцене, скрашивая ожидание зрителей, младшие актёры разыгрывали перед собравшимися короткие сценки и скетчи весьма фривольного содержания.
И, судя по дружному хохоту и одобрительному улюлюканью, подобные номера имели немалый успех у публики.
Сквозь эту шумную разномастную толпу, энергично работая локтями и не обращая внимания на сыплющиеся вслед недовольные окрики и брань, пробиралась решительного вида молодая женщина.
Следом, то и дело смущённо извиняясь за свою бесцеремонную спутницу, поспешал юный щёголь, .
- Госпожа Мила! Ой! Простите, пожалуйста... Госпожа Мила! Ну зачем вам собственная лошадь? Это лишние хлопоты! Да и где вы намерены её содержать? - стараясь ухватить рыжеволосую даму за рукав, умоляюще вопрошал юноша. - В городских конюшнях на пару дней можно взять любую лошадь! Нижайше прошу нас извинить... Неужели, не приведи Дану, вздумали в приключенцы податься?!
Дама остановилась.
- Успокойся, Ойгерд, я уже обо всём договорилась! Лошадь будет содержаться в конюшнях господина Ардосара. И я не собираюсь идти в приключенцы.
- Коли не собираетесь, так зачем она вам? - искренне изумился юноша. - Сходите уж лучше в квартал жестянщиков да закажите себе надёжный самокат.
- И как я буду выглядеть на этом драндулете?
- На чём?
- На велосипе... Чёрт! Да на этом твоём самокате!
- Да нормально будете выглядеть, - невозмутимо пожал плечами юноша. - Вы ведь видели, что многие на них ездят.
- И где они катаются? По городу да по дорогам? Вот если надумаю заняться фермерством, непременно воспользуюсь твоим советом. Буду возить на нём цыплят на рынок.
- Вы - в фермерши?! Уж скорее я пойду в свинопасы, чем вы решите податься в фермерши.
Мила уже собиралась ввернуть в ответ что-то едкое, но вздрогнула от громкого взрыва хохота и машинально обернулась в сторону нехитро устроенной сцены - два поставленных рядом крытых воза, дощатый настил между ними и пёстрый лоскутный занавес. На заднике из холстины, растянутом между возами, был грубо намалеван замок.
Из-за этого задника на сцену, подобно чертям из табакерки, вынырнули два актёра в пёстрых камзолах.
- Дамы и господа! - дурным голосом возопил один из них.
- Мальчики и девочки! Старушки, старички! Подружки и дружки! Откройте ваши глазки и внемлите нашей сказке! - не менее идиотским голосом подхватил второй.
- Сейчас мы покажем вам, что произошло далеко и совсем близко! Давно или недавно! Что было глупо и смешно, но это сущая правда!
Мила, а следом за нею и Ойгерд, протолкнулись поближе.
На сцену выбрался наряженный в картонные доспехи субъект в носатой маске с огромной рыжей бородой.
- Я лорд Ориенгот-Лето! - громогласно заявил он, сгоняя со сцены горластых крикунов в заштопанных камзолах.
- Оно и видно, что лорд! - крикнул стоящий за спиной Милы детина, по виду мастеровой.
- Вступила в возраст дочь моя, когда пред ней маячит брак! - между тем продолжил фигляр в бородатой маске. – А выгоду свою при этом мне упустить нельзя никак. И надо дочкину красу во благо укрепления власти употребить себе на счастье. Вот наш сосед, вдовец на склоне лет, наследника в помине нет. Помрёт, так это и к добру, я герцогство его чрез дочку приберу. Отдам-ка замуж дочку, будь выгода - и точка!
Из-под сцены вынырнул один из крикунов и, вытаращив глаза, обратился к публике:
- Так думал старый хитрый лорд, кого он зятем назовёт. А этот зять, ни дать ни взять, какая прыть, какая стать! Герой бугуртов и пиров, весь мир пересношать готов!
- Жениться он готов как раз, да только славы блеск угас, - подхватил второй фигляр. - На склоне лет он молью бит и уж могилою смердит, но всё ж горяч и, пусть дурак, до баб и эля он мастак! Уж трёх он жен похоронил, но пыл любовный сохранил. Но – чу! Вот он сюда идёт, себя он сам вам назовёт.
На сцену под дружный хохот зрителей выбрался некто в лохматом парике и накинутой на плечи конской попоне, призванной подчеркнуть его особый статус.
Безудержный хохот и улюлюканье толпы были вызваны дополнявшим его костюм чудовищных размеров эрегированным членом. Актёр даже изобразил, будто зацепился им за край сцены.
- Эй, женишок! Смотри, сцену не свороти! - выкрикнул кто-то из зрителей, вызвав новый шквал хохота и пикантных шуток.
- Наймись на ферму, будешь груши околачивать!
- Печные трубы прочищать!
Мила не была ханжой, но глядя на то, как вместе со взрослыми заливисто хохочут и находившиеся в толпе дети, она почувствовала себя несколько неуютно.
- Я герцог Парланский! Я смел и удал! Я в землях своих уж всех баб отодрал! - стараясь перекричать хохот и скабрезные шуточки толпы, прогремел актёр.
- Даркия, дочка, приди же живей и мужу сему ты отдайся скорей! - патетично воскликнул актёр в бородатой маске.
С появлением на сцене "дочки" Мила дёрнула Ойгерда за рукав.
- Так принято, что все роли исполняют мужчины?
За парня ответил тот самый мастеровой, что стоял позади.
- Женщинам не пристало участвовать в этом непотребстве. Вот вечером, когда начнётся основное представление, тогда да...
- А что будет вечером? – обернувшись, поинтересовалась Мила.
Вместо ответа тот молча указал на фасад здания Городского совета. Подняв взгляд, она едва не ахнула от изумления.
Несколько работников весьма сноровисто растягивали там что-то вроде рекламной перетяжки с броской надписью "Баллада о Ньяле."
- В прошлое лето они её давали в Хольме. Это, скажу я вам, сударыня, нечто! А как там играла госпожа Деметрия! Неподражаемо, неподражаемо! - авторитетно изрёк мужчина.
- И тоже в этом духе? - Мила кивнула в сторону сцены.
Там под дружный хохот и едкие комментарии зрителей вовсю творилось самое настоящее непотребство в виде имитации групповой оргии.
Мастеровой снисходительно взглянул на свою собеседницу.
- Да что вы, сударыня! «Баллада о Ньяле» серьёзный спектакль. А это... - он ухмыльнулся. - Разве вы не знаете истории, приключившейся между покойными уже старым лордом Ориенгот-Лето и герцогом Парланским?
- Наша гостья прибыла с дальнего юга, - поспешил вмешаться Ойгерд. - Там никто и слыхом не слыхивал ни о старом лорде, ни о безумном герцоге.
Мужчина понимающе кивнул.
- В жизни, сударыня, подчас случается такое, что никакой лицедей выдумать не сможет. В землях Лиги жуть как не любят вспоминать эту историю.
- Так это всё по правде произошло? - ни к кому конкретно не обращаясь, спросила Мила.
- Истинная правда, сударыня, - отозвался Ойгерд. – Конечно, лицедеи преподносят эту историю по-своему, но...
Его прервал громогласный голос актёра, исполнявшего роль герцога.
- Запомни навсегда, жена, покорной мне ты быть должна! Коль возжелаю, дашь без слов, не зря жру зелья докторов! Гостей моих не забывай, ты их ласкай и ублажай! - надрывался он, размахивая своим плюшевым фаллосом.
- Бред какой-то! - качнув головой, проворчала Мила.
- Ясно, что бред, - поддакнул ей Ойгерд. - Герцог от отвара бамы сдвинулся. Сил эта отрава прибавляет, да только с головой беда приключается.
- В каком смысле?
- В этом, - юноша покрутил пальцем у виска.
- О честь моя, где ты теперь? Достался мне не муж, а зверь! Противиться ему не смей, чуть что, отведаешь вожжей! - трагично заламывая руки, козлиным фальцетом проблеял актёр в платье. - Бить он умеет, он мастак, ох и тяжел его кулак! Нет сил терпеть отвратный грех развратных мужниных утех! Приди скорее, смерть моя! Смотри, отец, чем стала я! - изобразив некое па в духе "умирающий лебедь", актёр растянулся на сцене и затих.
- В народе разное говорят о Даркии, - без всякой на то причины пояснил мастеровой. - Одни говорят, будто её муж насмерть забил, другие уверяют, что после очередной оргии сама на себя руки наложила.
- Ты дочь мою в могилу свёл, развратный, старый ты козёл! - патетично вскричал рыжебородый актёр и, выхватив деревянный меч, накинулся на своего "зятя", который под хохот зрителей вполне успешно отразил его "атаку" своим плюшевым украшением.
- Да что бы ни говорили, а девочка позорную смерть приняла, - вмешалась в разговор важного вида дама в красном бархатном платье. - Жалко эту дурёху. Не по совести, не по уму всё это, - сокрушенно покачивая головой, произнесла она. – Говорят, будто нынче там вещи куда страшнее творятся.
- Где - там? - поинтересовалась Мила.
- В землях Лиги, - пояснила дама.
- Не слышала.
- Совсем недавно в Укунском королевстве ужас что произошло. Жители Одса выгнали из города жрецов Кухулина, так Нарзес за это на них целую армию разбойников натравил. А те и рады стараться, город со всеми жителями дотла сожгли. Лига теперь слух распускает, будто жители сами себя спалили, а подучили их сёстры Ордена Праматери.
- Верно! - поддержал даму мастеровой. - Мне сестра писала, в землях Лиги народ дурачат, говорят, будто Орден в сговоре с Имперским союзом всячески им пакостит. Неурожай - значит, это колдуньи из Ордена наворожили. Леса горят – это имперские подсылы подожгли. Чуть что не так, или Орден, или Имперский союз во всём обвиняют. Лгут, твари, а поди докажи, что это не так!
Мила бросила быстрый взгляд на башенные часы городской ратуши и, вздохнув, дёрнула Ойгерда за рукав.
- Нам пора.
Когда они пробирались через толпу, на сцене под дружный и явно недружелюбный свист зрителей появился новый персонаж.
- Король Боккаж, известный плут, палач и мира баламут, - так охарактеризовал его фигляр в пёстром камзоле.
Услышав знакомое имя, Мила обернулась.
- Пришел мирить я вас, друзья, - поглаживая неестественно пышную чёрную бороду, елейным голосом изрёк актёр. – Скончалась дева, да, жалею я. Но воевать что за резон? Мой правый суд и есть закон...
- А вы, сударыня, сами виноваты, - оправдывался Ойгерд.
Выбравшись с запруженной толпою площади, спутники шли по полупустой улице, направляясь в сторону городских конюшен.
- В чём это я виновата?
- Отказались, чтобы я вам читал.
- Да что мне проку от того, что в двадцатый раз услышу о подвигах славных предков и о том, как геройски погибли император и его жены? Мне вся эта эпичная муть вот где! - Мила провела ребром ладони по шее. - Этот балаган и то, что услышала от горожан, доходчивее всяких книг показали, что сейчас творится.
- Не ведающий дня вчерашнего слеп в делах сегодняшних, - возразил Ойгерд.
- Согласна, но когда одно и то же на тот или иной лад слушаешь трижды в день, начинает тошнить. И где, к примеру, в твоих книгах сказано, что сейчас происходит в соседних землях? Ну, взять, допустим, эту историю с ненормальным герцогом. Кстати! Чем там всё закончится?
- Тем, что Боккаж приберёт к рукам герцогство Парланское, а старому лорду достанутся заверения Боккажа в искреннем сочувствии и вечной дружбе.
- Вот как?! Примирил, значит. А как же этот, с елдой? - хмыкнула Мила.
- Герцог, что ли? Так он подохнет. Совсем сдвинется от своей бамы, вот тут-то андаланский король и...
- Слышала, будто Боккаж не только хитёр, но и до неприличия лют.
- Что есть, то есть. Не зря его Зверем нарекли.
- Ну вот, а ты спрашивал, зачем нужна лошадь? Пора немного попутешествовать да посмотреть на всё своими собственными глазами.
- Не вздумайте, сударыня! - замахал руками юноша. - Не вздумайте! Андалан жуткое место! Вы должны понимать, насколько опасны подобные путешествия. В таких делах нужен надёжный спутник.
Мила усмехнулась.
- Уж не на себя ли намекаешь?
- Увы, сударыня, - Ойгерд сокрушённо вздохнул. - В таких делах от меня мало проку, я лишь обуза. Вам нужен настоящий, опытный приключенец.
- Да где же такого взять? Не приглашать же первого встречного! Тамайя говорила, будто среди этой братии сплошь одни прохиндеи, а то и вовсе разбойники.
- Ей можно верить, - согласился юноша. - Её семья содержит постоялый двор на Андаланском тракте. Так она всякого "добра" насмотрелась.
- Сестра, - уточнила Мила. - Тамайя говорила, что её сестра содержит постоялый двор.
- Верно. Родители умерли, и постоялый двор достался старшей сестре. А Тамайя перебралась в Тирин и теперь служит у нас.
- Может, попробовать через её сестру?
- Н-н-нет... - задумчиво произнёс Ойгерд. - Слышал, будто в городе объявился старинный знакомый моей маменьки. Когда- то давно она оказала ему содействие в важном деле. Вот он как раз из тех, кто вам нужен. Если его найти и поговорить, то вряд ли откажет.
Мила одобрительно кивнула.
- Вот это уже речь не мальчика, но мужа.
Ойгерд польщёно улыбнулся. - Так, может, с лошадью повременить?
- Ну уж нет! Да и не терпится мне воспользоваться этой штуковиной, - ответила Мила, тронув висевшую у неё на поясе изящную бляху аркодуса*. - Насколько я поняла, теперь мы с Лилит полноправные горожанки Тирина.
- Верно, сударыня. Теперь вы можете заключать любые сделки. Избирать членов в Городской совет, судей, квартальных старшин и быть избранными сами. А ещё...
Он не договорил. Неожиданно схватив его за рукав, женщина остановилась.
По улице прямо им навстречу шла высокая черноволосая девушка.
- Визит в конюшни откладывается, - звонким от волнения голосом произнесла Мила и, взглянув на Ойгерда, уже спокойнее добавила: - Обожди здесь, мне кое с кем нужно потолковать...
* * * * * *
Приподняв подол белого платья и неловко перепрыгивая через мутные вонючие лужи, Лилит пробиралась между бухт просмолённых канатов и груд дурно пахнущих, загаженных чайками старых сетей.
- Вот ведь малахольная! Несётся, как конь! - недовольно ворчала она, едва поспевая за шедшей впереди Милой. Ту явно не смущали ни причитания подруги, ни окружающая грязь, ни высоченные штабели разящих селёдкой бочек, ни характерный для крупных портов смрад прелых водорослей и дохлой рыбы, смешанный с едким запахом, напоминающим вонь креозота и ещё бог знает чего.
Подобно спешащему на свой корабль прожженному флибустьеру, Мила стремительно шла по старому пирсу. В дорожном костюме из чернёной кожи и добротных сапогах, она вполне уверенно чувствовала себя среди этого неприглядного окружения.
- Боги! Ну это же невозможно! - наступив в очередную лужу, Лилит брезгливо поморщилась. - Как же тут грязно и отвратительно воняет! Чего ради тебя понесло сюда? Ведь есть нормальная дорога в порт! – с досадой воскликнула она и, сделав шаг, тут же споткнулась, зацепившись каблуком за притаившийся в мутной жиже кусок гнилой сети.
Шедший рядом Ойгерд заботливо подхватил её под локоть:
- Осторожнее, сударыня.
Не сбавляя шага, Мила полуобернулась.
- Хватит хныкать! Я с вечера говорила, чтобы ты приготовила дорожный костюм! Так нет же, она и слушать не желает, ну всё по-своему сделает! «Я леди, я леди!» Вот и корячься теперь, леди!
- А не надо было темнить! «Завтра утром пойдём в порт, надо кое с кем встретиться»! Кто же знал, что ты в такую грязь меня затащишь? А этот твой "кое-кто" тоже хорош, он места поцивильнее выбрать не мог?! Всё! Дальше я не пойду! - запротестовала Лилит.
- Ты, сударыня, тёплое с мягким не путай. В любом случае порт - это тебе не яхт-клуб. Тоже мне, туфельки из сафьяна она обула!
- Коли так, то и старый пирс не лучшее место для встреч. Смотри, что с платьем стало!
- Жалкое зрелище. Пропало платье, - с усмешкой заключила рыжеволосая флибустьерша, окинув подругу оценивающим взглядом. - Проявляй смекалку! Нож у тебя есть, отрежь подол да скачи через лужи, как коза! Ножки у тебя что надо, заодно и воздыхателя голыми коленочками порадуешь.
- Ну, знаешь! Мне надоели твои шуточки! Я одеваюсь как нормальная женщина! Никто не виноват в том, что тебя вечно тянет лазить по всяческим клоакам!
Мила досадливо сплюнула.
- Ну, твою ж мать, Белоснежка! Ладно, пришли уже!
Брезгливо оглядевшись, Лилит достала из поясной сумочки надушенный кружевной платок и прикрыла им нос.
- И где эдот "гое-гдо"? Может, деперь объяснишь, зачем придащила дас да эду помойку?
Рыжая подошла к краю пирса и, наклонившись, заговорила с кем-то.
- Ойгерд! Веди её сюда! - махнув рукой, позвала она.
- Что значит "веди её сюда"?! - вскинулась Лилит. – Ну, всё! Я достаточно от вас натерпелась! Мне тут больше нечего делать! Я ухожу!
- Постойте, сударыня! Сей же час всё прояснится, - преданно заглянув ей в глаза, Ойгерд попытался взять Лилит под руку, но она грубо его оттолкнула.
- Так ты знал!
Юноша судорожно сглотнул.
- Знал. Мы вчера... Госпожа Мила... Мы... Я... Матушка... Простите меня, госпожа, но я дал слово молчать, - промямлил он, смущенно пряча взгляд.
В отчаянии прикусив губу, Лилит тоскливо оглядела своё заляпанное грязью платье и безнадёжно испорченные туфли.
- Если моя госпожа позволит, то в искупление вины я готов нести её на руках! - с горячностью выпалил Ойгерд.
Одарив парня ледяным взглядом, она скомкала и с досадой швырнула на землю свой кружевной платок.
- Ренегат! - прошипела она и, стремительно отвернувшись от сникшего Ойгерда, подошла к Миле.
- Хватит бушевать. Парень ни в чём не виноват, - тихо произнесла та. - Вот они тебе всё объяснят.
Внизу на тёмной речной волне покачивалась большая плоскодонная лодка. Стоявший на корме широкоплечий мужчина с интересом взглянул на Лилит и приветливо улыбнулся.
- Доброго вам утра, госпожа. Рад представиться, я Хагерд, сын Хакона и Сольвейг из Татенга.
Она машинально кивнула в ответ. Сейчас её изумлённый взгляд был устремлён не на лодочника, а на его пассажирок.
Двух молодых женщин в тёмных платьях она видела впервые, но две другие дамы...
- Сан... Архаин! Госпожа Анфрид! Вы?! - она растерянно посмотрела на Милу. - То-то я и думаю, что это он про матушку бормотал. Так вы все заодно?! Может, теперь объяснишь, что происходит?
Ответ подруги был до жути лаконичен.
- Вы уезжаете из города, - спокойно ответила она, но в этом спокойствии Лилит уловила нечто, заставившее её сердце сжаться.
Кто-то другой непременно засыпал бы Милу вполне обоснованными "зачем" да " почему", но они были лучшими подругами, и прозвучал более конкретный вопрос.
- Всё настолько серьёзно? - спросила Лилит.
- Более чем, - хмуро ответила рыжая.
- Надолго?
Без лишних слов Мила привлекла её к себе и, крепко обняв, едва слышно прошептала:
- Я буду скучать по тебе, Белоснежка! - стиснула ещё крепче, так, что у Лилит перехватило дыхание, и, словно устыдившись своей внезапной слабости, отпустила, подозрительно тихо сказав:
- Я обязательно приеду за вами. Обещаю.
Да, они были лучшими подругами, и только для них двоих не было тайной значение фразы "за вами".
- Ну, всё. Пора.
- Пора, - сглотнув подступивший к горлу ком, эхом отозвалась Лилит.
- Не робейте, сударыня, спускайтесь. Тут ступеньки, - подал голос лодочник, указав на вмонтированные в пирс толстые металлические скобы.
Подобрав подол многострадального платья, Лилит поставила ногу на верхнюю ступень лестницы. Сильные руки лодочника подхватили её за талию. Секунда - и испепеляемый ревнивым взглядом Ойгерда господин Хагерд бережно поставил свою пассажирку на дно лодки.
- Ужасно по тебе соскучилась! - проворковала Архаин, едва не задушив её в объятиях. - Позволь представить тебе Арнелию и Трудде, магистресс Ордена Праматери.
Лилит взглянула на представленных монахинь, поприветствовав их лёгким кивком головы.
Дождавшись, когда пассажирки займут места на лавках, Хагерд взял в руки длинный шест, упёрся им в каменную кладку пирса и, навалившись всем весом, оттолкнулся. Лодка отчалила.
Лилит сунула руку в поясную сумочку, но вспомнив, что выбросила платок на пирсе, отёрла набежавшую слёзу косой.
- Будь осторожнее! - крикнула она Миле.
- Всё будет хорошо!
Закрепив шест в медных держателях, лодочник прошел на корму и взялся за румпель рулевого весла. Под настилом лодочной палубы послышалось тихое гудение. Довольно резво набрав приличную скорость, судно вышло на глиссирование и, мягко запрыгав на речной волне, двинулось к середине реки.
Сидя бок о бок с Архаин, Лилит с тоской всматривалась в быстро удаляющийся пирс и две стоявшие на нём фигуры. Ещё немного - и их закрыла громада погрузочных доков.
С кормы послышался голос Хагерда.
- "Райке" становится под разгрузку! Нынче утром из самой Аль-Самарны пришел.
Они проплывали мимо транспортных судов. Огромные корытоподобные чёрные корпуса без надстроек и мачт, будто громадные речные чудовища, вздымались над швартовным дебаркадером порта.
За то время, что они с Милой пробыли в Тирине, Лилит уже доводилось видеть, как швартуются подобные громадины. Впечатляющее зрелище, но сейчас она смотрела на это с полнейшим равнодушием. Даже великаны фоморы*, с усилием крутившие барабаны, на которые наматывались невообразимо толстые причальные цепи, и те не вызвали у Лилит никаких эмоций, как это было, когда она впервые увидела этих гигантов пятиметрового роста.
- Что произошло? Почему мы бежим из Тирина? - ни к кому конкретно не обращаясь, спросила она.
- Потому что ваша жизнь в опасности, - ответила одна из монашек. - Два дня назад в Тирине был схвачен некий Дагстюр-душитель. Лиходей прославился своею жестокостью на службе королю Лакои. Этот убийца признался, что он и ещё двое его приятелей прибыли в город с наказом найти и убить Предвестниц. Дагстюр рассказал, что кроме них в городе должны быть и другие подсылы, коих он лично не знает.
Её поддержала доселе молчавшая сестра Трудде.
- Ваше появление предрекла сама Праматерь - Предвестницы Исхода, две великие волшебницы, чёрная и белая колдуньи. Сколь велик для врагов истинной веры соблазн убить Предвестниц ещё до того, как состоится Исход. Тем более что одна из вас родная дочь императора и правнучка самой Дану.
- Волшебницы? Ерунда какая-то, - нервно перебирая тонкими пальцами свою платиновую косу, пробормотала Лилит. - Мы-то тут при чём?
Та, кого Архаин представила Арнелией, испытующе посмотрела ей в глаза.
- Зачем задавать вопрос, ответ на который заранее известен?
- Но как в Лиге узнали о нашем появлении? Архаин целый месяц жила у вас в Хольме, а нас с Милой госпожа Анфрид представила соседям как своих дальних родственниц приехавших к ней погостить.
- На прошлой седмице в Хольме состоялось заседание Высшего магистрата Ордена, и было принято решение известить все правящие дома о появлении Предвестниц Исхода, письма с этой вестью уже разосланы. В первую очередь мы известили Сенат, уже назначен и день заседания, - пояснила Трудде.
- Вот славно-то как! - с досадой хлопнув себя по колену, воскликнула Лилит. - Они всё уже решили, только одни мы не у дел! Да что же за день такой?!
Сидевшая рядом Архаин накрыла её руку своей ладонью.
- Скрывать только во вред нашему общему делу. Коли сама Дану предсказала наше появление, так мы обязаны появиться. Прости, но так уж вышло, что не у дел только ты. Мила встречалась с матушкой Амарантой, и именно она настояла, чтобы нас с тобой укрыли не в Хольме, как того желал магистрат.
Услышанное повергло Лилит в состояние шока.
Облокотившись на борт лодки и подперев рукой подбородок, она долго молчала, устремив отсутствующий взгляд на проплывающие мимо берега реки.
- Лил... - осторожно тронув её за плечо, позвала Архаин. – Лил!
- Рыжая! Когда она успела? И ничего ведь не сказала!
- Прости нас, Голубка, но всё дело в Ойгерде, - вмешалась в их разговор госпожа Анфрид. - Парнишка целыми днями вокруг тебя вился. Влюбился он в тебя по уши. Мне же как матери видно. Уж говорила ему, что молод он для тебя, но... Молод ведь да горяч, так к чему его-то втягивать во все эти дела? Вот мы с Милой и решили, что будет лучше, если до поры до времени ни ты, ни он не будете знать о том, что Мила ездила в Хольм. Вчера он был сам не свой, узнав, что ему предстоит разлука с тобой, а что было бы, узнай он раньше?
Лилит невольно отметила про себя, что в голосе госпожи Анфрид прозвучало скрытое беспокойство. Ей было понятно, что это беспокойство матери о взрослеющем сыне, впервые влюбившемся всерьез – и влюбившемся не в ровню. Но разговор сейчас шел вовсе не о чувствах, потому она с досадой поджала губы и спросила:
- И куда же рыжая нас отправила?
- Вы с госпожой Анфрид едете на север, в Данахт, под защиту короля Уве и его супруги, королевы Амелии. Той самой, что зовётся Амелией Прекрасноволосой. Госпожа Анфрид родная матушка Амелии. Данахт очень силён, и он нейтрален. В землях короля Уве проще обеспечить вашу безопасность, окружив верными государю ментадами и стражниками.
- Час от часу не легче! Ваша дочь королева?! - потрясённо выдохнула Лилит, глядя на госпожу Анфрид широко распахнутыми от изумления глазами. – Я, конечно, допускаю, что Поднебесный мир сильно отличается от мира людей, но владелица пошивочных мастерских - и вдруг оказывается королевской тёщей!
- Да всё очень просто! Амелия выпускница третьей ступени Хольмского университета, - от души рассеялась матрона.
Несмотря на странность такого ответа, Лилит догадалась о его смысле.
- Ладно, мы с госпожой Анфрид отправляемся гостить в Данахт. А что с Архаин?
- Белая волшебница желает знать подробности? - охотно ответила сестра Арнелия. - Там, где в Парну впадает Орсис, нас дожидается кайран*. Пересев на него, мы поплывём на юг, в Авелорн. Ваше путешествие длиннее и опаснее, ибо вам предстоит путь через земли враждебного Андалана. Но даже столь лютый враг, как Боккаж Андаланский, не посмеет причинить обиды матери королевы Данахта. Но ни в коем случае андаланцы не должны узнать, что среди служанок госпожи Анфрид находитесь вы. Для большей безопасности с вами отправится одна из самых лучших ольге* Ордена, сестра Трудде. В Белом Городе вас будет ждать карета с гербом Данахта и надёжная конная охрана. Именно так вы и пересечёте земли Андалана и Трингобарда. Трингобард нейтрален, но Орден имеет полные основания не доверять его владыке, королю Меленгорду. Если подсылам Лиги станет известно, что вы покинули Тирин, то искать вас они начнут именно на Андаланском тракте. Путь от Белого Города до Норвика занимает чуть более двух недель, и всем нам надо молить Праматерь, дабы у вас не случилось задержек в пути. Чтобы на какое-то время запутать соглядатаев Лиги, мы направили их по ложному следу. Но сейчас, слава Праматери, время на нашей стороне. Если бы мы чуть замешкались и упустили хотя бы сутки, то...
Без лишних объяснений Лилит поняла, что кроется за этим многозначительным "то".
* * * * * *
Пояснения.
Аркодус* - выполненный из золота и покрытый уникальной гравировкой жетон с вмонтированным в него кристаллом сурия. Благодаря способности сурия накапливать, сохранять и отдавать энергию, аркодус является своего рода сидонийским аналогом пластиковой карты. Арк - нематериальная единица взаиморасчёта.
Фоморы - великаны. Фоморы невообразимо сильны, но не обладают развитым интеллектом. Тем не менее, они весьма успешно поддаются обучению. Фоморов используют на самых тяжёлых работах - в портах, каменоломнях, на строительстве или для доставки габаритных грузов.
Голубка* - именно так с сандорина переводится имя Лилит.
Кайран - корабль средних размеров. Также в Сидонии используются аки-кайраны, громадные транспортные суда.
Ольге - ментады высшей категории. Кроме чтения мыслей ольге обладают способностями предсказывать будущее.
__________________
Последний раз редактировалось pike, 17.06.2017 в 03:05.
Карта Вересковых пустошей.
Желтым цветом обозначен андаланский тракт.
Так-же на карте видна Парна, река по которой Лилит и Архаин бежали из Тирина.
На слиянии двух рек, Архаин пересев на корабль отправилась в Темнобор.
Ну а Лилит и госпоже Анфрид ещё предстояло путешествие до Белого города, от куда им предстоит опасное путешествие до самого Норвика.
__________________
Последний раз редактировалось pike, 26.05.2014 в 02:51.
Залпом осушив кружку эля, Увхур громко и раскатисто рыгнул.
- Отменное пойло! - довольно крякнул он, взглянув на смуглолицего мужчину, сидящего напротив.
- Хороший эль, - согласился тот, степенно потягивая пенный напиток.
- Отменный, - заключил Увхур, снова рыгнул и со стуком поставил пустую оловянную кружку на стол.
Вытерев испачканные жиром руки о свою холщовую рубаху, он откинулся на спинку стула
- И рёбрышки тут что надо. А ты, дурак, сюда идти не хотел, - изрёк он, ковыряя ногтем в зубах и рассматривая посетителей таверны осоловелыми глазами. - Эх! Сейчас бы ещё бабёнку знойную для полного счастья! Ты видал, какая тут хозяйка? Огонь, а не баба! - он мечтательно прикрыл глаза. - Вот с ней бы я покувыркался...
- Давешней фермерши мало? - холодно отозвался собеседник.
- Клянусь потрохами своей мамаши, фермерша была хороша! - прицокивая языком, закивал Увхур. - Добрая бабёнка! И приютила, и накормила, и в ласке гостям не отказала. Непременно загляну к ней ещё пару раз на огонёк, а то и на всю зиму там задержусь. Одинокие вдовушки, они страсть какие горячие!
- До зимы ещё далековато, - мрачно усмехнулся смуглый. - С такой-то добротой она ещё пару десятков страждущих успеет осчастливить.
- Да мне-то что? Мне не в жёны её брать, - он продемонстрировал выразительный жест, похлопав ладонью по своему кулаку. – Вот, и всех-то делов! Зимой у фермерских вдовушек хорошо обретаться, они жуть какие заботливые. Всегда накормлен, обстиран, вымыт до скрипа, и баба - вот она, рядом. Приспичило - нагнул, взялся покрепче за космы да твори с ней что хошь! А коли заартачится или что супротив вякнет, так и припугнуть можно, что, мол, все дела свои ради неё, дуры неблагодарной, забросил, что долг призывает и пора уходить. Фермерши, они ведь страх как боятся посреди зимы в одиночестве остаться. Конечно, есть и такие, которые просто опасаются, что мужик от них уйдёт, а иные твари - те себе на уме, они сразу смекают, что без защиты да без помощи останутся. Ни тебе дров в лесу нарубить, ни от гулей клятых отбиться, ежели те нагрянут. До ближайшей-то фермы или города, откуда помощи ждать, поди ещё доберись...
- А ты этим и пользуешься.
- Так что бы и не попользоваться, коли они сами на то повод дают? - искренне изумился Увхур.
- Ну ты прям стратег! Тебе впору армиями командовать, - усмехнулся, качнув головой, его собеседник.
- А хоть бы и так! Вот в прошлую зиму жил у одной. Это в Лакои было. Вокруг глушь, горы, сплошные леса. Для гулей да разбойников там и летом самое раздолье. В Лакои бабам одиноким жить в глуши вообще невозможно. Вот я случайно и послышал про одну такую вдовушку – дескать, вся такая разнесчастная, мужа лиходеи порешили, и ей с дочкой малолетней третью зиму опять одной выживать. Да ещё напасть: рядом с её фермой гуля видали. Голова ближней деревни не раз предлагал ей в общину перебраться, да она всё отказывалась. Говорила, что вроде как за ней и дочкой кто-то приехать должен и забрать их. Ну, я смекнул, что к чему, да и подвязался прибить того гуля, что возле её фермы шастал. Тварь-то я быстро выследил, да решил, что не с руки мне спешить. Пожил с неделю у этой фермерши, каждый день в горы уходил, будто гуля выслеживаю, так до первого снега и дотянул. Тварь прибил, а тут и хозяйка сама предлагает мне остаться у неё зимовать. А мне того и надо! Для виду, конечно, поломался, чтоб думала, будто это она меня уговорила, да и согласился. А через пару дней она сама ко мне ночью в комнату пришла. Так я почти всю зиму у них и прожил. Поначалу-то я только хозяйку имел, а потом и за дочурку её принялся. Мамаша как узнала, будто гарпия, на меня накинулась. Ну что тут делать? Пришлось вразумить её пару раз, - он продемонстрировал собеседнику сжатый кулак. - А после этого они обе у меня как шелковые стали, ни в чём мне более отказу от них не было. Обеих вертел как вздумается, хошь так, а хошь эдак.
- Нет уж! Избавь меня от этих подробностей, - мрачно ответил смуглый.
Увхур сладко потянулся.
- Ну, как хочешь… А я вовек ту зиму не забуду.
- Не мужское это дело, - поставив на стол свою пустую кружку, произнёс его приятель.
- Баб переть не мужское дело?! Ну, ты это, брат, загнул! Тоже мне, герой-поборник чести! - отмахнулся Увхур. - Коли ты такой весь правильный, так поди, вернись к той давешней нашей фермерше да бери её себе в жёны. Ведь и ты её того... Что? Умылся, праведник? Как только мы со двора съехали, ты, поди, и имя-то её забыл, а туда же: "Не мужское это дело"!
- А сам-то запоминаешь?
Увхур криво усмехнулся, шутливо погрозив собеседнику пальцем.
- Я памятливый, я всё помню, словно вчера это было! Фермершу ту, из Лакои, Фридой звали, а её сучку мелкую - Хейд. Ну а нашу, давешнюю, Сваллой-Ласточкой звать!
Смуглолицый мрачно взглянул на него.
- Удивляюсь только, как это те, из Лакои, тебя всю зиму терпели да за все твои выкрутасы не порешили?
Увхур рассмеялся злым пьяным смехом.
- Так ведь что тут таить, хотели! Я же не дурак, понимал, что зря дочку в оборот взял. Ну, не удержался, взял грех на душу, уж больно хороша была, сучка. Мамаша, она баба зрелая да хитрая, а дочурка что? Соплячка, она таиться не может, у неё всё в глазах написано. По ней и понял, что недоброе они против меня замыслили. Я уж начал кумекать, как мне с ними всё это дело уладить, да только всё само и решилось. Под самый конец зимы - помню, снег уже сходить начинал - на ту ферму лихие молодчики с гор набрели. Пока они с голодухи на ферме амбары выгребали да всем скопом с этими дурами потешались, я быстренько вещички свои собрал, прихватил, что может в дороге сгодиться, да и был таков.
- А не боишься, что за все твои "подвиги" быть тебе в следующей жизни мерзким гулем? - склонив голову, спросил темнолицый.
Увхур криво усмехнулся.
- Сколько мы с тобой знакомы, две недели? Вот смотрю я на тебя - вроде и свой ты парень, и от лихих вместе отбились, и в Зеленодоле ты не заробел, меня от медведя спас. Но вот с башкой у тебя что-то не так, рассуждаешь, как мужик деревенский. Ты странный, порою на братцев моих смахиваешь. Те тоже, навроде тебя, правильные. Ферму себе завели, обженились, выродков наплодили и копаются в земле, как свиньи, спины не разгибая. Да ещё, как и ты, шибко любят о праведной жизни потолковать. И всё это дерьмо они называют счастьем!
- Что в том плохого? - хмуро глянув, на собеседника спросил смуглый. - Сама Праматерь говорила...
- Заткнись! - грубо прервал его Увхур. - Праматерь! Давно сдохла твоя Праматерь, и Кухулин, о коем вещают всякие уроды, тоже давно сдох! Да и вообще были ли они когда? Если они боги, то как могли вдруг подохнуть? Только сумасшедшие да слабаки могут верить во все эти сказки. Сейчас в Тирине полно таких полоумных. Сегодня утром на площади один придурок вещал, что ему, видите ли, в образе совы явилась сама Дану. Собрал целую толпу зевак - и вот глотку надрывает! Очередной лицемер, мать его! А самое смешное, что я знаю его, доводилось встречаться. Убийца Сэпхэм. Дагд, бежавший от мести кровников*. Мало того, что он убийца, так этот лжец повсюду таскает за собой смазливую малолетнюю дурёху! Вот тебе и праведник!
Явно не желая вступать в спор, собеседник ничего ему не ответил.
Тяжело навалившись локтем на стол, Увхур перешел на свистящий шепот.
- Вот они... - тыча рукой в неопределённом направлении, засипел он. - Вот они все! Весь этот скот... Они все припёрлись в Тирин, чтобы увидеть великое, мать их, чудо! Ползут в город, как тараканы на сахар. Хотят первыми увидеть и императора, и эту шлюху, его сестричку... Видите ли, они возвращаются, и с этого начнётся всеобщее объединение Поднебесного мира... Щас-с-с! Можно подумать, все короли и лорды бросятся, как ненормальные, присягать на верность невесть кому! Ещё неизвестно, что за фрукт этот император и как всё обернётся. А я вот что тебе скажу... - Увхур впился немигающим взглядом в своего приятеля. - Все эти пророчества, Исход, Преподобная Мать, император, объединение Сидонии - всё это сказки для дураков! Но за этими дурацкими байками о пророчестве стоит большая политика, друг мой, большая политика. Никто никому просто так ничего не отдаст! Будет большая война! Помяни моё слово, будет! И таким парням, как мы с тобой, надо держаться вместе. Пока все эти Ордена, Сенат, новоявленный император и лорды будут рвать друг другу глотки, для нас появляется шанс ухватить от этого пирога куски пожирнее! Думаешь, мне нравится быть приключенцем? Нет! Я до блевотины сыт всем этим дерьмом! Такие, как мы, достойны большего. Дед нынешнего короля Лакои... Кем он был до "Великой крови"? Обычным пастухом! Пас себе овечек в горах, а как началась большая заваруха, быстро смекнул, что к чему. А кем был дед барона Нан-Марог? Кондитером, мать его! Смекаешь?
Грузно опустившись на стул и самодовольно усмехнувшись, Увхур расслабленно закинул руки за голову.
- Хватит по паршивым фермершам бегать, пришло время больших дел.
Поглощённый своими мыслями, он не заметил, что на скулах смуглолицего заиграли желваки и побелели от напряжения костяшки пальцев на его сжатых кулаках.
- Ну что, ещё по кружечке эля? - поинтересовался «стратег» и, не дожидаясь ответа, привстал со стула, шаря взглядом по залу.
- Эй, красавица! - перекрывая гул голосов, крикнул он.
Убедившись, что хозяйка таверны услышала и направляется к их столу, уселся на своё место, не отводя от неё глаз.
- Чтоб меня разорвало, я жутко хочу оприходовать эту суку! В моём вкусе баба! Кровь с молоком, пухленькая, ладная!
- Слюни подбери, гад! - зло процедил сквозь зубы темнолицый.
- Дурак! - беззлобно огрызнулся Увхур. - А ты заметил, как она на тебя таращилась? Аж шею себе чуть не вывернула. Видать, глянулся ты ей. Везунчик!
К ним подошла молодая, слегка полноватая женщина.
- Господам принести ещё эля? - спросила она, бросив быстрый изучающий взгляд на опустившего голову смуглолицего.
Увхур расплылся в сальной ухмылке.
- Может, чем другим угостишь нас, красавица? - окинув её крепко сбитую фигуру похотливым взглядом, проворковал он. - Вот ведь вся такая сладенькая да ладная, и подержаться есть за что. Ты ведь не откажешь в ласке двум истосковавшимся по женскому телу приключенцам? Мы парни нежные, не обидим.
Собирая со стола посуду с остатками трапезы и украдкой поглядывая в сторону смуглого, женщина сдержано улыбнулась.
- Однако вы затейник, сударь. Ох вы и затейник! Так что вам ещё принести?
- Ну, разве ещё пару кружечек эля, чтоб выпить за здоровье двух твоих пухлых подружек, сладенькая ты моя, - елейным тоном почти пропел Увхур, буквально пожирая взглядом то, что позволяла увидеть немного распущенная шнуровка платья на груди жещины. - Уж такие они у тебя аппетитные, так бы и потискал!
Более не обращая внимания на его скабрезные шуточки, хозяйка таверны уже не таясь взглянула на смуглолицего.
- Ну а вам что принести, господин Хинкар? - спросила она и как-то по-особенному ему улыбнулась.
Тот поднял на неё взгляд.
Умолк и Увхур. Поток его пошлостей разом иссяк, он лишь переводил изумлённый взгляд с хозяйки таверны на своего приятеля.
- Простите, что сразу не признала вас.
- Что, так сильно переменился? - хмуро спросил Хинкар.
- Ах вы, боги небесные, ещё бы не переменился! Сколько зим-то минуло с тех пор, когда виделись в последний раз? Давненько же вас не было в родных краях, господин Хинкар! Сейчас посмотришь, так вылитый южанин - и меч не наш, и одеваетесь не по-нашему, щетина вон, словно у мошарата* царского, волосы, и те в косу на манер сульми заплетаете. Поди узнай такого! Надолго в наши края?
- Надолго, - тихо ответил он. - Навсегда.
На долю секунды во взгляде женщины вспыхнуло и угасло выражение щемящей тоски и отчаяния.
- А мы ведь оплакивали вас, - покачав головой, тихо произнесла она. - До нас слух дошел, будто навеки сгинул наш Хинкар в Сульмитане, будто бы видели, что казнили вас в Аль-Самарне.
- Значит, жить долго буду, - улыбнулся Хинкар. - А ведь и ты, Трудд, здорово изменилась.
Женщина грустно улыбнулась.
- Обабела и подурнела?
Хинкар отрицательно качнул головой.
– Нет... Ты всё так же прекрасна...
- А ты, приятель, не промах! - усмехнулся Увхур. - Ох и не промах!
Трудд кинула на него неприязненный взгляд.
- Наш эль, сударь, крепок, вы с ним поосторожнее, не шибко себя распаляйте. Кто знает, чем всё может закончиться. Нынче в Тирине полно пришлого народа. В городе поговаривают, будто даже риссе* из Пангорских тингов* к нам пожаловали. У них вроде как женщины не шибко популярны. Так что, сударь, особо не напивайтесь, а то, не приведи боги, бдительность утратите, а там... кто знает, что у этих ребят на уме? Ведь всякое может случиться, глядишь, и в седло после сесть не сможете. А какой же вы приключенец, коли не верхом?
Возможно, что Трудд наговорила бы Увхуру ещё много чего малоприятного, но...
- В чём дело, господа? - насупив густые брови, грозно поинтересовался подошедший к ним крупный мужчина. - Эти парни пристают к тебе, милая?
Трудд нежно взяла его за руку и улыбнулась.
- Всё хорошо, дорогой. Просто встретила своего очень давнего друга, друга детства. Да ты о нём слышал. Это Хинкар!
Продолжая сурово хмуриться, мужчина взглянул на него.
- Хинкар? Хинкар... Не припомню.
- Неужели не помнишь? Ведь тётушка Хродди его часто поминала!
- Вспомнил! - кивнул он. - Не тот ли это Хинкар, сын Куницы и Айрона- строителя, чей дом раньше стоял по соседству с нашей таверной на месте нынешнего пустыря? Тот, который, подавшись служить на южные рубежи, попал в лапы кочевников сульми, и его заживо сварили в масле на одной из площадей в Аль-Самарне?
Хинкар усмехнулся.
- Пресвятая Праматерь Дану! Вернувшись в родной город, я узнаю о себе столько нового!
- Во всяком случае, для заживо сваренного в масле вы, сударь, выглядите весьма неплохо, - криво улыбнулся мужчина. – Значит, тот самый Хинкар, которого поминала тетушка Хродди. Тот самый…
Глаза его недобро сощурились, а руки непроизвольно сжались в кулаки – похоже, он вспомнил не только расхожие сплетни, но и ещё кое-что, явно неприятное.
Трудд с нескрываемой гордостью взяла его под руку.
- Господин Хинкар, знакомьтесь, это Дасти, отец моих детей и мой муж – лучший муж и лучший отец в Поднебесном мире, - сверкнув глазами, проворковала она и, привстав на цыпочки, что-то шепнула мужу на ухо.
Взгляд мужчины тут же изменился, кулаки разжались, и он дружелюбно улыбнулся Хинкару.
Поднявшись со стула, тот вежливо, но с достоинством поклонился.
* * * * * * *
Глава Совета старейших Ангрим уже заканчивал писать послание сыну, когда в дверь его кабинета осторожно постучали.
- Войди, Вимил, - продолжая писать, произнёс старый законник.
- Он здесь, мой господин, - тихим голосом доложил вошедший в комнату секретарь.
- Пусть войдёт, - распорядился Ангрим. – Да, и вели Хольгерду усилить охрану. Пусть хорошенько проверят все прилегающие к дому переулки.
Молча поклонившись, Вимил тенью выскользнул в коридор.
Дверь вновь беззвучно открылась, впуская в кабинет ночного гостя.
- Тебя никто не видел? - спросил старец, лишь мельком взглянув на вошедшего.
- Нет, учитель, - ответил Хинкар.
Ангрим молча кивнул.
Окончив письмо, законник отложил перо в сторону и поднял взгляд на стоящего перед ним визитёра.
- Как всё прошло?
- Успешно, мастер, - вынув нож, Хинкар отвернул лацкан своей стёганой куртки и быстро распорол шов потайного кармана.
Положив перед Ангримом небольшой, слегка измятый конверт, он на два шага отступил от письменного стола.
- Послание от короля Бруни.
- Тебе удалось встретиться с ним?
- Да, мастер.
Придвинувшись ближе к стоящему на столе световому шару, Ангрим внимательно осмотрел пакет и сургучные печати с гербом Ниргинга.
- Король Бруни не выдвигал никаких условий? - спросил он, вскрывая письмо.
- Нет, но во время нашего разговора он как бы в шутку выразил желание выдать свою дочь Тифрид за вашего сына, герцога Гуял-Исша.
Старик развернул письмо.
- Значит, в шутку? - пробормотал он, углубившись в чтение.
- У любой, особенно королевской шутки всегда есть подтекст. Король Бруни хочет гарантий, - Предположил Хинкар.
- В письме нет ни слова об этом, но ты прав, друг мой. Это был более чем ясный намёк, - окончив читать послание, произнёс Ангрим. - Принцесса Тифрид завидная партия. Первейшая невеста, первейшая. Ну да ладно. Так что велено передать мне на словах? - спросил он, выжидающе глядя на ученика.
- Король Бруни велел передать вам, что главы Лиги потрясены появлением предвестниц. Сообщение о грядущем Исходе вызвало в землях Лиги полную растерянность и хаос. Среди фрименов* возникли волнения. В городах и того хуже, между горожанами то и дело вспыхивают драки. Одни избивают жрецов Кухулина, поджигают и громят их святилища, другие требуют от глав Лиги раз и навсегда покончить с Имперским союзом и Орденом Праматери. Жители Олжана изгнали из города всех жрецов Кухулина, а во Вроцеле их просто перевешали. Король Бруни уверен, что в ближайшее время Лига будет вынуждена заниматься своими внутренними проблемами.
- Похоже, он прав. Не усмирив пчёл, мёда не соберёшь, - качнул головой Ангрим. - Земли Сумбарского союза всегда были самым слабым звеном в этом змеином логове. Впервые слышу, что серым жрецам досталось на орехи. Боюсь, уже скоро власти Лиги жестоко подавят все эти волнения, а жителям Олжана и Вроцеля придётся крепко пожалеть о содеянном. Лорды Сумбарского союза, а особенно майстер Нарзес, не простят им этого.
- Да, учитель. То же самое сказал и король Бруни. Он весьма обеспокоен происходящим, особенно тем, что по приказу верховного майстера Нарзеса в землях Лиги начали набирать карательный корпус. Его основу составляют головорезы, выпущенные из тюрем Лиги, - те, кто был приговорён к смерти за убийства, насилие и грабежи.
Ангрим сокрушенно вздохнул.
- Скверно. Очень скверно.
- По словам короля Бруни, Нарзес всегда считал, что участие армии в карательных операциях разлагающе действует на умы солдат, а жандармы хороши лишь как пугало. Тем не менее, до недавнего времени дальше разговоров дело не заходило. Теперь, едва только стало известно о появлении предвестниц Исхода, этот корпус начали создавать. Народные волнения и события в Олжане и Вроцеле лишь ускорили дело. Словам короля Бруни можно верить, но я всё же взял на себя дерзость проверить их.
- Вот как? И что тебе удалось узнать?
- Корпус действительно существует. Я собственными глазами видел их лагерь. Это подтверждает слова короля Бруни. Лагерь находится в баронстве Нан-Марог, в десяти лигах от Тальмигарда, но сейчас пуст. Это бывшая ферма. Дом, в котором жили старшие командиры, две недавно поставленные казармы для жандармов, по сотне коек в каждой. Оружейня и добротная фермерская конюшня со стойлами. Но всё это для охраны. Главное - три барака, обнесённых крепким частоколом, в каждом три яруса лежанок. Там до сих пор смердит, будто в них держали гулей.
Ангрим с сомнением посмотрел на Хинкара.
- Ты уверен, что не ошибся? По описанию больше похоже на лагерь для пленных или каторгу. Неужели даже охраны не оставили?
- Нет, мастер. Я не ошибся. Лагерь брошен, и я смог хорошенечко его осмотреть. Это точно не каторга. Поблизости нет каменоломен, нет больших вырубок, только одна, где лес рубили для строительства лагеря. Рядом с бараками стрельбище и площадки для обучения фехтованию. В овраге неподалёку я обнаружил яму с трупами. Меня навели на неё гули, они за десятки лиг чуют запах падали. Сколько там было мертвецов, судить не берусь - эти твари постарались, да и прочая живность там успела попировать. Ни одного целого тела, всё разрыто, разорвано и разбросано. Наверняка большую часть останков зверье вообще растащило по окрестным лесам, но на тех костях, что я видел, сохранились следы рубящих ударов.
- Может, это казнённые? - предположил Ангрим.
- Если в землях Лиги берутся кого-то казнить, то по своему скотскому обыкновению казнят и близких родственников приговорённого. Но среди обрывков одежды я не видел лоскутов, хотя бы отдалённо похожих на остатки женских платьев. Ничего, что могло бы указать, что среди убитых были женщины или дети. Значит, все останки принадлежат мужчинам, и, судя по ранам на костях, многие из них погибли в бою. Я видел перерубленные кости рук и ног. Это очень похоже на захоронение убитых в битве врагов. Вероятно, погибших заставляли драться друг с другом. Уверен, что таким образом отсеивали слабых, а когда посчитали, что этот этап пройден, угнали оставшихся к месту основной дислокации корпуса. Скажу вам правду, мастер: находка этого лагеря не моя заслуга, его обнаружили мои друзья из леса.
Ангрим пристально посмотрел на Хинкара.
- Ты имеешь связи с "Тенями леса"?*
- Да, учитель, но в этот раз не им я благодарен за помощь. Лагерь нашли снорки*.
Старец не смог скрыть своего изумления:
- Снорки?! Ты полон сюрпризов, дорогой мой Хинкар. И как много у тебя подобных друзей?
- Много, мастер. И этим я обязан вам, ибо вы всегда учили меня относиться к ближнему так, как хотел бы, чтоб относились к тебе.
Старый законник едва заметно склонил голову.
- Ты способный ученик.
- Простите, мастер, но у вашего ученика после поездки в Ниргинг возникли вопросы, на которые он не в силах найти ответ...
- Я слушаю тебя.
- Если некто ради своего блага осознанно причиняет зло другим и иначе жить не желает, то прав ли я, не оборвав эту порочную жизнь? Ведь теперь цепь творимого зла безнаказанно продолжится дальше? - тщательно подбирая слова, спросил Хинкар.
Выслушав его вопрос, Ангрим понимающе кивнул.
- Сомнение ведёт по пути познания. Ты, часом, не о своём приятеле сейчас говоришь?
Его осведомлённость изумила Хинкара.
- Да, мастер. Он, конечно, редкостный негодяй, но имею ли я право идти на поводу у своих эмоций?
Слегка склонив седую голову, чтобы ученик не заметил выражения его глаз, Ангрим тихо ответил:
- Судя по твоим сомнениям, зло не было обращено лично против тебя и не происходило на твоих глазах, иначе ты не спрашивал бы меня об этом. На твой вопрос отвечу так: ты поступил благоразумно. Боги карают тем, что в следующей своей жизни злодей рождается гулем, а "Карающая длань" отправляет душу грешника в Небесный мир на суд Праматери. Для любого жителя Поднебесного мира лишь священный долг крови оправдывает убийство. Крыса гадкое создание, но ты ведь не станешь её убивать лишь на том основании, что она тебе противна. Уняв гнев, ты поступил мудро.
- Да правда ли это, мастер? Может, эту легенду о возрождении в образе мерзкого гуля придумали? Как узнать? Ведь у гулей не спросишь.
Искренность ученика порадовала старого законника.
- В древних писаниях говорится, что в стародавние времена гули были чрезвычайно редки. Но в книгах времён "Большой крови" они упоминаются уже намного чаще. Теперь же эти твари размножились и стали очень опасны. Если сто лет назад они жили мелкими стаями, то теперь собираются в орды. Больше зла, больше гулей. Не это ли одно из доказательств?
- Говорят, что всё это из-за фермеров. И ещё потому, что исчезли драконы. Больше коров и овец, больше лёгкой добычи для гулей, и драконы им теперь не угрожают, - неуверенно ответил Хинкар.
- Нерадивый лжец, разбивший горшок, найдёт сотню причин, чтобы убедить всех в своей невиновности, - сокрушенно вздохнул Ангрим. – Думаю, что ты знаешь легенду о Ипинском гуле или, как его ещё называют, царе гулей.
- Да, учитель. В предании говорится, что он воплощение проклятого Кухулина, обречённого на вечную жизнь в образе мерзкой твари.
Открыв ящик письменного стола, Ангрим вынул и небрежно бросил на стол пучок грубой длинной шерсти, туго стянутый алой лентой.
- Это единственный во всём Поднебесном мире гуль, который обладает сознанием собственного "я", знает, кто он, и какая судьба ему уготована, - произнёс старик, не отводя взгляда от этой тёмной шерсти. - Много раз его пытались убить, и всякий раз, умирая в муках, он не мог издохнуть, его раны тут же зарастают. Ему подбрасывали отравленное мясо, но и яд его не берёт. Даже магия, и та бессильна. Он наказан бессмертием, и только его собственный потомок может положить предел его мучениям. Ты это тоже знаешь.
Хинкар как завороженный смотрел на прядь странных, больше похожих на конские, волос.
- Да, мастер, это мне известно.
Ангрим удовлетворённо кивнул.
- А теперь ответь, мой ученик, легенда это или правда?
- Правда, ставшая легендой. Ипинский гуль не сказка, он существует, - склонив голову, ответил Хинкар. – Простите, учитель. Я понял, что поддался слабости.
- Запомни: человеческая скверна многолика и страшна. Страшна прежде всего тем, что вселяет уверенность, будто дурные дела сойдут с рук. Эта ложь убеждает злодея в своей безнаказанности, а у праведника отнимает веру в справедливость.
Взяв со стола волосы гуля, Ангрим протянул их своему ученику.
- Забери это себе.
- Но мастер! Это же... - растерянно пробормотал тот.
- Возьми, возьми. Пусть истина станет для тебя материальной и поможет в час сомнений выбрать правильное решение.
- Никогда не забуду этих слов, мастер, - произнёс Хинкар, с благоговением принимая дар.
На этот раз старик не стал скрывать своих чувств.
- Хвала Праматери, что в своей милости она даровала мне такого ученика, как ты. Из тебя получится отменный законник.
Приложив руку к груди, Хинкар почтительно склонил голову перед учителем.
– Благодарю, мастер, но боюсь, что у меня иная стезя.
Улыбка сошла с лица Ангрима. Он смерил своего ученика долгим, пристальным взглядом.
- "Карающая длань"?
- Да, мастер. Сердце подсказывает, какую дорогу мне надлежит выбрать, - не поднимая глаз, ответил тот.
Откинувшись на спинку кресла, Ангрим задумался.
- Я ждал и боялся этого, - тихо произнёс он. - В жизни каждого законника наступает этот этап. В молодости я сам пережил подобное, - от пристального, изучающего взгляда его серых глаз Хинкару стало не по себе – в нем было что-то волчье.
Тягостная пауза затянулась. Хинкар уже начал подумывать, что поступил слишком опрометчиво и своим решением нанёс учителю жестокую обиду.
-- Ну хорошо, - кивнув головой, наконец произнёс Ангрим. - Твой разум ещё пребывает в смятении. Тебе просто нужно время, и к этому разговору мы вернёмся позже.
С души Хинкара словно свалился громадный булыжник.
- Ты великолепно справился с заданием и сейчас нужен мне здесь, в Тирине, - продолжил старец. - Я хочу поручить тебе ещё одно дело. Оно не будет столь обременительным, как поездка в Ниргинг.
- Я слушаю вас, учитель.
- Ты знаешь дом госпожи Анфрид? - спросил законник.
- Да, мастер.
- Госпожа Анфрид предоставила кров одной из предвестниц Исхода, но сейчас ни хозяйки, ни её гостьи там нет. Они обе уехали из города, - что-то обдумывая, Ангрим умолк.
Хинкар терпеливо ждал.
- Чёрная и белая волшебницы, две предвестницы… - в раздумье продолжил старец. - Сейчас они уже далеко от Тирина, но в доме госпожи Анфрид осталась жить некая рыжеволосая особа. Она пришла в Поднебесный мир вместе с предвестницами, - ещё раз взглянув на собеседника, Ангрим вдруг сменил тон. - Присмотри за этой рыжей, сынок. Понаблюдай за ней. Стань для неё невидимым ангелом-хранителем.
Хинкар поднял растерянный взгляд на своего учителя.
- Я сделаю всё, как вы сказали, мастер.
- Ну вот и славно, мой мальчик. Вот и славно.
* * * * * *
Пояснения.
Гуль* - прямоходящий человекообразный примат, всеяден. Гули покрыты густой длинной шерстью рыжего или тёмно-бурого цвета. Рост взрослого гуля не менее двух с половиной метров, не раз были замечены и более крупные особи ростом в три-три с половиной метра. Ведут стайный образ жизни. Крайне агрессивны. В зимний период, когда в лесах мало пищи, гули часто совершают нападения на фермы и крестьянские усадьбы, при этом убивают и пожирают не только домашний скот, но и самих хозяев. По верованиям сидов гуль - это чистилище души грешника. Считается, что все, кто при жизни совершил преступления против ближнего или запятнал свою душу дурными поступками, в будущей жизни воплотятся в безобразного гуля.
Дагд, бежавший от мести кровников* - у многих народов Сидонии древняя традиция кровной мести вполне обычное явление. А у таких народов, как дагды, таутты и сульми кровная месть почитается за высшую доблесть.
Мошарат* - телохранитель, воин из личной охраны царицы сульми.
Риссе* - одна из народностей Сидонии. Известны своим огромным ростом и недюжинной физической силой. Также с точки зрения всех прочих народов Сидонии у риссе не совсем обычные традиции брака. Брак риссе бисексуален.
Из Пангорских тингов* - независимые земли, расположенные на юго-западном побережье большого материка. Управляются избираемыми Советами старейших. Столиц не имеют. Собрания Советов происходят в священных рощах, посвящённых верховной богине Фрейдис (Мать - природа).
Среди фрименов* - проведя много лет в Сульмитане, Хинкар на восточный манер называет крестьян фрименами.
«Ты имеешь связи с "Тенями леса"?* - часто употребляемое название повстанцев.
Снорки* - одна из древнейших рас Поднебесного мира. Они малы ростом и крайне проворны. Даже самый высокий снорк бывает едва выше десятилетнего ребёнка. По своему виду, простодушию и живости характера снорки вообще очень похожи на детей и отличаются от них только лисьими ушами и пушистым хвостом. Все они, как правило, рыжие и любят заплетать свои длинные волосы в косы - не только женщины, но и мужчины. Пушистой и мягкой шерсткой покрыты также их чуткие уши и подвижный хвост. Дома снорки возводят среди ветвей деревьев, при этом для поселения выбирают только самые высокие и крепкие деревья. Ещё одной отличительной чертой расы являются мускусные железы, кои имеются лишь у лиц мужеского пола возле основания ушей. Мускус снорков обладает очень приятным и стойким ароматом, что стало несчастьем для этого прелестного и забавного народа, ибо в среде сидов появились охочие до добычи сего вещества злодеи. Считается, что данный аромат повышает женскую привлекательность и усиливает мужскую страсть и силу. Сие ошибочное представление привело к тому, что уже сейчас снорки стали весьма малочисленны и перестали с доверием относиться к сидам. (Выдержка из записей Эльгара Хольмского.)
Омрэ* - слово, имеющее много значений: самоотверженный, праведный поступок, клятва долга, вызов на бой чести. Близко родственно словам «обет» и «хадж». В среде кочевников сульми существует смысловой аналог слова «омрэ» - «амок».
* * * *
__________________
Последний раз редактировалось pike, 17.06.2017 в 03:07.
Случилось самое непредвиденное.
Игра отказалась запускаться с новым монитором и к тому-же она жутко начала лагать ещё со старым.
В результате чего пришлось полностью переустановить симов и весь контент устанавливать по новой.
Старую, полную глюков и кривого контента папку с даунами воскрешать не стал.
Пришлось всё восстанавливать на бело и по чистой игре.
В результате чего многие персонажи слегка изменились.
Пока заменил скрины для последней главы, но со временем собираюсь обновить их все.
"Сидония - Хроники потерянного Рая" (роман в стиле фентези)
Линейный вид
