Вернемся к сестрам нашим, Бронте, и классике английского готического романа.
Превью:
Эпиграф
" - Я только хотела сказать тебе, что рай, казалось, не был моим домом; и у меня разрывалось сердце - так мне хотелось заплакать. Я попросилась обратно на землю; и ангелы рассердились и сбросили меня прямо в заросли вереска на Грозовом Перевале; и там я проснулась, рыдая от радости."
Юная Кетрин Эншоу пришла на могилу своего недавно умершего отца, он был богатым землевладельцем и хозяином поместья под названием «Грозовой перевал».
Наряд Кетрин не выдавал ее благородного происхождения, ее скорее можно было принять за цыганку по короткой юбке и открытым рукам, но более всего по дикому и необузданному взгляду. Она пришла на могилу отца, но не для того что бы поплакать. Как много изменилось с его смертью! Куда девалась свобода, которой располагали она и ее верный друг, взятый отцом на воспитание цыганенок Хитклиф? Из любви к нему она и носила с самого детства этот наряд дикарки.
Хитклиф разжигал на болоте костер. Это был их условный сигнал, его и Кетрин. Завидев огонь, она тихонько выбиралась из поместья и стремглав мчалась по одним им ведомой тропе к старому колодцу. Эта дикая и неприветливая местность, открытая всем ветрам была приютом их ребяческих игр.
Она пришла, хоть и с небольшим опозданием. Без вопросов, без жалоб он принял свою маленькую подружку.
Несчастья и горести уступили место песням под гитару…
Диким танцам и прочим забавам. Ничто не могло вторгнуться в их маленький рай.
Тревога вернулась с сумерками. Как ни осторожничали юные друзья, пробираясь к черному ходу поместья, старый ворчливый дворецкий Джозеф, поливавший грядки, их заметил. Кети увидела злорадную улыбку на его лице, наверняка сейчас же побежит докладывать Хиндли – ее старшему брату и новому хозяину.
И точно, Кети успела прошмыгнуть наверх, к спальням, а Хитклифу пришлось выслушивать очередной поток брани. Как смеет он, безродный бродяга, бездельничать и играть с Кетрин? Как смеет он не подчиняться приказам своего нового хозяина?
Да и молодой цыган никогда за словом в карман не лез и покорностью вовсе не отличался. Так продолжалось изо дня в день - трудно было сказать, кто из них сильнее призирал и ненавидел другого.
Однако властью обладал лишь один, и он был готов употребить эту власть на растерзание гордости бывшего сводного брата. «Твое место на кухне, мальчишка! Не смей есть там, где едим мы!»
Вслед за бранью в ход все чаще шли кулаки.
А после любимца старого хозяина запирали на чердаке, где он отныне ночевал.
А сколько раз Хиндли вызывал Кетрин к себе и под угрозой наказания запрещал общаться с товарищем! Но на непокорную девчонку никакие угрозы не имели действия.
Все же сбегать из дома с каждым днем становилось все труднее, молодая дикарка никак не могла унять дрожь ярости и обиды даже в объятиях Хитклифа.
Хотя ей, конечно, так сильно не доставалось.
Побоям и пощечинам не было конца, гордый Хитклиф осунулся и замкнулся в себе. Только мысли о мести позволяли переносить боль и унижение.
В середине лета того же года, Хиндли женился на девушке, с которой давно был помолвлен в тайне от отца. Ради такого случая Кети отмыли и нарядили в шелковое платье.
На свадьбу был приглашен наследник соседнего поместья «Мыза Скворцов», юный Эдгар Линтон – ровесник Кети (его сестра Изабелла была простужена и не смогла присутствовать).
За столом не нашлось места Хитклифу. Хиндли как всегда крикнул, что бы он убирался на кухню, и Кетрин, стесняясь перед соседом, на этот раз не вступилась за друга. За столом Эдгар рассуждал о музыке и она слушала его.
«Что еще за музыка?» Вскричал обиженный Хитклиф. «Что может понимать в гитаре такой хиленький, домашний мальчик как ты? Когда мы поем и играем, ветер разносит нашу музыку по холмам, а то о чем ты говоришь – вздор и чепуха!»
«Сейчас же иди в дом наглец! - рассвирепел Хиндли. - я покажу тебе, как оскорблять моих благородных гостей! – пощечины сыпались одна за другой – я отучу тебя гавкать, когда никто к тебе не обращается!» Нервный и чувствительный Эдгар не знал куда деваться от неловкости.
«Не смей хныкать! Из-за тебя Хитклифа наказали! - с виду спокойная, Кети накинулась на соседа, едва они остались одни в саду - Ненавижу вас всех! Лучше на глаза мне больше не попадайся!»
Но вскоре все изменилось. Кетрин удалось пробраться к запертому Хитклифу и развеселить его насмехаясь над Эдгаром. Ночью хлынул настоящий ливень, но закадычные друзья решили убежать из дома (Кети хохотала до слез, когда представляла, что утром скажет Джебс о ее новом наряде, вымокшем и выпачканном). Они отправились на «Мызу Скворцов» понаблюдать за ее обитателями.
Из окна они увидели гостиную, светлую и нарядную, обшитую дубовыми панелями и украшенную хрустальными люстрами. Эдгар и Изабелла сидели в разных ее углах, надувшись от обиды. Они показались Кети и Хитклифу такими капризными и избалованными, что те не сдержали смеха и были обнаружены.
Кети сильно замерзла под дождем и когда брат с сестрой пригласили ее погреться у камина и выпить горячего пунша, не могла отказаться. Но ее безродному другу дали понять, что ему здесь не место.
Последнее, что он увидел из окна: счастливую подружку, весело болтающую с Эдгаром.
Кетрин сильно простудилась и пробыла на «Мызе» целых пять недель. Все это время она общалась с новыми друзьями и прониклась их утонченностью и аристократичностью. Полюбила она и красивую одежду.
Вернувшись домой, она обнаружила, что старый друг целыми днями трудится на ферме вместе с простыми рабочими.
Отныне дни ее проходили в гостиной, где Хиндли миловался со своей молодой женой.
Та была единственным идолом в его душе, помимо собственной персоны.
Однажды, сбежав с занятий, ставших ежедневной рутиной молодой леди, Кети явилась в огород, скучая по старому другу.
Ее новый опрятный облик, ставшее привычным нарядное платье, слишком сильно напоминали Хитклифу о его собственном убожестве. Не отвечая на ее взгляд, он лишь отвернулся в холодном молчании.
Стремясь разбить отчужденность, Кети расцеловала его.
Как могли они долго сердиться друг на друга, когда в сердце у одного другой был вечным жителем? Когда любовь их друг к другу была подобна подземным каменным плитам, мрачным и нерушимым?
Однако ночи у костра молодой цыган проводил теперь в одиночестве.
Шло время, у Хиндли родился сын, названный Гертоном. Он был безумно счастлив, и лишь тревога за стремительно слабеющую жену, нарушала это счастье.
Тяжелые роды подорвали ее здоровье, открылась чихотка, и показная бодрость не спасла молодую хозяйку. Она умерла и была похоронена на семейном кладбище Эншоу.
Каждый справляется с горем по-разному. Пролив немало слез над могилой жены, Хиндли взялся за бутылку.
Обитателям дома было страшно смотреть, как он опрокидывает стакан за стаканом с варварской жадностью.
Напившись, он частенько засыпал прямо под кроваткой голодного, плачущего сына.
Любовь слепа, отец не допускал никого до младенца, но его пьяные слезы не могли накормить и обогреть ребенка.
Воспользовавшись полной потерей Хиндли чувства реальности, Кети стала часто видеться с Эдгаром. После проведенных на «Мызе» дней, она не могла не симпатизировать тому, кто обладал утонченностью и вкусом. Они выезжали в экипаже в город и посещали модные светские приемы.
Престарелая миссис Линтон часто сопровождала их. Эта дружба была столь же поощряема обществом, сколь порицаемы были их ребяческие игры с Хитклифом. Они были ровня – отпрыски знатных фамилий, соседи, их беседы были о прочитанных книгах, об искусстве, о том, о чем Кети не могла поговорить с другом детства.
Но и за Хитклифом больше не было такого наблюдения как раньше. Он часто приходил в дом в середине дня и мешал занятиям Кетрин. Его мрачность и бесконечные упреки по отношению к Эдгару стали утомлять ее.
Однажды днем, Хиндли на целый день ушел на кладбище, и Кетрин, надеясь, что Хитклиф будет тоже весь день в поле, пригласила Эдгара в «Перевал». Когда старый друг появился в гостиной, она даже вздрогнула от неожиданности. Неловкими замечаниями, она попыталась услать его из дома.
«Неужто твой дружок приезжает?» Мрачно усмехнулся Хитклиф. «При мне ты бранишь его, а за моей спиной верно бранишь меня?»
В этот момент явился Эдгар. Как обычно увидев грозного цыгана, он начал было лепетать: «Мне лучше бы уйти Кети, ты не одна…» Это взбесило своенравную девицу, она вцепилась ему в сюртук и стала трясти: «Нет! Я приказываю тебе остаться! Разве не можешь ты хоть раз вести себя как мужчина?!» Эдгар вырывался с обидой и негодованием.
Удовлетворенный увиденной ссорой, Хитклиф оставил их, а зря. Вспышка ярости сломала лед юношеской скромности, и они признались друг другу.
Эдгар сделал Кети предложение, и она согласилась. Он был богат, у него было будущее. Ее любовь к нему была подобна весенней листве, которая, хоть и наверняка погибнет в зимние холода, вызывает желание насладиться ею. Кроме того, думала Кетрин, на его деньги она поможет Хитклифу подняться из пропасти, в которую того вогнал Хиндли.
Девушка не заметила, что тот, о ком она намеревалась заботиться, стоял за лестницей и все слышал. «Разве ты не привязана к Хитклифу? – спросил Эдгар.
- Что ты, я бы никогда не опустилась до того, что бы выйти за него замуж. Это даже представить невозможно».
Эти слова Кети глухо отдавались у Хитклифа в ушах. Привычный мир, казалось, распадался на глазах.
Лишь только стемнело, Хитклиф выбежал за ворота. Он мчался не разбирая дороги, ярость и жажда мести подгоняли его. Больше на «Грозовом перевале» о нем не услышат.
Кети не сразу заметила пропажу друга. Она смотрела на чердаке, на ферме, даже бегала на болото. И вот она стоит на дороге и сотрясается от беззвучных рыданий, понимая, что потеряла не только друга, но собственную душу.
В эту ночь Кетрин вовсе не сомкнула глаз, до утра просидев у горящего камина.
Хитклиф исчез, а Эдгар был настолько очарован, что не замечал мрачности своей невесты. День, когда он ввел ее в Гиммертонскую церковь, стал для него самым счастливым.
Медовый месяц молодые провели в Альпийской деревушке.
Веселый огонь день и ночь обогревал маленький деревянный домик, который они сняли.
А шумные снежные забавы – их сердца.
По возвращении, Кетрин стала проводить много времени с Изабеллой. Она возила ее в город за покупками и всячески развлекала.
Дни стали заполняться приятными заботами: завтрак, занятия, вечерний чай.
Все трое удивительно поладили между собой.
Правда, способствовали этому скорее мягкость брата с сестрой.
Лишь только что-нибудь начинало раздражать Кетрин,
разговор затухал сам собой, давая место нежности Эдгара.
Кетрин тоже не скупилась на ласки.
Но лишь до тех пор, пока ей не становилось скучно.
Она научилась играть на пианино. (В мрачном Грозовом перевале было трудно даже представить себе что-либо подобное).
Однажды, в начале марта, на крыльце появился Он. Мог ли кто-то узнать полуобразованного дикаря в этом статном, прилично одетом джентельмене?
Кети тогда сидела в гостиной с книгой на коленях. Ей доложили о приходе некого господина из Гиммертона.
Увидав кто пришел, она кинулась ему на шею. «Хитклиф! Боже мой, Хитклиф! Это и правда ты?»
«-Мне кажется, миссис Линтон, вам стоило бы вести себя поприличней. – холодно ответил тот. – Намереваетесь ли вы представить меня своему супругу?»
Кети вбежала в гостиную. «Эдгар, посмотри кто пришел! Я так рада, что сама не своя. Теперь вы должны стать друзьями». Молодой Линтон не выразил особого счастья, однако завязал с гостем разговор.
«Посмотри какой он стал!» Она обняла мужа. «Где ты остановился Хитклиф?»
«В Грозовом перевале».
После ухода гостя, вспыхнула легкая ссора. «Право же Кети, было бы из-за чего устраивать такой шум».
«Ага, тебе верно не нравится, что он теперь не уступает тебе в манерах и благородстве. Ну же, Эдгар перестань завидовать, это же просто ребячество!»
Хитклиф не врал, когда говорил, что остановился в Грозовом перевале. Он наткнулся на Хиндли в самом грязном притоне Гиммертона и, так как тот был на мели, угостил его выпивкой.
Хиндли не отказал бы и самому черту, приди он к нему с таким предложением. Кроме того, он тут же разболтал о своих карточных долгах.
Хитклиф предложил сыграть в бильярд на деньги. Старый недруг, разумеется, проиграл и предложил ему явиться за деньгами в Перевал.
Но отдавать пьянчуге было, конечно, нечего. Хитклиф даже не подал ему руки для приветствия, напускная дружелюбность его тут же улетучилась.
Хиндли захныкал, а пришелец поставил условие: он поможет ему отыграться взамен на разрешение поселиться здесь.
И мало-помалу все капиталы хозяина перешли в карман новоявленного жильца.
Он же настроил маленького сорванца Гертона на родного отца.
Что было не трудно, ведь тот то вовсе не обращал внимания на ребенка, то тряс и теребил его в пьяном возбуждении.
Восьмилетнему Гертону удавалось поесть только ночью, когда отцовские гости храпели в гостиной.
Обо всем об этом в Мызе Скворцов не догадывались. Кети целыми днями пропадала в поле с любимым дружком.
Эти двое не замечали, как стала дорожить совместными прогулками юная Изабелла.
Едва она осмеливалась заговорить с гостем, Кети осыпала ее насмешками.
Да и сам Хитклиф, стоило им на минутку остаться одним, не скрывал своего презрения.
Наивная Изабелла убедила себя, что это Кетрин, точно собака на сене, не позволяет соседу говорить с ней свободно.
Несчастная не долго скрывала истинные чувства, Кетрин вытряхнула из нее признание.
Однако в голову к Хитклифу пришла неожиданная мысль о выгоде, которую из этой влюбленности можно извлечь, ведь он ни на секунду не забывал о мести. Ему хватило наглости обнять бедную девушку прямо на заднем дворе поместья!
Кетрин была в бешенстве: «На что ты надеешься слепая дурочка? Хитклиф жестокий и безжалостный тиран, он от тебя мокрого места не оставит!»
«Навоображала себе волшебного принца! Хватит, я сейчас же пойду к Эдгару!»
Ярость и ревность двигали ею, она не думала о последствиях, когда влетела в гостиную и обрушила на Эдгара поток бессвязных изобличений.
Конечно, Линтон сейчас же принял сторону сестры и, не успела Кети придумать Хитклифу достаточного оправдания,
Как он сам явился, причем всем своим видом показывая, что ни во что не ставит хозяина дома.
«Прекрати Эдгар! Не дразни его, это может плохо кончиться! И ты, Хитклиф, прекрати, стыдно подтрунивать над слабым!»
Эти слова, наконец, вывели нежного Линтона из себя. Он внезапно развернулся и резко ударил противника в грудь.
«Нет! Он убьет тебя! – Кети в отчаяньи заломила руки. Хитклиф , конечно, одолел бы юношу,
Если бы тот не сбежал из комнаты за подмогой лакеев.
«Уходи! Ты добился своего, а теперь, если я тебе дорога, уходи не медля!»
Эдгар вернулся через несколько минут: «Кто он для тебя, этот негодяй? Почему ты позволила ему встать между нами?!»
«Замолчи, даже имени его не произноси! Мне так дурно, а ты все настаиваешь на своем!»
Кетрин заперлась в комнате Изабеллы, где с ней случился нервный припадок.
Воспользовавшись суматохой, сама хозяйка комнаты понеслась в парк, где ее ждало все для побега.
Когда Эдгару удалось проникнуть в комнату, Кети неистовствовала в бреду.
«За что это все? Где я? Где моя комната в Перевале? Почему из зеркала на меня смотрит бледное приведение?»
Муж поспешил унять буйную супругу.
Но вновь не сдержал слов упрека. «Провались вы все пропадом! Я умираю, а вам все равно, все равно.. - вновь вскричала помешавшаяся.
Ее насилу уложили в постель. Видя такое плачевное состояние, Эдгар сам сварил каши и пришел накормить больную.
Он проводил с ней целые дни, сидел у постели, старался разговорить.
Пропажу юной хозяйки обнаружили через день. Эдгару было не до нее и он не предпринял поисков. Поздно вечером беглецы прибыли в Перевал, где Хитклиф сделал девушке предложение прямо подле дровяного сарая.
Лишь только было промолвлено слово согласия, жених силой затолкал юную невесту в часовню и приказал начать венчание.
Едва последние слова обряда были сказаны, он вышел из часовни и стремительно направился к дому, оставив новобрачную у алтаря в одиночестве.
Она приблизилась к дому, где бывала ребенком, в недоумении. Двор усадьбы зарос травой по колено и даже каменные плиты его покрылись зеленым мхом.
В гостиной тоже царило запустение: в стенах прибавилось трещин, ковер превратился в грязную тряпку, из камина веяло сыростью.
А что творилось на кухне! Девушка потеряла надежду на ужин.
Она вернулась в холл, где в отупении просидела со старшим Эрншо несколько часов – тот не удостоил ее ни единым словом приветствия.
Явился Хитлиф, и девушка бросилась было к мужу, но тот скинул с себя ее руки, точно отмахиваясь от назойливого насекомого.
«Этот дом не твой, и ты не будешь чувствовать себя здесь дома! Ты будешь мне жертвой вместо своего драгоценного братца, пока я не добрался до него самолично».
После этих слов, хозяин удалился в спальню, а несчастная девушка утолила голод домашними соленьями, глотая скромную пищу вместе со слезами.
Грозовой перевал.
Комбинированный вид
