Домашний арест - это не милое времяпрепровождение с тетушкой, рассказывающей небылицы про свою молодость, и большой любительницей попотчевать сладостями, у которых истек срок годности. Конфету можно засунуть в кулак и при удобной возможности скормить Чаки, а тетку спровадить на дневной (вечерний) сон в зависимости от того, какое время дня на дворе. Арест же в собственном доме – это совсем другое дело: толстые стены, решетчатые окна, ключи от которых есть только у отца и садовника, и полное отсутствие атрибутов лета. Даже цветы в вазах и те сушеные. Полная скука в то время, когда все будут купаться в мутных водах Серебряного ручья и ловить мух. Остается только залезть на чердак и рыться в старых вещах: побитых молью платьях, заплесневевших книгах и спутавшейся в клубок бижутерии. А потом на окрик отца идти есть, демонстративно молчать, строя из себя обиженную невинность. И будто бы не она била учебником морали по голове идиота Билли.
Благородные мысли о том, что надо раскаяться и попросить прощения, не раз посещали светлую головку Эржи, только девушка с упорством быка, несущегося на красную тряпку, отгоняла их. Твердо решив, что как только истечет время ее наказания, и она сможет выйти из дома, то обязательно отыщет Билли, чтобы хорошенько того поблагодарить. А пока ей оставалось курсировать между вторым и третьим этажом и изредка спорить с садовником за очередную упаковку свечей.
Тихий шелест заставил ее подняться с подушки и начать напряженно вглядываться в темноту. Звук был похож на тот, когда садовник сгребал в одну кучу опавшие листья, но откуда сухие листья летом, тем более глубоко ночью? Канарейка, тоже проснувшаяся от неясного шума, встревожено заверещала, кинулась грудью на прутья. Шелест усилился, до Эржи долетело легкое дуновение ветерка, пропитанного морозной свежестью. Прямо на кончик носа изумленной девушки опустилась снежинка и тут же растаяла от тепла ее тела.
Я сплю, мысленно заключила Эржи, когда в стене образовалось отверстие – дыра с сияющими краями. Из нее что-то неясно шептало, подзывая ближе к черной бездне с ледяными краями. Э, нет. Эржи сильно ущипнула себя, чтобы прервать сон, но мгновенный всплеск боли заставил только поморщиться. Опустив ноги на пол, неверной походкой девушка приблизилась к дыре. И заглянула. Шелест прервался, дыра издала чавкающий звук, начав с энтузиазмом всасывать. Эржи закричала, цепляясь руками за острые края дыры. Она была уже почти внутри, как что-то с силой дернуло ее назад. Больно плюхнувшись на доски, Эржи подняла глаза на своего спасителя. Нужные слова застряли в горле. Мохнатые ушки незнакомца вывернули привычный мир наизнанку.
Воистину сияющие дыры не сулят ничего хорошего.
Шел третий час ночи. Призрачный лунный диск светил высоко в небе. Сверчки, взявшись за лапки, водили хоровод и пели. Все нормальные жители спали, даже идиот Билли, в чьей голове после намеренного столкновения со сборником моральных правил, осталось совсем мало ума. А у Эржи был гость. Он сидел на кровати, уютно устроившись среди подушек, пил молоко и изредка поглядывал на канарейку зелеными хитрющими глазами. Бедняжка, чувствуя неподдельный интерес к своей персоне, часто-часто дышала.
Эржи опустилась на краешек своей постели, расправив складки платья (ведь негоже принимать пусть даже и неожиданного гостя в ночной рубашке). Когда молоко было выпито, юноша облизал губы и только не заурчал от своего комфортного положения в чужой спальне. Эржи наоборот чувствовала себя крайне неловко, более того ладони, в которые впились ледяные иголки, саднило. А из некоторых, особо глубоких царапин, текла кровь.
- Болит?
Ушастый гость, наевшись, проявил сочувствие. Девушка кивнула, едва слышно всхлипнув. Конечно, ей не было настолько больно, чтобы хныкать из-за этого, но представительницам слабого пола надлежало быть слабыми.
- Ты верно слышала, что слюна кошек – лекарство от всех недугов? Хочешь оближу?
Девушка быстро спрятала руки за спину.
- Нет, спасибо, лучше я обойдусь обыкновенным йодом...
- Ну, как хочешь, - юноша почти безразлично пожал плечами, - я Алекси. А как твое имя?
Эржи соскользнула с постели и слегка присела, сделав некое подобие книксена.
- Эржебет. Но это звучит чересчур пафосно, поэтому можешь звать меня просто Эржи.
Они проболтали остаток ночи, пока в окна спальни девушки не заглянул первый луч утреннего солнца. Вновь появившийся шелест, а за ним загадочный проем с ледяными краями не взволновали Эржи. Она спокойно следила, как Алекси неторопливо приблизился к стене, обернувшись, помахал ей рукой. На какой-то миг Эржи показалось, что юноша задержал дыхание. Может, так оно и было. Дыра с особым удовольствием засосала в себя Алекси, поглотив мрак своей неизвестности. Стена вновь превратилась в обычную стену. Голубоватое свечение исчезло. Морозный ветерок сменился ароматом цветов с луга. Эржи взяла в руку кусочек черного хлеба, разломив, просунула ладошку в клетку к канарейке.
- Ты ему понравилась, да-а... А он мне. Только пусть это будет нашей маленькой тайной, ладно?
Канарейка, глядевшая на Эржи черными бусинками глаз, боком подобралась к хлебу, начав клевать. Даже при большом желании она не могла бы поведать то, чему была свидетельницей этой ночью.
tbc