[Лалэль]

Спасибо всем за поддержку) Пока, как говорится, только закуска, мёртвые няньки будут впереди.

Знакомство

Меня зовут Офелия Нигмопулос, и сейчас мне придется очень долго вам объяснять, каким образом я в шестнадцать лет стала хозяйкой большого дома с приведениями, и как в моем доме появлялись квартиранты, живые и не очень. Я постараюсь быть последовательной, а если где и собьюсь, то вы меня простите. Это слишком запутанная история, чтобы сразу в ней разобраться.

Начнём, пожалуй, с самого начала. Мамы и папы у меня никогда не было, с самого детства меня воспитывала пожилая тётка. Родителей своих я не только в глаза не видела, но никто даже не сказал мне, как их звали. Когда я подросла, то смогла разобраться, что моя тётя должна быть родственницей моего отца или матери. Тётя как-то между делом обмолвилась, что моя мама была младшей в семье – и стало ясно, что она приходилась ей сестрой. Вот и всё, что я узнала о родителях. Ясно было, что они когда-то дышали, жили, а теперь лежали мёртвыми в земле. Мне хватило этой информации, и я больше ни о чём не расспрашивала.

Мы проживали одни в огромном доме, и до тех пор, пока меня не отдали в школу, мне не с кем было общаться, кроме тётки – да и та не всегда хотела со мной разговаривать. Она была немного не в себе, молчалива, задумчива, иногда невнимательна, часто груба и колотила меня по поводу и без повода – но я по-своему любила её и не представляла своей жизни без неё. Тётя не любила детского шума и возни – и я, даже когда была совсем маленькой и ничего не соображала, сидела в своём уголочке и тихо играла, стараясь не производить лишнего шума. Тётя считала сахар отравой – и я выросла, не зная вкуса конфет, леденцов и печенья. Тётя не торопилась отдавать меня в школу (а может, просто забыла об этом) – и я пошла в первый класс в десять лет, и то только потому, что в мэрии вспомнили, что мне давно пора сидеть за партой. В школе на меня сперва смотрели, как на отсталую – но после того, как я в первый же год сдала экстерном экзамены за весь курс начальной школы и перешла в среднюю, отношение ко мне поменялось.

Все удивляются, что у меня такой сложный характер, и не понимают, что в условиях, в которых я росла, ничего другого сформироваться и не могло. Все говорят, что я замкнутая и необщительная – а я просто не привыкла видеть вокруг себя других людей, других детей; я всегда была одна или с тётей. Все говорят, что я надменная и самоуверенная – а я просто не привыкла оглядываться на других, потому что их мнение для меня никогда не было важно. Все говорят, что я тихая – вот это правда, я с детства приучена не производить лишнего шума. Все говорят, что я не по годам смышлёная – и не понимают, что я просто думаю, не как все, потому что в детстве у меня было очень много времени, чтобы рассуждать и познавать мир, и я только этим и занималась. Я вегетарианка – и даже это расценивается как вызов обществу, хотя я просто привыкла обходиться без мяса, хлеба и сладостей. По большому счёту, они мне и не нужны. Короче говоря, можно просто сказать, что никто меня не понимает. Кроме двух моих приятелей, но о них разговор особый.
Если хорошо подумать, я и не могла вырасти другой.

Я привыкла к своей жизни, и меня вполне устраивало и моё одиночество в школе, и моё полуодиночество дома. Однако мой мир, который я привыкла считать надежным и прочным, лопнул и сдулся, как надутый бумажный пакет. Случилось то, чего я не ожидала: тётя заболела. Нет, она всегда была эксцентричной, странной, и даже немного безумной, но той осенью окончательно рехнулась: начала бегать по дому голой, призывать к себе Смерть и осыпать бедных соседей проклятьями на неизвестном мне языке. Сначала я была твердо настроена спрятать бедняжку от властей, но после того, как она весь вечер гонялась за мной с тесаком для рубки мяса, моё мнение изменилось. Я вызвала полицию и скорую. Полицейские приехали и уволокли тётю; хотели забрать и меня, но я успела забежать в дом и из-за закрытой двери сказала им, что никуда с ними не поеду. Копы потоптались-потоптались во дворе и уехали. Когда утром я высунула нос во двор, там никого не было, даже патрульного, который обещал мне дежурить там всю ночь.

Лето выдалось непростым: моя судьба висела на волоске, и приходилось быть осторожной. Социальные службы заинтересовались моей судьбой. Раньше им было наплевать на то, что ребенка воспитывает полоумная старушка, а сейчас, когда ребёнок подрос, они решили, что ему лучше будет в приюте. При этом мнение девочки, которой нравилось жить одной и совсем не хотелось два с половиной года хлебать жидкий приютский супчик, никого не волновало. Мне по три раза на дню звонили добрые тётеньки с приятными голосами, которые предлагали мне помощь и поддержку при условии, что я лягу на лечение в их стационар. Ещё звонили из налоговой, но у этих дяденек голоса был совсем не дружелюбные. Они требовали оплаты по счетам, а я не могла заплатить. Мэрия пыталась со мной судиться, пыталась меня выселить, но ничего у них не вышло – я купила ружьё (надо сказать, очень нужный предмет для девушки, живущей в домике на отшибе) и сообщила, что застрелю любого, кто попытается зайти в наши ворота. После этого горожане, которые и так меня не жаловали, начали обходить наш дом длинной дорожкой.

К осени всё более или менее улеглось: я бросила школу, хоть учителя и пытались меня отговорить от этого, и нашла себе работу – платили мне гроши, но я была рада и этому. Сентябрь пролетел – я и не заметила, октябрь – ещё быстрее. Мэрия не унималась и грозилась перекрыть в моем доме газ и воду, если я не съеду; на горизонте маячил призрак зимы, и я готовилась к долгой окопной войне, но снова случилось кое-что, что перевернуло мой дом вверх дном.

Это случилось на Хэллоуин, в ночь, когда может произойти что угодно – и это обычно бывают совсем не добрые рождественские чудеса. Другие дети веселились, ходили по домам и выпрашивали конфеты, а я встречала праздник в компании бабушкиных друзей – приведений. У нас было своё домашнее кладбище, и неупокоенные души, имен которых я даже не знала, частенько выползали из своих могил и заходили ко мне в гости. Не скажу, что я их боялась – привыкла за столько-то лет – но они вызывали у меня чувство, похожее на омерзение.

А тут ещё и эти заявились.

Сначала я услышала шум в саду и пошла выяснить, в чём дело. Оказалось, что какой-то тип в странном наряде пытался перелезть через наш высокий забор: я приняла его за мародёра и без колебаний пальнула в него.
-ААйй! АААА!! - завопил тип, повиснув на заборе. Я подбежала, посмотрела на него, увидела вместо лица белую маску и спросила:
- Вы кто?
- Стив... Не стреляй, не стреляй!

Отец семейства: Стив Мэллой
Возраст 27 лет
Стремление: удовольствие.
Профессия: Рок-звезда

Я стащила с него маску и увидела под ней незнакомое лицо.
- Вы кто? Вы тут зачем?
- Мы пришли смотреть дом... Открой ворота, чёрт тебя дери! Моя жена скоро руки себе сломает!
В самом деле, в ворота кто-то стучал, причём очень громко. Я поспешила снять замок - и во двор вбежала встревоженная молодая женщина в ярком наряде.
- Где он? Девочка, где мой муж?

Мать семейства: Джульетта Мэллой
Возраст: 33 года
Стремление: Знания
Профессия: Лектор университета

Я показала , где – и она побежала туда, подхватив юбку, проворно перепрыгивая через корни деревьев:
- Стив, Стив, ты цел?!
- Я в порядке, - сердито ответил Стив, сползая с забора и отряхивая брюки, - отбери у девчонки ружьё, пока она никого не убила.
- Я не хотела!
Женщина, ничего не говоря, кинулась ему на шею.

- Дорогой, ты сам виноват, - заявила она строго, - зачем ты полез через забор? Конечно, ребенок перепугался. А чего ты ждал, что она тебе коврик постелит?
- Да что с вами такое? Сегодня же Хэллоуин, сегодня все ходят по чужим домам, просят сладости!
Мне стало стыдно, и я опустила голову.
- Девочка, - серьёзный мальчик -на вид ему было десять или чуть больше - подошёл и подёргал меня за рукав, - это ты стреляла в Стива?
- Да. А кто это у тебя?

Брат отца семейства: Себастьян Мэллой
Возраст: 11 лет
Профессия: Книжный червь

Он держал на руках маленькую девочку.
- Виола, моя племяшка, дочка Стива. А ружьё у тебя настоящее? А зачем оно тебе?

Дочь счастливых родителей: Виола Мэллой
Возраст: 3 года 5 месяцев
Профессия: Принцесса

- Чтобы стрелять по ворам. Я боюсь жить одна.
Стив и его жена, которые шептались о чём-то своём, тут же замолчали и посмотрели на меня.
- Ты живёшь здесь одна? Совсем одна?
- Ну да...
- Как так получилось?
Я рассказала им всю историю. Они были потрясены.
- Нам сказали, что этот дом пустует, мы не знали... Как же ты тут живёшь?
- Обыкновенно.
- Но так же нельзя! - Женщина посмотрела на меня с ужасом. - Ты совсем ещё маленькая... Как тебя звать?
- Офелия.
- Здорово! А я Джульетта. Мы с тобой родня по Шекспиру... Так у тебя нет никого?
- Нет, никого нет.
- А ты не думала о том, чтобы пойти туда, где тебе помогут? Можно найти тебе приемную семью...
- Мне не нужны мама и папа напрокат. Я уже большая, могу сама о себе заботиться.
- Тебе же всего пятнадцать! Пятнадцать, я права?
Я промолчала.
- Хорошо, - Джульетта замялась, - а что ты скажешь, если мы будем жить с тобой?
- Как это?
- Обыкновенно. Мы будем снимать у тебя дом и платить тебе деньги, а ты сможешь жить с нами. Согласна?

Я так удивилась, что не знала, что ответить.
- Дорогой, тебе же понравился дом?
- Он жуткий. - ответил Стив, потирая попу. - Мне нравится. Я останусь, но ружьё обязательно выброшу.
- А ты, Себастьян? Виоле тут нравится, а ты как?
- Я не против.
- Ладно...
- Вот и хорошо. Тогда иди, показывай нам дом.

Я пожала плечами и повела за собой новых квартирантов, пытаясь понять, откуда они такие свалились на мою голову.



Сирота не без приданого: Офелия Нигмопулос
Возраст: 15 лет
Профессия: Маленькая хозяйка большого дома