Вот и последняя серия! Немного путанная, потому что я скакала с одного на другое, так что не удивляйтесь. Приятного чтения.
Серия 21. Родственные связи: Нуна Озирис: Вечная радуга (заключительная)
скриншот от Летории
Из всех аттракционов судьба больше всего любит американские горки – иначе зачем бы тогда ей выделывать на ровном месте столько нелепых и опасных виражей? Вот и судьба Нуны в очередной раз сделала крутой выверт – но она поняла это, только когда очнулась на заднем сиденье незнакомой машины и испугалась. Страх только усилился, когда она поняла, что за рулем Сашко, и в салоне больше никого нет.
- Где он?
Сашко, как ни странно, сразу понял, о ком речь.
- Там остался. Что, думала, с нами поедет?
- Что он будет делать дальше?
- Не знаю. Мне не докладывался.
Нуна зашевелилась, ощупывая затекшие ноги.
- Сколько я проспала? Как я вообще сюда попала? Я не помню, как садилась.
- Ясное дело, не помнишь! Ты повисла у него на шее и не отпускала – мы вдвоем тебя оторвать не могли. Ему пришлось тебя вырубить, чтобы запихнуть в салон.
- Как вырубить?!
- Не знаю, как. Я на вас не смотрел, я мотор заводил. Тебе это так важно?
Нуна сонно щурилась, сосредоточенно сдвинув брови. Она до сих пор не осознала главного – что все кончилось, и Санни с ней больше не будет.
- Разворачивайся. - Ей все еще казалось, что можно все вернуть, если просто вернуться назад.
- Нет, - отрезал Сашко, - это никому не нужно. Сиди тихо, или я тебя свяжу.
Нуна в полном отчаянии уткнулась носом в стекло, тоскливо глядя на пролетающие мимо деревья, людей, машины… Судя по унылым пейзажам, они были уже на окраине города. Она до сих пор не могла поверить, что уезжает.
- Думай что хочешь, но я должен отвезти тебя домой, и я отвезу, - тут Сашко выругался себе под нос и произнес что-то вроде «заигрались, нафиг».
- Зачем? Зачем ты это делаешь?
Сашко её как будто и не услышал – сделал вид, что внимательно следит за дорогой.
Нуна почувствовала, что задыхается. Она сбросила с плеч куртку и вздрогнула.
У неё никогда не было куртки.
Это Санни надел на неё свою куртку, когда ей было холодно. А потом в суматохе забыл забрать обратно. Выходит, эта потертая джинсовка – все, что у неё осталось от него.
Нуна аккуратно разложила куртку на коленях, разгладила рукой плотную ткань – она, кажется, все еще хранила запах тела своего владельца – и громко, чисто по-женски, разрыдалась.
Сашко вздрогнул от неожиданности, выругался сквозь зубы и прибавил газу.
Вся дорога домой показалась Нуне одним сплошным смазанным пятном. Они все время куда-то двигались, пейзажи менялись – но ничего как будто и не происходило. Она хорошо запомнила только, как в первый день они перекусывали в какой-то не очень чистой придорожной кафешке.
- Горе горем, а есть-то надо, - заявил Сашко, как бы уговаривая её. Хотя она и не сопротивлялась. Она вообще ни во что не вмешивалась, предоставляя ему делать то, что он хочет.
Нуна безо всякого аппетита жевала черствую булку с котлетой и с легким отвращением смотрела на то, как Сашко с шумом хлебает ложкой суп.
Конечно, у Санни не было особого выбора. И все-таки, если он хотел подлечить её разбитое сердце, он подсунул ей не того провожатого.
Сашко, понимая, что она мается от тоски, попытался утешить её, как умел:
- Что ты страдаешь-то? Вот приедем в город, ты займешь свое место – и любого мужика сможешь получить. Да за тобой эти пацанчики табунами бегать будут - только выбирай! Какая тебе разница, с каким дураком спать?
Нуна, сидевшая с каменным лицом, услышав последнюю фразу, слегка улыбнулась.
Когда как-то раз во время шутливого разговора зашла речь об умственных способностях, Санни вполне спокойно сказал:
- Ты умнее.
- Что? Как?
- Ну, естественно, - он даже слегка удивился тому, что приходится это доказывать, - у тебя больше жизненного опыта, больше смекалки, воображение и логика богаче, чем у меня. Конечно, ты меня умнее. А ты как думала?
- Но…
- … ой, да ладно, я привык. Много кто умнее меня, что ж теперь делать. Придется научиться с этим жить (широкая улыбка).
- А разве…
-… мужик не должен быть умнее бабы? – Санни вздохнул. – Дорогая, я не читаю твои мысли, просто тебя набили стереотипами под самые пятки. Ты умнее, сообразительнее, красивее, опытнее и сексуальнее меня в несколько раз, и это объективная истина. И тебе не надо стараться делать вид, что это не так, чтобы меня порадовать. У нас вроде как равноправие, значит, женщины имеют право быть лучше мужчин. А что касается того, что мужчина должен быть первым в паре… Ну, ума у меня ты вряд ли наберешься. Но, наверное, во мне есть что-то другое, чему ты можешь поучиться.
- Например?
- Например, я могу так уболтать тебя, что ты забудешь, что говорила в самом начале, - и он показал ей язык.
- Ах, ты!..
Ну где, скажи, Сашко, я найду себе другого такого дуралея? Да и нужен ли он мне будет – после Санни?
И Нуна, размешивая ложечкой сахар в дрянном придорожном кофе, слегка отдающем запахом болотной воды, попыталась представить, что он сейчас делает.
По вполне понятным внутренним мотивам ей хотелось, чтобы ему было так же плохо, как и ей. Чтобы он плакал или как минимум грустил. Но Нуна с трудом могла представить себе Санни в таком состоянии – ведь даже рассказывая ей о гибели подружки, он не проронил не слезинки.
Что же он делает? Собирает вещи и убегает? Садится на самолет, летящий в другую страну? Пересекает границу на автомобиле? Или ищет новое убежище, стараясь залечь на дно?
Нет, это все не о нем. Так поступили бы многие, но не он.
Он никуда не поехал. Наверняка даже не стал собирать вещи – все равно во время обыска всё вывалят на пол. Скорее всего, сейчас Санни спокойно сидит в кресле и читает книгу, дожидаясь, когда за ним придут. «Воображаемую геометрию» он на днях закончил, значит, начинает читать давно отложенную книгу по физике небесных тел.
И верно, зачем ему дергаться? Он принадлежит этой системе, знает, как она работает, видел, как это было с другими. Он не строит иллюзий насчет того, что его не разыщут. Найдут, отроют хоть из-под земли. И зачем тогда суетиться, тратить силы и время на то, чтобы пытаться сбежать? Не проще ли спокойно дождаться своего часа?
Нуна мысленно увидела Санни с книгой в руках – настолько реально, что, казалось, окликни его, и он поднимет голову. Почему-то от этого зрелища ей стало совсем тоскливо, и она, чувствуя, что больше не может здесь оставаться, встала из-за стола, с грохотом отодвинув стул.
- Куда ты? – подозрительно спросил Сашко.
- Покурить, - бросила она на ходу, - встретимся в машине.
Комментарий Санни: В общем-то, все так и было. Только в то время меня, кажется, уже взяли. А так – все угадала.
Больше происшествий по пути не было, или Нуна просто их не запомнила. По её словам, это было одно из самых кошмарных путешествий за всю её жизнь.
Но все когда-нибудь кончается, вот и они приехали наконец в Стренджтаун. Ох, не так, совсем не так она представляла себе возвращение домой. Но все равно – впервые за все время, проведенное в дороге, Нуна приободрилась.
- Вези меня домой, - потребовала она. Сашко, тоже повеселевший – не иначе, радовался, что ему больше не придется с ней возиться – прибавил газу, зная, что никто его за это не оштрафует. Они ехали по давно знакомым улицам, и Нуна с удовольствием смотрела, как они изменились за это время.
Все же её не было дома почти полгода.
Когда они въехали на её улицу, сердце у Нуны радостно ёкнуло, а Сашко, разглядев что-то странное далеко впереди, вдруг притормозил.
- Что ты встал? Мы почти дома!
- Не надо тебе туда ехать, - пробурчал Сашко.
- Сдурел? – Нуна схватила его за шиворот. – Вези!
Сашко матерно выругался, оттолкнул её локтем и прибавил скорости.
Нуна с волнением увидела соседский дом, потом дом, который стоял сразу за её домом… Но её белого домика не было видно.
- А где? Где мой дом?
Сашко пожал плечами.
Нуна с ужасом смотрела на пустой участок, не в силах осознать очевидное.
Дом, который она с таким удовольствием строила, сад, который растила столько лет - ничего этого больше не было. Только земля, смешанная с золой. Только обгоревшие головешки.
- Кто? – сквозь зубы процедила она.
- Сама догадайся.
Нуна втянула голову в плечи и ничего не сказала.
- Будешь выходить?
-Нет. Поехали к Джуффине.
Сашко ни сказал больше ни слова и только завел мотор.
Следующая остановка была куда веселее. Первым им навстречу выбежал Джуфф.
- Мама! – Нуна едва успела выбраться из машины, как он подхватил её и заключил в объятья. – Мамуська моя приехала! Где ты пропадала, черт тебя подери!
Нуна чуть не расплакалась от наплыва теплых чувств.
- Как ты тут?
- Да все в порядке, - весело отвечал сын.
- Что с нашим домом?
- Сгорел. Но ты не волнуйся, я занимаюсь этим делом, нам скоро выплатят компенсацию.
Нуна всхлипнула.
-Да что ты, что ты! Все же живы. С тобой-то все хорошо?
- А как же иначе? – она улыбнулась через силу.
- Ну вот и хорошо. Мам, мне надо бежать, у меня заседание через полчаса. – Джуф пылко чмокнул её в щечку. – Иди к Джуффине, она в саду копается. И не вздумай сбежать, пока меня не будет! - он крепко сжал её руку на прощание. - Как я рад, что ты вернулась.
И у Нуны, как плохо ей не было в тот момент, на душе посветлело. Как всегда бывает, когда человек, который тебе дорог, просто и безыскусно показывает тебе свою любовь.
Она совсем забыла про него. А между тем, в Стренджтауне оставался еще один человечек, который тосковал по ней и всей душой ждал её возвращения. И она совсем забыла про него – потому что ей более важным казалось любить другого человека. Но теперь – вспомнила.
- Джуффи! Джу! – несколько раз негромко позвала она, пробираясь по узеньким песчаным дорожкам между кустами. – Доченька!
Джуффина, подстригавшая розовые кусты, услышала, бросила ножницы и бросилась к ней:
- Мама!!!
И, обнимая рыдающую от счастья дочь, и заливаясь счастливыми слезами, Нуна наконец-то поняла, для чего она сюда вернулась.
- Дочка, не плачь. Пойдем распакуем мои вещи.
- Ты останешься?
- Конечно. Я больше никуда не уеду.
Сашко, насвистывая, втащил в дом её чемодан и сумку.
- Куда положить? – спросил он, извлекая из багажника холст, аккуратно свернутый в трубочку. Нуна вздрогнула.
- Откуда это у тебя? – глупо спросила она.
- Он передал. Не хочешь забрать?
… Это было примерно недели полторы тому назад, когда она поправлялась от болезни. Когда Нуна проснулась, окно было приоткрыто, но несмотря на это, в комнате немного пованивало красой и ацетоном; а Санни, пока кормил больную завтраком, то и дело поглядывал на неё искоса и улыбался, и в глазах у него читалось какое-то новое выражение. Что-то, похожее на удовольствие от хорошо сделанной работы.
Нуна, конечно, потребовала объяснений:
- Что ты тут делал, пока я спала?
- А догадайся, - улыбаясь, ответил Санни. И она догадалась довольно быстро.
- Нееет! Ты закончил? Правда-правда-правда закончил? А я похожей получилась?
- Смотри сама, - и он, все так же загадочно улыбаясь, показал инопланетянке её портрет.
Если вы помните, Санни пытался написать портрет Нуны с тех самых пор, как она впервые предстала перед ним в женском образе. Он рисовал её в сотне разных поз, с разным выражением лица, одетую и обнаженную, но ни один из этих набросков ему не понравился, и он заставлял любовницу позировать ему снова и снова.
-Ты садист, - мрачно заявила Нуна во время одного из сеансов, - ни один художник так не издевается над моделями. Давно бы написал портрет, и дело с концом.
Санни, у которого опять что-то не получалось, и настроение было препоганым, ответил резко:
- Если ты хочешь тупую картинку – нарисую хоть сейчас. Но это, блин, будет просто картинка. А я хочу, чтобы за ней что-то было, хочу нарисовать твою суть.
- И какая она? – заинтересовалась Нуна.
- Не могу понять. Иногда мне кажется, что я её ухватил, но это только кажется. Ты долбанный космический хамелеон, попробуй угадай, что у тебя внутри.
Нуна вздохнула и поняла, что придется смириться с неизбежным. Если Санни дали загадку, он либо разгадает её, либо… все равно разгадает. На этот раз ему очень нужно было узнать, как перенести её душу на холст.
- Ну и как моя суть? Удалось поймать?
Санни прищурился, посмотрел на картину:
- Ну, может, не совсем, но очень близко. Я доволен.
Нуна с легким удивлением разглядывала свой портрет. На полотне была запечатлена словно бы не она, а её сестра-близнец – Нуна, прошедшая через душу Санни и как зеркалом отраженная ей. Сначала она не восприняла изображенное лицо, как свое, и даже захотела возмутиться по поводу непохожести – но потом заглянула нарисованной деве в глаза, и ей стало не по себе.
Они были не просто грустными – трагичными. Надменная – и в то же время испуганная, бросающая миру вызов – и трогательно неуверенная, отстранёно-холодная, не способная на привязанность – но все же нуждающаяся в чужой заботе и одобрении – женщина казалась совершенно несчастной.
Нуне захотелось узнать, каким образом художник умудрился двумя-тремя мазками краски передать столько глубоких смысловых оттенков, но она быстро спохватилась: глупо спрашивать об этом человека, которого столько лет учили копаться в чужих эмоциях – это ведь и есть его работа.
- Ты так меня видишь?
- Да. А ты видишь себя иначе?
- Я как будто жизнью побитая.
- Ты печальная. Внутри ты такая и есть. Даже я, и то повеселее.
Нуне захотелось дать ему пощечину за то, что он так бесцеремонно копался в её внутреннем мире. И в то же время ей было очень приятно.
- Можно будет его забрать?
- Конечно. Я и писал его для тебя.
Нуна долгое время молчала, а потом неожиданно спросила:
-Санни, а
их ты не рисовал?
Он ничего не стал отвечать. Достал папку с набросками, выбрал наугад два или три и молча отдал их Нуне.
Нуна осторожно взглянула – и невольно вскрикнула.
- Святой Коперник!
Ей еще никогда не приходилось видеть таких отвратительных существ. К тому же они были прорисованы очень тщательно, каждая черточка их нечеловеческого безобразия была аккуратно отражена художником.
- И вот с этим ты общаешься каждый день?
Санни кивнул.
- Похоже на рисунки сумасшедшего, да?
Нуна еще раз осторожно взглянула.
- Это не похоже ни на что из того, что есть в этом мире. А сумасшедшие обычно составляют свои видения из того, на что они смотрели раньше. Нет, ты не сошел с ума… пока, но скажи, как ты можешь даже смотреть на них? Я бы не выдержала.
- Не могу ж я на них не смотреть. Хотя да, противно.
Нуна еще раз взглянула на портрет, потом – одним глазом – на рисунки, и задала еще один вопрос:
- Ты никогда не думал, зачем тебе дали глаза, которые видят все, чего не видят другие?
- Затем, чтобы я выколол их отверткой. Не задавай таких странных вопросов, пожалуйста...
… - Ты берешь его или нет? – еще раз повторил Сашко, которому уже наскучило стоять с холстом в руках.
Портрет остался у Нуны. Сейчас он принадлежит её семье – Санни не стал требовать его обратно – «я ведь подарил его Нуне, а подарки назад не забирают». Портрет по-прежнему висит в спальне Нуны – её домашние не пускают туда никого, кроме самых близких друзей. Мы видели его и были потрясены – Нуна на портрете кажется удивительно живой, и в то же время она совершенно не похожа на человека. Если кому-то из вас повезет тоже его увидеть, пожалуйста, напишите нам о своих впечатлениях. Настолько неоднозначная вещь наверняка каждым будет оценена по-своему.
Вечером того же дня воссоединившаяся семья Озирисов отдыхала в саду. Джуффина по-прежнему облагораживала ножницами кусты, Джуфф, развязав галстук, важно курил сигару, а Нуна, сидя на крыльце, грызла свежий апельсин.
- Джу, а что ты собираешься делать дальше?
- Вот закончу с кустами – и до ужина свободна.
- Да нет, я не об этом. Что ты собираешься делать вообще?
Джуффина замерла, сжимая в руках свежесрезанную зеленую веточку.
- А чего ты хочешь, мама?
- Подойдите ко мне оба. У меня к вам серьезный разговор.
И когда Джуффина, вытирая грязные руки о передник, подошла и села рядом, а Джуфф придвинулся поближе, она сказала им:
- Дорогие мои, у нас большие проблемы. И чтобы выбраться из той ямы, в которую мы упали, мне потребуется помощь вас обоих. Поэтому у меня только один вопрос: будете ли вы делать то, что я говорю, даже если вам это не нравится?
Повисло молчание.
-Джуффи?
- Конечно, мама. Я сделаю все, что тебе нужно.
- А я нет, - заявил Джуфф, - и я не понимаю, зачем ты втягиваешь нас в свои интриги.
- Джуфф!
- Что Джуфф? Разве это не из-за тебя наш дом сожгли? А ведь это не только тебя касается! И теперь ты хочешь снова рискнуть собой, да еще и нас рисковать заставляешь? Мама, ты что, совсем?
- Джуфф!!!
- Помолчи, сестренка! Ты сама знаешь, что я прав. Блин, я не хочу играть в эти игры! Я молодой… черт подери, я жениться собираюсь! Я не хочу оставить её вдовой до свадьбы!
Нуна удивленно открыла рот.
- Это Джессика, да? – с понимающей улыбкой спросила Джуффина. Похоже, для неё это не было неожиданностью.
«Джессика? - Нуна вспомнила телефонный разговор с сыном, - Джесси?! Та самая?! Девушка Джуффа, подружка Санни?»
- И когда ты нам её покажешь?
- На днях, - буркнул Джуфф, понимая, что проговорился, - мам, я не хочу ни в чем участвовать.
- Но ты все равно остаешься моим сыном. И все, что случится с нашей семьей, так или иначе отразится на тебе.
Джуфф тяжко, с присвистом, выдохнул. Его гладкий лоб сморщился и как будто покрылся морщинами. Нуна задрала голову и внимательно вгляделась в темнеющее вечернее небо, как будто искала в нем что-то.
- Дети, простите меня.
- За что?
- За то, что вам пришлось родиться и жить здесь.
- Что с тобой, мам? – изумленно спросила Джуффина.
- Скажите, если бы у вас был выбор, вы бы хотели жить здесь, или где-нибудь еще?
- Что ты имеешь ввиду, мам? Где-нибудь еще – это за границей?
- В другом мире. Их же великое множество. Если бы меня не занесло сюда, хотели бы вы родиться там, и чтобы все было по-другому?
- Ерунда какая, - буркнул Джуфф и ушел в дом.
- Странные вещи ты говоришь, мама. - Джуффина выбрала самую красивую розу, понюхала её, осторожно срезала с куста и передала Нуне. - Смотри, какая красота. Так вот, я знаю, есть ли в других мирах такие красивые розы. Но даже если они лучше во сто раз, мне все равно больше нравится здесь.
- А я уже не знаю, хочу я здесь быть, или нет, - пробормотала Нуна, поднимаясь, чтобы тоже зайти в дом.
В дверях она чуть не столкнулась с Джуффом, которому стало скучно и он решил вернуться.
- Что с матерью? – шепотом спросил он, когда убедился, что она закрыла дверь и их не слышит. – Она сама не своя.
- Разве это не очевидно?
- Она переживает из-за дома?
- Из-за дома… - Джуффина улыбнулась чуть насмешливо и покачала головой, - эх, братик, братик… У мамы появился мужчина.
- Что?! Она тебе сказала?
- Ей и не надо говорить. Это сразу видно.
- А почему тогда…
- Он моложе.
- Но почему…
- Они расстались.
- Он её бросил?
- Нет. Скорее всего, это их общее решение.
- А отчего тогда она…
- … Все равно ждет, что он вернется. Заметил, сколько раз она сегодня посмотрела на дверь?
- Я не видел, чтобы она на неё смотрела.
- Зато я видела. И спать она легла лицом к двери. Ждет его.
- Да кто он такой-то?
- Не знаю. Может быть, она и расскажет. Но вряд ли мы его когда-нибудь увидим.
Джуфф сильно нахмурился и пробормотал себе под нос что-то неразборчивое.
Джуффина Озирис-Шайк:
«Мама очень старалась, чтобы мы ничего не заметили. Но один раз она все же выдала себя. Я пришла домой раньше, чем рассчитывала, и увидела маму плачущей. Она читала газетные некрологи.
- Неужели он умер? – спросила я.
Мама помотала головой и ткнула пальцем в газетную страницу. Её душили рыдания.
Я посмотрела: это был некролог на смерть очень влиятельного человека. Он умер, как там было написано, от внезапной сердечной болезни.
- Это печально. Мам, ну неужели ты из-за этого так расстроилась?
Мама помотала головой, глядя на меня покрасневшими глазами, и не переставая плакать.
- Это не сердце. Это он.
- Что ты говоришь?
- Я знаю. Этот уже третий. До этого было еще два – про них тоже писали, что они умерли от сердца или еще чего. А я знаю, что это не так, потому что я была с ним там. Я помню имена и лица.
- Где – там?
- Неважно, - мама высморкалась в носовой платок, - я была там, когда он их искал. Их четырнадцать человек. Тринадцать и еще одна женщина. Женщину он сначала пожалел, а потом решил, что она тоже… что если наказывать, так всех. Понимаешь?
Я сказала, что понимаю, что речь идет о её таинственном возлюбленном, который каким-то образом причастен к гибели влиятельных людей.
- Влиятельных? – Мать посмотрела на меня сердито и произнесла несколько имен, услышав которые, я вспотела. – А еще у него в списке три генерала, один министр и даже… - тут она не выдержала и закрыла лицо руками, горько разрыдавшись.
- Мам, ну что ты так… Боишься, что его поймают?
- Поймают, - кивнула она, - обязательно. За таких людей – его живым в землю зароют. Но я не только этого боюсь.
- А чего еще?
-Того, что он сам превратится в такого же демона, как те, кем он управляет.
Я поняла, что вся эта ситуация выше моего понимания. Все, что я могла сделать – как можно мягче убедить маму в том, что не стоит волноваться, и что все в конце концов обойдется.
Она не слишком-то мне поверила, но все же позволила увести себя в спальню, выпила на моих глазах снотворное и легла спать. Это все, что я могла тогда сделать для неё».
Из столицы приходили тревожные новости – по какому-то роковому стечению обстоятельств многие влиятельные люди покинули свои посты, скоропостижно скончавшись. Нуна понимала, что роль «рокового стечения обстоятельств» играет худенький юноша, который сейчас, вероятно, сидит запертым в сырой камере и терпеливо делает свое дело.
В столице волновались. Многие командные посты в армии освободились – и даже самые осторожные уже вслух говорили о том, что войска могут поднять мятеж, что может начаться гражданская война. Нуна, которая на своем веку видела и не такое, не слишком-то верила в это, но все равно стоило готовиться к худшему. В городе появилось много пришлых людей с непонятными намерениями, и это тоже добавляло ей головной боли. Даже внутри семьи сейчас шли крупные бои локального масштаба.
В воскресенье Джуфф, как и обещал, привел показать им свою девицу:
- Мама, Джуффина, это Джессика. Мы собираемся пожениться.
Нуна угрюмо посмотрела на гостью. Обычная двадцатилетняя девчонка, нос картошкой, веснушки, каштановые волосы… В ней точно не было ничего особенного.
« И вот эта смогла по очереди охомутать двух лучших парней в городе? Она что, песка им в глаза насыпала?»
- Очень приятно, - буркнула она и повернулась к гостье спиной, собираясь уходить, - я у себя в кабинете.
- Мама?
- Извините, я не могу к вам присоединиться. Веселитесь без меня.
-Зачем ты так, мама? – спрашивала потом Джуффина. – Джуфф очень расстроился.
Нуна, в душе которой клокотала ужасная двойная ревность – ревность свекрови к невестке и ревность женщины к девушке, с которой когда-то встречался её парень – ответила сухо:
- Она ему не пара.
В результате Джуфф надулся, Нуна замкнулась в себе, а Джуффина бестолково металась между ними, не зная, как их помирить.
Все это – а возможно, и давно накопившаяся усталость – привело к тому, что в один из дней Нуна упала в обморок. А уже событие это привело нашу героиню в кабинет её постоянного врача.
Гинекологический осмотр был последним, что ей предстояло пройти, этаким десертом после основных блюд. После того, как врач его провела, она почему-то начала вести себя странно, и все время, пока заполняла бумаги, загадочно улыбалась.
- Что ты так улыбаешься? Ты нашла у меня там что-то смешное?
- Да уж, - хмыкнула врач, - смешное… Уж от тебя-то никак не ожидала.
- У меня сифак? – прямо спросила Нуна. – Или опухоль?
- Опухоль, - врач не удержалась и слегка хихикнула, - хорошая такая, недель на одиннадцать.
Нуна взглянула на неё непонимающе.
- Беременна ты, моя милая. Что же ты, раньше заметить не могла?
Нуна открыла рот от удивления.
- У меня не было месячных два месяца. Но я думала, это климакс.
- Какой климакс? Он у тебя только лет через пять наступит. Ну ты даешь, мать!
Нуна густо покраснела.
- Это было примерно шестнадцатого или семнадцатого декабря. Точно не помнишь?
Нуна стала припоминать – и покраснела еще сильнее.
- Не помню, - честно сказала она, - могло случиться и тогда, и тогда.
Врачиха посмотрела на неё искоса и шумно вздохнула.
- Ладно, неважно уже… На какой день тебя записывать?
Нуна посмотрела на неё вопросительно.
- Аборт когда делать пойдешь? - конкретизировала врач. - Давай-ка поскорее, срок немаленький уже.
- А кто здесь говорит об аборте?
Врач отложила ручку и сняла очки, внимательно глядя не неё.
- Мать, - проникновенно сказала она, - ты рехнулась, что ли? Как ты рожать собралась, с твоим - то больным сердцем?! Да и не девочка ты уже, носить-то ребенка как будешь?
- Легко и с удовольствием, - парировала Нуна.
Врач покрутила пальцем у виска.
- Ладно, - продолжила она, - но ты же бабушка уже. Вдруг родится инвалид или слабоумный …
- Все с ним будет хорошо. У него был молодой и здоровый отец.
-Я не знаю, какой там молодой и здоровый кобелёк заделал тебе ребенка, - прямодушно ответила врачиха, - но что-то я его рядом с тобой не вижу. Как подсказывает интуиция, вряд ли он и объявится. И что теперь? Сама ребенка растить будешь?
- А почему нет?
- Так тебе придется одной тянуть его, начиная от горшка и заканчивая выпускным в колледже… Тебе уже пятьдесят три, когда он вырастет, будет за семьдесят. А ну как не доживешь – кому ребенка оставишь? Сыну? Очень ему это нужно… Дочке? Не жалко тебе её – у неё и так пятеро!
- Да не собираюсь я помирать, - возмутилась Нуна. Врач посмотрела на неё печально.
- Не спеши, дорогая, - попросила она, - подумай, взвесь все. У тебя две недели; через две недели мы встречаемся, и ты говоришь мне, как мы поступаем. Только думай хорошо! Как решишь, так и сделаем, шанса переиграть все заново не будет.
- Могла бы и не говорить, - сердито ответила Нуна, застегивая молнию на куртке.
- Ну и что? – в один голос спросили дети, когда она, печальная, вышла на крыльцо. – Что сказал доктор?
- Я беременна, - мрачно сообщила Нуна.
- Очень смешно! А что он все-таки сказал?
- Я же сказала: я беременна.
-Мама, - Джуфф неосознанным движением схватился за голову, - мама, как ты могла?!
- Знаешь, мне не хочется сейчас об этом разговаривать.
- Мам, а кто он? – спросила Джуффина.
- Да пошли вы оба, – сердито ответила Нуна. Она хлопнула дверцей своего автомобиля – и через пару секунд её на стоянке уже не было.
- Ну и где сейчас её ловить?..
Нуна изо всех сил старалась разогнаться автомобиль до двухсот километров в час и громко ревела. Сначала она осознала, что у неё и у Санни будет ребенок – и тихо обрадовалась; а потом она начала думать о том, какая судьба ждет этого бедного малыша, который сейчас не нужен, по большому счету, ни матери, ни отцу. А если я умру в родах, что с ним будет? А если умру, пока буду беременна им? Может быть, то, что предложила врач, и есть лучший выход из ситуации? Это лучше, чем родить и потерять, или родить и потом возненавидеть.
Она поняла, что дошла до предела. Более сложного выбора чем стать матерью - или стать убийцей – судьба ей просто не могла предложить.
Было только одно место, куда она могла отправиться в таком настроении.
- Скажи, а какое твое любимое место в городе? В Стренджтауне.
- Я очень любил бывать у старой водокачки.
- Это та, что на окраине? А что в ней хорошего? Она же совсем развалилась.
- В ней самой – ничего. Но там есть то, чего нигде больше нет.
- Что же?
- Радуга.
- Радуга?
Нуна притормозила у развалин старой водонапорной башни, бросила машину и вышла, чтобы пройтись. Никакой радуги не было и в помине.
- Радуга там всегда. И вечером, и даже ночью немного видна.
- Ты видел?
- Да, пока был маленький.
- А когда стал большим?
- Тогда я туда больше не ходил. Но мне кажется, я бы её не увидел, если бы пришел.
- Почему?
- Потому что только хорошие люди могут её видеть. А я стал… не очень хорошим.
«Выходит, и я нехороший человек, Санни. Я не могу увидеть радугу».
Нуна задрала голову и посмотрела сквозь полные слез глаза в синее небо. В небесах расплывались яркие цветные пятна: красное, оранжевое, желтое, зеленое, голубое, синее, фиолетовое, пурпурное… Она решила, что это из-за слез. Но пятна торжественно и красиво сложились в один спектр.
Её радуга, сияя всеми яркими красками, висела в небе, и это было первое чудо, в которое Нуна поверила за всю свою жизнь.
Никто ведь так и не знает, где именно рождается радуга.
- Миссис Озирис!
Она вздрогнула и обернулась. Джессика несмело застыла в двух шагах от неё.
- Какого хрена?
- Вас все ищут, миссис Озирис. Они очень волнуются.
- Подходи, не бойся. Как ты узнала про это место?
- Один друг водил меня сюда, когда я была еще девчонкой. Он говорил, что здесь всегда радуга…
- … Даже если дождя не было полгода, - машинально закончила Нуна.
- Да, - Джессика слегка удивилась, - он так и говорил. Откуда вы знаете?
- Просто угадала.
Некоторое время они стояли молча, не зная, что сказать друг другу. Джессика решилась первой.
- Миссис Озирис, за что вы меня так ненавидите?
- Помнишь, ты сказала про своего друга, который водил тебя смотреть на радугу? – она кивнула.
- Его посадили, а тебя выпустили, хотя все произошло по твоей вине. Он в пятнадцать лет загремел в тюрягу, а ты наслаждалась жизнью. Теперь ты с моим Джуффом… Чего мне от тебя ждать? Что ты попользуешься им и бросишь, как бросила свою первую любовь?
- Я так и думала, что из-за этого, - Джессика потупилась, - весь город презирает меня из-за той истории. И вы ведь даже не знаете, как все было на самом деле.
Нуна промолчала. У неё не было никакого желания утешать девчонку.
- Ты знаешь, где твой друг сейчас?
- Он уехал из города. Навсегда.
- Почему ты не говоришь о том, что он умер в тюрьме?
- Потому, - Джесси внимательно посмотрела на Нуну и тут же опустила ресницы, - что, похоже, мы обе знаем, что это не так.
«Опа!» - подумала Нуна. Вот так, совершенно случайно, она наткнулась на второго человека, которого Санни тоже посвятил в свои тайны.
«Интересно, он еще кому-нибудь об этом говорил? Родителям? Хотя нет, им-то наверняка нет».
- Я пыталась рассказать все дяде Алексу, - как бы отвечая на её мысли, объяснила Джесси, - но мне почему-то все время не хватало духу.
«Дядя Алекс? Скорее всего, это его отец. Сын Александр, и отец тоже Александр. А кто он, этот дядя Алекс? Хотя ладно, в другой раз спрошу. Любовь любовью, но Санни зря доверил тайну этой свистушке. Как только она не растрепала её всем подряд?».
- Не надо ему говорить. И никому не надо.
- Да, он говорил, что никто не должен знать…
- Дело не только в этом, - сурово оборвала её Нуна, - твой друг влез в одно опасное дело и попался. Сейчас его, скорее всего, держат в камере и решают, что с ним делать. Так что не надо никому говорить, что он жив, потому что на тот момент он может быть уже мертв.
Джессика вздрогнула.
- Откуда вы все так хорошо знаете?
Нуна усмехнулась и ткнула пальцем в свой живот.
- Тут сидит его ребенок. Угадай, как он туда попал?
- Ааааах, - выдохнула Джессика и посмотрела на неё обезумевшими глазами. Нуна слегка смутилась и отвернулась.
- Не вздумай ничего сказать моим детям - пробурчала она. - Это касается только нас двоих.
Джессика кивнула, по-прежнему не сводя с неё глаз.
Она вспоминала последний телефонный разговор с Санни. Тогда она долго набиралась духу, чтобы сообщить ему, что теперь встречается с Джуффом. Ей казалось, что он воспримет это как измену – ведь всего семь лет назад им обоим казалось, что они будут любить друг друга всегда.
- Знаешь… я тут начала встречаться кое с кем.
- Поздравляю, - весело ответил Санни, - он тебе нравится?
- Очень…
- Так это же замечательно! Серьезно, страшно рад за тебя. Ты не должна грустить в одиночестве.
Джессика вздохнула. Оказывается, он давно уже отпустил её. Только она боялась в это поверить.
- Я его знаю?
- Да, знаешь. Я встречаюсь с Джуффом Озирисом.
Вот тут Санни почему-то смутился, хотя удивить его было непросто.
- Г-хм… Ну да, здорово. Очень рад за вас обоих… Ну да, он хороший парень, это точно. Заботься о нем, как следует… Ладно, меня тут зовут. Пока, я тебе еще позвоню.
- Подожди-подожди!..
Тогда она подумала, что все дело в Джуффе – у них с Санни с самого детства было что-то вроде нездорового соперничества. Оказывается, все объяснялось куда проще: пока она встречалась с сыном, её друг закрутил роман с матерью.
История, как будто нарочно придуманная для любовного романа, подумала Джессика.
- Миссис Озирис, а что же будет с ребенком?
Нуна не удостоила её ответом.
- Помолчи немного. Давай посмотрим на радугу.
Радуга, неправдоподобно-яркая, как на детском рисунке, по-прежнему висела в небе, словно бы опровергая основные законы природы – дождя в Стренджтауне не было с декабря. Каждый цвет по отдельности казался кричаще-ярким, но все вместе они складывались в ясную и гармоничную картину – и в этом зрелище было что-то возвышенное, что-то возвращающее взрослого в детство.
Маленькая девочка Нуна смотрела на радугу и восхищалась. Она должна была отвечать за весь город, она должна была решить множество сложных вопросов, вмешаться в судьбы многих людей, в том числе и решить судьбы членов своей семьи. Но сейчас она на минуту стала пятилетней земной девочкой, и её сердце было преисполнено радости.
Маленькая девочка Джессика смотрела на радугу и радовалась. Ей многое пришлось пережить раньше – она осталась без отца, весь город посчитал её убийцей, и даже собственная мать бросила её – и еще многое предстояло пережить, прежде чем все это забудется. Но сейчас она вернулась в счастливую пору, когда жизнь еще была прекрасна, и маленький мальчик водил её сюда смотреть на волшебную радугу.
Маленький мальчик, который не мог быть с ними, потому что далеко отсюда лежал под капельницей с наркотиком, но все равно пришел, смотрел вместе с ними на радугу и сиял от восторга. В его списке еще оставалось семь человек, и будущее его казалось одной сплошной черной дырой. Но благодаря помощи девочек он все равно смог вырваться из этого круга и вернуться домой. Пускай так. Пускай только мысленно. Но он снова увидел свою радугу.
- Миссис Озирис, а знаете, что еще Санни говорил? Что радуга – это мост в другой мир, который прекраснее нашего. И когда человек глядит на неё, он как бы приближается к тому миру и очищается.
- Он-то да. Он мог такое сказать, - кивнула Нуна. – Джессика, я хочу тебя кое о чем попросить.
- О чем?
- Позаботься о Джуффе, пожалуйста.
Джессика испугалась. Слишком уж это было похоже на предсмертную просьбу.
- Миссис Озирис, что вы хотите делать?
- Рожать, - ворчливо ответила Нуна, - думаешь, это так просто? Вот будут у тебя свои дети – поймешь, каково это. Ты приглядишь за Джуффом, пока я буду носиться с малышней?
- Конечно, - сияя, ответила Джессика, - миссис Озирис, а вы не боитесь, что ребенок будет похож на него? Станет видеть чудеса, и все такое.
- Ну и что?
- Его тогда тоже захотят похитить.
Нуна фыркнула.
- Моих детей никто никогда не тронет. Я за них любому глотку порву.
- А отец? Если он сам придет за своим ребенком – что вы будете делать?
Нуна задумалась…
На этом наша история заканчивается. Спасибо всем, кто интересовался и читал)
FNO [фантастика-детектив]
)
). С одной стороны, грустно, что сериал скоро закончится; с другой, все-таки очень интересно узнать концовку, а еще очень здорово будет перечитать все от начала и до конца, не отрываясь, как книгу. 
Линейный вид
