"Маленькое" лирическое отступление перед заключительной серией. Кто прочтет до конца, тому конфетка.
Метро
- Тебе маслом намазать или шоколадной пастой? Или и тем, и другим?
- Ты что, сам не знаешь?
- Я мысли читать не умею.
- Правда? – и ей вдруг захотелось спросить:
- Санни, а что ты умеешь?
- В носу ковыряться, - угрюмо ответил Санни, намазывая тост маслом. Он уже догадывался, к чему это приведет.
- Ну, правда!!!
- Нуна, ты чего добиваешься?
- Ничего. Просто хочу узнать о тебе побольше.
- Это знание тебя не порадует.
- И все-таки?
Санни с шумом вздохнул и отложил нож. Ему на минуту показалось, что он снова подросток, и снова стоит в одних трусах перед грозными дядьками - «ангелами» и отвечает на их вопросы.
- Ты правда умеешь это делать? – Не знаю.
- Здесь написано, что умеешь. – Значит, умею.
- Ты сам не знаешь? – Не знаю.
- Выходит, тот, кто это писал, знает тебя лучше, чем ты сам?..
- Лучше, - вслух сказал он.
- Что?
- Нет, ничего. Я могу показать тебе одну штуку… если хочешь.
- Конечно, хочу. А что это?
- Ничего. Просто мы заглянем в твое будущее.
- Опаньки! - Нуна быстренько встала из-за стола и подбежала к нему. - Что надо делать?
- Возьми стул и сядь вот здесь.
Она села. Он положил руки ей на темя и зажмурился.
- Закрывай глаза. Больно не будет, не бойся.
- А что это вообще такое?
- Прогнозирование будущего при исполнении определённых условий… Методика неточная, зато всем нравится. А теперь давай посидим в тишине.
И они замолчали на долгое время.
- Странно, - неожиданно сказал Санни, - сколько ни смотрю, все время вижу тебя с младенцем.
- Джуффи заведет себе еще детку? – задумалась Нуна. – Или Эва родит… Но она ведь еще совсем маленькая. А когда это будет?
- Когда-то. Я же говорю, методика неточная. Ты его так нежно держишь… Может, он твой?
- Не говори глупостей, - фыркнула Нуна, - что ты там еще видишь?
Он со вздохом опустил руки.
- Ничего интересного. С инопланетянами это хуже работает, чем с людьми.
- Все равно здорово. А в свое будущее ты заглянуть не можешь?
- Чего в него смотреть… Отодвинься, я кофе допью, - пробурчал Санни. Немного обиженная Нуна взяла стул и вернулась на свое место.
Санни мрачно размешивал сахар, думая о том, что, как ни крути, ничего хорошего будущее ему не принесет. Вот если бы можно было хотя бы на день сбежать от всего этого… Получить хотя бы одно светлое воспоминание…
- Нуна, подари мне один день.
- Прости?
- Давай мы проживем день так, как будто нас с тобой не хотят убить, как будто мы обычные люди. Как будто мы просто встретились, влюбились и вместе проводим время… Давай, а?
Конечно, она согласилась. И именно поэтому они целый день кружили по городу, бродили по местам, где Санни всегда хотелось побывать. От этого обоим было очень весело, и Нуна порадовалась, что согласилась на эту затею.
Но если бы не это, они бы не спустились в метро, и не встретили у подземного перехода ту необычную парочку. И всего прочего бы не последовало.
- Ты смотри, смотри!
- Куда?
- Да вот же они… Господи, никогда такого не видела!
- И что с ними не так?
- Ну ты что, не видишь? Он же черный, как пустынный таракан! А она вся беленькая!
- Это плохо? – Санни никак не мог понять, в чем проблема.
- Ну… неправильно. Мне так кажется.
Санни не стал даже задумываться на эту тему.
- В Европе это воспринимается нормально, - сообщил он, подхватывая Нуну под локоть – они уже подходили ко входу в метро, людей вокруг становилось все больше, и он начал опасаться, что потеряет её в толпе, - там все понимают, что такие пары обязательно будут, и в целом, это даже полезно для генофонда. Это только мы все еще тычем в них пальцами, как дикари.
- А ты что об этом думаешь?
- Что я ду… - Санни вдруг остановился и встревоженно оглянулся по сторонам, - ничего. Нуна, блин, ты инопланетянка, у тебя дочка от пришельца, у тебя зять мексиканец, а внуки – вообще неизвестно кто! И ты решила в расисты податься?
- Ну… нет.
- Ну вот и хватит языком молоть. Держись, не отставай.
Нуна испуганно сжала губы, не понимая, почему вдруг Санни стал так груб, почему у него так резко изменилось настроение. Но причина выяснилась довольно скоро.
- За нами следят.
- Что?! Кто?!
- Не ори! Делаем вид, что все в порядке. Попробуем скрыться в толпе.
За ними следили, и они следили тоже. В водовороте разноцветных человеческих спин легко было потерять двух обычных человечков, но Нуна не выпускала странную парочку из виду, потому что они сильно её заинтересовали.
Почти у самого входа в метро, где все прохожие ускоряли шаг, эти двое вдруг замерли на месте, как будто наткнулись на невидимый забор из колючей проволоки. Затем они повернулись друг к другу и начали оживленно обсуждать что-то.
- Почему они встали?
Санни, который в тот момент беспокоился совсем о другом, не сразу понял её. Потом сумрачно ответил:
- Там два входа.
- И что?
- Подойдем – поймешь.
Он был прав: под землю вело два хода.
Над одним из них было крупными буквами написано: «Только для черных». Над другим – не менее крупными - «Только для белых».
Нуна просто-напросто забыла об этом. Простим ей: она спускалась в подземку лишь третий раз.
- Интересно, как они выйдут из положения? – Нуна усмехнулась, хотя смешного в этом не было ни капли.
- Не знаю, - Санни ускорил шаг, - хватит уже глазеть, пошли быстрее.
- А мы через какой вход пойдем?
Он остановился, круто повернулся и посмотрел на неё.
- Какой у тебя сегодня грим?
Нуна машинально потерла щеку рукой.
- Белый.
- Значит, нам туда.
- Точно?
Санни наконец-то не удержался и тоже съязвил:
- Ты видишь отдельный вход «для синих»? Нет? Ну, вот и молчи.
Он решительно потащил её за собой, и Нуна, в последний раз оглядываясь на растерянных разноцветных влюблённых, даже не смогла толком понять, свидетелем какой жуткой и абсурдной ситуации она стала.
Подземка в столице работала уже двадцать лет, и все эти двадцать лет люди, собираясь спуститься в метро, послушно делились на черных и белых. Таков был порядок. Никто и не думал спорить.
Никому из тех, кто строил станцию, и в голову не пришло, что найдутся пассажиры, которые не смогут – или не захотят – воспользоваться этим спуском. Потому что не смогут разделиться по цвету кожи.
- Кажется, оторвались, - с облегчением сказал Санни, когда они уже спускались по эскалатору, - ничего больше не чувствую.
Нуна кивнула, потом непроизвольно дернулась и вцепилась ему в рукав.
-Что ты?
-Смешно, конечно, - с нервозным смешком пробормотала она, - мне как-то приснилось, что я под землей и спускаюсь вниз по вот таким же лестницам. И много, много людей спускается вместе со мной, но никто ни на кого не смотрит, никто ничего не говорит. А вокруг так черно, так жутко, и вся земля, которая, я знаю, у меня над головой, как будто всем пластом на меня давит… И я чувствовала, что никто не знает, куда мы спускаемся, зачем и что нас там ждет. Ужасный сон.
- Нуна, это просто сон.
-Знаю, но все равно… Никогда не думала, что так боюсь попасть в ад, но да, боюсь.
Санни незаметно скосил глаза, пытаясь рассмотреть выражение её лица. По его наблюдениям, Нуна не боялась ничего из того, чего бояться стоило, но все запредельное вызывало у неё приступы безотчетного страха.
- Это нормально, что ты испугалась. Самое ужасное, по-моему, это когда человеку даже в аду не страшно.
- Как тебе.
- Да, - подумав, признался он, - как мне. Оглянись, только осторожно.
Она так и сделала.
- Ого! А почему она одна?
- Ты думала, что он тоже сюда спустится?
- Конечно!
- Нуна, - Санни рассмеялся, - да ты что?
Нуна вздохнула.
- Расстроилась?
- Да. Я ведь думала…
- Понять не могу, как ты можешь быть прожжённой стервой и при этом верить в любую романтическую чушь, - вдруг сказал Санни. Нуна посмотрела на него – он улыбался. Грубил, конечно. Но почему-то совсем не обидно.
- А вот интересно было бы…
- Что?
- Ну, поближе познакомиться. Все-таки необычные они… Ты не хочешь?
- Нет, - отрезал Санни.
- Ну пожалуйста! Я уверена, ты много чего можешь про них узнать.
Он вдохнул так тяжко, будто Нуна просила его гору с места сдвинуть.
- Черт с тобой! Она – Джоан Селенгер, двадцать один год, родилась в ноябре, в первой декаде месяца, в четверг. Родилась здесь, в этом месте. Кровь первой группы. Крепкое здоровье, психика в порядке, хотя и немного нервозна. Боится высоты, грома, москитов, приведений. Очень простодушная девушка, хочет казаться самостоятельной. Привязана к матери, волнуется о её здоровье, с отцом отношения прохладные – он их бросил или скоро бросит. Братьев и сестер нет, других родственников, кроме матери, не знает. Работает в каком-то заведении, где кормят… Официантка в забегаловке, короче. Недавно пережила какое-то неприятное событие… что-то, связанное с автомобилем. Возможно, маленькая авария, или случайный наезд на дороге, - Санни бубнил все это себе под нос, и Нуне, пылавшей от любопытства, приходилось подпрыгивать, чтобы лучше его расслышать, - других серьезных событий в жизни не было. Окружение, обычное для такой девчонки – подружки, парни подружек, бывшие ухажеры… Правда, вижу парочку очень странных друзей – парень и девушка. Раздолбаи оба, хорошему её не научат. Думаю, в этой компании она с ним и познакомилась. Как-то он у неё в мыслях с ними крепко связан.
-Ух ты! – Нуна слушала, как завороженная. - А парень?
- Кха… Извини, - Санни откашлялся и продолжил рассказывать, - его зовут Нгаме Кениата, родился двадцать шесть лет назад, в июне, во второй декаде месяца, в понедельник. Родился не здесь… Точно не скажу, но судя по пейзажам, он из Кении. И сюда приехал уже взрослым, совсем недавно, да, трех лет еще не прошло. Кровь третьей группы. Здоровье хорошее, и психика довольно крепкая, хотя работал, как раб, и много горя пережил… Господи, да все черные такие! Не боится, в общем, ничего, кроме духов предков. Добрый, честный, наивный. Очень любит жизнь, любит смеяться, слушать музыку и танцевать. Родителей нет… были, но умерли слишком рано, он их почти не помнит. Привязан к своему брату – очень четко его вижу. Брат младше, живет далеко, он о нем часто волнуется, считает глуповатым. Больше родных и друзей нет, вообще привязанностей нет. Ясно видны только брат и девушка. Воспоминания ужасны… война, пожары, жуткий голод. Но в последнее время жизнь, кажется, налаживается. Играет на барабанах… то на улице, то где-то под крышей, в каком-то темном местечке. В последнее время беспокоится о деньгах, складывает их, копит на что-то важное. Но это настолько важно, что он старается об этом не думать, чтобы не сглазить, так что я четко не вижу… Ну что, довольна? – сердито закончил Санни, переводя дыхание и массируя себе виски, - у меня сейчас башка лопнет.
- Здорово, - сказала Нуна, - а теперь, Шерлок, расскажи, как ты все это узнал.
- То есть как – как? Узнал, и все.
- Подожди, но… - Нуна слегка растерялась, - Знаешь, когда Шерлок Холмс начинал рассказывать Ватсону про какого-нибудь человека, он потом объяснял, как он все это вычислил. Что про косолапость он узнал по неровно стоптанным ботинкам, и так далее…
- Но это же дедукция. Холмс так подробно все объяснял, потому что в этом и была суть его метода - внимание к деталям. Он так рекламировал себя. А я просто посмотрел на них и увидел. Что мне сказать-то?
«Мамочки» - подумала Нуна. И вопрос, мучивший её с утра - «Что же умеет делать Санни?» - снова незримо повис в воздухе.
- И ты узнал все это, один раз на них поглядев?
- Да.
- И ты вот так про каждого человека можешь все узнать?
- Не могу. Это вообще-то запрещено.
- Ж-жуть! – прожужжала Нуна. Её охватило приятное чувство сопричастности с чем-то тайным и незаконным.
- А ты можешь сказать – они любят друг друга?
- Откуда ж мне знать?
- Нууу… – разочарованно протянула Нуна.
Пока они шли по краю платформы, Нуна так часто и беззастенчиво оглядывалась на одинокую Джоан, что Санни сказал ей:
- Хватит идти вперед спиной. От твоих разглядываний ей легче не станет.
- И все-таки он скотина, - без обиняков заявила Нуна, - бросил бедную девочку одну…
Санни резко остановился и круто повернулся на каблуках.
- Ты что, совсем глупая? – тихо спросил он. – Ты не понимаешь, что с ним стало?
Нуне стало очень страшно.
- Что же?
- А то, что он и правда попытался пройти вместе с ней. Ты думаешь, полиция возле входа просто так дежурит? Сейчас фараоны охаживают его дубинками, чтобы неповадно было…
Нуна ахнула и повернулась, чтобы посмотреть на бледное лицо Джоан.
- Бедный дурачок Нгаме. Хорошо, если завтра он сможет хотя бы встать с постели.
- Ты знал?!! Все это время знал?
- Я же на него смотрел. Я все видел.
- И что ты сделал, чтобы ему помочь?
-Ну нормально! – Санни раздраженно всплеснул руками.- Я и так уже влез в ситуацию по уши! Я еще должен её изменять?
- Так, - Нуна встала, уперев руки в боки, - я не сдвинусь с места, пока ты что-нибудь не сделаешь.
- Нуна!
- Да что с тобой стало, черт тебя подери! Ты же добрый! Ты всегда был добрым!
Он застыл на месте. Эти хлесткие слова огрели его, как тяжелый кнут, и в ушах зазвучали совсем другие женские голоса.
У тебя такая светлая душа, малыш… Ты ведь сохранишь её, верно? Береги свою душу.
Сынок, пообещай, что, что бы у тебя ни случилось, ты останешься добрым. Это очень важно.
Если Нуна говорит правду, то я нарушил оба обещания. И то, что дал матери. И то, что дал Мальке.
- Черт, - Санни со злости топнул ногой, - нельзя же вмешиваться… - но добрые намерения победили, и он закрыл глаза, сосредотачиваясь.
Несчастный, который за секунду до этого еще корчился под ударами резиновых подошв и черных дубинок, замер и с опаской открыл глаза. «Фараоны», которые только что месили его сапогами, теперь стояли, не шевелясь, как вкопанные в землю столбы, и зачарованно смотрели куда-то совсем в другую сторону. Как будто кто-то невидимый отдал им команду «смирно».
Простодушный Нгаме кое-как поднялся с земли, суеверно перекрестился и бросился бежать. Зато прохожий, заинтересовавшийся этим зрелищем, подошел поближе и внимательно заглянул в затуманенные пустые глаза полицейских.
- Зас-ранец, - сквозь зубы пробормотал он, оглянулся по сторонам и, расталкивая всех, бросился ко входу в метро.
- Все в порядке, - говорил Санни Нуне, когда под сводчатым потолком станции раздался оглушительно громкий крик:
- Санни! Санни, чертов сын! Живо ко мне!
Санни, до этого шедший неторопливым шагом, в ответ на просьбу рванул с места, как хороший спринтер, и потащил за собой Нуну.
- Ай!
- Держись! – прорычал Санни, изо всех сил стараясь тащить её за собой. Нуна, которая, как обычно, надела сапоги на высоких каблуках, спотыкалась на бегу и кашляла.
- Да кто это?
- Потом! Скажу!
- Ааааа!!!
- Где ты? Где ты, сучонок? Я знаю, что ты здесь!
- Че-е-ерт…
Нуна даже не видела того, кто кричал, но догадывалась, что он сейчас тоже мечется по платформе, разыскивая их. Каким-то чудом ( не без применения магии, должно быть) они втиснулись в последний вагон переполненного поезда, и только тогда оба смогли выдохнуть.
Санни, белый, как мука, дрожал и изо всех сил сжимал руки. Нуна подумала, что никогда еще не видела его таким испуганным.
- Дьявола увидал, что ли?
- Хуже!
- …?
- Это мой начальник. Блин, - простонал Санни, сползая вниз по стене, - я не знал, что он в городе…
- Да не убьет же он тебя!
- Обязан убить, - сухо ответил Санни. Нуну передернуло от страха.
- Ничего, - она старалась быть бодрой, - он остался на платформе. Ему нас не догнать.
- Ты не понимаешь, - Санни нервно заломил руки, - Вик меня заметил. А мы видим друг друга не так, как другие люди.
- Так, как ты видел Джоан и Нгаме?
- Да. И если он разглядел меня, больше не отпустит. Найдет везде, куда бы я ни спрятался.
Нуна смотрела на него в ужасе, не зная, что еще сказать.
- Он меня учил, - рассуждал вслух Санни, - знает все мои приемы… Нам не уйти.
- Ты сильно изменился, - сообщила Нуна, - возможно, теперь он знает тебя не так хорошо.
Санни тяжко вздохнул.
- Неужели мы оторвались… - глядя вперед себя тревожными глазами, бормотал он, - неужели…
И в этот момент в вагоне раздался страшный грохот, и Нуна неожиданно для себя оказалась на полу.
- АААА!!!
- Рот! Открой рот! – заорал Санни, наваливаясь на неё сверху. - Открой рот и зажми уши!
Нуна лежала лицом в пол и не понимала, о чем он говорит. Санни сам закрыл ей уши руками. И ей это кое-что напомнило…
…Это была моя первая бомбежка, и я встретила её, стоя в очереди за хлебом в третий день своего пребывания на Земле. Так же, как сейчас, было страшно, и так же, как сейчас, кто-то повалил меня на землю и заставил закрыть уши руками, и навалился всем телом, и заорал, чтобы не вздумала побежать. А потом этот кто-то перестал кричать. И двигаться тоже перестал.
Когда я смогла сбросить с себя этого парня, то увидела, что он не дышит, а изо рта и из носа у него течет кровь. Для меня это была первая бомбежка. Для него – последняя.
скриншот от ARNAE
Я даже не смогла узнать имени своего спасителя – в городе тогда было полно беженцев и бродяг. Но каждый год в этот день я зажигаю свечу, вспоминая его. Ведь это я могла умереть, а не он. Это он сейчас бы мог нянчить своих внуков, а не я. Но он уступил мне место. Значит, он спас жизнь не только мне, но и моим детям и внукам, которые еще не родились.
Стоит ли вмешиваться в жизнь других людей? Санни думает, что нет. А я думаю, что иногда стоит…
…- Блин, какая ты тяжелая! Потолстела, что ли? – Санни, пыхтя, тащил её на себе.
- Где мы? – спросила Нуна, возвращаясь из сорок третьего года и пытаясь разглядеть хоть что-то в абсолютной темноте, которая их окружала, – мы в чистилище? Мы умерли?
- Нет, - лаконично ответил Санни, - мы в тоннеле и идем по путям.
И Нуна, понемногу приходя в себя, постепенно вспомнила все предшествующие события.
- А как ты… - она не могла вообразить себе, как Санни выбирался из вагона, и тем более – как он вытаскивал оттуда её.
- С трудом, - так же односложно ответил Санни.
- Но зачем?
- Я испугался. Если уж он пожертвовал Анной-Марией…
- Кем? Кто это?
- Ну, Анна - Мария! Мы так её звали. Он носил её за ремнем… - и Нуна начала понимать, что речь идет о гранате, у которой даже имя свое было.
- Хочешь сказать, у него там за поясом еще какая-нибудь Белла-Нина или Камилла?
- Может быть. Но дело не в этом, он настроен серьезно. И я забоялся, что он не станет дожидаться копов, а пойдет по вагонам, разыскивая нас. И когда найдет – кто знает, что будет.
- Но ты сказал, что он тебя видит. Значит, он пойдет по нашим следам.
- И оставит в покое тех, кто в поезде.
- Ах, вот оно что! Ты уводишь его от них. А я? Не мог оставить меня там?
- К сожалению, ты слишком много общалась со мной. Ты пропиталась моими вибрациями, и потому мы с тобой для него – как одна мишень. Да и разве можно было тебя бросать одну?
- Отпусти меня, - он послушался. Нуна с трудом встала на ноги и тут же споткнулась. Санни же, на её удивление, в кромешной тьме шагал так же уверенно, как и при дневном свете.
- Голова не кружится? Не тошнит? – заботливо спросил он, подхватывая её под локоть.
- Нет… а ты не подумал, что сейчас здесь пойдет поезд и размажет нас по стенкам?
- Поезда стоят, все ближайшие станции оцеплены. Сейчас копы ищут тех, кто это сделал.
Нуна вздохнула.
- Он больной? Или у вас в порядке вещей взрывать поезд, чтобы поговорить с другом?
Она не заметила, как при слове «друг» на губах у Санни появилась ехидная усмешка.
- Нет, это грамотный ход. Во-первых, начинается паника, а в суматохе можно сделать что угодно. Во-вторых, фараоны оцепляют место взрыва и проверяют у всех документы – и тебе остается только ждать, пока человечек, который тебе нужен, попадется в сеть. Он понимает, что у меня либо нет паспорта, либо очень дешевая фальшивка, и потому меня задержат в любом случае.
- Итак, мы заперты под землей, - подытожила Нуна, - наверх не выбраться, вокруг копы, и в затылок нам дышит твой ненормальный босс. А знаешь, что меня во всем этом радует?
- Что же?
- На этот раз в задницу нас загнал ты, а не я. Можно позлорадствовать.
- А это как посмотреть, - Санни хитро прищурился, - кто заставил меня все это делать? Если бы не фокусы со спасением негритенка, он, может быть, нас бы и не нашел.
Нуна вздохнула.
- Отнял у меня последнюю радость… Что нам теперь делать? Поселиться под землей навечно?
При этом ни она, ни Санни не испытывали ни малейшего волнения. Они оба уже настолько привыкли к таким крайним ситуациям, что воспринимали их как нечто досадное, но вполне естественное. Нуна была уверена, что Санни её отсюда вытащит – неважно как, но вытащит. Мысли Санни же целиком и полностью были заняты Габриэлем и его странной выходкой.
- Я говорил, что когда был маленьким, хотел водить поезда в метро? Мы с отцом тогда все станции объездили, - он рассеяно провел рукой по холодной стене, выложенной кафельной плиткой, - сто лет прошло, а я так же хорошо помню, что там наверху. Знаешь, где мы сейчас? Под старым фонтаном. А если пройдем еще метров двадцать и поднимемся на поверхность, то окажемся прямо посреди уличного рынка.
- И как же мы туда подымемся?
- Тсс! Не суетись. Лучше встань рядом со мной и постой тихонечко.
И Нуна последовала его примеру, и прислонилась к кафельной стене, отдающей могильным подземным холодом. Хотя, казалось бы, им следовало делать ноги, пока на горизонте не появились люди с фонариками и табельным оружием. Но, как показали дальнейшие события, разумное решение не всегда самое правильное.
- Кстати, спасибо, что навела меня на мысль.
- ?...
- Просто когда ты это сказала, я начал думать, есть ли что-то, что я умею, а он об этом не знает. Есть такая штука. И если ты не будешь пугаться, кричать и дергаться, то мы очень скоро окажемся в безопасности.
« Номер один – может видеть будущее. Номер два – умеет проникать в сознание людей. Номер три – способен выбраться даже из-под земли. Что будет дальше?»
- Я не буду кричать, - решительно сказала Нуна, покрепче сжимая кулачки, - мне не страшно.
Ближе к полудню торговля на старом городском рынке кипела вовсю, и как обычно, и сам рынок, и прилегающие к нему улочки кишели народом. Поэтому когда к этой сутолоке добавилось еще два человека, никто не обратил на них внимания. Никто ведь не видел, как они, по выражению Нуны «как пробки наружу вылетели».
- У меня такое чувство, что ты когда-то уже делал это при мне, - сообщила Нуна, отряхивая коленки от земли.
- Возможно, - Санни вытащил из кармана два белых носовых платка, и один отдал Нуне, а вторым тщательно вытер лицо, - и самое смешное, что любой человек может это сделать.
-Да-да-да, - Нуна с шумом высморкалась, - если будет заниматься самопознанием, и так далее.
- Нет, - удивленно сказал Санни, стараясь стряхнуть землю с рукава, - для этого достаточно просто родиться человеком. Силы природы изначально подчинены людям, вот в чем дело. Только мало кто об этом догадывается.
Нуна подумала, что уже устала удивляться.
- Куда мы сейчас пойдем?
- Вернемся в отель.
- Но как? Метро же закрыто.
- Поедем на автобусе, что делать. Долго, но зато безопасно.
Но для этого им надо было вернуться назад и пройти мимо того злополучного перехода, по которому они не так давно спускались под землю. Теперь это место напоминало ад кромешный –перепуганные люди, которых вывели из-под земли, кричали и плакали, зеваки, не понимающие, что происходит, пытались узнать, что же случилось, полицейские грубо расталкивали тех и других локтями, а то и прикладами автоматов. В этой суматохе никто и не обратил на них внимания, но Санни, вовремя уловивший, что Гейб находится где-то рядом, надел самую неприметную свою личину, опасаясь, как бы его снова не заметили. Нуна вела себя хладнокровно, но шла, опустив глаза.
- Ты боишься?
- Нет, я смотрю под ноги.
- И что ты хочешь там увидеть?
- Кровь.
- А! – Санни уже и забыл про ту историю. – Ну хочешь, давай найдем их.
- Что? А можно?
- Ну, конечно, я же их вижу, - и он потянул её за руку, заставляя нырнуть в толпу.
Они быстро их разыскали. Растрепанная Джоан навзрыд плакала на груди перепачканного в крови Нгаме, а тот утешал её, гладил по голове, и шептал ей какие-то нежные слова на своем родном языке (Нуна не знала суахили, но хотела все понимать, и поэтому все время дергала Санни за рукав, чтобы он ей переводил). Оба выглядели до смерти перепуганными, но при этом вполне счастливыми.
- Прямо идиллия, - улыбаясь, сказал Санни, у которого от этого зрелища потеплело на душе.
- У них же все будет хорошо? Так ведь? – тормошила его Нуна.
- В нашей-то стране? – ухмыльнулся Санни, но, глядя на её изменившееся лицо, быстро проговорил:
- Я пошутил. Конечно, они будут вместе и будут счастливы.
Он уже знал, что через полтора года обоих найдут на берегу реки с дырками от пуль в голове. Но в конце концов, не обязательно говорить все, что видишь. Кое-чего лучше и не знать совсем.
- Пойдем домой.
Нуна послушно повернулась, но вспомнила кое-что, остановилась и спросила:
- Санни, а если бы я была в черном гриме, ты бы спустился за мной?
-Ну, ясно, - ухмыльнулся Санни, когда на следующее утро Нуна влетела к нему в комнату в образе негритянки, - играем в черное и белое?
- Нравится? – спросила она, без стеснения усаживаясь к нему на колени.
- М-м, косички? – Санни погладил её по голове. - Ты хорошенькая, тебе идет. Жаль, что я не люблю мулаток.
- Мулаток ты не любишь, блондинок - тоже… Кто тебе нравится-то?
- Инопланетянки средних лет с детьми моего возраста. Ты что-то еще хотела сказать?
- Только то, что ты был прав, - она швырнула на стол утреннюю газету, - метро, взрыв в вагоне, пятьдесят человек задержано. Виновных ищут.
- Ну и что? Или ты выяснила что-то еще?
- Да так… - Нуна замялась, - знаешь, кого они ищут? Белого парня в кожаной куртке.
- Так ведь Гейбу нужен засранец Санни. Скорее всего, он уже посмотрел на всех белых парней, которых вчера арестовали, и понял, что меня среди них нет, хотя должен был быть.
- Санни, можно мне спросить откровенно?
- Конечно.
- Почему ты от него убегал?
И пока он думал, как ответить, Нуна вскочила на ноги, перебралась на кровать и поспешила развить свою мысль:
- Знаешь, я у тебя все время чему-то учусь. С тех пор, как мы вместе, я стала иначе видеть людей, стала замечать вещи, о которых не знала. Так вот, твой босс не ожидал тебя встретить, он был потрясен, как будто мертвого увидел. Потрясен и рад. Скажи правду - они считают, что ты погиб?
- Вполне возможно. Учитывая обстоятельства, они могли решить, что меня затащили в машину, убили и выкинули тело.
- Разве вы не знаете, кто из вас жив, а кто умер? С этим вашим волшебным зрением…
- Если объект открыт, то знаем. Но если кто-то закрывается, о нем ничего нельзя сказать точно.
- То есть ты закрывался. И всячески наводил их на мысль, что тебя больше нет, правильно? Выигрывал время. А твой несчастный начальник должен был регулярно рассматривать несвежие трупы, пытаясь найти среди них тебя.
- Не думаю, что он этим занимался. Он буквально через неделю уехал в командировку и вернулся… думаю, что только вчера.
- Это еще один повод на него обидеться? Что он даже не поплакал над тобой? Санни, за что ты на него так обижен?
Санни сердито засопел.
- Не расскажешь?
- Если я расскажу, то… я не знаю даже, как ты отреагируешь. Скорее всего, я стану тебе противен.
- Позволь, я сама разберусь. Говори.
- Понимаешь, когда я приехал… Нет, не с того начал. Надо объяснить тебе все, как было, а иначе не поймешь…
Санни сделал длинную паузу, собираясь с мыслями. Нуна терпеливо молчала. Она не ожидала даже того, что он ответит на её вопрос, так что ответа готова была прождать хоть год.
- Когда мама умерла, я… мне плохо было. Ревел целыми днями, и все такое. Ребята тогда перепугались, и Малька предложила послать меня за границу, за новыми впечатлениями. Она думала, что это поможет. Не знаю, как им это удалось, но они действительно отправили меня в путешествие.
- И куда?
- Ой, где я только не был! Чуть ли не до Северного полюса добрался. Мир, он, оказывается, такой большой, такой разный, что это даже в голове не укладывается. А самое главное – мне все время встречались новые люди, и один учил меня тому, другой – этому… Иначе бы я никогда не выучил столько всего за такой короткий срок.
- Это понятно. А почему ты не остался в Европе? – Нуна поменяла позу – закинула ногу на ногу и скрестила руки на груди. – Наверняка ведь предлагали.
- Предлагали. Только она-то была здесь, поэтому я никак не мог остаться там.
Нуна вздохнула: слепая преданность Санни умершей подружке будила в ней щекотливое чувство, похожее на досаду.
- Не ревнуй, - попросил Санни, верно прочитав её настроение, - она умерла. Тут еще такое дело: они же были моими учителями – она и…
- …мужик с задвигом, который нас чуть не взорвал.
- Да, он. А ученик обязан следовать за учителем, пока тот его не отпустит. Нельзя следовать за многими учителями сразу, только за одним. В моем случае – за двумя.
- Один из них отправился на тот свет, а второй желает тебе смерти. За кем из них пойдешь сейчас?
Санни пропустил вопрос мимо ушей.
- Так вот, когда я вернулся… Видишь, командировка стоила больших денег, и мне предложили… Черт! Даже говорить об этом не получается.
- Ну так что тебе предложили?
Санни набрал в грудь побольше воздуха, выдохнул, сложив губы трубочкой, и на выдохе признался:
- Я работал астральным киллером.
Нуна округлила глаза, и он, не дожидаясь, пока она начнет задавать вопросы, торопливо рассказал:
- Есть очень много людей, которых невозможно достать. По разным причинам. На некоторых даже покушение нельзя организовать – потому что всегда есть мера разрешенного террора. А человечек есть, и он многим мешает. И вот однажды этому неугоде во сне является мальчик и говорит: если ты продолжишь делать то-то и то-то, или не сделаешь того-то и того-то, тебе крышка. Страшновато? Да. Но мало ли что во сне привидится! Человек забывает. Через некоторое время мальчик снится снова с тем же предупреждением, и когда человек просыпается – а просыпаться после таких снов и так неприятно – у него отнимается рука. Левая. Обычно я забирал левую, чтобы он мог правой документы подписывать. С левшами – наоборот.
- А дальше?
- Одни сразу сдавались. Другие начинали охотиться на меня. Приглашали экзорцистов, колдунов, шаманов, медиумов, экстрасенсов… Как видишь по моей цветущей морде, помогло мало. И вот они метались, бесились, пытались найти выход – а я продолжал навещать их снова и снова, и после каждого визита что-то нехорошее случалось. И люди шли на попятный. Все-таки своя шкура всем дороже, чем какие-то принципы.
- То есть, - Нуна ухватилась за самую утешительную мысль, - ты так никого и не убил за все время? Раз все сдавались.
- Выходит, так, - согласился Санни, - но ведь если пришлось бы, то…
Повисла тяжелая, гнетущая тишина.
- Вот ты читаешь газеты, а я никогда их не читаю. Если читаю, то мне стыдно. Я знаю, как и что делалось, и вижу, как то, что я делал тогда, продолжает давать всходы сейчас. Пока все это делалось в интересах моей страны, я терпел, но когда моими услугами стали приторговывать…
- Хватит! – не сдержавшись, вскрикнула Нуна. На неё пахнуло запахом такой концентрированной гнусности, что её затошнило.
- Когда я вышел из игры, он сделал вид, что его это не касается. Отстранился. Только Малька поддержала меня. В результате мы оба оказались в вертолете, начиненном взрывчаткой. Вот, наверное, поэтому я ему сейчас и не верю.
- Сколько тебе было тогда?
- А черт его знает, я уже сам путаюсь, сколько мне лет. Тогда двадцатый шел, кажется… а что?
- Когда Джуффу было девятнадцать, главным его достижением было то, что его команда вышла в полуфинал юниорской лиги. А у тебя…
- Не надо нас сравнивать. Мы все-таки совсем разные.
Снова повисла тишина.
« Номер один – может видеть будущее. Номер два – умеет проникать в сознание людей. Номер три – способен выбраться даже из-под земли. Номер четыре – может убивать на расстоянии. И он готов от всего этого отказаться».
- Вот тебе сейчас двадцать один, но ты знаешь столько всего, что любой старик позавидует. Не обидно тебе помирать и терять все это?
- Есть предложения?
- Да! Поехали со мной.
- Нуна, мы об этом уже говорили. Я не буду прятаться за твоей спиной.
- Тогда… - Нуна задумалась. - Может, нам к американцам податься?
- Почему к ним?
- Знаешь, как ты им нужен? Они десять лет ловят Саддама и ничего не могут с ним сделать. А тут – ты! Это же как подарок небес. Дадут тебе какую-нибудь его тряпочку, ты посидишь, поохаешь…
- Я не хочу нюхать портянки Саддама! - Санни захохотал так, что слезы на глазах выступили.
- Ничего, потерпишь. Понюхаешь, поохаешь, сосредоточишься – а назавтра, глядишь, и нет Хуссейна. Знаешь, как они обрадуются? Десять лет праздновать будут! Они тебе все за это простят.
- Нуна, - Санни, хихикая, вытирал слезы, - ты просто прелесть!
- Нет, а что? Вариант. – Нуна посмотрела на Санни растерянно. - Он ведь плохой человек, погубил много жизней. Может быть, его можно убить.
- Что ты на меня смотришь? Можно подумать, у меня перед глазами список, кого можно, а кого нельзя. Я этого не знаю точно так же, как и ты. – невесело отвечал Санни. – Может, всех можно. А может, никого нельзя.
- Так ты теперь не знаешь, где черное, а где белое. И тебе даже спросить некого.
- Некого, - кивнул Санни, - кто меня еще поймет? Только инопланетянка средних лет с детьми моего возраста.
- Иди сюда, - позвала Нуна. Он, по её примеру, забрался на кровать, свернулся клубочком и грустно положил голову ей на колени.
- И что теперь будет?
- Наводку он уже дал. Теперь пойдет по моим старым адресам, - Санни огляделся по сторонам, - придется съехать, он знает, что я когда-то здесь жил. Но в общем-то, какая разница, денек можно и потерпеть. Все равно завтра он сюда не явится, а послезавтра все закончится.
- Послезавтра? Уже?
- Да. У тебя все готово?
- Готово.
- И у меня. Значит, послезавтра.
Они посмотрели друг другу в глаза – и Санни вдруг рассмеялся.
- Что ты?
- Да так. Никогда не думал, что мы с тобой вместе пойдем на дело.
Комбинированный вид
