Адрес: залитая розовым солнцем, вечно встающим над Рейном, в зелени трав и листьев Германия Генриха Гейне
Возраст: 30
Сообщений: 916
Автостопом по мирам
Что делать, если все жизненные планы летят в тартарары, вещие сны не дают покоя, а нежить всех мастей и возрастов внезапно возжаждала твоей крови (причем в самом буквальном смысле)?
Правильно - побросать в рюкзак любимые бутерброды, попрощаться с рассудком, домом и здравым смыслом и отправиться в неизвестность с загадочным новым знакомым, который почти всегда говорит о себе правду, но почти никогда - всю...
Мэриан, я вот что хотела сказать. Вы очень хорошо пишете. Слог великолепный. И очень все замечательно. Но вот что не хватает.
Мне кажется Вы сами не сопереживаете вашим героям. То есть - я читаю, мне не грустно, не весело,и вообщем-то , я просто поглощаю рассказ.
я не в обиду, поверьте. Мне , действительно, нравится! Но вот не грустно, когда Вы рассказываете о бывшей возлюбленной. Уж не знаю, почему...
Адрес: залитая розовым солнцем, вечно встающим над Рейном, в зелени трав и листьев Германия Генриха Гейне
Возраст: 30
Сообщений: 916
Volodia737, ага, и стану второй Ольгой Громыко Типа это была шутка...
Хотя подумаю, когда
а) Допишу роман
б) Достигну 18-летия )))) Читая некоторые романы, что ныне выпускает "Армада" или "Эксмо", я думаю, что, может быть, и моя графомания пройдет Ну, или попадется непритязательный молодой редактор...
__________________
Последний раз редактировалось Мэриан, 18.05.2010 в 20:58.
Мэриан, скоро ли ожидать продолжение?^^
История увлекательная, текста много, поэтому я не всегда выкраивала время, чтобы сесть и почитать. Нет, конечно, я бы могла прочесть две главы, которые пропустила, но я ожидала момента, когда будет настрой на это дело.
В общем, найдя настрой, прочла с удовольствием. Книга, если ты найдешь "непритязательного молодого редактора" , вышла бы на ура, я уверена.
Адрес: залитая розовым солнцем, вечно встающим над Рейном, в зелени трав и листьев Германия Генриха Гейне
Возраст: 30
Сообщений: 916
Хм... если флафф и всякая романтыка будут зашкаливать, скажите - порежу
-------------
- Удар! Укол – не опасный, но множество таких ранок во время схватки изрядно измотают, не говоря уже о потере крови. Ну же, Эллен, держи защиту!
Странно, должно быть, это выглядело со стороны – темноволосая женщина с растрепанными локонами, одетая в черные брюки и просторную белую рубашку, и совсем еще молоденькая девушка в джинсах и кофте прыгают со шпагами в руках по осеннему саду. Вернее, справедливости ради надо заметить, что прыгает-то как раз в основном девушка (то есть я), а рослая брюнетка спокойно и уверенно отражает ее неуклюжие атаки так, как будто это укусы назойливых комаров.
Раньше я думала, что фехтование – это довольно просто. Ну, что там – вжик-вжик-вжик, уноси готовенького… но теперь я проклинала тот миг, когда согласилась на невинное предложение «поупражняться», и, раскрасневшаяся и растрепанная (что, в отличие от Сильви, мне придавало не привлекательности, а сходства с взъерошенным воробушком), мечтала только о том, чтобы уже наконец положить своему позору конец, хоть как. Исполнение этой мечты не заставило себя долго ждать.
Я даже не успела заметить стремительное движение тонкого лезвия, когда почувствовала на своей шее холодный металл затупленного острия шпаги.
- Если бы это был настоящий бой, ты бы уже лежала здесь с распоротым горлом. – спокойно сообщила Сильви – Но, так как это не настоящий бой, то я просто предлагаю тебе отдохнуть.
Я с облегчением плюхнулась на траву, положив рядом шпагу. Сильви присела рядом – хотя, как мне показалось, скорее «за компанию», чем от усталости.
За те несколько недель, что я провела в резиденции Ордена, моим обучением занимался весь постоянно присутствовавший там «коллектив» - то есть Сильви, Катя и Даниэль. Несколько раз я видела и других членов Ордена – те заходили поболтать с Сильви, поздороваться с новой «коллегой», быстренько выпить на кухне чашку Катиного кофе и поспешить дальше – домой или по другим делам.
Катя была замечательной подругой, но скверным педагогом – практически все наши «занятия» - по стрельбе ли в том сарае для мотыг… то есть, простите, тире, по верховой ли езде, по другим ли вещам – прерывались примерно каждые десять минут на «поболтаем, чайку попьем, а то я тебя, кажется, совсем замотала». Надо упомянуть, примерно половина ее рассказов посвящалась все той же Сильви. Честное слово, я даже не думала, что «Кейти» может относиться хоть к кому-нибудь с таким благоговейным трепетом. Ее восхищало в темноволосой Страннице решительно все. То, что она была прекрасной наездницей, метким стрелком и отличной фехтовальщицей. То, что она знала латынь и французский (почему-то Катя с особым пиететом относилась именно к этим двум языкам). То, как она держалась в седле и то, что она не могла себе позволить выйти на улицу без перчаток и шляпки. И не потому, что там холодно. Правда, по мнению Кати (и, замечу в скобках, моему тоже), придавать такое значение всем этим мелочам и пытаться сохранять облик «истинной леди», параллельно бегая в брюках и с пистолетом в руках, а также зарабатывая на кусок хлеба с маслом самым, наверное, неженским способом из всех возможных, было как минимум странно. Впрочем… когда мы утрачиваем главное, остается только шлифовать мелочи в надежде, что они хоть как-то восполнят недостачу.
Даниэль, хоть его «коллеге» вряд ли бы это понравилось, делал мне поблажки при каждом удобном случае (все под тем же универсальным предлогом «ты слишком устала»), да и вообще, его присутствие к обучению не располагало. Во всяком случае, меня. Мои мысли все время витали где-то очень-очень далеко от шпаг и пистолетов.
Сильви же, как я успела убедиться за те дни, либо была, как говорят в народе, «двужильной», либо имела в предках Женщину-Кошку или Терминатрикс, и на усталость или слабость была изначально просто не запрограммирована. Конечно, и она, и Кейти уверяли меня, что когда-то гроза нежити всех мастей и миров тоже была неуклюжей девчонкой, с трудом представлявшей, за какой конец держать шпагу, но мне почему-то было трудно представить вымотанную, встрепанную юную «мисс Сильви», падающую на траву после проигранного бессмысленного поединка.
- Зачем мне вообще это надо? Что я, этих упырей на дуэли вызывать буду? – недовольно спросила я, делая вид, что меня невероятно заинтересовал цветочек клевера справа от моей ноги.
- Как сказала бы моя Кейти – для общего образования. – улыбнулась Сильви. Я уже знала, что Катя была для нее кем-то средним между наперсницей, ученицей и непутевой дочерью, поэтому странной нежности, прозвучавшей в ее голосе, не удивилась – И потом, всегда может пригодиться. Не сомневайся.
- Да-да… как говорила моя учительница бальных танцев – учишься владеть своим телом. – зевнула я – А почему тогда не сразу с мечами тренируемся? Тоже, в общем-то, для этого помогает…
- Для меча у тебя неподходящая комплекция. – сообщила Странница, подперев лицо руками и глядя на меня – Ты слишком хрупкая. Тебе ведь даже шпага кажется тяжелой, так? А меч и вовсе поднять не сможешь. Не в обиду тебе говорю, не стоит расстраиваться. Из всех женщин, о которых я когда-либо слышала, хорошо владеть этим непростым оружием могла только Жанна д’Арк, но она плохо кончила…
Я неосторожно сделала попытку улыбнуться, после чего услышала бодрый голос Сильви:
- Кажется, ты уже отдохнула? Вставай, продолжим!
***
Гостиная маленького имения была погружена во мрак. Тусклый лунный свет еле просвечивал сквозь тяжелые портьеры, и только несколько зажженных свечей – на камине и на столике – хоть как-то освещали комнату. Огонь в камине горел едва-едва, но, кажется, женщине, сидящей напротив него в кресле, не было дела до того, сколько тепла дает ей тусклое пламя – ей просто нравилось смотреть на огонь.
Ее можно было принять за статую – неподвижную и холодную, изваянную из мрамора каким-то неведомым искусным мастером. На столике стояла изящная рюмка, наполовину заполненная золотистым коньяком, к которому женщина, кажется, даже не притронулась. Может быть, ей просто нравилась эта своеобразная атмосфера, нравилось смотреть на то, как отблески пламени свечей скользят по стенкам рюмки, окрашивая в пылающий огненный цвет благородный напиток, сжимать в руке ее прохладные бока и думать о чем-то своем?
- Сильви, вы только… того… не увлекайтесь. – подала я голос, прозвучавший в ночной тишине, нарушающейся только треском дров в камине, как выстрел – Медиум под градусом – это явление для наших краев еще более-менее привычное, а вот воительница навеселе – это уже нечто, сравнимое разве что с ураганом Катрин…
- Эллен? Ты не спишь?
- Бессонница. – развела я руками – Всегда трудно засыпаю на новом месте. А новыми для меня являются все места, где я не жила хотя бы в течение года… вы не возражаете, если я тут с вами посижу? Я на софе сяду, рядышком.
- Да, конечно…
- А что это вы тут сидите? Тоже не спится?
- Не обращай внимания… - Сильви на миг прикрыла глаза – Меня просто вновь одолел вечерний сплин. Такое бывает. Ночь – довольно странное время, Эллен… тени самых обычных вещей приобретают фантасмагорические очертания, тьма прячет и искажает лица, лунный свет делает людей похожими на привидения… и дело не только во внешних обличиях – твои собственные помыслы словно отражаются в кривых зеркалах, и то, что при свете дня кажется тебе невероятно важным и единственно правильным, ночью хочется послать к черту… и уже не знаешь, во что верить, что делать… какое дело возвести на пьедестал взамен брошенного, какого кумира – взамен отвергнутого… как хорошо, что все эти сомнения живут лишь до первого крика петуха, когда утром все вновь становится на привычные места.
- Вообще-то в народе это называется «стресс от недосыпа». – осторожно сказала я – Вам бы сейчас идти поспать… а не заливать нервы вот этим…
- Нет-нет, Эллен, не беспокойся, я… я в порядке. – Странница вновь закрыла глаза, на сей раз надолго – Я просто… просто устала… устала, да.
- Честно говоря, даже представить себе не могла, что вы можете устать, тем более так. – призналась я – Если верить Кейти, то вы прямо неутомимая воительница, мастер на все руки, спортсменка, комсомолка и просто красавица.
Сильви чуть улыбнулась.
- Да, Кейти… она милая девочка. И способная. Но… слишком ребячливая, пожалуй. И до сих пор верит в сказки о неутомимых прекрасных воительницах… ты знаешь, Эллен, я ведь не всегда была такой. Когда-то я была всего лишь одной не слишком заметной Странницей с даром ясновидения. Даже не очень сильным. Слабеньким, я бы сказала. А по сути дела, он и сейчас такой. Мне до сих пор трудно даже читать ауры. Другое дело, что я теперь и вовсе единственная, кто владеет хоть каким-то даром. Меня ценят, конечно же… порою, я бы даже сказала, превозносят до небес… впрочем, незаслуженно. О, если бы здесь была Кристин… вот она была настоящей Видящей. Что называется, с большой буквы. Говорят, она могла даже прозревать ткань времен… когда хотела.
- Видеть будущее?
- Да, можно сказать и так. У меня это получилось лишь раз. И то – какое там прозрение… неясные чувства, ощущения, какие-то разрозненные картины, которые едва ли можно связать в одно целое… даже не видения. И все равно это не помогло. То, что должно было случиться, случилось. Пытаться обмануть судьбу – дело неблагодарное, как сказали бы некоторые… но я не верю в судьбу, в какое-то великое предопределение, в неизбежную силу рока. Да и плоховато я разбираюсь во всех этих материях, если говорить начистоту. Смешно – ясновидица – и не разбирается в том, что такое судьба…
Я молча смотрела на висевший прямо перед мной портрет. Отблески огня танцевали на полотне, причудливо играли на нем свет и тень. Было такое ощущение, что прекрасная хозяйка поместья то улыбается, то хмурится, и, казалось, вот-вот покинет тесные ей рамки картины и присоединится к нам в этой странной беседе.
- Прямо «овальный портрет»… - пробормотала я.
- Что?
- Да так, ничего… рассказ один вспомнила…
Наполненные тягостным молчанием секунды текли медленно, как патока между пальцев, по тягучей капле срываясь вниз, в черное небытие.
- Ты знаешь, мне ведь не нужна слава великой воительницы - как, впрочем, и великой предсказательницы. – внезапно произнесла Сильви – Я бы отказалась от всего этого, если бы можно было вернуть… старое время. И всех тех, кто к нему принадлежал. Но это невозможно. И Орден уже не тот… а дело-то продолжать нужно. Хоть кому-то. Тем, кто остался. Пусть даже брать на себя в десять раз больше, чем раньше – но продолжать. Нас теперь так мало, так мало… это все равно, что нести хрупкую хрустальную вазу в надежде, что она не выскользнет из рук. Нет, не вазу даже – осколки вазы. А осколки ранят…
Я даже не сразу поняла, что это за прозрачная капля воды блеснула на левой щеке Странницы.
- Сильви… вы что… вы что, плачете?! – чуть ли не с суеверным ужасом спросила я.
Чтобы вы лучше меня поняли, хочу пояснить, что плачущая Сильви – это происшествие из разряда «где-то медведь сдох». Или, скорее «где-то в Центральной Африке революция». Эта женщина за свою долгую, долгую жизнь была в таких мирах, побывала в таких передрягах и видела такие вещи, что произведения Лавкрафта и Стокера сказками матушки Гусыни покажутся. И чтобы заставить ее проронить хоть одну слезу…это… это я даже не знаю – надо ЧАЭС повторно взорвать. Причем в непосредственной близости от резиденции Ордена.
- Нет-нет, не волнуйся, Эллен, все хорошо… все хорошо… да. Эллен… знаешь, чего я боюсь больше всего на свете? – неожиданно спросила она.
- Смерти? – осторожно предположила я – Или гибели Ордена?
- Нет. – покачала головой Сильви – Я боюсь узнать однажды… даже неважно, каким образом… что все – все, через что мы прошли, все, чем мы жертвовали, что мы отдавали, что мы теряли – все это было зря. На самом деле, конечно, многие так и думают о нас – что мы можем сделать, нас мало, это все равно, что ложкой пытаться вычерпать море… некоторые так и говорят…
- Дамиан Хэлкар?
- И он тоже… но он далеко не единственный, кто так считает, поверь. Я не боюсь чужого осуждения, и не боюсь горьких слов… я боюсь того, что однажды им поверю. Что однажды, быть может, их скажет мне человек, которому я очень доверяю, или я узнаю что-то такое… и тогда… что мне останется тогда? Что мне делать, куда мне идти? И во что мне верить… ради чего жить…
Медленно-медленно стекала по бледной щеке слеза. Женщина не пыталась ее смахнуть – ведь прикоснуться к слезе значило бы признать, что она все-таки пролилась. Тихо умирал огонь в камине.
- Я просто устала… - прошептала Странница так неслышно, что ее слова можно было бы принять за вздох – Просто устала…
- Зачем расстраиваться, если ничего еще не произошло? Ваша вера ведь все еще при вас… и мы все здесь. – улыбнулась я и с неожиданной для себя самой жалостью добавила – Шли бы вы спать, мисс Сильви…
Женщина кивнула, словно не слыша меня.
Я посидела еще немного, задумчиво глядя на затухающий очаг, в конце концов неслышно встала с софы и чуть ли не на цыпочках прошла к двери. Уже переступая порог, я оглянулась на Странницу.
Сильви, склонив голову, уже дремала в кресле. По ее губам блуждала жутковато контрастирующая с покрасневшими глазами и следами недолгих слез улыбка – должно быть, ей снилось что-то хорошее. Может быть, что-нибудь из прошлого – но я не бралась гадать, да и не хотела бы знать, честно говоря.
Неблагодарное это дело – заглядывать в чужие сны.
***
Как я уже упоминала, небольшое поместье, бывшее теперь резиденцией Ордена, мне нравилось. Нравилось, я бы даже сказала, до безумия – несмотря на множество помнивших бывших хозяев старинных вещей, к которым я иной раз боялась прикасаться, и общую атмосферу, там не было давящей музейной роскоши, и казалось совершенно естественным гулять по «английскому саду», отдыхать после тренировок в гостиной позапрошлого века и пить чай из посуды, за которую наши антикварные магазины бы передрались. Еще мое воспитанное на приключенческих романах воображение будоражили запутанные темные чердаки, в которых мне постоянно мерещились тайные ходы и скрытые дверцы, а спуститься в подвалы, несмотря на все любопытство, я так и не смогла себя заставить – тут уже сыграли роль просмотренные фильмы ужасов, тем более, что способного развеять гибельную тьму неонового фонаря здесь было не раздобыть, а простая свечка вряд ли смогла бы мне помочь. И потом, зная свою природную грацию, я могла бы поставить особняк Уоллеса против хрущевки в Купчино, что уроню ее, едва за мной захлопнется дверь. А блуждать в кромешной тьме и пытаться нашарить выход, периодически натыкаясь на всякий хлам – это не самое лучшее времяпрепровождение.
Моим любимым местом в доме оставалась старая библиотека. Сами по себе принадлежавшие, как я могла догадаться, женской половине семейства романчики, которые чете было не жалко оставить, покидая дом, мне особо интересны не были (ну что поделать – не привлекают меня сентиментальные сюжеты про бедных сироток, в первой половине книги нещадно побитых судьбой, а во второй – ею обласканных, и несчастных красавиц-куртизанок, нашедших любовь своей жизни в лице юного аристократа). Но почему-то я чувствовала неизъяснимый трепет, когда прикасалась к старым, истрепанным переплетам, осторожно переворачивала хрупкие страницы, которые не знали ничьей руки уже много десятилетий (разве что какая-нибудь Странница от скуки листала), и пыталась прочитать выцветшие строки, которые, даже несмотря на мою специальность (и то будущую), зачастую оказывались для меня непонятными. То есть, я, конечно, сдавала староанглийский, но одно дело – сдавать, другое дело – понимать…
В тот день я добралась до нижней полки массивного шкафа. Снаружи она была завалена вырезками иллюстраций из “Journal de demoiselles” и тому подобных изданий (видимо, «грешную деву» интересовали не только инфернальные личности, но и французская мода) зато, стоило мне смахнуть весь этот ворох картинок, как моим глазам открылось несколько рядов романов, явно никакого отношения к турнюрам и шляпкам не имевших. Я присмотрелась повнимательнее к корешкам и присвистнула. Да тут одни готические романы! Своеобразные вкусы, однако, были у юной барышни. «Карета-призрак», «Тайна замка Оквард», «Когда наступает полнолуние»…
Я схватила первую попавшуюся книгу в потрепанной черной обложке и открыла сотую страницу, на которой глаза героя вдохновенно сравнивались с «больными звездами». Мое воображение взяло больничный после попытки это представить, и я, решив не подвергать его больше таким нагрузкам, открыла титульный лист. Однако мое внимание привлекло вовсе не название книги, а короткая, сделанная карандашом надпись на французском, стоявшая вверху пожелтевшей страницы.
«22 августа 18** года.
Pour ma chere Ettie.
Bonne voyage au le monde des reves!“.
Для моей дорогой Этти. Приятного путешествия в мир грез.
Значит, это все-таки не «грешная дева». Ни Мэри, ни Марион, ни тем более Марго при всем желании не сократишь до Этти.
- Читаешь? – раздался за моей спиной голос, заставивший меня подпрыгнуть. Я испуганно обернулась и облечено выдохнула – у стеллажей стояла, скрестив руки на груди, Сильви, уже успевшая после тренировки переодеться из брюк в свое обычное длинное платье.
- Да так… - неопределенно ответила я.
- Вижу. – женщина, кивнув, подошла ближе и заглянула за мое плечо – У юной леди была довольно неплохая коллекция подобных романов. Она, как и многие ее ровесницы, отличалась романтическим взглядом на жизнь, в ее случае эта романтика была весьма своеобразной.
- Я вижу… - задумчиво проговорила я – Сильви, а вы случайно не знаете, какое имя можно сократить до «Этти»?
- Мариэтта, должно быть. А почему тебя это интересует?
- Да просто так…
Я едва смогла сдержать рвущийся из груди наружу смех. Да, вот так судьба… мир тесен, и даже не один… знала ли юная (теперь уже вечно юная) Мари, что, присоединяясь к рядам Детей Ночи, она дала приют людям, истреблением последних занимающихся? Личное счастье Мариэтты потом, наверное, многократно благословляли многие Странники и желали ей долгих вечных лет и крепкого здоровья.
- Эллен, ты случайно не видела Кейт? – вырвал меня из раздумий о превратностях судьбы голос Странницы.
- Нет, разве она не на задании?
- Какое там задание… так, небольшая чистка. – махнула рукой Сильви – На настоящие задания мы с ней всегда вместе ездим.
Список людей, согласных работать с Катей в паре, начинался с мисс Дестлер и заканчивался ею же. Нет, не потому, что моя почти-соотечественница была, например, нерасторопна, глупа или труслива – вовсе нет. Но работа с ней была, если можно так выразиться, очень творческой, ведь требовалось незаурядное креативное мышление, чтобы понять, что значит «бывший труп», «запад, который ближе к востоку» и – высочайший образец истинно женской загадочности! – «лево! Да нет, другое лево!».
- Тогда чего вы за нее волнуетесь?
- Она подозрительно долго задерживается… впрочем… я хотела поговорить с тобой не о том. – женщина посмотрела куда-то мимо меня задумчивым, сосредоточенным взглядом, словно собираясь с мыслями.
- А о чем?
- Сейчас… быть может, лучше присядем?
- Да, конечно. – я поставила на место книгу в черной обложке и уселась в одно из кресел – Так что…
Закончить я не успела – в следующее мгновение раздался неведомого происхождения крик, заставивший, казалось, стены поместья вздрогнуть. Даже в предназначенной для уединения и спокойного отдыха библиотеке с ее толстыми стенами он был прекрасно слышен. Мы с Сильви, не сговариваясь, вскочили и понеслись на голос настолько быстро, насколько ей это позволяло неудобное платье, а мне – природная неуклюжесть.
Когда мы, уже успев решить, что на нас напали полчища нежити и вообразить себе армию упырей, столпившихся у наших ворот, достигли маленькой прихожей, нашему взору предстала следующая картина: поперек порога лежала хрипящая Катя, а рядом валялась упавшая напольная ваза и наполовину высыпавшиеся из нее искусственные цветы. Завершал этот живописный натюрморт выпавший из руки Странницы небольшой «дамский» пистолет.
- Умираю… - еле слышно прохрипела Катя, на миг приподняв голову и вновь бессильно уронив ее на дощатый пол.
Оправданием нам с Сильви (точнее, той активной деятельности по переносу «пострадавшей» на софу и беготней вокруг них обеих, что мы развернули) может служить только выражение лица и стенания юной Странницы, по которым можно было бы заключить, что у «Кейти» тяжелейшее ранение, по меньшей мере задето легкое и вообще она очень скоро осуществит свою давнюю мечту познакомиться с Эллис.
- Не могу… ног не чувствую… о-о, как плохо… я думала, что никогда не добегу… - шептала Бобрикова так тихо, что Сильви пришлось склониться к самому ее лицу, чтобы разобрать жалобы девушки.
- Воды? Бинтов? Морфия?! – со страхом произнесла Сильви, кажется, уже мысленно подготовившая для Кати если и не могилку рядом со своими старыми товарищами, то, во всяком случае, палату в реанимации.
- Лучше картошечки. Жареной. – мечтательно прищурилась девушка, и, устроившись на диване, закинув руки за голову, продемонстрировала нам свое единственное ранение – тонкую царапину на открытом предплечье.
… Честное слово, я думала, что еще чуть-чуть – и в уютной гостиной Ордена произойдет зверское убийство. Однако Сильви ограничилась выражением лица, которое около недели потом являлось мне в кошмарах, и заданным спокойным голосом, от которого мне захотелось позорно сбежать с «поля боя» и укрыться в винных погребах, вопросом, что случилось. Катя, казалось, только этого и ждала – ее рассказ, последовавший сразу после того, как девушка выпила залпом пару стаканов воды и немного отдышалась, по эмоциональности и степени разборчивости мог сравниться с вдохновенным повествованием школьника о первой драке:
- И тут эти – как! А я им – так! А один – вот! Зацепил! А я – рраз! И как дам! И, это, вот…
Кое-как, путем наводящих вопросов, разнообразных методов допроса и ассоциативного ряда, нам удалось вычленить из этого потока сознания то, каким образом, собственно говоря, Катя оказалась на пороге дома в столь необычном состоянии.
Короткая схватка, которая после десятилетий тренировок и, скажем так, весьма беспокойной жизни была для вечно юной Странницы чем-то вроде популярной (если верить кинематографу) в Америке субботней пробежки, прошла без особых эксцессов – Кате очень повезло, ее даже практически не зацепили. Самое веселое началось после.
«Кейти» очень гордилась тем, что переносы она умела осуществлять на редкость точно – и чаще всего время пути от места «выброса» до пункта назначения у нее исчислялись не днями, а минутами. И, то ли она не успела придти в себя после драки и как следует сосредоточиться, то ли где-то в темных глубинах ее подсознания таилась мысль о хорошем марш-броске, но очутилась Катька в результате где-то в часе хорошего бега от нашей резиденции. Однако проблема была вовсе не в этом, а в том, что материализовалась взлохмаченная девушка в джинсах и с пистолетом аккурат на проселочной дороге перед несколькими едущими на мулах аборигенами… никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу… в результате правильность никем не проверенного «часа хорошего бега» ей пришлось испытывать на себе. Кстати, испытание показало, что обозначившая такую меру я был вовсе не права – Катя успешно доказала, что при определенном уровне энтузиазма это расстояние можно легко покрыть и за полчаса.
Сильви, конечно, немного посокрушалась о невезучести и неуклюжести своей протеже – скорее для порядка, по привычке, так как весь Орден знает – если с Катей ничего не случается в течение хотя бы недели – либо она серьезно заболела, либо что-то скрывает.
На попытки поднять ее с дивана (о том, чтобы припрячь Катю к какой-нибудь общественно полезной деятельности вроде приготовления ужина приходилось забыть в лучшем случае на сегодня) «страдалица» реагировала нечленораздельным мычанием, в котором, однако, легко угадывался решительный протест.
В конце концов мы поняли, что если человек всерьез настроен помучиться всласть, то удержать его от этого не сможет никто и ничто, и оставили попытки вернуть «коллегу» в дееспособное состояние, решив, что деятельная натура девушки все равно не позволит ей спокойно сидеть на софе более десяти минут. В народе такая черта характера обычно называлась «шило в одном месте», однако Сильви продолжала тактично именовать ее «деятельная натура».
- Вы, кажется, хотели со мной о чем-то поговорить? – спросила я, поворачиваясь к темноволосой ясновидящей.
- Да. – Сильви, почему-то пряча глаза, присела на маленький диванчик возле белоснежного венского рояля, который, должно быть, был очень любим бывшей хозяйкой дома, однако теперь тихо и смиренно пылился в углу, и его пожелтевших клавиш теперь изредка касались разве что тонкие белые пальцы все той же мисс Дестлер. Мне порою приходила в голову мысль, что это были пальцы женщины, которой было на роду написано не утруждать себя занятиями, тяжелее того же музицирования и разучивания новых вальсов, и не заниматься работой, опаснее шитья, а не носить брюки, лихо стрелять из пистолетов и бегать за нечистью по параллельным вселенным.
- А что, что-то случилось? – полюбопытствовала я, садясь рядом.
- Эллен, я бы хотела спросить у тебя… возможно, этот вопрос покажется тебе бестактным, но все же… - Сильви сделала вид, что ее страшно заинтересовал узор на ковре, и выпалила – В твоей семье случайно не было ни одного… м-м… представителя иной расы?
- Что? – я даже не сразу поняла, что она имеет в виду – Не было ли у меня в роду вурдалаков? Вопросик, однако… нет, конечно, моя тетя Маша – та еще упырица, каждый раз, когда нас навещает, встречает меня возгласом «Леночка, как ты здорово поправилась!»… дядю Колю некоторые называют «оборотнем в погонах», хотя вообще-то это неправда…
- Эллен, я серьезно.
- Ну и что, что серьезно? Если серьезно, то уже, и пошутить нельзя? Ладно-ладно… по правде говоря, знатоком своей родословной меня назвать сложно. Но вообще, я сильно сомневаюсь, что у нас в роду мог быть кто-то «иной расы», если этих самых «иных рас» в нашем мире отродясь не водилось. А что такое?
- Ничего особенного… просто, понимаешь, Эллен… - Сильви все так же мялась – У тебя довольно необычная аура. По правде говоря, я никогда не видела такого. Это чем-то похоже на ауру обычного… хм… вурдалака, но весьма отдаленно. Я решила, что, возможно, причиной тому дальнее родство… хотя, возможно… - она пытливо уставилась на меня – вернее, на мою шею – так, что я почувствовала себя каким-то редким животным, попавшим в руки сумасшедшим ученым. И сейчас меня будут препарировать, чтобы выяснить мой загадочный феномен.
Я ответила на пару десятков вопросов, касающихся в основном моих родственников и произошедших со мной в детстве странных случаев (таких набралось немало, однако все они, увы, не имели ни малейшего отношения к объектам интересов Ордена и потому удовлетворить любопытство Странницы не могли), стоически перенесла детальный осмотр своей многострадальной шеи (ее даже пощупали), однако, судя по всему, так и осталась для Сильви «неизвестным науке зверем».
- Я даже не знаю, что предполагать. – покачала она головой – Если бы здесь была Кристин, возможно, она бы и смогла с этим разобраться… но ты, увы, опоздала со своим появлением здесь приблизительно лет на сто. Разве что… - женщина покусала губы, отвела взгляд, кажется, задумалась о чем-то.
- Да что за проблема? Съездите к теть Маргарите, она-то точно поймет, в чем дело! – подала голос с софы Катька.
- Ты что, слушала? – нервно спросила Сильви.
- Нет, я грела уши. – невинно ответила девушка.
- Во-первых, не к «теть Маргарите», а к мисс Маргарет. – на этих словах «Кейти» скорчила такую рожицу, что стало понятно – все обращения, официальнее, чем «теть» она не признает в принципе (за исключением тех, что относятся к обожаемой наставнице) – А во-вторых, я не думаю, что она будет рада нас видеть.
- Почему? – полюбопытствовала я – Она что, тоже «отошла от дел»?
- Собственно говоря, она к ним и не подходила… - пробормотала Катя – Говорит, возраст не тот. На самом деле, мы к ее помощи не так часто прибегаем, но когда приходится – Лена, я тебе скажу, это эпопея! Приходится по одному сотруднику к ней присылать. Обязательно – с акациями (она их любит) и тортом. И так, якобы невзначай, за чашечкой чая (кофе она не пьет принципиально) спрашивать об интересующем деле. Если откажется – посылай другого… и через неделю, не раньше, чтобы глаза не мозолить. Правда, при моем появлении здесь эта проблема разрешилась – теть Маргарите я, кажется, очень понравилась. Говорит, она всегда мечтала о такой внучке.
- Странные же у нее мечты. – не удержалась от ехидства я.
- Возможно, ей не хватает в жизни острых ощущений? – предположила девушка.
- Если бы ей не хватало в жизни острых ощущений, она бы присоединилась к нам. – резонно заметила Сильви – Однако она отказывается из-за того, что, по ее выражению, «годы уже не те». Увы, она действительно слишком поздно открыла свой дар… впрочем, не думаю, что она бы согласилась, даже если бы ей было двадцать. Она просто любит спокойную жизнь. Для Маргарет даже сменить квартиру было целым подвигом, что уж говорить про путешествия по мирам… а особых трудностей в жизни она не испытывает – всевозможные гадалки, экстрасенсы и ясновидящие (особенно настоящие) были популярны во все времена и во всех вселенных.
- Мисс Сильви, давайте я с Леной поеду? Я же к теть Маргарите столько раз ездила, просто навещала… она меня и послушает скорее…
- Ты десять минут назад умирала! – возмутилась Странница.
- Уже ожила. На меня, наверное, благотворно влияет ваше присутствие. – широко улыбнулась Катя.
- Интересно, а вечернее мытье посуды будет влиять на тебя так же благотворно? – проговорила Сильви задумчивым тоном ученого, глядящего на распластанную перед ним на столе лягушку.
- Вот это вряд ли. – сбавила обороты «Кейти» - Я бы не стала проверять…
- Кейт, мне кажется, будет лучше, если с Эллен поеду я или Даниэль. – с нажимом произнесла женщина.
- Чем лучше? Это же все-таки мой родной мир, я его хорошо знаю. И переносы у меня гораздо точнее получаются… не в обиду вам будет сказано, извините…
Сильви на миг едва заметно поморщилась, как человек, которому напомнили о чем-то в высшей степени неприятном. Все-таки, должно быть, обидно знать, что ты в чем-то хуже юной разгильдяйки, использующей все возможные и невозможные предлоги, чтобы увильнуть от какой бы то ни было работы.
- Кстати, а почему вы тогда ее за мной не отправили? – поинтересовалась я.
- Потому что Кейти… конечно, талантлива во многом… - уклончиво ответила Сильви – Однако дар убеждения у нее… нет, он, безусловно, есть… но он несколько… гм… своеобразный.
- Короче говоря, после применения этого «дара убеждения» я бы позвонила 03 и вам пришлось бы вызывать новую экспедицию – на сей раз вызволять свою сотрудницу из Кащенко. – резюмировала я.
- А вы с Даниэлем будете там сильно выделяться… - гнула свою линию Катя.
- Мужчина в черном, отдаленно похожий на молодого Кинчева? Да он на улицах современного города в толпе затеряется. – хмыкнула я – Только ему надо еще байк взять для завершения образа…
- А у меня есть! – обрадовалась девушка.
- Кейт, только не опять. – закатила глаза Сильви – Сколько раз я тебе говорила – ездить на этом кошмаре здесь ты не будешь. Тебе мало сегодняшнего? Что будет, если кто-то тебя увидит?
- Примут за знамение о том, что надо закусывать. – пожала плечами Катя – Мисс Сильви, ну мы же быстро! Никто нас не успеет увидеть. И что мы там иначе будем делать, пешком ходить? Тогда до завтрашнего вечера не вернемся. А я этот город плохо знаю…
- Дай мне слово, что вы не ввяжетесь ни в какие авантюры.
- Не успеем.
- Успеете, я вас знаю. Ты не будешь пробовать на прочность эти… автобусы, не будешь «заезжать отпраздновать свой приезд» к старым знакомым, и не будешь задерживаться на неделю из-за того, что скоро будет концерт твоей любимой певицы. Поняла?
- Мисс Сильви, ну когда я так делала? – захлопала глазками девушка. Красноречивый взгляд был ей ответом…
- Скажите, а мне обязательно ехать? Может, все как-то само собой… образуется? – жалобно спросила я. Не хотелось чувствовать себя тяжелобольной, которую собираются везти к столичному светилу медицины, так как все знакомые врачи при взгляде на диагноз лишь качают головой.
- Навряд ли. Тем более, что у меня есть одно подозрение… - Сильви на миг запнулась – Впрочем, это неважно.
- Тогда давайте прямо сейчас выедем. Я только Даниэлю скажу. – обреченно произнесла я. С этой странной историей хотелось покончить как можно скорее, выяснить, что моя двоюродная бабушка была на четверть вампиршей (о том, что причина беспокойства Сильви может быть совсем другой, мне даже думать не хотелось) и вернуться в уютную резиденцию.
- Зачем? – недоуменно обратилась ко мне ясновидящая.
Я, мягко говоря, удивилась такому вопросу.
- Ну, как… просто… предупредить…
- Зачем, ты же скоро вернешься?
- Но… просто, чтобы не волновался… - я неловко замолчала. Не хотелось отчего-то говорить, что мне просто хотелось его увидеть, хотелось вместе посмеяться над моими глупыми страхами, а еще больше хотелось – чтобы он обнял меня и сказал, что все будет хорошо.
- Хм… иди, если ты так хочешь… он сейчас, наверное, на кладбище…
- Почему? – слегка опешила я от такого предположения.
- Сегодня четырнадцатое декабря. – произнесла Сильви таким тоном, как будто это все – вообще все – объясняло. Я же решила не вдаваться сейчас в причины столь странного времяпрепровождения. Кто их знает, может, у них четырнадцатое декабря – это какой-то профессиональный праздник. Международный зомбий день, ага…
… Неслышно шелестит ветер в опавшей золотой листве, стелющейся под ноги. Все такая же глухая тишина стоит на маленьком погосте. И почти странно выглядит в этом царстве застывших и холодных, как тела умерших, воспоминаний об ушедшем, фигура живого человека, который превращаться в тускнеющее воспоминание пока явно не собирается (несмотря на все усилия окрестной нежити).
Он резко обернулся, чуть вздрогнув, когда я легонько коснулась его плеча.
- Что ты тут делаешь? – спросила я и, мельком взглянув на покоящееся рядом беломраморное надгробие, поняла, что мне уже не нужен ответ.
- Что? Ничего, всего лишь…
«… решил навестить старую знакомую». – мысленно закончила за него я.
Нет, нет, ей не нужно знать… старая память должна оставаться лишь памятью, старые кошмары не должны лезть в новую жизнь… и не должны повторяться. Пусть же все останется там, за чертой прошлого, призраки не должны восставать из могилы…
- Понимаешь, я хотела тебе сказать… - я запнулась на миг – Мне надо уехать… ненадолго, может быть, сегодня вечером я уже вернусь.
- В город?
- Нет, просто Сильви сказала, что мне надо поговорить с какой-то мисс Маргарет. – как можно более будничным тоном заявила я.
- С Марго? Зачем?
- Да, что-то там Сильви в моей ауре не понравилось… говорит, странная она. – удивительное дело: чем более беспечно я старалась говорить, тем страшнее мне становилось.
- В каком смысле странная?
- Да если бы она сама понимала… но нет – только сказала… сказала… - я чуть помялась, опустила голову, замолчала на пару секунд. Говорить или нет? С одной стороны - не хотелось бы, чтобы Даниэль, узнав о том, что его возлюбленная (которую он, кажется, считает не крепче хрустальной вазы) не опять, а снова ввязалась непонятно во что-то, явно не сулящее ей ничего хорошего, развернул бурную деятельность по выяснению, кто виноват и с кем разбираться… что я, сама, что ли, со своими проблемами не справлюсь? Я что, ребенок, или нежная барышня в корсете, которая при виде крови или пистолета в обморок хлопается? Я, в конце концов, самостоятельная, взрослая современная девушка, несмотря на то, что бесконечно скучала по маме год после переезда, до сих пор не могу прожить без ее котлеток и поднимаю дикий визг при виде болонки без поводка.
Чего проще – натянуто улыбнуться, сказать легкомысленным тоном «Да так, ничего особенного, какая-то мелочь», понадеявшись на то, что Даниэлю внезапно откажут на время и интуиция, и умственные способности, и некоторое знание моей падкой на неприятности натуры… и остаться с этим тоскливым, ноющим, как старая рана, и тугим, как сжатая пружина, готовая вот-вот распрямиться и от души стукнуть не в один глаз, чувством в груди. Болезненным, стискивающим горло, как подступающие жгучие слезы, предчувствием. Выползающим из темных глубин души безотчетным страхом.
Моя женская интуиция отчаянно звонит во все колокола в надежде до меня достучаться. Ох, мамочки, во что ж я опять вляпалась-то…
- Сказала – похожа на ту, что бывает у нежити. Ну, или как-то так. – выговорила я наконец, и, неожиданно для себя самой, издав нечто среднее между всхлипом и мученическим стоном, на трясущихся, как перед зачетом, ногах подошла к любимому прежде, чем он успел что-то сказать, обвила руками его шею, уткнулась ему в грудь и взвыла – надрывно, горестно, пронзительно, как кошка, которой прищемили хвост – Господи, да за что же мне все это! Когда же уже все это кончится, я не могу так больше, я уже думала – все, приехали, теперь спокойно поживем… хоть чуть-чуть… хотя бы немножечко… ну почему, почему все так… почему… почему со мной вечно что-нибудь случается!!!
Ее кожа почему-то казалась невозможно горячей, как мягкий, тающий воск, и пульсация крови гулко отдавалась в ушах, как удары его собственного сердца.
- Эллен, боюсь, тебе придется привыкнуть – это издержки профессии… - задумчиво ответил он.
- А вдруг я окажусь какой-нибудь проклятой? Или… я не знаю… внебрачной праправнучкой Дракулы? Что тогда?
«Ну скажи же! Ну скажи, что все будет хорошо! Я ведь тебе поверю! Скажи же!».
- Тогда, должно быть, придется отправляться знакомиться с новым родственником… - произнес Даниэль таким серьезным тоном, что уголки моих губ сами собой поползли вверх.
- И тебе его не жаль? – сквозь какой-то нервный смех спросила я.
- По роду занятий не положено, увы… - улыбнулся он.
Зато мне по роду занятий положено теперь попадать в переделки. Впрочем, с этим творческим заданием я успешно справлялась и до присоединения к стройным рядам Странников-охотников. Все знали и знают – если падают недавно повешенные портьеры в новой аудитории, если в выходящем на маленький двор окне класса появляется дыра размером с футбольный мяч, если в кабинете химии взрываются мусорные ведра – неподалеку пробегала Лена…
- Нет, но его действительно в таком случае стоит пожалеть! – совсем развеселилась я.
- Ты слишком к себе строга.
- Это я-то? Хотя… знаешь, мама вот довольно часто говорила, что меня ей послало небо. Правда, она почему-то всегда добавляла, что никак не может понять, за какие грехи?...
Я посмеялась собственной шутке… смех – вообще самое лучшее средство, когда не хочешь возвращаться к теме разговора, как я заметила.
- Но… как ты думаешь… что, если вся эта ерунда с моей аурой действительно означает что-то… опасное? – чуть промолчав, тихо спросила я, словно сама боясь собственных слов.
- Эллен… - Даниэль осторожно, как будто опасаясь сломать что-то невероятно хрупкое, взял мои руки в свои. Я вздрогнула – руки у него были теплые – Неужели ты думаешь, что, даже если так и окажется, то я позволю какому-то там… - он призадумался на миг, видимо, размышляя над тем, кого бы назначить на роль гипотетического виновника моих проблем – какому-то там… Дракуле - он снова впал в раздумья, судя по всему, решая, что именно он не позволит предполагаемому противнику - … отравлять тебе жизнь? – решил наконец он.
«На этом моменте он должен запеть голосом Стива Бартона «Let me be your freedom, let daylight dry your tears”… так, на бродвейские мюзиклы меня больше не пускать…».
Я неловко хихикнула. Не то, чтобы мы с Даниэлем и впрямь считали виновным во всех этих странностях легендарного прародителя вампиров… просто, как я поняла за время пребывания в Ордене, сей последний уже считался здесь неким абстрактным, поминаемым всуе эпическим персонажем наряду с ядреной вошью, чертом лысым и кузькиной матерью. Вряд ли Дракула был рад такому соседству, но его никто не спрашивал.
- Нет, не думаю… - пробормотала я, крепче вцепившись в руки Даниэля. Не только из-за желания ощутить чью-то поддержку, но и по причине вполне прозаической – холода этой осенью подкрались незаметно, а я так и продолжала щеголять в футболках и майках… а пальцы, как я уже говорила, у него были теплые…
«Ну, допустим, отравлять кому-то мне жизнь я и сама не позволю… но, все-таки, как же приятно знать, что тебя действительно любят настолько, что готовы схватиться с любым Дракулой, ядреной вошью или кузькиной матерью, лишь бы ты не пострадала! Так странно… я же сильная, да… взрослая… современная… кажется…меня не нужно защищать… тогда почему же мне так хочется, чтобы меня защищали?!».
- Если честно, мне страшно уезжать. Я, конечно, понимаю, что не смогу просидеть в вашей резиденции, пока мои преследователи не умрут от старости, но все равно… - я осеклась.
- Возможно, это, конечно, не то, что способно тебе помочь… - задумчиво проговорил Даниэль – Однако, все же… - он снял с шеи странный кожаный медальон, испещренный непонятными (во всяком случае, мне) знаками, или, может быть, рунами, и протянул его мне.
- Что это? Оберег? – с любопытством спросила я, разглядывая вещь и попутно пытаясь завязать кожаный шнурок на шее. Шнурок стоически сопротивлялся.
- Давай помогу… - вздохнул мой бессменный заступник, глядя на это неравное противостояние – Нет, не совсем оберег… когда-то давно такие милые вещицы надевали на ночь люди, жившие неподалеку от неспокойных кладбищ или мест, считавшимися проклятыми или просто «недобрыми» - что почувствовать приближение неупокоившихся духов и проснуться прежде, чем… хм… прежде чем уже не сможешь проснуться. Суеверный был народ, что поделать… люди в большинстве своем не понимали, что никакого реального вреда призраки причинить не могут, а если и понимали – все равно боялись… однако, как выяснилось, на вполне материальную нежить этот амулет тоже действует, так что внезапного нападения из-за угла можешь не опасаться.
- Так это вроде индикатора, что ли? – уточнила я – Удобно, ничего не скажешь… слушай, а нет в продаже пока усовершенствованных моделей? Ну там, с музыкальными сигналами вроде «Нас не догонят», подсветкой…
- В продаже их вообще нет. Так что, могу тебя обрадовать – ты обладаешь… как это у вас называется? Подожди, сейчас вспомню… как там Кейти говорила… эксклюзивным экземпляром, точно!
- Предлагаешь похвастаться подружкам? – хмыкнула я – «Ой, девчонки, у меня тако-ой модный амулет есть! А еще, знаете, я недавно такой классный осиновый кол купила, со стразами»… но все равно…
- Ленка! – раздался откуда-то сзади истошный вопль. Я обернулась и увидела раскрасневшуюся, запыхавшуюся Катю, бежавшую, кажется, сюда без передышки от самого дома. Да, свою марафонскую норму девушка, кажется, вознамерилась сегодня выполнить на пару недель вперед – Где ты там? Идем скорее! – выпалила она - Я уже мотоцикл выволокла… мисс Сильви проверяла – говорит, никого на дороге нет, если поторопимся, то можем успеть, пока нас никто не заметил…
- Подожди! – у меня голова пошла кругом. Из всех сказанных «Кейти» слов я разобрала и поняла около трех – Какая дорога, кто не заметил? И главное – какой мотоцикл?!
- Как – какой? Мой! Совсем новый, правда!
- Но… Катя… послушай… - растерялась я – Я не могу на мотоцикле… понимаешь, я их… в некотором смысле… не люблю.
- Тебе «Ямаха» не нравится? Нет, в чем-то ты права, я тоже сначала «Харлей Дэвидсон» хотела, но «Ямаха» вышла дешевле… да и привод там удобнее… хотя это, конечно, дело вкуса.
- Да нет, я… боюсь.
- Да ладно тебе! Я тоже сначала боялась. Ты никогда на байках не ездила?
- Нет, ездила. Поэтому и боюсь.
- Что? – не поняла Катя – Ленок, да не волнуйся! Я же тебе не в гонке предлагаю участвовать! Поедем тихо, спокойненько, километров сто в час…
- А что, других вариантов нет? = жалобно спросила я.
- Извини, машины у меня нет. Ни гаража, ни прав, ни денег. – развела руками девушка.
Я обреченно кивнула, пытаясь отогнать от себя смутное опасение, что к неведомой Марго меня доставят в разобранном виде.
- Ладно, я в другой мир… если пробок не будет, вернусь быстро. – пообещала я Даниэлю, несмотря на то, что в последние свои слова не очень-то верила.
- Лен, ну идем! – дернула меня за рукав Странница.
… Темно-красный мотоцикл, посверкивающий в лучах прохладного солнца, смотрелся на фоне увитых вьюном стен старинной усадьбы… экзотично. Однако Катю, кажется, не это не очень волновало.
Я кое-как пристроилась сзади девушки на сиденье и натянула шлем. Он был мне немного мал, в результате чего я чувствовала себя цыпленком-переростком, которого запихнули в такой кро-ошечный инкубатор…
- Ну что, поехали? – азартно спросила светловолосая байкерша.
- Давай… - очень стараясь, чтобы голос дрожал хотя бы меньше, чем коленки, пролепетала я.
- Сейчас дам…
«Ямаха» тронулся с места по направлению к видневшейся за облетевшими деревьями проселочной дороге. Под колесами жалобно не то застучал, не то захрустел гравий на ухоженной дорожке.
- Только давай будем ехать не очень быстро, ладно? – я чувствовала, как холодеют мои пальцы, судорожно вцепившиеся в Катины плечи.
- Ладно! – крикнула «Кейти» и ударила по педалям.
Перед моими глазами мелькнул ствол дерева… потом еще и еще… я всякий раз зажмуривалась, ожидая столкновения, однако мы всякий раз удивительным образом уворачивались, и лишь ветки хлестнули пару раз по моему лицу – судя по всему, Кате не впервой было ездить в таких… необычных условиях. В крутом повороте, заставившем меня вскрикнуть, мы выехали на более-менее просторную дорогу, и на миг моими глазами словно вспыхнул, как яркий свет, кусок жемчужно- серого неба.
А секунду спустя, чувствуя, как проваливаюсь в уже знакомую засасывающую черноту, я тоскливо подумала, что, должно быть, лет эдак сто спустя в узких кругах Ордена будет очень популярен следующий анекдот: «Чем отличаются друг от друга Лена, Катя и Сильви? Сильви вошла в историю, Катя влезла, а Лена влипла»…
------------
Саундтрек к сцене у камина (когда наладятся закачки, выложу ссылку на скачивание, как всегда, в первом посте):
Иллюстраций к сцене на кладбище нет, так как в кач-ве фотографий погоста к предыдущей серии я неосмотрительно взяла работы чужие (впрочем, я в начале пред. серии об этом вроде писала). Каюсь
Да, и еще... знаю, что белое вино в бокале Сильви не похоже на коньяк, но рюмку коньяка "в руку" я найти не смогла
__________________
Последний раз редактировалось Мэриан, 08.08.2010 в 17:59.
Автостопом по мирам
) - 
Спасибо.
Линейный вид
