Серия 15. Родственные связи: Нуна Озирис: Предупреждение - часть вторая
Чернота отступила, в глаза ударил свет, но это был необычный свет – Санни сразу назвал его «старым». Это были лучи солнца, освещавшего мир в давно прошедшие дни.
Санни сморщился и чихнул.
-Будь здоров, - ласково сказала Эйвис, - все хорошо?
-Тьфу, - смешно морщась, ответил малыш, - ма-ам, почему песок лезет мне в нос?
-Ну как же он пройдет мимо таких симпатичных дырочек? – мама слегка щёлкнула его по носику, - сынок, это всего лишь песчинки. Отсморкайся хорошенько, и они все выйдут.
- Ненавижу пустыню, - сморкаясь, ворчал Санни, - дурацкий песок, дурацкие мошки! Тут даже цветы не растут… Мам, ну зачем мы сюда приехали?
- Санни, не смей! - строго прикрикнула на него мама, - если Бог создал такое место, значит, так было нужно, и не тебе его ругать.
-Ну, а зачем мы здесь? – сын подергал её за рукав, - мам, для чего мы сюда приехали? Тут так грязно…
-Так надо было, - как можно убедительнее сказала Эйвис, прижимая его к себе и обнимая, - у нас с папой была серьёзная причина так сделать. Ты ведь нас понимаешь, да, сынок?
Санни огорченно вздохнул, но решил, что должен, как взрослый парень - девять лет уже почти! - оставить свои чувства при себе.
- Мам, ну что ты, - он подергал маму за руку и поднял на неё серые глазищи, - надо – значит, надо. Но ведь вы с папой тоже не рады, что переехали.
- Так это потому, Санни, что мы только что приехали, - объяснила Эйвис, - на самом деле, здесь очень хорошо. Скоро мы привыкнем, и заживем лучше, чем прежде, правда ведь?
- Ага, - мальчик задрал голову, чтобы посмотреть на неё, - а дедушка к нам приедет?
Эйвис вздохнула.
- Приедет, - не совсем искренне ответила она, - вот мы обживемся, папа напишет ему, и он приедет.
Санни машинально припомнил, что дедушка так ни разу и не навестил их. Может, потому, что папа был слишком обижен, чтобы ему написать.
- А чтобы дедушка похвалил тебя – что нужно делать?
- Слушать маму и папу и хорошо учиться в школе, - добросовестно перечислил Санни.
- Ну, вот, - Эйвис слегка растрепала ему волосы на макушке, - сынок, я понимаю, в новой школе все не так, как ты привык, и будет трудно, но ты уж постарайся, учись хорошо. Давай не будем расстраивать папу, ладно? У него сейчас и так много забот.
- Мам, да что ты со мной, как с маленьким, - обиженно пробурчал Санни, - я все понимаю.
Пока он был ребенком, весь мир лежал у него на ладошке: солнечные зайчики и солнечно-желтые одуванчики, голубое небо и голубые реки, белые облака и белые бабочки, короткие травинки и огромные – не рассмотришь, не задрав голову – деревья. Мир был его домом, где он мог делать все, что хочет; он мог оббежать хоть весь земной шар своими крохотными ножками – но вот мальчик подрос, его отдали в школу, и огромный, необъятный мир сжался до пределов маленькой, тесной комнаты, где его заперли вместе с тридцатью пищащими и орущими сокамерниками, где всегда было сумрачно, а затхлый воздух пах прелыми тряпками и мелом. Так Санни впервые оказался перед необходимостью стеснить себя; тогда, впрочем, он и не подозревал, к чему это ведет, и как сильно его в конце концов зажмут. Тогда единственной неприятностью в жизни у него была школа, но ради мамы с папой он это терпел.
Эйвис благодарно улыбнулась, еще раз провела рукой по светлым волосёнкам сына и, скосив глаза, взглянула на часики.
- Ох, ну как можно так опаздывать? - досадливо спросила она.
Санни вопросительно посмотрел в сторону горизонта, туда, откуда должен был появиться в клубах пыли желтый школьный автобус. Однако раньше, чем тот приехал, их подобрал кое-кто другой.
Серый автомобиль, посигналив, остановился в двух шагах от них; водитель, видя, что они не принимают звуки клаксона на свой счет, опустил боковое стекло и прокричал:
- Эй, ребята! Вы из школы Реельгера?
Эйвис вздрогнула, не зная, отвечать ей на это, или нет; водитель еще раз посигналил и вышел из машины. Оказалось, что авто управляла дама.
- Миссис, ваш сын учится в школе Реельгера? – миролюбиво повторила она.
Эйвис собиралась ответить вежливо, но, взглянув на говорившую, чуть не заорала от ужаса: у женщины была яркая голубая кожа. Бедная мама Санни едва в обморок не свалилась: хотя муж и предупреждал её, что может повстречать в городе пришельцев, она никак не могла подумать, что они разгуливают по улицам вот так вот запросто.
Нуна неверно истолковала её молчание:
- Вы меня не бойтесь! Мой ребенок тоже в этой школе. Я потому и заговорила с вами, что узнала их форму.
-Да, - дрожащим голосом подтвердила Эйвис, судорожным жестом хватая сына за плечо и прижимая его к себе, - да, он только что туда поступил. Мы недавно переехали.
- Понятненько, - автомобилистка протянула ей руку, - я – Нуна Озирис, а вы?
- А я - Эйвис Молле, - пожимая синюю ладонь, представилась женщина, - а это, - она запнулась, - Александр.
Санни поднял голову и недоуменно посмотрел на маму. Эйвис подмигнула: несколько дней назад она уже говорила сыну, что его домашнее имя должно оставаться дома, и на людях она будет звать его только Александром.
- Ой, какой милый, - умилившись, причмокнула Нуна, - прям ангелочек. В каком ты классе?
Санни зыркнул на неё волчонком и промолчал; мама ответила за него.
- Во втором. Его взяли во второй класс.
- Понятненько, - повторила Нуна и, прищурившись, огляделась по сторонам – кирпичные стены, грязь, песок, летающий в воздухе мусор, - вы, наверное, ждете автобус.
- Он вроде бы должен был приехать ровно в восемь.
- Но не приехал, - закончила фразу Нуна, - милочка, школьные автобусы всегда опаздывают. Я везу сына в школу – хотите, мы и вас подбросим. Нечего вам тут стоять.
Мама уже готова была согласиться на это любезное предложение, и даже сделала шаг вперед, но сын проворно забежал вперед и встал, как вкопанный, перегородив ей дорогу.
- А почему мы должны с вами ехать? – подозрительно спросил он, задрав голову, - мы вас не знаем. Папа сказал беречь маму, и мы не поедем с незнакомой тётей.
Эйвис стало неловко, а Нуна весело рассмеялась – ей это показалось забавным.
- Какой крутой! Что же мне сделать, молодой человек, чтобы вы мне поверили? Честного слова хватит?
Санни замялся, не зная, что сказать. Он как-то не подумал, какие гарантии ему нужны.
- Ладно, - хмуро согласился он, - попробую поверить вам на слово.
- Сын, прекрати, – мама незаметно отвесила ему легкий подзатыльник – не больный, но обидный – а Нуна, хихикая, протянула ему руку.
- Договорились, - серьёзно проговорила она, пожимая теплую детскую ладошку, - обещаю, малыш, что довезу вас до школы целыми и невредимыми.
- Я не малыш, - обидевшись, пробурчал Санни, с любопытством разглядывая серебряные перстни и длинные голубые пальцы с аккуратными ноготками.
- Нет, конечно, - улыбаясь, отвечала Нуна, - ты взрослый, надежный парень. Молодец, что защищаешь маму, всегда так делай. А теперь прыгай назад, к моему Джуффу.
Санни пожал плечами и послушно залез в темный салон, где в сумерках настороженно блестели глазки Озириса-младшего.
- Вы из столицы? - поинтересовалась Нуна, помогая Эйвис забраться в салон.
- Да. А что, это так заметно?
- Милая моя! Тут каждый человек на виду, а уж приезжих-то – их сразу видно. Привыкай, первое время все будут на тебя пялиться, как на павлина.
Эйвис вздохнула, заранее примиряясь с неизбежным.
- Столичная штучка! – тонко усмехнулась Нуна, пристегивая ремень, - ну надо же!
- Не называйте мою маму «штучкой»! – немедленно вступил Санни.
- Сын, хватит! – резко сказала Эйвис, - сиди тихо. Ты ужасно себя ведешь.
Санни нахохлился, повернул голову и сурово взглянул на своего попутчика. Некоторое время мальчики молча рассматривали друг друга.
- Ух ты, какой ты белый – как червяк! - неодобрительно произнёс Джуфф, закончив осмотр.
- Ух ты, какой ты синий – как слизняк! - не остался в долгу Санни, за что ему тут же съездили по щеке.
- Эй - эй, парни, не драться! – закричала Нуна, чутким ухом уловив шум возни за спиной, - подождите большой перемены. Извини, - сказала она Эйвис.
- Да ничего, - ответила та, смущенно опуская глаза, - мне правда неудобно, что вам пришлось нас подвозить.
-Да брось, - Нуна слегка похлопала её по руке, - не хотела бы - не подвозила. Родители должны выручать друг друга… Не возражаешь, я закурю?
- Конечно, - она вытащила из бардачка пачку сигарет, с трудом вытянула из неё одну, щелкнула зажигалкой, прикурила и расплылась в блаженной улыбке.
- Я знаю, что это некрасиво и вредит Джуффу, - виновато сказала Нуна, выпуская дым в окошко,- но муж запрещает мне курить дома, и приходится использовать каждый момент, когда его нет рядом. Такие дела.
Эйвис кивнула, несмело улыбнувшись.
- Где вы остановились? Сколько платите за дом? – спрашивала Нуна, и она что-то отвечала негромким голосом, то и дело сбиваясь на полуслове и неловко замолкая.
Санни, сидевшему сзади, из-за высокой спинки кресла была видна только Нунина голова, и то в профиль, но он быстро сообразил, что она делает.
-Твоя мама курит, - толкнув Джуффа локтем в бок, сообщил он.
- И что?
- Значит, она скоро умрет, - уверенно заявил малыш.
- Сам ты умрешь! – возмущенно выкрикнул Джуфф.
-Те, кто курит, отравляются и умирают, - объяснил Санни,- ты что, не знаешь?
Джуфф обиженно выкатил нижнюю губу, надулся, но ничего не сказал.
- Твой сынок очень… самостоятельный, - тем временем говорила одна мама другой, - и осторожный. Он что, так боится чужих?
- Нет, он вообще никого не боится, - покачала головой Эйвис, - нам пришлось долго учить его осторожности.
- Ну, вы же из большого города, - протянула Нуна, - там это, наверное, важно.
Эйвис помолчала, думая, следует ей откровенничать или нет, и все же решила сказать.
- Его два раза пытались украсть – сажали в машину, чтобы отвезти «к маме и папе». Мы не стали его сильно пугать, просто сказали, что его, наоборот, хотели увезти туда, где он папу с мамой больше не увидит. Теперь он никогда ни с кем сам не заговорит и ни в какую машину один не сядет.
Нуна открыла рот.
- Какой ужас, - пробормотала она, - но я не хотела его похищать, честно.
- Да я верю, - улыбаясь, сказала Эйвис. Они посмотрели друг на друга – и засмеялись.
-Хотя, по правде, - хихикая, сказала Нуна, и хлопнула её по плечу, - он такой милашка, что я б забрала его себе, если б было можно.
Мама милашки посмотрела на неё, нахмурившись – и расхохоталась еще громче. Еще она почему-то подумала, что для женщины, которая курит, у Нуны очень белые зубы.
- Почему они смеются? – спросил Санни Джуффа.
- Взрослые, - ответил тот, важно пожимая плечами, - кто ж их поймет.
Джуфф несколько раз подпрыгнул на сиденье, стараясь разглядеть, что же, на самом деле, они там делают.
- Сын, сиди спокойно! – прикрикнула на него Нуна, оборачиваясь и вытирая выступившие на глазах слезы. Мальчик послушно сел, сложив руки на коленях.
- Твоя мама красивая, - прошептал ему на ухо Санни, - когда не курит и не ругается.
- Твоя тоже красивая, - ответил Джуфф, - но моя все-таки лучше.
… Они ехали в одной машине уже час, а Эйвис все никак не могла понять, что же за женщина её попутчица. Нуна оказалась совсем не такой, какой, та думала, она окажется. Она одевалась, как провинциальная мамочка, разговаривала о школе и детских болезнях, как провинциальная мамочка, но при этом у неё было многое сверх «обычного набора мамаши» - ум, остроумие, готовность поддержать разговор на любую тему, умение слушать и поддерживать собеседника. В ней было то, чего обычно не бывает в провинциальных клушах – глубина. И еще в ней было много чувственности, совсем не пошлой эротики - и этим очень походила на столичную женщину. Эйвис старалась думать о Нуне, как о человеческой женщине; так и все, кто с ней общался, не воспринимали её, как инопланетянина.
Нуна тоже смотрела на свою спутницу, изучая её, и так же делала свои выводы.
-Можно мне сказать? – спросила она, выбрасывая в окно второй по счету окурок, - я вообще думала, что ты его сестренка, пока обручальное кольцо не увидела. Редко встретишь такую молодую и красивую мамочку.
Эйвис смущенно опустила глаза.
- Сколько тебе лет?
- Двадцать восемь…
- Значит, тебе было девятнадцать, когда ты его родила, правильно?
- Правильно. Это рано, да?
Нуна, услышав это, снова прыснула в ладошку.
- Смешная ты! – лукаво поглядывая на молодую женщину, сказала она, - у тебя чудесный сын, скорее всего, замечательный муж и знаешь что? Плюй на всех, кто будет так говорить! Ничего не рано.
Эйвис обернулась назад – посмотреть, как там мальчики. Джуфф заинтересованно смотрел в окно, считая столбы, пролетавшие мимо, а Санни сидел в противоположном углу, вжавшись в обивку кресла, и его глазенки поблескивали в темноте.
- Не скучно тебе, сынок?
Мальчик отрицательно мотнул головой. Ему очень понравилась Нуна, он даже был готов признать, что она почти такая же красивая, как мама – и ему не хотелось, чтобы эта поездка с двумя самыми красивыми женщинами заканчивалась.
- Потерпи, родной, - попросила Эйвис шепотом, - до школы осталось совсем немного.
И снова повернулась к Нуне, задумчиво улыбаясь.
- Я очень сильно его люблю, - сказала она так тихо, что та почти ничего не расслышала.
-Что-что?
- Я страшно люблю сына, - повторила Эйвис, - если его нет рядом со мной хотя бы час, начинаю сходить с ума. И он так же... А это очень опасно для нас обоих.
- Опасно? – приподняв бровь, уточнила Нуна.
- Ну да. Кем он вырастет, если так и будет продолжаться – маменькиным сынком?
Нуна сидела, положив обе руки на руль, поэтому вместо того, чтоб пожать плечами, она лишь слегка приподняла их.
- По-моему, ему это не грозит,- туманно ответила Нуна, - и странно, что ты думаешь, что любить – это плохо. Хуже, когда любви нет, - и она зачем-то засвистела. Эйвис широко раскрыла глаза – Нуна насвистывала мотивчик из «Шербурских зонтиков». «Уезжаешь милый – вспоминай меня, пролетят столетья, вроде птичьих стай, пролетят столетья, вспоминай меня, где бы ни был ты, я тебя жду…» Как будто намекала на что-то.
Санни, которому было интересно, о чем шепчутся взрослые, наклонился вперед.
-Ух ты, какой синяк, - простодушно сказал он, глядя на правую руку Нуны, которой она сжимала руль.
Та машинально посмотрела на свое запястье.
- Да, - спокойно ответила она, - стукнулась где-то. Такое бывает.
- А больше похоже, как будто вас за руку хватали, - заявил непосредственный ребенок.
- Сын, хватит! – прикрикнула на него мама, которая сразу все поняла.
- Нет, ну правда же…
-За-мол-чи!
Санни вдруг стало дико неуютно. С одной стороны, ему было обидно, что его осадили, хотя он был прав. С другой стороны, он не понимал, почему красивая тетя не признается, что её кто-то обижает. По его понятиям, если девочку, или женщину, слабое существо, обижают, она должна об этом всем рассказать. Потому что она слабая и ей нужно помочь.
- Джуфф, - тихонько спросил он своего соседа, - где твоя мама стукнулась?
Джуфф, округлив глаза, покачал головой.
- Она не стукнулась, - шепотом ответил он, и добавил еще тише: - это папа сделал.
Санни, ничего не говоря, забился в уголок и опустил голову, делая вид, что дремлет. Он очень расстроился; детская душа протестовала против несправедливости, но не знала, каким образом её победить. Он тогда не понимал, что даже у взрослых тетенек, красивых и умных, жизнь зачастую не сахарная. Ему казалось, что папы мам любят и всегда носят на руках.
Эйвис несколько раз оборачивалась и спрашивала:
- Спишь, сынок?
И он старательно изображал спящего, пока наконец не задремал по-настоящему.
- Приехали, - сообщила Нуна, притормаживая на стоянке перед школой - и только тогда мальчики, спящие на заднем сиденье, встрепенулись.
Женщины вывели сыновей из машины.
-Будь молодцом, - говорила Эйвис, помогая Санни просунуть руки под лямки рюкзака, - и постарайся поскорее привыкнуть. Новая школа не хуже старой, правда.
Мальчик серьезно кивал, слушая, как она его утешает. Мама посмотрела на него растерянно, и на её нежные синие глаза навернулись слезы.
-Держись, сынок - попросила она, крепко обнимая сына, и тот понял, что она боится больше, чем он сам.
-Не бузи, - напутствовала своего отпрыска Нуна, - чтобы мне опять стекла в классе вставлять не пришлось. Если захочешь отмутузить кого-то, не лупи его прямо в классе, лучше вызови после уроков во двор. И знаешь еще что? Присмотри-ка за этим мальчиком.
-Мам, он мне уже надоел! - возмущенно вскрикнул сын.
- Цыц! – Нуна подавила бунт на корню, - делай, что я скажу. Ему сейчас очень нужен друг. Ну, давай, - она легко подтолкнула сына в спину, тот неохотно подошел к Санни, встал рядом с ним и взял его за руку.
Мамы помахали им на прощанье – и, сделав несколько шагов назад, исчезли, скрылись за завесой из песка, поднятого в воздух ветром, превратившись в темные силуэты, которые медленно таяли, таяли, таяли, пока не растаяли совсем…
Санни открыл глаза, тщетно стараясь удержать в памяти этот «сон во сне», в котором он попеременно был то действующим лицом, то наблюдателем.
- Я почти ничего из этого не помню, - невыразительным голосом сказал он.
- Помнишь, помнишь. И я помню. И то, что происходило в твоей детской головке. И то, что творилось вокруг тебя, хотя ты почти ничего не замечал.
- Зачем ты мне все это показываешь?
- Чтобы ты понял, какие у тебя слепые глаза,- монстр перестал шипеть ему в ухо и заговорил тонким, вкрадчивым голоском, - ты спишь с женщиной, которая когда-то возила тебя в школу, и она вертит тобой, как хочет.
-Это неправда, - уверенно заявил Санни, - такого просто не может быть.
-Вот сам её и спроси, - предложил монстр, виясь вокруг и оплетая его кольцами гибкого, бесхребетного тела.
Санни задумчиво посмотрел на чудище и спросил:
-Как твое имя? – зная, что после этого от него не останется и следа. Существо исчезло, как будто его ветром сдуло, и он тут же почувствовал, как кто-то невидимый бьёт его по щекам. Санни сморщился, попытался отвернуться, с большим трудом разлепил веки и увидел в туманной дымке перекошенное лицо Нуны.
- Проснись, Санни, проснись! - умоляла она, похлестывая его по щекам.
Санни поморгал, подождал, пока мир вокруг примет четкие очертания – да, похоже, это точно не сон – и аккуратно перехватил её руку:
- Хватит, - как мог, убедительно попросил он, - бэррр… что случилось-то?
«Я живой, Нуну не убили, и я не стал снова маленьким мальчиком… Господи! Счастье-то какое!» - вот первое, что он подумал.
- Проснулся, - радостно закричала Нуна, - как здорово, что проснулся! А то я тебя бужу, бужу, а ты лежишь, не дышишь, как умер…
«Что с ней такое?» - подумал Санни, потирая переносицу – он сразу понял, что что-то не так. Пока он, зевая, возился под одеялом, принимая сидячее положение, Нуна успела спрыгнуть с кровати на пол, и теперь она кружилась по комнате, хватая то чулки со стула, то платье с вешалки.
- Куда ты собралась? Ночь на дворе.
- В аэропорт, - прорычала Нуна, прыгая на одной ноге и натягивая чулок на другую, - на вокзал… Куда-нибудь! Мне нужно ехать.
Санни, который только что проснулся и потому туго соображал, снова поморгал и еще раз сказал «бэрр».
-Новый год на носу, - напомнил он, когда собрался с мыслями, - сейчас все куда-нибудь едут. Ты билет ни за какие деньги не купишь.
- Плевать, - Нуна натягивала через голову платье, - угоню машину и поеду на ней.
Санни сказал «ррм» и с силой провел ладонью по лбу.
- А я и забыл, с кем имею дело, - грустно сказал он, - а меня ты, значит, здесь оставишь?
Нуна, как была, полуодетая, прыгнула на кровать и накинулась на него с поцелуями.
- Милый мой, - бормотала она, - так надо, послушай, так надо. Я не хочу, чтобы мои проблемы перешли на тебя.
- Подожди – подожди, - Санни схватил Нуну за плечи, пытаясь добиться того чтобы она хоть на минутку перестала дрожать, - это была моя фраза. Это я во сне не хотел, чтобы мои проблемы стали твоими. А ты почему так говоришь?
Нуна с минуту смотрела на него безумными глазами – и ничего не отвечала.
Санни успел повидать её разной: раздраженной, обиженной, нервозной, раздосадованной, просто мрачной – но ни разу еще ему не доводилось видеть её в таком состоянии. Инопланетянку просто трясло от ужаса, она была на грани истерики – и этому могла быть только одна причина.
- Тебе что-то приснилось? – допытывался Санни, - это было так страшно?
- А ты что видел? – резко спросила Нуна, проигнорировав предыдущий вопрос.
- Ну, наверное, мой сон был не страшнее твоего… Так что там было?
Нуна помолчала, покусывая нижнюю губу.
- Тебя убили, - кратко сообщила она, - и я видела, как.
- И как же?
- В чане с кислотой.
- М-м! А я был уже слегка придушенный, или…
- Нет, ты был жив, когда тебя туда бросали.
- О, - невозмутимо сказал Санни, почесывая нос, - оригинальненько. По крайней мере, не пришлось гнить. Так ты из-за этого подняла такой шум?
- А тебе все хаханьки?!! – истерично выкрикнула Нуна, отталкивая его от себя, - это было так, так… Я все видела! И я была тобой! И эта адская боль, и я на все это смотрю, и расплавляюсь в кислоте и смотрю на себя, которая на все это смотрит… Черт!
Санни посмотрел на неё с состраданием.
- Ну, иди сюда, - позвал он её, - иди, пообнимаемся… Вот же он я, живой, никто меня в кислоте не купал. Не надо так переживать! Ну? Все хорошо? Давай, вытри слезы.
Нуна вздохнула и шумно высморкалась.
-Ты так легко к этому отнесся, - пробурчала она.
- Я-то? Я уж давно перестал бояться того, что происходит во сне.
Нуна еще долго всхлипывала, навалившись на него, пыталась обхватить его обеими руками и прижать к себе, целовала в шею и в подбородок, а Санни негромко напевал, пытаясь её убаюкать, и придумывал, как её успокоить.
- Что ты хочешь на завтрак? – неожиданно сказал он.
- Я? – рассеяно переспросила Нуна, - блинчики хочу с джемом.
- Ну вот, - улыбнулся Санни, - давай будем думать про блинчики. Какие они вкусные, как они шипят, когда их жарят. Знаешь, какие большие пузыри вздуваются на блине, когда он лежит на сковородке? Вот такие! – он показал, согнув два пальца в кольцо, - а некоторые похожи на человеческие головы – ты не замечала? Они еще так смешно пыхтят, сдуваясь.
Нуна послушала – послушала, да и рассмеялась. Санни выдохнул с облегчением.
- Что еще
оно тебе сказало? – как бы невзначай спросил он, когда увидел, что Нуна уже успокоилась.
- Ничего больше, - помедлив, ответила она.
- Ты не спросила, что это за
оно, - щелкнув пальцами, сказал Санни, - значит, ты его видела. И ты подумала, прежде чем ответить – значит, было что-то еще. Эх, Нуна, Нуна… Как же мы с тобой умудрились нажить себе такого врага? Да еще и оба сразу! Нет, как я с ним поссорился, я помню, но вот ты?..
Продолжение, как обычно, следует
FNO [фантастика-детектив]
)
. Но, я обязательно прочту все сначала и разберусь в непонятных моментах ).
Линейный вид
