Перебирая в памяти самые счастливые моменты своей жизни, я с полной уверенностью могу сказать, что наиболее запомнившимся был именно этот день. День, вошедший в историю и принесший целым народам множество радости и слез.
9 мая – День Победы. Для нас, современников, людей переживших войну, эти два слова всегда будут писаться с большой буквы.
Что и говорить, для меня этот день стал подобен второму рождению. Второму рождения моей семьи, моих детей. Потому что теперь я точно знала, что все мы выжили и победили в этой нелегкой борьбе.
В первом эшелоне, прибывшим в конце мая, вернулся Георгий. Мальчишка, музыкант, возвышенная натура – все это осталось где-то там, в земляных окопах, под перекрестным огнем.
Домой вернулся молодой подтянутый мужчина с продубленной кожей на лице и серьезными синими глазами. Единственное, что осталось в нем неизменным – его шевелюра. Даже годы войны не заставили его расстаться с волосами до середины шеи – признаком артистизма и некого аристократизма, как считал сам Гошка.
До мозга костей человек гражданский, Георгий в первый же день снял военный китель и галифе, а так же убрал в дальний ящик комода медаль «За отвагу» и по уверениям его матушки тут же уселся за чудом сохранившееся пианино. «Мама, – сказал он, - у меня столько музыки накопилось за это время!» Композитор, что с него взять.
Танюша не решилась идти встречать его на вокзал. Застеснялась, сказала, что она ему никто, чтобы вот так навязываться… Бедная девочка, она так волновалась, так нервничала! К счастью недолго. Уже через пару часов после прихода поезда, у дверей нашей квартиры стоял бравый старшина, и неловко переминаясь с ноги на ногу, заикаясь, пытался выяснить, дома ли Танюша.
А та сидела на кровати в комнате и, нервно теребя край платья, никак не могла решиться выйти к любимому.
Наконец, мне надоело слушать смущенное мямлянье кавалера и я просто впихнула его в комнату к Тане и закрыла за ним дверь. Меня так и подмывало припасть глазом к замочной скважине, но я сумела себя отговорить и отправилась вместе с Максом на общую кухню, готовить чай.
Когда мы вернулись, ребята уже были в большой комнате и сидели на диване, нежно держась за руки. Увидев меня, Таня смущенно отодвинулась от юноши, но я только улыбнулась и махнула ей свободной рукой, давая понять, что меня стесняться не нужно. Не знаю почему, но мне казалось, что у этих двоих все должно сложиться. Да и Гоша меня, как потенциальный зять, где-то в далеком будущем, лет, эдак, через пять, вполне устраивал.
А в середине лета случилось ещё одно чудесное и такое долгожданное событие – наконец-то и наши вояки вернулись домой. Сергей и Полинка должны были приехать с очередным эшелоном в три часа дня. Я подняла всех в шесть утра, заставила прибраться в доме, а сама приготовила обед. В итоге, на вокзале мы были в полдень, потому что выдержать последние часы ожидания дома я уже просто не могла. Пока мы дожидались прибытия, Таня успела сходить с Максимом домой, накормить его обедом и даже уложить спать. А мы с Сократом так и слонялись по вокзалу, дожидаясь поезда. Вернее, слонялась я, не находя себе от волнения места, а Сократ, как обычно, сидел на лавочке и читал газету. Его уравновешенность меня порой убивает!
За пятнадцать минут до прибытия поезда прибежали Таня и Максимка. Малыш ещё потирал заспанные глазки, не понимая, что же такое происходит, что ему не дают спокойно поспать. Сообщение о том, что сейчас он увидит своих маму и папу его не особенно заинтересовало.
И вот, наконец… Гудок паровоза, порыв ветра от проносящихся мимо вагонов, толкучка на перроне… и я чувствую, что мои ноги слабеют и подкашиваются, а в глазах вдруг становится темно… Нет-нет, я не могу так встретить Сереньку! Он ещё решит, что я совсем плохая стала!
И вот уже я чувствую как меня подхватывает Сократ и сквозь влажную пелену вижу как к нам навстречу, пробираясь через толпу спешат мои любимые, дорогие, Сережа и Поленька.
Объятьям, возгласам восторга и радости нет конца. Сережа поддерживает меня за локоть, Полина со слезами умиления смотрит на сына, пока ещё боясь взять его на руки, чтобы не напугать. Первым на это решается Сергей. Он подхватывает Максимку на руки, поднимает высоко над головой и с каким-то сакральным восторгом произносит:
- Так вот ты какой - мой сын.
Максим смеется. Он ещё не понял, что это за смешной дядька, но он ему определенно нравится.
Танюшка радостно кричит племяннику:
- Максюшка, это же твои родители блудные вернулись! Мама и папа!
И ребенок, поддаваясь общему восторгу, непроизвольно повторяет эти два пока совсем незнакомых ему слова:
- Мама! Папа!
О Боже, неужели я дождалась?!
***
И потекла размеренная жизнь. Москва восстанавливалась, где-то отстраивалась заново. Да, было тяжело, не всегда была возможность хорошо поесть, красиво одеться, но это уходило на второй план по сравнению с витающим в воздухе счастьем.
Мы справились! Наш народ сумел отстоять свою Родину. И по сравнению с синим спокойным небом над головой, невозможность купить новые чулки терялась и переставала быть важной.
А осенью нашу семью ожидало ещё одно радостное событие. Нам с Сократом был выписан ордер на большую квартиру в только что отстроенном новом доме. Это стало приятным приложением к моему званию народной артистки и Сократовой звезде за вклад в разработку боевой машины.
Это было вдвойне приятно, потому что оказалось полной неожиданностью. Но что греха таить – очень своевременной неожиданностью. Пока мы жили вчетвером, наших двух комнатушек вполне хватало, но когда вернулись Сергей и Полина, стало ясно, что размещаемся мы теперь в квартире с трудом. Ребятам приходилось делить узкий диван в гостиной, а Танюшка каждый вечер доставала из-под нашей кровати раскладушку и стелила себе на ней, просто потому, что полноценную кровать нам негде было поставить.
Поэтому мы, не раздумывая, приняли дар судьбы и переехали в новый дом одними из первых.
Оказавшись в больших гулких комнатах с высокими потолками я, честно говоря, несколько растерялась. Мне были настолько непривычны большие пространства, что я никак не могла сообразить, чем нам обставлять эти хоромы и где вообще брать столько мебели.
Но к счастью у меня был полный дом молодежи, которая тут же, с энтузиазмом взялась за обустройство нашего нового жилища.
Наверное, самой счастливой от нечаянно свалившегося на нас решения жилищной проблемы, была Татьяна. Ну, ещё бы! У неё теперь была собственная маленькая комнатка с настоящей кроватью, письменным столом, шкафом для одежды, комодом и зеркалом. Да ещё и после всей этой роскоши оставалось место для любимого мольберта.
Хотя, дочка, иногда по привычке засыпала в гостиной, свернувшись калачиком на диване.
В новой квартире каждый нашел себе укромный уголок. Мы с Сократом теперь могли спокойно уединиться в своей спальне с полной уверенностью в том, что нас никто не потревожит. И, честно говоря, довольно часто мы пользовались этой, вдруг появившейся, возможности.
Да и вообще после войны, после почти четырех лет вынужденной разлуки, у нас как будто бы начался второй медовый месяц. Мы старались как можно больше времени проводить вместе, как можно чаще прикасаться друг к другу, а случайно встречаясь на просторах нашего огромного обиталища, не упускали возможности одарить друг друга нежным поцелуем.
Да и не только мы были влюблены. Казалось, весь наш дом пропитан любовью.
Сергей и Полина, делившие свою комнату с сыном, от нас не отставали.
Но к их сердечным отношениям прибавилось теперь ещё одно прекрасное чувство – они впервые ощутили себя родителями.
Полина очень быстро нашла общий язык с сыном.
Все-таки, наверное, существует какая-то незримая связь между матерью и ребенком. На некоем подсознательным уровне. Память тела. Потому что как только Максим оказался на руках у матери, он, не долго думая, обхватил её ручонками за шею и, уткнувшись носиком в копну светлых волос, с благоговением прошептал: Мааама…» В тот момент мои глаза наполнились слезами, и я отошла в сторонку, чтобы меня не поняли не правильно. Ведь могло показаться, что я ревную, не хочу отдавать свое место в сердце внука другой женщине. Хотя, наверное, так и было. Я не люблю отдавать своих мужчин.
И все же я была невероятно счастлива тем, что ребенок обрел, наконец, родителей.
Дружба сына с отцом наладилась не так скоро. Некоторое время Максим предпочитал общаться с уже знакомым дедом, который с удовольствием проводил с ним время. Они играли в прятки, носились по квартире сломя голову, изображая из себя коня и всадника (угадайте, кто кого изображал), а иногда просто читали книжку.
Но постепенно в этих играх деда стал заменять отец. Ненавязчиво, но очень настойчиво Сергей отвоевывал себе в сердце сына тот маленький закуток на двери в который значилось «папа».
Все чаще играть Максимка приходил к папе, книжки тоже притаскивал именно ему, и даже делился с ним своей пожарной машиной, которая была его главным сокровищем.
И уже через пару месяцев папка стал главным человеком в доме, и со всеми горестями и радостями пятилетний карапуз бежал именно к нему.
Хотя надо отдать должное Максюше, он никогда не забывал и всех остальных членов семьи. Каждому из нас доставалась капля его внимания и любви. Даже Василиса никогда не уходила от него не обласканной. А ловил он её для проявления любви регулярно, и иногда старая кошка уже старалась скрыться, когда в поле её зрения появлялся наш любвеобильный мужчина.
Все в нашем доме было просто замечательно.
Мои чудесные девочки взяли на себя все заботы по хозяйству. Танюша с удовольствием орудовала на кухне, балуя нас все новыми изысками.
Полина взяла на себя уборку по дому, и каждый выходной методично устраивала локальный апокалипсис под кодовым названием «Генеральная уборка». В течение же недели старалась обходиться «малой кровью» и ограничивалась подметанием полов и протиранием пыли.
И все мы, конечно, продолжали работать. Даже я, хотя мне было все тяжелее заставлять себя каждое утро отправляться в консерваторию.
Сократ, наконец, занял ту
должность к которой стремился. Полина, училась и работала одновременно, а так как за годы войны она успела доказать свой профессионализм, то очень скоро заняла в своей больнице
должность врача, даже не смотря на ещё неоконченное высшее образование. Сергей тоже добился чего хотел – поступил в строительный институт на инженерно-архитектурный факультет и теперь работал на стройке, совмещая приятное с полезным. Сергей отлично понимал, что пока у него нет хорошего профессионального подспорья, нигде кроме как на стройке востребован он не будет. А такая работа давала возможность не только зарабатывать деньги, но ещё и учиться, а главное, помогать в нелегком деле восстановлении родной страны. Ну а Танюша, сдав последние экзамены, поступила, наконец, в вожделенный Художественный институт. Теперь она и вовсе не расставалась с мольбертом, а на все занятия ходила с новеньким тубусом забитым эскизами и наполовину законченными чертежами, холстами, альбомными листами и всем остальным, что по её мнению подходило для рисования. Ну и, конечно, постоянным её спутником был Георгий. Без труда восстановившись в консерваторию и с головой погрузившись в учебу, тем не менее, он неизменно после занятий встречал Таню у выхода и обязательно провожал домой. А учитывая, что провожал он её какими-то окольными путями, то раньше чем часам к девяти дома Татьяна не оказывалась.
Но мы с Сократом доверяли Георгию. Ни разу он не дал нам повода усомниться в своей порядочности, поэтому если мы знали, что Таня ушла из института с ним, то с ним же она и придет домой. Правда, учитывая довольно поздние возвращения, в будни она редко приглашала его зайти и прощалась на лестничной площадке. Зато по выходным Георгий прибегал к нам ни свет, ни заря и проводил у нас почти весь день. Только вечером эти двое выходили погулять в ближайший сквер и опять пропадали на несколько часов, полностью погружаясь в свою любовь.
Я не знала, что они планируют делать дальше, собираются ли связывать свою жизнь супружеством. Этот вопрос меня, конечно, интересовал, но спрашивать самой не хотелось, а Таня на эту тему ничего не говорила. В любом случае я была уверена, что все будет так, как суждено и Провидение подскажет правильное решение. А пока… Ей восемнадцать, ему двадцать два – куда спешить?
А вот моему сыну поспешить уже явно пора. И не потому что возраст подошел, а потому что ребенок четырехлетний по квартире бегает, а его отец все не удосужится пригласить под венец его мать.
Сначала я старалась донести до него эту мысль тактично, говоря о том, что война закончилась, пора входить в мирную колею, люди вон, мол свадьбы уже устраивают, а у нас все так скучно и неинтересно… Но до Сергея как-то туго доходила моя тактичность. Тем более что та, кто должна была быть уже всеми руками «за», почему-то вообще не обращала внимание на свое незамужнее положение. Мне соседям в глаза смотреть совестно, у меня сын никак не жениться на матери своего ребенка, а ей хоть бы что, как будто и не важно это!
В общем, терпение мое лопнуло и я решила поговорить с Сережей начистоту.
И только я открыла рот, чтобы высказать свое отношение к сожительству без регистрации, тут же сын оглоушил меня потрясающей новостью:
- Мам, мы с Полей собираемся в следующем месяце пожениться, ты не против? Пора уже, наверное.
Да не то что пора, а все сроки уже прошли! Вслух, правда, я этого не сказала, а степенно заявила, что одобряю их обоюдное решение, которое, конечно, было ими хорошо обдуманно (судя по срокам!)
И тут же закипела работа. Предсвадебная суматоха – это всегда приятно. По крайней мере, я так думала, потому что у меня-то и свадьбы как таковой не было. Но где-то в глубине моего дряхлого сердца все ещё бережно хранилась девичья мечта о красивой свадьбе. Пусть не моя, так хоть сына. Хотя, какая тут красота, смех один. Ни венчания в церкви, ни свадебного поезда.
Мои молодые вообще, как оказалось, собирались просто расписаться и сделать вид, что так и было. Но я этого позволить не могла. Сейчас, когда все так нуждаются в позитивных эмоциях лишать всех такого праздника! Поэтому первое что я сделала – это вытащила из закромов свой швейный набор и отправилась снимать с Полины мерки. Она не долго отбивалась и, наконец, смирилась с мыслью, что ей предстоит стать самой красивой невестой за всю историю свадеб.
Мы шили не покладая рук две недели. И результат стоил труда! В день своей свадьбы Полина, появившись из спальни одетой в свадебный наряд, произвела фурор. Да что там! Даже Сережка, который до того момента так и не видел платья, первые несколько секунд не мог вымолвить ни слово, а только влюблено и восторженно пялился на свою невесту.
Да, моя невестка бесспорно хороша!
Ну а дальше все было как и положено. Торжественная роспись, прогулка до дома большой компанией и застолье. Не смотря на проблемы с продуктами, мы умудрились собрать неплохой стол. Кроме овощных салатов, я даже приготовила рыбу, что вообще было деликатесом в то время.
А уж торт, которым молодожены кормили друг друга и вовсе был шедевром моей эпопеи по обучению делать что-то из ничего.
Я была очень довольна свершившимся действом и с умилением смотрела на родных и друзей, которые пришли, чтоб разделить с нами нашу радость. Ну и отведать деликатесной горбуши.
Сергей где-то умудрился достать даже бутылку шампанского, которое было с восторгом разлито по бокалом и выпито в один глоток, потому что на больше его бы и не хватило.
Но это было не важно. Важно было другое – атмосфера веселья и радости, аура любви и счастья. Все то, что излучали сегодня мои любимые дети.
А буквально через пару месяцев меня ждали ещё две невероятно прекрасные новости.
Первая была официально объявлена молодоженами и подтверждена уже немного обрисовавшимся животиком Полины – я во второй раз стану бабушкой!
А вторая новость была разведана мной самостоятельно и…эм…тайно. Касалась она моей красавицы-дочки, которая за последние месяцы прямо-таки расцвела и из худенькой невзрачной девчушки превратилась в стройную, миловидную девушку.
Еще на свадьбе Сергея я заметила, с каким восторгом Георгий смотрит на происходящее, с какой радостью пожимает руку Сергея, поздравляю его с женитьбой. И главное, с какой трепетной нежностью держит в своих руках Танину ладошку и заглядывает ей в глаза. Ещё тогда мне подумалось, что парень уже что-то для себя решил и дело только во времени.
И я оказалась права. Однажды вечером, выйдя на кухню попить, я заметила в гостиной неяркий свет. Странно, все вроде уже разбрелись по своим комнатам и готовятся ко сну. Аккуратно приоткрыв дверь, я замерла на пороге не решаясь ни войти в комнату, ни покинуть свою удобную для подслушивания позиции.
На диване сидели Таня и Гоша. Он держал её руки в своих и прямо смотря ей в глаза говорил что-то проникновенное. Это я поняла по смущенном и растерянному лицу моей дочери. Слов было почти не слышно, поэтому я могла только догадываться, о чем они говорили. Но когда Георгий, достав что-то из кармана, опустился рядом с диваном на одно колено и протянул Тане на раскрытой ладони бархатную коробочкой, мне в общем-то все стало ясно. Я чуть не выдала себя радостным визгом! Не знаю какая мать будет ещё так радоваться тому, что скоро её дочь выйдет замуж. Но ведь я радовалась в первую очередь за Таню, за её смущенную улыбку, за её счастливые глаза. За её губы, приоткрывшиеся и выдохнувшие в ответ беззвучное «да»… Я радовалась за счастье моих детей.
Когда общение молодых людей перешло в стадию объятий, я тихо прикрыла дверь и, забыв о том, что хотела пить, отправилась обратно в спальню. В моей голове роилось множество мыслей. Я думала о том, что, наверное, нужно быть готовой завтра или послезавтра услышать эту новость от Тани и нужно будет сделать вид, что я ничего не знала. Скорее всего, Георгий, как юноша воспитанный, придет к нам (родителям) официально просить руки Татьяны, и желательно подготовить к этому Сократа. А то мало ли, вдруг взыграет ретивое и решит наш папа проявить отцовскую волю. Всякое может быть. Я вроде тоже человек уравновешенный, а до сих пор со стыдом вспоминаю, что учудила в тот день, когда Сережка впервые привел к нам в дом Полину.
Много мыслей перебрала я в ту ночь в своей голове, пока сон не унес меня в свое царство. И засыпая я думала, о том, что, наверное, теперь уже умирать мне будет не страшно…
Калинины. "Мы наш, мы новый мир построим"
И Лене звание присвоили))) Эт хорошо)))
Линейный вид
