Серия 19. Родственные связи: Нуна Озирис: Ночь с топором на коленях
(продолжение предыдущей истории)
Скрин от Kingyo. Спасибо ей огромное.
Поскольку Нуна ничего не знает о том, что делал Санни, пока она была без сознания – а тот не имеет понятия, что в это время творилось у неё в голове – мы решили, что не будем соединять их путаные показания и позволим им самим высказаться. А вы уж сами решайте, что здесь правда, а что – просто привиделось кое-кому в горячке.
Санни: Это старый фокус, правда, сейчас мало кто рискует им пользоваться. Как бы вам это все попроще объяснить… Полностью отделить душу от тела, конечно, нельзя – такой экспериментатор умрет. Но можно попробовать разделить свою душу на части и тогда одна, малая её часть, всегда будет оставаться в теле и теплить в нем жизнь, а другая, большая, сможет путешествовать по астральным планам. Со стороны это похоже на слишком глубокий сон или коматозное состояние – но человек не умрет, если только с его блуждающей душой ничего не случится. Меня научили этому, как только мне исполнилось восемнадцать. Конечно, мне запретили пользоваться этим приемом самостоятельно, и конечно, я не послушался. Но так оно всегда бывает.
Так, делать нечего, я устроился поудобнее, закрыл глаза и начал делить свою душу на части. Нуне тогда было очень плохо, и я подумал, что на астральном плане помогу ей больше, чем здесь.
Анджи: Но ты же мог умереть?
Санни: Естественно. Если бы я перестарался и вытащил из себя почти всю душу, то в прямом смысле слова испустил бы дух.
Анджи: И ты не боялся?
Санни: Вы что, свои статьи второй раз не перечитываете? По вашим словам, мы и так были без пяти минут покойники. Чего мне было бояться-то?
Но как бы Санни не отшучивался, любой вдумчивый читатель поймет, что риск был огромным. И понятное дело, он не стал бы так рисковать ради случайной подружки.
Это вставила Анджи. Ей, как и любой женщине, интересно, что же у них там за отношения все-таки были, и насколько все было серьезно. Простите её за такое нездоровое внимание к этой теме – Евгений.
Итак, как Санни и сказал, он вздохнул, собрался с силами и вышел за пределы своего тела. И сказал «Всем привет! Я вернулся» (ну это он так шутит, конечно). А дальше – короткий отчет об астральном путешествии от самого путешественника.
«Блин, не наврать бы. Не сердитесь - столько лет прошло, я мог что-то и забыть, а что-то – наоборот, из головы выдумать. Память, она такая штука.
Что меня поразило – на астральном плане все пространство комнаты была заполнено странного вида черно-синими нитями. Они не несли негативной информации, но прикасаться к ним почему-то не хотелось. Из-за этих нитей комната напоминала логово паука, а Нуна – муху, попавшую в паутину, потому что почти все нити тянулись именно к ней, и я даже не мог разглядеть за ними её саму.
Я попытался поближе подобраться к Нуне, но не смог этого сделать – меня все время отбрасывало назад. Тогда мне пришло на ум, что можно перевести хотя бы часть негатива с неё на себя, если придать этому негативу некую конкретную и материальную форму и призвать его к себе. Я сосредоточился и начал формировать в уме образ её болезни. Вышло что-то вроде большой и жирной мухи – терпеть их не могу. Зафиксировав эту картинку в уме, я принялся ходить по комнате кругами, ожидая, пока это противное насекомое приползет ко мне само. Я старался не задевать черные нити, старался не смотреть на кокон, скрывавший Нуну, и не глядеть в тот угол, где, скрючившись в позе для медитации, сидел я сам. Темное, неподвижное тело, в котором, тем не менее, осталась та
минимально необходимая частица моей души – я её видел, она то и дело вспыхивала в темноте, как искорки.
Если, покидая дом, ты не можешь оставить внутри сторожа, то остается запереть дверь поплотнее и надеяться, что воры обойдут дом стороной.
Проклятое насекомое ползло очень долго, но я отчетливо слышал мягкий шорох огромных лапок. Страха не было, был только тягучее и напряженное ожидание встречи с чем-то неприятным, и поэтому я нашел время оглядеться по сторонам. Астральный план любой комнаты – это всегда странный винегрет из чувств и ощущений всех её жильцов, прошлых и настоящих. И я четко видел следы их эмоций, и потухшие, и совсем еще свежие. Здесь люди плакали от горя и радовались своей удаче, искренне влюблялись и яростно дрались, занимались сексом, дебоширили, принимали наркотики, сводили счеты с жизнью – и все это навсегда запечатлелось между четырьмя стенами этой комнаты. И все это никуда не делось, как и следы наших с Нуной переживаний – но почему-то казалось таким бледным, таким смазанным, будто кто-то нарочно прошелся с кисточкой, покрывая все толстым слоем краски сине-серого цвета. А ведь так и было.
Везде видно было чужое влияние. Кто-то вмешивался в нашу жизнь, хладнокровно программировал её, будто мы были не мы, а какие-то бездушные и безвольные персонажи компьютерной игры. И это мне не нравилось совсем.
К сожалению, больше времени на размышления не было, потому что гадина уже скреблась в дверь. Когда дверь открылась, и она вползла, мне впервые стало по-настоящему дурно. Потому что я ждал всего, чего угодно, но только не этого.
Эту тварь я узнал бы в любом виде, под любой маской. Странно, конечно, было видеть человеческое лицо на теле мухи, но не это пугало меня больше всего.
- Ты? Снова ты?
- А ты разве меня не ждал?
Вообще-то нет, не ждал. Я всего лишь персонифицировал Нунину болезнь. Я не думал, что причиной болезни окажется
это. Короче, все оказалось гораздо хуже, чем я думал.
- Что тебе от неё надо?
- Мешает, - сообщила тварь, - но и не только. Мне нужен был ты – и ты попался. Ха-ха.
И только тогда я начал соображать, в чем тут дело.
Если оно управляло нами, активно хозяйничая в нашем пространстве, то оно могло заранее подготовить и предугадать все. Болезнь, а затем и криз Нуны. Мое опрометчивое решение выйти в астрал.
Оно ждало момента, когда мы окажемся полностью раздетыми и беззащитными. Чтобы убить сразу двух зайцев – взять нас обоих.
И у него получилось.
Убить.
Двух зайцев.
Напоминаю, я был молод и впечатлителен. Мне сразу представилось, как завтра из моей комнаты вынесут тела. Женщину, у которой простуда дала осложнения на сердце и вызвала сердечный приступ. Парня, который, видимо, хорошо накумарился, в результате чего уснул слишком крепко.
Хотя меня это в принципе уже волновать не должно, потому что меня тогда уже не будет.
Вам когда-нибудь приходилось, витая в астрале, драться с двухметровой мухой? Конечно, нет. Так что я не буду описывать все прелести процесса, вроде слизи, капающей вам на лицо, или мушиной «лапки», которая так сильно давит на грудину, что, кажется, вот-вот её сломает.
Мы возились довольно долго, но раз силы были примерно равны, никто не мог победить. И тогда и я, и оно выдохлись, и встали, с ненавистью глядя друг на друга, и пытаясь восстановиться.
Когда мы начинали воевать, я был хотя бы ненамного, но сильнее. Но с каждой минутой, проведенной вне тела, мои силы таяли, и мне уже казалось, что скоро уже оно станет сильнее меня.
Потому что дух не может надолго выходить из тела, оно нужно ему, чтобы существовать, так же сильно, как пламени нужен фитиль, чтобы гореть.
- Кажется, пора доставать козыри из рукава, а, братишка?
Козыри… Да какие еще козыри?
- Не скромничай! Оно уже стоит за дверью. Открой, это к тебе.
Я услышал, как кто-то громко скребется когтями в дверь. И мне даже не надо было её открывать, чтобы узнать, кто там.
Ну уж нет. Эту тварь я сюда не пущу.
Конечно, крылатый может победить муху. Возможно. Но, черт подери, во что превратится комната после того, как они тут повоюют? Во что превратятся наши души?
Бедная Нуна… мне же её после этого не выходить.
- Кыш, - велел я, - проваливай. Лети к своему хозяину.
Летун за дверью жалобно заскулил, что твой побитый котенок, а муха противно захихикала (уж поверьте, огромная муха со смеющейся человеческой головой – это жуткое зрелище).
- Ты дурак! Ты такой дурак! А теперь смотри, что у меня есть!
Муха протянула лапку, зацепила одну из нитей – и все они исчезли. Я впервые смог увидеть Нуну. Она лежала неподвижно, сложив руки вдоль тела, как солдатик, и крепко спала. Сначала мне показалось, что с ней все в порядке, и я выдохнул с облегчением, но потом присмотрелся – и понял, что наши дела совсем плохи.
Я забыл, что перед тем, как она потеряла сознание, сказал ей кое-что очень неприятное. Но я-то забыл, а вот она – нет. И теперь Нуна выдала нам букет таких ярких эмоций, что вся комната мгновенно окрасилась в огненно-красные и оранжевые тона.
Милая, ну зачем ты так? Ты ведь даже не осознаешь, что только что забила последний гвоздь в мой гроб.
- Она тебя ненавидит, - хихикая, сообщила муха.
- Она передумает, когда очнется.
- Вероятно. Но когда это еще будет? И будет ли? А пока она спит…
А пока она спит, ты вполне успеешь напитаться отрицательной энергией, которую бедняжка излучает, и раскатать меня в лепешку. Да, я оценил иронию, но легче от этого не стало.
Муха между тем уже обнюхивала мое покинутое тело.
- А может, мне не убивать тебя? – Муха с любопытством осмотрела мое бедное тельце, - хорошее тело, мне подойдет. Перееду-ка я сюда. Ты все равно его не ценишь.
Меня аж затрясло от негодования и от осознания того, что сейчас может случиться нечто невыносимо ужасное. Тело тоже запротестовало – еле теплящаяся в нем частица вспыхнула ярко, как угольки в костре, которые вдруг поворошили.
- Не смей! Это мое!
Муха нагло потерла передние лапки одну об другую и лениво пробурчала:
- Помешай мне!
- Хехе, - Муха продолжала по-хозяйски осматривать мою физическую оболочку, - и никто даже не поймет, что ты – это совсем даже не ты, а я, хе-хе-хе… - а я в это время примеривался, собираясь перервать проклятой твари горло. Описывать все это долго, но на самом деле прошли считанные секунды, прежде чем мы снова схватились.
Никто из вас никогда не узнает, что такое барахтаться в невесомости, пытаясь оторвать лапки огромной мухе, которая, в свою очередь, стремится отгрызть голову вам. Поэтому предлагаю вам включить фантазию и попробовать вообразить все это самим. Скажу только, что все это очень выматывает.
Муха продолжала тянуть силы из бедняжки Нуны, которая, похоже, крепко на меня обиделась – и я, в сотый раз получая по башке, проклял свой несдержанный язык. Теперь из-за него страдали мы оба. Мне было страшно даже подумать о том, как сложно будет вылечить её от эмоционального истощения – при этом я, как любой оптимистично настроенный идиот, не задумывался о том, что если меня сейчас сожрут, я уже вряд ли смогу ей чем-то помочь.
В какой-то момент меня охватило глубокое равнодушие, и, чувствуя, как противные волосатые лапки смыкаются у меня на горле, я не испытывал ничего. Я не думал о той противоестественной связи, что постоянно сталкивает меня с этим монстром. Я уже не вспоминал о больной маленькой девочке и глупом маленьком мальчике, который взялся ей помочь и тем окончательно все запутал. Они были где-то далеко от меня, как будто все происходило совершенно в другом измерении. А ведь именно от меня, от моих действий, от моего выбора зависела жизнь их обоих.
Это было и подло, и жалко, и трусливо. Но я уже готов был сдаться.
Если бы не спасительный стук в дверь, боюсь, что в конце концов я тупо продул бы мухе.
- Кто это еще? – Спросила муха.
- Бог-из-машины! - Отплевываясь, объяснил я. И правда, кто еще мог заявиться в такой драматический момент?
- Солнечко, - напрягая голос, прокричали за дверью, - Солнечко, ты там?
Только один человек на свете так коверкает мое имя.
- Заходи, Чхон! – Радостно проорал я. И меня даже не удивило, что сосед постучался ко мне в астрале.
Открылась дверь, и в комнату хлынул яркий свет – как будто у нас в коридоре наконец-то вкрутили лампочку, ватт этак на двести, да что там лампочку - десятка два ламп. Чхон зашел и, поправив очёчки, внимательно посмотрел на нас с мухой, кувыркающихся под потолком.
- Вы что-то расшумелись, - не повышая голоса, заявил он – чисто и совершенно безо всякого акцента, - четвертый час, вокруг люди спят. А ну, крылатая, брысь, - он щелкнул пальцами, и муха испарилась, как будто её и не было, а я вдруг ощутил себя абсолютно свободным и полетел вниз.
Комната удивительным образом изменилась. Ни темных нитей, ни ярких шаров Нуниной ярости - тихая и уютная атмосфера. Пространство казалось очищенным и посвежевшим, как лесной воздух после грозы – и я даже втянул носом воздух, пытаясь почувствовать запах озона.
Нуна по-прежнему лежала неподвижно, но теперь было видно, что она просто глубоко спит. Она спокойно и ровно дышала, и казалась почти что здоровой – разве что покашливала иногда. Можно было надеяться, что она скоро поправится.
Я поцеловал её в лоб, повернулся к соседу и поблагодарил его:
- Спасибо, Чхон. Ты нас спас.
- Всегда пожалуйста, - улыбаясь, ответил он, и поклонился, - только не делай так больше. И хватит геройствовать – возвращайся домой, пока твое тело никто не занял.
- Кто ты? – Спросил я, прежде чем последовать совету и нырнуть обратно внутрь себя. Чхон ответил витиевато:
- А сам-то ты кто?
И я подумал, что еще неделю назад без колебаний ответил бы: “Человек”.
Но в тот момент я уже не был в этом уверен».
А вот что записала в своем дневнике Нуна:
« Ночь прошла тяжело. Меня сильно лихорадило, и я плохо помню, что происходило вокруг. Я то бредила, то успокаивалась и засыпала, и мне снились непонятные и страшные сны. Но под утро мне полегчало, и я проснулась перед рассветом почти что здоровой. Только дикая слабость напоминала о том, что я все-таки больна.
Комната казалась пустой, но я знала, что Санни должен быть где-то рядом. Я всю ночь, даже в бреду, чувствовала его незримое присутствие. Я с трудом оторвала голову от подушки и начала искать его глазами.
Санни дремал, сидя в том же кресле, что и вчера, и сначала мне показалось, что с вечера ничего не изменилось, но присмотревшись, я увидела, что с ним что-то не так. Во-первых, он не спал, да и не дышал почти, во-вторых, сидел в очень странной позе. Я не сильна в этом, но я видела людей в подобных позах на буклетах, которые сектанты подсовывают мне под дверь.
Это была медитация.
Вот почему я во сне чувствовала, что Санни бродит где-то рядом. Так оно и было.
Но даже не это поразило меня больше всего.
Его лицо.
Даже в самые интимные моменты нашей с ним жизни я не видела у него на лице такой улыбки. Такой широкой, такой безоговорочно радостной улыбки. Он даже как будто светился изнутри.
Так вот когда ты счастлив, мальчик.
Когда тебя здесь фактически нет.
И тогда все кусочки пазла сложились в одну четкую картинку. Всему, чего я раньше объяснить не могла, всему, на что предпочитала закрывать глаза, нашлось простое и понятное объяснение.
Я влюбилась в существо, которое живет сразу в нескольких мирах. И не факт, что оно предпочитает этот мир всем прочим. Наоборот, похоже, что здесь оно просто отбывает наказание.
Санни по-прежнему блаженно улыбался и не дышал. Я сперва хотела его растолкать, но потом подумала, что не надо его тормошить, улеглась поудобнее, укрылась одеялом и снова заснула.
В конце концов, у меня еще будет время поразмышлять над всем этим».
Предлагаем вам самим сделать выводы из всего выше прочитанного. Нам сказать, похоже, нечего.
FNO [фантастика-детектив]
)
за прекрасную проду)
Линейный вид
