[Hyacinth]

Во-первых, наконец обновлено семейное древо. Восемь поколений на данный момент.
Во-вторых, в записях Алисы произведен небольшой косметический ремонт.

78. Divide et impera

САУНДТРЕК К ЗАПИСИ: MUSE, 'TIME IS RUNNING OUT' (ТЕКСТ/ПЕРЕВОД)

— Можно я её убью?
— Не на людях.

Она смотрит на меня с улыбочкой стюардессы и говорит:
- Я Эмма, Эмма Вальтерс. Ваша троюродная сестра.
До: призраки бывших жен и дочерей от бывших жен одолели меня. Я в роли Клавдия, Николас в роли Гертруды, коты в роли Розенкранца и Гильденстерна.
После: ох твою ж налево.
- Не хотела вас шокировать, - щебечет новоявленная родственница. – Мне следовало заранее позвонить или написать, но я торопилась…
- Проходите, - говорю я, совладав с лицом. Поток слов прекращается, Эмма идет за мной, как маленький белобрысый солдатик.
- Эшлин Вальтерс моя бабушка, - говорит она мне в спину и потом уже, накалывая на вилку останки пирога, рассказывает свою печальную историю. У каждой девушки должна быть печальная история.

Хорошая девочка Эмма жила и не тужила в маленьком миленьком городе под названием Бухта Белладонны. С рождения её лелеяли привилегии престижного района и высокого социального статуса, все дороги лежали перед ней. Лучшее образование, друзья с аналогичным бэкграундом, семья с обложки светского журнальчика.
- Мне стало скучно, - с прелестнейшей честностью признается Эмма; улыбка делается кокетливой.
Наша хорошая девочка пошла в неперспективную науку, проигнорировав чаяния родственников. Идейная куколка.
- Лаборатория Прентиса выиграла грант на исследования в одной, скажем так, труднодоступной области. Они взяли меня еще до выпуска, я решила переехать поближе к ним.

Никогда бы не заподозрила в этой душечке биолога. Новая серия – Барби-ученый; белый халатик открывает ножки, очки в изящной оправе, свежее личико. Эмме всего двадцать один, у нас с ней семь лет разницы…. С ума сойти – семь лет.
Она красивая, классические черты не обзовешь стандартной смазливой мордашкой. Только розовые пряди в блондинистой гриве придают дурацкий вид. Сладкая, милая, славная Барби. Тонкие пальцы без маникюра, белый шрамик чуть ниже локтевого сгиба. Она перехватывает мой взгляд, снова улыбается и поясняет:
- На стекло налетела.
Ну да, конечно.

Она останется у нас до тех пор, пока не найдет приличную квартиру. Рынок недвижимости в Эмбер Бэй, признаться честно, паршивый. Даже хорошо, что Эмма будет жить с нами, Николас не станет выходить из себя при посторонних, да и я тоже.

*

Деймон научился бегать, и спокойные дни закончились.
Основное умение – схватить мелкого поперек пуза, пока он не врезался в косяк, не поскользнулся на повороте и не догнал Феликса. Кошачьи в детскую больше не заходят.
Любимая сказка Деймона – вольный пересказ первых двух «Терминаторов». Он строит роботов из кубиков.
В его «мама» - сотни значений.

Даже хорошо, что он еще очень маленький, живет в своем мире, поделенном на сон, игры и прогулки. Мама и папа любят его. И Деймон не видит, как они порой ненавидят друг друга – до красной пелены перед глазами, до одной десятой перед потерей контроля.
Он грызет своих роботов, а папа только смеется. Готова поспорить, Николас еще придумает сотню правил поведения, но пока…

Эмма считает, Деймону повезло в том, что он единственный ребенок. Никакой конкуренции.
- Я знаю, о чем говорю, - она смеется. – У меня два с половиной кузена – когда я уезжала, тетя Линда собиралась заводить нового. По праздникам дом превращался в филиал дурдома, взрослых на всех не хватало, каждый хотел притащить с собой друзей.
Так говорит Эмма, выросшая в большой семье. У её отца есть старшая сестра и брат-близнец, бабушка с дедушкой все еще живы. Не то чтобы я завидую, еще чего, но надо следить за своими словами.

Кстати об Эмме. Куколка не теряет времени даром. Они с Николасом постоянно разговаривают: о науке, о политике руководства, о новых течениях, премиях, препарированных лягушках и Франкенштейне. Это у них какая-то извращенная форма флирта?
Дорогой, как восхитительно ты заставил умереть того хомячка, используя смесь кислот.
Милая, твои растения-убийцы вне конкуренции.
Занавес.

Откровенно говоря, на месте Николаса я бы уже нашла себе кого-нибудь более покладистого, но этот принципиальный деспот лучше меня – он никогда не осквернит семейный очаг.

*

Мой отдел тем временем влип, как в кучу навоза, в убийство некоего Коннела, оказавшегося потрепанной ниткой из клубка ирландской мафии. Сам он ничего из себя не представлял, рядовая пешка, но если я правильно помню шахматы, такая малявка вполне способна стать ферзем. Камешек упал, валуны загрохотали вслед за ним.
Мне поручили заниматься теми красавцами, отхватившими свой горшок золота и вложившими его в дела политические. Колин Дойл жил и здравствовал в аппарате мэра Бостона, но от допроса по делу Коннела его это не избавило. (Массачусетс, славный штат – по крайней мере, мотаться в Нью-Йорк или Вашингтон не приходилось.)

- Вы теряете время, агент.
- Я так не думаю, мистер Дойл.
Стрижка с претензией на армейскую, трехдневная щетина, рожа в шрамах, дорогой костюм. И глаза – холодные и зеленые, как болото под солнечным лучом.
- Согласно показаниям свидетеля, четвертого сентября с шести до одиннадцати вы находились в баре «У Молли»…

- Спать со стриптизершами – нарушение закона, агент?
- Вам повезло, что она не оказалась мужчиной. В этом районе такое возможно.

Зеленые ледяные глаза скребут по лицу, дергают за пуговицы блузки.

- Привыкайте ко мне, мистер Дойл.
- Вы не пожалеете, агент. Я известен своими талантами в области развлечений.
- Не сомневаюсь. Элайзу Коннел вы тоже развлекали?

*

Последний раз, когда мы были близки, пришелся на субботний вечер. Внизу бормотал телевизор, в ванной капала вода. Я говорю «близки», потому что это был не просто секс после ссоры. Не просто. Мы лежали на ковре в спальне, почти не шевелясь в ленивом блаженном спокойствии – чтобы не разрушить ничего. Зыбкая хрупкость момента.
Мы лежали и молчали, тратя последние крохи понимания. Слова давно стали оружием. Опустить забрала, поднять щиты.
… Его «я люблю тебя» было данью традиции, теперь я это понимаю. Как и это, почему ушли предыдущие три жены. Что они все не могли дать друг другу.
Все должно было закончиться после пары свиданий. Раз и навсегда.

В иной жизни все могло бы быть по-другому

В иной жизни все могло быть по-другому. Но не в этой.

Остался Деймон. Можно попробовать еще немного ради него. Не мечтать прикончить друг друга, чувствуя, как злоба выкручивает внутренности.
Можно сходить к семейному психологу (и после встречи с нами он пустит себе пулю в висок).
Можно измотать себя работой, чтобы сил не оставалось совершенно.
Ценить свою жизнь, как завещал нам старый добрый Джон Крамер, и попробовать что-нибудь еще.

*

- Вы знаете, что это бесполезно, агент Вальтерс. Бездарная трата времени.
- Спасибо за заботу, мистер Дойл. Позвольте поинтересоваться, зачем вы опять сменили адвоката, если все это бездарная трата времени?
- Должно же быть какое-то разнообразие в жизни.
Крокодил из болот, большое сонное бревно, пробудился. Сунешь руку не туда, и тебя найдут еще нескоро.
- Надеюсь, это не последняя наша встреча, агент.
- Мне бы ваш оптимизм, мистер Дойл.

Мне бы ваш оптимизм.

Divide et impera - (лат.) разделяй и властвуй. Принцип государственной власти, к которому часто прибегают правительства государств, состоящих из разнородных частей, и согласно которому лучший метод управления таким государством — разжигание вражды между его частями. Автор формулы неизвестен. Помимо этого этот принцип может использоваться в качестве ослабления государства перед вторжением.