Предупреждение: в династии могут встречаться сцены инцеста и однополых отношений. Если для Вас это дико - лучше не грызть кактус.
Кайла Лиэллоу
Сирота, родители умерли, когда девочка только пошла в школу.
С отличием закончила Кайральский университет, мечтала о практике в столице, но, так как не имела никаких связей, ее отправили в Стренджтаун, в местный НИИ Вирусологии.
Истинная любовь
Международная суматоха (увы, но провалено =/)
Одна дорога
Писатель (провалено)
Свободные призраки
Семейная карьера
Фиона просто ангел. Такая светлая, такая добрая, яркая... Адарис рядом с ней такой счастливый. Предпоследний скриншот просто шикарен.
Да, Адарис любит дочь больше всего на свете)
Цитата:
Сообщение от Hildefonsa
Папина дочка и не представляет, что спасла мать неизвестно от чего (не думаю, что Тиффани после развода оклемалась бы. ну, насколько я себе представляю этого персонажа).
А мне кажется, наоборот, что Тиффани поплакала бы, конечно, но в итоге была бы счастлива. С Адарисом она как в клетке - она очень его любит, и сама нашла в себе силы уйти, только когда ей подруга уже в лицо рассказала про измены, да и то - не собрала сразу вещи, уходя в ночь, а отправилась утром на работу. Да и скандала потом не закатила, когда Адарис извиняться пришел.
Цитата:
Сообщение от Hildefonsa
Кристина поступила с моральной точки зрения правильно. Но черт! Все знают, но молчат, а она решила выпендриться своей "добротой". Надо было быть хоть к самой Тиффани немного лояльнее.
Есть люди, которые считают своим долгом лезть не в свое дело. Будь Тиффани другой - она бы благодарила подругу за то, что та открыла ей глаза.
Цитата:
Сообщение от Hildefonsa
Да и Адарис повел себя как идиот. Чисто с логичной точки зрения - он хочет остаться с дочерью, для этого надо остаться женой, а он делает все, чтобы не быть с ней. Дело не в изменах, просто он же верно думал, но говорил откровенно глупые вещи. Врать - так уж до конца. Вообще бесят люди, которые сначала врут, а потом у них просыпается "совесть". Ни честности, ни силы воли, ей-богу. Ах да, но потом Адарис все-таки восстановил шаткое равновесие.
Ну, когда жена подошла выяснять отношения, он уже подумал - да какого черта, пошло все пропадом.
Ему на чувства Тиффани плевать, он к ней испытывает самое большее - благодарность, но и только.
Он не сообразил сразу, ЧЕГО лишится, когда потеряет дочь, просто брякнул первое, что пришло в голову. А потом взвесил все и реально испугался - дочь он потерять не хочет.
Цитата:
Сообщение от Hildefonsa
Потрясающе же) Так интересно читать было, что я опоздала на учебу, потому что не смогла оторваться
Чем старше становишься, тем быстрее летит время.
Я вспоминаю себя в десять лет — тогда казалось, что каждый день полон неизведанных тайн, загадок и приключений. Один день — целая маленькая жизнь, одна ночь — настоящее захватывающее приключение, забывающееся сразу после пробуждения.
Теперь же... иногда, сидя вечером перед телевизором, я закрываю глаза, и мне кажется, что все события последних лет сплелись в одни бесконечно долгие сутки. Иногда забываюсь, и думаю, что еще совсем молод, а впереди лежит целая жизнь.
Семнадцать лет и семь месяцев назад Тиффани, смущаясь, краснея и бледнея, сообщила мне, что ждет ребенка, а такое ощущение, будто это было не позднее, чем на прошлой неделе.
Мне тридцать семь, я ученый, бизнесмен, муж и отец. Солидный человек с первыми седыми волосками. Смотрю в зеркало — и не верю.
Это — я? Да бросьте, мне же только вчера исполнилось двадцать лет!
Когда только успела пролететь жизнь?
- Пап! - нетерпеливо кричит уже совсем взрослая дочь. - Пойдем, все уже собрались!
Семнадцатилетие Фионы мы праздновали довольно скромно — я, Тиффани, дочь и пара ее друзей, с которыми они отчаянно зажигали на караоке.
Мы поглощали жареные ребрышки, смеялись, строили планы насчет обучения Фионы в университете — Тиффани настаивала на экономической специальности, Фиона же упорно хотела быть актрисой, а я утверждал, что необходимо продолжать дело семьи. Друзья дочери приняли сторону матери, и с жаром доказывали Фионе, что с экономическим образованием перед ней будут открыты все двери.
Поэтому мы заметили, что на лужайке появился еще один, на этот раз незваный, гость, только когда теплый летний воздух прорезали переливы сильного голоса, выводяшего незабвенную песню Металлики.
Я замер, боясь повернуть голову, и не увидеть даже, а поверить, что такое возможно.
Медленно, словно опасаясь спугнуть момент, поднял взгляд.
- Forever trusting who we are, - пела она, как когда-то давно, так же в упор глядя на меня, и даже через расстояние, разделяющее нас, через тонкое стекло очков я видел этот проницательный, прожигающий насквозь взгляд глаз цвета сумрачного неба.
Она изменилась. Макияж стал чуть ярче, светлые волосы, которые раньше она всегда носила распущенными — забраны в высокую прическу. Пестрые наряды сменил черный шелк с золотистой кружевной сеткой.
Но взгляд...
Я отодвинул стул и встал из-за стола, чувствуя себя пьяным.
Привычная жизнь, ровная и спокойная на протяжении долгих лет, пошла трещинками, как старый холст.
Ноги не гнулись, тело отказывалось повиноваться, а душа — верить.
- Анна, - выдохнул я, сжимая в объятиях сестру, боясь того, что это сон, галлюцинации, видение.
В лимон и мяту вплелись горьковатые нотки можжевельника, и я едва удержался от того, чтобы вырвать из волос все шпильки и зарыться носом в шелковистые пряди.
- And nothing else matters, - прошептала она надломленным голосом.
Мир перестал существовать — плоской картинкой застыл где-то на краю восприятия. Радости, проблемы, семья, теплый летний вечер, напоенный ароматами цветов — все отступило и размылось.
Остались только лимон, и мята, и горький можжевельник, и небесно-голубые глаза, и тонкие бледные пальцы, которые я держал в своих ладонях, согревая.
Семнадцать лет? Пустяки...
- Мам, а кто это? - голос дочери, звонкий и удивленный, возвращает к реальности. Анна отводит глаза, улыбается племяннице, приветливо разговаривает с Тиффани.
Жена искренне радуется, глядя на меня — видимо, я выгляжу как счастливый улыбающийся идиот. Ей кажется, что она все понимает, и, посидев для приличия немного, она оставляет нас одних, напоследок сказав Анне, что пустующая спальня на втором этаже полностью в ее распоряжении.
Совесть чуть колет, но я привычно отодвигаю ее на самые задворки сознания. Дай бог, Тиффани никогда не узнает правды.
Лежать на траве, не жалея дорогих вечерних нарядов, рядом, смотреть на звезды и просто разговаривать... я не знал, что это может сделать человека таким счастливым.
- Где ты была все эти годы?
- Училась... работала... меняла любовников, стремясь забыть самого главного, - ее смех хрустальными каплями разлетается в ночной тиши, но в нем больше горечи, чем радости.
Бессознательно нахожу в траве ее руку. Воспоминания, бережно хранимые, встают перед глазами.
Это неправильно, аморально, чудовищно.
И, во всей своей чудовищности — прекрасно.
- А ты?
- Как видишь, - усмешка. - Я теперь вполне состоявшаяся личность, глава семьи, без пяти минут заслуженный работник НИИ. Ты можешь мной гордиться.
- Без сомнения. Никогда бы не подумала, что ты решишь жениться, - на этот раз она смеется уже куда искреннее. Она потягивается, переворачивается на живот, оказываясь совсем близко, и я молю всех богов, чтобы Тиффани не пришло в голову встать с постели посреди ночи.
Прохладные пальцы касаются лица, скользят по щеке, охлаждая горящую кожу. Улыбка, за которую я готов растоптать, убить любого, кто посмеет встать на пути.
- Перестань, - хрипло, тяжело.
Лгу самому себе.
Осторожничаешь, лис. Или боишься?
К черту все.
Моя жизнь — вечный театр, если не сказать цирк, но после долгих спектаклей даже самому прославленному актеру хочется за кулисы.
Nothing else matters.
Навсегда.
Наша жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на сомнения, вытанцовывания, насилование собственного мозга и прочие глупости.
Кроме дочери, это — едва ли не единственное настоящее в пьесе с названием Адарис Лиэллоу.
И, как и семнадцать лет назад, я знаю, что никогда не пожалею.
- Поклянись, что больше не сбежишь.
- Никогда.
Горячая вода, ледяная, потом снова горячая... Контрастный душ всегда приводил мои мысли в порядок, прочищал рассудок и бодрил тело.
Ожесточенно тру кожу мочалкой, оттирая травяной сок.
Безнадежно испорченный костюм валяется на полу. Жена, зашедшая в ванную, стоило мне включить воду, огорченно вздыхает:
- Вы что, по траве катались?
- Дурачились, как дети, - безмятежно отзываюсь из-за шторки. Судя по спокойному, только чуть заспанному голосу, она действительно ничего не видела.
И уж точно не догадывается. Тиффани — на редкость нравственный человек.
Когда я падаю в постель, она пытается приставать с недвусмысленными намеками, но я бормочу что-то о завтрашнем раннем подъеме, и засыпаю, мысленно сделав себе пометку, что стоит купить жене новое кольцо, карата на полтора.
Утром я боялся вставать.
У меня был выходной, Фиона уже уехала на подготовительные курсы, Тиффани отправилась на работу, горничная еще не пришла, и дом был погружен в сонную тишину.
Я проснулся в пустой постели, оглядел комнату – ту же самую, как и много лет назад, все эти годы служившую спальней мне и Тиффани, - и чувство дежа вю накрыло с головой. Подскочив, как ужаленный, я первым делом метнулся на кухню, больше всего на свете боясь увидеть клочок бумаги на столе.
Там и правда белела какая-то записка. Чувствуя, что руки холодеют, я поднял ее и нервно рассмеялся, увидев, что это всего лишь чек.
На первом этаже было пусто, во дворе тоже, и я побежал вверх по лестнице, рискуя споткнуться и переломать себе все кости.
Гостевая комната пустовала, холл, комната Фионы…
В последнюю очередь я вбежал в библиотеку.
- У тебя нервный психоз? – хмыкнула Анна, не оборачиваясь.
kaisa-il, ну вот, я опять увидела новый отчет и опять забила на все)
В этом отчете я наконец-то раскусила внешность Адариса. Да он великолепен!! Обычно ты его показываешь то с неудачного ракурса, то слишком далеко, но в этом отчете я просто прониклась его внешностью. Действительно, такой серьезный, деловой, уже совсем взрослый.
Анна прекрасна в своей запретности. Такая тоже уже взрослая, но все равно маленькая зазноба Адариса. Я в принципе не удивлена, что Анна тоже не смогла его забыть - иначе тогда она бы просто его не подпустила. Тут не только буйство гормонов, они действительно любят. И наказаны кровным родством заранее.
У Фионы очень интересная внешность, но я все равно хотела бы посмотреть на нее поближе. И узнать получше - ребенок подросток, а мы так ничего и не знаем. Или это все на вкусненькое в виде третьего поколения, ммм?)
Последняя фразочка - это что-то. Такая точная. Но Анна тоже не права - сбежала-то она, а не Адарис.
Теперь остался один вопрос: как Адарис с Анной будут жить под одной крышей с Тиффани... я не описалась)
В этом отчете я наконец-то раскусила внешность Адариса. Да он великолепен!! Обычно ты его показываешь то с неудачного ракурса, то слишком далеко, но в этом отчете я просто прониклась его внешностью. Действительно, такой серьезный, деловой, уже совсем взрослый.
Ну, у него такая странная слегка внешность)))
Цитата:
Сообщение от Hildefonsa
Анна прекрасна в своей запретности. Такая тоже уже взрослая, но все равно маленькая зазноба Адариса. Я в принципе не удивлена, что Анна тоже не смогла его забыть - иначе тогда она бы просто его не подпустила. Тут не только буйство гормонов, они действительно любят. И наказаны кровным родством заранее.
Ну, она та еще искусительница
Она ж его провоцирует постоянно, что тогда, что сейчас))
Цитата:
Сообщение от Hildefonsa
У Фионы очень интересная внешность, но я все равно хотела бы посмотреть на нее поближе. И узнать получше - ребенок подросток, а мы так ничего и не знаем. Или это все на вкусненькое в виде третьего поколения, ммм?)
На Фиону еще целое поколение будет)))
Цитата:
Сообщение от Hildefonsa
Теперь остался один вопрос: как Адарис с Анной будут жить под одной крышей с Тиффани...
Чаще всего жизнь катится под откос медленно, почти незаметно. Сначала просто что-то не ладится, семейные и рабочие проблемы приходят неслышно, словно вор под покровом ночи, но не успеешь оглянуться – а уже ничего не осталось. Пустота, снег и пепел.
Но иногда все рушится в одно мгновение – разлетается во все стороны осколками, которые уже не собрать и не склеить.
Большой взрыв миллиарды лет назад родил вселенную, но остальные взрывы, увы, не способны стать актом созидания.
Когда вернулась Анна, я обрел счастье – лживое, одетое в плащ фальши, но все-таки счастье. Я по-прежнему лгал Тиффани, до сих пор доверчиво засыпавшей на моем плече, а когда жена уходила из дома, легкой тенью, будто призрак, поднимался на второй этаж. Да и мало ли в доме укромных мест, в которых можно укрыться, даже когда жена занимается домашними делами?
Труднее всего было лгать дочери, но и сказать правду я не мог, зная, что потеряю ее в ту же минуту.
Мы ходили по острию ножа, балансируя на тонкой грани, и это осознание будоражило кровь, добавляя в жизнь новые краски.
И, как всегда бывает – мы заигрались.
Когда Тиффани уехала в командировку, а Фиона отправилась к подруге с ночевкой, мы непозволительно расслабились. Не прячась по углам дома, не вздрагивая от каждого шороха, мы сидели на диване в гостиной – куда я рухнул, и, улыбаясь, притянул Анну.
И, увлеченные, не услышали, что отворилась входная дверь, вздрогнув, лишь когда в тишине объятой сумраком комнаты раздался вскрик:
- Папа?
Я подскочил как ужаленный, мгновенно сбрасывая сестру, желая все объяснить, сказать, что это ошибка, дочери всего лишь показалось, но Фиона уже скрылась в кухне. Когда я через несколько секунд ворвался туда, она с каменным лицом набирала воду из крана, но я прекрасно знал, что сейчас происходит за непроницаемой маской.
- Уходи, - отчетливо и страшно проговорила дочь.
- Дай мне хотя бы все объяснить.
Она промолчала. Выпила воду, отдышалась, сполоснула стакан, педантично поставила его на полку и обернулась – медленно, словно движения давались ей с трудом.
- Что объяснить? – Фиона говорила спокойным, ровным голосом, как будто ничего и не произошло, однако каких сил ей стоило сейчас сдерживаться, знала только она сама. – Что ты спишь с собственной сестрой?!
- Фиона…
- Заткнись! – она не выдержала и закричала. – Я знаю, что ты не любишь мою мать, знаю, что ты ей изменял и изменяешь, но она слишком влюблена, до сих пор, чтобы придавать этому значение! И я молчала, хотя ты даже не представляешь, чего мне это стоило! Но ЭТО?!!! Она же твоя сестра!
- Я…
- Не подходи ко мне! Никогда! – Фиона перевела дух и добавила, уже гораздо тише: - Я ничего не расскажу матери. Я поступила на журналистику в ГСУ, по программе стипендиатов, и уезжаю через месяц, и не стану разбивать ей сердце еще и тем, что ее муж оказался не просто подлой скотиной, а… господи, у меня даже слов нет!
- Тебе нужны будут деньги, - сказал я.
- Не от тебя, - она смерила меня презрительным взглядом и ушла, хлопнув дверью.
До самого отъезда дочь со мной больше не разговаривала, только при Тиффани делая вид, что все по-прежнему в порядке, а конверт с деньгами, который я попытался подбросить в ее чемодан, демонстративно оставила на столике в прихожей.
Я не имел права ее винить, точно так же, как и надеяться на прощение.
Особенно после того, как запретил Анне уезжать из дома после этого инцидента. Она хотела уехать, дав, тем самым, шанс помириться с дочерью, но я слишком хорошо знал Фиону, чтобы не обольщаться. Отъезд Анны ничего бы не дал, кроме появления в доме излишков алкоголя и наркотиков.
Оставалось лишь надеяться на то, что со временем Фиона сможет меня понять.
Я думал, что хуже, чем разрыв с дочерью, не может быть уже ничего.
Наивный. Как оказалось, это было только начало.
Через несколько дней после отъезда Фионы мне самому пришлось уехать – НИИ, который я теперь возглавлял, налаживал контакты с ведьмами, и от меня требовалось присутствие на научной конференции дабы лично переговорить с самыми уважаемыми представителями волшебного сообщества.
- Только не перепробуй их всех, - лукаво заметила Анна на прощание.
Конференция длилась две недели, показавшиеся мне почти бесконечностью – с ведьмами было интересно, но мысли о дочери не давали покоя, и ночами я маялся бессонницей, с последствиями которой не справлялись ни кофе, ни энергетики, ни амфетамин. Дома мне помогала справляться Анна – я просто клал ей голову на колени, и говорил, говорил, говорил, а она только перебирала мои волосы и выслушивала с мягкой улыбкой, иногда вставляя хорошие замечания и советы.
Возвращаясь домой, я еле сдерживался, чтобы не выбежать из такси, везущего меня из аэропорта, и не кинуться домой бегом. За две недели я соскучился по Анне и предвкушал встречу, но натолкнулся только на затравленный, воспаленный взгляд Тиффани.
Анны в доме видно не было, и комната ее пустовала.
- Где она?
- Дар… - надломленным голосом прошептала жена. – Она… лаборатория…
Я кинулся туда со всех ног, не разбирая дороги. Остановился перед окном в защищенном блоке.
Она была там. Куталась в старый растянутый свитер, словно постоянно мерзла. Волосы, прежде красиво блестевшие, торчали во все стороны тусклой соломой, обескровленная кожа совсем потеряла цвет, и на белом, будто выточенном из мрамора лице ярко выделялись совсем свежие царапины.
- Не заходи! – крикнула Анна, видя, что я потянулся к пульту, открывающему дверь. – Это может быть заразно!
Я промолчал. Я знал, что это за вирус. Он был не заразен – в первые пару месяцев, пока у больного не начинала просыпаться жажда крови, и он не начинал кидаться на всех подряд – как подопытная, жена моего сумасшедшего коллеги, выведшего вирус и вколовшего ей. Ученого упекли за решетку, женщину, потерявшую всякий человеческий облик и представлявшую нешуточную угрозу, содержали в укрепленной лаборатории, но, видимо, каким-то образом ей удалось сбежать. Именно она и набросилась ночью на Анну – когда та, ничего не подозревая, хотела помочь болезненного вида женщине, упавшей от потери сил на тротуар.
Анна сумела скрыться от санитаров, и тут же заперлась в нашей домашней лаборатории, страшась выходить наружу. И правильно делала – дневной свет теперь мог бы ее убить.
- Я спасу тебя, - твердо произнес я, глядя Анне в глаза через разделявшее нас стекло. – У нас есть еще два месяца.
- Вакцины нет, - голубые глаза смотрели, казалось, прямо в душу. Она не спрашивала, а просто констатировала факт – догадаться было несложно.
- Я ученый. И я никому тебя не отдам, - сказал я.
“Даже смерти”, - безмолвно повисло в воздухе.
Я взял на работе отпуск, сославшись на плохое здоровье, подпорченное тяжелой командировкой, скопировал из лаборатории все данные по вирусу альфа и занялся исследованиями.
Я делал анализы, выводил, тестировал, сутки напролет проводя у аппаратов, заказал за бешеные деньги даже новейшую совместную разработку биомеха и ассоциации волшебников – манекена, полностью имитирующего человеческий организм. Я валился с ног от усталости и засыпал, только когда полностью переставал разбирать текст на экране, порой прямо в лаборатории, на одной кровати с Анной, которая теперь жила тут, опасаясь выходить наружу.
Порой мне хотелось биться головой об стену, крушить все без разбора в бессильной ярости от того, что ничего не получается.
Вирус не сдавался просто так. Когда казалось, что еще чуть-чуть, и вакцина будет найдена, меня ожидало новое разочарование, а дни утекали сквозь пальцы, как песок.
Через три недели попыток, не давших почти никакого результата, я поехал в тюрьму к доктору Этельманну. Бывший коллега, он рассмеялся мне в лицо.
- Я работал над этим вирусом годы, - сказал он. – Не надейся победить за месяц.
Если бы у меня были годы на исследования!
Я чуть не убил его и смог отделаться только приличным штрафом лишь потому, что начальником этой тюрьмы был бывший пациент Тиффани, которого она буквально вытащила с того света.
Вернувшись из тюрьмы, попытался снова заняться делом, но пробирка выскользнула из дрожащих пальцев.
- Дар, - горько улыбнулась сестра, царапины на лице которой так и не зажили. – Не пытайся прыгнуть выше головы.
Я тяжело опустился на пол.
- Я не могу этого допустить, - сказал я и замолчал. Комната плыла перед глазами – то ли из-за усталости, то ли из-за наркотиков, на которых я только и держался в последнее время. Мы сидели молча, думая каждый о своем, и в затуманенный стимуляторами мозг внезапно пришла идея.
Уже через час я звонил своей знакомой ведьме – Мариэтте, с которой весьма сдружился на конференции. Она моментально телепортировалась, и я от удивления едва не выронил мобильник, в котором еще не успело отзвучать эхо ее последних слов.
- Учти, - сказала она, доставая палочку. – Обратной дороги нет. Я дам тебе рекомендательное письмо, и Феба научит всему, что знает сама в области целительства, но знай, что порой бессильна даже магия.
- Я должен испробовать все шансы.
Последний вечер перед отъездом я потратил, опять-таки на исследования, но быстро сдался.
Анна обняла меня, и я почувствовал, что ее лицо мокрое от слез.
- Все будет хорошо, - сказал я. – Я обещаю. Я вернусь через месяц.
Дворец вечного света, куда отправила меня Мариэтта, вручив письмо для старой колдуньи, заведовавший им, блистал на солнце свежевымытыми стеклами и струями фонтанов.
Феба, которую я до этого видел лишь мельком на конференции (она пробыла там не больше полутора часов, сославшись на неотложные дела), поджидала меня внутри. Волосы, выбивавшиеся из-под остроконечной шляпы, выбелило время, но на лице женщины почти не было морщин, да и в глазах, затянутых тонким льдом, не мелькала даже тень подступающей старости.
- Ты хочешь обмануть смерть, - звучно произнесла колдунья вместо приветствия, окидывая меня цепким взором. – Но смерть не любит, когда с ней играют в игры.
- Я хочу вылечить сестру до того, как черный жнец придет за ней, - я вскинул голову, возвращая взгляд. – Вы поможете мне?
- Я могу лишь обучить тебя тому, что знаю сама. Но если червоточина засела слишком глубоко, никакой магии не под силу будет спасти твою сестру. Ты знаешь об этом?
- Знаю. Но я должен попытаться. И у меня есть всего месяц. Мы успеем?
- Забудь о течении времени вне этих стен, - улыбнулась Феба так, как когда-то, невероятно давно, улыбалась мне мама. – Отдохни с дороги и поспи, с завтрашнего дня у тебя не будет много времени на отдых.
Я кивнул, поднял сумку, и хотел уже, было, идти в гостевые комнаты, как вдруг Феба совершила молниеносное движение палочкой. Мгновение – и в ее руки возник небольшой пакетик, который до этого спокойно лежал в потайном кармане. Еще один взмах палочкой – и пакет растаял, не оставив после себя и воспоминаний.
Против воли у меня вырвался вздох – стимуляторов исчезло на приличную сумму.
- Чтобы я этого здесь больше не видела, - покачала головой Феба, и я ощутил себя пятнадцатилетним подростком, застигнутым матерью с сигаретой.
Учеба, как и предупреждала меня Феба, началась со следующего утра – с самой зари.
Учиться магии, которой я раньше не доверял и считал едва ли не глупостью, оказалось неожиданно сложно. Это была долгая, изнурительная работа, включающая в себя и огромные объемы теории, которую требовалось запомнить, и совершенствование тела, и алхимию, не говоря уж о практике заклинаний.
Целительство, как рассказала Феба, является одним из самых сложных разделов магии, и чтобы овладеть им, требуются годы, но у нас их, конечно же, не было. Во Дворце время хоть и текло по-другому, но даже умений Фебы не хватало на то, чтобы растянуть месяц на пару десятков лет.
Поначалу я пробовал считать дни, но уже вскоре сбился со счета. Чтобы в полной мере овладеть теми чарами, которые помогли бы спасти Анну, пришлось изучать яды и болезни, и я сменил робу белого мага на черно-зеленое одеяние нейтрального.
Конечно, за время, проведенное во Дворце света, мне удалось овладеть в основном лишь базовыми заклятьями – невозможно освоить такую обширную науку, как магия, за короткий срок. Из серьезных, требующих огромной концентрации, силы и воли заклинаний я в полной мере изучил лишь то, что могло изгнать заразу из тела Анны.
- Будь осторожен, - предупредила Феба, вручая коробку с моей личной волшебной палочкой и книгами. – В твоем мире прошел месяц. Время еще есть.
- Спасибо.
Я перенесся в лабораторию прямо из Дворца. Анна, дремавшая на кровати, тут же подскочила. Окинула изучающим взглядом, чуть вспыхнувшим удивлением, а затем кинулась ко мне. Она исхудала и ослабела за прошедший месяц, руки были холодны как лед, а все тело едва заметно дрожало.
- Я вернулся, - пробормотал я, перебирая ее волосы. – Стой смирно и расслабься.
- Ты уверен, что…
- Мы должны попробовать, пока еще не стало поздно.
Я отошел на несколько шагов и достал палочку. Сконцентрировался, разом припоминая все, чему учила меня Феба, прошептал заветные слова, и с конца палочки сорвался сноп золотых искр.
Анна оказалась вся окутана мерцающим туманом, за которым не было видно ни ее лица, ни фигуры.
Сердце словно остановилось.
Я замер, боясь вздохнуть.
Закрыл глаза.
В заклинании точно не было ошибки, в этом я был уверен, и теперь оставалось только ждать…
- Дар… - позвала Анна, заставив меня вздрогнуть и поднять веки.
Туман рассеивался, распадался яркими искрами, гаснувшими в воздухе, и из него медленно проступала фигура.
Бледная кожа, тусклые волосы, две незаживающие царапины на лице…
Я снова закрыл глаза, сдерживая глухое рычание и рвущиеся наружу слезы. Комок царапал горло.
Внутри что-то оборвалось.
До начала терминальной стадии оставалось меньше двух дней.
Ночью, по просьбе Анны, я помог ей выйти на улицу – она слишком ослабла, чтобы передвигаться, не держась за стены. Мы сели на скамейку под раскидистой ивой, и Анна съежилась на ней, как маленькая девочка, дрожа от холода, хотя ночь была теплой и сестра куталась в теплую вязаную кофту. Она подняла голову, смотря на небо. Холодный свет звезд отражался в очках.
- Помнишь, как в детстве ты мне рассказывал легенды о созвездиях? О Персее и Андромеде, Кассиопее, Геракле…
- Помню, - я попытался улыбнуться.
- И ты сказал, когда умерла мама, чтобы я не плакала – ведь она превратилась в звезду, и теперь сияет на ночном небосклоне.
- В древности верили в это.
- Я хочу сиять, - тихо сказала Анна. – Думаю, в компании великих героев мне не будет скучно.
- Не смей так говорить! – я нашарил ее руку и сжал. – Я придумаю что-нибудь, найду способ замедлить развитие вируса…
Она повернула ко мне исхудавшее лицо.
- Ты сделал уже больше, чем мог бы сделать другой. Нет, я не хочу жить в страхе, что могу сорваться и искусать тебя, превратив в такое же подобие человека. Не хочу смотреть, как ты истязаешь себя, пытаясь найти лекарство от болезни, которая не лечится даже магией. Слишком поздно, Дар…
- Никогда не поздно!
- Я встречу рассвет сегодня, одна или без тебя. Прости, - она провела рукой по моей щеке. – Спасибо за все, что сделал для меня, но всему наступает свой черед.
Мы сидели под звездами, пока они не начали блекнуть. Тогда я перенес ее на футбольную лужайку, положил сестру на мягчайшую траву, и лег рядом.
- Ты боишься? – спросил, когда край неба заалел. – Я мог бы погрузить тебя в сон.
- Нет, - слабая улыбка тронула бледные губы. – Когда ты рядом, я ничего не боюсь.
Анна чуть повернула голову, подслеповато щурясь на горизонт. Ее черты размывались и смазывались, я сначала удивился, и только потом понял, что это из-за слез, хлынувших из моих глаз - я не пытался больше их сдерживать.
Сестра закусила губу, давя крик, и я сжал ее руки в своих, еле удерживаясь от того, чтобы не вскочить и не унести Анну в спасительные стены лаборатории.
Вставало солнце.
”Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать; время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий; время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить; время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру”.
*втискиваюсь в ряд читателей* каждая династия по-своему уникальна, и ваши Лиэллоу - не исключение. Кайла и Адарис с Анной, которые уже показали себя (такие неидеальные, но такие живые), Фиона, которая наверняка тоже запомниться (благо фантазия у автора действительно богатая) интересно, кстати, как сложиться ее судьба дальше, после университета и возвращения домой И, конечно, Адарис и свалившиеся на него лавиной проблемы...хотя он и весьма порядочная сволочь и заслужил и ненависть Фионы, и потерю Анны - его жаль. хотя, Анну я жалею больше
Он потерял все, что он любил *дочь, которая его ненавидит за такое дело и сестру*. Остается ему только отравится, повесится, утопится, чтобы не жить в этом мире.
Ну, поживем-увидим, хе-хе
Цитата:
Сообщение от Jacqueline
П.с: Хорошая династия, с отличным душераздирающим сюжетом, даже на некоторых моментах всплакнула.
Спасибо, я очень рада, что понравилось
Цитата:
Сообщение от +04k@
Кайла и Адарис с Анной, которые уже показали себя (такие неидеальные, но такие живые), Фиона, которая наверняка тоже запомниться (благо фантазия у автора действительно богатая) интересно, кстати, как сложиться ее судьба дальше, после университета и возвращения домой
Фиона появится уже довольно скоро, вот только за Адарисом подмету
Цитата:
Сообщение от +04k@
И, конечно, Адарис и свалившиеся на него лавиной проблемы...хотя он и весьма порядочная сволочь и заслужил и ненависть Фионы, и потерю Анны - его жаль. хотя, Анну я жалею больше
У меня Адарис пока что таки любимый персонаж - хоть и сволочь порядочная, но люблю, засранца
Анна да... попала под раздачу.
kaisa-il, я тут увлеклась маленько своими делишками и совсем забыла оставить комментарий, хотя прочитала как всегда сразу после появления)
Анна и Адарис все-таки такая красивая пара. И горько расплатились за это.
Наконец мы узрели голосок Фионы. То, что она умная девочка и не тешит надежд по поводу своего отца, мне сразу понравилось. Не представляю я дочь Адариса, которая на картину, которую она увидела, отреагировала бы примерно как: "Конечно, папа, я все неправильно поняла. Вы наверно плюшками балуетесь". Тем интереснее обещает быть третье поколение.
Адарис проявил просто чудеса упертости. Понимаю, что любовь, но даже так мало кто изводил бы себя поисками лекарства. Страшно подумать, какие будут последствия от принятия наркотиков, да еще с тем учетом, что Анна все-таки не была спасена. С нетерпением и одновременно страхом жду следующего, последнего, видимо, отчета Адариса.
Анна даже с ледяной кожей прекрасна. Мы так и не узреем ее старушкой, потому что она навсегда останется молодой и красивой.
Сцена прощания... чуть не расплакалась. Это слишком жестокая расплата.
Анна и Адарис все-таки такая красивая пара. И горько расплатились за это.
Автор коварен, ага
Цитата:
Сообщение от Hildefonsa
То, что она умная девочка и не тешит надежд по поводу своего отца, мне сразу понравилось. Не представляю я дочь Адариса, которая на картину, которую она увидела, отреагировала бы примерно как: "Конечно, папа, я все неправильно поняла. Вы наверно плюшками балуетесь". Тем интереснее обещает быть третье поколение.
Ну она правильно истолковала поведение отца, но решила, что спокойствие матери ей дороже правды. К тому же она справедливо рассудила, что это дела родителей, и если на семейных отношениях это не отражается - пускай разбираются сами, хотя далось ей это очень и очень тяжело, конечно же. Она любит отца, и готова была прощать ему эти измены, но секс с сестрой не вписывается в ее картину мира.
Цитата:
Сообщение от Hildefonsa
Адарис проявил просто чудеса упертости. Понимаю, что любовь, но даже так мало кто изводил бы себя поисками лекарства.
Я вот думаю, что именно сейчас он понял, что же такое любовь - готовность жертвовать чем-то ради того человека, которого любишь, а не просто вторая молодость с обжиманиями по углам.
Правда, прозрение у него еще не до конца наступило - типа, спойлер.
Цитата:
Сообщение от Hildefonsa
С нетерпением и одновременно страхом жду следующего, последнего, видимо, отчета Адариса.
Да, следующий будет последним, я думаю.
Цитата:
Сообщение от Hildefonsa
Сцена прощания... чуть не расплакалась. Это слишком жестокая расплата.
kaisa-il, династия просто... потрясающая! У Адариса действительно довольно своеобразная внешность. Он потерял сестру, дочь уехала... Всё это печально. Интересно, какой она вернётся из университета?.. Вообще интересно узнать, что будет дальше
Династия Лиэллоу
Линейный вид
