[Begvnikuda]

Объяснительная записка;)

Дорогие мои, замечательные просимовцы! Простите меня за такой огромный - действительно огромный перерыв в династии. Воистину, этот год начался для меня очень сложно. Не хочу рассказывать в подробностях, но время было непростым. Сейчас, слава богу, все позади, и я снова возвращаюсь на сайт, который я не забывала и любила, и продолжаю историю Марго. Я очень по всем вам соскучилась. Простите, что не ответила на ваши комменты - я обязательно исправлюсь. Я очень надеюсь, что ваш интерес, несмотря на прошедшее время и другие обстоятельства, не угас. А если угас - я надеюсь, что снова его разбужу. Спасибо вам, что ждали, что поздравляли с праздниками и поддерживали! Никогда бы не подумала, что поддержка людей, которых ни разу не видела вживую, может действительно помогать. Спасибо вам еще раз, мои хорошие! И - продолжаем!

Искренне ваша, Begvnikuda

Отчет 1.4. Тайное всегда становится явным.

Несомненно, дружба – одна из замечательнейших вещей в этой жизни! Но только не тогда, когда ты обнаруживаешь в своей постели хорошего друга, который спит сладчайшим сном и даже не удосужился разуться. Еще бы узнать, как он туда попал, если ты не оставляла ему ключей.

- Курт!
Он почмокал губами и обнял подушку еще крепче.
- Курт?!

Я потрясла его за плечо. Ноль внимания. Только кроссовка скользнула по одеялу, оставляя пыльный след.
- Ну, всё! – разозлилась я и дернула одеяло на себя.

Секунду спустя Курт сидел на полу, потирая ушибленное место и с укором глядя на меня.

- Ты хуже, чем хмырь, который выжил меня из дома!
- Что за хмырь?
- Да все тот же самый… зануда-сосед, - тяжело вздохнул мой приятель, - Я вчера на радостях ключи где-то посеял. Пришел домой. Ору-стучу – а он не открывает. А дверь крепкая – ногой не выламывается…
- А у меня, стало быть, выламывается?
- А ты сама не заперла, - пожал плечами Курт.
- Но это все равно не повод забираться в мою постель! Тем более в ботинках!
- Так я могу разуться и продолжить? – подмигнул он.
- Знаешь, ты такой наглый, что на тебя даже обижаться неинтересно, - вздохнула я. – Побудь минутку серьезным. Я работу нам нашла.
- На галерах? – захлопал в ладоши он, - А можно, я буду бить тебя веслом?

Я усмехнулась:
- Нет, бить ты будешь слушателей. По ушам. Децибелами…

И все ему рассказала. Однако реакция моего друга оказалась не такой радужной, как я ожидала.

Я готовила завтрак, а Курт с хмурым лицом мерил шагами мою гостиную и в разных вариациях, но повторял одно и то же:

- Марго, а как же свобода? Как же анархия? Мы же – «Против всех», блин! А тут – какие-то долбаные продюсеры… Думаешь, мы без этого не пробьемся?! Зафиг они нужны? Я просто хотел играть рок с тобой и с клевыми чуваками, которых мы однажды найдем. Я никому не буду подчиняться. Я против!
- Не нужно подчиняться. Если нам не понравится – возьмем и свалим!
- А нас на счетчик не поставят? – подозрительно сощурился мой друг, - Ты договор прочти, вдруг нас реально на галеры продадут, если мы откажемся… Чую, где-то тут подвох... Ну не могут они так просто взять и начать тебе благодетельствовать.
- Думаешь, я не настолько клевая? – подбоченилась я.

- Да ты-то охрененная, - неожиданно серьезным голосом сказал Курт, - Просто не верю я в дары небес.
- А я думаю, стоит начать, - усмехнулась я. – Ты что, уже забыл, что мы тут с тобой тоже случайно встретились – чем не дар небес?

Курт внимательно посмотрел на меня, покачал головой – и секунду спустя расплылся в беззаботнейшей из своих улыбок.
- Ладно, Марго. Влипнем – так вместе.

Лишив меня половины завтрака, Курт ушел снова «разбираться с хмырем» (ишь, действительно, какой настырный сосед ему попался!), а я, едва сменив изгвазданное его кроссовками постельное белье, упала носом в мягкую подушку и отключилась…


Внутренний будильник (а точнее – желудок, требующий чего-нибудь питательного) поднял меня в восемь вечера. Я проснулась и какое-то время смотрела в потолок, не веря своему счастью. Уже завтра я пойду на работу, о которой даже не смела и мечтать. Точнее, нет – смела, но никогда не ожидала, что мои мечты начнут сбываться так быстро.

Утолив голод парочкой гренок, покрытых мягчайшим расплавившимся пармезаном (е-е-е, как хорошо, когда над душой не стоит мама и не требует жарить на минимальном количестве масла), я почувствовала, как пальцы просто ломит от нетерпеливого желания пробежаться по струнам. Это было как раз кстати – нужно было потренироваться перед завтра. Не скрою – мне хотелось бы, чтобы завтра все, кто еще не успел меня увидеть, отпали бы (ну, а точнее – оценили меня по достоинству!).
Я прошлась по всему, что знаю.

Сложные аккорды, быстрые переборы, старые наработки, которые я сочиняла в свое комнате по ночам, играя тихо-тихо, чтобы не разбудить маму. Пригодитесь ли вы мне, мелодии, некоторые из которых кажутся мне до сих пор дико крутыми – станете ли песнями, «обрастете» ли перекличкой со второй гитарой, гулкой плотью басовых нот, напором ударных?..

Прохладный вечерний ветер ворвался в окно и взъерошил мне волосы. Он пах свободой, надвигающимся дождем, и… мечтой.


Утром следующего дня все вываливалось у меня из рук. Бутерброды падали маслом вверх и вниз, очки скатывались с носа как заправский лыжник, а волосы никак не желали превращаться из подобия птичьего гнезда в роскошную шевелюру. Джинсы, которые мне выдали в качестве рабочей «формы», наделись мне на ноги как две железные трубы, и я едва могла сгибать ногу в колене. Наконец, забив на все эти проявления мандража, грациозной походкой циркуля я выбежала из дома и помчалась на работу. Ночью был дождь, но к полудню жаркое солнце уже стерло все его следы, и мой первый рабочий день был увенчан безукоризненно чистым небом.

Приближаясь к театру, я замедлила шаг, прислушиваясь к своим ощущениям. Сердце билось где-то в горле, а ноги рвались вперед – «Скорей! Узнать, что тут и как! Проверить себя! Доказать им всем, что я могу!». Мне было дико страшно, но в то же время я почти умирала от радости.

Я подошла еще ближе. Громада здания, сложенного из мелкого темного кирпича, обклеенного плакатами приезжающих и местных «звезд», нависла надо мной, источая спасительную прохладу. Сбудется ли все, чего я хочу? Что со мной здесь будет? Что мне принесет этот шаг? Не знаю, но я почему-то верю в лучшее.

Я закрыла глаза, задержала дыхание – и шагнула в новую жизнь.

Мой первый рабочий день пролетел, как одно мгновение. Не успела я войти в театр, как на меня налетела оживленная Астрид, мы с ней в темпе вальса промчались по театру и прибыли к нашей конечной цели – репетиционной студии. Не говоря ни слова, Астрид села с ногами на стильный кожаный диван, облизнула густо накрашенные губы и выжидательно посмотрела на меня:

- Я хочу услышать все задумки, которые когда-либо возникли в твоей голове. Не «фильтруй», играй все, вне зависимости от того, кажется ли это тебе удачным или нет.

Я кивнула. И, как только я взяла в руки гитару, мандраж, терзавший меня все утро, вдруг улетучился, и я почувствовала себя почти спокойно.

Астрид оказалась очень необычным слушателем. Она не делала замечаний. Не хвалила и не ругала. Но она смотрела и слушала так внимательно, что мне казалось – она пытается заучить каждую ноту наизусть. После некоторых набросков она останавливала меня и задавала неожиданные вопросы. Например, о чем эта мелодия. Или – при каких обстоятельствах она была придумана.

Эти вопросы были неожиданны… и приятны. До этого никто и никогда не спрашивал меня, почему я что-то написала или сыграла так или иначе. А Астрид это, кажется, волновало не меньше, чем качество самих мелодий.

Так получилось, что, рассказывая о своей музыке, я рассказала ей почти всю свою жизнь… Это было поразительно – песни будили во мне воспоминания, которые я прятала в самых дальних уголках своей души. В том числе - и не самые приятные. Моя рокерская любовь, глупая привязанность к преподавателю... все это навсегда осталось в тех обрывках песен, которые я придумывала тогда - от того, что надо было как-то выразить тот сумасшедший вихрь чувств, крутившийся в моей груди. Но сейчас играть эти мелодии не было ни грустно, ни больно. Грусть осталась в нотах - но не во мне...

Мы обе и не заметили, как рабочий день кончился. И только в его конце Астрид позволила себе первую оценку:

- Молодец, Марго. Ищи скорее музыкантов, дописывайте хотя бы песенки три, а там – поглядим…Демки я тебе завтра скину.

- Вы что, все это писали?!
- А то, - Астрид улыбнулась так широко, что ее глаза превратились в щелочки. – Не зря ж ты пять часов подушечки пальцев наминала! Все учтено могучим ураганом!

И она сама, подобно урагану, унеслась из студии, разговаривая с кем-то по мобильному телефону, оставив меня наедине с ощущением замечательно прожитого дня. За исключением того, что подушечки моих пальцев превратились в мозоли от непрерывной игры - а я и не заметила!


Потирая усталые кисти рук, я вышла из служебного входа, жадно вдохнула вечерний прохладный воздух – и… столкнулась с человеком, которого никак не ожидала увидеть в этой одежде и обстановке.

Адам. Мой знакомец из библиотеки. Будущий психолог и любитель научных трактатов. Собственной персоной. В униформе театра.

- Черт побери! – выругалась я от неожиданности, - Ты что здесь забыл?
Адам обернулся ко мне и рассмеялся.
- А, Марго по кличке «сама приветливость!». Собственно, с сегодняшнего дня я тут работаю. Аранжировщиком.

Моя несчастная челюсть – уже не знаю, в какой за два безумных дня раз – устремилась в путешествие к центру Земли.

- Постой, но ты же не говорил мне, что собираешься… да вообще – что ты увлечен музыкой!
- Прости, пожалуйста, что невольно это скрыл, - Адам улыбнулся очень смущенно. - Просто я никогда не рассказываю о своих планах, пока не претворю их в жизнь. Когда ты заговорила о музыке, я еле сдерживался, чтобы всего тебе не рассказать. Но… дело принципа.
- Но теперь-то, когда ритуал таинства соблюден, - подмигнула я, - рассказать-то можно?

Адам усмехнулся.
- Пожалуй. Могу угостить тебя коктейлем - во искупление своей скрытности.
- Тремя, - резюмировала я, и мы направили свои стопы к бару, вывеска которого заманчиво мерцала неподалеку.


Содержимое моего бокала соблазнительно шипело, источая свежий запах мяты и цитруса, а бармен уже спешил выполнить мой следующий заказ – я же должна была исполнить свою угрозу и выпить три бокала. Адам не отставал от меня. Коктейль подействовал на него как развязанный узел на галстуке – он стал улыбчивей и непосредственней.

- Я приехал сюда в надежде дописать кандидатскую диссертацию, - говорил он вполголоса, медленно потягивая зеленоватый напиток. – Меня привлекло спокойствие, здоровый климат, хорошая библиотека. Два месяца я честно писал диссер, не видя ничего на свете. Я сделал его досрочно и планировал остаток времени просто заниматься спортом, отдыхать на водах и знакомиться с симпатичными девчонками...

Уголок его губы иронично дрогнул, но затем Адам продолжил все так же серьезно - и все с большим и большим вдохновением, глядя не на меня, а куда-то в пространство:

- Но, когда я в первый же вечер после окончания диссертации вышел на улицу и понял, что этот город полон музыки, что он живет и дышит ею – я понял, что не зря сюда попал, снял студию и продолжил заброшенные когда-то эксперименты с музыкой… Сутками сидел в музыкальных редакторах, восстановил навыки игры на гитаре и клавишах, а также начал ходить на курсы игры на ударных… а когда почувствовал себя готовым – пошел в театр и предложил свои услуги. И… меня взяли!

Его лицо осветилось восторженной детской улыбкой – и я заметила, что улыбаюсь вместе с ним. Хоть я и знала моего нового приятеля совсем немного, я была безумно рада за него. Я всегда люблю, когда люди идут к своей цели и не боятся.

- Ты не вернешься к диссеру?
- Почему же, - удивился Адам. – Осенью защищаться поеду. В жизни должны быть мечты, но… нужно и на ногах надежно стоять. Я буду заниматься тем, что востребованней…

- Тогда… - подняла я бокал. - Я желаю, чтобы ты стал самым востребованным аранжировщиком Хиддена… и не только!

Адам довольно кивнул мне, закрыл глаза и осушил свой бокал до дна.


А я подумала о том, что он только что выпил не только за свою мечту, но и за мою тоже. И что дары небес сыплются на меня в последнее время с какой-то пугающей щедростью. Интересно… почему? Говорят, что что-то хорошее дается нам взамен за то, что мы достойно переносим какие-либо жизненные испытания. Но я не помню в своей жизни никаких особых испытаний. Отсутствие отца - да и черт с ним, мне от него ни горячо, ни холодно. Отсутствие мальчика рядом - мне что, еще сто раз повторить, что дружба в тыщу раз лучше любви?! Что еще, что же еще я упустила?

Или.. мне придется платить в кредит? Впрочем – не важно, не хочу думать об этом, ведь сейчас все так прекрасно, как только может быть! И шанса сделать это еще прекраснее я не упущу…

Моей группе не помешал бы еще один мультинструменталист. Тем более – аранжировщик, умеющий работать в звуковых редакторах.

Осталось только познакомить их с Куртом. Впрочем, думаю, они друг другу понравятся – кого еще не сближали общая огромная любовь к музыке и чувство юмора?

Познакомить двух друзей – плевое дело. Всего-то и нужно, что затеять вечеринку, на которой все соберутся. Поэтому в первый же выходной я приступила к исполнению своего коварного плана – обзвонив всех знакомых, я назначила время, заказала пиццу, переоделась в нарядную одежду, врубила музыку погромче и начала ждать…

…Вечеринки! Вот оно - воплощение прекрасного разнообразия жизни и ее веселого абсурда! Кто-то их ненавидит и тихо просиживает в уголке. Кто-то пытается завладеть всеобщим вниманием– успешно или не очень. Кто-то знакомится, кто-то пытается опустошить праздничный стол (не-не, это не я, не подумайте ничего!), кто-то пытается рассказать анекдот уже двадцатый раз подряд, кто-то спит перед телевизором прямо на пульте. А кто-то, как я, просто пытается успеть все и сразу – повеселиться, задуматься, сойти с ума, вернуться в чувство – а наутро улыбнуться груде грязной посуды в раковине.

Но самое трудное – это все-таки дождаться начала веселья! Полчаса до начала показались мне почти невыносимо долгим сроком, но и они наконец-то прошли!

Первым на вечеринку явился… его Величество директор театра господин Мендоса – в безукоризненном костюме и со словами поздравления. Да-да, мне даже ему хватило наглости позвонить!

Второй влетела Астрид, расцеловала меня в обе щеки, выкрутила мой несчастный маленький магнитофончик (кстати, надо подумать о новом!) на полную и ринулась танцевать. Надо сказать, танцевала моя начальница с полной самоотдачей…

На «огонек» заглянули несколько соседей – ха, какое внутреннее торжество я ощутила, когда одной из гостий стала та самая противная соседка из дорогого дома напротив, которая так неприветливо отнеслась ко мне в первый день! То-то же!

С опозданием на десять минут влетел Адам, неся во искупление дополнительную коробку пиццы – кстати, моей любимой, с морепродуктами!

А еще десять минут спустя дверной звонок снова ожил и затрезвонил часто и нетерпеливо. Так мог звонить только один человек…
- Курт! – рванулась я ко входу.
- Сеструха по разуму! – он раскрыл объятия и сделал шаг ко мне. Но вдруг его взгляд скользнул куда-то мне за спину – и лицо Курта исказилось.

- Ах ты, хмырь! – рявкнул он и ринулся внутрь квартиры. Гости ахнули. Судя по смачному шлепку об пол, кое-кто даже выронил пиццу.

Не понимая, в чем дело, я обернулась и увидела, как Курт почти что хватает за грудки… Адама!

- Вот он! – завопил он, оборачиваясь ко мне. – Мой проклятый зануда-сосед приперся испортить твой праздник! Гони его в шею!

Адам оттолкнул его руку и деланно зевнул.
- Опять начинается… Не обращайте внимания на этого психа.

И он, не глядя на Курта, начал непринужденно танцевать под музыку, по-прежнему вопившую из динамиков во всю мощь.

А я шагнула к ним и, не зная, что еще сказать, на автомате произнесла фразу, которую сегодня утром отрепетировала перед зеркалом.

- Курт, познакомься. Это – Адам. Возможно, вы подружитесь…

Кажется, она прозвучала немножко невовремя...