Выпускной бал и череда вступительных экзаменов остались позади, и крошка Вивьен – наша любимая младшая дочь – готовилась к отъезду в колледж. Я видел, что она боится ехать, и никакие рассказы матери про «найдёшь там новых друзей, всё будет хорошо» не помогали. Вивьен ничего не говорила, но вела себя довольно нервно, и это её и выдавало. Сегодня она весь день сидела у камина и листала старые фотоальбомы, пробегая пальчиками по запылившимся корешкам и вытягивая с полки какой-нибудь наугад. Когда я подошёл к ней, в руках у неё был мой выпускной альбом.
- Папа, расскажи, как тебе жилось в колледже?
Да, тут ещё надо крепко подумать, что стоит рассказывать, а что может и напугать нашу домашнюю девочку. На первой фотографии мы с Бернаром дурачимся перед новенькой камерой Аллы. А ведь не всё так радужно было с этим парнем…
Мой учебный год начался с драки за комнату в общежитии. Уж не знаю, как так вышло – я этого точно не хотел, знаю только, что Бернар был сильным и тренированным малым, и комната с компьютером и письменным столом осталась за ним. А я… я побежал писать длинное истеричное письмо маме, как мне тут плохо, как меня тут обижают и вообще, но вспомнил, что дома ждут светило науки, а не младшего лейтенанта. Именно в тот момент, я, наверное, и повзрослел; я тогда настолько остро осознал, что вот они – последствия моего самостоятельного и обдуманного (в какой-то мере) поступка: родители не будут утешать меня, не вышлют денег на съёмное жильё и не приедут разбираться с задирой. Это – мой и только мой выбор, и решать все проблемы, связанные с ним – мне. Я взял себя в руки и отправил коротенькую записку «молнией».
В принципе, в общежитии было довольно хорошо: мы – все восемь студентов – оказались с одного факультета, и у нас была замечательная возможность заниматься вместе, помогая друг другу и советуясь. Довольно скоро мы все стали как одна большая семья: практически всегда – вместе. Занятия, развлечения, дежурства по столовой – не припомню моментов, когда удавалось побыть действительно в одиночестве. Наверное, Вивьен стоит знать, что в общежитии можно (и даже нужно) быть открытым для своих товарищей – тогда все дни будут лёгкими, а вечера – уютными.
И о профессорах я обязательно расскажу. То ли на военной кафедре работали самые отзывчивые, то ли у них у всех это профессиональное, но на вводной нам дали свои контакты со словами: «Обращайтесь в любое время, мы всегда рады помочь нашим студентам». Сначала я подумал, что это шутка такая, ну или просто формула вежливости. Но когда у меня начались серьёзные проблемы по некоторым предметам, ребята настояли, чтобы я позвонил профессору. Собрав всё своё мужество в кулак, я набрал номер, представился, немного заикаясь… а дальше профессор всё взяла в свои руки. Её участливый и ободряющий тон стёр мою нерешительность, а чёткие и простые вопросы заставили собраться с мыслями. Она приходила заниматься со мной в свободное время, и делала это как-то просто и ненавязчиво. К концу триместра я полностью разобрался со всеми предметами, что она вела, о чём ей прямо заявил. Профессор была рада, что наше время прошло не впустую, и совсем по-дружески обняла меня, пожелав удачи на сессии.
Ох, Вивьен, ты ведь ещё совсем крошка… Но на той – первой в своей жизни попойке – я был едва ли на полгода старше тебя. Поэтому будет лучше, если ты узнаешь от меня, что не стоит мешать слишком много коктейлей, чем поймёшь это ценой собственного опыта.
Эти фотографии – память о нашей первой сессии. Экзамены сдали все: кто-то хуже, кто-то лучше, но никого не отчислили, и мы решили отметить это всем общежитием. Место выбирали долго; до сих пор помню, какие жаркие были споры – кому-то бильярд подавай, кому-то боулинг, а кому-то дискотеку. Но, когда проблема выбора осталась позади – с какими весёлыми криками мы побежали на автобусную остановку! Ну и уж точно никогда не забуду, как ругалась комендант, когда мы всей нашей шумной и пьяной компанией ввалились в наше общежитие незадолго до рассвета – я за всю свою жизнь больше нигде такой ругани не слышал.
Тарас – мой лучший друг. Мы до сих пор иногда пишем друг другу, хоть жизнь нас и раскидала по разным уголкам Штатов. А началось всё с шахмат, как ни смешно. Пожалуй, расскажу, как это было.
Стипендию нам начисляли маленькими суммами, но довольно часто, поэтому к уик-энду деньги были у всех. Я при первой же возможности шёл в шахматный клуб – за небольшие взносы можно было провести пару часов за шахматами, с инструктором или с противником.
Тарас подсел ко мне без приглашения – я-то ждал инструктора – и предложил сыграть на деньги. Я согласился. Из трёх партий две я выиграл, Тарас послушно заплатил. Договорились о следующей встрече: и в следующий раз та же картина. В третий раз он пригласил меня в бар, сказав, что ему надело пытаться обыграть меня в шахматы, он лучше попробует перепить меня или обставить в бильярд.
Сейчас-то я знаю, что скрывалось за его бесконечными приглашениями и попытками произвести впечатление на меня, но тогда я был слишком наивен, чтобы разглядеть его попытки закадрить меня. Хвала небесам, ничего у нас не вышло, кроме довольно нежной и крепкой дружбы.
Зато что вышло с одной странной женщиной… Если честно, до сих пор не знаю ответа на свои вопросы, но об этом вряд ли стоит рассказывать Вивьен. Этой тайной я поделюсь со старшим сыном, когда придёт время.
В дождливой Нью-Верон, куда я уехал учиться, редко когда бывала солнечная погода, но и сильные грозы, особенно внезапные, тоже большая редкость. В тот день как раз и разразилась такая – со множеством молний, так и норовивших ударить в окно или почтовый ящик, с ураганным ветром, едва ли людей не сметавшим, и ливнем сплошной стеной. Я спустился поплотнее закрыть входную дверь, чтобы её не разбило очередным порывом ветра, но сквозь ливень, как мне показалось, разглядел силуэт человека. Каково же было моё удивление, когда я, подбежав к нему, чтобы пригласить переждать грозу в доме, увидел типичную ведьму из сказки, преспокойненько игравшую с котом. И ни одна капля на них не падала!
Я всё-таки преодолел шок и пригласил женщину в дом. Здесь, в привычном глазу свете ламп, я не смог оторвать от неё удивлённого взгляда: зеленокожая, но очень симпатичная, в старинном платье и остроконечной шляпе – я бы подумал, что ряженая, если бы не её глаза с пляшущими чертенятами. Так и читалось в них: «ну как тебе дождик? А как тебе встреча?» Ну я и… утонул в них, что ли? В общем, засмотрелся. Момент, когда наши губы соприкоснулись, я не помню. Помню только, что на какой-то миг мне показалось, что земля ушла из-под ног, да и весь мир как-то перестал иметь значение.
- Пойдёшь за луной тёмной тропой…
Она растворилась с последним порывом ветра за окном, оставив в моей комнате книгу и котёл. Нет, Вивьен точно нельзя это рассказывать.
Отчет 1
Древовидный вид
