Дочь Мишель и Джорджа Бронте. Типичная ирландка с открытым сердцем и доброй душой. Наивная и непосредственная. Не зря ее имя обозначает «Мир», «Ирландия». Из-за того что провела половину своей жизни в коме, весь ее характер пронизан инфантильностью. У нее вечно появлялись вопросы «Взрослые, а зачем вы так заморачиваете жизнь?» Ей всегда не хватало совета старших, может быть, поэтому она по-своему воспринимала этот мир, хотя лично я с ней в большинстве случаев согласна. Окончила карьеру «Эстрада», замужем была один раз, не сказать, что успешно, а начиналось все вполне неплохо. Единственная дочь – вот, что связывало её и мужа. Во снах видела будущее.
Аластер Бронте
Аластер Палмер, взял фамилию Аерин, единственный такой случай в этой семье, поэтому фамилия Бронте практически потеряна. Внешне достаточно мил, что и привлекло Аерин в нем. Аластер – защитник человечества. Он оберегал этот маленький милый «мир»-Аерин. Возможно именно его любовь и защита держала Аерин в этом мире, но все не вечно. Неизвестно, что началось раньше: глубокий сон Аерин или его измены. Окончил карьеру «Наука», за что его начали считать немного сумасшедшим. Любил дочь и помогал преодолеть ей все трудности жизни. Именно его черты можно проследить в трех последующих поколениях. Карие глаза и темный цвет волос – доминантные гены. Помимо всего прочего почему-то после его окончания карьеры «Наука» её закончили еще несколько Бронте. Это чистая случайность.
Бонни Бронте
Бонни, «очаровательная», «симпатичная». Любимая дочь, но одиночка по жизни, её неугомонный характер был сломлен проделками судьбы. Внешне копия отца, да и на первый взгляд по характеру абсолютно не похожа на мать, но, как и она, потеряла многое из-за своей доверчивости. Рисковая и немного грубоватая, а всё из-за того, что держала все переживания в себе. Она могла стать знаменитостью, играя в музыкальной группе со своим парнем, но фортуна ей подарила вместо этого таких же очаровательных детей, как и она сама. Несмотря на все трудности, познала истинное женское счастье, окончила военную карьеру, в чем, несомненно, ей помогли врожденная настойчивость и уверенность в своих силах.
Девин Бриань
«Олень» он и в Ирландии олень. Таково значение его имени. Эгоистичный, человек, который считает, что все вокруг ему должны. Успех преследует его, и он легко покоряет вершины на пути к популярности. Если бы у Девина было второе имя, то звали бы его «Предатель». Алкоголь и наркотики играли ему только на руку, имидж загадочного парня с туманным взглядом привлекал молоденьких поклонниц. Неудивительно, что Бонни он использовал в качестве талантливого барабанщика и обогревателя своей постели, как только же мальчик понял, что пахнет ответственностью – сбежал. Вспомнил он про своих детей рожденных вне брака уже на закате своей карьеры, благодаря этому они получили образование в Америке, штат Калифорния, только неизвестно еще, правильное ли это было решение.
Кенион Скофилд
«Небольшой волк», да именно этот волк вырос и загрыз первого «оленя», который испортил жизнь Бонни. Светлый луч в жизни Бонни – Кенион, с детства он не покидал её, был единственным другом и не бросил девушку даже во время позора. К сожалению, одной поддержкой злые языки не заставишь замолчать, поэтому с присущим им благородством Кенни сделал предложение Бонни, тем самым вернув её честь. Своим трудом добился невероятных успехов в бизнесе, до конца своих дней обеспечивал всю семью Бонни, любил в одинаковой степени, как не своих детей – Велину и Мэллана, так и родную дочь – Венди. Заставил почувствовать Бонни настоящую любовь.
Лучше читать под это
Предыстория.
Это дешевое волшебство, но это все, что мы имеем.
10 лет назад... 10 лет назад это случилось. Мне тогда было 9, 17 октября 2000 года. Мы с родителями ехали на нашем новеньком пежо из только что открывшегося парка развлечений. С искрами в глазах, с горящими щеками, Господи,как будто это было вчера, — мы напевали какую-то песню под орущий папин радиоприемник. И кто мог знать? Кто мог?... Все случилось в одно мгновение... Бац — и ты видишь капельки своей крови на асфальте.
Уже сейчас я вспоминаю, что было какое-то предчувствие, какой-то сон, весь этот парк с каруселями, с желтыми листьями — все это казалось каким-то знакомым. Проклятый туман... Он забрал у меня моих родителей, мою мамочку — рыжеволосую красавицу, отца — счастливого семьянина и 10 лет моей жизни. 10 лет — много или мало?
Для девятнадцатилетней девушки, которой на самом деле 9 — безумно много... Проклятая кома, проклятый туман...
P.S. В дереве есть небольшая малозаметная закономерность, может кто заметит
По многочисленным просьбам katsol, ну и больше никого выкладываю еще один отчет. Спасибо тебе, лучший читатель лета, муза моя
Запись 4.4
Лучше править в аду, чем служить в раю
«Мужчина, который не мучится любовью к женщине, только наполовину мужчина»
Плавно переливаюсь, плыву потоком, потребность дышать потрескалась. Проплывают мимо портреты прошлого, произнося пророчество:
«И не будет мира, и прольет кровь первый из Бронте, и спасутся лишь трое, пройдя прошлое, принесут…» предложение прерывается. Призраки разума пронзают меня, пронося сквозь воду.
– Грейс, родная, Гре-е-ейс! – я слышу отчаянный стон. Кто-то трясет меня.
– Прошлое… принесут…, – хриплю я.
– Ты жива! – я вижу радостный блеск в глазах Джека. Он прижимает меня к себе, он ласкает мои волосы. Я в безопасности, силюсь подняться, но голова кружится слишком сильно. Отрывки прошлой ночи проносятся у меня перед глазами.
– Джек… я… мой дом…он…
–Тш-ш-ш, не нужно, Грейс. Не думай об этом.
Я откидываюсь обратно на подушки.
– Я обработал твою ногу, главное, что ты жива.
– Моя кошка…
– С ней все тоже в порядке.
– О, ужас, прости меня, Джек, я свалилась тебе на голову посреди ночи.
– Грейс, если честно, я даже немного рад.
Вздыхаю, я бы тоже была рада, если бы оказалась у него в доме по более радостной причине.
– Сколько времени я так валяюсь?
– Не больше 6 часов.
– Светает…
Мне больно, дико больно терять свою семью, но оставшись одна, я знаю, что никому не должна, никому не порчу репутацию. С этим утром приходит мое освобождение, окончательное, будто бы каждая смерть отдаляет меня от моей ямы, и я парю, несвязанная.
– Грейс, я хочу тебе кое-что сказать.
Я поворачиваюсь к нему, такому породнившемуся мне всего за пару дней. Даже сейчас, после стольких волнений и бессонной ночи он выглядит уверенно. Копна светло-каштановых волос в бликах солнца кажутся рыжими, такими, что хочется запустить туда пальцы, пропуская их меж медными волосами. Его глаза дарят мне волны безопасности, их синева придает им наивности, а голубая коронка, окружающая зрачок колит взгляд, что делает Джека еще более серьезным, сильным; мужчиной, который знает, что делать в любой ситуации.
– Да? – шепчу я.
– Оставайся у меня… навсегда, – уверенным движением он берет меня за руку, заглядывая мне в глаза.
– Я… Джек… я… у меня ребенок будет, – говорю, а сама хватаю его за руку, зная, что если отпущу, то обратно скачусь в свою яму позора, слезы катятся по моим щекам, комната Джека искажается, плавится.
– Знаю, но он будет нашим, не подумай, я не настаиваю на каких-либо отношениях, просто хочу семью, очаг, ну и как там обычно у среднестатистических людей, а не врачей с ненормальным графиком. Ты ведь готовить умеешь?
– Да, то есть не очень, – держась, за его руку сажусь на кровати.
– Вот и хорошо, будем учиться. Я покажу тебе дом позже.
– Можно сейчас? Я хочу отвлечься, пожалуйста, Джек.
– Если ты так просишь.
Он выводит меня из комнаты, держа за руку. «Как когда-то Мик», – думаю я. Качаю головой, пытаясь выкинуть оттуда воспоминания. Мика нет, никого нет, есть только я и ребенок… и Джек.
Он ведет меня вниз по витой лестнице.
– Это кухня, прости, квартирка маленькая, но я в большей и не нуждался.
– Все нормально.
– Я сделаю чай, а ты пока можешь переодеться в эти вещи, – Джек заводит меня в миниатюрный кабинет, обставленный книжными шкафами, небольшой софой и письменным столом, протягивает ворох одежды, выходит из кабинета, оставляя меня одну. Я выбираю из протянутого огромный вязаный свитер кремового цвета, прижимаю его к себе, вдыхаю запах Джека, пытаясь внушить себе, что все в порядке. Переодевшись, беру на письменном столе утреннюю газету и выхожу обратно на кухню. Усаживаюсь возле столика, накрытого вышитой синими нитями скатертью.
– Тебе очень идет, – Джек ставит на стол чайник и две чашечки.
– Спасибо, – я машинально начинаю листать газету, – о, черт, Джек! Они уже успели об этом написать!
Трясущимися руками я тыкаю в заголовок на первой странице: «Сумасшедшая Картер сожгла себя и своего мужа в собственном особняке
После потери сына Лоуренса Картер, его мать, Венди Картер (в девичестве Скофилд) совсем выжила из ума, и в ночь, после похорон устроила пожар, предварительно закрыв мужа, Стивена Картера, и себя в дальних комнатах своего двухэтажного дома. Пожарные успели спасти их дочь, Грейс Картер, которая настойчиво пыталась ворваться к ним и, по предварительным сведениям, закрыться вместе с родителями, постигнув ту же участь. Видимо мать, которая, по словам соседей семьи Картер, в последнее время имела разногласия со своей дочерью, не позволила мисс Грейс этого сделать. Так или иначе, пожарных вызвали горожане, живущие неподалеку от особняка Картеров. Психологи утверждают, что мисс Грейс необходимо время для реабилитации после случившегося. Прошлой ночью она пропала, отказавшись от какой-либо помощи. Продолжение читайте на стр. 32…»
Дальше красовалось моя фотография, сделанная моей одногруппницей во время прохождения практики в университете. На ней я была в белом халате с копной растрепанных рыжих волос, что особенно придавало мне вид умалишенной. Джек выхватывает газету у меня из рук и отшвыривает в дальний угол кухни.
– Не читай, не надо.
– Ты видел это?! Ты знал, что весь Дублин считает меня сумасшедшей! Эти журналисты, они пронюхали все, при этом добавив перчинки в свою статью. Выставили больной на голову не только мою мать, но и меня.
– Грейс, милая, – легонько касается моей руки, – через неделю все забудут про этот эпизод, пожалуйста, не волнуйся хотя бы об этом.
Я выдергиваю руку, резко встаю и начинаю нервно ходить по комнате, заглядывая по углам в поисках газеты так быстро упорхнувшей из моих рук.
– Никогда не хотела попасть на обложку журнала, зато попала на первую полосу газеты! – слезы текут у меня по лицу, я размазываю их рукавом свитера. Край бумаги замечаю за кухонным столом, но тянуться за ней я больше не могу. Обессилив, я падаю на стул рядом с Джеком. Закрываю лицо руками, трясусь, Джек гладит меня по спине.
– Я с тобой.
– Ты не понимаешь! Они забудут это через неделю, ты забудешь это через месяц, а я никогда! Я всегда буду той, у кого сестра умерла в автокатастрофе, брат умер от лейкемии, а мать, обезумев, собственноручно сожгла себя и мужа! Через пару лет я, возможно, буду улыбаться и водить своего ребенка на аттракционы, но я останусь матерью-одиночкой, меня вряд ли возьмут на престижную работу. О, Господи, Джек, я настолько эгоистична, что сейчас рассуждаю о своей работе, а не о том, что у меня больше нет родителей!
– Грейс, ты просто реалист, такая же, как и я. В свое время я тоже подумал о карьере, а не о родителях, – я поднимаю полные слез глаза на Джека, – все мы неидеальны, а у тебя сейчас шоковое состояние, помимо того, что токсикоз. Твои материнские инстинкты настолько сильны, что ты морально готова бороться, хотя физически вымотана. Оставайся, покажи им всем, что ты нормальная, что ты самая лучшая, что тебя ничего не сломит, а с учебой, работой, я помогу, все-таки у меня есть связи.
– Ты точно ангел.
* * *
Дом сгорел полностью, подписав все документы по страховке, я успешно переехала к Джеку, оставив с собой и осиротевшую кошку – Герду. Её брат – Кай, должен был быть погребен в один день с моими родителями.
Узнав, о смерти сестры тетя Вел и дядя Мэл прибыли из Лос-Анджелеса. За последнюю неделю я и мой ребенок пересмотрели столько похорон, что я вспоминать это не хочу и не буду. Единственное мое желание – жить, научившись не обращать внимания на разговоры за спиной.
Мои родственники оказались очень милыми и добрыми людьми, после погребения моих родителей тетя Вел предложила мне переехать к ним, аргументируя это тем, что дом у них большой, а одну меня в Дублине бросать они не хотят.
Когда я попыталась отказаться, в борьбу вступил дядя Мэл, уговорив меня хотя бы приехать погостить и познакомиться со своими двоюродными сестрами и братом.
Наверное, не будь я беременна, я бы согласилась и бросила бы к черту эту Ирландию, учебу, дурацкие мысли и пустые разговоры. Но у меня должен был появиться малыш, у меня был Джек, и я должна была показать всем, что меня нельзя легко сломать.
* * *
Спустя пару месяцев я продолжила ходить на занятия, мой живот уже был виден из-под белого халата. Чем быстрее по Ирландии неслась весна, тем быстрее и беспощаднее догоняло ее лето. Студенты задыхались в своих махоньких лабораториях, липкий воздух засасывал их, словно сироп мух. Легкий бриз манил и, как ни странно, перевешивал гранит науки. Летняя сессия подходила к концу и все уносилась мыслями к голубым лагунам, пенистой соленой воде и охлаждающим коктейлям в барах. Все, кроме меня – я пыталась нагнать все то, что пропустила. Джек учил меня, иногда приходя уставший после 14-16 операций за сутки, он помогал мне. Помогала ли я ему? Ну, если эту рыбную окрошку можно назвать едой, тогда – да. Вот такая я хранительница очага, даже еда у меня негорячая. Весь госпиталь шептался про наши отношения, да что там госпиталь, по-моему весь мир белых халатов знал про нас с Джеком, да только это все было в их фантазиях, а мы жили, как и договаривались. Мне он нравится, но будь я мужиком, то никогда бы не пустила бы к себе в постель беременную от другого мужчины женщину. С другой стороны их ошибочное мнение мне было на руку: как было приятно видеть виноватое лицо Микаэля и бегающий взгляд от моего лица к округлившемуся животику.
В середине сентября меня положили в родильное отделение госпиталя, где работал Джек. Это было весьма удобно, и я частенько заглядывала к нему, когда у него было свободное время.
Джонатан родился с желтовато-зелеными глазами, такими же, как у моего отца; маленькими, словно фарфоровыми, ручонками он пытался схватить меня за пряди волос, которые беспорядочно отросли за время моей беременности и так некстати выбивались из-под заколки.
Казалось, Джек влюбился в него сразу, вернее нет, он любил моего малыша еще до рождения. Каким-то чудом этот вечно занятый кардиохирург находил время для посещений вместе со мной занятий для будущих родителей, все эти бесполезные йоги, упражнения, он помогал мне, держал меня над моей ямой, не давая упасть. Свой кабинет он безжалостно уничтожил, сделав там детскую и поставив в ней отдельно для меня маленький раскладной диван.
Заочно я закончила последний год моего обучения, Джонатан был спокойным ребенком, справлялись мы с ним легко. Да и с повышениями Джека он все больше времени проводил дома. Иногда я получала письма от тети Вел, в которых она настоятельно приглашала меня погостить у них, а еще лучше переехать. На что я хитро отмазывалась новой работой.
Мы прожили вместе 3 года, Джек занимал второй этаж, мы с Джонатаном первый. Мы были счастливой семьей, точнее, мы были классными родителями, Джонатан был идеальным сыном, только вот мы были никчемными мужем и женой.
__________________
Последний раз редактировалось Amitisa, 21.08.2013 в 00:45.
Amitisa, ой, спасибо-спасибо-спасибо, мне очень-очень приятно!! Я очень-очень ждала этот отчёёёёт!!!
Дерево я рассматривала, но закономерности не нашла))) Я - тормоз, поэтому у нас с этим туго, да))) Хотя похлопала глазами на предмет того, что за Линдсей у которой от Меллана аж двое детей. Я чего-то не так поняла? Я думала, что у него одна жена и всё, а оказывается.... И ух сколько у них у всех детей, я обалдела малость)))) Правда уже подзабыла кто из них погиб по сюжету, надо сходить, освежить знания)))
Само дерево просто шикарное!!! Замечательно сделано, разглядывать одно удовольствие, особенно мне нравится, как выделяются наследницы!!
Ох, отчёт... такое странное ощущение вызвал, вроде бы начало налаживаться, но вот как-то радости нет и ужасно жаль от этого, хотелось бы, чтобы радовалась Грэйси малышу, Джеку и тому, что жива.
Прошлое по ней проехалось неслабо, а вот этот сон вообще мне какие-то мысли о проклятии навевает. И что-то такое, что пока поймать не могу, но вот какая-то такая разгадка что ли, то ли предупреждение.
Джек классный, такой трогательный, такой одинокий и такой вот заботливый. Он как к драгоценности относится к Грейси и видно, что собственная зацикленность на работе и одиночество ему уже поперёк горла стоят. Только любит ли он именно её или просто рад любой живой душе рядом? То был один-одинёшенек, а теперь девушка, ребёнок ещё и кошка рядом)))) Хотя как он над ней трусится просто классно за этим наблюдать.
Огласка в газетах мало приятного, конечно, но Джек прав - проходяще. Всё пройдёт, забудется и не стоит на это обращать внимания. И вот не знаю, я почему-то питаю дикую слабость к мужчинам, которые принимаются вытаскивать девушек из беды и заботиться о них, поэтому Джек ну просто форевер.
И так жаль читать, как они всё не сближаются, как спят отдельно, даже на разных этажах и так всё это и не происходит, они всё ещё отдельно. Может Грейси просто боится сближений, всех, кто был близок больше нет, но не согласилась же она отправиться к дяде с тётей, она осталась с Джеком, значит он ей всё-таки дорог. Я всё же сильно-сильно надеюсь, что у них получится и будет у них ещё ребёнок и будет настоящая семья, настоящая-пренастоящая!! Потому что несмотря на то, что они считают себя классными родителями, уж очень одиноко выглядит Джонатан на последнем скрине.
Кстати, там у тебя ограничений я не нашла, но судя по предыдущим поколениям, одно из них было матриархат?))) Значит ещё будут девочки?))) Это я так надеюсь на продолжение банкета и что Джеку кой-чего перепадёт))))
Очень-очень жду продолжения!!!!
katsol, порадовала ты меня, почти все помнишь, дельные комментарии мне прям очень-преочень жаль, что, видимо, я тебя огорчу чуть-чуть попозже, но не будем о плохом.
Могу жирно намекнуть на закономерность: Аерин, Бонни, Венди, Грейс...
По поводу Линдси, если вспомнишь, то она была до Саши, но не женой, а так, погулять, у нее сразу от него двойня родилась и параллельно у жены Элис(кстати лесби )
Далее, всех детей я все равно еще не описывала и не показывала, это будет через отчет-два, а много их, потому что у Мэллана мечта всей жизни побывать у 6 детей на свадьбе, а т.к. мне Мэллан безумно нравился в свое время, то я для него малость постаралась). Все-таки только у него детки с зелеными глазками, как у Аерин.
Могу так сказать кто умер: Раллан, Дерик, Элис и Гвен(старшая сестра Грейс). Остальные из детей Мэллана живы: Маргарет, Ноллан и Эйллин.
Сон не проклятье, просто если проследить немного за династией, то почти все они видели будущее, поэтому можно легко понять, что скоро им почти всем конец придет).
Джек не такой беленький, как кажется... (опять я спойлю, простите))
Да, матриархат был, мне тупо лень считать баллы, но да, ребенок у Грейс не последний, правда постарается Джек, или кто другой пока не скажу
Amitisa, хотела написать в спасибке, но туда не влезет)))
Оооо, теперь дошло, да)))) Наследница на "Д" будет?)) О, ну Линдси да, я действительно позабыла, просто ветви родственных связей я всегда не особо хорошо помню. Я и собственных родственников с которыми постоянно не общаюсь не помню, если уж на то пошло)))
Ооооо, не понялааа... Ты меня вот этим огорчишь?
Цитата:
все они видели будущее, поэтому можно легко понять, что скоро им почти всем конец придет).
Нуууу!!! Зачем жеж?? Ну кто-нибудь же останется, а как династию продолжать?
Если про Джека, то не огорчила, а заинтриговала))) Что там у него за скелеты в шкафу или тузы в рукаве? Он в принципе говорил, что
Цитата:
В свое время я тоже подумал о карьере, а не о родителях
С ними тоже что-то нехорошее случилось? Была у меня такая мысля, но я подумала, что он просто выбрал жить работой, а не общаться с родными и они может от старости умерли. А теперь вот начинаю подозреваааать. В общем давай дальше!!! Пока ещё лето)))
katsol, ты не представляешь, как я тебе благодарна. Но я такой бездарь, что на следующий отчет у меня нет никаких порывов, может это потому, что я не умею писать мелодрамы? (намек-намек). Да, как было сказано останутся скорее-всего трое, но это все еще очень смутно и не очень скоро. =)
Так как я обещала мини-сюрприз, выкладываю. Предупреждаю сразу:значения имен сама недавно узнала, т.е. это было не специальные задумки, а выбор имени народным методом "от фонаря".
Аерин Бронте
Дочь Мишель и Джорджа Бронте. Типичная ирландка с открытым сердцем и доброй душой. Наивная и непосредственная. Не зря ее имя обозначает «Мир», «Ирландия». Из-за того что провела половину своей жизни в коме, весь ее характер пронизан инфантильностью. У нее вечно появлялись вопросы «Взрослые, а зачем вы так заморачиваете жизнь?» Ей всегда не хватало совета старших, может быть, поэтому она по-своему воспринимала этот мир, хотя лично я с ней в большинстве случаев согласна. Окончила карьеру «Эстрада», замужем была один раз, не сказать, что успешно, а начиналось все вполне неплохо. Единственная дочь – вот, что связывало её и мужа. Во снах видела будущее.
Аластер Бронте
Аластер Палмер, взял фамилию Аерин, единственный такой случай в этой семье, поэтому фамилия Бронте практически потеряна. Внешне достаточно мил, что и привлекло Аерин в нем. Аластер – защитник человечества. Он оберегал этот маленький милый «мир»-Аерин. Возможно именно его любовь и защита держала Аерин в этом мире, но все не вечно. Неизвестно, что началось раньше: глубокий сон Аерин или его измены. Окончил карьеру «Наука», за что его начали считать немного сумасшедшим. Любил дочь и помогал преодолеть ей все трудности жизни. Именно его черты можно проследить в трех последующих поколениях. Карие глаза и темный цвет волос – доминантные гены. Помимо всего прочего почему-то после его окончания карьеры «Наука» её закончили еще несколько Бронте. Это чистая случайность.
Бонни Бронте
Бонни, «очаровательная», «симпатичная». Любимая дочь, но одиночка по жизни, её неугомонный характер был сломлен проделками судьбы. Внешне копия отца, да и на первый взгляд по характеру абсолютно не похожа на мать, но, как и она, потеряла многое из-за своей доверчивости. Рисковая и немного грубоватая, а всё из-за того, что держала все переживания в себе. Она могла стать знаменитостью, играя в музыкальной группе со своим парнем, но фортуна ей подарила вместо этого таких же очаровательных детей, как и она сама. Несмотря на все трудности, познала истинное женское счастье, окончила военную карьеру, в чем, несомненно, ей помогли врожденная настойчивость и уверенность в своих силах.
Девин Бриань
«Олень» он и в Ирландии олень. Таково значение его имени. Эгоистичный, человек, который считает, что все вокруг ему должны. Успех преследует его, и он легко покоряет вершины на пути к популярности. Если бы у Девина было второе имя, то звали бы его «Предатель». Алкоголь и наркотики играли ему только на руку, имидж загадочного парня с туманным взглядом привлекал молоденьких поклонниц. Неудивительно, что Бонни он использовал в качестве талантливого барабанщика и обогревателя своей постели, как только же мальчик понял, что пахнет ответственностью – сбежал. Вспомнил он про своих детей рожденных вне брака уже на закате своей карьеры, благодаря этому они получили образование в Америке, штат Калифорния, только неизвестно еще, правильное ли это было решение.
Кенион Скофилд
«Небольшой волк», да именно этот волк вырос и загрыз первого «оленя», который испортил жизнь Бонни. Светлый луч в жизни Бонни – Кенион, с детства он не покидал её, был единственным другом и не бросил девушку даже во время позора. К сожалению, одной поддержкой злые языки не заставишь замолчать, поэтому с присущим им благородством Кенни сделал предложение Бонни, тем самым вернув её честь. Своим трудом добился невероятных успехов в бизнесе, до конца своих дней обеспечивал всю семью Бонни, любил в одинаковой степени, как не своих детей – Велину и Мэллана, так и родную дочь – Венди. Заставил почувствовать Бонни настоящую любовь.
Запись 4.5
Никогда не следует выражать свои чувства словами
«Мы не любим людей не потому, что они злы, а мы считаем их злыми потому, что не любим их»
Я жду, просто жду, когда кончится осень, хотя она только началась. Жду обещанного бабьего лета, хотя, наверное, уже не верю, что оно настанет. Холода поглотят меня, и я захлебнусь в омерзительном, морозном воздухе. Он будет пронзать меня, словно тысячи тонких разноцветных нитей, их осколки навсегда останутся во мне, мешая дышать.
«У тебя есть все для счастья», – слышится мне от прохожих. Но это не так, они проходят мимо, так и не успевая разглядеть мою жизнь, видят сцену, на которой я счастливая с мужем и ребенком, но им никогда не заглянуть за кулисы. «Успех преследует тебя», – я карьеристка только потому, что мне нечего больше делать: кормить и одевать ребенка – вот все, что я могу. Джек, милый Джек, где же любовь? Почему у нас с тобой ее не было? Мы погрязли в быту, мы провалились, так и не задержавшись в сладкой истоме.
Он работал, работал так, что не успевал проводить с нами время. Все завтраки и ужины я проводила одна, сидя за столом, осознавая, что я бесцельно провожу свою молодость. Анабиоз, кома, зовите это как хотите, но терпеть я это больше не могла.
Я шлепала по серым лужам, которые отражали такой же серый Дублин в своих бездушных сущностях; мои новые ботиночки утопали в грязи, а я мысленно ругала себя, что не взяла зонт. Все вокруг казалось безразличным, да и я отвыкла обращать внимание на окружающий мир. В таком осеннем равнодушии я купила первую попавшуюся бутылку виски. Как ребенок, хихикая про себя, я вбежала в еще пустой дом и припрятала свое сокровище. Джек и Джонатан должны были вернуться из детского сада с минуты на минуту. Это был едва ли ни единственный день в месяце, когда он уходил рано с работы и естественно бежал к нашему малышу, потому что… потому что за мной он не скучал.
Ближе к 10 вечера он вышел из детской, сказав, что Джонатан спит, я благодарно улыбнулась ему. Как мне хотелось его взять за руку, хотелось прижаться и никогда больше не плакать. Каждый день он спасал десятки сердец, а мое – погубил. Джек, постой, не уходи наверх, посмотри еще пару секунд на меня своими ангельскими синими глазами, разве ты не видишь меня, Джек?
Шаги наверху стихают, и я иду к своей цели. Я знаю, что я делаю, я бережно шла к этому дню целых 2 года. Достав свой «Jack Daniel's», я делаю махом несколько глотков. Джек, родной, я даже виски выбрала с твоим именем.
Его комната пахнет белым, повсюду висят его дипломы, которые я бережно намываю каждую неделю, мои босые ноги утопают в пушистом ковре. Почему даже в нашем доме твоя комната выглядит как кабинет?
Я укладываюсь сзади Джека, обнимая его со спины. Мускулы на его руках напрягаются, он берет мою руку. «Господи, пусть он не оборачивается», – кажется, я не добрала с алкоголем. Мне стыдно, Джек опускает мою руку, отчего я чувствую себя еще беспомощней.
Из-за темноты его глаза кажутся более синими, он сосредоточенно смотрит на меня. А я понимаю, что даже в свете луны видно, как я покраснела. Джек изучает меня, а я чувствую себя больной, он не видит во мне женщины, он видит во мне пациента, только вот мое сердце он не сможет спасти. Я дрожу, толи от стыда, толи от холода. Он накрывает меня одеялом, от чего я становлюсь еще ближе к нему.
– Джек, я…я...– мямлю.
– Ты что ли пила? – я чувствую на своем лице его дыхание.
– Да, – с вызовом смотрю ему в глаза.
– Грейс, давай просто поспим? – он прижимает меня ближе, а я проваливаюсь в сон.
Открыв глаза, я вижу на полу свою разбросанную пижаму, второй раз в жизни просыпаюсь на его кровати. Джека рядом нет, я чувствую запах жареных блинчиков, доносящийся снизу. На ходу надевая пижаму, слетаю вниз, мне стыдно за вчерашнее, но я хочу его видеть, я счастлива.
– М-м-м, вкусно пахнет, – стараюсь невинно улыбаться, мельком бросаю взгляд на часы. – Джек, уже 8, а ты еще не побрился!
– Да? Ну, я решил приготовить нам завтрак.
– Ты какой-то странный сегодня.
– Такой же, какой ты была вчера, – он хитро прищуривает глаза.
– Пьяный что ли? – смеюсь.
– Искренний.
– Мне стыдно за вчерашнее, я думала, что я тебя обидела.
– Не бери в голову. Мне идет? – Джек тыкает пальцем на свои щеки, которые немного покрылись волосками. – Потрогай.
– Эм… з-з-зачем? – я неуверенно протягиваю руку к его лицу.
– Мне просто нравится, когда ты ко мне прикасаешься. – Целует, он целует меня. Нет-нет-нет, как это так вышло все внезапно? Я ведь этого так долго ждала, а он без предупреждений, и так быстро, черт, я даже не знаю, понравилось мне или нет. За окном светит солнце, и я понимаю, что я дождалась, дождалась своего бабьего, идиотского лета.
Время появилось, возникло из ниоткуда, ведь так всегда бывает, если кого-то любишь, то обязательно находишь для него минутку, часик, выходные, ты желаешь, ты жаждешь его видеть и слышать, ты понимаешь, что для этого человека существуешь и больше ничего не нужно. Вот он, такой родной, стоит возле тебя, и вы радуетесь вместе очередному повышению на работе, уверенным шагам вашего ребенка или просто приятной прогулке в парке. Вам ничто не страшно, потому что вы вместе.
Мы изменились, и мир изменился вместе с нами, я летела навстречу Джеку: ночами он согревал меня своим теплом, днем одаривал нежным взглядом. Каждый день я не верила, что это все у меня, мне принадлежала любовь, а я ей. Я не тонула, я чувствовала вкус счастья. Это безграничное чувство, смысл существования; доверие и забота слились воедино, ведомые любовью.
Стояла весна, в воздухе пахло цветами яблонь; утренний мороз сдавался перед пылавшем на горизонте солнцем, чтобы к вечеру вновь взять бразды правления и окунуть город в освежающую синеву. Ветер колыхал полупрозрачный тюль, влетая в открытые окна. Я, пританцовывая, кружила по комнате, поправляла волосы и наспех разглаживала кружево на блузе.
– Ты красивая, – шепчет мне Джек в самое ушко, проводя пальцами по моей шее.
– Почему мне кажется, что сегодня один из лучших дней в моей жизни?
– Не знаю, – он лукаво улыбается. – Может, потому что он такой и есть?
– Ну, я пошла.
– Работник месяца, – мой мужчина смеется.
– Ох, кто бы говорил, – парирую я.
– Вечером мы тебя ждем.
– Ты вернешься раньше обычного?
– Да.
* * *
Весь первый этаж усеян лепестками от тюльпанов светло-розового цвета. Я аккуратно ступаю между ними, боясь придавить шпилькой. Джек с широко распахнутыми глазами оборачивается ко мне.
– Ты так рано.
– Я… я… ну, так вышло, – запыхавшись, бормочу я.
– Ты бежала что ли?
– Нет, просто… – он целует меня своим долгим поцелуем, обрывая на полуслове. В следующий миг я вижу его, опустившегося на колени, глаза небесного цвета взирают на меня.
– Грейс Картер, ты выйдешь за меня? – Его голос хрипит.
– Да, – кажется, я сейчас заплачу.
– Девочка моя, иди сюда, – он прижимает меня к себе, а я щекой упираюсь в его колючий свитер, – щечки покраснели, кто застеснялся?
– Это я запыхалась.
– Так ты все-таки бежала? – я виновато опускаю глаза, водя пальцем по его руке.
– Джек, я так счастлива, – он подхватывает меня, а я смеюсь от радости.
Свадьба была назначена на май, так что все, что мне оставалось делать, так это быть примерной девушкой и хранить наш внезапно загоревшийся страстным пламенем очаг.
Однажды, как это бывает у всех, что-то меняется, и ты совершенно к этому не готов, ты принимаешь внезапные решения, потому что к этому тебя вынуждают обстоятельства. Это не то, когда снег «вдруг» выпадает в декабре, а ты не хочешь холодов из-за того, что тебе придется влезать в старое пальто. Это когда в твою душу вихрем влетает теплое чувство, а потом еще стремительней вылетает, оставив там дыру, которая никогда не затянется. Ты будешь думать, что со временем все пройдет, но вспоминая свои поступки, ты будешь невольно кривиться и жалеть о том, насколько ты был наивен. Страх, он слабее надежды, если тебе не во что верить, тебе незачем жить.
Наступил апрель, потекли реки, и было невозможно надышаться оттепелью. Казалось, птицы, певшие за окном, звучали у меня в голове круглосуточно, а я подпевала им. Джонатан улюлюкал за мной, протягивая ко мне свои маленькие ручки.
Одна трель прозвучала особенно ярко. Я оглянулась на звук, звонок входной двери повторил свой переход. Я мысленно представила, как кто-то перебирает пальцами по фортепиано и, подхватив Джонни с пола, подошла к двери.
Позднее, я вспоминала этот момент много раз, и каждый раз я вырисовывала в своей памяти еще какую-то мелочь. В зависимости от моего настроения, я придавала этой весне различные краски: от равнодушно холодных синих до нервно взмахивающих руками желтых.
Я распахнула дверь, как когда-то распахнула свою душу перед Джеком. Улыбающаяся, наивная, рыжая, в заляпанной пижаме и с самым ценным грузом у себя на руках – такой я предстала перед Анитой Трейвис.
Amitisa, прости-прости-прости, я тут временно потерялася, у меня временный кризис был, я полюбляю периодически себе депрессию устроить по одному непрояснённому моменту, ну да ладно)))
Я прочитала отчёт сразу и пришла в восторг от того, что наконец-то всё наладилось, так пронзительно, так чисто и так здорово. Грейс сама пришла к своим чувствам, полюбить того кто вот он рядом под боком и в то же время тебя не замечает, страдать от этого, вот некая разновидность пытки на самом деле. Хотя я бы точно решилась раньше))) или раньше она не понимала своих чувств? И раньше они вообще не спали? Потому что вот это «давай просто поспим», такое впечатление, что супружеская пара занимавшаяся этим делом каждую ночь и дайте же теперь отдохнуть-то наконец))) Хотя потом я его хитрый замысел разгадала))) он просто не хотел всё начинать, когда она пьяная (ну не совсем вдрызг, но всё равно в изменённом состоянии сознания), он хотел понимать, что она действительно так хочет, а не просто взбрендилось под парами алкоголя.
И я так рада, что у них всё получииииилось!!! Это так здорово на самом деле. И вот правда, когда любишь и время находится и каждую минуту тянет к человеку, ну хотя это на период влюблённости так, но тоже ведь хорошо!
И уй, я просто упивалась ощущениями, описаниями, вовсю наслаждалась наконец-то долгожданным счастьем!! Безумно классно написано... очень трогательно и проникновенно. Можешь ведь писать про счастье, а ещё прикидывалась)))
И что теперь за Анита Тревис? Только очень-очень прошу не убивай пожалуйста Джека и Грейс!!
И давай дальше-дальше-дальше не затягивай как обычно!!
katsol, спасибо, что не только прочла, но и откомментировала. Честно сказать, уже думала забросить это неблагодарное и гиблое дело . А то я десятое поколение к своим шестидесяти выведу может быть).
Собственно поэтому на праздниках соседство и завела, но теперь опять учеба, работа, бла-бла-бла и попробуй меня заставить сесть за комп в нерабочее время
Так, собственно по отчету:
Он ей сразу понравился, просто он и так приютил ее, лезть на рожон не для тихой Грейс, все-таки не в мать она пошла. И когда ей было решаться, когда у нее беременность, грудной ребенок и т.д.? Как она могла требовать с него чувств, когда ее половина города не воспринимает, как адекватную? Да и ему некогда, он вечно на работе, попробуй тут подступиться.
Писать про счастливую Грейс было очень сложно, как-то все скомкано, и вообще не пишется мне в хорошем настроении, а как писать в плохом про радость, я не знаю).
Не переживай, Грейс я 100% не убью, пока она мне девочку не родит или не удочерит, потому как ограничение у меня матриархат и от лица мужчины у меня не ок будет написано)).
Еще раз спасибо тебе за комментарий, потому что без тебя я и писать не буду дальше
Династия Бронте. Призраки разума...
Ну кто-нибудь же останется, а как династию продолжать? 
Линейный вид
