I/6 В западне
Йозеф Нотт не оказывается кем-то особенным – вопреки моим ожиданиями. На самом деле, когда на пороге появился Майкл, я надеялась, что он принесет что-то интересное – но кроме идентификационной карточки ничего достать не удалось.
Сейчас я держу ее копию в руках: Йозеф Нотт, 25 лет, родился на острове Хогер в городе Халле, учился в академии при Центральном Научном Институте, не женат, к ответственности не привлекался – это все, что я знаю о нем.
- Прости, остальное мне раздобыть не удалось, - Майкл отводит взгляд и подносит к губам чашку с кофе, - там было еще что-то, но…
- Спасибо, Майкл, - чувствую, как губы растягиваются в улыбке, - этого вполне достаточно, чтобы удовлетворить мое любопытство.
Майкл кивает, мол, всегда пожалуйста. Не хочу его расстраивать своими разговорами и предположениями; кто же виноват, что из-за беременности я почему-то жду помощи от людей – от любых людей, даже от этого педанта Фреда Тру – хотя, с чего бы. Неужели ночью я действительно надеялась, что он смог бы как-то облегчить мою участь?
С другой стороны, на том куске бумаги под именем был наскоро записан номер телефона; я сразу же отмела теорию о том, что лист попал в папку случайно – Фред с его внимательностью к деталям такого бы себе не позволил. Соответственно, его туда кто-то положил с надеждой, что я позвоню. А я не позвоню.
Во всяком случае, сегодня. И завтра.
- Розмари?
Я поднимаю голову, смотрю на Майкла, он сразу как-то теряется, не знает, что сказать или спросить – или знает, но почему-то не спрашивает.
- Откуда ты взяла это имя?
- Откуда у тебя доступ к архиву Ратуши?
Майкл пытается ответить что-то – но замолкает, едва открыв рот.
- Я тебя понял.
Вот и замечательно.
- Есть какие-нибудь новости?
По его взгляду, понимаю, о чем он спрашивает. Нет, никаких новостей нет, Майкл – ни хороших, ни плохих. И это настораживает (или пугает?) сильнее, чем их наличие.
- Фред не сказал ничего конкретного, - пожимаю плечами, - сиделок в агентстве нет, помогать мне никто не собирается. Даже не знаю, плохо ли это.
Майкл усмехается и его усмешка неприятно отдается в моей голове. К горлу подкатывает тошнота и мне приходится уединиться с белым другом – неприятный аспект моего положения. Руки трясутся, голова начинает болеть, и я возвращаюсь на кухню в неважном состоянии.
- Розмари, знаешь, - Майкл осторожно хлопает мне по плечу, - я думаю, нам обоим следует быть осмотрительнее.
Вчера я слышала уже эти слова от незнакомца – и слышать их от Майкла кажется таким странным. Из нас обоих он достаточно осмотрителен – гораздо в большей мере, чем я.
- С каждым днем ситуация в правительстве становится все хуже и хуже, - Майкл переходит на шепот, - Дагейд старается взять контроль надо всем, что происходит.
- …и Тихий, как образцово-показательный город одним из первых окажется под его влиянием, - заканчиваю я за него, - я все это знаю, Майкл, но думаю, что мы – вне опасности. Как одни из представителей военной элиты – пожимаю плечами, - ты-то уж точно.
- Ты тоже, - замолкает, - надеюсь. Надеюсь, что у Фреда хватит мозгов хоть как-то помочь тебе.
Я слышу жалость в его голосе и вспоминаю: мне всего восемнадцать лет.
Когда в справочной я брала адрес Фреда Тру, я ожидала что его дом будет отделан золотом и вензелями на фурнитуре, а на крыльце меня встретит пара толстозадых амуров из мрамора. Но дом Фреда Тру находился в десяти минутах ходьбы от моего и практически ничем не отличался от домов обычных жителей – разве что, каменная кладка выглядела иначе.
- Мисс Фессельн? – Фред явно не ожидал увидеть меня на пороге своего дома. Он смотрит удивленно, как будто видит впервые, и нерешительно открывает дверь до конца.
- Позволите войти, мистер Тру? – я стараюсь дружелюбно улыбнуться. Конечно, он позволит, не прогонит же он беременную женщину обратно под дождь, - на улице дождь, как вы видите.
Фред растерянно кивает.
- Чем обязан вашему приходу? – он наливает чай, пока я рассматриваю кухню. Серые обои, самые обыкновенные кухонные стойки, дешевая плита и холодильник – его кухня мало чем отличается от моей старой. По слухам все работники Ратуши не пренебрегали своими должностями и обустраивали дома так, что любой позавидует; Фред, видимо, не из их числа. Эта мысль вызывает у меня улыбку.
- Из всех привилегий, я воспользовался только возможностью иметь мольберт, - отвечает он на мой взгляд. – Так зачем вы пришли?
- По делу, - он ставит передо мной чашку с чаем, - у меня есть к вам вопрос.
Фред опускается на соседний стул и кивает.
- Я внимательно слушаю, Розмари.
- Вы всем своим поднадзорным даете номера телефонов незнакомых мужчин?
Я вижу в его глазах удивление – но оно застывает ровно на несколько секунд, и сменяется пониманием, обычно возникающим, когда вспоминаешь что-то неважное. Фред отставляет свою чашку в сторону и вздыхает.
- Мне казалось, мы с вами договорились, - он смотрит прямо мне в глаза и делает паузу, - не задавать друг другу лишних вопросов, мисс Фессельн.
- Он лишний, по-вашему? – подаюсь вперед и отвечаю тем же взглядом, - Фред, мне безразличны ваши дела в Ратуше, я просто хочу знать, что вы замышляете касаемо меня, моего ребенка и Кристиана Захари.
Губы Фреда искажает некрасивая улыбка.
- Можно было просто взять и позвонить по тому номеру, что я указал.
Последние сомнения в том, что Фред приложил к этому руку, исчезают.
- А еще можно будет прийти к вам через пару дней – только уже не в одиночестве. – Я откидываюсь на спинку стула и смотрю на потолок, - мистер Тру, - на него, - как вы думаете, вашему начальству будет интересно узнать о мелких махинациях, которые вы проворачиваете и о взятках, которые вы берете?
Фред смеется в голос сухим смехом. Закончив, он потирает рукой лоб и вертит головой из стороны в сторону.
- Вы действительно считаете, что я настолько глуп, Розмари, чтобы занимая такой пост не иметь путей отхода или связей с тем самым начальством? – он оглядывается, как будто бы мы сидим не в его доме, а где-то в людном месте.
В его словах есть доля правды. Конечно, наверняка кто-то из начальства прикрывает его; долго бы он без поддержки сверху не продержался.
Из того, что удалось мне узнать благодаря Майклу и другим людям из закрытых социальных сетей, каждая мелочь могла бы подпортить Фреду его безупречную репутацию лучшего работника Ратуши. Фред Тру брал взятки у людей, оказавшихся в схожей с моей ситуации; меня это обошло стороной, а почему – мне только предстояло выяснить.
Законодательство Сванвейга работало на улучшение ситуации в стране после войны, а это означало полнейший порядок и беспрекословное повиновение всем законам, независимо от их абсурдности – деятельность Фреда Тру не была законной, а значит могла пошатнуть с трудом устанавливающееся равновесие. В Верховном Совете не любили, когда не подчиняются – и таких ждала только одна участь.
- Я хочу помочь вам, Розмари, окончательно не разрушить вашу жизнь. Вы слишком молоды, чтобы отправляться в тюрьму – и слишком молоды, чтобы взваливать на свои плечи ребенка и растить его в одиночку.
Я вздыхаю и прячу лицо в ладонях. Хорошо, ладно, я могу поверить в это – могу поверить в то, что он может оказаться каким-то знакомым моей семьи, который утаивает это, да я даже поверю в то, что во время войны спасла его из лап какого-нибудь провсперианца – но в чистоту его помыслов меня не заставят верить даже пытками.
- Вы уверены, что мне нужна ваша помощь?
- Если бы она не была нужна вам, сейчас бы вы не сидели здесь, - кажется, он добавляет «несносная девчонка», но я пытаюсь не обращать на это внимание, - неужели вы настолько горды, чтобы принять чужую помощь?
- Просто ответьте мне на вопрос, - мы смотрим друг на друга, - кто такой Йозеф Нотт?
Фред переводит куда-то мне за спину - кажется, на дверной проем – и улыбается.
- Ваш будущий муж, Розмари, - раздается оттуда же.
И я готова поклясться, что уже слышала этот голос раньше.
- Твою мать.
Это все, что говорит Йозеф Нотт, когда я оборачиваюсь и смотрю на него. Точнее, не так – это все, что мы говорим в один голос. Не знаю, почему он так реагирует - наверняка он был готов увидеть меня здесь сегодня.
- Чего, принцессу ожидал увидеть? – кидаю я в его сторону, - обойдешься.
Фред явно ощущает себя лишним – как и я. То есть этот загадочный Йозеф Нотт, назвавший себя «моим будущим мужем», все это время находился где-то здесь? И поэтому Фред встретил меня в костюме, а не в домашнем халате и тапочках? Я потираю лоб ладонью и хихикаю – именно хихикаю, потому что иначе звуки, которые я издаю, назвать нельзя.
- Вам полегчало, Розмари? – Фред смотрит на меня наиграно-обеспокоено и все встает на свои места. Недаром Захари уехал в Сван и женился, недаром Майкл постоянно говорил о помощи и о том, что мне повезет – это все было так просто и все время лежало на поверхности, а я, занятая всеми своими бытовыми проблемами, рефлексией и беременностью не увидела этого.
Йозеф опускается на стул рядом со мной - я узнаю в нем незнакомца, который вчера говорил со мной у базы. Фред бросает взгляд то на него, то на меня – а я чувствую себя дурой.
- Может, мне оставить вас, мистер Нотт?
Это даже звучит смешно. Хочется ответить вместо Йозефа – матом. Не дождавшись ответа, но как-то с сочувствием глянув на меня, Фред выходит.
Тишина.
- Может, объясните что-то? – я поднимаю голову.
- Я уже объяснил, - Йозеф улыбается. Неспроста у меня руки трясутся – так и хочется прописать ему в лицо, чтобы стереть эту снисходительную улыбку взрослого человека, - у вас просто нет выбора.
- Выбор всегда есть.
- Ну, подумайте сами, Розмари, - такое ощущение, как будто он собрался объяснять мне задачу по ядерной физике. – Выбор у вас действительно есть, но последствия совершенно разные. С одной стороны, вы можете сбежать и нарваться на кучу проблем с законом, сесть в тюрьму и потерять ребенка, но с другой, - он делает паузу, - вы можете принять сложившуюся ситуацию как данность и начать новую жизнь.
В монолог Йозефа можно добавить что-то в духе «новую жизнь со мной и ребенком», и еще долгий нудежь про обретение семьи, денег, статуса и социального благополучия – но у меня просто не хватает сил. Ни отвечать ему, ни слушать его; потому что глубоко в подсознании, я понимаю: он прав. И думаю, что понимала это, еще когда шла сюда.
Я киваю и смотрю на чашку.
- Кто вы такой?
Йозеф снова улыбается.
- Вы же сами уже все знаете, Розмари.
- Как вы вышли на меня?
Вопрос явно не застает его врасплох.
- Вы думаете, в мире осталось мало добрых людей, которые могут и которые хотят помогать тем, кто оказывается в таких ситуациях?
- Не говори мне об этой чертовой доброте! – я глубоко вдыхаю, чтобы успокоиться, - это то, во что я не верю очень давно, и во что сейчас не поверю уж точно.
- Розм…
- Так же, как не поверю и в волю случая, дар богов, улыбку фортуны и прочую дрянь, придуманную для неудачников, и…
- Не перебивай, когда я с тобой разговариваю.
Спокойный голос, которым он говорит это, возвращает меня обратно в реальность. Рядом со мной сидит мужчина, которого я вижу первый раз в жизни, который почему-то решил, что без него моя жизнь пойдет к черту, и который указывает мне.
- Хорошо, если ты не хочешь по-хорошему, - он трет переносицу, - сделаем так. Ты сядешь в тюрьму. В тюрьму сядет твой любовник Захари – вместе со своей новоиспеченной женой, разумеется, - твоего ребенка отправят в интернат для трудных детей, как отпрыска нежелательных элементов. Ты знаешь, как живут там дети? Нет? Прекрасно, значит, у тебя появится возможность узнать, правда маловероятно, что от него – редко кто выходит оттуда с нормальной психикой. И пока ты будешь гнить в тюрьме, твой ребенок в интернате…
- Я согласна.
Своими словами Йозеф загнал меня в тупик: я не сказала ему ни слова после того, как мы вышли из дома Фреда. Йозеф проводил меня до дома – и когда он вошел за мной следом, я не стала ему возражать.
Самая нелепая ситуация в жизни, в которую я попадала – это ситуация с Йозефом. Мне в мужья записывают какого-то совершенно незнакомого мужчину по каким-то одним богам ясным причинам – и хотят, чтобы я осталась довольна результатом.
Я не могла возражать – просто не имела права на это. В конце концов, пора убрать свои желания на второй план и задуматься о будущем ребенка, рождение которого неизбежно.
Йозеф оглядывается в гостиной, рассматривает кухню – дальше я пустить его не решаюсь. Поздно уже – да и кто знает, что ему придет в голову. При всем своем виде, доверия он не вызывает.
- Розмари, поверь, я не собираюсь делать тебе плохо, - как будто мысли мои читает. – Ни я, ни Фред.
Я опускаюсь на диван.
- Я понимаю, что Фреду нужны деньги, но что ты имеешь с этого? Неужели на тебя не хватило девушек в Халле? Или в академии?
Йозеф снова улыбается той снисходительной улыбкой и опускается рядом. Он молчит – минут десять, судя по часам, - и улыбка сходит с его лица.
- Дело не в девушках, Розмари, - он откидывается на спинку дивана, - и уж точно не в деньгах, - отвечает на мою улыбку из разряда «ну я же говорила», - дело в цели.
Я не успеваю ничего ответить. Йозеф встает, смотрит на меня с секунду – и уходит со словами «Уже поздно, спокойной ночи, Розмари, я зайду завтра».
В доме становится как-то слишком тихо.
I/6 В западне.
Комбинированный вид
