[Jana Weber]

Болтология

Нет, я ещё не умерла, если кто-то вдруг успел так подумать)
Просто учёба сожрала весь мой мозг, а остатки доела работа, поэтому в ближайшее время выкладывать отчёты часто я, пожалуй, не смогу. Но я буду стараться)
Насчет эпиграфа - я думаю, даже те, кто не говорит по-украински, вполне способны понять содержание песни, из которой я его взяла, но у меня принцип переводить все эпиграфы на русский, так что...)
И мельком упомянутый Прентис вообще принадлежит Лилибет. Я просто не удержалась, Лилибет, надеюсь, ты мне это простишь
Ах да, и технички нет, потому что мне даже стыдно писать, сколько я тут отыграла )

III.3. Без боя

Кто ты есть - ты отняла мою жизнь
И не отдала
Кто ты есть - ты выпила мою кровь
И пьяной упала
Твои глаза зовут, хотят меня
Ведут за собою
Кто ты есть и кем бы ты не была
Я не сдамся без боя
(с)

Я уже едва понимал, что читаю. Поймав себя на этой мысли, я взглянул на разворот – ну конечно, «Генетические аномалии» Филиппа Прентиса, том третий. Губы шевелились, чуть слышно проговаривая строчки вслух, но в голове почти ничего не оставалось – мне раз разом приходилось возвращаться к предыдущему абзацу, чтобы понять, о чём речь. Я бы, пожалуй, оставил книгу и лёг ненадолго вздремнуть, но я уговаривал себя не делать этого, чтобы вновь не возвращаться в пучину утомительных размышлений – они всё равно не позволили бы мне выспаться как следует. Хитрое тело отказывалось принимать хоть сколько-нибудь вертикальное положение, и я лежал, едва приподняв голову над подушкой. Шея давно затекла, но стоило мне немного выпрямиться, как глаза начинали слипаться – и поэтому я шёл на этот варварский компромисс.
- Я приготовила блинчики, - Юльхен ворвалась ко мне как всегда бесцеремонно, - вышло здорово, тебе понравится.
- Спасибо, я ещё почитаю, - я указал взглядом на том, - можете завтракать без меня.
- Эй, вообще-то я целый час на него потратила, - Юльхен недовольно нахмурилась, - и сядь прямо, зрение себе испортишь.

Я вздохнул, но покорно выпрямился, просто чтобы сделать ей приятно – и та всё же покинула мою комнату.
Ей нравилось делать мне замечания – без оглядки на заботу о моём здоровье, просто так она чувствовала себя более взрослой, и, пожалуй, значимой, чем я. Я мог бы указать ей на это – но она ни за что не призналась бы в этом, к тому же мне не хотелось сейчас ругаться, и я пошёл у неё на поводу.
Бросив последний взгляд на «Генетические аномалии», я всё же поднялся с кровати – та тихо скрипнула в унисон с моими суставами. Занятия сегодня начинались поздно, и я вполне мог бы подремать ещё часа полтора, но, пожалуй, живые люди сейчас смогли бы отвлечь меня лучше.

****

- Значит, она сестра Симуса Освальда? – переспросил я, натягивая бутсы.
- Угу, - Кай кивнул, - странно, да? Они совсем не похожи. Вот ни капельки. Я бы даже сказал, что они не родственники, если бы не знал точно.
Я пожал плечами. Кай отвлекся на возню со шнурками, но мне не хотелось прекращать говорить о Мете так скоро.
- И почему она работает на нас?
- Дэн, ты как с летающей тарелки свалился, ну я же всё тебе уже объяснил! - Кай закатил глаза, явно не желая повторять всё по второму кругу.
- Нет, я имею в виду, зачем ей это? Ну, связываться с нами. Разве не выгоднее было бы поддерживать своих? Она же себя подставляет.
- Я тоже себя подставляю, - ответил Кай, - и ты себя подставляешь. Все мы себя подставляем, болван, потому что у нас есть убеждения! Ты хоть понимаешь, какую пользу она может нам принести?
Я прекрасно всё понимал, но состроил непонимающее лицо, просто чтобы заставить его поговорить о ней ещё хоть чуть-чуть.

- Она наш персональный дергийский шпион, - пояснил Кай, - она делает вид, что она с рыжими тварями, но на самом деле, она предаст их в любой момент, как только возникнет необходимость. А ещё она сможет доносить нам любую информацию о них! Ну разве это не здорово?
- По-моему, это не очень-то этично, предавать свою семью, - пробурчал я, продолжая воевать со шнурками.
- Ой, Дэн, не морочь мне голову, - отмахнулся тот, - мы тут не шутки шутим, а делами занимаемся. Тоже мне, придумал: этично – не этично...
Возмущённый моими словами до глубины души, он зашагал в зал. Мне туда отчаянно не хотелось, и чтобы оттянуть ненавистный момент встречи с тренером и заодно продлить приятную мне тему, я крикнул ему:
- А откуда ты знаешь, что мы можем ей верить?

Кай отмахнулся, не поворачиваясь.
- Не дрейфь, Дэн. Уж я-то в людях разбираюсь.
Я хмыкнул, но про себя с ним согласился – в преданности Меты сомневаться было сложно. Конечно, сунуться в логово антидергийцев уже требовало определённой смелости и не могло не вызвать доверие, но я всегда знал, это не было главной причиной. Всё дело было в её глазах – я понял это сразу, другие, пожалуй, и вовсе не отдавали себе в этом отчёта. Но я знал это почти наверняка – именно по-симлендски серый их цвет внушал чувство безопасности всем, кто с ней общался. Без хищной зелени или ледяной синевы она казалась совсем безопасной. «Мне можно верить, я с вами, я такая как вы» читалось в её взгляде. Пожалуй, именно благодаря этому ей удалось выключить извечную паранойю моего кузена и стать «своей» в нашем кругу.
Конечно, никто не знал об этом – для всех прочих Мета должна была оставаться избалованной дергийской девочкой, считающей себя светом цивилизации в темноте консервативности нашего отсталого континента. И она прекрасно справлялась с обеими ролями, днём оставаясь звездой рыжей элиты, а под вечер пробираясь в наш коттедж с бутылкой провезённого контрабандой алкогольного напитка.

Я не сразу понял, что отношусь к ней как-то по-особенному. Но в какой-то момент я поймал себя на мысли, что постоянно пытаюсь с кем-то о ней заговорить. Я испытывал подобное в детстве, когда впервые окунулся в мир онлайн-игр – тогда я использовал любую возможность, любую зацепку, чтобы свести разговор на любимую мною тему: «О, этот парень похож на огра, за которого я играю!», «Мам, мне понравился один момент в твоём фильме, который напомнил мне о том, что было у меня в игре...», «Сегодня в школе была драка. Эх, будь у них такое же вооружение, как у моего персонажа...». Я делал это с мнимой непринуждённостью, будто эта тема и правда для меня случайна и я вовсе не был так уж заинтересован в её обсуждении – но внутри меня каждый раз что-то загоралось, когда кто-то, пусть и с вялым интересом, отвечал мне.
Сейчас с Метой происходило ровно то же самое. Я готовился каждому собранию, как к главному событию недели и, едва она приходила, я настраивал внутренние локаторы на восприятие исходящей от неё информации. Я старался не пялиться на неё так уж откровенно, чтобы она, не дай Мортимер, ничего не заподозрила, но каждый раз после собрания наводил Кая на разговор о том, что она говорила или делала.
- Что-то она всё покоя тебе не даёт, - заметил как-то Кай, и у меня внутри тут же всё похолодело, - влюбился, что ли?

Он, вероятно, просто хотел подколоть меня, и ожидал, что я тут же начну яростно всё отрицать – и, пожалуй, даже немного расстроился, когда я просто кивнул в ответ.
Я не задумывался об этом до нашего с ним разговора, но это сразу расставило всё на свои места – влюблённость действительно всё объясняла. Я всегда почему-то думал, что не способен на такие чувства – я собирался просто найти какую-нибудь хорошую девушку, с которой мне будет комфортно, и жениться на ней, когда закончу университет. И, пожалуй, тот фейерверк, который раз за разом взрывался у меня внутри при упоминании её имени, сильно скрасил мне жизнь.
Это было здорово, чувствовать это. Я цвел как майская роза несколько дней, наверное, самых счастливых во всей моей унылой университетской жизни. Поначалу для ощущения эйфории мне было достаточно поговорить о ней с кем-нибудь, или узнать какой-нибудь случайный факт о её жизни, например, какую пиццу она любит или какой у неё любимый фильм. Но позже, чтобы ощущение эйфории не пропадало, я почувствовал, что нуждаюсь в каком-то личном контакте. Она мало с кем общалась из общества, по-настоящему раскрепощённой она была только с Каем {о, как я злился, когда она по-дружески хлопала его по спине или клала голову ему на плечо, когда хотела спать!}. Но я почему-то ожидал, раз уж она такая особенная для меня, то она просто обязана со мной как-то по особенному общаться.
Случай предоставился довольно скоро, когда я столкнулся с Метой в университетской кофейне. Заметив её у входа, я намерено пытался тянуть с заказом – долго думал, какой кофе стоит заказать, долго примеривался к чашке, чтобы случайно не обжечь руки, долго не отходил от кофейного аппарата, и Мета, похоже, потеряла терпение.

Не знаю, на что я рассчитывал – возможно, что она улыбнётся и начнет разговор сама, или, в крайнем случае, как-то особенно доброжелательно отреагирует на мою собственную инициативу, но она закатила глаза и вздохнула:
- Ну давай быстрее. Что застыл.
Я от неожиданности быстро подхватил чашку и подлетел к ближайшему столику, позабыв о своей медлительности. Нет, ну неужели это то, чего я заслуживал? Что застыл.
Сердце колотилось от разочарования, как будто от меня только что бросила невеста у алтаря, или от меня ушла любимая жена поле пятнадцати лет совместной жизни, или я застал свою девушку в объятиях садовника.
Я проводил её взглядом – она уже весело хохотала с кем-то из своих дергийских дружков. Пожалуй, глупо было надеяться на что-то – я и правда фантастический идиот, раз решил, что звезда Академии может обратить внимание на среднестатистического ботаника-заучку, обреченного на пожизненное одиночество, девственность и беспросветность. Но, пожалуй, я все-таки стоил чего-то большего, чем это её «что застыл». Что застыл. Чтозастылчтозастылчтозастыл.
- Ну, а ты что хотел? – удивился Кай, когда я впервые решился поделиться с ним своими душевными терзаниями, - где ты, и где она. Зачем ей какой-то недобитый дрыщ, когда за ней ухаживают самые популярные парни Академии?
На мои робкие возражения, что отношения должны строиться на доверии и взаимопонимании, а не на физических параметрах моего бренного тела, Кай закатил глаза:
- О чём ты вообще говоришь? Девушка – это трофей. Лучшие трофеи достаются высокоранговым самцам, а не полуживым очкарикам, Дэн!
Мнению Кая в вопросах взаимоотношений между людьми я был доверять не склонен, но определённая логика в его словах была, и, пожалуй, благодаря осознанию этого, я и стоял сейчас в спортивном зале перед страшным в своей суровости тренером мистером Остером.
С прошлой недели количество часов на спорт увеличили до шести в неделю, и все шесть необходимо было проводить в весьма сомнительном обществе наших тренеров. Дело было в очередных ежегодных спортивных играх, где Академия позорно проиграла ГСУ – и теперь руководство ля Тур решило исправить ситуацию, добровольно-принудительно превращая вчерашних немощных ботаников в спортсменов-любителей.
Я, пожалуй, легко смог бы откосить – у меня с детства были проблемы со зрением, и приобрести запрещающую любые серьезные нагрузки справку не составило бы особого труда. Но слова Кая о высокоранговых самцах намертво въелись мне в голову, и я решил если не стать спортивным будущим Академии, то хотя бы избавиться от клейма полуживого очкарика.
- Спортом раньше занимался? – спросил Остер, остановившись напротив меня.
- Да, - уверенно ответил я. Наверное, слишком уверенно, для того чтобы казаться правдоподобным.

- И чем именно? – хмыкнул тот.
- Боксом, - я ляпнул первое, что пришло в голову. Симус первым пырснул от смеха, вызвав серию смешков от своих «приближённых».
- Небось, тебе на тренировке голову повредили? – сквозь смех выпалил Симус, но тренер жестом пресёк их бурное веселье.
Заметив опасный огонёк в его глазах, я попытался было оправдаться:
- Но это было давно. Очень давно. Я вообще серьезно забросил спорт из-за состояния здоровья.
Но тот едва ли слышал меня – слово «бокс» аннулировало значимость всей поступающей после него информации. С тех пор он тренировал меня отдельно.
Честно говоря, после каждой тренировки я давал себе слово бросить это дело. Пойти к врачу и принести Остеру справку, ограждающую меня от его назойливого присутствия. Посмотреть в его разочарованные глаза, выслушать унизительное: «что от тебя, слабака, ещё можно было ожидать» и окончательно вычеркнуть слово «спорт» из своего лексикона.
Но каждый раз, когда я возвращался домой и полуживой сваливался бесформенной тушей на кровать, я думал, что всё, лотарио побери, не так уж плохо. Ведь если выдержал на этот раз, то, вероятно, выдержу и в следующий?
И некрасиво ругался сквозь зубы, когда Остер, засадив мне по виску, орал:
- Ну я же сказал тебе, блокируй! Глухой, что ли?!

Мне не хватало самомнения полагать, что его упорство связано с моими исключительными физическими данными, вероятно, он просто занимался боксом в юности и теперь со всей жестокостью вымещал на мне свою ностальгию. Но, надо заметить, его настойчивость была мне весьма на руку – через какое-то время я стал замечать, что стал заметно выносливее. Теперь я мог спокойно подниматься на пятый этаж без малейшей одышки, да и в зеркало я стал смотреться куда чаще – сложно было удержаться и не пощупать бицепс в раздевалке {правда, едва я замечал кого-то в дверях, то тут же стыдливо делал вид, что просто поправляю футболку}.
Я снова и снова возвращался мыслями к Мете, надеясь, что стал теперь хоть немного высокоранговее, чем раньше. На каждом собрании я находил повод упомянуть при ней тренировки, сыпал новоизученными терминами, даже одежду старался носить такую, чтобы подчеркнуть едва появившиеся мышцы – но та даже ни разу не взглянула на меня. она по-прежнему занимала место рядом с Каем, внимательно смотрела ему в глаза, когда он говорил, и по-дружески обнимала его на прощанье.
В этом не было какого-либо романтического посыла – я уверен, Кай не решился бы на отношения с девушкой, которая нравилась мне – но всё сокращающаяся и сокращающаяся между ними дистанция продолжала действовать мне на нервы. Пожалуй, один из таких вечеров и стал для меня переломным. Сославшись на головную боль {Кай не отказал себе в удовольствии похихикать над этой отмазкой}, я отправился к себе. Мета даже не проводила меня взглядом, тут же переключившись на очередное обсуждение.
«Генетические аномалии» встретили меня как всегда радушно, и я позволил себе погрузиться в рассуждения Прентиса на несколько часов. Уже засыпая, я скользнул рукой по деревянной поверхности прикроватной тумбочки и случайно смахнул на пол лежащие на ней предметы. Недовольно замычав, я всё же уговорил себя подняться с постели и принялся вогружать всё это обратно на тумбочку. И там, среди книг и конспектов я вдруг обнаружил старую дедушкину тряпичную куклу, о которой почти уже успел забыть.

- Мистер Майклз, который исполняет желания, да? – усмехнулся я, вертя куклу в руке.
Удивительные вещи творились в голове наших предков – как они могли подумать, что набитый тряпками кусок ткани мог обладать волей и разумом? Но всё же, повинуясь непонятному порыву, я сказал, полушутя-полусерьёзно:
- Тогда сделай так, чтобы я встречался с Метой Ханрахан. Сделаешь, мистер Майклз?
Тот предсказуемо не ответил, улыбаясь чёрным тканевым ртом, и я всё же усадил его обратно на тумбочку.
- Ты не переживай, - бросил я ему, укладываясь обратно на кровать, - твоё дело украшать интерьер, и ты с ним, пожалуй вполне неплохо справляешься.
Я потянулся было за книгой, но в этот момент в комнату ворвалась Юльхен, как всегда без стука.
- Ужин, Дэнни, - выпалила она. Лицо её раскраснелось, как после бега – пожалуй, процесс подъема по леснице давался ей сложнее, чем мне.

- Прости, я совсем забыл о своей очереди, - я изобразил виноватое лицо, приготовившись защищаться, но та только ободряюще улыбнулась в ответ.
- Я знаю, поэтому приготовила сама. Сегодня будет чили. Ты ведь любишь чили? Спускайся, иначе Кай съест всё сам.
- Спасибо, - улыбнулся я в ответ, направляясь за ней.
- Тебе стоит больше есть, - она легко похлопала меня по спине, - совсем кожа да кости.
Мы спускались вниз, она тянула меня за собой, почему-то не выпуская мою руку из своей, и я впервые за долгое время вспомнил, что мы брат и сестра. Таких моментов у нас было мало, и тем больше я ценил их – за ощущение, что обо мне кто-то заботится и я кому-то нужен.
Мне до ужаса хотелось быть кому-то нужным в последнее время.