[Cromachy]

Сообщение от Jana Weber

Вот и посетили две фракции. Долго не могла понять, какая фракция бесит меня больше - дружелюбие или отречение, потом плюнула, не нравятся обе.

Бгг))
Эти фракции в каноне прописаны ногой из-за левого уха, вот и приходится выкручиваться.
А выкручиваемся так: есть манифест, есть стереотипы поведения, а есть определенные поправки на реальность. Короче, не все так просто и однозначно.
Дружелюбие с этой точки зрения - ваще огонь. Блин, философия "всех люби и всем улыбайся" в сочетании с официальным дресс-кодом... красный и желтый - это такое себе агрессивное сочетание в дикой природе, начнем с того, многие ядовитые змеи и мимикрирующие под них безобидные змеи имеют предупреждающую красно-желтую окраску. А еще это цвета Крысолова из Гаммельна (не везде, но во многих версиях он ходит в красно-желтом костюме), ну е-мое, как говорится. Символика реально доставляет.
Дженни, кстати, ведет себя тоже показательно - ногу-то Придд за высказывания отдавить не постеснялась... ибо нечего тут.
С Отречением тоже не все так просто, ибо манифест, конечно, запрещает многое... за исключением того, что должно быть исключено, но об этом - во второй истории. Оливер просто не в курсе.

Сообщение от Jana Weber

физическая работа в основном в этих двух как раз.

У Бесстрашия еще. Силовые структуры же.))

Сообщение от Jana Weber

к Придд были смешанные чувства, с одной стороны, мне нравится, что она была честной - она как никто не поддерживает эту философию "радуйся и улыбайся", если ей что-то не нравится - она так и скажет. А с другой стороны - она ноет всё время, а я ненавижу нытиков=)

Ну должно же и в ней быть что-то отрицательное.)) Она не любит физическую работу, ибо быстро устает, и не хочет пачкаться, ибо очень аккуратна и любит шмотки. Чего бы не поныть, раз ее ставят в такие неудобные условия.

Сообщение от Jana Weber

вот чувствуется в нем прямо эрудиция-эрудиция, на своём месте чувак.

Ты не представляешь, насколько он на своем месте.)) Он еще себя покажет.

Сообщение от Jana Weber

ее противником достоин стать только равный. Тот, кого она может уважать. Разделяю эту позицию. Чего руки пачкать об идиотов?

Ну вот да! Незачем ей, она себя слишком уважает.

Сообщение от Jana Weber

Финальная часть с детектором лжи вызвала противоречивые впечатления. С одной стороны - очень яркая и неожиданная для читателя (я так думаю, для большинства) сцена. Это очень большой плюс. А с другой стороны...я просто думала, что более менее понимаю, о чём эта история. Я думала о том, что все фракции важны, и нельзя недооценивать друг друга, у каждого своя роль в обществе и её надо ценить. Что замечательно продемонстрировал визит во фракцию дружелюбия - даже язва Придд признала, что дружелюбие имеет право на существование)
Тут я несколько потерялась. По идее, мы все должны были понять ценность Искренности - все и каждый из них - что эта фракция важна. А тут фокус сместился на эрудицию. Красиво сместился, не спорю, но это заставило меня задуматься, что я пока не понимаю до конца, куда автор нас ведет...) надеюсь, следующие части все прояснят)

1. "Все важны и нельзя друг друга недооценивать" - это одна из важных линий, но она не единственная. О пользе совместной работы еще будет сказано. И, надеюсь, тема таки будет раскрыта. А сейчас - мммедленно выползает из темного угла линия вторая, касающаяся непосредственно Гринов, серьезная и мрачная.
2. Человеческий фактор, однако.))
2.1. Возраст и приспосабливаемость. Товарищам по 14-15 лет (Юстине, Джею и Оливеру 15, Итану и Дженни 14). И вместе они существуют пару дней, они только знакомятся-присматриваются к жизни друг друга. Неизбежно будут такие вот фэйлы, когда кто-то сбивается на привычное поведение.
2.2. Атмосфера.
В Дружелюбии было хорошо - свежий воздух, физическая работа, погода хорошая, ботинки никто не убил, опять же. Чай вкусный под конец... однако да, все это расслабляет и успокаивает. Даже тех, кто изначально был против.
Атмосфера Искренности принципиально другая. Контраст черного с белым, от которого в глазах рябит, высотки, небось еще архитектура какая-нибудь хитровывернутая... такая себе урбанистическая экзотика. Красиво? Красиво. Впечатляет? Впечатляет. Но не расслабляет вот ни разу.
2.3. Заметь, выпендриваться стал именно Итан.
Начнем с того, что он в компании далеко не самый уравновешенный и адекватный человек. А теперь попробуй посмотреть на ситуацию его глазами.
Юстина, с которой у него давний конфликт, говорит: "Вот детектор, который вы не обманете". Для Итана детекторы лжи - очередная больная тема (они ему, напомню, в кошмарах снятся), и даже понимая, что это игра, он невольно перенастраивается на серьезный лад. Кроме того, он очень высокого мнения о себе самом. А еще у него есть лет... ну, наверное, семь-восемь актерской школы имени его отца, весьма, к слову, суровой. Упражнение со словами - это так, разминочка.
Складываем все вместе - и получаем, что слова Юстины он однозначно воспринимает как щелчок по самолюбию и потенциально опасную ситуацию. "Что?! Я не обману вот эту примитивную фигню?! Да я должен обмануть эту фигню!"
3. До конца первой истории осталось четыре части. Я не видела большого смысла писать про Отречение, потому как в принципе их реакция понятна - Итан будет нервничать... понятно почему и делать вид, что все окей, Оливер - нервничать из-за своего слишком яркого окружения и тоже делать вид, что все окей, но гораздо хуже, остальные воспримут Отречение как разновидность Дружелюбия, только все серое-унылое и в городе. С Эрудицией и Бесстрашием таки тоже все понятно - сектора закрыты, будут пытаться что-то делать в городе, но в случае Бесстрашия... про физические кондиции участников эксперимента я уже сказала, так что результат предсказуем. А Эрудиция в принципе фокальная фракция, про нее еще будет много... не, не так - МНОГА.
А вот подвести к финалу таки надо было.

[Jana Weber]

ответ на ответ

Про фракции - я вот понятия не имею, что в каноне, как ты уже знаешь, не читала. У меня претензии даже не потому что непрописано - во всяком случае, у тебя прописано прекрасно, просто это неблизко именно мне) все же в комментариях я не могу сухо текст разбирать, я должна и свое отношение тоже показывать...)

И мне кажется я не совсем точно выразилась насчет последней сцены. Я совершенно согласна с тем, что ты написала выше. Эта выходка -абсолютно в духе Итана) и у меня нет вопроса ПОЧЕМУ он так сделал - ты прекрасно показала, почему)
Мой вопрос - ЗАЧЕМ. Не Итану, а тебе, как автору, зачем эта сцена) ведь каждая сцена ведет к кульминации, к основной мысли, которую можно выразить одним предложением, и я думала, это предложение "каждый из нас ценен и важен, поэтому надо уважать различия друг друга" . И вот эта сцена была для меня неожиданной, потому что пока во всяком случае она не вписывается в ту схему которую я себе нарисовала - она подводит к совершенно другой мысли. Поэтому я и предположила, что, возможно, я пока не разгадала авторский замысел, и с последующими частями все станет ясно: 3

[Cromachy]

Часть 15. Молись и кайся.

Дома, тщательно заперев все семь замков, Итан обратил внимание на знакомые ботинки у стены.* "Надо же, кто пожаловал..."
Синдзи сидел на кухне, обложившись бумагами, и что-то печатал.
- Привет еще раз, - кивнул он, не отрываясь от монитора. - Тебе интересно узнать, что на тебя кляузу написали? Мол, подрываешь общественные устои, ведешь себя аморально и тому подобное. Так что завтра во время самоподготовки жди аудиенции у директора.
- Прекрасно. И кто же этот неизвестный герой, ты не в курсе?
- Не-а. Да и какая, к Они,* разница?
Действительно, имя доносчика большого значения не имело - ясно, что кто-то из своих, обычное дело для Эрудиции; чего-то подобного заговорщики ожидали с самого начала. И планировали использовать ситуацию себе на пользу: если бы слишком долго не было реакции, Итан состряпал бы донос сам на себя.
А сейчас стоило потренироваться, чтобы предстать перед директором на пике формы.
- Придется побыть кающимся грешником; зафиксируешь меня?
- Не вопрос, только слушать не буду: я с уборкой долго провозился в этот раз - и по работе еще не все сделал, что планировал. Так что включи диктофон, - предупредил Синдзи, доставая моток прочной веревки. Итан между тем разложил на столе листы с текстом.
Упражнение, в шутку называемое "Молись и кайся", предназначалось для развития выразительности речи. "Бывают ситуации, когда, чтобы очаровать собеседника, ты сможешь воспользоваться только своим голосом - например, если говоришь со слепым или делаешь объявление по радио. Твой голос должен быть настолько выразителен и богат оттенками, насколько это вообще возможно," - наставлял его отец; Юджин слушал эти лекции краем уха, не отрываясь от своих книг. - "Что такое театр одного актера, ты знаешь - и умеешь изображать нескольких персонажей, используя голос, мимику и жесты. Теперь задача усложняется: придется научиться делать то же самое, не помогая себе руками. Смотреть на тебя я не буду; ты должен читать так, чтобы я понимал, кому именно принадлежит та или иная реплика".
И Итан учился читать. Поначалу было сложно - мешала веревка, стягивающая неловко завернутые руки, неудобная поза мешала сосредоточиться. Потом вошло в привычку.
- Со стороны это выглядит, как допрос времен Святой Инквизиции, - заметил как-то Юджин. - Только в современных декорациях.
- Сам-то не хочешь исповедаться в грехах своих?
- Не испытываю желания, святой отец.
- Как угодно... А ты отчего замолчал? - страшным голосом вопросил отец, оборачиваясь к Итану. - Молись и кайся, несчастный!
Так и повелось. От Юджина вообще осталось очень много. Воспоминания, личные вещи - книги по акустике, гитара (официально он изучал воздействие звуков определенных частот на работу мозга, на деле же - просто умел и любил играть), штуки для волос... он носил длинную косу, пользуясь отсутствием в уставе общины строгого запрета, и разнообразной ерунды, которую приличнее иметь девчонкам, накопил на целую коробку. Итан все порывался выбросить, но рука не поднималась.
"Отставить ностальгию, у меня нет времени".
- Мой государь,
Подвергните металл мой испытанью
Пред тем, как столь величественный лик
На нем чеканить.
- Нет, не возражайте;
Наш выбор предрешен и не случайно
На вас обоих пал. Примите честь,* - вместо приветствия продекламировал отец, воспользовавшись паузой в чтении.
- Глазам не верю - ты вернулся домой засветло!
- Неужели Джанин сжалилась и дала тебе отдых? - просиял Итан. Отец усмехнулся, потрепав его по голове:
- Не делай из нее воплощение мировой глупости: Джанин бережет тех, кто ей полезен. А я определенно приношу пользу... - и тем же жестом взлохматил тяжелые от геля волосы Мимуры: - Рад тебя видеть.
Синдзи уже давно стал членом семьи, не по бумагам, но по сути; дважды отец предлагал усыновить его - и дважды слышал отказ. В первый раз, еще не придя в себя после скоропостижной смерти матери и не осознав, что остался один, он честно заявил, что белым не доверяет - и видит, что не доверяют ему. Хотя от помощи отказываться не стал. Весной, когда разговор снова зашел об усыновлении, у Синдзи уже были ключи от квартиры Гринов - неслыханно широкий жест для Винсента, чья осторожность граничила с паранойей. Второй отказ был продиктован нежеланием терять статус мигранта, а с ним право на комнату в общежитии и связанный с нею дополнительный заработок, привилегии условно совершеннолетнего члена общества, не нуждающегося в опеке, и фамилию. "И потом, мне не нужна бумажка, чтобы назвать вас своей семьей," - завершил он свою речь, глубоко тронув старого лиса. Тема была закрыта.
- Полагаю, вас можно поздравить, - полуутверждение-полувопрос. - События развиваются в соответствии с вашими ожиданиями?
- Ага, даже форсировать не пришлось; поможешь мне с тренировкой?
- С удовольствием, - отец устроился за столом напротив мальчишек спиной к ним. - И, когда закончишь, поговорим о твоей завтрашней тактике. Начинай.
- ...Итак, прощайте.
Надеюсь я, что без меня вполне
Вы справитесь...

- О боже, я думал, руки отвалятся, - простонал Итан, растирая запястья.
- Не ной, - поморщился отец. - Тебе не шесть лет. Что у тебя с текстом?
- То же, что мы уже обсуждали. Не могу понять, в чем ошибка. Вот смотри, - взял нож и повернул его лезвием вверх под небольшим углом, без нажима провел пальцами по режущему краю, - я должен быть здесь. Но получается, что либо срываюсь в пламенное революционерство, либо плавненько скатываюсь в подхалимаж...
- И оба варианта не годятся, - Синдзи уже закончил работу, устроил голову на сложенных руках и приготовился слушать наставления. - Бунтарь договорится до крупных неприятностей, подхалим вызовет отвращение у равных ему. Нам же нужно и рыбку съесть, и косточкой не подавиться.
- Значит, сами не смогли найти, где оступились? Плохо. Хотя материал, конечно, опасный и сложный... Итан, твоя главная ошибка - она же единственная, она же фатальная, - лежит на поверхности: ты даешь прямую оценку ситуации, делаешь акцент на своем мнении. Забудь формулировки "мне нравится", "мне не нравится". Тебе не может не нравиться история фракций и ее отвратительная подача, потому что ты никто и зовут тебя никак. Это я знаю, что ваш директор, ничтожество, тебе в подметки не годится, - отец слегка сжал его руки, - ему не смей этого показывать. Слугу не терпят, если он кой в чем искусней господина.* А нравиться бездарно преподносимая дисциплина тебе не может, потому что только непроходимый идиот или прожженный лизоблюд сможет съесть столь откровенную дрянь и не подавиться.
- Тогда я не знаю, как начать.
- Не начинай. Позволь ему начать разговор, спросить, что тебя побудило на столь непонятные действия. И вот тут только ты откроешь рот, и дальше все будет зависеть только от тебя. Никакой неуверенности, оговорок, никаких долгих пауз, не давай ему перехватить инициативу! Если дойдешь до идеологии, ни разу не сбившись, - считай, ты победил.
Отец неплохо знал привычки нынешнего директора старшей школы: тридцать лет назад этот трухлявый сморчок, на порядок менее сухой и желчный, нежели сейчас, вел у ученика девятой ступени Винса историю фракций. И спустя годы, вспоминая учителя, он не стеснялся в выражениях: "Редкостный тупица, педант и бездарность, позор фракции. Я спал на его уроках - не столько от слабости, сколько утомившись слушать бред. Он меня за это, соответственно, терпеть не мог... Если бы не Марк, умудрявшийся не только запоминать, но и пересказывать эту ахинею в более-менее пристойной форме, вообще не представляю, как бы я сдавал".
Не самая лестная характеристика, но Итану она пролилась бальзамом на душу. Готовиться к противостоянию с "редкостным тупицей" казалось далеко не так страшно, нежели к битве с заведомо более умным и хитрым противником. Хотя оставалась вероятность, что отец просто хотел успокоить его перед схваткой с власть имущим.


Примечания:
*В США разуваться у порога, вообще-то, не принято. Зато принято в Японии, поэтому косяк не мой, а персонажа.
**Демон в японском фольклоре.
***Итан и Винсент цитируют пьесу "Мера за меру".
****Снова цитата, на этот раз - из "Собаки на сене".

[Cromachy]

Часть 16. Dies irae.

Возможно, рожденным в других фракциях птенцы Эрудиции казались самыми правильными и законопослушными среди будущих членов общества... а возможно - обычными подхалимами. И та, и другая гипотеза вполне объясняла, почему эрудитов реже прочих вызывают к директору...
И обе они имели право на жизнь. Были среди "синих пиджаков" и идеальные до зубовного скрежета чистюли, угнетающие большую часть соклановцев своей честностью, и лакеи, чье поведение не вызывало симпатии, но было хотя бы понятно: каждый крутится, как может. Но самую многочисленную категорию составляли все-таки нормальные парни и девушки - аферисты всех мастей, воры, шантажисты, провокаторы, доносчики и вымогатели.
И они попадали в опалу довольно часто - кто за дело, кто по навету конкурентов. Просто они носили синюю одежду, как и девяносто процентов преподавательского состава во главе с директором, а старый сморчок не хотел выносить сор из избы. Поэтому имена провинившихся эрудитов и не гремели на всю школу; им не назначали публичных наказаний, их прегрешения не становились достоянием общественности.
Деятельность наспех сколоченной компании была, без сомнения, аморальна и возмутительна, поведение - вызывающе; стоило бы исключить всех участников преступной группировки из школы или хотя бы поручить им самую грязную работу, чтобы впредь неповадно было. И, конечно, ославить на всю школу. Но предавать позору имя Итана Грина, звезды своей параллели, да еще и сына весьма влиятельного человека? Невозможно.
Его собирались допросить тихо, чтобы никто не знал. А он собирался прогреметь, озвучив свои идеи во всеуслышанье.
Для этого ему и нужно было "крупно поссориться" со своими адъютантами, гениями радиотехники - и, к слову, яркими представителями третьей группы будущих светил науки.
Эдвард Флинт и Майра Фицгерберт, эрудиты седьмой ступени обучения, увлечением радиотехникой маскировали свою настоящую страсть - страсть к танцам. Танцевать в Эрудиции запрещалось: это занятие считалось непродуктивным, отвлекающей тратой сил, которые можно бросить на изучение чего-то действительно важного. Но... как ни парадоксально, именно эрудиты чаще и охотнее всего нарушали свои же законы. "Можешь заниматься любимым делом открыто - занимайся. Не можешь - найди точки соприкосновения его с отраслями науки и докажи полезность. Не можешь доказать - приплети за уши, запудри всем мозги. Не можешь приплести - маскируйся и прячься. Не хватает мозгов ни на что из перечисленного - тебе не место среди нас," - гласили законы фракции для тех, кто умеет читать.
Эдвард и Майра читать умели. И возней с приемниками их фантазия отнюдь не ограничивалась. Они изобрели свой собственный язык, чтобы безбоязненно говорить о том, к чему лежит душа: для обозначения простейших шагов пользовались банальным "точка-тире-точка", более сложные элементы изображали причудливым нагромождением терминов из разных областей; незнающим разобрать это щебетание было очень сложно. Они оплачивали уроки боевых искусств - что не запрещалось - и отводили это время под репетиции; родители смотрели на это сквозь пальцы, пока дети соблюдали главный закон "Не попадайся".
Одним словом, это были отличные ребята. Достаточно отважные, чтобы заниматься любимым делом, пусть и идущим вразрез с официальными правилами общины; достаточно умные и изобретательные, чтобы избегать разоблачения. Достаточно ловкие в обращении с электроникой, чтобы быть полезными. И - главное - беззаветно преданные своему командиру.
Их дружба с Итаном началась еще до школы и с годами только окрепла. Трансформировалась в сложноподчиненные отношения адъютантов и военачальника, но все так же основывалась на бесконечной верности; они смотрели на Итана, как на божество, а он снисходительно позволял так смотреть. И устраивал очень, очень веселую жизнь дерзнувшим обидеть его верных помощников. Когда папка с компроматом ложилась на стол директора, острякам становилось совсем не до смеха...

По дороге в школу - в обычном составе, ибо Синдзи еще засветло отправился на работу своим ходом, - они, как обычно, молчали. Воспользовавшись недолгой остановкой у пропускного пункта на выезде из сектора, Итан положил на колени Флинту толстую тетрадь; Эдвард, усмехнувшись, раскрыл конспект на середине. Внутри обнаружился неподписанный диск, маленький микрофон и запись:
"Сегодня меня вызовут к директору; постарайтесь устроить трансляцию разговора на всю школу, пусть меня услышит как можно больше народу. Этот микрофон я возьму с собой, настройте его, как полагается, потом передадите мне с Мимурой. С него закрытие пропусков в журнале, так что смело прогуливайте. На диске - запись выступления Майкла Флэтли, вам понравится".
В глазах парочки зажглись алчные огоньки. Еще бы они отказались лишний раз взглянуть на самого быстрого танцора чечетки в мире! До сих пор никто не побил его рекорд, тридцать пять ударов в секунду, а ведь прошло больше ста лет.* Записи с его выступлений в ходу в Европе, а из США попробуй обойди многочисленные блоки зарубежных сайтов, каждая контрабандная запись - на вес золота... Видеомагнитофон у них автономный, сами собрали, посмотрят вечером, не боясь, что засекут... Майра мечтательно улыбнулась, переводя затуманенный взгляд на пейзаж за окном; Эдвард подмигнул и спрятал заветный конспект в сумку. Можно было не сомневаться - не подведут, сделают все, от них зависящее. Только бы не вмешались непредвиденные обстоятельства...
"Только бы не сорвалось, только бы все получилось... Помоги нам, Господи, ибо мы ведаем, что творим..."

Волнение усиливалось с каждым часом. К обеденной перемене Итан успел прочесть все молитвы, которые знал, и уничтожить с десяток сигарет. Помогло мало. Даже настроенный микрофон, переданный Синдзи и теперь спрятанный под воротником рубашки, как-то не внушал мысли, что все под контролем. Да и то, что придется предстать перед трухлявым пнем со всеми сообщниками (хорошо хоть, Майру и Эдварда не задело), не радовало, пусть и было предсказуемо. Не был Итан на сто процентов уверен в новых союзниках; не мог совершенно точно сказать, что в экстремальной ситуации эти четверо не выкинут какой-нибудь фокус...
- Что такой кислый, козявка? - хлопнул его по плечу Деррик вместо приветствия. - Какие-то проблемы?
- Нас к директору вызывают, всех пятерых. Сегодня после уроков.
- Доигрались, - Оливер, без того непривычно хмурый, помрачнел еще сильнее. - Мне конец...
- Хватит ныть! - рявкнула черноволосая фурия. - Ты что думал - что нам вот так просто позволят открыто плевать на существующие порядки?
- Я не думал, что у нас будут такие проблемы! Неужели вы не понимаете? Теперь нас отчислят, и прощай, инициация, здравствуйте, голод и помойные крысы...
- Заткнулись оба!!! - все-таки сорвался на крик... что же через три часа будет? Злясь на себя за несдержанность, Итан откашлялся и потер виски: - Отставить панику и дрязги и слушать меня. Первое. Открою страшную тайну, эрудитов вообще не отчисляют...
- Потому что все люди равны, но некоторые равнее? - вклинилась Придд. - Это здорово, конечно, но... - она не закончила, поспешно умолкнув, чтобы не разразиться нецензурной бранью; Дженни, слегка придавив ее ногу - скорее чтобы оставить след на тонкой белоснежной коже ботинка, чем с намерением действительно причинить боль, - кивнула Итану:
- Продолжай, пожалуйста.
- Спасибо. Второе: да, директор предвзят до неприличия; даже при условии, что я зачинщик, слушать будут именно мою версию происходящего. Третье: вы со мной. Отсюда вытекает четвертое: не хотите крупных неприятностей - сидите молча и предоставьте оправдательную речь мне. И, даже если мои слова покажутся вам несусветной чушью, вроде того, что заседание не состоится из-за разлитого подсолнечного масла, помните - вы все это слышали, все знаете и со всем согласны.
- Собираешься много врать?
- Не то чтобы врать, скорее, перетасовывать факты. И, Придд, предупреждение лично для тебя: в директорском кабинете ты - вообще - забудешь - о том, что умеешь говорить. Мне без того придется несладко, а если ты не уследишь за своим языком, дело может принять нехороший оборот.
- В общем, поняли. Делаем вид, что мы все из Отречения: молчим и глаза в пол, - подытожил Деррик, блуждая взглядом по растрескавшемуся потолку - давно на черной лестнице не подновляли штукатурку. - Пойдемте тренироваться, что ли, к ним за стол... ибо я уже готов сожрать кого-нибудь из вас.
"Ну что ж, пусть будут альтруисты, желающие лично мне мучительной смерти: они, во всяком случае, делают это молча и не слишком действуют на нервы. Главное, чтоб не сглазили", - мрачно подумал Итан, вслед за бесстрашным направляясь в столовую.
До "Судного часа" оставалось менее трех часов.


Примечания:
*Dies irae(лат.) - "День гнева"; песнопение, описывающее Судный день.
**Рекорд был установлен в 1998 году, а действие происходит осенью 2117.

[Cromachy]

Часть 17. Трансляция.

Жесткий воротник-стойка чересчур накрахмаленной рубашки впивался в морщинистую директорскую шею, вызывая навязчивые ассоциации с гарротой.* Итан чувствовал, что сам начинает задыхаться при взгляде на эту стиснутую шею, но почему-то не мог отвести глаз от складок обмякшей кожи, нависающих над белоснежной тканью. Казалось, на них должны остаться порезы. "Интересно, ему что, в самом деле не жмет?.."
- Итак, молодые люди, - заскрипел директор, - полагаю, вы понимаете, почему вы здесь.
- Да, сэр, - шевельнул побелевшими губами Оливер. Дженни напряженно кивнула, с преувеличенным вниманием разглядывая свои увитые браслетами руки. Деррик, развалившийся на стуле, утвердительно хмыкнул, не отрываясь от созерцания чего-то жутко интересного за окном. Придд сидела подчеркнуто прямо, словно кол проглотила, и смотрела на директора в упор, чуть исподлобья, почти не моргая; так и хотелось на нее рявкнуть: "убери этот взгляд, он действительно жутко бесит!" - но приходилось молчать.
- Система фракций суть краеугольный камень нашего общества, - продолжал между тем директор. - Каждый, кто рожден в Соединенных Штатах, с молоком матери обязан впитать главнейший постулат ее, гласящий: фракция выше крови...
"Фракция выше крови, но не выше человека, - часто повторял отец. - Никогда не выше".
- ...а вы пятеро, по-видимому, считаете, что можете идти против правил поведения, диктуемых обществом, против морали. Вы полагаете, что система, чуть менее столетия способствующая сохранению мира и процветанию государства, для вас недостаточно хороша, - выцветшие глаза налились кровью, подбородок мелко затрясся от возмущения. Дело принимало скверный оборот... очень скверный. Если сейчас дать ему возможность, упившись красивыми лозунгами, распалиться праведным гневом, можно влипнуть в такие неприятности, из которых даже Винсент с трудом вытащит... "Сейчас или никогда".
- Нет, сэр, - отчеканил Итан, прервав директорскую речь. - Мы так не считаем.
- Вот как? - кожа неровно натянулась при повороте головы, складки разошлись лучами от воротника к челюсти. "Нет, серьезно, его не душит эта удавка?" - Быть может, мистер Грин, вы объясните в таком случае, чему именно служит ваша возмутительная демонстрация?
Пальцы чуть дрогнули, сомкнувшись на микрофоне.
- Визуализации истории фракций.

- Сложно осознать суть взаимодействия щелочи с кислотой тому, кто ни разу не проводил реакцию нейтрализации - или хотя бы не видел, как ее проводит другой. Отложившаяся в памяти запись химического превращения так и останется записью, плоскими символами, лишенными души и смысла, - ожили динамики по всей школе, превращая допрос в показательное выступление. Эрудиция встрепенулась, прислушиваясь.
В диспетчерской Эдвард, выдохнув, отвалился от приборов и вытер лоб рукавом; Майра, стоявшая на стреме, нервно поигрывала электрошокером собственного изобретения и поглядывала на часы: времени до возвращения диспетчера оставалось уже в обрез... Синдзи, не покидавший своего рабочего места, читал план занятий по продвинутой биологии, не видя текста, нервно сжимая в пальцах авторучку - пластиковый корпус уже треснул.
Эрик Уайт по прозвищу Викинг недовольно нахмурился. Лавлейсс... какую игру он ведет, черт побери?! Ведь договаривались - сперва проучить стайку мелких выскочек кулаками и только потом на них донести! Заодно бы драку им приплели. Да и Грин давно напрашивался на хорошую трепку - и получил бы свое уже не раз, если бы не его братец с отлично поставленным хуком справа. Такая возможность была свести счеты наконец - и полетела коту под хвост! Не просто так этот плюгавый носит свое прозвище, к гадалке не ходи - от наказания отбрешется. А может, даже в любимчики попадет. Вот и заключай после этого деловые соглашения...
Фредерик Лавлейсс поежился под тяжелым взглядом Викинга. Отчетливо запахло жареным, и первый кляузник параллели понимал, что от расправы вряд ли уйдет. Обиднее всего было в этой ситуации то, что на этот раз Патриций и его люди действительно не имели к доносу никакого отношения... кто-то опередил и подставил их в один ход. Кто бы это ни был, он явно напрашивался на неприятности. Но для начала следовало объясниться с Уайтом.
Элайджа Монро скучающе оглядел класс и снова склонился над своими записями; собранные в хвост светлые волосы упали на конспект. Грин, скорее всего, избежит наказания - а жаль, - зато план Лавлейсса и Уайта с треском провалился, оба в бешенстве, а завтра наверняка еще и с синяками придут... Конечно, они поймут, чьих рук дело. Ну что ж... Хоть какое-то развлечение.

- Точно так же слова о мире и гармонии останутся лишь словами, не встречая подкрепления на практике. Разве можно искренне проникнуться идеей мирного сотрудничества фракций, если члены разных общин враждуют друг с другом уже сейчас, не пройдя инициацию, если даже в среде школьников не поощряется дружба с представителями другого клана?
Искренние в большинстве своем восприняли трансляцию как раздражающую помеху занятиям - тяжело, в самом деле, сосредоточиться в таком шуме. Те немногие, кто ничего не имел против шума в принципе, кривились, узнав голос отъявленного негодяя. И лишь единицы вслушались в слова.
- А знаете, что-то в этом есть... во всяком случае, у меня несоответствие проповедей историка с тем, что творится в школьных коридорах, тоже вызывает когнитивный диссонанс, - тихонько поделилась со своими приятельницами рыжеволосая утонченная Хелена Роджерс с девятой ступени, одна из виднейших фигур в оппозиции Ферзя.
- Да черт побери, все же понимают, что история фракций - сплошное вранье, призванное смешать с грязью все фракции, кроме сама догадайся какой, - откликнулась одна из фрейлин, обернувшись к своей королеве с передней парты. - Зачем излагать очевидные истины на всю школу?
- Может, чтобы точно до всех дошло? - хихикнула другая. - Или просто захотелось лишний раз блеснуть своей персоной. Хотя лично я не против - такой красивый голос... жаль, остальное подкачало.
- Наслаждайся, пока можешь, - Хелена вытянула руку, любуясь своими длинными ногтями, блестящими и твердыми, как гагат.* - После инициации вряд ли мы будем часто пересекаться с синими пиджаками - взрослая жизнь, все дела...

- Взрослая жизнь ближе, чем кажется порой из-за школьной скамьи. А как мало известно каждому из нас о жизненном укладе других фракций - как отбирают неофитов, какие испытания проводят, что ждет посвященных... Недостаточная информированность приводит зачастую к фатальным ошибкам, драмам и даже трагедиям, которых могло бы не случиться, если бы зов сердца или желание изменить свою жизнь подкреплялось Знанием! А знание любых обычаев, любой культуры закрепляется лишь при общении с ее носителями...
Бесстрашные, по своему обыкновению, разбившись на несколько больших шумных компаний, самоподготовку совмещали с азартными играми; сказать по чести, домино, картам и костям доставалось куда больше внимания, нежели арифметической прогрессии второго порядка.
Хироки Сугимура с девятой параллели, просто-таки излучавший суровость и крутизну, даже не пытался утихомирить богами данных одноклассничков - просто сразу устроился со своими учебниками на широком подоконнике в коридоре.
Однако на этот раз и его не заинтересовала монотонная последовательность чисел - тот парень, приятель Мимуры, говорил дельные вещи, которые стоило послушать.
Семья Хироки иммигрировала в Штаты в первой волне, лет пять или шесть тому назад, когда к аромату цветущей сакуры только начал примешиваться смешанный запах пороха и крови. И Хироки считал себя везунчиком - гражданская война почти не коснулась его родных. Рыгнула огнем в лицо, заставив обратиться в бегство, но осталась где-то в стороне.
...И все-таки она была. Далеко, в выпусках новостей и газетных вырезках - но была.
Чикаго по сравнению Великой Восточной Азией - огнедышащим драконом, пожираемым собственным огнем, - казался первое время чем-то игрушечным. Вроде тех городков с фарфоровых сервизов. А межфракционные усобицы - детскими, надуманными и недостойными игрищами. Со временем бесстрашный не изменил своей позиции, но подчинился правилам игры - какой смысл бунтовать в одиночку, все равно с местными каши не сваришь...
А может, и сваришь? Стоит пообщаться с этими ребятами из Эрудиции, недаром Мимура знается с их компанией...
- Что тут за шум? - на подоконник вспрыгнул Зик Педрад, отличный парень, хоть и местный. Хироки фыркнул:
- Это у вас шум, а тут дело говорят.

- И недостаток информации - не единственное зло. Каково будет неофиту-переходнику оказаться среди людей, которые много лет издевались над ним, ни в грош не ставили или молча ненавидели? Ведь отношение к человеку, увы, не изменится в одночасье, как цвет его одежды. Да и те, кто сохранит верность своей общине, не забудут школьные годы. Будут стираться отдельные события, но эмоциональная память, стереотипы, привычка любить или ненавидеть за принадлежность к определенной фракции, если она успела сформироваться, останется. Разве не может детская вражда породить новых распрей - и в конечном счете повредить процветанию каждой отдельно взятой фракции, не говоря уже об отношениях между ними и спокойствии общества?
- На что он намекает? - напряженно переглядывались отреченные. Сбившись в одну большую компанию - все три параллели, за исключением нескольких отщепенцев, - они громким шепотом обсуждали трансляцию. - Это в нашу сторону плевок, что ли?
- Несправедливо! Мы всегда были терпимы к неофитам...
- Несложно быть терпимыми, когда переходят единицы, и то не каждый год, - фыркнула невысокая светловолосая Беатрис Прайор, поступившая в этом году в старшую школу.
На нее возмущенно зашикали.
- За это "синим пиджакам" надо спасибо сказать - поливают нас грязью на каждом углу, - уперла руки в бока почти неприлично хорошенькая выпускница Анна Эразмус, чьи светло-голубые глаза казались ярче из-за контактных линз; возможно, она заказывала чуть подкрашенные, а может, то была лишь игра света. - Кто же к нам захочет после такой - как это называлось раньше? - антирекламы, вот.
- Или дело в уставе - не всякому хватит сил отказаться от своей индивидуальности...
- Тише, дайте послушать! - повысил голос очень худой сутулый парень с обгрызенными до крови ногтями. - Там судьбы решаются, а вы...
В первую очередь, разумеется, всех волновала судьба Оливера Смита - конечно, парень не единожды поступился правилами общины и заслужил наказание, но человек он был неплохой; если его исключат из-за этой нелепой выходки, будет очень обидно.
Отреченные умолкли, прислушиваясь.

- Наша цель - создать модель современного общества в миниатюре; понять самим и показать всем, что скрывается за сухими строками параграфов. Научиться работать в команде и ценить вклад каждого в общее дело - дело сохранения мира и процветания.
Дружелюбные разразились громовыми аплодисментами. Им, воспитанным в любви и терпимости к людям, близки и понятны были идеи Грина и компании; не далее как два дня назад красно-желтые успели убедиться в серьезности намерений восьмиклассников, а многие даже пообщались с ними лично - и остались весьма довольны.
Были, конечно, и скептики, вспоминавшие пословицу о благих намерениях и пророчащие проекту тихую смерть через пару недель. Были и те, кто вовсе не верил в искренность эрудита, считая все происходящее спектаклем...
Да, спектаклем! Фарсом, водевилем, трагикомедией, смешением жанров, черт побери!* Кто мог остаться равнодушным? Уж точно не представители Дружелюбия, открыто культивировавшие искусство во всех его проявлениях, чья община существовала под девизом "дай хлеба и зрелищ"!
И неважно, кто как относился к оратору и его деятельности, - красно-желтые оценили яркий жест. Они слушали, затаив дыхание, и хорошо поставленный голос из динамиков действовал на них, словно флейта Крысолова.
Они хотели, чтобы их очаровали.


Примечания:
*Гарро́та — инструмент для удушения человека. Имеется два основных применения: орудие казни и пыток и вид холодного оружия.
**Гагат - черная яшма.
***Цитата из фильма "Покровские ворота".

Хироки Сугимура - адаптированный под местные условия герой КБ.

[Cromachy]

Часть 18. Шельма.

Итан мысленно считал до тысячи, стараясь унять дрожь в пальцах. Волосы липли к влажному лбу, вискам и шее - не самое приятное ощущение, но приходилось терпеть. Отец не раз говорил, что нервные жесты производят ужасное впечатление на собеседника. "Руки, голос, дыхание должны быть твоими верными слугами, а не врагами. Подчиняй их себе; выдавай свое волнение, если это необходимо для создания образа, и сдерживай его, если считаешь лишним. Избегай ненужных жестов, контролируй каждый вдох..."
Старый лис не давал плохих советов. Кажется, и в этот раз, прогнозируя реакцию директора, он оказался прав. Он слушал очень внимательно, не прерывая, под конец даже почти благосклонно... значит, удалось избежать серьезных промахов. Отлично.
Динамики умолкли - не стоило передавать на всю школу деловую беседу.
- Вот оно что... - задумчиво протянул директор. - Почему же вы взялись за такой эксперимент, не поставив в известность никого из преподавательского состава?
- Опасался, что не сработаемся, - усмехнулся Итан. - Было бы неприятно создать себе репутацию пустозвона.
- И вы предпочли начать свой проект, ни с кем не посоветовавшись. Пренебрегли знаниями и опытом старших. Ваши цели, безусловно, достойны поощрения, но избранные вами методы были истолкованы превратно; возможно, вам могли бы посоветовать иное воплощение ваших идей, менее... кхм, шокирующее. Вы понимаете, что едва не стали в глазах окружающих бунтарем, презирающим общественные нормы? Весьма неразумный ход, мистер Грин. Не ожидал от вас, - прищелкнул языком директор.
"Вообще-то, я советовался с отцом, и не единожды... но вы, помнится, считали его бестолочью, вольнодумцем и лентяем. Так что вряд ли его мнение для вас что-то значит," - мысленно прокомментировал Итан. И покаянно склонил голову:
- Сэр, я несколько упустил это из виду. Я был настолько захвачен своей идеей и так хотел поскорее начать, что... просто не думал ни о чем другом. Это было моей ошибкой.
- Понимаю. Юности свойственно горячиться, совершать необдуманные поступки. Но хорошо, что вы признаете свою неправоту, - кивнул директор; кожа обмякшими складками легла на воротник-гарроту. - Быть может, теперь вы соизволите рассказать о своих планах подробнее?
Придд, прямая, строгая и неестественно бледная, смотрела куда-то в сторону, нервно кусая губы. Деррик скалился, жмурился и качался из стороны в сторону, точно в такт музыке, слышной только ему. Оливер склонил голову, чтобы скрыть улыбку.
Это же... капитуляция! Они победили! Ай да Язык-Помело!
Дженни сияла. Ее ладонь скользнула в руку Итана; мозолистые пальцы, исколотые иглой, переплелись с его холодными длинными пальцами. Тот чуть заметно улыбнулся, нежно сжав ее ладонь:
- Я подумал, что для начала каждому из нас следует лучше узнать порядки других общин и примерить их на себя...

Большинство учеников после окончания трансляции вернулось к своим делам. Кто-то порадовался наступившей тишине; другие вздохнули разочарованно, жалея, что представление кончилось.
Но были и те, кто не смог усидеть на месте; под дверью кабинета директора собралась небольшая компания сочувствующих, встретивших героев дня овацией.
Человек двадцать пять, прикинул Итан. От Эрудиции - только Синдзи да Эдвард с Майрой, плюнувшие на притворство. Жаль, ну что ж - лиха беда начало...
Из троих парней в черном он знал, да и то не слишком близко, только Сугимуру - забавно вышло, они с Синдзи не просто земляки, но бывшие одноклассники...* С остальными познакомиться только предстояло.
Семь человек из Искренности - подруги Придд и чуть поодаль ее рыжая конкурентка. Что интересно, одна, без свиты.
И дружелюбные, яркие, как фейерверк. До того яркие, что в глазах зарябило. Они аплодировали громче всех.
Отреченные - черт бы их побрал - похоже, решили, что речь "синего пиджака" их не касается... вообще-то, чтобы поддержать товарища, могли бы и прийти... А, нет. Один-единственный альтруист с восьмой параллели нервно грыз ногти, прислонясь к стене и почти слившись с ней; за пестрыми одеждами остальных Итан его не сразу заметил. "И я еще гордился своей наблюдательностью... позор мне..."
- Браво! Ты был великолепен, - озвучил общую мысль Эдвард, под руку с Майрой отделившись от толпы. - Кстати, ничего не хочешь нам сказать?
О чем это он?.. Ах, да, ссора...
- Ммм... приношу свои искренние извинения за то, что сомневался в вас, - Итан отвесил церемонный поклон, приложив руку к сердцу для усиления эффекта, затем коснулся губами почти прозрачного запястья Майры. - Достаточно?
- Боже, вы омерзительны, - Придд наблюдала за расшаркиваниями эрудитов с таким лицом, словно ее сильно тошнило. И решительно направилась к подругам: - Пойду стряхну с ушей лапшу...
- Не забудь, сегодня едем к Отречению!
- Без меня, пожалуйста. Мне нужен отдых от тебя и твоего лицедейства.
- Хочешь сказать, что ты сдаешься?
Придд дернулась, точно от удара. Подчеркнуто медленно повернулась на каблуках, метнув в него ненавидящий взгляд. И процедила:
- Встречаемся через пятнадцать минут. Там же, где всегда.
Резко развернулась и пошла прочь, чеканя шаг; за ней промаршировала свита. Отличный вышел отвлекающий маневр... Синдзи подхватил эстафету, потихоньку отозвав бесстрашных в сторону и еще сильнее рассеяв толпу. Оба альтруиста куда-то испарились под шумок...
- Ребята, может, и вы рассосетесь? - миролюбиво обратился Деррик к стайке красно-желтых. - Не видите, устал человек...
Те переглянулись, не скрывая разочарования, но покорно удалились.
- Спасибо...
- А, забей, - отмахнулся Деррик, топая с маленькой компанией в направлении кафетерия. - Даже такой языкастой шельме, как ты, надо отдыхать.
- Это точно, - кивнул он, вытирая лицо платком Дженни. Что-то его резануло в этом ответе... вот только что именно... мысли немного путались.
Больше всего хотелось умыться. И курить. И кофе. И... пожалуй, неплохо было бы часок побездельничать.
Но предстояла самоподготовка и поездка в сектор Отречения - то еще удовольствие... кстати, интересно, Оливер действительно сегодня работает - или просто хотел оттянуть выяснение отношений с родителями? В любом случае, даже хорошо, что все открылось раньше - после появления на улицах сектора разноцветной компании ему влетело бы куда основательнее...
И только в кафетерии, слушая щебетание девушек - кажется, они легко нашли общий язык, - Итан понял, что именно в словах Деррика его зацепило. За семь с хвостиком лет обучения он только один или два раза употребил слово "шельма" - да, точно, два. По отношению к парням, которые победили его в спарринге, такое было только дважды. Товарищей по фракции и тех, кто не носил черную форму, но смог заслужить его уважение - Синдзи, например, - Деррик определял в "чуваки"; все остальные для него были козявками.
Получается, он, Язык-Помело, неспособный выполнить ни одного норматива выше, чем на "С", смог стать авторитетом для человека, ставящего во главу угла физическую силу... и, черт возьми, это было отлично. Взаимная верность и уважение в команде - залог успеха, Итан знал не понаслышке.


Примечания:
*Привет канону.)) А почему Мимура умудрился на год отстать, а потому что он был "по фракции обязан" осилить такой объем новой информации, что... короче, спасибо, что он отстал на год, а не на два-три.
Кроме того, родился он в середине июня, а тест проводят несколько раньше. Здесь см. часть 10, конкретно речь Ферзя о проведении теста.

[Jana Weber]

Шикарная речь Синдзи))

- Привет еще раз, - кивнул он, не отрываясь от монитора. - Тебе интересно узнать, что на тебя кляузу написали? Мол, подрываешь общественные устои, ведешь себя аморально и тому подобное. Так что завтра во время самоподготовки жди аудиенции у директора.

Тонко, блин, с этими канцеляризмами)

Репетиция речи хороша, особенно отмечу сравнение с исповедью и финальное обсуждение ) понравилось.

Я поняла, что Эрудиция мне тоже не нравится) поясню почему. Тут нормальным считается быть аферистом, шантажистом и доносчиком, а честность угнетает. Вот это мне, пожалуй, ещё менее близко чем "люби всех" у Дружелюбия. Опять же, шпилька не тебе, шпилька - фракции.
Пока только Искренность и Бесстрашие вызывают у меня симпатию)

Нравится, что Итан хочет сделать всё открыто, и не нравится как Оливер ноет. Юстина - пост сдан, Оливер - пост принял. Но Юстина так не бесила) она вредина, она бесцеремонна и капризна, но она - не трусиха.

Вообще трансляция хорошо описана. Есть напряжение, есть ощущение, что это - важное событие)

От скачков перспективы закружилась голова) тут я не могу сказать, что не к месту - скорее да, чем нет. Но текст это утяжеляет, и это надо учитывать. Эх, может, правда, я устала, и поэтому тяжело читать? Сложно сказать. Это не критика сейчас, потому что - я понимаю, зачем это здесь, и оно к месту. Но не написать не могу, потому что тяжело читать может быть не только мне.
Думаю, потому что прием хоть и хорош, но у тебя он - часто. Возможно, стоило приберечь его именно для такого кульминационного момента) тем более тогда сыграла бы параллель с самой первой главой)

Понравилось про королеву и фрейлин) яркий образ нарисовался.

Не думала, что скажу это, но Дружелюбие молодцы=) сравнить их с отречением - "кококо, они поливают нас грязью, кококо". Включили мозг просто и поняли, что парень дело говорит.

А дело, кстати, говорит. И красиво. Речь хороша)

Нравится прозвище отца Итана - старый лис. Хорошее, образное.

Ещё нравится как директор на попятную пошел) забавная попытка сделать хорошую мину при плохой игре. "извольте-с, неправильно истолковали-с, что ж вы так нас подвели-с"

- Боже, вы омерзительны, - Придд наблюдала за расшаркиваниями эрудитов с таким лицом, словно ее сильно тошнило. И решительно направилась к подругам: - Пойду стряхну с ушей лапшу...

Вот как её не любить?

С шельмой прекрасная деталь) и она прекрасно завершила главу)

[Cromachy]

Сообщение от Jana Weber

Репетиция речи хороша, особенно отмечу сравнение с исповедью и финальное обсуждение ) понравилось.

Благодарю.)) Рада, что ты это замечаешь.

Сообщение от Jana Weber

Я поняла, что Эрудиция мне тоже не нравится) поясню почему. Тут нормальным считается быть аферистом, шантажистом и доносчиком, а честность угнетает.

Хо-хо, они как раз и должны не нравиться.)) Предубеждение, тем более, настолько сильное, должно быть обосновано. И таки да, эрудиты не ангелы, они давали повод, и не раз. Тем труднее сейчас поверить в "души прекрасные порывы" Итана - он лично ничего плохого другим фракциям не сделал, но ежу понятно, что в Эрудиции честный и благородный так высоко даже с отцовской помощью не поднялся бы.

Сообщение от Jana Weber

Нравится, что Итан хочет сделать всё открыто

А то)) С самого начала хотел.

Сообщение от Jana Weber

не нравится как Оливер ноет. Юстина - пост сдан, Оливер - пост принял. Но Юстина так не бесила) она вредина, она бесцеремонна и капризна, но она - не трусиха.

Вот да. И она готова отвечать за свои поступки, потому что риски понимает с самого начала.

Сообщение от Jana Weber

Думаю, потому что прием хоть и хорош, но у тебя он - часто. Возможно, стоило приберечь его именно для такого кульминационного момента) тем более тогда сыграла бы параллель с самой первой главой)

Я пока думаю, как убрать его из той части, где тебе глаз резануло.)) Тогда будет легче восприниматься.
Спасибо тебе.))

Сообщение от Jana Weber

Нравится прозвище отца Итана - старый лис. Хорошее, образное.

Сравнение с всякими псовыми - это отдельная тема. И прозвища Винсента - тоже. Да, у него их несколько.

Сообщение от Jana Weber

Ещё нравится как директор на попятную пошел) забавная попытка сделать хорошую мину при плохой игре. "извольте-с, неправильно истолковали-с, что ж вы так нас подвели-с"

Директор, блин, меня искренне веселит.)) Он получился немного карикатурным, но я люблю гротескных персонажей, с ними прикольно.

Сообщение от Jana Weber

С шельмой прекрасная деталь) и она прекрасно завершила главу)

О. Левел-ап имеет место быть, значит.))

[Cromachy]

Я то, что надо!

Конец марта - начало июня 2087 года.

Ты, с высоты красоты своей, меня не замечаешь.
Но всё равно будет ночь, и ты меня ещё узнаешь...

Март в этом году выдался просто восхитительным: теплым, солнечным... Неудивительно, что вся старшая школа предпочитала готовить уроки на свежем воздухе, а не в душных классах; ученики высыпались из здания, точно горох, и раскатились по обширной пришкольной территории, как только подошло время самоподготовки.
Юноша с изжелта-серым лицом в огромных квадратных очках невольно зажмурился, выйдя на солнце. Затем, поморгав и привыкнув к яркому освещению, двинулся к длинным столам под липами, где обычно собирались представители Эрудиции.
- Привет, Ву, - улыбнулся он, устраиваясь на деревянной скамье рядом с хорошенькой черноволосой девушкой. Та смерила его ледяным взглядом:
- Снова биологию дать списать?
- Вообще-то, я хотел поблагодарить тебя за помощь на контрольной... ну, и еще сказать, что в Дружелюбии сегодня будет концерт, посвященный музыке дофракционного периода. Говорят, они нашли интересные вещи... Хочешь сходить?
- Концерт? - Тори состроила презрительную гримаску. - Грин, ты что, на свидание меня приглашаешь?
Почему-то все девушки, которых Винс куда-либо приглашал, считали своим долгом строить из себя королев, к которым с непристойным предложением обратился грязный свинопас. Возможно, причина крылась в его низких оценках и дурной репутации - хуже эрудита-троечника может быть только эрудит, списывающий у всех подряд, чтобы не скатиться на дно школьного рейтинга. Или девчонок отпугивала его бледность, болезненная худоба и уродливые очки.
Но Винса причины такого поведения не волновали. Во-первых, потому что он умел смеяться над собой и из девичьих кривляний трагедии не делал. Во-вторых - возможно, именно из-за его обаяния и чувства юмора, - ломались все, но некоторые не отказывали... в-третьих, согласившись, девушки оставались довольны. Во всех отношениях.
Тори Ву как-то раз приняла его приглашение прогуляться вечером по сектору, а потом зайти на чай; к сожалению, то был вторник, и в среду оба не появились в школе, безнадежно проспав.
- А хоть бы и так! Пойдешь?
Глазки Тори, похожие на зернышки миндаля, лукаво блеснули:
- Пойду.

Пускай сегодня я никто, и пусть твердят тебе, что я не то...

Любезничать с Тори времени особенно не было - во-первых, на горизонте нарисовался ее брат-близнец, с которым Винс предпочитал не встречаться. А во-вторых, нужно было еще раздобыть историю фракций. Поэтому, чмокнув ее в щеку, он поспешил скрыться - и направился к пригретому солнцем пятачку возле котельной, где обычно собирались отреченные.
- И где тебя носило? - недовольно спросил долговязый альтруист, приподнимаясь на локте. - Я заснул, пока тебя ждал.
- А ты прям страдаешь, что лежишь тут и греешься на солнышке вместо того, чтобы ехать домой... - огрызнулся Винс, бесцеремонно выхватив из-под его руки конспект. - Чтоб тебя, Марк, ты можешь писать разборчивее?
- Не нравится - не списывай, - Марк снова улегся на траву и зажмурился. - Хорошо-то как... ты, кстати, промежуточные рейтинги видел?
- Конечно. Слушай, давай не будем о плохом, а? - тема рейтингов на девятой ступени стала как никогда болезненна, ведь именно успеваемость становилась для юных членов общества пропуском во взрослую жизнь... навсегда определяя принадлежность к фракции или исключая из элиты и превращая в афракционера, чернорабочего.
В принципе, Винс полагал, что логика в этой системе есть. Зачем, к примеру, определять в Бесстрашие тех, кто не может выполнить даже школьных нормативов и не умеет работать в команде? Или какой толк от Искреннего, не умеющего вникать в смысл законов и систематизировать информацию? Да, определенная логика была, но... он сам был чертовым исключением из правил! Родившись в Эрудиции, за два месяца до выпуска он не мог рассчитывать остаться в своей фракции из-за катастрофически низкого общего балла и понимал это. Никаким чудом его три и восемь десятых уже не превратились бы в минимально необходимые четыре и пять! А ведь были еще два "специальных параметра" - конкретно для Эрудиции, успеваемость в точных и естественных науках, и со вторым Винс не слишком ладил. И причина была вовсе не в его лени или тупости, а в отвратительно слабом здоровье, только на девятой ступени позволившем учиться более-менее прилично и обеспечить себе фракцию... хоть какую. Хотя грех жаловаться - в начале года его средний балл составлял вообще три и один, на целых две десятых меньше минимума фракций. Три и восемь - это уже что-то. Это уже уровень Дружелюбия и Бесстрашия, хороший такой уровень, крепкий, вот только со специальными параметрами, заданными для этих фракций, у Винса было совсем никак. Так что стоило сосредоточиться на возможном. Еще немного - и будет четыре ровно, Искренность и Отречение.
Искренность. Гуманитарные и точные науки... пусть будет Искренность.
- Не очень понимаю, почему ты дергаешься, - заметил Марк, не открывая глаз. - У нас и в Дружелюбии часто берут на поруки тех, кто не дотягивает по специальным параметрам; по гуманитарным предметам я тебя, так и быть, подтяну, а общественную работу могут и простить...
- Я загнусь от физического труда, и ты это знаешь. И вообще, я - в Отречении? - Винс невесело улыбнулся. - Ты как себе это представляешь?
- Во всяком случае, лучше, чем тебя в Искренности. Ты же не сможешь без вранья; вылетишь от них в первую неделю...
И в общем, он был прав - недаром Винса в школе прозвали Одиссеем. Отнюдь не только из-за частых пропусков по болезни.
- Кажется, все, - он поставил точку и, с улыбкой захлопнув тетрадь, поднялся с места. - Ты загораешь или идешь со мной сдаваться?
- А что, мы куда-то торопимся?
- Я - да. Я пригласил Ву на концерт, надо еще домой заскочить.
Марк сел на траве, зло сверкнув глазами:
- Торгуешь собой за оценки? Знаешь, как это называется?
- Итон, придержи язык. Я ведь и обидеться могу. Ладно, счастливо оставаться.
И, подхватив свои конспекты, Винс быстро пошел к школе.

Дай мне этот день, дай мне эту ночь,
Дай мне хоть один шанс, и ты поймешь: я то, что надо!

Тори появилась на автобусной остановке с опозданием в десять минут. Но, впрочем, Винс готов был простить ей такую мелочь за почти неприлично короткую плиссированную юбку, открывшую потрясающе длинные стройные ножки.
- Откуда у тебя такая прелесть?
- Переделала из старой школьной юбки, - хихикнула она, пихнув его локтем в бок. - Скажи спасибо, что родители сегодня в ночную смену работают, а Джордж ночует у приятелей - черта с два они бы меня из дому выпустили в таком виде.
- И тебя бы это остановило?!
- Нет, конечно - я спустилась бы по пожарной лестнице... опоздав еще минут на двадцать.
- Зато какой открылся бы вид снизу! - "синие пиджаки" переглянулись и рассмеялись.
Главным достоинством Тори была не красота - ее можно было назвать симпатичной, но не более, - и даже не бесспорный талант к биологии и химии, а этот смех, легкий и искрящийся, как смесь порошков алюминия и оксида железа с бариевой селитрой.*
И еще ее руки, теплые и нежные. Кажется, ни на секунду в тот вечер они не размыкали рук.
- Тебя там встретил летним днем,
Взяв за руку, сказал "mon chere",
Моя любовь, - тихонько напевал Винс ей на ушко, привлекая ее к себе в танце - плевать, что там в манифесте говорится. Невозможно было не танцевать под легкую, светлую, почти светящуюся музыку, которую нашли для сегодняшнего вечера активисты красно-желтых.
- Интрижка вспыхнула у нас,
Рекою музыка лилась,
Моя любовь, - со смехом подпевала Тори, кружась в его объятиях.
- Под синим небом я люблю,
Ты любишь - вижу по глазам,* - распевали они вдвоем, не попадая в ритм, по пути в ее квартиру...
- У тебя просто бесстыдно синие глаза, - прошептала Тори, скользнув ладонями к его лицу, чтобы снять очки. - Небо отдыхает.
Винс видел ее лицо в сгущающихся сумерках лучше, чем при дневном свете сквозь толстые линзы. И это лицо сейчас казалось ему небесно красивым.

Дай мне этот день, дай мне эту ночь,
Дай мне хоть один шанс; ты не уснешь, пока я рядом.

Они лежали на разворошенной кровати, обнявшись. За окном вовсю горел рассвет.
- Ты не поверишь, - протянула Тори, глядя в потолок, - но мне вообще спать не хочется.
- Что, серьезно? - поразился Винс и, не удержавшись, зевнул. Спали они в эту ночь часа три, если не меньше.
- Я вообще сейчас плохо сплю, - пожаловалась Тори. - Так волнуюсь из-за этой инициации...
- Да тебе-то что волноваться? - он помнил ее рейтинг; со средним баллом четыре и семь Тори без проблем останется в Эрудиции.
- Не все так просто, Одиссей, - она заворочалась, придвигаясь ближе к его уху, - понимаешь, к нам недавно заходил мой дядя...
Работник аналитического центра. Один из тех, кто ведает распределением по фракциям...
- ...нас с Джорджем, конечно, отослали, но, - она хихикнула, - мы не так давно на кухню новый "жучок" воткнули, а родители его пока не нашли. Так вот, дядя сказал, что у нас будет введена какая-то новая система инициации, совсем недавно разработанная. И нам о новых правилах объявят в конце марта - начале апреля, то есть, в ближайшие недели.
Вот это да! Сон как рукой сняло. Новая система инициации... чуть измененная прежняя или действительно нечто революционно новое? А если... Винс почти потерял надежду, но - если это его шанс, если он сможет доказать, что рожден для Эрудиции?..
- Девять лет труда - коту под хвост, мы вообще не успеем ни к чему подготовиться за два месяца! - громким шепотом возмущалась между тем Тори. - Вот еще позднее они не могли сказать?.. Винс? Ты слушаешь?
- Ну... да, - пришлось сдернуть себя с облаков. - Заинтриговала. Слушай, я пойду, пожалуй, - добавил он, взглянув на электронные часы. - Твои родители скоро вернутся, а мне бы не хотелось с ними встречаться...
Тори со вздохом кивнула и подвинулась, позволяя встать - ее родители и брат Винса, мягко говоря, не жаловали.
У дверей, привстав на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку, она шепнула:
- Если что - я тебе ничего не говорила, хорошо?
Тот кивнул и скрылся за дверью.

Я для тебя не богат, не знаменит и не престижен...

"Хорошо все-таки, когда у твоих знакомых есть влиятельные родственники," - раздумывал Винс, осторожно, чтобы не разбудить родителей, прокрадываясь в свою комнату. У него самого такой родни не было - его родители были всего-навсего младшими научными сотрудниками (или, как иногда расшифровывали - "мало нужными сотрудниками") в Институте эволюции. Винс, с высоты своих шестнадцати лет и неуемных амбиций, никак не мог понять, как можно удовлетворяться такой малостью.
- Кто-то же должен быть маленьким, - говорил отец.
- Нужно уметь благодарно принимать все то, что дано свыше, - добавляла мама.
"Вам бы в Отречение с такой философией," - хихикал про себя Винс. Хотя и допускал, что смирение родителей может быть благоприобретенным. В конце концов, он не знал их молодыми... ведь когда он родился, маме было уже под пятьдесят, отцу - и того больше. Наверное, уже тогда они умели принимать с благодарностью как удары судьбы, так и ее подарки. Рождение долгожданного ребенка они наверняка сочли достойной наградой за все свои горести, за все годы бесплодного брака.
А сейчас... они советовали Винсу смириться, они уже смотрели на него, как на потенциального бесфракционника... конечно, потенциального инвалида: тяжелый физический труд его добьет.
Марк, между прочим, тоже призывал к смирению, только по другой причине. С таким злым и противным типом - кто бы не озлобился, живя с родителями и семью старшими братьями под одной крышей; у сектора Отречения который год были трудности с распределением жилья, - никто дружить не хотел. Зато он не знал себе равных в истории и литературе - и всегда разрешал списывать...
А еще он был достаточно умен, чтобы понимать, что зависимость Винса от него кончится вместе с окончанием школы. Потерять единственного человека, способного терпеть его дольше трех минут - и оказаться в одиночестве, ведь от родственных отношений даже лохмотьев давно не осталось, - Марк просто не мог.
Винс пропускал добрые советы мимо ушей. Он наметил себе цель - выцарапать место в Искренности и удержаться. Любой ценой, пусть даже придется переломить себя и отказаться от собственной подлой натуры.
Но если Тори не ошибается и в этом году не успеваемость станет решающим критерием в распределении... стоило повысить ставки.

Но все равно мне смешно, и на тебя я не обижен.

В понедельник первым уроком стояла общая для всех история фракций.
- Привет, - буркнул Марк, усаживаясь рядом.
- Ты хотел сказать, "приятных сновидений", - сладко пропел Винс. - Или "добро пожаловать в ад" - и то, и другое применимо к сей потрясающей, правдивейшей дисциплине...
- Заткнись, придурок... без тебя тошно.
Похоже, выходные у него прошли отвратительно... впрочем, как и всегда. В выходные Марк сбегал от семейных дрязг на соседнюю улицу к семье Джонсон - приглядывать за их маленькой дочкой, пока родители на работе... стоило ли удивляться, что широкоплечий синеглазый красавец казался шестилетней Эвелин едва ли не сказочным принцем на белом коне. Сперва "принцу" льстила девчоночья влюбленность, потом начала раздражать - Эва оказалась девочкой упорной и проявила недюжинную изобретательность в попытках очаровать взрослого парня... Винс, слушая эти рассказы, смеялся до слез, за что порой получал по шее.
- Что Джонсон на этот раз выкинула?
Марк покрутил пальцем у виска:
- Да почти ничего... Ограничилась обещанием, что женится на мне, когда вырастет. Да, именно так - она на мне женится. Не знаю, как бы ей сказать помягче, что меня не привлекают малолетки...
Проблема была, на самом деле, не только в возрасте, но и в том, что к шестнадцати годам Марк преисполнился отвращения к семейной жизни. Его братья, здоровые лбы, до сих пор стояли в очереди на жилье, а до тех пор не могли даже девушек домой привести... нереализованный Эрос трансформировался в Танатос и выплескивался на домашних; как это всегда бывает, самому младшему доставалось больше всех. Через тонкие стены ругань доносилась до соседей, мешая им спать; соседи писали жалобы, семья получала выговор и все дальше отодвигалась в очереди на жилье.
- Страна непуганых бюрократов, - заметил Винс, впервые услышав эту историю. - Не понимаю, смеяться мне или плакать над твоим рассказом.
- Не надо ни того, ни другого... просто убей меня, если я вдруг надумаю жениться, - мрачно попросил Марк. Винс изобразил шутовской поклон:
- Обещаю, смерть моего господина будет быстрой и безболезненной.
Марк, начисто лишенный чувства юмора, шутку не оценил; кажется, даже обиделся и как-то не слишком лестно отозвался об умственных способностях эрудита. Винс, по обыкновению, хамский выпад проигнорировал: если он что и усвоил за девять лет дружбы с этим придурком, так это то, что на дураков не обижаются - над ними смеются. Про себя, разумеется.

Пускай сегодня я никто, и пусть твердят тебе, что я не то...

Они морально приготовились в течение следующих сорока минут слушать бессвязный бред, оскорбительный для всех, кроме эрудитов... Впрочем, Винс был уверен, что именно эрудитов эта ахинея должна оскорблять прежде всего: он не понимал, как вообще такого непроходимого тупицу, как историк, до сих пор терпят во фракции. И не просто терпят, но доверили преподавание... чтобы, видимо, сразу и навсегда дискредитировать общину в глазах юных членов общества...
Однако вместо историка в класс вошел сам директор, а следом - очаровательная блондинка лет двадцати пяти; синий форменный пиджак и узкая юбка в тон смотрелись на ней чертовски аппетитно. Винс позавидовал обитателям первых парт - ему показалось, что под пиджаком на красотке ничего нет, но с такого расстояния даже очки не помогали рассмотреть подробнее.
- Дамы и господа, - начал директор, дождавшись тишины, - полагаю, не стоит в очередной раз напоминать, как важен для вас этот год...
Вот оно! Бросив короткий острый взгляд на близнецов Ву, сидящих впереди, Винс отметил, как напряглась спина Тори, как подался чуть вперед ее брат. "Я ничего не знаю, я-ничего-об-этом-не-знаю..."
- Вы все наверняка уже представляете себе, основываясь на своих школьных успехах и достижениях, в какой фракции принесете наибольшую пользу. Однако опыт показывает, что далеко не всегда лучший ученик выпуска становится блестящим ученым, а отменная физическая форма не гарантирует психологической устойчивости, необходимой солдату, - золотые слова, он под каждым подписался бы. - Все мы заинтересованы в том, чтобы свести число подобных ошибок к минимуму, - "ошибки"... замечательное определение для изломанных судеб. - Поэтому в Институте исследования мозга штата Иллинойс был разработан альтернативный способ оценки предрасположенностей человека к какому-либо виду деятельности. Представляю вам мисс Джанин Мэттьюс, автора новой методики. Мисс Мэттьюс, вам слово.
Она вышла вперед, соблазнительно качнув бедрами:
- Благодарю. В нашем институте давно проводились исследования реакций человека в стрессовой ситуации. Было показано, что в условиях угрозы жизни человек действует инстинктивно, руководствуясь не нормами поведения, привитыми в течение жизни, но побуждениями, исходящими от него самого, его характера и темперамента. Было также установлено, что зачастую истинное лицо человека, проявляющееся в стрессовой ситуации, значительно отличается от того, которое привыкли видеть и окружающие, и он сам. Можно попасть в совершенно новую среду и изменить поведение, подстроившись под нее, темперамент же постоянен; на этом и основывается тест личности, который в рамках эксперимента будет проводиться в этом году по всему штату. К этому тесту не нужно готовиться... разве что морально, - красиво очерченные губы дрогнули в улыбке. - Возможно, вы окажетесь не теми, кем сами привыкли себя считать.
Дальнейшие слова потонули в возмущенном гвалте - до выпускников дошло, что их девятилетний труд оказался никому не нужен; разумеется, возмущались в основном те, кто метил в Эрудицию, Отречение и Искренность.
- Слушай, а ведь это шанс! - пришлось говорить в голос, чтобы его было слышно за шумом. - Если тест решит, что я идеально подхожу Эрудиции - а я подхожу...
- Спустись с небес на землю, - отмахнулся Марк. - Где гарантия, что тест определит тебя в Эрудицию, идиот? Только на том основании, что ты этого хочешь? А ты не думал, что будет, если новая система тоже сочтет тебя слишком тупым для фракции ученых мужей и отправит, к примеру, в Бесстрашие?..
Он еще что-то говорил, но Винс не слушал. А в самом деле, нет гарантий удачного исхода...
"Будут".

Но...
Дай мне этот день, дай мне эту ночь!

Винс болел так часто и подолгу, что уже привык проводить в постели (или порой на больничной койке) в среднем три недели в месяц. Кажется, какая-то часть родительского фатализма ему все же передалась... наверное, именно она упорно искала плюсы в его незавидном положении.
А плюсов, если присмотреться, выходило немало.
Во-первых, перечитав все книги небольшой домашней библиотеки и не зная, куда себя деть от скуки, он открыл для себя компьютер... Правда, машина у них была старенькая, да и установленная на ней система Windows 20 морально устарела еще в то время, когда семилетний Винс только осваивал управление мышью... но довольно скоро такие мелочи перестали его волновать - он усовершенствовал и переделал в своей "двадцатке" все, до чего смог дотянуться. И, утратив интерес к внутренностям своего компьютера, живо заинтересовался "начинкой" чужих... К шестнадцати годам он стал отменным хакером.
Во-вторых, родители так переживали за здоровье единственного сына, что сразу поверили его жалобам на плохое самочувствие и позволили остаться дома.
Справедливости ради, утром во вторник он действительно чувствовал себя неважно - весь вечер и ночь он разыскивал в местечковых сетях ниточки, ведущие к компьютеру Джанин Мэттьюс. Должна же она где-то хранить и обрабатывать данные своих исследований, в том числе и информацию по тесту личности!
Наутро у Винса кружилась голова, болели глаза, дрожали пальцы и сердце било в грудную клетку, как обезумевший звонарь на старинной колокольне. Он все еще ничего не нашел, но не собирался сдаваться.
И - впервые в жизни - симулировал болезнь, чтобы не отвлекаться от поисков.
Ну и в-третьих, когда он болел, Марк резко переставал хамить. Странный он был человек все-таки - никогда не отказывал в помощи, если просили, искренне сочувствовал больным и немощным... а вот с теми, кто в нем не нуждался, вел себя как последняя дрянь.
Однако на этот раз было не до него - именно в тот момент, когда Марк звонил ему с телефонного узла (в домах Отречения телефонов не было - считалось, что дефицит аппаратов бережет от пустословия), Винс напал на след Джанин. И, растворившись в двоичном коде, отвечал невпопад - и постарался быстрее свернуть разговор.
Защита компьютера Джанин оказалась столь же изящна, совершенна и неприступна, как она сама. Ледяная крепость, достойная Снежной королевы. "А вот мы сейчас..."
У хакерских атак Одиссея тоже был свой стиль. Легкий, элегантный, почти нежный; он сам сравнивал себя с водой, которая сперва лишь незаметно деформирует камни и вымывает крошки цемента из стен, но, если ей позволить, может обрушить постройку до основания и утопить обломки. Впрочем, до такого вандализма он никогда не опускался.
Там, за стенами ледяной крепости, он чаял увидеть бесценные сокровища... а нашел кучку черепков.
У Джанин была потрясающая идея, но вот исполнение явно подкачало. Линейное моделирование, всего десять стандартных ситуаций с двумя, в паре случаев - тремя заданными вариантами ответа... да кто же так делает?! Неужели человеческий мозг и вправду можно изучить за несколько минут, основываясь на этой примитивной схемке?! Винс беззвучно рассмеялся, спрятав лицо в ладони.
А, впрочем, ему же легче. Быстро переписав на бумажку нужные варианты решения, он замел следы, выполз из компьютера Джанин, отключил свою машину, раскалившуюся докрасна от столь долгой и интенсивной работы, и лег спать.
Полдела сделано; осталось только пройти этот тест.

Дай мне хоть один шанс, и ты поймешь: я то, что надо.

Если бы Винсу дали волю, он выбрал бы нож и мясо, насадил кусок мяса на нож и подманил собаку поближе... еще ближе... дождался, пока животное подойдет вплотную и приготовится схватить приманку... а потом всадил бы нож псу в пасть, заткнув куском вырезки дыхательное горло, пробив клинком мягкое небо, спинной мозг и позвоночник. Вот это было бы в его стиле. Нечего церемониться с тем, кто хочет тебя убить. На войне как на войне, цель оправдывает средства и все такое. Но таких вариантов тест не предусматривал.
И он безупречно сыграл свою роль, отрепетированную за два месяца до ритма дыхания. Он выбрал оружие, но отбросил нож в сторону, едва увидев собаку. Он сумел успокоить пса и отвести от себя нападение. Он не шевельнулся, когда собака бросилась на ребенка, лишь зажмурился, расписываясь в своей трусости. Виртуального человечка не раз за сегодня спасут, а ему, человеку из плоти и крови, еще жить в этом мире.
Тесты завершились; выпускники и их родители собрались в амфитеатре высотного здания. Наступил момент истины, Церемония выбора. Хотя выбора - громко сказано... по сути, церемония сводилась к оглашению решений аналитического центра. Правда, подросткам все же милостиво предоставляли право отказаться от фракции - громко и во всеуслышанье заявить о своем присоединении к афракционерам - но, строго говоря, отказывались немногие.
Да и "Церемония" - не совсем подходящее слово: единственное, что действительно торжественно в этом действе - принесение клятвы на крови...
- Чаши за моей спиной - не просто сосуды, - говорила между тем лидер Дружелюбия, роскошная брюнетка в винно-красном платье с глубоким вырезом; грудь ее поднималась и опускалась в такт дыханию, точно морские волны, и до зуда в ладонях хотелось коснуться смуглой кожи, такой нежной на вид. - И угли, стекло, земля, вода и камень - не просто часть природы, по недоразумению попавшая в этот зал. Каждый из этих элементов символизирует фракцию, к которой вам следует примкнуть; окропив их своей кровью, вы клянетесь в верности своей фракции отныне и до печей крематория, вне зависимости от того, суждено вам остаться со своей семьей или покинуть ее. Фракция выше крови...
"...но не выше человека, - едва заметно улыбнулся Винс. - Не выше человеческого гения".
Он знал, что родители сейчас смотрят на него с трибуны, как на покойника, и не мог дождаться, когда подойдет его очередь принести клятву верности. Он уже предвкушал улыбку отца, сияющие глаза матери... как назло, имена называли в обратном алфавитном порядке, а значит, он будет в числе последних.
Кто знает, может, оно и к лучшему... тем ярче будет эффект.
- Виктория Ву. Бесстрашие.
Внезапно... хотя... что там Джанин говорила об истинном лице? Эта девушка готова была спуститься с девятого этажа по пожарной лестнице, чтобы прийти на свидание, гуляла с парнем, которого не одобряла ее семья, и надевала вызывающе короткие юбки на вечерние прогулки.
И сейчас она, нервно озираясь, подошла к чаше с горящими углями, чтобы кровью закрепить решение теста, связав себя с новой семьей.
- Джордж Ву, - небольшая пауза и... - Бесстрашие.
Ву, неестественно бледный, дрожащей рукой надрезал ладонь - получилось лишь со второго раза... и, низко опустив голову, прошел к сектору своей новой фракции. Вообще-то, он туда и собирался, но не беспокоился за родных: был уверен, что сестра останется в Эрудиции. А теперь вышло, что у семьи Ву отобрали обоих детей.
Марк должен был приносить клятву ближе к концу; непохоже было, чтобы он волновался. И неудивительно. Он же истинный отреченный, просто по характеру дрянь. Ну что ж, начнет работать в жилищно-коммунальном хозяйстве, как мечтал - и наведет там, наконец, порядок... там нужен человек с твердой рукой и умением рявкнуть, когда надо...
- Винсент Грин. Эрудиция.
Капли крови упали в еще прозрачную светло-красную воду; возвращаясь на свое место, Винс бросил торжествующий взор на сектора Отречения и Бесстрашия. Встретил ошарашенный взгляд Марка и сияющий - Тори.
Взглянул на трибуны своего сектора - родители не сдерживали слез радости.
Он часто представлял себе этот момент... реальный триумф оказался даже слаще, чем рисовалось в мечтах.
Намного слаще.


Примечания:
*Вообще-то, это состав бенгальских огней, но я не уверена, что в мире Дивергента они есть.
**На концерте, по ходу, "Армию любовников" исполняли.)) Винс и Тори поют "Пляж Сан-Тропе"(перевод очень-очень приблизительный, зато в размер). И да, слова там действительно дурацкие, в чем несложно убедиться.

[Jana Weber]

Хороша глава)

Винс - хорош как персонаж и дрянь, как человек, будем честны. И трус) но опять же, как персонаж - хорош. Прекрасное обоснование его плохой успеваемости болезненностью, и прекрасное обоснование болезненности - тем фактом, что ребёнок он поздний. Пожалуй, если ближе к 50 годам и можно рассчитывать на ребенка, то вряд ли кто станет ожидать пышущего здоровьем богатыря. Всякое случается, конечно, но мы ведь не об исключениях?

Хорошо вплетена песня в текст главы) в тему.

Марк тоже обрисован хорошо, пусть и парой черт, но запоминается. Тори - внезапно имя красивое) девушка тоже интересная, пусть и заметно меньше запомнилась чем парни тут - но вот имя чего-то врезалось. Надо в династии кого-нибудь так назвать)

Пройдусь по ляпам, если не возражаешь, коих тут мало, но были:
1. По-моему, перебор с наречиями. "лукаво улыбнулась", "недовольно спросил", "беззлобно хихикал" - у Найджела Уоттса (горячо рекомендую к прочтению) есть одна хорошая фраза: "если автор использует наречие, то он плохо подобрал глагол".
Это сложно, но всё же, стоит стремиться искать скорее более подходящие глаголы.
2. Заместительные мои любимые:

Подростки лежали на разворошенной кровати, обнявшись.

Только что были Тори и Винс, а стали, вдруг, подростки, непонятно откуда взявшиеся. Видишь, как из текста выдёргивает?

Винс, слушая рассказы друга, смеялся до слез, за что порой получал по шее.

Снова, вроде шла речь о Марке, а потом вдруг какой-то друг нарисовался.

Впрочем, удачных моментов тут заметно больше, наиболее понравившееся отмечу:
1. Влюбленность Эвелин и это обещание жениться - феерично. Ребенок вполне мог бы такое выкинуть)
2.

Бросив короткий острый взгляд на близнецов Ву, сидящих впереди, Винс отметил, как напряглась спина Тори, как подался чуть вперед ее брат. "Я ничего не знаю, я-ничего-об-этом-не-знаю..."

Хорошо и ярко так в голове нарисовалось)
3.

Защита компьютера Джанин оказалась столь же изящна, совершенна и неприступна, как она сама

Аналогично, хороший образ, классное сравнение))
4. Ну и главное - интрига) если поначалу тяжеловато въехать в текст после перерыва и читается медленно, то под конец уже становитяс интересно, а чем же закончится.
Плавное развитие линии вышло - сначала Винс просто рассуждает о своих шансах попасть в ту или иную фракцию, потом диалог с Тори, потом взлом компьютера и финал - под конец я даже проматывала только ровно на ту строчку, которую прочла, чтобы раньше времени не увидеть его фракцию, сохранить для себя интригу, а попадет ли в Эрудицию? Или нет?
В общем, здорово вышло)