На гребаном чердаке было совершенно нечем дышать – каждая щель заткнута какой-то дрянью, а пыль, которую тут, видимо, никогда и никто не вытирал, успела толстым слоем налипнуть даже на обувь, хотя Кларк простоял неподвижно всего пару секунд, оглядывая стройные ряды не выброшенной когда-то рухляди.
Ну что за черт! Неужели так сложно найти в своем бесценном времени хотя бы пару часов и привести в порядок дом?
Хотя да, Господь наверняка и этого не велел!
Раздражение заклокотало внутри. Поддавшись ему, Кларк заехал ногой по ближайшей колонне коробок. Скорбно заскрипев напоследок, та с грохотом развалилась. Проклятая пылища разлетелась во все стороны.
Сквозь кашель Кларк едва расслышал взволнованный голос ма, доносившийся из приоткрытого лаза:
– Дорогой, все в порядке? Ты все-таки что-то сломал? Подожди, я сейчас заберусь к тебе!
Едва только представив, как глупо ма будет смотреться на лестнице в своих юбках и девчачьем кружевном переднике, Кларк прыснул.
– Не, я в порядке! – отозвался он и даже хотел что-то добавить, чтоб уже окончательно успокоить разбушевавшееся воображение ма, но…
Ботинок зацепился за что-то, едва не заставив проехаться носом по изгвазданным пятнами доскам. Кларк не сдержался от ругани.
– Что-что, дорогой? – встревоженно прикрикнула ма. – Повтори, я не расслышала!
Навряд ли она вообще хотела услышать это в свой адрес. Да и Кларк не горел желанием провести последние часы перед отъездом в исповедальне шарлатана Йерга. Нет уж, пусть пудрит мозги кому-нибудь другому, Кларк не настолько наивен, чтобы верить во все эти дурости.
Выпавшая из завалившейся на бок коробки книга казалась отчего-то чертовски знакомой. Кларк опустился на корточки и осторожно подцепил пальцами неподписанную плотную обложку. А после – судорожно провел всей ладонью, стирая тысячу невидимых пылинок, мгновенно устремившихся к таким знакомым, но уже безвозвратно повзрослевшим лицам.
Трое. Всего их было трое.
Но только одно, с мучительной горечью припомнил Кларк, уже больше никогда и ни за что не изменится.
***
Жарища в августе, помнится, стояла страшная. Такое случалось не часто – лежащий в низине Драгон Вэлли большую часть сезона утопал в тени и относительной прохладе, но лето выдалось попросту невыносимым.
Мэлори ныла не переставая, украдкой таская из морозильной камеры кусочки льда и растирая ими пылающее, изошедшееся белесой шелухой лицо. Ну или просто, мерзко хихикая, запускала холоднющие пальцы Кларку за шиворот.
Охкакжесильнохотелосьеевздуть…
Ма тогда тоже знатно психанула – отрепала за уши да выставила на улицу, чтобы «кровь не портили», как она изредка любила приговаривать. Хотя слова эти были теми еще дудками. Или ма просто держала их с Мэлори за малолетних дурачков, не думая, что они сами сумеют догадаться, для какого это одинокого и только недавно переехавшего соседа она каждый день по три часа к ряду наводит красоту.
– И что она только в нем нашла, – бурчала Мэлори, легко подпинывая попадающиеся под ноги крупные камешки. А мелкие – каждый раз с недовольством вытряхивала из открытых сандалий. Дурацкий замкнутый круг, дурацкие нелогичные девчонки, даже выросшие. – Мне бы вот такой ни за что не понравился!
Раздавленный под ее стопой красноватый обломок кирпича на мгновение напомнил раскрошившийся о бумагу мелок. Даже пальцы зачесались от желания хоть что-нибудь почеркать, но ма только вчера вышвырнула в мусорное ведро одолженные у Кэти карандаши. Новенькие, только-только заточенные – Кларк вспомнил, какой тонкой и мягкой была свежая стружка, и помрачнел еще сильнее.
Ма не любила глупости и не любила, когда другие занимаются глупостями. Хотя сама-то большим интеллектом никогда не блистала.
– Забей, – буркнул Кларк и потер быстро начавший шелушиться нос. – Умотает как пить дать. Рядом с нашей ма никакой нормальный не выдержит.
Мэлори надула губы.
– Ну и мерзости же ты говоришь, – протянула она. – Я вот так о маменьке бы ни за…
– А про кружок танцев ты ей уже сообщила? – сладко поинтересовался Кларк и торжествующе хмыкнул, заметив, как скисла Мэлори.
Чего уж, понаблюдать за этим будет даже любопытно. В конце концов, в прошлый раз кружок шитья продержался аж целый месяц – покуда идиоты из школы не додумались позвать ма на выставку рукоделия.
О, как же знатно ее тогда перекосило…
– Как думаешь, – едва слышно пробормотала Мэлори, – она хоть когда-нибудь нам разрешит?
Кларк пожал плечами – радужно о будущем ему никогда не думалось. Хотя находиться рядом с увядшей Мэлори было совершенно невыносимо.
– Может, если дурила Джексон согласится на ужин, – брякнул он. – Когда-нибудь же это должно произойти! А, впрочем, к черту! Айда на ярмарку. Я отдам тебе свой леденец.
– Яблочный, дурила Кларк? – по-девчачьи хитро поинтересовалась Мэлори.
В ее сощуренных глазах уже начал расцветать озорной огонек.
– Ну и жуй себе яблочный! Все равно я их терпеть не могу, – мгновенно огрызнулся Кларк и тут же припустил вперед, стараясь не слушать, как весело позади повизгивает Мэлори.
Яблочные он на самом-то деле очень любил
.
***
Небо казалось залитым киноварью – чуть светлее красного, чуть краснее оранжевого, странно-фиолетовое по краям, мгновенно посеревшее стоило лишь чуточку смежить веки.
Кларк едва подавил зевок. На согретой солнцем траве лежалось просто замечательно. Даже лучше сыроватых домашних простыней, на которых у ма никогда не хватало терпения – впрочем, терпения не хватало никогда и ни на что.
– Семьдесят пятый! – зычно донеслось со стороны палатки фотографа. – Семьдесят пятый! Проходите, не задерживайтесь!
В кармане у Кларка лежал «семьдесят шестой» – деревянный номерок, аккуратный, гладенький, не поставишь занозы даже если очень сильно постараешься. Неплохо так пришлось поднапрячься, чтобы встать в очередь на сегодня, не зря ж говорят, что эти приездные фотографы – сущие зануды. До захода солнца и ни минутой позже, ну вот хоть ты тресни!
Трескаться Кларк не желал, выслушивать очередное нытье Мэлори – тем более. Вот и пришлось как следует вдуть Бобби за вакантный номерок. Нечего ему каждый день заявляться сюда вместо положенной «оздоровительной прогулки», а его родителям – отсыпать из большой любви кучу карманных денег, которую их обожаемый поросеночек все равно прожрет в угоду своему бездонному желудку…
Киноварь над головой стремительно темнела, тускло загорались первые звезды, пока еще темные, словно гранатные зернышки. Или яблочные – одна ерунда, а с Мэлори они сегодня слопали их предостаточно. На год вперед, без сомнений.
– Семьдесят шестой! – крикнули из палатки, очередь к которой начала собираться еще задолго до открытия. И ведь торчала там длинной и унылой шеренгой копченых лиц, сто раз пожалевших, что никто не захватил из дома даже самый плохенький фотоаппарат. Просто так, чисто случайно, птичка чертова нашептала.
С такой птичкой можно было бы открыть неплохой бизнес, хмыкнул про себя Кларк и рывком поднялся на ноги.
Мэлори свинтила из-под их дерева уже минут десять как – вот ведь коза, где теперь ее искать? Ну явно не у лавки с игрушками и не у тира с водяными пистолетами – те закрылись уже давным-давно, раз у Кларка даже штанины успели высохнуть. В такое-то время сложно найти, чем себя развлечь, но… это же Мэлори! Мэлори, из которой даже собственная ма подумывала как-нибудь на досуге беса изгнать, а то не может же быть ребенок таким беспокойным сам по себе…
Даже если Мэлори и подловил притаившийся за ближайшим деревом Йерг, голова Кларка болеть об этом совершенно не должна. Он достал билет, он получит свою гребаную праздничную фотку, с широкой улыбкой и красивым фончиком. Так-то.
Кларк затормозил только у самого входа в палатку – затормозил, обернулся и вмиг пожалел об этом: сквозь порядком поредевшую толпу, расталкивая всех неудачливо попавшихся под руку, пробиралась Мэлори. Чертовски довольная, непонятно с чего надувшаяся от гордости, будто бы снова на Хэллоуин умыкнула себе самую большую тыкву.
– Эй! – на ходу прикрикнула она. – Подожди нас!
Брови Кларка взметнулись вверх. Мэлори тащила за собой какую-то девчонку, уже совсем запыхавшуюся, и оттого – то и дело спотыкающуюся. Вид у нее был ужасно нелепый.
– Эй-эй! – Мэлори уже стояла рядом, в нетерпении едва ли не подпрыгивая на месте. – Давай она с нами пройдет, а?
Девчонка на первый взгляд была самой обычной – Кларк таких сотнями видел в школьных коридорах, классных комнатах, крошечных аудиториях, отданных под клубы и кружки – прилизанная, чистенькая, без единого пятнышка на идеально-выглаженной юбке. И с каким-то странным затравленно-смущенным выражением в глазах.
Ну, последнее было вполне себе объяснимо, такое со всеми случается стоит только заиметь знакомство с Мэлори. Под ее бешеный характер мало кто подставлялся добровольно.
– Она номерок потеряла, вот ведь беда, правда? – беспечно продолжала чирикать та. – Такая неудача, просто жуть: потерять номерок на празднике, а потом сидеть одной и пла…
– Я не плакала, – с вежливой твердостью возразила девчонка. – От сильного солнцепека у меня всегда слезятся глаза.
– Хорошо, что хоть соринки в них не лезут, – кисло отозвался Кларк. После вынужденного знакомства с девчачьей литературой он на зубок знал все эти нелепые отговорки и потому совершенно не испытывал жалости.
Жизнь вообще штука сложная. А протягивая руку каждому встречному несчастному, спину надорвать можно, Господи прости и помилуй!
– Не лезут, – согласилась девчонка. – Но я в любом случае не могу принять ваше предложение. Дядюшка сказал, за любое добро нужно платить той же монетой. А у меня пока… нет такой возможности.
– А монета у тебя, значит, есть?
Мэлори мстительно отдавила ему ногу.
– Ну и что? Как-нибудь потом отплатишь… Купишь мне завтра, к примеру, булочку. Идет?
Девчонка продолжала смотреть недоверчиво, но как-то… уже совсем по-другому. В ее взгляде появились первые робкие всполохи восхищения – так ребенок смотрит на своего кумира. Или на нарядную куклу в витрине магазина игрушек.
Кларк не успел понять, чего же все-таки было больше – время поджимало так же сильно, как и недовольный фотограф, показавшийся из палатки.
Внутри было темно, прохладно и тесно. Чьи-то волосы постоянно лезли в глаза, чье-то дыхание закладывало уши. Быть может, это его же собственное, но черт поймешь!
– Улыбнитесь, – расслышал Кларк голос фотографа. – Сейчас вылетит птичка…
Он бормотал что-то еще, по-детски глупое и несуразное, но Кларк больше не вслушивался. Зато вместо этого – зачем-то стиснул в своих пальцах тоненькие пальчики замершей рядом девчонки. Не от волнения, конечно же нет!
Но та возражать отчего-то совершенно не стала.
Зато дурень фотограф, как оказалось, не наврал – после внезапной вспышки птички перед глазами летали еще очень долгое время.
***
– Дорогой! – светлая макушка ма показалась из лаза. – Ты как тут? Помочь с чем?
Кларк машинально резко захлопнул фотоальбом, не обращая внимания, как громко хрустнули от этого его страницы.
– Не, – ответил он и для вида тут же склонился к ближайшей коробке. – Я уже сейчас спущусь. Хочу поискать еще несколько скетчбуков.
Ма многозначно протянула что-то и скрылась.
Видимо, углубляться в творческое барахло ей совсем не хотелось.
***
В последний раз проверив содержимое чемоданов и рюкзака, Кларк, недолго думая, запихнул в последний найденный накануне фотоальбом, вытряхнув перед этим коробку пастельных мелков.
С забывчивостью ма любое сокровище может в один прекрасный день оказаться на помойке.
Но такой важной вещи делать там – совершенно нечего.
Бонус: На память
Древовидный вид
