Фух... можете меня поздравить - я наконец-то закончила серию, с которой мы взаимно мучили друг друга больше месяца
Про скрины Я прекрасно знаю, что они однообразны. Старалась разнообразить их, как могла. Поверьте, мне и самой необходимость фотографировать все эти "лесные массивы" надоела хуже горькой редьки, но что ж поделать, если сейчас действие романа происходит на пленэре. Обещаю, уже в следующей серии это изменится
---------------
Глава 5
В которой раскрываются особенности национального гоп-стопа и обрисовывается семейная идиллия в духе Брэма Стокера.
«Гладка дорога мертвецам».
Готфрид Август Бюргер.
«В России две беды – дураки и дороги
(однажды их объединили, и получилось ГИБДД).
Народное творчество.
Как холодно!
Это была первая мысль, посетившая меня тем осенним утром сразу после пробуждения.
Как холодно! Неужели Женька опять забыла закрыть окно? Эх, Женька-Женька… сто раз тебе говорила – я, конечно, понимаю, что у вас в балетных классах тщательно поддерживается температура заповедника для пингвинов, так что ты к условиям вечной мерзлоты привычная, но я-то существо теплолюбивое, простуду подхватывающее, даже если кто-то включает кондиционер в соседнем районе!
Холодно просто ужасно, да еще и одеяло сползло… кстати, странно, почему оно такое тонкое? Сейчас не та погода, чтобы укрываться простынкой, как я порой делаю в июле, так почему же…
На этой мысли поток моих размышлений прервался – так как я открыла глаза и обнаружила, что вокруг не наблюдается не только окон, которые могли бы быть открыты, но и стен комнаты, где они могли бы быть расположены, а так же что я лежу возле давно догоревшего костра и заботливо укутана кем-то вовсе не в одеяло, а в темный плащ…
Невероятные события вчерашнего дня моментально пронеслись в моей голове. Я лихорадочно заозиралась вокруг, ища глазами Даниэля, но вспомнила о его вчерашних словах насчет того, что он собирается с утречка пораньше посетить ближайшую деревню, где нам вчера так и не удалось получить ночлег, и разжиться некоторыми припасами (так как не надо быть Софьей Ковалевской, а достаточно всего лишь почтить своим присутствием пару уроков математики, чтобы понять, что моих фирменных бутербродов надолго не хватит), а также, по возможности… что он там говорил? Лошадью или мулом? Надеюсь, у кого-то из здешних поселян отыщется хоть какое-нибудь пригодное для верховой езды животное… ходить пешком в этих сапожках просто невозможно! Если по тротуарам родного города я еще кое-как брела, спотыкаясь, то для долгого похода по лесам сие творение инженерно-сапожной мысли было явно не предназначено…
Впрочем, я, хоть и помнила, что нахожусь, скорее всего, весьма далеко от бескрайних российских простор, нимало не сомневалась в том, что наутро после праздников представители любой национальности выглядят (и чувствуют себя) практически идентично, так что не слишком верила в успех (по крайней мере, быстрый) затеи спутника. Надеюсь, хоть с поиском здешнего сельпо проблем не возникнет... хм, интересно, а как называлось колхозное сельпо во времена королевы Виктории? Хотя… что-то подсказывало мне, что, как бы оно не называлось, облик и ассортимент сего заведения, скорее всего, оставался приблизительно одинаковым во все века…
Я сладко потянулась и, чуть прищурившись, посмотрела на солнце, сиявшее сквозь серые осенние тучи.
Хоть до полудня было явно еще далеко, рассвет я, судя по всему, безбожно проспала давным-давно. Сколько сейчас может быть времени? Часов десять? Что ж… один из несомненных плюсов моего незапланированного путешествия уже налицо - по крайней мере, я наконец выспалась. Когда я в последний раз просыпалась без настойчиво трезвонящего над ухом будильника, без раздражающего внутреннего голоса и не менее назойливого – внешнего (принадлежавшего Женьке), в унисон требующих от меня немедленно встать и пойти умываться? Причем если с первым я еще справлялась (без особого труда) путем слов «сейчас-сейчас, только еще пять минуток полежу» (о, эти священные, вечные и неизменные пять минуток, которые никогда не заканчиваются!), то Женя выражала готовность стоять у меня над душой и кроватью хоть полчаса…
Нет, конечно, я очень любила свою подругу (хоть и завидовала порой ее хронической, лечению не поддающейся дисциплинированности и способности вставать в семь утра, когда надо, а не полтора часа спустя, как это делала я). Но в такие моменты мне хотелось последовать примеру героини рассказа Чехова, ликвидировавшей надоедливый и мешавший ей спать источник звука крайне радикальным способом…
Я отогнала от себя непрошенные воспоминания и, скинув с плеч тяжелый рюкзак, приянлась в нем рыться, искренне надеясь, что среди всей той ерунды, которую я, находясь в состоянии, которое в протоколах корректно называют «аффектным», напихала туда перед отправлением, найдется хотя бы расческа. Предстать перед Даниэлем, который наверняка скоро вернется, в креативном образе ужаса, летевшего на крыльях ночи и приземлившегося в муравейник, не хотелось…
Под руку попадалось все, что угодно, кроме того, что мне было нужно, включая вещи, оставшиеся с крымского отдыха и каких-то давних поездок – от тех самых стащенных из гостиницы «шампуней в маленьких бутылочках», всегда вызывавших у меня почему-то просто щенячий восторг, до старого томика «Унесенных ветром», который я всегда брала с собой почитать в самолет и никогда не могла заставить себя продвинуться дальше первой главы. Ну что ж, вот и повод углубить наконец свои познания в классике (раз уж преподавательскому составу школы номер 69 не удалось меня на это сподвигнуть за одиннадцать лет). Буду читать перед сном и на привалах, одним глазом следя за приключениями Скарлетт О’Хара, а другим – за наличием представителей местного животного мира вблизи от места нашей стоянки… романтика-а!
Искомая расческа (точнее, старомодный гребень) обнаружилась, разумеется, на самом дне рюкзака, как и предписывает единственный непреложный закон этого мира (то есть закон подлости). Я с огромным облегчением извлекла гребешок из-под завала самого разнообразного барахла, относящегося почти полностью к категории «беру всегда, зачем – не знаю»…
… Негромкий звук копыт застал меня в тот момент, когда я, прыгая на одной ноге и закусив чуть ли не до крови губу, дабы не огласить все окрестности своим ором, пыталась отцепить запутавшиеся в волосах заколки. Услышав краем уха приближающийся стук, я, так и не выпустив из руки прядь волос, подцепила правой ногой одну из лямок рюкзака, сделав такой арабеск, что Женьке и не снилось, взмахнула свободной рукой, пытаясь удержать равновесие, тихонько взвизгнула и с чувством выполненного долга упала в ближайшие кусты, увлекая за собой открытый рюкзак, откуда, конечно, мгновенно высыпалась половина вещей… в результате чего я была надежно сокрыта. Вот только мою маскировку составляли в основном не кусты, а плотный слой взятого с собой скарба…
«Ну ладно, будем надеяться, что меня примут за похмельную дриаду (если таковые тут водятся), не успевшую вернуться домой после вчерашней праздничной гулянки» - невесело подумала я и с томной грацией набросила на лицо красное полотенце для рук (его я что, тоже из номера стащила?! А мои аппетиты возрастают… так скоро, чего доброго, на вешалки перейду...).
- Э… Эллен? – послышался озадаченный голос Даниэля – Что вы делаете?
- Прячусь. – честно призналась я сквозь вышитый цветочками трофей.
- От кого? – заинтересованно и ласково, как у душевнобольной, поинтересовался спутник.
Отвечать «от вас» почему-то не хотелось – меня могли неправильно понять. Поэтому я лишь пробурчала:
- Да просто… мало ли кто проходить мог.
- Разумное решение. – одобрил охотник на нежить – Только с камуфляжем вы перестарались.
- Да чего там стараться-то…одну секунду все заняло… - пробормотала я, начиная быстро запихивать обратно в рюкзак вещи и вытряхивать из волос обломки веточек и заколки. Последние были незамедлительно брошены туда же, куда и остальные вещи, и навек затерялись в непроницаемой тьме днища рюкзака. Лишь когда все было вновь уложено, затолкано и засунуто на положенные места, я отряхнула с платья землю и листья и подняла глаза на спутника…
Да, все-таки свое обещание Даниэль выполнил. Правда, частично. Так как назвать новый «транспорт» моего нового коллеги конем – значило бы значительно приукрасить действительность. Так как глядя на это несчастное, заморенное, костлявое существо с тусклой черной шерстью и взглядом, достойном диккенсовских сирот, хотелось сначала разрыдаться от жалости к бедному животному, а потом побежать писать жалобу в местный «Гринпис». Впрочем, сомневаюсь, что подобная организация тут существует… иначе бы Даниэль и ему подобные «санитары лесов» (в смысле очистки последних от асоциальных клыкастых элементов) вряд ли смогли бы нормально работать – их лавочку (ну хорошо, Орден, Орден) давно бы прикрыли. Ибо нефиг. Оборотни – редкий вымирающий вид. Который все никак не вымрет, несмотря на старания окружающих.
- Э… Даниэль… - я боязливо покосилась на лошадку, у которой, судя по всему, была собачья жизнь – А вы уверены, что этот Боливар выдержит двоих?
- Это кобыла. – поправил меня спутник.
- Ну, значит, Боливара. - я пожала плечами – Не важно. Так выдержит?
- Судя по цене, которую с меня стребовал за нее этот скряга-трактирщик, она должна батальон таких, как мы, на себе вынести…со всей амуницией. – пробормотал Даниэль – Что вы хотите? Это была единственная лошадь на всю деревню, и его единственное богатство и предмет гордости… помимо дома и трактира. Эллен, не надо так на меня смотреть! Надо было видеть, как он бросался мне под ноги с воплем: «Не оставляйте без гроша мою семью! Я уж привык всю жизнь не доедать, каждый пытался обобрать бедного больного человека, но пожалейте мою Салли и моих детей! Мне надо оставить приданое для Джейн, Полли, Ханны и Эрин, а Джеймс и Эндрю уже так исхудали, что их принимают за восставших скелетов некоторые гости нашей деревни и пытаются истребить! Вы мне не верите? Вы мне таки не верите, и не вздумайте лгать мне, я вижу по глазам! Салли, дети! Полли, Ханна, Эрин, расскажите таки нашему гостю о том, как ваша мать, чтобы купить еды вам, была вынуждена продать последнюю табуретку!».
- А что потом? – спросила я, затаив дыхание.
- Что потом… а что потом? Потом весь трактир смотрел на меня такими глазами, что я понял - я сейчас же не заплачу этому пройдохе всю цену да еще и не прибавлю сверх этого, то меня попросту побьют. Выбора не было. Я же не мог оставить нас безлошадными и заставить вас проделать весь путь на ногах. – он внезапно улыбнулся мне. Я растянулась в глуповатой улыбке, но до того счастливой, как будто мне сейчас презентовали не костлявую лошадь, а как минимум «роллс-ройс» английской сборки. Впрочем, еще не факт, что в последнем случае я бы сильно обрадовалась – водить я не умею и не собираюсь (жалко пешеходов…), пафосные машины никогда не любила, а если бы и любила, то любая из них после хотя бы недельного стояния в нашем дворе приобрела бы такой экзотический «экстерьер», какой бедным британским автодизайнерам и в психоделических снах после корпоративки не снился…
Следующие несколько секунд были словно вырваны из очередного голливудского фэнтези с легким налетом мелодрамы – Даниэль подъехал чуть поближе, протянул мне руку… луч солнца специально ради такого случая пробился на миг из-за тучи, упав на мое лицо (это было на самом деле не слишком приятно… зато смотрелось красиво!)… я положила свою ладонь на его, попыталась красиво и величественно взойти на коня…
… И тут я поняла, что страшно ошибалась. Это было не фэнтези вкупе с мелодрамой, а комедия в духе «все падаем лицом в торт». Потому что, как я раньше наивно думала, только в таких фильмах и может встречаться сцена, где бедный главный герой не может влезть на лошадь в течении минут пятнадцати.
Оказывается, ничего подобного. Вполне реальная девушка, живущая за несколько тысяч километров от исторической родины подобных комедий, тоже не застрахована от подобных казусов…особенно если лошадей до этого видела только на пасторальных картинках и в старых вестернах. Невезение, как я заметила, вообще штука интернациональная…
За время своих неуклюжих (и чреватых травмами – физическими для меня и психическими для всех окружающих) попыток я успела мысленно пожелать много чего хорошего и разного всей лошадиной родословной бедной коняшки… конечно, я прекрасно понимала, что жалеть в данной ситуации следует скорее бедную Боливару (как я ее уже мысленно окрестила) за то, что ей попалась такая бестолковая наездница, но надо же мне, в конце концов, было кого-то сделать виноватым!
Мое платье, конечно, мало подходило для верховой езды, особенно в смысле его вида, так сказать, во время… поэтому, взгромоздившись-таки на лошадку, я лишь мысленно понадеялась, что Даниэль особо оборачиваться не будет…
После чего поступила, как Гагарин. То есть взмахнула рукой и сказала «Поехали!».
О чем пожалела уже через полчаса…
Нет, конечно, мою давнишнюю езду на мотоциклах тоже нельзя было назвать безопасной. Но, по крайней мере, падение с «железного коня» значительно меньше грозило мне сломанной шеей, чем падение с настоящего. Да и слушался первый, во всяком случае, беспрекословно… кроме того единственного случая, который привел меня к знакомству со светловолосой обладательницей ангельской внешности и наполеоновских планов.
Боливара же все попытки ею хоть как-то управлять (кои я великодушно предоставила Даниэлю, решив, лучше не искушать судьбу и не провоцировать ее устроить мне еще одно тесное знакомство с ближайшей елью) понимала не всегда. Нет, она не неслась, сломя голову, навстречу горизонту и соснам, она даже не переходила на галоп, да и вообще назвать ее оживленной или энергичной не смог бы и работник морга… но я все равно ойкала при каждом повороте и сидела, вцепившись руками в плечи спутника так, что пальцы белели.
В любимых книгах все почему-то получалось очень просто - героиня- «гостья из будущего» (прошлого, иной вселенной… нужное подчеркнуть) села, как Иванушка, на коня – и поскакала… попутно успевая размахивать мечом или отстреливаться от мимоходящих (точнее, мимобегущих) врагов разного калибра. Но я, впрочем, уже успела уяснить, что доверять подобной литературе ни в коем случае не следует – так как вышеупомянутые героини обычно не страдают от холода, не хлюпают носом столь немелодично в присутствии какого-нибудь прекрасного эльфа или мужественного воителя и валятся с ног от сонливости только в важные стратегические моменты… я же, увы, всеми этими ценными качествами наделена не была, поэтому приходилось обходиться тем, что есть…
О том, что из этого может получиться, я старалась не думать. Главное, чтобы не вышло, как в тот раз в пятом классе, когда я притащила на выставку оригами «Наши любимые животные» своего психоделического динозавра и сказала, жалостливо похлопав глазками, что сделала все, что могла.
***
Знаете, я всегда любила дождь. Подразумевая под этим, что я буду умиротворенно наблюдать за ним из-за окон теплой квартиры. Любить же дождь, когда стены родного дома находятся от тебя «за сто лет и тысячу километров», единственным находящемся вблизи убежищем может послужить разве что место под изрядно поредевшей кроной дерева, а ты сама сидишь, оцепенев от страха, на лошади, меланхолично ступающей по мокрой грязи, оказалось гораздо сложнее…
- Д-даниэль, а может быть, все-таки не надо? – спросила я, с мольбой глядя на спутника, идущего рядом, поддерживая Боливару под уздцы – В конце концов, мы же и так нормально ехали…
- Эллен, я не могу постоянно оборачиваться, чтобы следить, не упали ли вы там. – твердо ответил охотник на нежить – И к тому же, если вдруг… - он запнулся на миг – если вдруг что-нибудь случиться… и вам придется добираться одной…
Он не закончил, отвел взгляд. Я не ответила, промолчала, закусив губу. Если вдруг что-нибудь случиться… от этих простых, порой ничего не значащих слов в моей душе на миг шевельнулся безотчетный страх, чем-то похожий на колыщущиеся бесформенные тени в углах темной комнаты (вечный ужас насмотревшихся на ночь голливудских триллеров детей и впечатлительных девушек!) . Страх, чем-то похожий на боль от укола шприца –мгновенно проходящий, но очень болезненный…
Я тряхнула головой, сбрасывая секундное наваждение (отчего мои уже успевшие намокнуть волосы, вместо того, чтобы романтично разлететься по плечам, хлестнули меня по шее). Да с чего я взяла, что что-нибудь должно случиться? Это с Даниэлем-то? Если все те «армейские байки» (точнее, орденовские) что он мне рассказывал вчера, были правдой, то я уж скорее за наших предполагаемых неприятелей беспокоиться должна!
Но время для обучения верховой езде было все-таки крайне неподоходящее. О чем я и сообщила спутнику.
- Неподходящее время будет потом, когда они нас выследят… как и время для любых остановок в пути - пробормотал Даниэль – Эллен, старайтесь сохранять равновесие, так вы долго не проедете…
- Я пытаюсь! А… кто выследит? – запоздало спросила я.
- Те, кто устроил за вами эту охоту… или, возможно, слежку… но скорее всего, все же охоту. Для того, чтобы просто проследить за кем-то, не посылают вервольфов, которые в своей волчьей ипостаси могут контролировать себя немногим лучше, чем самые обычные дикие звери – за очень редким исключением. Теперь попробуйте развернуться…
- Мне страшно! – жалобно ответила я, сама не зная, чему именно – просьбе самой повернуть Боливару, или рассказам о верврольфах со слаборазвитым самообладанием.
- Я же говорил, как… Эллен, не бойтесь, вы не упадете… спокойно…
- Да-да… а вдруг нас вообще не выследят?
- Разве что при очень большом везении… - задумчиво проговорил Даниэль – Знаете ли, вряд ли вся эта веселая компания, за что-то вас невзлюбившая, состоит из одних волкулаков, теряющих остатки человеческого разума от запаха крови… хоть один способный нормально мыслить человек (или не очень) среди них должен быть. В противном случае, они бы, скорее всего, не смогли бы даже до вас добраться. Подумайте сами, Эллен… не тяните за узду так сильно!... я говорю, подумайте сами – даже если тот волкулак и не успел увидеть меня тогда, во дворе, то это дает нам разве что пару дней отсрочки. Рано или поздно, если эта банда будет крутиться возле вашего дома, они заметят, что вы не показываетесь подозрительно долго… кто-то из них расспросит… а хотя бы этих ваших «старушек у подъездов»…
- Не расспросит. – рассеянно ответила я, вцепившись руками в поводья и пытаясь заставить развернуться несчастную лошадь. Как он там говорил? Как за них тянуть надо? – Вряд ли они еще и персонального переводчика с собой таскают… слишком дорого на круг выходит.
- Кто-нибудь их все равно поймет. Меня же понимали. Да и вообще, у вас к иностранцам отношение особое… как я успел понять во время своего путешествия. – Даниэль чуть заметно улыбнулся.
Да уж. О «приключениях итальянцев (англичан, американцев… нужное подставить) в России» много лет писались юмористические рассказы, снимались киноленты и пересказывались забавные истории соседкам за чашкой чая, с каждым переложением обрастая все новыми подробностями (то, с какой быстротой и геометрической прогрессией это происходило, зависело от двух факторов – воображения сплетницы и доверчивости ее товарок).
- Так вот, они рано или поздно (но скорее всего – рано) выяснят, что вы внезапно пропали в неизвестном направлении. То есть, возможно, ваша подруга и поверит вашему объяснению, но если эти оборотни и кто там еще с ними ведут за домом наблюдение, то они-то будут знать, что вы не только никуда не уезжали, но и вообще из дома не выходили! Однако, тем не менее, пропали. И, зная о ваших, хоть слабых и пока неразвитых, но способностях (а эта компания о них, думаю, знает), нетрудно, что называется, сложить два и два… а так же логично предположить, что вы отправитесь искать спасения в самое защищенное место для вас – то есть к Ордену. И тогда нас спасает от преследования (во всяком случае, на время) лишь мое вечное неумение совершать перенос близко к тому, куда тебе нужно, а не за две недели пути верхом…
- Послушайте… меня вот все мучает вопрос… ладно эти, но вы как меня нашли-то? Нет, я не про то, как вы узнали, где я живу… но почему вы вообще мной заинтересовались? Ой, спокойно, Боливара, споко-ойно…
- Это долгая история. Сначала мы… точнее не мы, а лишь Сильви, когда в очередной раз «слушала»…
- Что слушала?
- Это трудно объяснить. – Даниэль неопределенно взмахнул руками – Особенно мне… понимаете, я никогда никакого отношения к… скажем так, мистической стороне мира (точнее, любого из миров) не имел и, надеюсь, иметь не буду и впредь. Мое дело – это борьба со вполне материальными и реальными… представителями нежити, а чтение ауры, гадание по линии судьбы, предсказание будущего и «потоки энергии» - это не ко мне. Я, слава высшим силам всех миров, этих способностей лишен начисто…
- Ага. Я тоже, честно говоря, все такое не люблю. – легко согласилась я, краем глаза не забывая следить за лошадью – У нас вообще, знаете, в семье все, как на подбор – материалисты. Ну, разве что мама, когда вечером ко мне в комнату заходила, говорила иногда – «Лен, скажи, вот чего ты всякой хЕромантией занимаешься? У тебя контрольная завтра!». Но, кажется, она что-то другое имела в виду… так что вы там говорили про Сильви? Она у вас, что ли, специалистка по всей этой… херомантии?
- Да, нечто в этом роде. Способности у нее слабые, после каждого сеанса – неважно, предсказания, вызова духов или того же «слушания» - она может часами, а то и целыми днями лежать неподвижно, обессилев, у себя в комнате… - Даниэль прикрыл на миг глаза – Жуткое зрелище, на самом деле. Белая, как воск, дышит еле-еле, смотрит в потолок совершенно невидящими глазами и шепчет что-то…
Мы всегда боимся, что однажды наступит такой день, когда Сильви не рассчитает своих сил, впадет в слишком глубокое беспамятство и… и… не очнется. Соприкосновение с потусторонним миром – слишком рискованная вещь… и всегда есть опасность, что у человека не хватит сил на то, чтобы уйти туда, узнать что-то, что смертным вообще знать не полагается (вроде тех же предсказаний будущего), и вернуться назад… последнее, должно быть, самое тяжелое. Тот мир почти никогда не хочет отпускать своих гостей… - мой спутник помолчал пару секунд и добавил – Поэтому к таким способам мы прибегаем крайне редко. Раньше среди нас были Странники посильнее Сильви, и с этим было гораздо проще. Но сейчас… сейчас приходиться обходиться тем, что есть. Точнее, кто есть. И, знаете, одного взгляда на нее после сеанса хватает, чтобы желание иметь сверхъестественные способности пропало начисто…
- Даниэль, так что такое это «слушание»? – напомнила я ему о первоначальной теме разговора.
- Что? Ах, это… честно говоря, я это и сам не слишком хорошо знаю, а по путаным объяснениям Сильви после «сеансов» что-то понять трудно. Она это называет «слушать музыку миров».
- Что? – недоверчиво спросила я, окончательно перестав что-либо понимать.
- Понимаю, звучит странно, но… как бы вам объяснить… - Даниэль задумался на миг, видимо, припоминая слова этой Сильви - Мы строили много версии по поводу того, отчего одни люди обладают способностями Странников, а другие (большинство других, точнее) – нет. Кто-то думает, что все дело в количестве некой энергии, позволяющей тратить силы для преодоления завесы между мирами, кто-то – что это вообще никак не объяснить, просто способность – и все тут, как нельзя объяснить, почему кто-то лучше играет на пианино, а у кого-то лучше получаются задачки… а Сильви утверждает, что все дело в ауре, точнее, в ее строении. И у людей обычных оно практически одинаковое, во всяком случае, не различается сильно, а вот у таких, как мы…
Уже «мы»… я лишь усмехнулась про себя и порадовалась тому, что рядом нет Женьки или кого-то в этом роде, и мы можем вести этот сумасшедший разговор без опаски, что кто-то посмотрит на нас почти с суеверным ужасом и побежит звонить «03».
Как я уже говорила, особой поклонницей гаданий, карт Таро и детей Индиго я не была, в сверхъестественные способности до вчерашнего дня особо не верила и на «просветку ауры» (весьма популярная была вещь среди наших экзальтированных старшеклассниц – эдакий мистический эквивалент рентгена…) с подружками не ходила. Но… если уж оказалось, что существуют параллельные миры и люди, способные по ним путешествовать, то все мои суждения теперь так или иначе разбиты в прах, и оснований не верить в «особое строение ауры» и сеансы предсказаний будущего у меня не осталось… поэтому я лишь постаралась устроиться в седле получше и продолжила слушать.
-… и так как это «строение» является полнейшей аномалией, кое-кто даже считает, что в некотором роде мутацией…
Да, этим «кое-кому» лучше не встречаться со мной в будущем на узкой дорожке. Аномальной я себя признать еще могу, но слово «мутация» неизменно воскрешает в памяти лишь моменты из игр «F.E.A.R» и «Fallout». А подобные ассоциации вовсе не в мою пользу…
- … то даже при таком беглом…э… осмотре, какой делает Сильви, оно кажется резким диссонансом в общей массе, сколь бы большой она не была. Для тех, кто вообще умеет видеть ауры, разумеется. Я бы, честно говоря, не отличил в толпе Странницу от не-Странницы, если бы, конечно, не был с ней лично знаком. А Сильви бы не только отличила, но и сообщила бы мне через несколько секунд, как ее зовут, сколько ей лет, как она сейчас себя чувствует и куда собирается идти. Правда, это если речь идет о самой обычной толпе. При «пересеивании» целых миров, конечно, сил на копание в настроении и намерениях (пусть даже одного человека) не остается. Сильви говорит, что каждый раз она чувствует себя так, будто у нее голова вот-вот лопнет от шума, вихря чьих-то мимолетных ощущений, которые волей-неволей приходится пропускать через себя, даже если стараешься этого не делать… это все равно, что стоять на пути у волны. Если она спокойная и небольшая, ты легко выстоишь и продолжишь как ни в чем не бывало любоваться пенными барашками. Но если это штормовой «девятый вал» - тебя сметет, собьет, протащит по камням, издерет кожу об острую гальку и оставит лежать на песке. И это в лучшем случае. А ведь может и унести…
- Даниэль, а почему Сильви называет этот поиск «аномальных аур» - «слушать музыку миров»?
- А… она как-то говорила, что эти «аномальные ауры» похожи на звон колокольчика в долгом и монотонном стуке барабана. Она вообще любит музыку, так что сравнения почти всегда подбирает соответствующие. Но подобные «сеансы» она затевает редко. Делать это часто нет смысла, ведь даже если в каких-то мирах время идет и иначе, чем здесь, или там какие-нибудь условия, при которых «аномальные» рождаются не так редко, то все равно, заниматься таким своеобразным «поиском» чаще, чем раз в несколько лет нет смысла.
- Понятно… - задумчиво протянула я и замолчала, глядя куда-то вдаль. Унылый дождливый пейзаж не изменился, меня окружали все те же окраины лесов, холмы, маленькие деревенские домики за ними…
Но я отчего-то вдруг ощутила внезапный, словно порыв ветра, совершенно непонятный, леденящий душу страх… чем-то был похож на тот, что я чувствовала всегда перед объявлением результатов контрольных, только, в отличие от него, абсолютно необоснованный.
***
- Дорога сегодня была на редкость спокойной. – заметил охотник на нежить, глядя на Боливару, которая сейчас демонстрировала высшую степень пофигизма и беспроблемности, флегматично жуя травку – Нам повезло. Если они уже и узнали о вашем исчезновении то, во всяком случае, еще не взяли след, не начали прочесывать окрестности на много миль вокруг штаба… или, возможно, еще вообще даже не отправились сюда.
Я не ответила. Я лежала, растянувшись на примятой траве заросших сорняками полей (обрабатывать их было попросту некому – наше место стоянки в этот раз располагалось вдали от ближайших поселений), наплевав на то, что грязевые ванны, может быть, и полезны, но не для платьев, чувствуя себя, как выжатый лимон, который после использования прокрутили в мясорубке эксперимента ради. Вчера, когда мы шли полдня в поисках деревни, у меня болели только ноги. Сейчас у меня болело все. Я была, кажется, уже готова наплевать на будущее преследование и впредь устраивать пробеги по пересеченной оборотнями местности на своих двоих, лишь бы меня не заставляли повторять экзекуцию, именуемую «уроками верховой езды». Может быть, происходи они в другой обстановке, мне бы даже понравилось ездить на лошади. Но, увы, потрепанное летнее платье, благодаря которому мне пришлось во время «уроков» сидеть боком, было довольно сложно назвать идеальным жокейским костюмом, а наше «поле тренировок» мало походило на теплый манеж…
Темнело тут рано. То есть, может быть, это было и не рано (часы я с собой не взяла), но, во всяком случае, сумерки настали уже через несколько часов после моего пробуждения. Полюбоваться закатом мне так и не довелось – хоть дождь и прекратился, но тяжелые ноябрьские тучи, плотно заслонявшие небо, никуда не делись.
Этот серый, пасмурный, холодный день казался мне бесконечным, и я уже было отчаялась, что эта нескончаемая тяжелая дорога вообще когда-нибудь кончиться, и поэтому, когда на землю опустился поздний вечер, и мой спутник решил, что пора искать место для ночлега, моей радости не было предела.
Я лежала на спине, глядела сквозь полуприкрытые веки на сизое ночное небо и задумчиво жевала один из раздобытых Даниэлем помидоров (правда, обошлась эта «добыча» в кругленькую сумму…). Я точно знала, что даже если сейчас из видневшегося вдали леса выскочит дивизия волкулаков, погоняемая батальоном упырей, я лишь вяло махну рукой с зажатым в ней помидором – мол, отстаньте, ребята, не до вас… и можно было бы меня, можно сказать, брать тепленькой. То есть есть. С гарниром в виде помидора.
Только, что называется, «индейская национальная народная изба фигвам» им! Помидор мне и самой нужен…
Впасть в блаженную полудрему, а потом – и в сон, когда ты лежишь, легко одетая, на холодной, мокрой земле, и, несмотря на помидор, хочешь есть, довольно тяжело, но я честно пыталась. Я постаралась поудобнее устроиться на высокой, но сухой и пожухлой траве и принялась «прокручивать» в голове самые успокаивающие из всех известных мне песен. Пришлось перебрать раз тридцать весь репертуар «Кино», и все равно – в моей голове строки бессмертной «Восьмиклассницы» периодически прерывались на рекламную паузу для демонстрации навязчиво встававших перед моим мысленным взором картин наваристого дымящегося бульона с мясом и вермишелью.
И когда я наконец-то смогла погрузиться в мир сновидений, дабы наконец-то воссоединиться с вожделенным бульоном, мой покой был совершенно наглым образом прерван раздавшимися позади меня легкими шагами, принадлежавшими явно не Даниэлю…
Я, с величайшим сожалением оторвавшись от воображаемого, но вкусного супа, сбросила с себя дрему и рывком вскочила на ноги. В голове была всего одна мысль, но зато четкая и ясная – нормальные люди в такое время дома сидят. А если не сидят, то они либо ненормальные (как мы с Даниэлем), либо не люди…
Причем второй вариант почему-то казался мне наиболее вероятным.
- Простите… - донесся сзади тихий голосок. Я обернулась и облегченно выдохнула – позади меня стояло, глядя на меня с испугом в огромных темных глазах, пожалуй, невиннейшее существо, которое можно было только представить. Девушка лет шестнадцати, одетая в длинное белое платье с наброшенным поверх него темным жакетиком, с длинными темными волосами и очень бледным (не то от страха, не то от холода, не то от природы) личиком.
- Простите… - повторила она робко, подходя ко мне и протягивая мне руки – Я хотела лишь сказать… помогите мне, прошу…
- Что такое? – спросил сонным голосом Даниэль, до того момента дремавший, прислонившись к боку Боливары.
- Понимаете, я ехала здесь вместе с братом, но на нас напали, и…
- Давай догадаюсь – отобрали лошадь, сняли все колечки с запонками вместе, брат геройски пал в схватке, ты чудом сбежала. Так?
- Так. – в изумлении приоткрыла ротик девушка – А как вы догадались?
- Да что ж я, криминальную хронику, что ли, не читаю? – вздохнула я – Так чем тебе помочь?
- Понимаете… у вас есть лошадь, а я… я… - жертва налета скромно потупила глазки в лучших традициях мегаполисных «золушек» из российских мыльных опер, наводнивших нынче все телеканалы – Но платить мне нечем, и… может быть… вы просто… мне дадите ее… я ведь в совершенно безвыходном положении! – брюнетка умоляюще посмотрела на меня.
- Ты уж прости, но отдать тебе лошадь просто так мы не можем. – развела я руками – Она нам и самим нужна. Мы, можно сказать, тоже в безвыходном положении. Послушай, завтра утром мы тронемся в путь, может быть, мы сможем подбросить тебя до ближайшей деревеньки? Там ты уж себе что-нибудь раздобудь… или своим напиши…
- Нет. Увы, мне это не подходит… - покачала головой девушка и вдруг посмотрела куда-то мимо меня…
Я машинально обернулась – примерно за секунду до того, как едва не была схвачена детиной наружности далеко не столь ангелоподобной, как его милая сообщница… впрочем, «несчастная жертва» тоже утратила свой безобидный облик в считанные секунды. Ее темные глаза мгновенно налились алым огнем, почти звериный оскал полудетского ротика обнажил клыки длиной в полпальца, и с воем, напоминавшим не то третий день не кормленную собаку, не то обварившего ногу сантехника, она кинулась к моему спутнику.
Я все это заметила краем глаза, катаясь по земле и отчаянно отпинываясь от пытавшихся достать меня ( и фигурально это у них получалось) коллег «невинного создания», еле сдерживаясь от того чтобы не вскочить и не побежать со всех ног к темневшему вдали лесу. Но покидать Даниэля и Боливару было бы, мягко говоря, неразумно… да и потом – вряд ли я добежала бы хотя бы до середины заросшего поля…
Откуда-то справа прогремел выстрел. Я и мои противники синхронно обернулись. Очаровательная брюнетка лежала на земле, зажимая маленькими ручками края раны, тонко и пронзительно визжа и глядя на расползающееся по белой ткани платья алое пятно…
Впрочем, сомнительное удовольствие любоваться этим зрелищем было предоставлено упырям ненадолго – следующая пуля, сверкнувшая тусклым серебром в ночном мраке, полетела уже в одного из них…
После чего я наконец-то исполнила свое намерение – взвизгнула и опрометью побежала со всех ног прочь оттуда. Одна только мысль бешено стучала кровью в висках – «Прочь».
Прочь от окровавленных трупов тех, кто был уже, по сути, давно мертв. От прорезающих ночную тьму смертоносных серебряных всполохов пуль. От опасности, неизвестности и страха. Страха… да что там страха – почти животного ужаса. В какой-то момент безумно захотелось оставить, оставить все это – и вернуться туда, где оборотни и вурдалаки – это всего лишь герои ни у кого не вызывающих доверия фантастических рассказов, где есть такая манящая сейчас, спокойная, привычная жизнь, где так легко – так легко! – наблюдать за чужой кровью и смертью, сидя перед экраном старенького телевизора во время просмотра модного боевика и зная, что все там «не по-настоящему»… а если и не помня об этом каждую минуту, то, во всяком случае, не пугаясь того, что следующим убитым героем станешь ты. Или – убитой героиней. Что немногим лучше.
Я вновь и вновь вызывала в памяти картину своей комнаты, заклиная свои новые способности пробудиться, но ничего не происходило. И, куда бы я ни бежала, сколько бы я не молила, сколько бы я не кусала губы и не плакала, ничего не происходило. Вокруг меня было все то же поле, та же полоска темного леса вдали, то же затянутое тучами небо над головой, и зовущий меня голос, который я слышала словно сквозь подушку.
Не знаю, сколько времени прошло так. Может быть, час, может быть, вечность, но скорее всего, не более десяти минут (с временным континуумом у меня были нелады еще со времен уроков физики). Я сидела, упав на колени, в сухой траве, и повторяя шепотом бессвязные слова, больше похожие на всхлипы. Я чувствовала, что мои щеки мокрые от истеричных слез.
- Эллен? – я закрыла глаза и почувствовала, что меня осторожно взяли на руки – Эллен… вы в порядке? Скажите что-нибудь.
- Я… да… я в порядке. – прошептала я.
- Хорошо… не волнуйтесь, все закончилось, они мертвы… то есть, вообще-то говоря, они и так уже были давно мертвы, но теперь они довели до конца это дело… с некоторой моей помощью.
Я слабо улыбнулась, не открывая глаз. Нет, ну это ж надо… в чистом поле, рядом с глухим лесом, в параллельном мире (!) – и все равно стать жертвой эдакого классического гоп-стопа с поправкой на эпоху… нет, все-таки Невезуха – тетка вредная, а ее сестра Непруха – еще и вездесущая.
- Эллен, вы… вы так боитесь вида крови?
Я промолчала. Должно быть, глупо бы прозвучал ответ, что я не вида крови боюсь и даже не мертвых, а… чего? Самого страха? Возможно…
Я слушала вполуха, когда Даниэль говорил тихо, что ночевать «на пленэре» нам, судя по всему, не стоит, пока мы не нарвались на еще одних «романтиков с большой дороге» со своеобразными представлениями об этой самой романтике, и что нам надо обязательно найти нормальный ночлег, иначе у него не хватит ни сил, ни серебряных пуль от меня всех упырей отгонять, и что хоть какое-то жилье рядом быть должно. И когда мы тронулись с места, я сидела, не шевелясь, на лошади и думала о том, что как бы я ни хотела, и чем бы наше путешествие не закончилось, но, кажется, столь любимая и ныне вожделенная мною «прежняя жизнь» для меня потерянна так же, как золотая медаль за давно прошедшее окончание школы.
Навсегда и безвозвратно.
Вот только о медали я так не жалела… по-моему, вообще была рада, что хоть не выгнали.
(и не виновата я была вовсе тогда! Сами же говорили – «мы поощряем в учениках порывы самовыражения». А то, что порывы самовыражения не должны заключаться в рисунках на фасаде школы, ни слова не было!).
-----------
P.S. Надеюсь, я не слишком перемудрила с мистикой (в отрывке о Сильви)? Просто не люблю "подвисших в воздухе" объяснений. В конце концов, как-то они Ленку (и прочих "кадров") находили? Не автостопом же по мирам (
) ездили, в толпе аномальные ауры выискивая...
Автостопом по мирам
"Танец с хаосом" я не читала, но, судя по описанию, вещь веселая 
Линейный вид
