Я наяву вижу то, что многим даже не снилось, не являлось под кайфом, не стучалось в стекло ©
Никогда не стоит недооценивать предсказуемость тупизны. Особенно, если тупизна – своя собственная.
- Марк!
Я блаженно улыбался, проплывая по бесконечной реке, гонимый совершенно не холодившим ветром и едва различимым течением. Чувство абсолютной невесомости, странным образом, то и дело, перекрывалось ощущением погребения под чем-то тяжелым и тёплым.
- Да чтоб тебя, Марк!
Прекрасный потусторонний голос доносился, словно через толщу воды, но я и не думал открывать глаза… И вдруг чуть не захлебнулся. Вместе с холодной водой мир обрушился на меня гигантской волной цветов, звуков и запахов, а я только застонал и свернулся в позу эмбриона, пожелав себе скорее избавиться от мучений и сдохнуть. Однако Мрачный Жнец в этот момент был занят чем-то другим, и самое ужасное в жизни похмелье переживать всё-таки пришлось.
- Очнулся, – наконец, я понял, что голос, совсем недавно казавшийся серебряной трелью, а сейчас способный заставить Иерихонскую трубу испытывать комплекс неполноценности, принадлежал Анне, держащей в руке пустой пол-литровый стакан. – Идиот.
Кажется, она употребила другое слово, более грубое и начинающееся на «дол-», но мое сознание отчего-то захотело услышать именно кокетливое «идиот». Впрочем, кокетства от Анны ждать не приходилось, ни сейчас, ни когда-либо. А я был настолько не в себе, что даже не подумал, откуда она в моем доме так внезапно взялась – только перевернулся на другой бок и попытался заползти под кровать, подальше от яркого дневного света. Но не тут-то было.
- Анна!... – Жалобно простонал я, когда тонкие и слабые лишь на вид руки схватили меня за шиворот и выволокли на середину комнаты. – Просто дай мне умереть… Или говори шёпотом.
- Какого лысого ты так нажрался?! – Нужно было отдать мадам Фарбер должное, голос она и правда поумерила и теперь шипела. Я не ответил, пытаясь погрузиться обратно в блаженное состояние невесомости, но она довольно ощутимо пнула меня в бок.
- Хватит бить меня, начальник, я всех сдам! – Я с трудом сел, изо всех сил стараясь избежать «вертолёта» и открыл залитые глаза. Судя по выражению лица Анны, зрелище я представлял собой то ещё. Потерев глаза и стараясь не смотреть на яркий свет (всё вдруг пошло коричневыми пятнами), я откашлялся, и, наконец, ответил:
- Муж твой вчера заезжал.
- И? – Одолевал такой сушняк, что я, как в тот момент казалось, с лёгкостью бы вылакал до последней капли Ниагарский водопад. Анна прошествовала до холодильника и обратно, молча же, протянув мне бутылку банку газировки. – Так и будешь тянуть кота за все подробности или, всё же, расскажешь?
***
Андрей Фарбер смотрел мне в спину, пока я готовил чай, для этого даже не нужно было пытаться скосить глаза на висящее на стене зеркало, его взгляд я чувствовал кожей. А ощущение надвигающегося масштабного коллапса, если не сказать иначе и грубее, не покидало с того момента, как этот человек переступил порог моего дома. Однако муж Анны вёл себя совершенно спокойно, а обернувшись уже с разномастными чашками в руках, я обнаружил его сидящим в кресле в расслабленной позе с прикрытыми глазами.
- Благодарю, - учтиво отозвался он, получив свой чай, после чего смерил взглядом, словно намеревался сшить мне костюм, а я подавил желание вытянуться по струнке и опустился на стул напротив, готовый к разговору. – Марк, повторюсь, я приехал поговорить о моей жене…
В тот момент я ожидал услышать чего угодно, но не следующего:
-… и поблагодарить вас.
Я, именно в тот момент сделавший глоток чая, замер со странным выражением лица. Либо этот человек идиот, и не понимает, что именно меня интересует в его жене, либо это какая-то интересная прелюдия к убийству. Воображение, как по щелчку пальцев, подкинуло соответствующую сцену из «Криминального Чтива» (я всё же надеялся быть удачливее героя Траволты), а Андрей, тем временем, сделал ещё глоток и начал рассказ.
Он вышел в отставку пять лет назад, переехав в Цветочные Холмы вместе с молодой женой. Догадка про военное прошлое оправдалась только наполовину: Андрей действительно бывал в горячих точках, но в качестве не солдата, а военного врача-хирурга, как он пояснил.
– Бабки там платили, конечно, бешеные, но через время я понял, что война уже в печенках сидит. Да и возраст уже не тот, здоровье совсем не молодецкое, сами понимаете.
Я окинул Андрея пристальным взглядом и не согласился. Он производил впечатление пышущего здоровьем человека, на досуге развлекающегося разгибанием и сгибанием обратно лошадиных подков. Отдав военной службе, в общей сложности, пятнадцать лет, само собой, завязались знакомства самого разного характера и толка, несколько из которых, по его словам, и помогли здесь закрепиться.
- Думаю, вы скромничаете, - неожиданно для самого себя, я его перебил, и собеседник вопросительно-вежливо приподнял брови. – Я хочу сказать, что здесь, в провинции, больницы должны устраивать ритуальные пляски вокруг военного хирурга с пятнадцатилетним стажем работы. – Андрей в ответ бесшумно, совсем как Анна, рассмеялся, а я ощутил странный укол малодушной зависти, ведь до этого представлял мужа своей потенциальной пассии совсем иначе, воображая, как выгодно смогу на его фоне смотреться. Реальность – жуткая стерва.
- Анна, тем не менее, от жизни в провинции в восторг не пришла. – Я мысленно с ней согласился, а бывший военный, ныне гражданский хирург отставил чашку на подлокотник кресла, сцепив перед собой пальцы. За те несколько лет, что чета Фарберов жила в Цветущих Холмах, Анна, хотя и поддерживала учтиво-соседские отношения с местными, но так и не нашла новых друзей, предпочитая этому общение через Интернет. - Она, сколько её помню, всегда была очень закрыта, но после одного случая на некоторое время перестала общаться даже со мной.
Я заинтересованно склонил голову набок.
Полгода назад, всего за пару месяцев до того, как в Цветочных холмах оказался я, Анне очень не повезло. В то время она предпочитала передвигаться на машине (я не помнил, чтобы хоть раз видел её за рулём собственного автомобиля, в крайнем случае, это было такси), но как-то раз, проезжая мимо леса, тачка заглохла. Притормозив у обочины, Анна не выходила из салона, пытаясь поймать зону или вай-фай в телефоне. Я только покачал головой – о какой зоне может идти речь, если на много километров вокруг один лес?
- А потом из леса вдруг появился какой-то забулдыга-наркоман. Она не запомнила его лица, только абсолютно невменяемые глаза.
Я похолодел, а муж Анны продолжал говорить с таким видом, словно каждое слово давалось с трудом:
- Он выволок её из машины, избил, а машину угнал… Чёрт, прошло полгода, а я до сих пор не могу перестать об этом думать.
Она пришла домой пешком только ближе к вечеру, когда я поднял на уши весь город: уставшая, в грязной одежде, синяках и кровоподтёках. И поначалу совсем отказывалась что-либо говорить. Я бы убил того, кто сделал такое с моей женой, - Андрей поднял взгляд от чашки, которую гипнотизировал всё время повествования, на меня и качнул головой, - уверен.
- Его хотя бы пытались искать? – Подал голос я, отвлекая собеседника от невесёлых мыслей. Неожиданная откровенность немного выбила из колеи, но, в то же время, я вдруг понял, что уже не боюсь этого человека. Образ обманутого мужа-рогоносца исчез внезапно, и сейчас передо мной сидел погруженный в себя человек, снедаемый чувством вины.
- Его и нашли, - на лице военного врача возникла странная и немного зловещая усмешка, - на выезде из города. Этот обдолбанный ублюдок улетел с обрыва.
Мы оба молчали некоторое время, каждый о своем. Андрей, скорее всего, посыпал голову пеплом, а я… всё равно не понимал.
- Андрей, вы меня извините, но, всё-таки, при чём здесь я?
- Вы - первый и единственный в этом городе, с кем она общается так долго и по своей инициативе, - просто ответил Фарбер, не сводя с меня льдисто-голубых глаз. – Откровенно говоря, Марк, я лукавил, когда сказал, что приехал только лишь затем, чтобы вас поблагодарить. Я бы хотел попросить вас об одолжении. Не прекращайте общения с моей женой. Я прекрасно осведомлен, как ней может быть тяжело, но сейчас, после стольких месяцев отчуждения, она снова начала приходить в себя.
Я сидел как пыльным мешком ушибленный, а левая бровь непроизвольно поползла вверх, но Андрей, как выяснилось, не закончил. - Более того, я готов вам даже платить за это.
Если бы не серьезность его голоса, я был бы уверен, что это такая шутка.
- Вы вот сейчас шутите? – Только и сумел уточнить я, напряженно отпив крепкого и вяжущего рот чая.
- Отнюдь. Я не шучу на темы здоровья своих близких и отлично понимаю, во сколько обходится развлекательная программа во время ваших с Анной прогулок. Разве что у вас за домом не посажено денежное дерево.
Я резко поднялся, с громким звуком отставив пустую чашку на столешницу:
- Мужик, ты в себе? – Спросил я негромко-вкрадчиво. - Я тебе что, эскорт-бюро? Мне от тебя даже спирта на морозе не надо, а с Анной и без дебильных просьб, понятое дело, видеться не перестану! - Андрей выглядел немного удивленным, явно не ожидая, что спокойный поначалу ответ вдруг превратится в жаркую отповедь, и тоже поднялся.
- Что ж, очень хорошо, - сказал он, снова застёгивая пуговицы пиджака, - в таком случае, не стану больше тратить ваше время. Марк, мне бы не хотелось, чтобы вы видели во мне врага, - в следующую секунду он засунул руку во внутренний карман и протянул мне самый настоящий пистолет. – Возьмите. Вы живёте в таком месте, что бейсбольная бита здесь не поможет.
Я просто стоял, не двигаясь. Брать пистолет у незнакомого человека, он что, за идиота меня держит? Откуда я знаю, вдруг из этого пистолета кого-то убили? Словно прочитав мои мысли, Андрей Фарбер мастерски крутанул ствол на одной пальце и продемонстрировал серийный номер сбоку на рукоятке.
- Зайдите на сайт регистрации оружия и проверьте. Из него не было произведено ни единого выстрела. Я купил его сам, поручившись за вас.
- Откуда такая щедрость?
- Завтра вечером я уезжаю четырехнедельный симпозиум, и нужно, чтобы вы присмотрели за Анной. Постарайтесь, по возможности, не оставлять её одну надолго.
Только сейчас я обратил внимание, как этот человек любит отдавать приказы. Он с Анной так же разговаривает, интересно? Хотел бы на это посмотреть.
- Что скажете?
- За неусыпным контролем не ко мне. У меня есть и работа, и собственные дела… – «И хер я тебе буду отчитываться, нашел пацана», - можно было легко продолжить высказывание.
- Разумеется. – Муж Анны кивнул, глядя на пистолет в моей руке, и добавил, - американцы, Марк, очень любят поговорку: «Господь создал людей…
- … а полковник Кольт сделал их равными», - закончил за него я, рассматривая Беретту, которая легла в руку, как влитая. Можно спрятать под подушку и спать спокойно ночами, а в комплект к бите купить мячик и перчатку.
- Спокойной ночи, Марк.
И он уехал. А я сначала проследил, как исчезнет за деревьями чёрный Мерседес, и только потом решил, что просто необходимо выпить. И нажрался.
***
Рассказывая, я пил газировку большими глотками, пару раз едва не поперхнувшись. Анна сидела рядом на полу, глядя не на меня, а будто бы сквозь. Не зная об этой особенности, можно было решить, что она совсем не слушает, витая где-то в мыслях, хотя в действительности могла повторить всё чуть ли не дословно.
- Нда.. – Когда я закончил повествование об удивительных приключениях Марка Томпсона вчера вечером, Анна поднялась с пола, подойдя к мольберту с пустым холстом и, не оборачиваясь, спросила. – Правда пистолет дал? – Я кивнул, а она только покачала головой, взяв уголь. В порыве научиться рисовать я приобрел на распродаже «набор юного художника», которым ещё ни разу не пользовался.
- И денег предлагал. - Почему-то именно это часть до сих пор не давала покоя и бесила, стоило только вспомнить. Я с трудом поднялся, нужно было убрать всю эту помойку.
- Деньги – это нормально, - отозвалась Анна, по-прежнему, не оборачиваясь. - Дурак, что не взял, мог бы нормальный дом снять, вместо этого сарая.
Это было последним, что она сказала, замолчав на те несколько часов, что стояла у мольберта, а я, когда понял, кого она рисует, тоже заткнулся, чтобы не мешать, хотя и не до конца понимал, почему было важно запечатлеть мою опухшую от пьянства физиономию именно сегодня. Зато остаток дня мы провели в благословенной для моего похмельного состояния тишине.
***
Муж Анны оказался изобретательным. Не сумев всучить денег при личной встрече, он явно, каким-то образом посодействовал моему повышению до ведущего журналиста издания. Деньги, само собой, стали платить совсем иные, чем на предыдущей должности. Впервые за последние несколько месяцев, мне удалось даже что-то отложить. Тогда же я внял совету Анны и решил снять дом побольше. Саму Анну, понятное дело, взял с собой, и это оказалось довольно забавно.
- Требуется косметический ремонт интерьера, но в остальном для проживания годится, и по цене вам подходит! – Радостно прощебетала незамутнённая девица-агент.
- Если не боишься, что призрак бабки, которая здесь умерла, зайдя в гардеробную, и, так и не сумев выбраться, будет тебя преследовать, - светским тоном сообщила Анна улыбающемуся мне, - хотя, я бы больше опасалась запаха. Говорят, её только через месяц нашли. Есть и плюсы: если умрешь здесь, сможете вместе претендовать на титул «Мистер и Мисс Потусторонняя Пара».
- С этим-то что не так? – Спросил её я, когда мы уже удалялись от второго подобранного агентом, к слову, вполне приличного дома.
Едва зайдя внутрь, Анна, окинула взглядом коридор, после чего сразу же крутанулась на одной ноге и вышла за дверь.
- Да всё так, если однажды хочешь проснуться с куском потолка в черепе. Видел трещины на несущей стене?
- Вот этот мне нравится. – Мы пришли вечером, и зажженный в доме свет приветливо лился из не завешенных окон. Анна придирчиво осмотрела фасад, и, видимо, так и не найдя, к чему можно было придраться, прошествовала внутрь. – Серьезно, я остаюсь здесь.
- Да, этот ничего, - всё-таки согласилась со мной блондинка, расхаживая по комнатам, - всю эту рухлядь, разумеется, нужно выбросить, но в целом – мило.
Так я переехал непосредственно в Цветочные Холмы. Изнутри дом не представлял собой ничего особенного. Всего три комнаты: прихожая(она же кухня, она же гостиная), спальня и ванная - но я, живших почти полгода в помеси сарая и тюремной камеры, чувствовал себя перебравшимся, по меньшей мере, во дворец.
***
И первым, что я сделал, переехав в новый дом – это нанял горничную. Не для того цвету, чтобы бегать с тряпками и швабрами наперевес по заметно увеличившейся жилплощади. К тому же, клининг- фирма с пошловатым названием «Золушка» цены имела довольно низкие. Так раз в три дня ко мне стала приезжать сорокалетняя Глэдис.
А с тех пор как карьера резко пошла в гору, и я стал полноправным издателем журнала с нормальным рейтингом (даром, что женского), от количества свалившихся на голову денег случилась вполне предсказуемая вещь: я рехнулся. Анна только головой качала, когда замечала новый дорогущий (и не нужный) элемент декора, а однажды придя в гости, и вовсе застыла на пороге: я полностью переделал весь интерьер, включая ванную комнату, куда добавил и саму ванну – сверкающую белой эмалью.
- Марк, ты в своем уме вообще? – Мы стояли возле известной картины с фруктами. Той самой, что я впервые увидел в галерее несколько месяцев назад. – Сколько ты за неё выложил?
- 50 штук на аукционе, - я разлил шампанское в бокалы, один протянув Анне, - за это и выпьем.
***
А однажды, когда мы ужинали в патио (отстроенном в приступе очередного архитектурного психоза), Анна вдруг немного приподнялась на стуле и посмотрела мне через плечо. Обернувшись в том же направлении, я увидел какую-то девчонку.
Теперь, когда мой дом находился не на отшибе в десять километров, проходящие мимо люди уже не были таким необычным явлением, поэтому я просто пожал плечами и спросил:
- Знакомая твоя?
- Нет. Тебе нужно с ней познакомиться, - ни к селу - ни к городу вдруг заявила она, прожевав хот-дог. Я скептически повел бровью.
- Нахрена? – Это была та самая девица, что принесла мне забытые в боулинге часы. Сейчас на ней было другое платье, из разряда: «Надену красивую тряпочку, буду маминой принцессой и пойду искать приключений в лес». Анна, помолчав немного, коротко пояснила, как всегда, толком ничего не объясняя.
- Она бы тебе понравилась. Вы очень похожи.
Скептически поднятая бровь изогнулась градусов на девяносто, отчего выражением лица я стал немного напоминать дедушку Фрейда. Неужто она всерьез считает, что меня может привлечь провинциальная девочка в цветастом платьице? Особенно, если рядом находится кто-то вроде самой Анны. Примерно это я и спросил у неё, а в ответ получишь лишь уверенное:
- Просто знаю. Марк, я же не гусар, а ты не юная гимназистка! Честное слово, будто на секс уламываю - просто встреться с ней один раз, и сам всё поймешь. Не провожай меня.
И поднявшись, она ушла.
***
Официально моя новая должность называлась «Медиамагнат», и, возможно, в масштабе Цветочных Холмов я оным и являлся. По факту же я владел несколькими небольшими печатными изданиями: женским «глянцем», спортивным еженедельником, журналом «Охота и рыбалка» и каким-то ещё одним мутным, где печатались местные колдуны и экстрасенсы, когда им случалось выпадать из Астрала в наш мир. Как бы то ни было, доход они мне приносили стабильно-неплохой, поэтому, когда я купил кабриолет ( -Смотри, он совсем как я: красивый, но без башки!), Анна покрутила пальцем у виска, скорее, по привычке.
Теперь, когда больше не нужно было особо ходить пешком, я стал частым посетителем самых разнообразных увеселительных заведений. В особенности, конечно, баров. Именно в одном из более-менее приличных (обслуживание там страдало, зато было караоке), я встретил ту самую девушку, которую мне попыталась в тот раз «сосватать» Анна. Девчонка сидела за стойкой, держа в руке стакан с чем-то янтарным (неужели вискарь?) и беседуя с барменом.
- Бокал Сангрии, пожалуйста, - бармен кивнул, а я снова погрузился, было в себя, как услышал отрицательное «м-ммм» справа, и поднял голову. Уже-не-бежевая девица, секунду назад читавшая что-то в телефоне, теперь весело смотрела на меня.
- Не бери Сангрию, она здесь плохая, - доверительно сообщила она, одним глотком допив янтарный напиток в квадратном, традиционном для виски, стакане.
- Мона, хватить распугивать посетителей! – Возмутился бармен, всплеснув одной рукой. – Но она права, Сангрия сегодня говно, возьмите лучше пунш, раз любите напитки для маленьких девочек.
Охренев от такого сервиса, я перевел недоумевающий взгляд с Моны на бармена, а они вдруг, почти синхронно, расхохотались.
- Не обижайся только, – смеялась девчонка, забавно наморщив при этом нос. – Давай Карл тебе за счет заведения нальет!
- Легко! – Подтвердил бармен Карл, протирая стакан рядом.
- Ну, раз вы настаиваете. Плесните-ка вот того Джонни Уолкера с голубой этикеткой (при.авт. Johnnie Walker King George V – эксклюзивный и очень дорогой виски), - по вытянувшейся физиономии бармена, в миг посчитавшего, во сколько всё это встанет и одобрительной улыбке Моны, я понял, что сделал всё правильно.
Само собой, одним стаканом я не ограничился. Перейдя с Блю лейбла на более демократичный Рэд, я разговорился с новой знакомой, ведь всем известно, что только конченые алкоголики пьют молча и в одиночестве. Мона оказалась весёлой и неожиданно стойкой к алкоголю – когда через некоторое время меня потянуло полежать головой на стойке, она неожиданно резво спрыгнула с высокого стула, схватила меня за руку, и почти что ровной походкой направилась наверх.
- Мы.. куда? – Не совсем трезво осведомился я, волочась следом и стараясь не путаться в собственных же ногах.
- Петь! – Последовал лаконичный ответ.
Едва завидев оборудование, я ожил и даже умудрился пролезть в комнату быстрее девчонки. Впрочем, выбрать песню оказалось слишком сложно для меня в тот момент, на что я пожаловался вплывшей следом Моне.
- Спокуха.. – Мона выставила вперёд ладонь, показывая, что всё в порядке, и принялась тыкать многочисленные кнопки на пульте. – Кого поем?
- Бонджови, конечно! – Мигом отозвался я и громко напел. – You give lo-ooove a bad name!
- Обожаю эту песню!
Больше я в ту ночь не помнил ничего. А уже утром, приходя в себя с помощью крепкого кофе, всё пытался вспомнить, куда нас занесло потом: на столе лежала наша очень трезвая фотография, а я точно знал, что в том баре не было ни одной фотокабинки. Что ж, Анна была права, с Моной действительно оказалось весело. Но количество потребляемого алкоголя, всё-таки, стоит поумерить, так ведь и спиться недолго.
Остаток дня я проспал, и только под вечер, когда выспался, услышал в доме странный шорох. Мигом проснувшись, я постарался как можно тише слезть с постели и нашарил в тумбочке подаренный Андреем пистолет. Кого, интересно знать, принесло, на ночь глядя? Незваный гость оказался неодушевлённым.
Я удивленно воззрился на букет кроваво-красных роз, которые обычно дарили на юбилеи бабушкам и тётям. В букете имелась и записка: на прямоугольном розовом листке кокетливым женским почерком было аккуратно выведено: «Позвони мне. x-xxx-xxx”
А я ведь знал, что в точности так всё и будет! Девчонка, наверное, уже свадебное платье примеряет…
Чтоб тебя, Анна!
Глава Четвёртая. О трёх Джонах.
:
Древовидный вид
